Сердце мое билось в безумном ритме, словно в клетке, грозя сию минуту вырваться из ненавистной груди, - а я улыбался. Во мне нет особых талантов, это все знают давно. И все же - я сын своего отца! И горжусь этим, я, Родерик Россе тан'Тани Акварре ди Атум Валеостра Младший!
И вдруг, что-то отвлекло меня от таких прекрасных и возвышенных мыслей, а именно - некое шевеление в небесах. Я нахмурился, присмотревшись к этому странному явлению - это птички, небольшие черненькие птички собирались во множество стаек, и...Аш! Они образуют в небе какие-то слова...Аш, аш, аш!!! Знамение?!
Я стал приглядываться, пытаясь понять смысл послания судьбы.
- И..и...Парни, помогите мне! Это знамение! Кто-нибудь знает что это за закорюченная руна похожая на "и"!?
- Это заглавная "Д" такая, как в старых гримуарах, мой лорд, скорее всего..., - услужливо подсказал Ратилён, с трепетом вперивший свой взор в небо.
- Значит..."Делай подвиги - и...", - протянул я, сморщив лоб и погрузившись в мысленные усилия, - ..."И жизнь изменится."?!
Едва я произнес слова, птички исчезли, как не бывало их и вовсе. Стряхнув наваждение и холодных муравьев с хребта, я круто развернул коня, и Прит с легкостью совершил маневр, но и тут же застыл как вкопанный.
Мои солдаты и их лошади мирно лежали на земле, и...Спали, да, причем жутко храпели, и как только я не услышал этого?! Удивлению моему не было предела, и я опять развернулся - опасения оправдались, солнце было теперь не в правой стороне, а в левой.
Подавив дрожь и сглотнув, я слез с коня и перебудил всех солдат - спустя каких-то десять минут все были на ногах. И все помнили, что секунду назад там было пророчество.
Я решил уезжать отсюда, от греха подальше, мало ли...Но все же опять подъехал к краю пропасти, и посмотрел на небо...Странно так...Почему нам?
А, в прочем...Стоп, что это?
Мое внимание привлекла ярко-красная точка среди темно-зеленого ковра зелени, и я завозился, пытаясь рассмотреть получше что там так быстро движется, и только вытянув шею я понял, что точки две. А потом до меня дошло.
- Юстас, подай мне подзорную трубку пожалуйста., - бросил я через плечо одному из парней, но он не ответил.
- Нами риз Юстас?, - требовательно повторил я, раздраженно разворачиваясь.
Но солдаты молчали. Молчание затягивалось, заставляя меня нервничать и испарина выступила у меня на лбу. Что-то не так. Что-то очень не так.
- Где Юстас, я спрашиваю?!, - рявкнул я, и парни съежились под взглядом, - Где мой риз Юстас?! Где, он, аш побери?!
Солдаты молчали минуты три, и когда напряжение достигло апогея, старый ветеран Хъёмрайн тихо сказал, доставая из походной сумки потрепанную подзорную трубу и протягивая е мне, так как стоял ближе всех, со словами:
- Ваша светлость...Юс пропал. Мы не знаем где он, и только сейчас заметили. Держите мою трубку., - голос вояки был севший, взгляд сосредоточенным - он боялся. А если уж Райн боится...
Мне стало страшно, и чтобы скрыть дрожь по всему телу, я молча выхватил трубу у него из рук, и развернулся к морю зеленых трав лицом.
Немного повозившись и настроив более-менее этот чудной прибор, я приставил его к глазу, и стал высматривать, подправляя четкость сияющим внешним кристалликом.
Наконец, изображение стало сносным вполне, и увиденное меня ужаснуло - там был какой-то старик в алых одеждах, и он тащил по полям обнаженную девушку на поводке, то и дело огревая ее по лицу и спине какой-то палкой.
Моя кровь вскипела, вытеснив страх и волнение за Юстаса моментально! Вот он, подвиг.
Я с мрачной решимостью развернулся вновь, отдавая подзорную трубу Райну. На скулах заиграли желваки, я даже таится не стал.
- Так, теперь все поименно рассчитайтесь! Юстаса отыщем позже, мы его найдем. Итак, Родерик, первый.
- Астен, второй на месте!
- Ратилён, третий, на месте!
- Хъёмрайн, четвертый, живой!
- Варден пятый, есть!
- Брог, шестой!
- Онтерро, седьмой!
- Зоем, восьмой, да!
- Эльварилль, девять.
- Мошко, дисеть!
- Паранталь, одиннадцать!
- Артруа, двенадцать!
- Эриклен, тринадцатый.
- Умодо, четырнадцаать!
- Ларнави, пятнадцать!
Дальше последовало молчание. Да, Юстас был именно шестнадцатым...
- Дальше., - раздраженно прошипел я.
- Тиль, семнадцать!, - незамедлительно продолжили.
- Миртранд, восемнадцать!
- Чалач, двтндцать!
- Кёмур, двадцать, знаменоносец!
Так, значит все есть. Кроме Юстаса, естественно...Страх попытался нахлынуть на меня вновь, но я отогнал его раздражением.
- Ну что ж, а теперь в погоню. Там девчонку хлещет какой-то старик, мы должны ее спасти, Юстасом займемся после.
Парни мрачно кивнули, и развернувшись всем своими отрядом, я стал спускаться чуть левее от того места, где мы начали взбираться, то и дело находя приметную красную точечку. Похоже старик даже и не удалялся - он как раз к нам в руки и шел.
Вдруг, я почувствовал что земля под моими, в смысле, под ногами коня, трясется, и вздрогнул - оползень!
- В галоп, в галоп, быстро!
Я и мои парни пришпорили коней, и вскоре уже летели вперед, неслись, как и камни под их ногами...
Не понимаю, как нам удалось спастись, но едва мы поспрыгивали с горы, оползень прекратился, но я продолжал гнать коня, приближаясь к старику все ближе и ближе, ослепленный адреналином и страхом.
Вскоре, я смог его уже более-менее разглядеть, да и он заметил нас, и бодрым шагом разрезая травяной ковер, направился к нашему отряду, я же на ходу обнажил свой фальшион, с которым упражняюсь с одиннадцати лет.
Когда мы почти поравнялись, я спрыгнул с коня, навстречу девушке и радостному старику, который оказался не совсем уж старик, и тащил бедную женщину на поводке за собой. Какой ужасный фанатик...
- Что ты, изверг, можешь сказать в своё оправдание?!, - рыкнул я ему, направив в лицо фальшион, но тот степенно покачал головой, и хотел было что-то сказать, словно объяснить нерадивому ребенку - такой была ласковой улыбка.
- Видите ли, это..., - он указал на девушку, а меня это почему-то выбесило, свело с ума, а дальше все произошло мгновенно.
- Заткнись, презренный палач, я, Родерик ди Атум Валеостра, приговариваю тебя к смертной казни за надругательство и тут же привожу приговор в исполнение., - рявкнув так, я отделил его голову от тела в одно мгновение.
Кровь обагрила меня, девушку и траву, голова отлетела вбок, все еще улыбаясь, а тело мешком осело наземь.
Подъехали мои парни, с шокированными лицами уставившись на всю эту кровавую расправу, но фальшион тут же выскользнул из моих ослабевших рук. Что я наделал?! Зачем его убил, а не проводил в тюрьму?! Даа...Отец меня точно не погладит по голове за такое. И кошмары не прибавят шарма. К сожалению, я ясно все понимал и осознавал, даже слишком.
И тут ко мне бросилась девушка, упав на колени и обняв их. Она громко зарыдала, всхлипывая и постанывая:
- Господин..., - протянула она дрожащим, но звонким голосом, - Спасибо вам, вы спасли меня от издевательств, спасибо, спасибо...Я ничем не могу вас отблагодарить, но я буду вам навсегда должна...Только не бейте меня больше, прошу...
Это меня так тронуло, что я не удержался, и присел рядом с девушкой, обнимая ее и притягивая к себе.
- Успокойся, успокойся...Все хорошо. Никто тебе больше плохо не сделает, что ты, прости лучше что так напугал тебя своей жестокостью..., - не знаю почему, но меня как-то прорвало и нужные слова утешения нашлись сами.
Мне показалось, или она ухмыльнулась за моей спиной? Нет, хоть чутье и почти не подводит, наверняка это была лишь робкая улыбка.
Я погладил ее по спине, стянув зубами перчатку...Теплая, хорошая...Только тело все в ссадинах, синяках и гематомах...
Ничего, исправим.
- Эй, парни, не стойте истуканами, слезайте и дайте ей плащ и одежды - что есть у кого, живо!
Парни повиновались.
Вскоре, девушка была одета, и стояла на ногах слегка шатаясь...Уже хорошо, что стояла...Ее жуткий ошейник я разрезал, и бросил на труп старик.
Усадив спасенную в седло перед собой, мы двинулись обратно, искать Юстаса, но спустя несколько минут молчания и ее теплого дыхания, я не выдержал и спросил:
- Миледи, как тебя зовут?
- Тирра, меня зовут Тирра..., - она обернулась, посмотрев на меня сияющими, огромными глазами орехового цвета, - Но меня так никто не называл уже давно. Чаще - строптивой тварью., - казалось, ее голос был полон нежности, чувства полузабытого для нее, но проявившегося сейчас.
- А меня зови Родерик, Тирра...Или Род? Как тебе больше нравиться, в общем..., - странно было осознавать, что ее общество было мне легким, приятным, я даже смог говорить с ней ни о чем, что было очень приятно...Уже давно я не говорил с девушкой ни о чем. Чаще, меня спрашивали сколько и какую долю богатства отца я унаследую. Да мне неважно это. Я так и говорю всем, но это кажется вызывает отвращение ко мне у всех девушек, кроме этой.
Не удивительно, что за беседой с этой милой девушкой мы в считанные мгновения добрались к склону скалы, и я деловито бросил своим воинам, чуть обернувшись:
- Все на месте? Сейсас объедем склон и будем искать Юстаса, придется разделится.
Уже собравшись двинутся в путь, я услышал слова Хъёмрайна, и они меня ужаснули:
- Паранталь исчез!
- Что?! Этого не может быть!!! Когда?!, - возопил я дурным голосом не стесняясь Тирры.
- Я не заметил, чтобы он с нами скакал за вами, ваша светлость., - севшим голосом прошептал Онтерро. Правда, громко прошептал, мы все услышали.
- Аш, аш!!! Кто-нибудь еще видел его после спуска!?, - я был готов рвать на себе волосы, к тому же холодный страх превратился в липкий, словно обретая плоть. Мне стало холодно.
Ведь это же именно я виноват, аш побери, виноват в этом! Мое презрение к себе зашкаливало как никогда - я забыл о собственных людях, поддавшись своей прихоти и кровожадности. А среди солдат теперь ширилась паника.
- Нет...Не помним, не видели, тогда ведь каждый свою шкуру спасал..., - бросил Тиль, друг Паранталя, его земляк и вечный собутыльник.

Я выругался наиболее вычурно и грязно, как только умел, и сам направился к склону где случился оползень.
Попросив Тирру подождать, я спрыгнул с Прита - а за мной и солдаты, и полез на камни, стараясь их особо не тревожить, дабы не стать причиной второго оползня.
Спустя получаса поисков под солнцем, которое хоть и клонилось в сторону вечера, однако было довольно жарким, я нашел лоскуток синей ткани.
- Сюда, он где-то здесь!, - мне пришлось позвать ребят, потому как сам бы не управился с валуном...Но совместными усилиями валун был оттащен вбок, и нашим взорам предстало жуткое зрелище - перед нами лежал Юстас. Не Паранталь, а Юстас, аш побери! И я готов был с визгом бросится бежать в родной замок - руки и коленки у меня дрожали как у семилетнего мальца.
Юстас лежал в неестественно вывернутой позе - можно сказать что ноги он держал в руках за ушами. Ноги были за спиной, его пятки касались лопаток, так как он сидел боком и мы это видели. И, скорее даже не в руках - в руке.
Левая была оторвана, само запястье, а из культи лилась все еще теплая кровь, орошая камни. Его лицо было настолько обезображено морщинами и предсмертным испугом, болью, что, казалось, он увидел и испытал перед смертью нечто такое, что хуже любых мучений.
И глаза не закрывались. Они были открыты, и видимо после того, как какой-то камень упал ему на череп, что-то с ними случилось. Теперь они вытекали прозрачной слизью, а из пустеющих глазниц стекала кровь, словно Юстас оплакивал себя кровавыми слезами.
- Аааааа!!! Ааааа!, - подались парни, и я в том числе назад. Боги, как же отвратительно!
Как он тут оказался?! И что у него с рукой?! У меня было ощущение, отвратительно-правдоподобное ощущение, что кто-то оторвал ему руку. Или отгрыз.
В любом случае, мы его труп брать не стали с собой.
Прикрыли валуном, отбежали, уселись на коней и помчались, подальше отсюда, из этого скверного места!
Аш, мурашки на моем теле не прекращались, страх душил, и чтобы хоть как-то отвлечься, я обнимал за талию одной рукой Тирру. Она была вроде как не против.
Этот злополучный холм мы объехали с востока, надеясь найти еще Паранталя. Желательно живым. Достаточно смертей на сегодня, аш, это мне такой подарок на совершеннолетие?!
Да, и вправду, мы обнаружили тут Паранталя.
Еще издалека мы заметили тушу его коня, белоснежного красавца, сейчас растянувшегося на склоне в багровых пятнах.
Улан Паранталь лежал чуть поодаль от коня, сжимая в руках свое фамильное копье, которое сейчас превратилось в ненужную палку.
Он был растерзан - голова почти оторвалась от тела, и держалась только на парочке жил и лоскутке кожи, грудная клетка разворочена, словно его еще и выели изнутри. Да нет, не словно, так и было!
Когда мы приблизились еще ближе, смогли разглядеть то, что заставило многих из моих солдат вырвать - и это отнюдь не труп, пусть и настолько обезображенный, боевого товарища. Даже я едва удержался. Просто чудом не стал блевать.
Начнем с того, что на копье Паранталя была нанизана обычная лиса. Причем, такая же растерзанная, как и солдат.
А рядом крутились три огромных твари, поедая внутренности парня, и закусывая внутренностями лисы.
Они и сами напоминали лис, только выше, мускулистые, короткошерстые, с длинными безносыми мордами и огромными глазами цвета выцветшего льна и куцыми хвостами.
Горизонтальные зрачки тварей пренебрежительно смерили нас, и они продолжили трапезу.
- Акарай Муне, это что еще за дрянь..., - вырвалось у меня, но оказалось что я тут не самый слабонервный - Мошко вдруг взревел, заставив тварей насторожится, и одним движением дрожащих рук снял с плеча огромный барабанный арбалет, заряженный под завязку болтами с взрывным маслом, и в следующую секунду принялся яростно расстреливать тварей, поливая их дождем из стрелок.
Пока из стрелок. Всю ту область, вместе с телом Паранталя, поглотила в одно время волна ревущего огня, и мы слышали как жутко воют монстры внутри огненной стены. Мне, кажется, брови сожгло, но и аш с ними.
Полуэльф Эльварилль поддержал Мошко, пустив в стену огня еще дождь из тяжелых цельных адамантиновых стрел, криво и мстительно ухмыляясь позади своего огромного лука, с которым он мог управляться, как видите, даже на лошади.
Между тем, огонь утих, а затем и вовсе исчез, уступив место тлеющим искрам. Странно, что твари, обгоревшие и высушенные огнем, сплошь в копоти, выжили и бросились бежать.
Но Мошко был бы не Мошко, если бы отпустил их так просто.
Ралиец взревел, и выпустив оставшиеся взрывные стрелки, стал метать тяжелые ножи в монстров, и не остановился, пока они не закончились. И хотя даже Эльварилль пытался их сразить, они скрылись в лесу, успели.
Выпущенные стрелки полыхнули уже в лесу, взорвавшись на жутких тварях.
- Циы чудовыща забралиы нашего друга! Я их навучу что таке смерт!, - голос коренастого, лысого, усатого и бородатого Мошко, уроженца страны Ралии, далеко-далеко на севере, дрожал. Он и вправду готов был расплакаться.
Нас же, всех остальных, все это время парализованных от страха, наконец отпустило.
Я поежился, по телу пробежалась волна мурашек.
- Н-надо успеть домой до наступления темноты. А то тут такое творится, что мне и в кошмарах не снилось.
- Ваша светлость, нет. Мы не успеем в любом случае! И как бы сильно мы не гнали коней, максимум доберемся к полуночи к месту, которое называют Могильный Курган., - мягко сказал Артруа, сын мелкого дворянина и любитель двуручных мечей, которые впору тягать ограм, а не солдатам запаса.
Кладбище!? Ну уж нет. Надо найти ночлег...
Мы двинулись молча к лесу, без слов все понимая. Но свой страх и холод утолить зато успел я в разговоре с Тиррой - девушка, которая до этого молчала, и верно, ужасалась, сама со мной заговорила. Мы говорили о лесе, музыке, ветрах...Казалось, она знает все, что знаю я. А с виду не дворянка...Что ж, тем лучше.
Достигнув леса, нам сразу же подвернулось подходящее местечко - небольшая полянка, слева от которой дорога, справа - большой валун, отгораживающий нас от леса, метров пять в высоту и двадцать в длину.
Мы расположились прямо у камня, разложив большой костер тоже впритык к нему, чтобы и поверхность камня прогрелась, и расставив походные палатки, расседлав коней и сварив похлебки, принялись кушать.
Тирру я накормил сам, хоть и отказывалась. Но вскоре, стало так клонить в сон, что я почти сразу пошел устраиваться спать, хотя хотел позаигрывать с девушкой, так, для разнообразия.
Сказался тяжелый день - улегшись удобно, я призвал своих солдат ложится тоже, ибо денек тяжеловат оказался. Нервы нуждаются в отдыхе...О чем это я? А, ни о чем...
Уснул я почти сразу, отключился просто...И снилось мне, что я сплю. Да-да, именно так.
В этом сне видел вот что: долго ли, коротко ли я спал, но вдруг что-то заставило меня распахнуть глаза. И сна не осталось ни в одном глазу почти сразу. Вокруг горели какие-то факелы, и раздавался странный гудящий звук...Спустя мгновение я понял, что это кто-то пел...
Я прошел чуть дальше, и вдруг заметил, что сбоку от меня горит костер, а вокруг него...Пляшут, взявшись за руки какие-то кривобокие то ли люди, то ли орки, то ли кобольды, то ли все вместе понемножку и в крапинку.
Зрелище было действительно жуткое.
На каждом из них была маска, уродливая, но тем не менее посимпатичней чем их настоящие лица наверняка...Дрожь и озноб стали сотрясать меня, а ужас сдавил горло только тогда, когда я осознал две вещи - я не могу пошевелится, и...Они уносят Вардена!!!
Нет, только не он! Не Варден! Я был знаком с ним еще в детстве, мудрый сказочник Варден, молчаливый друг Варден, надежный щитоносец Варден!
Не убивайте его!
Кажется, меня услышали, и обернувшись, засмеялись все одновременно, заставив меня этим почти утратить рассудок - о нет, они не убьют.
Прислушаются ко мне, твари, так сказать...Спящего Вардена подвесили за руки над костром, на уже готовые веревки, которые были привязаны к дереву. Четверо карликов поднимало и держало над костром парня с помощью длинных крючковатых палок, а еще четверо с помощью них же продели его руки в веревки, которые тут же затянулись.
Варден так и не проснулся.
А я не смог моргнуть. И собственными глазами видел как он умирал во сне, поджариваясь медленно, неторопливо, под ужасающее пение уродливых карликов.
Спустя несколько часов, он был "готов", так сказать, а я был морально сломлен. Воняло жженной человечиной на весь лес, и в поджаристом куске мяса никто бы не узнал моего друга...
И не узнает.
Уродцы как по сигналу остановились, перестали плясать и петь наконец, и я понял почему: на поверхности огромного камня, под которым я сейчас сплю, пошли трещинки. А потом, вдруг бесшумно отъехал вбок исполинский камень, играющий роль двери. А казалось бы - плоская ровная поверхность...
Из глубин темного чрева замшелого камня раздался ужасный скрежет, и три огонька засияли там, во тьме, так хищно и насмешливо...
Тьма сгустилась перед глазами у меня, а потом...Первобытный рык, сотрясающий все вокруг...И я проснулся, в холодном поту.
Это было ужасно, меня трясло, и я сразу же вскочил, проверяя если Варден, все ли целы. И облегченно вздохнул, когда понял, что все хорошо.
Но вокруг был какой-то туман, такой холодный...И тут, я проснулся во второй раз. Ущипнув себя, я понял, что теперь уже это взаправду реальность, и опять же вскочил и пошел проверять если ли Варден.
Но меня охватил ужас - все мирно спали, а Вардена не было. Как не было и Ларнави, и даже...Тирры!
Я быстро разбудил своих парней, заставив их мгновенно одется, и несмотря на сонливость перепугаться. Приказав быть наперевес с оружием и смотреть в оба, я обнажил свой фальшион, и пошел вперед, сворачивая чуть вбок.
За моей спиной было...Шестнадцать парней. Из всех двадцати...По дороге Артруа успел рассказать, что накануне вечером, после того, как я вырубился, Ларнави домогался Тирры. Очень настойчиво, грозя изнасиловать, в случае непокорности. А дальше, почему-то все уснули. Но я думаю, Ларнави, ловкий вор, выкрутится из всего, из любой передряги - рассуждал мысленно я, глядя себе на сапоги. Что-то они больно уж интересные. Ну и аш с ни...О боги!!!
Подняв глаза, я сразу же уперся взглядом в ветвистый дуб...К которому вверх ногами был пришпилен собственными клинками Ларнави. Причем, он был растянут, словно на дыбе, и на лице был непередаваемые ужас, застывший как восковая маска...
Я с трудом отвел взгляд, парни блевали. Ведь помимо прочего, Ларнави еще кто-то удушил собственными кишками.
Но мои глаза, похоже, удачно находят смерть.
В этот раз взгляд уперся в потухший костер и кучку костей при нем. Костей белоснежный, обглоданных дочиста. Костей человеческих. Костей Вардена.
В этот раз уже пришлось мне плакать и блевать, я не смог удержаться...
Верные солдаты отвели меня в наш импровизированный лагерь, когда мы не нашли никаких следов Тирры, и уже в лагере я взял себя в руки.
Мы быстро собрались, и тронулись в путь. Без единого слова, мы скакали не останавливаясь, пока вечер не настиг нас.
Но зато минули Могильный Курган удачно. А после, показались деревенские дома, городская мостовая, и башни моего родового поместья - Атумния Валеостра, неприступная цитадель. Дом...Добрались.
Выжили.
На самом деле, мы были безумно рады. Даже Прит.

***

Когда вечером, приняв ванну и наевшись вволю, я рассказал все отцу, всю-всю правду, отец сурово посмотрел на меня, и горько сказал:
- Сын мой, если бы ты знал, кого ты убил...Да, я не могу найти объяснения пророчеству, не могу и сказать что убивало твоих людей, или кто убивал. Но знаешь ли ты, глупый мальчишка, что убил моего друга детства?! Аппенин ди Бретар, один из Великих Инквизиторов, который ехал чтобы познакомится с тобой и поздравить с совершеннолетием. А ты его убил. Та "девушка", которая тебя так зацепила, и за которую ты вступился так глупо - на самом деле андроген. Она из вымирающей расы соквитов, андрогенов - существ, которые по желанию могут менять пол, и хамелеонов, как тени, что меняют внешность. Кроме того - они каннибалы, едят друг друга, и не только. Слышал истории и похищенных ночными жителями младенцев?
- Д-да..., - выдавил я из себя едва-едва.
- Это дело их лап. Дети им нужны для...Для потомства. И не надо терять тут сознание. То, что оно не убило вас всех - чудо. А святой отец как раз вел ее, чтобы показать тебе какие опасности тебя могут ждать. И чтобы показать истинный облик твари людям. И убил ты его потому, что он не ожидал такой глупости от тебя. А ошибки надо исправлять, сынок. Не представляю что вы там встретили, но ты в зеркало смотрел?
- Н-нет...
- Ты седой. Седой как лунь, седее меня в мои пятьдесят лет! Меня, графа Георга Лиджеса ва'Тани Акварре ди Атум Валеостра Тринадцатого!
- И поделом мне., - мне удалось взять себя в руки наконец-то, - Сам виноват.
- Ну-ну, не говори так. Виноват, но не сам. Исправь ошибки. Потому что прошлое - оно никогда не прощает, и придет время когда оно отвесит тебе пощечину, содрав с лица всю кожу. Послушай отца хоть раз: что бы ты не сделал, отдастся потом не на тебе. Страдать будут те, кто близко к тебе. Исправь содеянное - найди ту тварь и убей, уничтожь.
Мои глаза загорелись мрачным огнем, заполнились чем-то, что похоже на тьму в том замшелом каменном тоннеле.
- Я заслужу искупление, отец!
- Мой сын! Молодец..., - он ласково улыбнулся. Или, скорее, ухмыльнулся?
С чего бы ему ухмыляться...Дежавю. Наверное, показалось.