Этот момент не хотел бы с кем-то делить,
я не хотел бы слышать чьё-то дыхание рядом.
Чувствуя кожей того, кто не должен здесь быть,
кто не коснётся моего одиночества взглядом.

Это мой сад, расцветающий белой воздушной волной,
он никому не откроет своих потаённых секретов.
Здесь мой Эдем, что до времени скрыт за высокой стеной,
личный мой Ад непроглядных ночей и разбитых рассветов.

Чай, остывающий в тонком и тёмном стекле,
стол, на котором вино и лимонные корки.
Белые вихри вишнёвых цветов несут по траве
пряную боль вырождения в стиле барокко.

Этот момент не делимая надвое колкая дробь,
вновь зарождаясь и вновь умирая с весной и цветами,
сад обречен погружаться в мучительной неги юдоль,
будто к себе прижимая ветвями, словно руками.

Я забываю прошедшие дни, как полуденный сон,
я забываю себя на траве, на тропинках, на розах.
Только, возможно, о том, кто я есть, напомнит мне гром,
Всё рассказавший о майских неистовых грозах.

Этот момент не хотел бы я с кем-то делить,
чтобы не слышать, не видеть, не знать, ни о ком не подумать.
Тот, кто не должен, не смеет, не может здесь быть,
Просто вздохнет где-то там, за грозой, и на веки забудет.




.




.