О своей способности влиять на ход вещей Макар узнал довольно поздно. Просто в силу недостаточной наблюдательности. Жаль, конечно - а, с другой стороны, что изменилось бы от его знания? Дело в том, что проявлялась способность довольно спонтанно, и заставлять ее действовать по заказу не выходило никак.

То, что происходило, материализацией желаний можно было назвать лишь с большой натяжкой. Спору нет, осуществлялось именно то, чего он хотел, но не за счет, а как-то вопреки хотению, и никогда - заветное. Некоторое время Макар считал, что фокус в фокусировке, и проводил часы, учась справляться с рассеиванием волевого усилия. Он превращал свои желания в огненные стрелы и с невиданной силой устремлял их вперед, пытаясь прорвать ткань событий: в буквальном смысле рвал и метал, метал и рвал. Результат этих упражнений был равен нулю. Ни разу Макару не удалось почувствовать электрического покалывания в кончиках пальцев, которое обычно обозначало активацию способности, ну и цели не получилось добиться ни разу. Еще через некоторое время он сделал вывод: все наоборот. Не надо ничего метать и рвать, не надо ничего огненно хотеть. Мысли должны выключиться, глаза не видеть, а сознание должно пуститься в свободное плавание. Эдакое "ушел туда не знаю куда". Впадать в такое состояние принудительно Макар не умел, хотя случайно впадал то и дело. Однако случайное впадание не всегда сопровождалось покалыванием. И ничего не поделаешь, хоть ты тресни. Худо-бедно можно еще заставить себя не думать, но поди заставь не думать о белой обезьяне!

Оставалось довольствоваться тем, что было. Проявлялась способность редко и, скорее, льстила самолюбию, чем приносила ощутимую пользу. Иногда Макар даже не мог определить, что изменилось - такая, должно быть, мелочь стояла на повестке дня; если бы не зуд в пальцах, он и вовсе бы не знал, что в очередной раз послужил развилкой для потока событий. А порой связь была более очевидной. Как в тот раз, когда он обнаружил ее впервые. Случай был, в общем-то, смешной.

Институт, второй курс. Безнадежная дружба с Леночкой П. Безнадежная - потому что дружила она, да и то сквозь зубы, а он был сквозь зубы же влюблен. Отношения раздражали обоих: Макар бесился от идиотизма положения и собственного бессилия, Леночка устало морщилась, натыкаясь на его вечно вопросительный взгляд. Наконец наступил неизбежный финал.

- Это бессмысленно, - подвела Леночка очевидный итог. - Для тебя и для меня. Мы просто теряем время.

- Я не теряю, - сказал Макар злобно.

- Не звони мне больше, - получил он в ответ роковую фразу.

Глядя, как его безответные чувства удаляются прочь по обшарпанному коридору, Макар ощутил, что впадает в ступор. Негодование стремительно затухало. "Чтобы тебе пусто было", - по инерции произнес он про себя, но фраза была выдохшейся. Как и он сам.

Два дня он так старательно выкидывал Леночку из головы, что почти искренне удивился, услышав в телефонной трубке ее голос.

- Наверно, я сделала глупость... Я считала, что так будет лучше, что наступит облегчение. Но мне все больше кажется, что это была ошибка. Дружбой не бросаются.  Мне без тебя как-то странно... пусто.

"Эге", - сказал он себе.

Леночке он ответил, что она была совершенно права, дав ему отставку. За эти два дня он проделал такую работу, искореняя в себе нецелесообразную страсть, что преуспел. Он порядком устал от безвзаимности и действительно чувствовал облегчение от того, что все кончено. Снова гулять по зыбучим пескам изнурительной псевдо-дружбы у него не было сил. Что касается занятного совпадения, оно обратило на себя внимание. С этих пор он принялся примечать, сопоставлять, анализировать, и, наконец - без особенного, впрочем, успеха - экспериментировать. Обнаруженное свойство особых перемен в Макаровой жизни не произвело: злоупотреблять, равно как и благодействовать, возможности не представлялось, а, следовательно, и никаких новых черт к его психологическому портрету не прибавилось. Не прибавилось и материальных благ, и житейской обустроенности. Тем не менее сетовать было тоже не на что. Дареному коню... И вообще, приятно смотреть в будущее с предвкушением неожиданного сюрприза. К примеру, своим ноющим пальцам Макар приписывал нежаркую погоду последнего июля, пришедшую на смену отчаянному пеклу, от которого он намеревался укрыться в отпуске. Отпуск накрылся медным тазом, и перспектива месяца работы в огненной печи вместо предвкушаемого отдыха в райских кущах вогнала Макара в зеленую тоску. Утром, заливая горе чаем, Макар рассеянно уставился на трещину в кафеле и очнулся от знакомого покалывания. Безжалостные плюс тридцать три на следующий день сменились милосердными двадцатью четырьмя, и зафиксировались на этой отметке... Или, скажем, перенос в последний момент собеседования, на которое он безнадежно опаздывал... Или - чудо из чудес - появление такси в неприютной глубине малознакомого спального района в три часа ночи... Одним словом, Макар взамодействовал с миром, или, скорее, мир по временам содействовал ему. И очень хорошо.

"И очень хорошо", - подумал Макар, в очередной раз ощутив привычные симптомы. Он потряс головой, стряхивая с себя остатки оцепенения, и глотнул пива. Народу в баре было полным-полно. Голоса и сигаретный дым накатывали, как волны. За соседним столиком весело заорали: не иначе как кто-то кому-то забил гол -  Макар сидел спиной к экрану. Вместо того чтобы оглянуться, он посмотрел в лицо девушке по имени Лариса. В ответ получил усмешку. Свидание было вторым, ночь была молода, а девушка Лариса пообещала поехать на кофе при условии, что кто-то там у кого-то там в телевизоре выиграет. Футбол Макар не смотрел ни раньше, ни сейчас, но не возражал бы, чтобы сегодняшний матч сложился в его пользу. Лариса выходила позвонить, Макар загляделся в каплю на столе, на пару секунд потерял чувство реальности, и - оп-па! - почувствовал знакомую щекотку в кончиках пальцев. После этого принялся пестовать надежду, что исход игры некоторым образом предрешен. Нынешняя Ларисина усмешка укрепляла упования.

Он потянулся к пепельнице, но почему-то никак не мог за нее ухватиться. Рука тянулась и тянулась, но стол словно отодвигался, отступал - прочь и в тень. Предметы вокруг стали терять очертания и краски, размываться, таять. Свет в и без того полутемном помещении потускнел еще больше. Ларисина улыбка пропала, как и ее лицо, как и болельщики за соседним столом; голоса становились все тише, гасли и потухали, как свечные фитили, тонущие в луже воска. Мир вокруг чернел и оплывал. Это продолжалось до тех пор, пока в комнате не осталось ни одной четкой формы, ни одного звука, ни единого цветного пятна. Оживленная комната, заполненная людьми и мебелью, словно выгорела; на месте столов и стульев остались будто обугленные сугробы. Метаморфозу претерпело все. В комнате не осталось ничего прежнего, только Макар. Во всяком случае, так он считал, пока не обернулся.

Рядом с черным огарком барной стойки стоял человек. Макар застыл. То, что некто не исчез, как прочие, пугало не меньше, чем расплавившаяся комната. Стек слой того, что было "здесь и сейчас", и под ним обнаружилась подложка: вот она, неподвижно стоит в нескольких шагах. Мысль тревожила.

Фигура пошевелилась. Шагнула вперед.

- Что за дела, мужик?

Борода, широкие плечи, кожаная куртка.

- Какие дела? - осторожно спросил Макар, прищуриваясь. "Тоже прежний?"

- Да эта ерундень... Бомба, что ли, на нас какая свалилась? Куда все делось-то?

Макар неопределенно хмыкнул. Неизвестный подошел еще на два шага. На вид ему было лет тридцать, кудрявая всклокоченная борода и кругленький, словно игрушечный, нос делали его похожим на гнома. Он смотрел на Макара с таким недоумением, что тот счел себя обязанным сказать хоть что-то.

- Непохоже, что бомба...

- Да ясен перец, не похоже, - живо отреагировал гном. - Это я так... Я уж подумал, что у меня... ну, знаешь... - он покрутил рукой в воздухе, - симптом. Клиника. Думал, доигрался. Но ты-то тоже... Значит, дело не в этом.

- Не в чем? - рассеянно спросил Макар, медленно продвигаясь к левому выходу. Дверь тоже слегка расплылась в контурах и почернела, но по-прежнему находилась на своем месте в стене. В том, что же такое ни с того ни с сего приключилось, предпочтительно было разобраться, оказавшись снаружи. Бомба там, или не бомба.

Он шел, как по болоту, проверяя на прочность каждый клочок пола, прежде чем сделать шаг (почему-то казалось, что земля может внезапно разверзнуться под ногами), поэтому путь занял несколько минут, хотя до выхода было рукой подать. Бородач неотрывно плелся следом и продолжал бормотать невнятное:

- Я вообще-то верующий, и крещеный, все дела... А эти штуки, магия там, шмагия, я и раньше знал: не к добру. Всю жизнь старался держаться подальше. Но трудно подальше, когда оно прямо в тебе сидит. Расслабишься - и бац! А потом всегда чувство: не к добру, мол. Каждый раз прям: "будет что-то за это, будет". Сегодня вот тоже, когда все колбаситься начало, первым делом - мысль: всё, наказали тебя, Зорыч. Смотрю - ты сидишь, вроде как ничего не происходит; у меня малек отлегло... Блин, матч просто такой, понимаешь? Болельщик я...

"Вот ведь вихри враждебные..." - подумал Макар. Ахинея, которую за его спиной  нес гном, действовала угнетающе. "Валить надо отсюда". Он бросил взгляд в окно, но оно непроглядно запотело изнутри смоляной чернотой. До выхода оставалось совсем чуть-чуть.

- Я, между прочим, сроду ничего для себя не пожелал. В смысле денег там или квартиры... Мелочевка только всякая...

Макар не слушал. Он остолбенело смотрел вперед, не веря собственным глазам. Дверь открылась легко, словно с удовольствием, но вместо затопленной вечерними огнями и октябрьскими ветрами улицы за ней обнаружилось точно такое же помещение... да что там, то же самое помещение, тот же самый необъяснимо видоизменившийся бар, из которого Макар так жаждал вырваться.

- Жопа, - недоуменно произнес над ухом гном-болельщик.

Не заботясь больше об осторожности, Макар в несколько прыжков пересек зал и дернул дверь. Пересек следующий. Дверь. У него затряслись руки. Становилось очевидно, что из передряги, в которую он угодил, так просто не выбраться. Зорыч громко и очень непечатно выругался. Макар хлопнул себя по карману в поисках сигарет.

- Что ты сказал? - вдруг спросил он.

Зорыч трогательно засмущался.

- Извиняюсь. Такая фигня творится... Вырвалось.

- Я не об этом, - нетерпеливо отмахнулся Макар. - Что ты там гудел о желаниях? Только что.

Бородач нервно помял свой затылок.

- О желаниях? А.. ну я к тому, что подумал, может, есть связь. Не бывает бесплатного сыра. Раз беру, рано или поздно придется рассчитываться. Да тут штрафной назначили, у меня в башке затмение образовалось...

- За "Спартак" болеешь? - прервал Макар.

Зорыч ухмыльнулся и кивнул.

- Ты, что ли, тоже?

- Нет. Сегодня, во всяком случае, нет. В том-то и беда... Скажи мне, мил человек, сильно ли у тебя колет в пальцах?

Гном уставился непонимающе.

- Когда желание формируется, - пояснил Макар. - У меня сильно.

Последовала долгая пауза. Круглые глаза прищурились.

- Ты, что ли, тоже? - вопрос был прежним, но ухмылка стерлась.

Макар утвердительно качнул головой. Кое-что прояснялось. Он сел на пол и прислонился спиной к стене. Чего он боялся в наименьшей степени, так это испачкаться. Товарищ по несчастью медленно подошел к окну и безуспешно попытался процарапать ключом смотровое отверстие. После чего, отвернув лицо, попробовал выбить стекло локтем. Оно не поддалось. "А хоть бы поддалось", - угрюмо подумал Макар. "За ним, как пить дать, окажется очередной клон". Надо было собраться с мыслями. Найти какую-нибудь зацепку.

Зорыч хмуро молчал. Похоже, тоже пытался увязать концы с концами.

- Это что, вроде подстава такая? Ловушка, типа? - спросил он хмуро.

Макар не ответил. Черновая версия инцидента потихоньку оформлялась в голове. Допустим, так: один повернул реку событий налево, другой одновременно с ним захотел повернуть ее направо, столкнулись две взаимоисключающие вещи, прореагировали, произошло... неизвестно, что произошло. Предположим, обоих выкинуло из потока. Куда - хрен знает. События потекли своим чередом, люди Икс, черт бы их побрал, остались расхлебывать последствия своей самодеятельности.  Но ловушка? Это как-то слишком, нет? Кому бы пришло в голову ее сооружать в расчете на - каковы были шансы этой случайной встречи?.. А если встреча не при чем? Изменилось ли что-нибудь, если бы Макар, скажем, сидел в другом баре? Если привязки к месту нет, шансы резко повышаются. Всего-то надо дождаться, когда один решит поставить плюс в месте, где другому захочется нарисовать минус. Если у обоих получится... А у них получилось... "Хорош", - урезонил сам себя Макар. Паранойя это, в любых неблагоприятных обстоятельствах видеть руку неведомого врага. А ведомых врагов у него нет, на том пока тема и закрывается.

Зорычу не сиделось. Он неприкаянно шатался туда-сюда, ощупывал стены, пристально разглядывал пол, обиженно гудел что-то вполголоса. Не давал сосредоточиться. Провожая глазами его громоздкий силуэт, Макар подумал, а есть ли у них еще, так сказать, коллеги. Сколько их, людей, способных изменять расклад вероятностей? И чем ограничен диапазон каждого из них? Ведь он должен быть ограничен, иначе коллизии, подобные сегодняшней, происходили бы сплошь и рядом... А вдруг так и есть? Происходят. Вот только никто не возвращался поведать об этом свету. Что он вообще об этом знает? Всю свою жизнь он держался от подобных вещей так далеко, как только мог, при этом собственную способность воспринимал как данность. Данность, которая, по сути, не укладывалась в его картину мира. Либо надо было корректировать картину мира, либо отказываться признавать очевидное. Он не сделал ни того ни другого. Трусость или интеллектуальная расхлябанность? Или непростительная  беспечность?

Зорыч распахнул дверь, через которую они вошли, и выглянул в нее. Когда он повернулся обратно, на его лице явным образом обозначилась жажда деятельности.

- А чего мы вообще пасуем? - спросил он энергично. - Не знаю, куда нас забросило, и что вообще стряслось, но чего просто так сидеть-то? Да, все с виду одинаково, ну и что? Может, это гостиница?

- Какая гостиница? - саркастически поинтересовался Макар. Эк гнома понесло...

- Ну, не знаю. Ну не гостиница... Общежитие. Я к тому, мало ли почему одинаково. Чего весла-то сушить? Может, выход в двух шагах, а ты расселся. Может, он вообще за следующей дверью?

Говоря это, Зорыч двинулся вперед с самым решительным видом. Макару были  симпатичны энтузиасты, но, увы, он почему-то совсем не верил, что за соседней стеной их ждет нечто новое. Он просто это знал, потому даже не потрудился сдвинуться с места. Он собирался предложить другой способ выбраться отсюда: тот, с помощью которого они сюда попали. Только надо действовать продуманно, чтобы не занесло еще дальше.

Зорыч рванул дверь, и Макар бросил взгляд в проем. Его губы скривились. Глупо было рассчитывать на другое. "В одной черном-черном доме была черная-черная комната. За этой черной-черной комнатой была дурная-предурная бесконечность..." Дверь закрылась, но не захлопнулась, и тяжелые шаги Зорыча слышались довольно отчетливо. "...семнадцать, восемнадцать, девятнадцать...", - считал Макар автоматически. Остановка. Следующая дверь.

- Ну ё-мое, - раздался приглушенный выкрик, и Макар вяло хмыкнул. А потом до его ушей донесся смех. "Что это его так развеселило?" Зорыч гоготал радостно, словно его любимый "Спартак" только что выиграл-таки пресловутый матч. Едва Макар начал подниматься, смех оборвался.

- Зорыч?

Тишина.

Макар мгновенно оказался на ногах.

Комната-клон была пуста и ничем не отличалась от всех предыдущих. Он перелетел ее на одном вдохе, и очутился в следующей. Чувствуя, как шевелятся волосы на затылке, переместился дальше.

- Зорыч, черт!..

Он пробежал еще пять опустошенных баров-близнецов, прежде чем позволил себе осознать, что остался в одиночестве. Бородатый напарник исчез. У Макара опять затряслись руки. Пустота стягивалась вокруг, загоняя его в угол. Показалось, что стало еще на толику темнее - впрочем, возможно, это следовало списать на игру воображения.

Первые мысли были паническими: бесформенные и дремучие подозрения, реакция дезориентированного сознания, сон разума. Через несколько отвратительных мгновений Макару удалось взять себя в руки. Он вспомнил, как заливался Зорыч перед тем, как растворился в пространстве. На что бы он ни набрел, увиденное, вне всякого сомнения, доставило ему невыразимое удовольствие. А что могло доставить удовольствие большее, чем... - выход? От этой внезапной догадки Макар получил такой выброс адреналина, что в угаре перемахнул целую анфиладу безлюдных комнат, похожих друг на друга, как капли смолы. Чем дальше он бежал, тем яснее становилась безнадежность этой суматохи. Когда послышался хохот гнома, с его ухода прошло несколько секунд. Насколько далеко он мог тогда находиться? Надо было вернуться назад, но сделать это теперь не представлялось возможным. Макар не помнил, сколько комнат оставил позади. Кажется, около двадцати. Сил бежать не было, но он старался идти так быстро, как только мог. "Что же он слинял? - прозвучал в голове горький вопрос. - Нашел лазейку, и с концами? Ни слова не сказал, гад". С одной стороны, ну да: они друг другу никто, даже имен друг друга не знают, кто кому чего должен? Но с другой... какого черта? Что ему стоило? Бессмыслица. По крайней мере, наведался бы позлорадствовать, что был прав насчет выхода... Мало-помалу Макару все сильнее начинало казаться, что Зорыч решил над ним, что говорится, приколоться. Прятки, кошки-мышки. Хохма такая. Не то что Макар полагал это всерьез. Перед глазами всплыли нос-кнопка и херувимские кудряшки сгинувшего бородача. Такая подлая шутка совсем не сочеталась с впечатлением, которое тот производил. Надо быть глубоко нездоровым человеком, чтобы так забавляться в подобных обстоятельствах. Штука в том, что такой поворот дела выглядел все же наименее тревожащим.

Когда Макар добрел до клона номер 19, он был совершенно разбит. До двадцатого он дошел на автопилоте, и не имел ни малейшего представления, та ли это комната, или нет. Если бы в баре-оригинале был только один выход, имелась бы точка отсчета. Но выходов было два - как и в любом из баров-двойников. Макар опять опустился на пол - на то самое место у стены, где он сидел прежде. Он вспомнил, что как раз перед тем, как Зорыч предложил отправиться на разведку территории, в его собственной голове вертелся параллельный план эвакуации. Первое, что Макар собирался предпринять - это попросить гнома попытаться подтолкнуть ситуацию в нужную сторону. По рассказу Зорыча он сделал вывод, что для того моделировать реальность было более линейным процессом по сравнению с его собственными непрогнозируемыми результатами. Следующим шагом была бы попытка объединить усилия.

"А что если именно это он и сделал? - Макар отупело уставился на свой ботинок. - Это так логично. Так на поверхности. Оттого и засмеялся. Но почему же все-таки не позвал с собой?" На него наползало странное безразличие, и он не стал сопротивляться. В таком состоянии он оставался довольно долго - впрочем, возможно, это только казалось. Когда он пришел в себя, нахлынуло тоскливое разочарование: признаться, как никогда прежде, хотелось получить заветные позывные - в этот раз боль в руках означала бы контроль, или, как минимум, надежду. Вместо этого он получил ощущение полнейшего, тошнотворного бессилия. Чувствуя во рту его кислый вкус, он поплелся в соседний зал, уже почти уверенный, что ничего там не найдет. Поезд ушел. Он остался. Что толку трепыхаться?

Телефонный звонок хлестнул в спину бичом. На секунду Макар оледенел, а потом кинулся к останкам барной стойки так стремительно, что едва не протаранил головой  стену, споткнувшись о пенек бывшего стула. Телефон был там, неправдоподобный и ослепительный, практически целиком погребенный под расплавленной массой стойки. Макар сорвал трубку.

- Да!

- День добрый. Оператор.

Голос был таким восхитительно обычным, что Макар чуть не прослезился.

- Слушай, брат, у меня тут ЧП. Не могу даже объяснить толком... Ты только не бросай трубку. Я не знаю, где нахожусь, но мне надо выбраться отсюда. Час назад, может, больше, я зашел в бар. Адрес:...

- Я в курсе, - прервал его голос. - Не тратьте время. Если бы вы знали, кому и во сколько обходится секунда такого разговора, сомневаюсь, что вы вообще решились бы ответить на звонок... В вашем распоряжении две минуты. Постарайтесь задавать как можно более релевантные вопросы.

- В курсе? - Макар почувствовал, как у него задергалось веко. - Подождите. Какого... Что за оператор?

- Это ваше представление о релевантности? - собеседник не проявлял никаких эмоций. Просто поинтересовался.

- Окей, окей, - надо было срочно собраться с мыслями. - Можно узнать, что произошло?

- Неконкретно, но могу предположить, вы имеете в виду, что произошло с вами... Коротко говоря, имел место локальный сбой - к сожалению, неизбежный: в силу ряда причин, одной из которых было и ваше присутствие. Последовал микровзрыв. В его радиусе находилось несколько человек, но в эпицентре оказались вы двое...

- Взрыва? - перебил Макар. - Я, что ли, умер?

Он нервно хмыкнул, но ответ получил вполне серьезный:

- Такой вариант возможен.

"Что за хрень?" Следущий вопрос он формулировал более тщательно:

- От чего это зависит?

И услышал ошеломительное:

- От вас.

"Замечательно". Макар подавил в себе желание развить тему, физически ощущая, как утекает отпущенное время. Спросил главное:

- Мне нужны инструкции, как попасть обратно.

- Невозможно, - вздохнул голос. - Нет никаких инструкций. Прошу прощения. Мне просто нечего вам сказать.

Макар скрипнул зубами, но сдержался.

- Ладно. Нас было двое. Второй куда-то делся. Ему удалось вернуться? - и, подумав, уточнил: - ...немертвым.

- О, да, - уверили на том конце. - Не беспокойтесь, с ним все в порядке.

"Не беспокойтесь", как мило.

- И каким образом это удалось ему?

- В его случае это было просто. Он безмерно хотел обратно, плюс его очень ждали дома. Жена и четырехлетний сын. Кроме того, он обладал необходимыми средствами. Девиация замкнулась в петлю.

- Подробнее про средства. Нет, другое. - "Думай, Макар, думай". - Я могу проследовать за ним? Точно тем же способом, что и он?

- Точные повторы почти в принципе невозможны, - бесстрастно произнес голос. - К примеру, у вас есть жена и дети?

Макар неожиданно почувствовал озноб. Дикий разговор, дикая обстановка.

- Но я тоже могу изменять события.

- Вы ошибаетесь. Это недоразумение. Цепь совпадений, не более. Мне очень жаль, что у вас сложилось ложное впечатление.

"Я сдохну сейчас", - отчаянно подумал Макар.

- Но резь в пальцах...

- У вас очень чувствительные пальцы. У меня вот чувствительный нос, чуть что, сразу чихаю...

Во рту опять появился кислый вкус. За все время беседы Макар не узнал ничего хотя бы мало-мальски определенного. Он сорвался:

- Что за дерьмо? Оператор! Что за оператор, к свиньям собачьим?!

- Я осуществляю мониторинг узловых точек, - ответила трубка. - Кто-то всегда должен это делать. Простите, время истекло.

Линия умерла. Ни гудка, ни статики. Тишина.

Навалилась острая, резкая обида - гомерически смешная в данных обстоятельствах. Ощущение отбракованности было, как ледяной душ. "У меня нет жены и детей", - сказал Макар гневно, осознавая собственную нелепость. "Меня никто не ждет дома. На этом основании я обречен гнить в этом гадюшнике?" Но не здесь была собака зарыта, так ведь? Не отсутствие семьи делало его пренебрежимой величиной. Долгие годы он считал себя особенным, он привык к мысли о том, что внутри горит эдакий огонек, знак отличия, залог удачи. Считал себя счастливчиком, избранником судьбы. И вот, в самый нужный момент, внезапно лишился всего - хуже, обнаружил, что никогда  ничего и не имел. Самонадутый мыльный пузырь. Боже, до чего стыдно... Усталость и апатию как рукой сняло. Он несколько раз постучал по кнопке сброса сигнала, но гудка так и не дождался. Несмотря на это, он набрал номер. Номер, по которому не звонил давным-давно, но, тем не менее, помнил наизусть. Номер из прошлого. Он сам не понял, почему вдруг позвонил именно туда. Линия оставалась мертвой. Играя желваками, Макар набрал 02, затем, зацепившись за слово "оператор", 09. Результат оставался прежним. Ему вдруг стало любопытно: а в других комнатах-клонах тоже имеется телефон? Выяснить это было проще некуда, и он сделал это незамедлительно. Имелись. Он проверил каждый - и каждый бездействовал. Интересно, когда его неизвестный собеседник выходил на связь, зазвонили все аппараты разом или только нужный? Если верно последнее, значит ли это, что за Макаром ведут наблюдение? Он обвел взглядом стены. Ему пришла в голову неожиданная мысль: очевидно, что бесчисленные одинаковые помещения - лишь реплики оригинала, бесконечная череда отражений; возможно ли, что каким-то образом это есть одна комната, что умножение иллюзорно? Если удастся прояснить этот момент, он, по крайней мере,  сможет избавить себя от бессмысленного хождения. Почему-то факт того, что бар внезапно размножился, пугал сильнее даже, чем все прочие необъяснимые перемены - так что Макар с радостью бы ухватился за возможность считать этот феномен чем-то вроде спецэффекта. Все просто: надо пометить одну из комнат и посмотреть, отразится ли это (в прямом или в переносном смысле) на остальных. Макар попытался сделать зарубку с помощью ключа, но царапины затягивались, словно черная смоляная поверхность была не до конца застывшей под внешним слоем. Он решил пойти по пути наименьшего сопротивления - бросил рядом с дверью зубочистку, случайно завалявшуюся в кармане. Но прежде, чем он успел сделать хотя бы шаг, произошло непредвиденное: зубочистка на глаза почернела и растеклась, став частью рельефа. Макар слегка опешил. Выходило, что вещи сохраняли свою форму и суть, пока были неотделимы от него. Отчужденных, их постигал удел прочих прежних предметов, которых в помещении попросту не осталось. За одним, впрочем, исключением: телефон, как только что выяснилось, наполовину уцелел. Наверное, он был прежним лишь отчасти. Как и двери. Забавно, подумал Макар, то, что обеспечивает связь, имеет особую природу. Пограничную.

И тут его осенило. Двое оказались в эпицентре взрыва, сказал "оператор". Они с Зорычем находились довольно далеко друг от друга: Макар сидел в середине зала, гном у стойки. Между ними были десятки людей. Какой бы фактор не лежал в основе отделения их двоих от остальных посетителей, расстояние тут было не при чем. А что при чем? Внутреннее устройство? Функция? Возможно, они оба - тоже носители некой связи, в силу этого способные оказаться по ту сторону границы, если она вдруг будет в каком-то месте разрушена. Он не там ищет. Не имеет никакого значения, разные комнаты, или одна. Имеет значение то, что исход происшествия для него лично зависит от него же  - как, по-видимому, зависел  и Зорычев от Зорыча. С помощью чего - вопрос второй. Умел ли бородатый толстяк верстать будущее, или это казалось и ему тоже, кто знает. Но фраза о том, что ему удалось благополучно вернуться, была недвусмысленной. Как и та, что этот путь для Макара закрыт. Невозможен в принципе. Зорычу понадобилось отколоться, чтобы пройти своей дорогой - пока они были вместе, ничего не выходило. В четвертом зале он обрел искомое, или в пятом, все едино. Не в зале было дело. Дорога возникла в самом Зорыче, и лишь наличие Макара - безвыходного - мешало ей проявиться немедленно.

Тусклый свет становился все слабее, словно его запас потихоньку иссякал. Через некоторое время станет совсем темно. "Пропащий, - подумал Макар. - Я пропащий". Ему не выбраться, сколько бы он не топтал это бескрайнее черное пространство, сколько бы ни ломал голову, сколько бы ни напрягал свои отсутствующие силы. Ему не вернуться, потому что ему не к чему возвращаться. Ни жены, ни детей. Ни дома, ни дерева. Ничего не создал, ни с кем не сросся... Перед глазами встало мамино лицо, озабоченное и далекое. Мама умерла шесть лет назад. После ее смерти исчерпалась, видимо, доля любви, отпущенной на его век. "О, если бы ты был холоден или горяч!" Макар поежился, запахнул куртку. Как сложилось? Как вышло, что он сплел свою жизнь такой, что теперь не мог найти в ее тумане маяка, чтобы придти на его огонь?.. Еще одна тень заволокла его память: взметнулась летучая копна цвета осени, полыхнул  малахитовый гнев в обрамлении остроотточенных ресниц. Он считал, эта дверь наглухо заперта. И, однако, несколько минут назад набрал незабытый номер... Всклокоченный толстяк с лицом престарелого младенца, его собрат по подрыву на мине, без усилия соскочил - потому что отчаянно хотел получить обратно все то, от чего оторвался. Так просто. А Макар застрял, потому что оскудел желаниями. Потому что все его желания уже несколько лет подряд были игрушечными; потому что этот его игрушечный мир был фоном, а не смыслом; потому что даже в момент крайней нужды он мог почувствовать  пронзительной, захлестывающей - спасительной - жажды по утраченному.

"Зависит от вас", - сказал оператор. Здесь и заключалась ирония. Когда приходилось выбирать между целью и пустотой, Макар умел двигаться только в одном направлении. И загадочный телефонный собеседник, наверное, прекрасно знал об этом. "Такой вариант возможен"... Макар подошел к аппарату, черному на черном. "Аллё, - сказал он в трубку, всерьез не ожидая ответа. Кто он, этот оператор? Что за узловые точки мониторит? Испытывал ли он сочувствие, разговаривая с обреченным? Едва ли. Тон был сухим, а голос невыразительным - человек работал. Осуществлял связь. "Кто-то всегда должен это делать". Быть опорным пунктом, не дающим распасться миру. Обеспечивать соединение пункта А с пунктом Б.

Нет смысла оттягивать неизбежное. Через некоторое время мрак станет непроницаемым, а Макар на дух не выносил темноты и дамокловых мечей. На этот раз за дверью окажется не очередная штамповка, не комната-оттиск. Выход созрел теперь и в нем, и теперь ждал возможности проявиться. Он сжал дверную ручку, ощущая, как пульсируют его бесполезно-чувствительные пальцы, повернул ее и шагнул вперед.

__________________________

 

Голые стены, низкий потолок, простой офисный стол. Отсутствие окон. Нейтральные цвета: серый, голубой, песочный. Единственным черным пятном был телефон, все тот же стандартный аппарат из дешевой пластмассы. Он зазвонил сразу, как только Макар остановился на нем взглядом. На деревянных ногах Макар подошел к столу и снял трубку.

- Оператор. Рад приветствовать.

Голос тот же или просто похожий, стандартный, как и телефон?

- Спасибо, - в голове не было ни единой мысли, голос шуршал, как смятая бумага.

- Смена начинается через час. Руководство в правом верхнем ящике стола. Собственно пульт - под верхней панелью.

Что происходит?

- Еще раз добро пожаловать, от всего сердца, - в голосе проскочила нота теплоты. - Нашего полку нечасто прибывает. Мало кто соответствует требованиям, совсем мало кто подписывается на должность. Работы будет много, но ты не тушуйся. Удачи. Ты молодец.

Щелчок. Короткие гудки.

Макар аккуратно положил трубку. Мониторинг узловых точек. Коммутация между пунктом А и пунктом Б. Чтобы попасть из одной точки в другую, нужно, чтобы кто-то соединил их друг с другом на время перехода. Замкнул контакт. Реализовал возможность перемещения. Кто сказал, что это делается само собой? Кто мог подумать, что его собственный переход доставит его сюда? Макар не мог. Он ждал другого. Ждал другого, но оказался здесь.

Он медленно обошел стол. Стул был удобным, ящики выдвигались легко. Руководство лежало в указанном месте. Всего час. Надо успеть подготовиться. Работы будет много.