Вкрадчивый стук в дверь показался им громом небесным. Блейк, рассеянно перебиравший струны своей гитары, замер в кресле, вопросительно уставившись на Рейвена; тот, поймав его взгляд в зеркале, скорчил раздраженную гримасу.
- Три часа ночи, - заплетающимся языком прокомментировал с дивана Логан, ткнув Роя в бок полупустой бутылкой 'Джека Дэниэлса'. Рой лишь что-то невнятно промычал, не в силах вырваться из своих алкогольно-кокаиновых грез. Логан пьяно захихикал.
- Охрана? - предположил Блейк.
Стук повторился, уже более настойчивый.
- Открой, - хмуро велел Рейвен, прикрыв газетой кокаиновые дорожки, прочертившие стеклянную поверхность туалетного столика. Если это Арчи, их менеджер, то беспокоиться не о чем - но охране или обслуживающему персоналу видеть изнанку жизни восходящей молодежной рок-группы вовсе ни к чему. Сплетен и домыслов журналистов им и так хватало.
Не удосужившись поинтересоваться, кого это там черти принесли среди ночи, Блейк распахнул дверь, и на его обычно невозмутимом лице отразилось некое подобие удивления.
- Привет, красавчик, - промурлыкал приятный женский голос, и в комнату мимо опешившего Блейка грациозно проскользнули две девушки.
'Ну, это явно не горничные', - подумал Рейвен, поворачиваясь навстречу ночным гостьям.
Одна - яркая блондинка с длинными волнистыми волосами, вторая - жгучая брюнетка с каре и челкой до бровей. Обе стройные, с аппетитными формами, подчеркнутыми обтягивающими шортами из латекса и сетчатыми топами. Пухлые губы девиц рдели хищными маками, а густо подведенные глаза казались антрацитово-черными в неярком свете торшеров. Две юные готические принцессы, принесенные ночным ветром.
- 'Лепрозорий'? - все тем же мурлычущим голосом уточнила брюнетка.
- Фанатки, - удовлетворенно констатировал Рейвен. - Как вы прошли мимо охранника?
- У нас свои методы, малыш, - подала голос блондинка. - Я Дейзи, она - Лори. Вы ведь нас не прогоните?
- Зависит от вас, - ухмыльнулся он. - Парни, видели, кто к нам пожаловал?
- Девчонки? Очень кстати! - оживился Логан, который к тому времени уже скатился с дивана и приблизился к ним нетвердой походкой, так и не выпустив из руки бутылку виски. - Арчи давненько нас не баловал...
- Не думаю, что их прислал Арчи, - заметил Блейк, вздрогнув, когда рука Дейзи с длинными черными ногтями обвилась вокруг его шеи, точно изящная змейка.
- Брось, милый, - надула она губки, - мы полночи мерзли на улице, чтобы к вам попасть; неужели ты выгонишь нас обратно?
- Мы бы не отказались от чего-нибудь...горячительного, - поддержала ее Лори, прильнув к плечу Рейвена.
- Этого добра у нас навалом, детка. Что ж вас всего двое? Надо было и для Логана с Роем подружек прихватить. Впрочем, Рою уже, похоже, достаточно...
- А нас на всех хватит...детка, - передразнила его Лори, хищно сощурив глаза. Странные, холодные, пустые глаза. Под кайфом она, что ли... Что ж, тем лучше.
Рейвен плюхнулся в кресло, усадив девчонку себе на колени. Они смотрелись вместе: оба черноволосые, бледные, красивые мрачной, порочной, дикой красотой. Лори совсем не походила на визжащих от восторга сопливых девчонок, которые на каждом их концерте забрасывали сцену мягкими игрушками, а потом с воплями ломились в гримерку. Нет, она была другой. Было в ней, за всем этим нарочито готическим тряпьем и косметикой, нечто по-настоящему темное. Притягательное...
Дейзи обняла Логана и Блейка и с неожиданной силой повалила обоих на диван, с хохотом прыгнув сверху; там завязалась какая-то возня, но Рейвен больше не обращал на них внимания, слишком увлеченный изучением тела Лори. Девушка обхватила ногами его бедра, царапая кожаную обивку кресла шпильками своих сапог, склонила лицо к его лицу. В ямочке под ее нижней губой блеснула серьга - кровавая капелька граната на нежной белой коже.
- Любишь пирсинг? - поинтересовался он, зачарованно разглядывая ее губы. Она широко улыбнулась, обнажив белые, крупные зубы - пожалуй, даже чересчур крупные. И острые.
- Сейчас и ты полюбишь, - произнесла она загадочно.
Ее зрачки вдруг дрогнули и растеклись, точно чернильные пятна, целиком захватив белки глаз: теперь в них не было ничего, кроме ледяной, абсолютной тьмы, зияющей на ее лице двумя жуткими провалами. Губы, такие соблазнительные еще мгновение назад, раздвинулись, являя Рейвену удлинившиеся клыки; он хотел закричать, оттолкнуть ее, вскочить - но из горла лишь вырвался жалкий писк, а тело осело в кресле безвольным кулем. Ее руки впились в его плечи двумя стальными клешнями.
- Не дергайся, детка, - теперь ее голос колол десятками холодных игл. - Это бесполезно. Расслабься и получай удовольствие. Дейзи, ты как там?
Над спинкой дивана показалась растрепанная голова Дейзи; рот ее был весь измазан в крови. Она ухмыльнулась, обнажив точную копию клыков подруги:
- Порядок. Мальчики даже не брыкались. Боже, Лори, в их крови столько дряни, что у меня закружилась голова...
- Не пей больше, - велела Лори. - И перестань поминать имя Господа всуе!
- Послушай, Лори...тебе не кажется, что в твоем положении как-то неуместно верить в Бога? - хихикнула блондинка.
- Заткнись. Открой лучше окно, впусти Элиана.
Дейзи с готовностью спрыгнула с дивана - и в следующую секунду оказалась у окна, распахнувшегося словно самого по себе: нечеловеческая скорость ее движений лишь утвердила Рейвена в его страшной догадке. Клыки. Кровь. Скорость. Черт возьми, они впустили в свой номер вампиров!
- Ты, что же, не верил в вампиров? - насмешливо спросила Лори, словно прочитав его мысли. - А еще рок-музыкант.
Она грациозно соскользнула с его колен, поднимаясь навстречу парню, перемахнувшему через подоконник. Он был не старше ее - максимум лет двадцати; высокий и худощавый, в черной шелковой рубашке и кожаных штанах, заправленных в массивные ботинки. Темные длинные волосы разметались по плечам, на бледном лице светились неестественно яркие голубые глаза. Мимоходом потрепав Дейзи по щеке, точно любимую собачку, он шагнул к Лори и впился в ее губы неистовым поцелуем, после чего с ней в обнимку приблизился к окаменевшему от страха Рейвену.
- В жизни он выглядит еще паршивее, чем на экране, - заметил незнакомец, разглядывая его, точно какое-нибудь диковинное насекомое.
- Я его не трогала, Элиан. Оставила тебе.
- Умница. Что с охранником?
- Мозги ему промыли, - усмехнулась девушка. - Он ничего не вспомнит.
- А видеонаблюдение?
- Мы об этом позаботились.
- Отлично. Концерт отыгран; следующие несколько дней этих олухов никто не хватится. На их менеджера и обслугу воздействуем внушением. Что ж, можно приступать.
- Ты уверен, что они сгодятся? По мне, так у них кишка тонка. Ты только взгляни на них... Убогие пресмыкающиеся, - с презрением бросила Лори, ткнув Рейвена в ногу носком сапога.
- Сгодятся. У них не будет выбора.
С этими словами вампир наклонился к Рейвену, который по-прежнему не мог шевельнуть и пальцем, и с треском рванул ворот его рубашки. И это был последний звук, который он услышал в своей человеческой жизни.
* * *
- С тобой все в порядке? - спросил Каин, оторвав взгляд от дороги. Яна, молчавшая на протяжении всего пути от аэропорта, вздрогнула, улыбнулась виновато:
- Да, прости. Задумалась просто.
- В последнее время задумчивость посещает тебя все чаще. В чем дело?
- Ни в чем, Каин. Правда. Устала, наверное...
Они возвращались из России: гостили у Мии и Аскольда. Яна давно просилась их проведать - и увидеть, наконец, малышку Анну, их дочь. Через месяц девочке исполнится год. Немыслимо: неужели уже целый год пролетел? День принятия самого важного решения в их жизни неумолимо приближался. Не в этом ли была причина странной задумчивости Яны? Всю эту неделю, пока они жили в доме друзей, она с удовольствием возилась с малышкой, была весела и радостна, но с той самой минуты, как они сели в самолет, на лицо ее легла печать грусти. Он не в силах был на это смотреть.
- Ты думаешь о том, что нам скоро предстоит, верно? - тихо продолжил он.
- Мне предстоит, Каин. Мне одной.
- Не говори так. Мы пройдем через это вместе. Если, конечно, таково будет твое решение.
- А если нет?
- Я приму и твой отказ, я уже говорил тебе.
- И что тогда станет с нами? Я в конце концов состарюсь и умру, а ты...
- И я умру, Яна. Без тебя жизнь утратит всякий смысл. Это не угроза, не крик боли - просто констатация факта. Я уже проходил через это. Второго раза мне не пережить.
- Но я хочу, чтобы ты жил, - мягко произнесла она. - Чтобы мы были вместе. Всегда. Я люблю тебя. И это мой ответ, Каин.
- Почему же ты так печальна? - с горечью спросил он.
- Не вини себя, любимый. Дело не в тебе...
- Дело в Анне, я знаю.
- В Анне? Как ты... то есть, ты прав, но...
- Ты на мгновение ощутила, каково это - быть матерью. Держать в руках своего ребенка, играть с ним, дарить ему свою нежность. Я видел твое лицо, Яна. Ты была невыносимо счастлива. И теперь ты думаешь, чего лишишься, став одной из нас.
- Все так, - кивнула она, помолчав. - Пойми меня правильно, я не жажду немедленно заводить детей, но, возможно, спустя годы или даже столетия я пожалею о своем решении...
- Наверняка пожалеешь.
- Зато у меня будешь ты. А это для меня важнее всего на свете.
- А твои родители?
- Я уже попрощалась с ними.
Это было правдой. Воспользовавшись случаем, Яна навестила семью, которая по-прежнему была уверена, что их девочка работает и учится за границей. Она пришла к ним, зная, что видит их в последний раз. Она улыбалась и рассказывала им о своей новой, счастливой жизни как ни в чем ни бывало, хотя одно небо знает, какая боль при этом разрывала ее сердце. Его храбрая, сильная девочка...
Сначала они решили, что после обращения Яна будет по-прежнему изредка навещать родителей, хоть это и было запрещено. Каин планировал воздействовать на них внушением: они бы просто не замечали произошедших в их дочери перемен. В том числе, того, что она перестала стареть. Однако планы эти нарушило одно довольно странное обстоятельство. Выяснилось, что мать Яны, Лидия, также совершенно не поддается гипнозу. Для Яны это означало одно: прощание со своей человеческой семьей навеки. Скорее всего, им придется подстроить несчастный случай, чтобы родители поверили в гибель дочери и не пытались ее искать...
- Я чудовищный эгоист, обрекающий свою возлюбленную на вечные страдания, - пробормотал Каин угрюмо.
Яна протянула руку и сжала его ладонь своими теплыми пальчиками.
- Глупости. Еще неизвестно, кто из нас будет страдать больше.
- Хочешь сделать мою вечность невыносимой? - усмехнулся он.
- О да. Никаких увеселений, кровавых гулянок и ночных похождений. И - верность одной-единственной женщине до конца дней своих. Тебя это устроит?
- Вполне.
Оторвавшись от руля, он притянул ее к себе и поцеловал в смеющиеся губы. Она принялась шутливо отбиваться.
- Следи за дорогой, Каин! Я пока еще смертная.
'Пока еще'. Черт, да что это с ним? Неужели чувство вины будет терзать его вечно? Он не может искалечить ей жизнь. Он не может отказаться от нее. Он не может стать человеком...
- Все будет хорошо, Каин, - прошептала она, гладя его по голове, словно ребенка. Он потерся щекой о ее ладонь - дивная, сладкая ласка, к которой он все еще не мог привыкнуть. Утратив Яну, он вновь станет тем одиноким, диким, обезумевшим зверем, которым жил до встречи с ней. Впервые за долгие века сердце его обрело покой; он верил, что заслужил его. Нет, он не оттолкнет свое счастье собственными руками. Ни за что.
Они были очень счастливы этот год, видит небо. Купили уютный домик в тридцати километрах от Лондона; рядом был небольшой лес, что особенно нравилось Каину, а позади дома раскинулся одичавший сад, в котором с удовольствием возилась Яна. Они были одни, но никогда не были одиноки. Каин приучил себя обходиться запасами донорской крови, которую с его связями было несложно раздобыть; на охоту он теперь выходил крайне редко. Он и сам не мог толком объяснить, почему. Во-первых, этого не одобряла Яна, во-вторых, охота неожиданно утратила для него все свое очарование. Его жизнь наполнилась новым смыслом, и он с удовольствием играл в человеческие игры: обустраивал дом, ставший ему родным, вывозил Яну в кино и театр, а иногда - и в рестораны, где позволял себе пригубить немного вина. Он даже купил пару отменных лошадей, чтобы совершать с Яной долгие прогулки верхом по окрестным лугам. Ему и без всякого гипноза не составило особого труда приучить к себе животных - хорошо выдрессированная лошадь не боится даже волков. Он перестал носить вычурную одежду из кожи, а волосы остриг до плеч, невзирая на протесты Яны. Теперь ничто в его внешности не указывало на Истинного, кроме, разве что, яркой, броской красоты, которая заставляла людей оборачиваться ему вслед на улицах города. Яна в такие моменты мрачнела и жаловалась, что чувствует себя гадким утенком, а он, смеясь, заключал ее в объятия и целовал у всех на виду. Он не знал, красива ли она или просто хороша собой: в его глазах она была единственной, самой желанной и близкой. Все остальные женщины были просто декорациями на его пути, блеклыми, безликими. Все, что имело смысл в этом бренном мире, заключалось в Яне, в ней одной. Навеки. И то, что в ее глазах он неизменно читал отражение своих собственных чувств, наполняло его эйфорией, которую не мог дать ни один земной наркотик.
Такая любовь заслуживала вечности...
* * *
Скупой ночной свет пронзал помещение серебряными нитями. Опрокинутый в спешке стул и распахнутая дверь черного хода сказали Палачу, что он опоздал: дежуривший в убежище охотник успел скрыться, видимо, предупрежденный своим товарищем, которого Габриэль каким-то чудом умудрился упустить на той ночной улице. Всего мгновение он сжимал его горло в своих пальцах, но и этого мгновения ему хватило, чтобы 'считать' информацию о местоположении их логова; затем паренек с потрясающей для человека силой отшвырнул его и был таков. Если бы не возня с убитым вриколакосом, которого никак нельзя было оставлять посреди улицы, Габриэль, безусловно, сумел бы его догнать. Хотя, после того, что поведал ему тактильный контакт с охотником, он уже ни в чем не был уверен. Одно подтвердилось: охотники действительно принимали некий препарат, уравнивающий их по силе если не с Истинными, то, как минимум, с вриколакосами. Как такое вообще было возможно? Они не были вампирами, это точно - но двигались и регенерировали с той же скоростью, что было невозможно без обращения. И во всем этом был замешан загадочный тип по имени Чарли...
Несколько дней назад Верховный Палач вызвал к себе Габриэля и изложил суть проблемы: на улицах Лондона стали находить иссушенные и брошенные на произвол судьбы тела людей, а вскоре начали поступать донесения об охотниках, сильных и неуловимых, сумевших - неслыханное дело! - убить одного из старейших Истинных, входивших в Семью города. Появление охотников после долгих лет затишья само по себе было удивительно, но закономерно: вампиры вновь начали убивать, да еще так откровенно. Это не могло не привлечь внимания. Выследить и расправиться с охотниками для Истинных обычно не составляло большого труда: они обладали достаточной властью, чтобы не допускать образования правительственных служб, занимающихся организованным истреблением вампиров; немногочисленные же группы 'народных мстителей' редко представляли собой серьезную угрозу. Но в этот раз охотники - сущие юнцы, по словам немногочисленных свидетелей - легко уходили от преследования и продолжали расправляться с вампирами на ночных улицах города. После жестокого убийства Истинного местная Семья решила обратиться за помощью к Палачам.
Среди вриколакосов, лично столкнувшихся с охотниками, ходили истории о таинственном препарате, чудодейственном эликсире, дарующем людям силу бессмертных; тогда же впервые всплыло имя Чарли. Поговаривали, именно он был создателем этого препарата. Других сведений о нем Палачу раздобыть не удалось; вриколакосы, которым довелось отведать крови охотников, мало что знали: людишки, посланные убивать вампиров, были лишь пешками и располагали минимумом информации. Их кровь помнила лишь два имени: 'Чарли' и 'Дамиан'. Второе имя принадлежало их таинственному лидеру, которого никто из них не видел в лицо. Истинные не раз выслеживали убежище ночных охотников - но всякий раз их кто-то словно предупреждал, и люди неизменно успевали скрыться. Они никогда подолгу не задерживались на одном месте, и ни одного из них Истинным не удалось взять в плен. Между тем, истребление лондонских вампиров продолжалось. Самые уважаемые Истинные города ночь за ночью теряли своих вриколакосов и лишь бессильно скрежетали клыками при вести об очередном нападении охотников. Те же, казалось, всегда точно знали, где найти вриколакосов: караулили их на пустынных улицах и у вамп-клубов, а зачастую являлись прямиком в их жилища. Факт этот сразу навел Палача на мысль о предателе. Кто-то из Истинных Семьи 'сливал' информацию охотникам: слишком многое на это указывало. Лорд Кассий Мортинус, убитый в доме своей любовницы (о существовании которой знали лишь приближенные лица), именно в ту ночь оказался при минимуме охраны; адреса некоторых элитных вампирских клубов были известны далеко не всем вриколакосам, не говоря уже о людях. Охотник, которого схватил Габриэль, явно знал, кто он такой, а потому поспешил ретироваться, попутно предупредив товарищей о его приближении. Они явно имели своего информатора среди членов Семьи, как бы кощунственно это ни звучало. На памяти Габриэля это был первый подобный случай.
Сразу по прибытии в Лондон он потребовал созвать всех членов Семьи и, невзирая на негодование почтенных лордов, допросил каждого их них отдельно, как вербально, так и посредством тактильного контакта. И допрос этот, как он и ожидал, принес свои плоды. Выяснилась, по крайней мере, личность неуемного убийцы людей, которому Семья была обязана преследованием охотников. И покрывавшим его Истинным придется понести суровое наказание...
...Оглядев пыльный стол, на котором все еще угадывался отпечаток ноутбука, и не найдя в комнате больше ничего примечательного, Палач бесшумно двинулся дальше. В смежном помещении обнаружился большой холодильный шкаф со стеклянной дверью. Лампа дневного света освещала ряды блестящих ампул со странной прозрачно-рубиновой и словно чуть светящейся жидкостью внутри. Габриэль замер, точно напавшая на след ищейка: непонятное вещество вполне могло оказаться тем самым 'эликсиром Чарли', который использовали охотники. По-видимому, бежавший в спешке человек попросту не успел унести его с собой. Непростительная для профессионала оплошность. Впрочем, все признаки указывали на то, что в этот раз Габриэль имел дело не с профессионально обученными охотниками, но с мальчишками, возомнившими себя последователями Блейда. Тем хуже для них - меч Палача не ведает пощады.
Он уже протянул было руку к дверце холодильника, как вдруг его слуха коснулся тихий полувздох-полустон, донесшийся из дальнего угла, отгороженного неким подобием медицинской ширмы. Меч мгновенно оказался в его руке, готовый к сражению. Досадливо поморщившись - он должен был сразу почуять присутствие в комнате любого живого существа - Габриэль осторожно пересек комнату и обогнул ширму. Меч в его руке, ощутив свою ненадобность, невольно опустился.
За ширмой обнаружилась узкая металлическая кровать - голый каркас, на решетчатом основании которого лежала молодая женщина. Ее тонкие белые руки были прикованы наручниками к спинке кровати, а тело под грязной и местами рваной одеждой - остатками юбки и блузки - было до прозрачности худым. Короткие золотисто-каштановые кудри обрамляли мертвенно бледное, бескровное лицо с запавшими щеками и темными кругами под глазами. Несмотря на изможденный вид, женщина (которой на вид было около тридцати - тридцати трех лет) была довольно привлекательна: черты лица отличались редким изяществом, а полные губы, сейчас сухие и потрескавшиеся, имели красивую форму. Взгляд Габриэля остановился на ее руках, пестрящих синяками в области локтевых сгибов, словно от частых и неаккуратно сделанных уколов. Мгновенно сопоставив крайне изможденный вид пленницы и следы уколов на ее руках, Палач пришел к выводу, что кто-то регулярно выкачивал из несчастной кровь. Но кто? Истинные? Глупости. Те из них, кто предпочитал 'живую' кровь, использовали зубы, а не шприц. Охотники? Зачем им человеческая кровь?
Женщина, лежавшая, казалось, без сознания, вдруг открыла глаза и посмотрела на него вполне осмысленным взглядом. Глаза у нее тоже оказались красивые - теплого каре-зеленого цвета с золотистыми крапинками вокруг зрачка, ясные и живые. Все это Габриэль отметил про себя в своей обычной отстраненной манере, сухо констатируя факты, но не допуская эмоционального восприятия. Эмоции в его работе были излишни и даже вредны. Странная находка его озадачила и одновременно порадовала: хоть какая-то зацепка. Смертную следовало допросить - возможно, она что-то сумеет прояснить в деле ночных охотников. Зачем им понадобилась человеческая кровь, например...
Женщина, между тем, растянула губы в подобии улыбки и хрипло произнесла:
- А вот и Палач.
Несколько опешив, Габриэль вернул меч в ножны и подошел к женщине вплотную, внимательно изучая ее лицо. Затем решительно стянул с руки перчатку и положил ладонь на холодный лоб пленницы. Озарение обожгло его мгновенной, ослепительной вспышкой. Нет. Невероятно. Этого просто не могло быть.
- Кто ты? - отдернув руку, с удивлением спросил он.
- Меня зовут Чарли, - тихо ответила она.
...Огни ночного Лондона проносились мимо разноцветной рекой, уже начинающей блекнуть в лучах надвигающегося рассвета. Габриэль вновь бросил хмурый взгляд в зеркало, рассматривая нежданную пассажирку, спящую на заднем сиденье его автомобиля. Босые грязные ноги были по-детски беззащитно поджаты под себя, порванная блузка сползла с плеча, обнажив белую, нежную кожу. Шарлотта Морриган. Она же Чарли. Женщина, а не мужчина, как он изначально полагал. Врач, кажется. Большего он от нее добиться не сумел, даже прибегнув к своим способностям: в голове ее царил невообразимый хаос, вызванный физическим и моральным истощением. Судя по всему, охотники с ней не церемонились, да и кормили лишь для того, чтобы поддерживать жизнь в ее теле, но недостаточно, чтобы набраться сил и сбежать. Впрочем, важно было вовсе не это. Важно было то, что эта женщина не была человеком.
У него оставались неотложные дела в городе, но воспользоваться выделенной ему квартирой было бы неблагоразумно с учетом того, что предатель еще не был найден и уже наверняка знал о том, что Чарли теперь находится в его руках. Оставлять девушку без присмотра не следовало, а полагаться на надежность охраны местных Истинных по понятным причинам он не мог. Оптимальным вариантом было бы подыскать место, о котором будет знать он один. Но на кого оставить пленницу?
Внезапно его озарила неожиданная мысль. Конечно - где-то здесь, в пригороде Лондона, должен жить Каин. После завершения дела с Перворожденным они обменялись всеми необходимыми контактными данными, чтобы в случае необходимости быстро связаться друг с другом. Самое время воспользоваться гостеприимностью сородича. Каину, несмотря на все его причуды, можно было доверять; кроме того, он держался особняком, отказавшись примыкать к местной Семье - и это было как нельзя кстати. Предателю его не вычислить.
Порывшись в кармане кожаного плаща, Габриэль выудил мобильник и набрал нужный номер, по счастью, внесенный в память телефона. Каин отозвался не сразу - должно быть, ему не часто звонили. Наконец, в трубке раздался его по обыкновению мрачный голос.
- Слушаю.
- Каин, приветствую. Это Габриэль Орсо.
- А, Палач. - голос в трубке повеселел. - И что же я на этот раз нарушил?
- Брось. Я по делу, причем крайне серьезному. Послушай, мне нужна от тебя одна небольшая услуга...
- Говори.
- Тебе придется на какое-то время приютить в своем доме одну женщину.
- Еще одну? - хмыкнул Каин. - Мне и моей с лихвой хватает.
- Каин, я серьезно. Она, можно сказать, моя пленница и очень важна для моего текущего расследования. Я сейчас в Лондоне. Местной Семье я доверять не могу, поэтому мне нужна твоя помощь. Детали - позже. Тебе это ничем не грозит.
- Прекрати намекать на мою трусость, Палач. Ты же знаешь, я не могу тебе отказать. Тащи сюда эту свою...даму. Кстати, позволь спросить, она - человек?
- Ну... - замялся Габриэль. - Отчасти.
Опережая недоуменный вопрос Каина, он поспешно добавил:
- Говори свой адрес. Я приеду немедленно.
- ...То есть, как это - немедленно? - растерянно спросила Яна, выслушав Каина. Подстроившись под его ночной образ жизни, она давно уже ложилась спать ближе к рассвету, но звонок Палача не оставил ей надежды на сон.
- Он потом все объяснит. Какое-то важное дело. Ему нужно где-то оставить свою э-э-э...пленницу.
- Кого? - окончательно проснулась Яна.
Каин вздохнул.
- Я не мог отказать Палачу, малыш. Обещаю, тебе это никаких неудобств не создаст. Я сам за ней пригляжу.
- О, Господи, - проворчала Яна, вылезая из-под одеяла. Каин потянулся было обнять ее, но в ответ получил чувствительный шлепок по руке. Сонная и хмурая, Яна поплелась в ванную комнату - приводить себя в порядок.
- Послушай, зайка, - примирительным тоном окликнул ее Истинный, - до приезда Орсо у нас еще есть время, так почему бы тебе не вернуться в постель и не позволить мне поднять тебе настроение, а?
- Отстань, Каин, - было ему ответом.
- Так я и думал, - пробурчал он недовольно. Черт побери этого Палача с его неотложными делами. Прощай, уединение и страстные ночи вдвоем...
Минут через сорок Габриэль Орсо уже стоял у порога их дома, держа на руках молодую женщину, завернутую в плащ, точно в кокон. Кивнув Каину и сдержанно поздоровавшись с Яной, он первым делом осведомился, куда можно отнести пленницу. Яна, уже неплохо изъяснявшаяся по-английски, вызвалась провести гостя в одну из верхних спален, подготовленную к его приезду.
- Прошу прощения за навязчивость, но не найдется ли у тебя что-нибудь ненужное из одежды для Чарли? - спросил ее Габриэль, уложив свою безмолвную ношу на кровать.
- Да, конечно, - пробормотала Яна, с состраданием рассматривая исхудавшее тело девушки. Та съежилась на кровати, молча изучая окружающую обстановку большими, ясными, очень красивыми глазами.
- Ей бы не помешало что-нибудь съесть, - добавил Палач озабоченно.
- Это не проблема. В доме полно человеческой еды.
- Я так и понял. Ведь ты по-прежнему человек, как я вижу. - он скользнул по Яне быстрым, пронзительным взглядом, от которого у нее по спине пробежал неприятный холодок. Сам Палач был невероятно красив - еще в прошлую их встречу Яна подумала, что более совершенной мужской красоты она в жизни не видела - но от тела его исходила странная холодная аура, проникавшая, казалось, в саму душу. Девушка невольно поежилась, с трудом удержавшись от желания зябко обхватить себя за плечи. Помнится, Каин что-то рассказывал об особенных способностях Палачей - и сейчас она была готова в это поверить.
- Что ж, я вас оставлю. Мне нужно поговорить с Каином, - произнес Габриэль.
Яна с облегчением кивнула - его присутствие ее порядком смущало.
- Если что, я внизу.
После его ухода Яна наведалась в свою комнату и, порывшись в шкафу, отыскала пару новых комплектов белья, несколько пар носков, ночную рубашку и домашний спортивный костюм, который ей слегка жал, но худощавой гостье должен был подойти. Вернувшись, она застала Чарли стоящей у окна: вцепившись пальцами в подоконник, она напряженным, настороженным взглядом изучала окрестности. Плащ она сбросила, и Яна ужаснулась при виде грязных лохмотьев, в которую превратилась ее некогда элегантная одежда.
- Чарли, - робко окликнула она девушку, совершенно не представляя себе, как ей надлежало обращаться с пленницей. Орсо на этот счет никаких указаний не оставил.
Чарли оглянулась, глядя на нее все с той же настороженностью.
- Я принесла тебе одежду, - пояснила Яна как можно более дружелюбно. - Вон там - ванная комната, где ты можешь принять душ. Чистые полотенца и халат внутри, бери, не стесняйся. Не знаю, подойдет ли тебе моя одежда - ты, кажется, меня на полголовы выше...
- Спасибо, - неожиданно приятным голосом произнесла Чарли.
- Не за что. Ты пока приводи себя в порядок, а я спущусь в кухню, приготовлю тебе какао с тостами. Будешь?
- Буду, - кивнула она, позволив себе, наконец, легкую улыбку. Поколебавшись, она спросила:
- Ты - человек, верно?
- Верно, - немного удивленно ответила Яна. - Так что, можешь меня не бояться.
- Бояться как раз таки стоит людей, - вздохнула Чарли. Лицо ее вновь приняло выражение бесконечной усталости. Подхватив принесенные Яной вещи, она молча скрылась в ванной комнате, чуть пошатываясь при ходьбе от слабости.
'Бедолага', - думала Яна, спускаясь по лестнице на первый этаж. - 'Какой изверг довел ее до такого состояния? Неужели Палач? Не похоже - он о ней, кажется, беспокоится...'
Габриэль с Каином о чем-то тихо беседовали в гостиной, прикрыв дверь. Яна не стала их беспокоить - повесила плащ Палача на дверную ручку и отправилась на кухню. Каин все равно потом расскажет ей все, что сочтет нужным. Между ними не существовало секретов. Да и какие секреты от него у нее могли быть, если он пробовал ее кровь и знал о ней совершенно все до момента их встречи?..
Сварив какао и намазав поджаристые тосты густым слоем масла и меда - Чарли сейчас нуждалась в питательной пище - Яна сложила все на поднос и вернулась наверх. Из ванной комнаты доносился ровный шум бегущей воды - пленница все еще принимала душ. Что ж, хорошая порция горячей воды и мыла ей сейчас не помешает...
Наконец, шум воды стих, и через пару минут Чарли, разрумянившаяся и посвежевшая, вошла в комнату, кутаясь в белый махровый халат. Влажные пряди ее волос уже начали свиваться в тугие кольца, отливающие темным золотом в электрическом свете, глаза сияли, как два светлячка, а полные, соблазнительной формы губы приобрели нежный коралловый оттенок. Яна молча предложила ей завтрак, потеряв дар речи от изумления. Сейчас пленница скорее напоминала ей Истинную, чем человека - слишком поразительны были так стремительно произошедшие в ней перемены. И, пока Чарли с аппетитом поглощала еду, подозрения nbsp;- Заткнись. Открой лучше окно, впусти Элиана.
Яны лишь крепли: бледность девушки проходила на глазах, кожа розовела, а щеки - округлялись; в общем, налицо была ускоренная вампирская регенерация. Но при всем этом она ела человеческую пищу! Как это было возможно?
- Ты не человек, - вырвалось у Яны.
Чарли не спеша допила какао, отставила пустую чашку и спокойно ответила:
- Ты права. Я не человек и не вампир, я - нечто среднее, к счастью.
- Как это? - не поняла она. - Кто же ты, в таком случае?
- Полагаю, я - одна из тех, кого люди называют дампирами.
2
В серых рассветных сумерках глаза Палача мерцали, как два драгоценных камня. Каин подумал, что со дня их последней встречи Габриэль ничуть не изменился: все то же серьезное, невозмутимое лицо с неестественно идеальными чертами, внимательный взгляд, белые длинные волосы с серым, точно седым, оттенком. Неизменная одежда из кожи. Ну и, разумеется, знаменитый меч Палача.
- Немного крови? - вежливо осведомился Каин, после того, как предложил гостю кресло. Габриэль отрицательно покачал головой.
- А, ну да. Запамятовал. Ты же абы какую кровь пить не можешь.
- Именно. Не беспокойся обо мне, я не голоден.
- Прекрасно. Может, расскажешь, наконец, что за дело тебя привело в Лондон и, в частности, в мой дом?
- Кстати, славный дом, - заметил Габриэль. - Твоя смертная возлюбленная благотворно на тебя влияет. Ты даже внешне изменился. Почему ты до сих пор ее не обратил, позволь спросить?
- Позволь возразить, что это не твое дело, - отрезал Каин.
- Что, пока еще не мое, согласен. Однако советую тебе с этим не тянуть. Мы не поощряем длительных любовных отношений между Истинным и человеком, ты же знаешь. Это ставит под угрозу нашу тайну. И более не имеет смысла представлять ее своей человеческой прислужницей: все прекрасно знают, кем она фактически тебе приходится. Единственный выход для вас двоих - обращение.
- Мы в процессе решения этого вопроса, - процедил сквозь зубы Каин. - Может, вернемся к теме нашего разговора?
- Изволь. Полагаю, излишне брать с тебя слово о сохранении нашей беседы в тайне?
- Я не слишком болтлив, Палач.
- Знаю. Дело такое: пару дней назад я прибыл в Лондон расследовать ситуацию с участившимися и крайне неосторожными убийствами людей. Кто-то из наших превысил меру, и, что вовсе непростительно, перестал за собой 'убирать'. Практически одновременно в городе появились охотники. Сам понимаешь, когда на улицах начинают находить выпитые тела людей со следами укусов, тут же собирается группа очередных истребителей вампиров...
- И в большинстве случаев это - насмотревшиеся ужастиков подростки, - фыркнул Каин. - Времена достойных охотников миновали. В современном мире быть вампиром - практически то же самое, что быть рок-звездой или популярным актером. Скоро дойдет до того, что наш Род перестанет скрывать от людей свое существование...
- Но пока эти дни не настали, нам, Палачам, приходится устранять нарушителей. Все осложняется тем, что наши юные охотники раздобыли некий 'эликсир Чарли', препарат, благодаря которому они приобрели сверхъестественную силу, не уступающую силе Истинных. Лорда Мортинуса знаешь? Убит охотниками, как и примерно десяток вриколакосов. Охотники эти неуловимы и неистребимы - и, что еще более прискорбно, им явно помогает кто-то из Семьи. Они всегда знают, где найти очередную жертву, как ускользнуть от преследования. Им известно расположение большинства наших тайных клубов и убежищ в Лондоне. Нам же известно лишь имя их предводителя - мы не знаем, как он выглядит, не говоря уже о том, где скрывается. В общем, моя задача свелась к поиску двух Истинных - предателя, поставляющего информацию врагам, и виновника всей возникшей ситуации - того, кто слишком увлекся убийством людей.
- Постой, ты сказал - эликсир Чарли? Не так ли зовут твою пленницу?
- Все верно. Этой ночью я совершенно случайно стал свидетелем нападения охотников на недавно обращенного вриколакоса. Ему я помочь не успел, но схватил одного из охотников - мальчишку, чье лицо было скрыто капюшоном - и, прикоснувшись к нему, выяснил местоположение их текущего убежища.
- Мальчишка жив?
- Удрал, - сухо произнес Палач.
- Как это - удрал? От тебя??
- Каин, говорю же, он был силен, как Истинный. Я не ожидал такого. Я мог его догнать, но посреди улицы лежало тело вриколакоса, которое нужно было куда-то деть. После этого я бросился в логово охотников - какой-то заброшенный склад - где и нашел связанную девушку, Шарлотту Морриган, а также холодильник вот с этим веществом, - Габриэль разжал ладонь, и Каин с интересом уставился на узкую ампулу со светло-красной жидкостью.
- Что это?
- Видимо, тот самый 'эликсир'. И Чарли как-то с ним связана. Судя по всему, охотники держали ее в плену и регулярно забирали у нее кровь. Сами они успели скрыться до моего визита - но девушку и препарат бросили.
- Не думаешь же ты, что...
- Все факты на это указывают. Каким-то образом кровь Чарли придает охотникам невероятную силу.
- Но ведь она - всего лишь человек. Как и сами охотники. Будь она Истинным, они бы обратились, вколов себе ее кровь!
- Верно. Но они - люди, в этом нет никаких сомнений. А вот Чарли - не вполне человек.
- То есть?
- Ты ведь слышал о существовании дампиров, полукровок?
- Да, но всегда относился к подобным историям с недоверием.
- Напрасно. Дампиры изредка рождались от союза Истинных и смертных, но еще реже выживали. Такие дети чаще всего оказывались нежизнеспособными. Бывали и исключения, конечно. Насколько мне известно, дампиры всегда перенимали больше от Истинного, чем от человека: они вынуждены были питаться кровью, чтобы сохранять способность к быстрой регенерации и устойчивость к болезням. Однако Чарли - случай совершенно уникальный. Как ни странно, человеческого в ней оказалось больше, чем вампирского.
- Хочешь сказать, кровь она не пьет?
- Нет. Для поддержания сил и замедления старения ей вполне достаточно обычной человеческой еды. Я пока не выяснил, кто она, откуда, как попала в руки охотников - она была слишком измождена, чтобы я мог что-то понять - но, по крайней мере, теперь мы знаем, зачем она понадобилась охотникам... Полагаю, Чарли сама нам все расскажет после того, как немного придет в себя. Или ее кровь расскажет.
- Если ты хотел меня заинтриговать, то тебе это удалось.
- Я и сам заинтригован.
- Ты потому привез ее ко мне, что не доверяешь местным Истинным?
- Да. Предатель еще не найден, Каин. А, учитывая ценность девушки...
- Понимаю.
- Самому мне придется как можно скорее вернуться в город. Вчера я созвал всю Семью, допросил каждого из Истинных отдельно. Напасть на след нашего загадочного убийцы не составило труда. Ты знаком с Эрлендом и Цицилией Асгардис?
- Нет, но имена знакомые.
- У них есть молодой сын, Элиан. Ранее он жил в Италии; в Лондон приехал пару месяцев назад. Вскоре после этого в городе и начались убийства.
- Почему ты думаешь, что именно он к ним причастен?
- Об этом мне сказали его родители. Вернее, их помыслы, которые они, как ни старались, не сумели от меня скрыть. Эрленд и Цицилия не только знали о проделках сына, но и покрывали его, как могли: уничтожали брошенные им тела жертв, оберегали его от контактов с другими членами Семьи, чтобы никто ни о чем не догадался. Мальчишка почувствовал свою вседозволенность и утратил всякое чувство меры: развлекался в человеческих барах и клубах вместе со своими вриколакосами, нападал на людей у всех на виду, устраивал шумные вечеринки для смертных в своем доме, часто заканчивавшиеся убийством всех приглашенных, а то и обращением некоторых из них. Родители вскоре утратили контроль над своим чадом - в том числе, над количеством убитых им людей. Их изуродованные тела стали находить повсюду. Что и привлекло внимание охотников.
- И, разумеется, даже после этого чета Асгардис не выдала сыночка Семье? - усмехнулся Каин.
- Не выдала. Но они не учли одного. Меня.
- Ты разыскал этого Элиана?
- Пока нет. На собрание Семьи он не явился, поскольку официально не является ее членом, а родители вот уже пару недель его не видели и не знают, где он сейчас обретается.
- Не боишься, что он слиняет из города?
- О, нет. Это не в его духе, поверь. Элиан - наглый, беспринципный, бесчестный юнец, разбалованный родителями настолько, что утратил всякий страх перед высшей властью. Визит Палача его позабавит, не более. Не удивлюсь, если он возьмется за свое с возросшим усердием, чтобы бросить мне вызов. Законы Рода его нисколько не волнуют.
- Нашему Перворожденному он бы понравился, как думаешь?
- Полагаю, да, будь он все еще жив. Но я убил Перворожденного, и уж разбушевавшегося мальчишку усмирю тем более.
- Что станет с его родителями?
- За укрывательство преступника им полагается серьезная кара. Действия их сына поставили под угрозу тайну нашего Рода и, более того, вывели на нас охотников. Пока что они содержатся под домашним арестом - их судьбу я решу после того, как закончу это дело. Допрос Семьи, увы, не прояснил ситуацию с предателем... Возможно, это Истинный-одиночка, такой, как ты, имеющий свои связи в Семье.
- Тебе не приходило в голову, что эти двое - таинственный предатель и малолетний мучитель людей, Элиан, как-то связаны между собой? - помолчав, задумчиво спросил Каин. - Посуди сам: едва Элиан начинает убивать людей, как появляются охотники, обладающие сверхъестественной силой и всей необходимой информацией, которую сами они бы ни за что не раздобыли. Тебе не кажется, что кому-то выгодно натравливать охотников на Истинных, пользуясь действиями Элиана, как основанием?
- Да, я уже думал об этом. Считаешь, кто-то из наших пытается развязать войну?
- Не знаю, Габриэль. Все прояснится, лишь когда ты отыщешь этого Элиана. И поговоришь с Чарли. Кстати, она, надеюсь, не опасна? Яна там с ней наедине...
- Не беспокойся, твоей подруге ничего не грозит. Девушка крайне ослаблена. Вряд ли она сейчас - да и вообще - способна на какую-либо агрессию.
- Вернусь в город. Съезжу по нескольким адресам, где мог укрыться Элиан. А там - видно будет... Я тебя не слишком обременю, если оставлю на твое попечение Чарли?
- Не слишком. Но, надеюсь, это ненадолго. Мы как-то уже привыкли к уединению. Какие-то особые указания насчет пленницы будут?
- Да нет. Я заеду к вам ближе к вечеру, как закончу свои дела, проверю, как она тут. Заодно и поговорю с ней. Заночевать у тебя, если что, можно будет?
Каин рассмеялся.
- Пора открывать семейный отель. Ну, раз я согласился подержать у себя твою подружку, то, думаю, и тебе тут пожить можно.
- Она мне не подружка, - нахмурился тот.
- У всех Палачей проблемы с чувством юмора?
- В данном случае это скорее намек, чем шутка. Ты, верно, забыл, что я не могу себе позволить некоторые 'слабости'.
- Как же вы живете, бедняги? Ни женщин, ни семьи, ни развлечений...
Габриэль сдержанно улыбнулся.
- Мое развлечение - хорошо сделанная работа. Остальное - не более, чем излишества.
- Ну-ну, - хмыкнул Каин недоверчиво. - Хотел бы я услышать, как ты запоешь, когда и тебя приспичит. Я когда-то, помнится, тоже так жил. И посмотри на меня сейчас.
- Ты стал счастливее, это верно. Но и уязвимее, не так ли?
- Это неизбежная плата, друг мой.
- Ты не эмпат, тебе проще. - взглянув в окончательно посветлевшее окно, он добавил: - Мне пора. Если возникнут какие-то проблемы, мой телефон у тебя есть.
- Габриэль, - поколебавшись, произнес Каин, - если вдруг что... ну, если тебе вдруг понадобится помощь или угодишь в какую-нибудь передрягу... что, конечно, вряд ли...
- Я позвоню, - кивнул он серьезно.
* * *
Элиан перевернулся на бок, скользнул ладонью по соседней подушке и, поймав пальцами пустоту, открыл глаза. Ему по-прежнему не нравилось просыпаться в постели одному, без Лори. За последние пару лет, что они были вместе, он не только нисколько к ней не остыл, но и, похоже, всерьез привязался. По крайней мере, свою жизнь без нее он больше помыслить не мог.
Лори выросла в сиротском приюте при монастыре - смешно, но, даже став вампиром, она не утратила веры в Господа. Она убивала людей, пила их кровь и утверждала, что, если однажды ей доведется умереть, то она будет вечно гореть в адском пламени. Судьба довольно странным образам свела всех троих - его, Лори и Дейзи. Элиан в ту пору гостил у родителей в Лондоне. Девятнадцатилетняя Лори по стечению обстоятельств работала официанткой в баре, где он любил бывать. Как-то ночью, возвращаясь со смены домой, Лори услышала женские крики в переулке неподалеку от бара. Недолго думая, она бросилась на помощь к незнакомке. Ею оказалось Дейзи, к которой с недвусмысленными намерениями пристала пара хулиганов. Те, в свою очередь, появлению второй жертвы только обрадовались, и неизвестно, чем бы все закончилось, не проходи мимо Элиан. Чисто забавы ради он оторвал одному из несостоявшихся насильников голову, а вторым плотно поужинал на глазах потрясенных девушек.
- Стой! - преградила ему дорогу Лори, когда он, бросив иссушенный труп, развернулся, чтобы уйти. - Сделай меня такой, как ты!
Он остановился, порядком удивленный: обычно смертные, увидев его сущность, с воплями кидались наутек. Ну, или падали в обморок. Но уж никак не вешались на него с предложениями их обратить.