Аннотация: Человек забывает, что за всё в жизни приходится платить...иногда своей жизнью...
ЖЕНЩИНЫ ЭТО НЕ ПРОЩЯЮТ...
(Отрывок из книги "Чёрная ведьма")
Автор Соловьёва Марина
Она была удивительным созданием, с детским восторгом смотревшим на всё вокруг. Всё в ней было обворожительно: и её лицо, с тёмными, порой чёрными бездонными глазами, и гибкий тонкий стан, и такой чудесный смех, словно звенящие колокольчики. От неё просто невозможно было оторвать глаз. Он не ожидал, что провинциалки могут быть такими красавицами.
- Как с нею познакомиться? - задавал он себе вопрос, оставаясь наедине с самим собой.
И пока он строил планы, судьба уже позаботилась о них. Они оказались на одной вечеринке за столом, напротив друг друга, и он, скрывая своё смущение и невольную дрожь в теле, заговорил с нею.
Она посмотрела на него с усмешкой и перевела свой взгляд на блюдо, стоящее перед нею, всем своим видом показывая, что она не расположена к разговору, что её занимают совсем иные вещи, в то же время искоса с любопытством рассматривая его. Он же, не отрываясь, смотрел на неё. И вдруг она взглянула на него быстрым взором и улыбнулась ему. Он смутился и невольно опустил свои глаза, сражённый её очаровательной улыбкой.
Из этого затруднительного для него положения его вывел голос тамады. И все гости, и он в том числе, обратили свои взоры в сторону говорящего...
После весёлого, шумного застолья гостей пригласили танцевать и он, как бы случайно оказался рядом с нею. Они танцевали прекрасно и их пару признали лучшей на этой вечеринке.
Ему было хорошо рядом с нею, век бы не покидал её. Ему даже показалось, что он знает её очень давно.
После вечеринки он вызвался проводить её, но она рассмеялась в ответ, будто рассыпала колокольчики, которые долго звенели в его голове. И когда он пришёл в себя, она будто испарилась.
- Продинамила, плутовка! - думал он. - Это тебе так не сойдёт!
Он шёл по улице, заглядывая в каждый переулок, надеясь увидеть её. Но её и след простыл.
На другой день он случайно встретил её на улице и заговорил с нею. Они стояли, говорили о разной милой чепухе. Мимо них проходили прохожие, но они словно не замечали их. Но вдруг он помрачнел, почувствовав острый укол ревности, когда мимо прошли подростки и, оборачиваясь, с восхищением смотрели на неё, и с завистью, а некоторые и со скрытой угрозой косились на него.
Заметив в нём такую перемену, она неожиданно для него попрощалась, и быстро пошла по улице. Вскоре она скрылась за поворотом. Он же продолжал стоять, не решаясь пойти за нею.
Он довольно симпатичный молодой человек, улыбчивый, лёгкий на ногу жил легко и беззаботно. Но в этот раз он был словно другим человеком. В нём кипело зло, распирало его и жаждало выплеснуться на кого-то. И он быстрыми шагами пошёл в противоположную сторону, туда, куда удалились подростки.
Вскоре он нагнал их, но, рассудив, что он не справится с ними один, пошёл прочь. И чем дальше от них он уходил, тем медленнее он шёл. У него созрел план, и он повернул назад. Его не заботило, как его план повлияет на жизнь имевших несчастье встретиться с ним людей.
На другой день он ждал её снова на той же улице. И когда, наконец, увидел её, его будто неведомая сила повлекла за нею. Он шёл, боясь потерять её из виду. Она перешла улицу, он же не успел: сменился сигнал светофора, и машины нескончаемым потоком отделили его от неё. И когда он оказался на другой стороне улицы, то уже не увидел её и страшно разозлился.
Он бесцельно пошёл по улице, не зная, куда она его выведет. И вот он оказался на набережной реки, где на скамейке сидела она. Она была одна. Он спрятался за дерево, украдкой наблюдая за нею, не решаясь подойти, потом тихо повернул назад. Он шёл, не понимая себя, почему он не подошёл к ней, не заговорил.
