Аннотация: Легенда или быль? Какая грань помогает различить эти, казалось бы, разные понятия? Мы сами. Мы сами решаем где начинается легенда, а где кончается быль. И если ты готов стать статуей ради любви...Не готов ли мир ради тебя совершить чудо?
for my love, YL
- ...На краю кристальных стен Эфель-Дуата, подставляя лицо колким порывам ледяного ветра, кутаясь в длинный серый плащ, стоял он.
Он высился в полный рот, словно статуя, укутанная в подбитый мехом серый атлас, совершенно недвижимо. Он взирал с высоты своего богатырского роста на горы, и его глаза были на уровне их вершин.
Он стал уже как маяк, высясь с высоты крепостных стен, как ориентир в ночном небе, темнее чем сама ночь.
Только редкие и слабые облака пара, вырывающиеся из его ноздрей, выдавала, что он еще жив, а не просто окоченевшая глыба льда.
Хотя некоторое время назад над ним посмеивались.
Никто уже не помнил, когда величественному тронному залу он предпочел фасад фронтовой башенки о семи ветрах, и с тех пор несет свой ежедневный неподвижный дозор.
Король Эфель-Дуата изменился: черты его отточились, стали словно высеченными из камня и льда. Глаза превратились в пылающие бирюзой щелочки. Бледная кожа была гладкой, словно мрамор, и колкие порывы уже не причиняли столько неудобств ему, как в первые дни.
Холодный северный ветер, дыхание могучих горных пиков, стал ему другом и собеседником, который слушал его укрытые даже от самого себя мысли.
Бесстрашно, не шелохнувшись, король подставлял свое лицо ласковым касаниям снежных бурь и смерчей. Мелкие острые снежинки навсегда оставляли на нем свои шрамы-печати.
Ранили его оболочку, пытаясь добиться то ли вопля, то ли улыбки - но бирюзовые глаза видели только красоту.
Так прошли годы.
Много пыльных лет, много суровых зим пытались заморозить величественную крепость Эфель-Дуат, но вечные стражи - король и стены - устояли.
Забылась причина, почему он решил выйти на это место, затерялась в толще слухов...Но король не был забыт, последний преемник чистой голубой крови древних королей не мог лишится памяти своего народа.
Но о том, что он жив, стали забывать.
По прошествии этих лет, случилось то, о чем древние мудрецы говорили давно - монументальную тень Эфель-Дуата, накрыла та тень, что поплотнее, гуще, непрогляднее - война.
Долго бились солдаты-агриты на границах своих, но враг оказался сильнее, и они отступили за неприступные стены своей цитадели, надеясь отыскать там защиту и укрытие.
И отыскали.
Но увы - враги были сильны и находчивы, враги их владели магией Пустоты, и не смотря на все старания защитников - Эфель-Дуат пал.
Противники ворвались в замок, пробив в неприступных воротах дыру, и гвардейцы не смогли удержать их. Не удержали их и могучие латники, сломленные не мастерством, но численным превосходством и безумным натиском врагов.
Город-крепость наполнился врагами, и уцелевшие войска агритов вынуждены были отступить вглубь города, то есть - наверх горы, на верх крепостных стен.
За последними стенами укрылись последние, способные сражаться агриты и араки, жители Эфель-Дуата. Могучей колонной встретила врага славная лейб-гвардия короля, и кровь оросила белокаменные мраморные мостовые города. Кровь, черная и красная, выткала узоры на дверях тронного зала, куда были оттеснены храбрые гвардейцы, защищающие свой город, свой дом.
Надежда в сердцах угасла, угасла воля к жизни, уповать было воистину не на что.
Лишь король Эфель-Дуата взирал на это побоище свысока, и под бирюзовым взглядом ежились даже самые свирепые чудовища врагов. И под бирюзовым взглядом воспарял духом даже самый трусливый или раненый арак!
И потому поняли защитники, что надежда есть...В отчаянную атаку бросились лейб-гвардейцы, под предводительством женщины, расшвыривая врагов из последних сил, и прорываясь к площадке короля, к башенке о семи ветрах.
Оказалось, что судьба благоволит тем, кто на грани и на остри клинка, и потому они чудом прорвались, не потеряв никого из своих, но выкосив изрядное количество врагов.
Башенку было легко оборонять, и солдаты окружили ее, отражая вражеские атаки одну за другой и не неся потерь. Казалось король приносит им удачу...
Но он оставался неподвижен.
И тогда одна из рыцарей, та самая женщина-офицер, внезапно бросила свой тяжелый клинок на пол.
Эхом раздался звон окровавленного оружия о белые камни, и гвардейцы замерли, глядя на командира. Дыхание затаили даже враги.
А дальше случилось то, свидетелем чего, считайте, я стал сам.
"Благородная воительница, рыцарь, сэра лейб-офицер Остинастис, метнулась к неподвижно стоящему королю. Обвила его руками, начала плакать, как маленькая девочка, начала бить обессилено кулачками по нему...
Но он был и остался тверд и холоден.
Остинастис кричала в небо:
- Почему!? Почему!? Чем мы заслужили это!?
Но небо не отвечало ей. Оно, наверное, не знало...
- Ты нужен своему народу, Варториан!, - со слезами на глазах пыталась убедить она короля, заглядывая в бирюзовые щелочки, - Ты нужен мне, любимый...
Никто не успел ни понять, ни уследить, как порывы ветра стали сильнее, как напряженно замерло все и всё, словно само время остановилось посмотреть.
Остинастис гладила короля-статую всхлипывая - он действительно стал статуей. И плащ - больше не ткань, но холодный мрамор...От осознания этого, женщина, сидевшая на коленях у этой статуи в каждый предрассветный час, готова была бросится вниз, с пепельных стен Эфель-Дуата, в его тень.
Она верила, что он был жив.
Но...Это была лишь ложная надежда.
Думая так, она нежно поглаживала его, прикасалась губами к гладкой поверхности плаща...
В этот момент плащ пошел трещинами, все "тело" короля покрылось тонкой сеточкой трещинок, а с них невероятным напором повалил горячий пар; Остинастис не верила своим глазам.
А потом она поняла - это не тело. Это кокон! И части этого мраморного кокона с грохотом стали отваливаться на пол, рассыпаясь затем серым тусклым прахом, который раздувал вокруг этот безумно сильный напор горячего пара...
И воительница не дрогнула, вглядываясь лишь в самый центр, самое сосредоточие пара и жара. И не верила своим глазам.
А затем пар рассеялся в один миг, и она увидела его...И услышала его:
- Ты отказала мне, сказав что крыльев у меня нет..., - воистину громовой голос короля Варториана взорвал тишину повисшую над башенкой, - Теперь, когда они есть, ты полюбишь меня?
Выпрямился во весь рост обнаженный король с этими словами, складывая за спиной исполинские серебряные крылья.
А Остинастис не могла поверить, что это он, что это его обнаженное тело и огромные, невообразимые крылья она видит сейчас, что его взгляд сейчас ловит...Живой взгляд!
- Тори..., - слезы брызнули из ее глаз, - Я любила тебя всегда...И только крыльев не было у тебя, да, чтобы стать равным самим богам. Но для меня - ты и был идеален, - девушка всхлипнула, переводя дух, - Я отказала тебе лишь потому, что ты - король, а я - сирота из Горда Нищих. Я не имела права тебя позорить собой...
- Ты такая глупенькая..., - покачал головой он, проглатывая горький ком.
- Я знаю...Прости меня...Прости..., - она кинулась к нему, обнимая, целуя горячие пересохшие губы, смачивая его лицо своими слезами.
Он лишь крепко прижал ее к себе, обвивая исполинскими крыльями их обоих.
В следующее мгновение он подхватил ее на руки, и стрелой взмыв в небо, под ликующий рев солдат, преисполненный праведной надежды..."
Тогда он засиял бирюзовым светом, и охваченные паникой и благоговением орды врагов отступили в свои миры.
Эфель-Дуат, город семи ветров и бесконечности гор, был освобожден.
Народ возликовал, узнав о вернувшемся короле, ликовали и уцелевшие солдаты, восславляя своего ангела-спасителя, и выкрикивая имя своего крылатого монарха в небо.
Город был отстроен, укреплен, да еще и обзавелся новой королевой!
Варториан и Остинастис поженились.
И следующее же ночью, они вышли на то место, где нес свой дозор король давеча. Там и остались стоять они: королева, с взглядом устремленным в пики гор, и король, который обнимает ее за плечи руками и крыльями, - как видно, в ожидании крыльев замерли.
Им осталось лишь ждать. Где ветер рассказывает им секреты и сказки, где бьются только их сердца...На перекрестках судеб. На кристальных стенах древней цитадели. Настоящие куколки Эфель-Дуата...
...Вот-так-вот, господа, все так и было!
- Да ну не может быть!
- Это невероятно! Такие легенды не бывают реальными!
- Небось сам придумал, юнец-то?! Какие куколки?
- Эфель-Дуат, Эфель-Дуат...Где теперь этот ваш мифический Эфель-Дуат?! Ты сам-то хоть был там?
- Хотите верьте, а хотите нет, но мне пора...Спешу откланяться.
Я резко поднялся из-за стола, и улыбнувшись на прощание этим милым пьяницам, хлопнул дверью таверны, оказываясь на улице.
Шел снег, пушистым ковром покрывая все вокруг. Я улыбался, подняв голову в небо, и ловя губами эти ледяные звездочки. Куколки Эфель-Дуата...Говорите, миф?
Две черные точки виделись мне в сером небе, там, на горизонте, и все приближались.
Я вновь улыбнулся, и закричал, почти смеясь, на всю мощь своих легких: