Аннотация: Продолжение романа "Любовь под соснами" или "Двенадцать сосен". Буду выкладывать по мере написания.
Глава 1
Я проснулась от дикого желания. Наши тела не смогла разлучить ни ночь, ни крепкий сон, они так и остались сплетёнными. Я уткнулась носом в Витькино плечо, глубже вдыхая его запах и ещё больше возбуждаясь от ощущения вибрирующего тепла, поднимающегося от поясницы и угрожающего снести голову. Витька спал, и его лицо во сне казалось трогательно-беззащитным. Я провела ладошкой по небритой щеке, и его губы тут же зашевелились, выпрашивая поцелуй, а рука крепче сжала мою талию. Я поцеловала его в шею, в то самое место, где кожа особенно чувствительна, а сердце заходится от страха, перемешанного с восторгом. Моя левая рука в это время медленно спускалась вниз, лаская пальцами густую поросль мягких волос на груди и на животе. Я откинула одеяло и, любуясь его крепким и ладным, созданным для меня телом, умирая от желания, медленно легла сверху, впуская его в себя.
С Витькой было иначе, чем с другими мужчинами, с ним я шла в противоположном направлении: не к оргазму, а от него, притворяясь, что я ничего не чувствую, оттягивая и замедляя его неукротимость, играя сама с собой, пока он, подобно океанской волне, не накрывал меня в самый неожиданный момент. Но сегодня я забыла о своей игре, поглощённая новым ощущением жара и силы в пояснице, поднимающегося выше и заставляющего сжиматься сердце и перехватывающего горло. Это было так удивительно, что на какой-то момент мне показалось, что это лучше, чем оргазм, пока он, как положено без приглашения, не прокатился по моей спине и не снёс голову. Витькин стон слился с моим и замер в тишине дома. Потом я долго прижималась к Витьке, плача от нахлынувшего чувства опустошённости, беззащитности и полной зависимости от него. С трудом взяв себя в руки, я откатилась на свою подушку и закрыла глаза. На какой-то момент мне показалось, что я умерла, пока не услышала насмешливый Витькин голос:
- Мне кажется, ты меня изнасиловала.
Я открыла глаза. Витька, приподнявшись на локте, с интересом изучал моё лицо.
- Неправда, ты не сопротивлялся, - словно со стороны услышала я свой слабый голос.
- И что самое страшное: похоже, ты испытываешь от этого особый кайф. Я, конечно, знал, что ты ненасытная, но теперь я совершенно не понимаю, как с тобой справляться. А, между прочим, вчера перед сном ты кончила девять раз и только после этого согласилась заснуть.
Я шутливо заслонилась руками, изображая несвойственную мне стеснительность, но Витька тут же убрал их, целуя мои мокрые от слёз щёки.
- Как так можно, ты даже доводишь себя до слёз?
- Вить, - я прижала его руку к пояснице. - Сегодня я почувствовала кое-что здесь, а потом это поползло вверх по спине и вышло из головы.
Витька смотрел на меня, не мигая прозрачно зелёными глазами.
- Ты притворяешься или на самом деле не знаешь, что это такое?
- Не знаю. Но должна признаться, что это едва ли не лучше, чем сам оргазм. Внутри тела словно закручивается спираль и выходит из макушки.
Витька нежно, по-отечески, поцеловал меня в лоб.
- Ты, наверно, книжки только пишешь, но не читаешь, да?
- Почему я читаю. Чехова, Бунина. - Я помолчала. - Достоевского.
- Они точно об этом не писали, - развеселился Витька. - Хотя не факт, что не испытывали. Это кундалини, детка.
Меня так потрясло первое слово, что я даже не возмутилась из-за "детки", хотя ненавижу, когда меня так называют.
- Что?!
- У тебя случился приступ кундалини. Змея, до сих пор спавшая здесь, он приложил руку к пояснице, отчего по ней прошла сладкая дрожь, развернулась. - Знаешь, это очень волнующе. Я до сих пор чувствую отголоски оргазма.
Витька резко откинулся на свою подушку и заметил, глядя в потолок.
- Я устал тебе завидовать. У меня один оргазм, у тебя девять. Тебя не нужно готовить и ласкать, с тобой я, вообще, не понимаю, кто кого имеет. А теперь у тебя ещё и змея.
Не в силах лежать, Кристина снова прильнула к нему, удерживаясь на локте.
- Витенька, я не знаю, что со мной. Ты во мне что-то открыл. Всё это счастье только благодаря тебе. Ты самый лучший. А ты сегодня ничего не почувствовал особенного? - Витька нахмурился, между бровей образовалась складочка, которую я так любила. - Как тебе объяснить, я чувствовал это через тебя. Моя змея ещё спит, но я тащился от твоей.
- Может, твоя вечером проснётся, а? - я нежно тёрлась носом об его плечо, готовая замурлыкать.
Витька крепко и вместе с тем нежно взял меня за волосы и заставил поднять голову:
- Я не ослышался? Вечером? Опять?!
- Ну... Только ради змеи. Твоей.
- Да ты сексуальная маньячка. Вечером мы будем, как положено, смотреть телевизор. Как настоящая семейная пара.
Я рассмеялась. Как здорово звучит "смотреть телевизор". Да не буду я его смотреть, я буду смотреть на Витьку и держать его за руку, балдея от того, что мы вместе и больше не расстанемся. И ему не нужно идти к жене. И чувствовать себя обычной влюблённой дурочкой. И тут, в подтверждение моего счастья, вышло солнце, и я, засмотревшись на видневшийся в проёме окна коричневый ствол сосны на фоне голубого неба, почувствовала себя пронзительно счастливой.
Витька! Лето! Счастье!
Витька потянулся и встал с постели. Подошёл к окну, сощурился на солнце, становясь всё больше похожим на объевшегося кота. Я тоже вскочила и обняла его, потянувшись за поцелуем, который тут же получила вместе с возникшим опять волнующим чувством в пояснице. Усмехнувшись, Витька слегка меня отодвинул:
- Послушай, может всё-таки хватит? Если ты чувствуешь, чувствую и я. - Он опустил вниз глаза и усмехнулся. - Ну вот, он тоже чувствует. А вообще-то я хочу есть! Может быть, мисс кундалини, соизволит меня покормить завтраком?
Есть рядом с Витькой всегда было для меня счастьем. Он становился таким молчаливо-забавным и серьёзным. Ел аккуратно, не спеша, не оставляя крошек, и я больше наблюдала за ним, чем поглощала пищу. Рядом с ним у меня пропадали все желания, кроме одного.
- Овсянка? - Витькины брови поползли вверх. - Боюсь, Алёнка запустит в тебя тарелкой. Хотя я сам, может, и попробовал бы. А другие варианты?
Я мысленно перебирала содержимое холодильника, сокрушаясь, что возвращаясь поздно вечером с просмотра, поленилась заехать в супермаркет. Хозяйка из меня та ещё. С тех пор, как мама уехала, я, вообще, перестала готовить.
- Могу испечь блинчики, - наконец, сообразила я. - С клубничным вареньем.
- Ты сама варила?
- Ты видел хоть одну грядку? - возмутилась я. - Варенье подарила благодарная клиентка.
- А что тебе дарят благодарные клиенты?
Я усмехнулась, взъерошив Витьке волосы.
- Ты ревнуешь?
- Я расчленю тебя, если ты мне изменишь.
- А я тебя, - тут же парировала я, накидывая халат. - Ладно, я в душ и на кухню.
- А я пойду посмотрю, как Алёнка.
Мы жили вместе уже неделю и, честно говоря, я не знала, что делать с его дочерью. Если раньше мне казалось, что мы легко подружимся, то это чувство исчезло на следующий же день, когда Витька перевёз их вещи.
Кажется ей не нравилось абсолютно всё в моём доме. Диван был слишком жёстким, из окна не видно озера, комната слишком тёмная и неуютная. Она не хотела есть, что я готовила, целыми днями сидела, словно нахохлившийся птенец с растрёпанными волосами, и сколько я не предлагала её причесать, только упрямо говорила: я сама. Гулять она отказывалась, сидела целыми днями в комнате с закрытой дверью. Играла на компьютере в игры или смотрела мультики.
Сначала я жалела её и терпела, но последнее время мне всё чаще хотелось её вздуть, но я уговаривала себя потерпеть и старалась общаться с ней пореже и удивлялась, куда же подевались наши хорошие отношения, когда она упрашивала меня научить её плавать. Теперь, когда я ей это предлагала, она говорила, что не хочет на улицу и уходила в комнату.
- Не знаю, что делать, - сокрушался Витька. - Она ревнует меня к тебе. Я больше не буду тебя обнимать, когда она рядом.
- Мне кажется, мы тебя разорвём.
Витька улыбался, но в глазах была грусть, которой я боялась. Что, если мы не уживёмся вместе, и он будет вынужден уехать? Нет, я не смогу без него. Мне самой было страшно от того, насколько я потеряла голову. Мне даже казалось, что от счастья и секса я поглупела. И это было ещё страшнее, чем тогда, когда мы просто встречались. Это было во второй раз. В тот раз я оказалась почти на помойке. Где я буду, если это снова случится?
Милый-милый, кукольник, оставь же мне этого мужчину, без которого я не могу жить!