Зал прилетов гулок, стеклянен и пуст. Никто никуда не отправляется, никто никого не встречает. Ощущаю себя десантником, высадившимся в тылу врага. Диверсантом.

Вздыхаю. В каком-то смысле я и прибыл на войну.

Автомат заглатывает карточку. Набираю номер.

- Привет.

- Привет, - говорит Марика буднично. Лицо чуть усталое, но в глазах вроде бы улыбка. Улыбаюсь и я.

- Долетел?

- Долетел. Отоспался на месяц вперед. Прочитал новый роман твоей матушки, коим запасся в дорогу. Потрясен и очарован.

Смеется.

- Врешь.

- Вру, - соглашаюсь я. - Прокрутил видеоряд. Какие-то мужики в рваных одеждах. Возвышенно некрасивые женщины. Охота на нечто вепреобразное. Случай на охоте. Я сломался.

Марика усмехается.

- Балда. Картинки и правда дурацкие, а книжка, между прочим, хорошая. Даже Пух одобрил.

- Да? Ну, Пух в таких вещах разбирается получше меня... Как он?

"-10", - высвечивает индикатор в правом углу экрана. Проявляет заботу о моих финансах.

- Нормально. Вчера подрался.

- О как!

- Угу. Пришел довольный и "в рваных одеждах". Посадила его на два дня под домашний арест. Сидит сейчас в своей комнате... Ухо распухшее, на скуле ссадина. Поговоришь с ним?

Я выглядываю из кабины. Зал по-прежнему безлюден.

- Давай.

Ухо - да, распухло. Вареник просто, а не ухо.

- Ну, брат, вид у тебя просто геройский. Как же тебя так угораздило?

- Да-а... - неопределенно тянет Пух и шмыгает носом.

- Надеюсь, хотя бы за правое дело пострадал?

Хмурится:

- За правое, за левое... Буковски назвал Ка-О свинячьей мордой и сказал: "Быстрей бы вы передохли все, дышать бы стало легче". Ка-О ничего не понял, потому что Буковски говорил по-английски. Но я-то понял...

В принципе, я тоже давно это понял. Агрессивному расизму можно противопоставить только, в свою очередь, агрессию и интолерантность. Ловушка 22.

- Э-хе-хе, - вот и все, что я могу сказать Пуху. Если бы передо мной сидел юный Буковски, я повторил бы то же самое и ему. А вот неведомому мне Буковски-старшему (ведь к подобному ксенофобскому шипению, исходящему из детских уст, всегда прилагается некий старший) я бы вообще не нашелся что сказать.

- Да ладно, - выручает меня Пух. - Я понимаю про "не метод". Я знаю про "тебе нельзя". Все же нормально, так чего уж... Ты откуда звонишь?

- Из космопорта, - сообщаю я. - Из-за карантина здесь ни души. Похоже, придется самому добираться.

Я опять выглядываю из кабины:

- Нет, кажется, не придется. Прости, Пух - перезвоню. Береги второе ухо.

Он хмыкает, и я вынимаю телефонную карту.

Встречающих двое. Первый - Горацио Ким, мой университетский друг и собрат по Альфа Эта Мю Бета. Коллега. Глава (теперь уже бывший),  научно-исследовательской группы сформированной под эгидой Объединенных Наций здесь, на Агамемноне, для предотвращения гуманитарной катастрофы, нависшей над планетоидом. Так формулируют журналисты. Буковски-старший сказал бы проще: "Возятся со свинтусами за наши денежки". Завидев меня, Ким весело скалится.

Рядом с ним незнакомый мне абориген - или, как сказал бы Буковски-старший... (так бы уже растак этого Буковски!)... одним словом, хеннит. Его тапирий нос дружелюбно шевелится.

- Доктор Леннарт Аслин - Высокий Консул Блай-Эн, - представляет нас Гор.

 - Счастлив приветствовать такого большого человека, - говорит Блай-Эн на юнилинге.

Хеннниты очень вежливы. Зачастую гипертрофированно. "Вы ошибаетесь, уважаемый, - хочется сказать мне. - Я как раз человек маленький". Вместо этого я улыбаюсь и отвечаю, следуя стандартам здешнего этикета:

- Для меня знакомство с вами - зенит сегодняшнего дня.

 

 

Непонятно, отчего хенниты вызывают в людях такую яростную антипатию. Тихий, добрый, глубоко религиозный народ - по мне, это на раз перевешивает такую ерунду, как зооморфность облика. Но факт есть факт: чем плотнее становилась интеграция, чем больше хеннитов появлялось на Трое, тем крепче делалась неприязнь к ним. Несмотря на полную политическую пассивность Агамемнона и еще более полную пассивность психологическую, которой характеризовались его жители, почему-то в их отношении не срабатывали обычные иерархические принципы социальной организации. "Сильные" не желали выказывать снисхождения к безоговорочно и смиренно признающим их главенство "слабым". Сначала недовольство проявлялось на бытовом уровне: анекдоты, граффити, ворчание в курилках. С течением времени масштаб событий изменился. Тезисы анекдотов зазвучали в программных заявлениях мелких партий, темы граффити перекочевали в листовки, которые раздавали на улицах сверкающие глазами энтузиасты, а кухонные разговоры переросли в теледебаты. Когда я впервые услышал с экрана обсуждение преимуществ и недостатков сегрегации, я чуть не упал со стула от удивления. В следующий раз я уже ничему не удивлялся.

Порой создается впечатление, что хенниты чем-то не на шутку рассердили своего гневливого бога. Его месть изливается на их головы подобно дождю из серы и огня. Пандемия, обрушившаяся на Агамемнон, хорошо вписывается в концепцию кары небесной.

Как это часто бывает, патоген достался по наследству от братьев меньших, безобидных местных грызунов. При переходе к новым носителям вирус мутировал, что повлекло роковые последствия. Высококонтагиозный возбудитель принялся стремительно распространяться. На момент объявления пандемической тревоги уже была инфицирована огромная часть населения. Процент смертельных исходов был ужасающе высок.

Планетоид был закрыт на карантин. Для человека вирус не представлял опасности, однако несколько сотен тысяч мигрантов нуждались в защите. Объединенные Нации Трои моментально развернули программу гуманитарной помощи. Враждебность по отношению к хеннитам вспыхнула с новой силой. Последнее кажется мне парадоксальным, и я поневоле задумываюсь о гневе богов.

 

На Агамемноне довольно сложные нормы этикета, зато протокол и официальность сведены к минимуму. Дикий народ, хех. Высокий Консул перемещается по городу без группы сопровождающих лиц и сам сидит за пультом кара. Несмотря на отсутствие помпы, я прекрасно осознаю значимость момента. Приветствовать меня прибыл практически глава государства. Высокому гостю - Высокий Консул.

От меня ждут чуда.

Если бы я был на него способен!..

- Как Пух? - спрашивает Ким, когда мы остаемся одни.

- Нормально, - повторяю я слова Марики.

Гор понимающе кивает.

 

Метод, который сделал мое имя известным, принадлежит области биоинформатики, а не вирусологии. Однако первейшее его предназначение, конечно же, анализ и диагностика патогенных вирусов. И, конечно, конструирование лекарственных препаратов.

Метод носит мое имя, но мне давно не принадлежит. Патент я продал пять лет назад фармацевтическому гиганту "Эйдель Групс", по-прежнему оставаясь крупнейшим специалистом по его применению и возглавляя лабораторию в той же самой "Эйдель". Конечно, умнее было бы не спешить продаваться, а открыть собственную компанию - но мне очень были нужны деньги. Мне казалось, что я на расстоянии вытянутой руки от главной победы в своей жизни.

В активе метода ряд достижений, одно из которых - довольно громкое (причина возлагаемых на меня в настоящий момент чаяний), но чудес с его помощью сотворить нельзя. Я знаю об этом лучше других.

У моего сына синдром Роббинса-Эйделя.

 

- Совсем большой стал, наверное, - говорит Ким. - Не узнаю при встрече.

- Узнаешь, - я достаю из бумажника видеопластинку с изображением Пуха. - Он почти не изменился. Просто, действительно, стал большой. Даже чересчур. Вчера вон подрался.

- Ну, это ерунда, - Гор возвращает пластинку. - Я сам все время дрался. В детстве всегда находились для этого причины. Если так подумать, причины никуда не делись и сейчас - просто последствия стали другими. В какой-то степени даже жаль.

- Угу. Пух, не задумываясь, дает бой зарвавшемуся неоперившемуся расисту, а что бы на его месте сделал я? Поморщился бы брезгливо и отошел. Достойный отпор злу.

- Что, зло уже добралось и до невинных птенцов? Черт знает, что творится на родной планете!

- И не говори. Массовое помешательство. Тоже своего рода эпидемия...

- Слышал вчера заявление "ТРК"? О том, что это все, ґ- Ким крутит в воздухе руками, - спланированная ими диверсионная операция. Точнее, первый ее этап.

Слышал. Тошно об этом думать.

 

Жизнь Пуха висит на волоске и стоит очень дорого. Имя "волоску" - "Деикс", стоимость одной ампулы - трехмесячный оклад научного специалиста работающего, скажем, в фармацевтическом концерне "Эйдель". Такова объективная реальность. Производство так называемых лекарств-"сирот", то есть, препаратов для лечения редких заболеваний, коммерчески не выгодно. А заболевание Пуха чрезвычайно редкое.

В черные минуты мне кажется, что такой расклад - не случайное совпадение. Раньше я думал, что топор, занесенный над Пуховой головой - это безжалостный и уродливый шантаж со стороны высших сил: поставив под угрозу жизнь одного, принести избавление от смерти многим; жестокая попытка вынудить меня выполнить предначертание. Я старался, как мог. Но не преуспел. Результат, которого мне удалось добиться, ничтожно мал. Каков человек - таков и результат.

Теперь же я полагаю, что высшие силы имели на мой счет другой замысел. Противоположный.

 

- Боюсь сглазить, - Ким устало обмякает в кресле, - но, похоже, нам кое-чего удалось добиться. Завтра введу тебя в курс дела. Хотя ты, наверное, и так в нем.

Я киваю:

- Более-менее.

Скорее, более. Думаю, я не упустил ни крупицы информации, поступавшей с Агамемнона. Но кое-какие вопросы имею.

- Завтра, - повторяет Ким. - Окуну тебя в процесс с головой.

Он сидит некоторое время молча, потирая пальцами лоб.

- Рад, что ты согласился приехать, Ленни. Честно говоря, в последние дни у меня опускаются руки. Ощущение, что топчемся на месте. Где-то рядом, рядом, но все мимо, мимо.

Знакомое чувство. До скрежета зубовного знакомое.

- Жена, понимаешь ли, рожать надумала, - Гор виновато хмурится. - Такое не отложишь. Не виноват, конечно, но все равно кажется, что дезертирую. Тут каждый день на счету. Если не остановить вовремя  - вымрет половина населения. Половина, понимаешь?

Понимаю. Дождь из серы и огня. Кара небесная. Кто-то строит заслоны, спасая страдальцев, а кто-то одобрительно бормочет: "Быстрей бы сдохли..."

- Сделай эту сволочь, друже, - говорит Гор, и я вздрагиваю, не сразу осознав, что он говорит о вирусе.

 

Ким улетает через два дня. Я провожаю его. Космопорт все так же настороженно пуст. Мы жмем друг другу руки, и Гор отправляется на карантинную инспекцию. Перед тем, как пройти в терминал, он поворачивается и победно вздымает вверх крепко сжатый кулак. Благословляет меня на чудо.

Я сажусь напротив ослепшего электронного табло и закидываю руки за голову.

 

 "ТРК" не лжет, заявляя, что катастрофа на Агамемноне - дело их рук. Это, действительно, первый этап самой радикальной и крупномасштабной террористической операции за последнее тысячелетие. Сколько этих этапов, и каковы они, я не знаю. Я, как известно, человек маленький. Мое дело - во-первых, позаботиться, чтобы вакцина не была найдена прежде, чем пандемия достигнет пика, и, во-вторых, заблаговременно подготовить новую модификацию вируса.

Все преследуют свои цели. Хенниты пытаются уцелеть как вид. Энтузиасты вроде Гора рвут жилы в попытке им помочь. Террористические организации добиваются политического влияния и территориального передела. Пути богов, как принято считать для удобства и спокойствия, неисповедимы. А мне нужны деньги для поддержания жизни сына.

Миллионы смертей ради жизни одного. Но арифметика здесь не действует.

Полученных денег мне хватит на несколько лет работы. Думаю, этого хватит. Я уже близко, близко...

 

Автомат заглатывает карточку.

- Привет, - улыбается Марика.

 

 

---

Комментарии: 4, последний от 26/10/2008. © Copyright Ли Сонечка Размещен: 21/10/2008, изменен: 17/02/2009. 12k. Статистика. Рассказ: Фантастика

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"