Она жила предчувствием чего-то хорошего, что непременно должно скоро сбыться и это ожидание счастья нарастало с каждым днём. И сидя на скамейке на набережной реки, она вспоминала нового знакомого, с которым было так приятно танцевать на вечеринке, и их милую болтовню на улице, после которой он так неожиданно изменился, стал совсем незнакомым и чужим человеком. Она не понимала этой перемены в нём. Она даже предположить не могла, что её новый знакомый с улыбчивым лицом и лёгким характером, может таить на кого-то зло, и способен мстить не понятно за что. Но, чувствуя исходящую от него угрозу, стала избегать его.
Вскоре, вместо ожидаемого счастья, по городу поползла дурная слава о ней. И все её друзья и подруги отвернулись от неё и, как от прокажённой, завидев её, переходили на другую сторону улицы. Она не понимала: почему?
И как обычно бывает в таких случаях, что тот, о ком распускают сплетни узнаёт о них последним. Она перебирала в памяти всех своих знакомых. Кто бы мог распустить сплетни о ней и за что?
Он каждый день ходил к набережной реки, и, прячась, издали наблюдал, как она в одиночестве сидит на той же скамейке, будто ожидая кого-то. Он ликовал, наслаждаясь плодами своей грязной мести, радовался, что все её обходят стороной, и в хорошем расположении духа шёл домой.
И однажды, придя домой, не зная чем себя занять, он взял первую попавшуюся ему в руки книгу и лег на диван, попытался читать. Он несколько раз прочитал один и тот же абзац и, чувствуя, что смысл прочитанного до него не доходит, отбросил книгу и, закрыв глаза, стал вспоминать эту необыкновенно красивую девушку, сердце которой он не сумел завоевать. Он не понимал: почему? Обычно все девушки были его, стоило ему только поманить пальцем.
- Зачем ты творишь зло? - услышал он её голос.
Он открыл глаза, но рядом никого не было. Да, он творил зло, изощрённо мстя за всё, ничего не подозревающим людям и не понимающим: за что? Но почему она его спросила? У него было ощущение, что она знает то, что ему не доступно знать. И его это напрягало.
Немного успокоившись, он снова взял книгу и прочитал первую строку на случайно открытом месте: - "Были времена, когда люди за любовь жизнь отдавали..."
Он задумался. Интересно, мог бы он так же полюбить? И не ответив на свой вопрос, он снова стал думать о красавице. Он вспоминал её выразительные глаза, порой такие тёмные, будто сама ночь глядит на него. И от этого взгляда ему становилось не по себе.
- Кто она?
Он не заметил, как стал размышлять вслух, задавая вопросы самому себе. И вдруг он услышал:
- Она необыкновенный человек. И кто завоюет её сердце, будет счастлив с нею до конца своей жизни.
Он открыл глаза. Перед ним, как чудесное видение стояла она и смотрела на него. Его сердце покатилось неизвестно куда, он вскочил на ноги, но голова его закружилась, будто от вина. Видение вскоре пропало.
- Чёрт, что за наваждение, - чертыхнулся он и снова улёгся на диван.
Он лежал, но глаз уже не смыкал, чувствуя странное ощущение в сердце, описать которое он, пожалуй, не смог бы.
- Неужели это и есть любовь, о которой только что читал в книжке, взятой наугад, - подумал он.
Он стал фантазировать о любви, представляя её, отвечающую ему взаимностью.
- Она меня любит! - воскликнул он вслух.
- Нет! Ты жесток, а жестокость никто не любит, - услышал он голос.
Ему стало не по себе. Он решил прогуляться, надеясь избавиться от этого нового для него ощущения.
Он шёл по улице, не думая, куда идёт. И тут он увидел её. И когда он поравнялся с нею, он взял её руку, пытаясь заглянуть в лицо. Однако она выдернула её и отвернулась. Это было слишком. И тогда он схватил её за руку и резко развернул к себе. Сначала она испугалась и побледнела, но потом её испуг сменился негодованием, и она устремила свой взгляд прямо на него. Он видел, как её глаза потемнели, словно наполнились мраком и вдруг загорелись гневом. И это смутило его. Он пробормотал что-то невнятное и, сам не зная почему, кинулся прочь от неё...
Шло время, и он всё больше удивлялся:
- Что за напасть? Почему ему вдруг всё надоело, всё опостылело?
Это было странным и не понятным. Но ещё более странным было то, что он молодой, полный сил вдруг превратился в старика. Он не понимал, почему у него вдруг заболело сердце?
- Что если завтра я умру? - подумал он.
И эта мысль словно обожгла его, и сердце его застучало, заныло. И он, держась за грудь, сел за стол. Медленно, боясь делать резких движений, он взял лист бумаги, и стал что-то писать, но, прочитав написанное, он разорвал лист пополам, потом ещё раз. Встав из-за стола, стал медленно ходить по комнате. Потом снова сел, и снова стал писать и снова рвал. И так он провёл всю ночь, нарвав гору бумаг, но так и написав ничего.
- Как скоро всё ушло! Боже мой! - воскликнул он в отчаянье.
Он не мог примириться с этим. Ему казалось, что он всё тот же. Он подошёл к зеркалу и стал всматриваться в своё отражение.
- Но старость - вот она... и это горько...
Осознание ранней старости нечем утешить и развеять. И нужно ждать, когда эта тоска по ушедшей молодости, полной сил, задора и беспечности, пройдёт сама. Но как долго предстоит ждать? Хватит ли у него сил, времени? Его горькие раздумья не давали ему покоя. Бессонница совсем вымотала его.
Её образ то смеющейся, то задумчивой был настолько привлекательным, что он просто не мог не думать о ней. А её глаза, тёмные, как ночь, так и стояли перед ним, стоило ему только закрыть свои глаза...
- Нет, надо отвлечься... чем-то занять себя... Иначе так сойду с ума, - думал он.
С ним снова случился сердечный приступ и его по "скорой" отвезли в больницу.
После больницы, он снова под её окнами. Но они темны. Он с напряжением вглядывался в темноту окон, стараясь разглядеть в них силуэт. И на какое-то мгновение он увидел его. Но белый силуэт медленно растаял, растворился, словно его там и не было. Долго он стоял под окнами, всё ещё надеясь увидеть её. И только с рассветом пошёл домой.
И в следующую ночь он снова не мог заснуть. И не мудрено: только сейчас он понял, что любит её по-настоящему, всем сердцем, всем своим существом.
- Любовь пришла так неожиданно и вдруг, как летний вихрь, который налетел и тут же стих, как голос зазвеневший, тут же оборвался... лишь потому, что я в себе не разобрался, - проговорил он с сожалением.
Горько было осознавать, что не заметил он этого чувства в своё время, не заметил когда любовь пришла к нему... и потерял её. Да что греха таить, он не пытался, не захотел понять, что за сумятица творилась тогда в его душе.
Он был зол на неё, и только сейчас, после очередного сердечного приступа, он сознавал свою вину перед нею.
- Надо поговорить с нею, чего бы мне это не стоило. Хотя бы попытаться, - думал он, слушая, как бьется сердце и толкает его в рёбра.
Он нерешительно подошёл к дому, из окон которого струился свет. Она дома. Но что он скажет ей? Как заговорит? Ему стыдно было признать, что он грязно оклеветал её.
Он не помнил, как поднимался на этаж, как звонил в дверь. Он видел и помнил только её испуганные прекрасные глаза и чувствовал, как его сердце замерло в груди.
- Какая же красивая она, - мелькнула у него мысль.
И он приник губами к её руке, затем, выпрямившись, только и мог проговорить:
- О, ...
Он вздохнул, но, почувствовав острую боль в груди, замер, едва держась на ногах, не решительный и бледный. И только несколько мгновений спустя, стуча зубами, словно в лихорадке, он чуть слышно пролепетал: