Сорино Сони Ро : другие произведения.

Ганг. - История тринадцатая: Станция

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Несколько странных, фантасмагорических и грустных историй о жизни, смерти, свершившемся или нет предназначении. История тринадцатая, в которой некоторые ее герои "перезагружаются" для финала. Перезагрузка первая, о мальчике по имени Галл, который к смерти привык больше, чем к жизни.
  
  
  
  
  Ганг.
  
  
  
  
  История тринадцатая: Станция.
  
  
  
  
  Он очнулся и первая мысль, пришедшая в затуманенное от долгого небытия сознание, была...
  
  
  «Снова... Я снова живой»
  
  
  А первыми словами, которые он услышал, были...
  
  
  –Возможно, да... Возможно, нет...
  
  
  Галл глянул вперед. Перед его глазами простиралось довольно большое помещение наполненное светом, как сосуд искрящейся в полдень водой. И скоро он понял, что ассоциация с сосудом вовсе не была случайной, потому что помещение было словно стеклянным... Хотя, нет... Галл прищурился и моргнул, прогоняя ноющую боль в глазах, которую причинял свет. Он подумал, что, должно быть, долго пробыл в темноте, раз такая естественная и невероятно любимая им штука, как солнечный свет, заставляла глаза слезиться и болеть... Где я был?
  
  
  –Нигде...
  
  
  Снова этот голос. Галл моргнул еще раз и начал рассматривать помещение. Большое. Светлое. С отполированными полами, в которых отражались облака, и огромными окнами... Точнее сказать – стеклянными стенами, вдоль которых тянулась хромированная трубка перил. За стеклом было небо. Синее. Высасывающее душу из закоулков не до конца проснувшихся глаз. Галл повернул голову вправо, впитывая молчаливую и величественную картину бесконечной бездны небесной. Недалеко, между белых утесов, что образовались из облаков, парили две птицы... Чайки?
  
  
  –Тебе нравится быть?
  
  
  Галл, всматривавшийся в небо и пытавший понять, что за птицы парили между облаков, вздрогнул от этого голоса, казавшегося и вкрадчивым и отстраненным одновременно. Мальчик с трудом оторвал взгляд от неба за стеклом и окунул его обратно в золотистое сияние, наполнявшее помещение. Он посмотрел вперед.
  
  
  А впереди имелось несколько рядов пластмассовых сидений оранжевого цвета. Такие обычно стоят в залах ожидания вокзалов или аэропортов. На крайнем сидел прекрасный юноша в белом костюме. Светлые волосы распушились, скрыв половину его лица. Он поправил челку тонкой рукой и посмотрел на Галла... Зеленые зрачки... Зеленые, как радиоактивные изумруды, вживленные в глазные яблоки. Пронзительные. Пронзающие...
  
  –Я откуда-то вас знаю... – прошептал Галл и кашлянул, потому что запершило в горле. Он долго молчал. Так долго, что, кажется, начал отвыкать говорить...
  
  –Ты не ответил на вопрос, – юноша откинулся на спинку сидения и сложил руки на груди. Пластмассовое сидение громко скрипнуло в тишине, рассыпавшись хрупкими шариками эха по всему помещению. Взгляд его неестественно зеленых глаз сделался заинтересованным. – Дело в том, что скоро мне предстоит узнать, что это такое – не быть. Не то что бы я боюсь этого или не хочу, чтобы это со мною произошло... Просто интересно. Каково это – не быть?
  
  –Я не знаю, – ответил Галл и пожал плечами. Глаза красивого незнакомца начали его тревожить и мальчик захотел увести свой взгляд в сторону, к небу за гигантскими окнами, но... Не смог. – Не быть – значит умереть?
  
  –А умереть, значит ничего не знать, – пробормотал юноша, усмехнувшись, и отвернулся, освободив глаза Галла от бремени своего всевидящего взгляда. – Кое-кто полагает, что смерти нет именно по этой причине: ее никто не видел, не знал и не ощущал, как опыт. А если ты чего-то не знаешь, значит этого нет... – Он покачал головой и хмыкнул. – Как жаль, что я не могу позволить себе этой роскоши – не знать своей смерти.
  
  –Как называется это место? – Галл осматривал помещение, невольно следуя взглядом за ярким солнечным пятном, скользящим по хромированным перилам.
  
  –Ангельская станция ожидания номер тринадцать... Только не думай, что ты ангел.
  
  –Я так и не подумал. Ведь мне хочется пить...
  
  –Ты считаешь, что ангелам пить не хочется?
  
  –И есть, и спать...
  
  –Однако какая осведомленность... – снова усмехнулся юноша и посмотрел на Галла, но тот удержал свой взгляд, не отдал его во власть этого красивого существа.
  
  
  Теперь Галл был уверен, что юноша – вовсе не человек. Откуда взялась эта уверенность? Странно, но... Это знание возникло само по себе, будто бы ниоткуда. Как точно вы узнаете воду, увидев ее, или огонь, или дождь, так точно и сейчас, мудростью упрятанной в гены, а может и глубже, страхом и радостью, породившими саму жизнь – мальчик знал, что тот, кто сидел на оранжевом сидении, скрестив руки на груди и иронически его рассматривая из-под воздушной светлой челки, был кем угодно... чем угодно..., но только не человеком. И пахло здесь... птичьими крыльями. Так, наверное, в клетке для домашних канареек пахнет. Если только, ту клетку содержать в чистоте.
  
  
  –Почему я здесь? – спросил мальчик.
  
  –Ты вспомнил свое имя? – вопросом на вопрос ответил юноша и сидение снова громко скрипнуло в солнечной тишине зала ожидания.
  
  –Да... То есть, наверное, я его и не забывал.
  
  –Что еще ты вспомнил, помимо имени? – не унимался юноша, прищурившись.
  
  –Больше ничего, – ответил мальчик. Он вдруг обнаружил, что сидел на таком же оранжевом сидении, последнем в ряду, возле стеклянной стены, пластмассовая кромка которого впивалась в бледную кожу ног. Галл посмотрел вниз, с удивлением рассматривая свои острые коленки и светло-коричневые шорты, и руки, испачканные в грязи, которая успела засохнуть и потрескаться. Он подвигал пальцами, затем осмотрелся, пробормотав: – Воды бы...
  
  –Пить?
  
  –Руки вымыть.
  
  Юноша кивнул, как будто ожидал именного такого ответа. Он вынул из внутреннего кармана своего белого в тонкую золотистую полоску пиджака плотный квадрат фотокарточки и бросил в сторону мальчика. Фотография упала на зеркальный пол, но по инерции достигла ног Галла с негромким шуршащим звуком, ударившись об мысок кроссовка и недалеко отскочив. Мальчик посмотрел на фотокарточку...
  
  –Возьми! – потребовал юноша.
  
  –Но у меня грязные руки... – мальчик глянул на незнакомца. А тот смотрел в небо и казался совершенно отстраненным или опечаленным.
  
  –Если ты вспомнишь человека на фотографии и назовешь его имя, я скажу тебе, как ты сюда попал и почему. И отвечу, возможно, еще на пару вопросов.
  
  –А если нет? – Галл, все же, подался вперед и подобрал карточку, стараясь держать ее за края, чтобы не испачкать в зеленоватой грязи, похожей на высохшую тину. Выпрямившись, Галл принялся рассматривать человека на фото.
  
  –Опиши его для меня, – юноша коротко глянул в сторону мальчика и скоро снова вернулся взглядом к небу за стеклянными стенами.
  
  –Ну, это мужчина... – неопределенно сказал Галл. – Мне кажется, что он высокого роста.
  
  –Метр восемьдесят два... так себе.
  
  –Я угадал? – мальчик глянул на юношу.
  
  Тот неопределенно махнул рукой.
  
  –Опиши его одежду.
  
  –Черная рубашка, с закатанными до локтей рукавами. Джинсы... Да, еще очки с сиреневыми стеклами, сквозь которые не разобрать цвета его зрачков.
  
  –Красные, как кровь... Назови его имя.
  
  –Сорри, – не задумываясь ответил Галл и снова удивленно моргнул. В этот раз его взгляд, обращенный на юношу, стал растерянным. – Неужели я снова угадал? Ведь я не знаю этого человека...
  
  –А между тем, он, которого ты не узнал, пару лет назад ползал передо мной на коленях по влажному мрамору ступеней и умолял вернуть тебя к жизни. Умолял забрать его жизнь в обмен на твою.
  
  –Но зачем он это делал? Ради незнакомого мальчика... – Галл вернулся взглядом к фотографии, рассматривая лицо мужчины. Усталое какое-то... И волосы цвета черненой платины: то ли поседевшие раньше времени, то ли просто цвет такой...
  
  –Возможно, в отличие от тебя, он знал ради кого просит. Возможно, он был уверен, что знает тебя. И возможно даже, что он считал тебя кем-то очень важным и нужным... и не только для себя.
  
  –Кем-то очень важным и нужным... – шепотом повторил Галл, всматриваясь в черты человека на фотографии.
  
  –Ну? Вспомнил?
  
  –Кажется, да... – фотокарточка выпала из рук, упала на пол и поползла обратно к юноше, будто подгоняемая теплым сквозняком. Галл закрыл глаза и тоже, как юноша, откинулся на спинку оранжевого сидения. Громкий скрип отразился от гигантских окон и устремился вверх. – Я вспомнил, что хотел сказать ему.
  
  –А я знаю, что ты хотел...
  
  –Ненавижу тебя, Сорри. Прости.
  
  –Это? – юноша с удивлением посмотрел на мальчика, затем пожал плечами, наклонился и подобрал с пола вернувшуюся фотографию. Спрятав ее обратно во внутренний карман пиджака, он снова скрестил руки на груди и устремил свой печальный взор в небо за громадными окнами. – Впрочем, это уже не важно. Мертвые, как недавно мы вспоминали, ничего не знают.
  
  –Мертвые? – Галл открыл глаза и с растерянным удивлением посмотрел на юношу. – Но ведь он...
  
  –Вовсе не ангел, – усмехнулся тот. – Один раз я спас его от смерти, которую он сам себе прописал, как доктор. Не скрою, что спас бы и в этот раз, но...
  
  –Он попросил?
  
  –Попросил... – пробормотал юноша и покачал головой. – Нет, в этот раз он кричал, что если я попытаюсь... даже просто попытаюсь... то он проклянет меня. Я всегда весьма серьезно относился к словам этого человека, который придумывал смыслы. Поэтому просто стоял и смотрел, как он умирает за рулем разбитой машины, врезавшейся в столб на скорости 80 километров в час.
  
  –Как же так... – Галл скорчился на сидении и обхватил руками плечи. – А я был уверен, что он бессмертный...
  
  –Все люди бессмертны. Просто забыли про это. Он не исключение.
  
  –Это я должен быть мертвым, а он всегда живым. Это как закон мироздания... А он...
  
  –Вот как... – юноша невесело хмыкнул. – Значит, ты мне солгал?
  
  –Какая теперь разница... Его-то нет... – Галл сжался до боли в суставах, упершись лбом в колени. Он словно хотел себя переломить, как тростину, чтобы умереть... снова. Снова. Снова.
  
  –А если я нарушу данное ему слово?
  
  Галл резко посмотрел на юношу потемневшими глазами.
  
  –Если я дам тебе шанс переубедить его?
  
  –А вы дадите?
  
  –Я, конечно, не тот, кто дает быть. Но и не тот, кто не позволит повторить... – юноша глянул на Галла. – Однако у меня есть условие.
  
  
  Вспомнил, – подумал Галл, рассматривая юношу с таким красивым лицом, что становилось больно. – Я вспомнил тебя... И еще то, что это ты... каждый раз ты... был причиной очередной моей смерти. Один раз ты убил меня лично, своими руками, сбросив в черную реку Ганг. Один раз просто позволив исчезнуть, как и всему, что или кто не интересует тебя в качестве очередного эксперимента. Ты... не красив, на самом деле. Ты какое-то животное, прибившееся к нашему миру из небесной бездны, которую сплошь населяют великаны и монстры. Ты зверь... Большой уродливый зверь. И, как всякий зверь, ты всегда голоден. И, как всякий зверь, всегда охотишься.
  
  
  –Ты был бы не ты, если бы условия не было..., Рони, – прошептал мальчик, распрямляясь на сидении.
  
  –Значит, и имя мое ты вспомнил, – юноша снова хмыкнул, хотя в этот раз чуть веселее.
  
  –Говори свое условие! – крикнул мальчик вскочив на ноги.
  
  –Я так понимаю, что ты на все согласен? А как же твоя ненависть к Сорри?
  
  –Тебя это не касается.
  
  –Какие мы суровые и уже на ты... – юноша расцепил руки и вынул из другого внутреннего кармана некий белый листок. Он просто его выронил, а тот вспорхнул и подлетел к Галлу. – Если ты убедишь Сорри прийти на прощальный ужин, который дает Тот, Кто Позволяет Всему Быть, перед своим окончательным уходом, то я оставлю вас живыми. Я сделаю так, что вы забудете меня... Хотя, увы, я нет. Не смогу.
  
  –Не нужно нас. Нужно его, – мальчик взял листок и рассмотрел его. - Но здесь ничего не написано...
  
  –Всему свое время, – Рони снова скрестил руки, и вернул взгляд к небу. – Кстати, в этот раз тебя не смутили грязные руки. Вот же странность-то...
  
  –В чем подвох, Рони? – Галл сунул листок в задний карман шортов и посмотрел на юношу. – Я точно знаю, что он есть. Вот только...
  
  –Ты снова начинаешь меня утомлять. Я никак не мог понять, и до сих пор не могу, как и за что тебя полюбил Сорри? Что в тебе такого, за что можно полюбить, разругаться со мной и крутануть руль в сторону покосившегося столба, в конце концов... – Рони коротко глянул на Галла. И в этот раз его глаза сделались холодными и не человеческими, какими они и были на самом деле. – Я вытащил его из покореженной машины, слепил тело из кусков, как смог, запустил его временное существование по кругу и замкнул. Поэтому постарайся вернуть его на сторону жизни. Если убедить не сможешь, то он снова умрет. А ты будешь жить и каждый день знать про себя – я убийца. Сорри с этим бы точно не смог жить. А тебе я не дам даже вероятности выбора. Ты будешь жить в своем персональном аду много лет.
  
  –Где он? Как мне его найти?
  
  –Как же ты меня раздражаешь... – пробормотал Рони, закрыв глаза. – Уйди, сделай одолжение. А еще лучше провались и никогда не попадайся мне на глаза. Ты отнял у меня друга...
  
  –Друга? – теперь и глаза Галла сделались страшными, хотя и остались человеческими. – Друга, которого ты обманывал все время? Так не бывает, Рони. Ни в этом мире, ни в том, из которого ты пришел. Нигде не бывает дружбы и любви на лжи.
  
  –Тебе-то откуда знать?
  
  –Потому что, когда Сорри предал, я и оказался в своем персональном аду, из которого нет выхода. Я ничего не могу поделать с любовью к этому человеку, которая толкает к нему, не может без него, только о нем и думает. И никак не могу растворить горечь от его предательства, которой так же много, как и любви. Эта горечь съедает мое нутро, как кислота. Мое сердце рвется, Рони.
  
  –И поэтому ты считаешь, что имеешь право на Сорри? А как тебе мысль... – юноша расцепил руки и тоже встал на ноги. Он с ненавистью смотрел на мальчика. – Что он предал тебя, потому что не мог предать меня. Такой вариант приходит в твою глупую человечью голову?
  
  –Именно поэтому я его простил, – ответил Галл, не отводя взгляда от страшных демонических глаз Рони.
  
  –Ну, тогда вот тебе еще подарочек от Сказочника, из тех времен, когда он придумывал смертьзацепы для защиты моих владений. Эта станция... – побледневший от ярости юноша махнул рукой. – Это замкнутое пространство со своей атмосферой. Понимаешь? Это запаянный стеклянный сосуд. Сюда могут приходить, здесь быть и свободно уходить только ангелы, сущности энергетические, нематериальные. А люди, – иначе говоря, разумные шматы мяса, – появиться здесь могут в трех случаях на сто миллионов вероятностей. А уйти только одним способом. И знаешь каким?
  
  –Зная Сорри... – прошептал и сразу запнулся Галл. Затем, сглотнув от страха, одними губами закончил: – Я согласен на все.
  
  –Вот-вот, мясо должно быть съедено здесь и выблевано там. Эта мысль претит мне, хотя я и понимаю, что являюсь единственными твоими воротами в мир людей. Но зверю... – Рони ухмыльнулся.
  
  А Галл вздрогнул.
  
  Потому что теперь, вместо прекрасного белокурого юноши, посреди ангельской станции ожидания стоял большой черный волк с золотыми глазами. Он скалился, рычал и все так же страшно ухмылялся.
  
  –Мне придется потрудиться, мальчик. Наверное, это займет какое-то время... Да что уже скрывать, рвать тебя я буду долго и с удовольствием, – зверь шагнул в сторону Галла, громко скребнув по полированному полу железными когтями, но тот не сделал даже попытки отступить. Мальчик просто закрыл глаза. – Люди говорят, что жизнь – это боль. С болью рождаясь и с болью умирая, вы и предположить не можете, что бывает по-другому. Что есть места и миры, где боли никогда не было, где нет даже этого понятия. За это скажи свое отдельное спасибо Папочке, если встретишься с ним на прощальном ужине. А пока... я поужинаю тобой, чтобы смог уйти.
  
  Волк сделал еще шаг.
  
  –Отчего же сам ему этого не скажешь, а вместо себя посылаешь нас? – Галл улыбнулся, открыл глаза и с презрением посмотрел на зверя. – Мало того, что ты лжец, предатель и убийца. Так еще и трус.
  
  Волк зарычал и бросился на Галла.
  
  
  
  А с той стороны чайки, кружившие над стеклянной полусферой, парившей в бездне небесной, безучастно смотрели на струйки густой человеческой крови, брызгавшей на окна.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  А встретишь, что же, передай привет,
  Скажи, мол, так и так, живу и помню.
  Здесь тот же зачарованный рассвет,
  И всё не починю худую кровлю.
  
  Найди его, пожалуйста, найди,
  А не захочешь слов, то просто молча,
  Постой с ним хоть минуту и уйди,
  Чтоб знал, он не забыт средь разных прочих.
  
  И я здесь успокоюсь, наконец,
  И сердцем буду с ним опять, в дороге.
  Какие раны и шипы, какой венец?
  Нам единение затмит весь мир восторгом.
  
  А встретишь, что же... передай привет,
  Дела, заботы – все пустое, право слово.
  Здесь на закате с неба льется алый свет,
  Я на калитку всё смотрю... всё снова, снова...
  
  
  
  
  Конец тринадцатой истории.
  
  
  
  
  Сони Ро Сорино.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"