Мне снилась Ялта или, может, Сочи -
Хоть не был там. Я слышал море,
Ходил по тесным улочкам ее
Под сенью стройных кипарисов и каштанов,
А солнце заливало эти камни
Раздавленным желтком.

Бродил по закоулкам и дворам,
Пропахших стружками и горькою смолою,
И заходил в унылые беседки.
Там на скамьях мне попадались книги:
Где томик Пушкина, где Бродского брошюра.
Забытые хозяином, хозяйкой,
Предавшейся мечтам. Ушла она, забыв
Того, кто грусть ее навеял.

Я спал, и снилось мне во сне:
Как-будто осень...
Ласкает ветерок охапки листьев,
И в уголке, в тени, на выцветшей скамейке
Сидит Ахматова, в руках - до дыр затертый томик
Стихов. Быть может, самых дорогих.
Вдруг все слилось в единое движенье:
И город, и заброшенность беседок,
И дерева смолистый аромат,
Мерцание веков и легкость путешествия сквозь время.
И лица этих кротких горожан,
Проникнутых единым вдохновеньем,
Меня укрыли теплым единеньем
И разожгли в душе моей пожар.

Проснулся я - общага. Полумрак.
За шторой в щелке - давно пылает день.
Одиннадцать... И понял - не хаватает!
Чего мне не хватает здесь теперь!

Оставленные на скамейках книги,
Спокойствие и кротость тишины,
Волнуемой лишь отзвуком прибоя -
Минутное затишье средь войны,
Мгновение блаженного покоя.
Неписаный закон библиотек,
Единый дух от семени до семени
Произрастал в том городе, где время,
А здесь - безвременье, и он померк.

1996 г.