Новые истории про Симеона Прокоповича и Феофана Полоцкого
Однажды Симеон и Феофан, наскучив царевым кабаком, решили отведать таинственной браги, каковую гнал в неимоверных количествах чернокнижник Яков. Отправились они к Якову в башню поутру, начали ломиться и стучать в двери, а еретик ни в какую не отпирает.
- Знамо дело, пришли полакомится на дармовщинку. Ан нет - не будет же вам, чертям, браги премогутной!
Только тут вспомнил Симеон, как с чернокнижником речь держать. "Ты, говорит, Яшка, звездословие царю писал, так винищем все преначертания залил. Нехорошо в приказе на тебя посмотрят, проклятый..."
Тут Якову ничего не оставалось иного, как вынести бочонок приятелям. Те, ухватив добычу, помчались с ней... Да только до дома не добрались: забились в какой-то сарай, там и приняли по изрядному глотку.
И до того брага забористой оказалась, что почали Симеон Прокопович с Феофаном Полоцким по душам общаться. Обычного-то зелена вина для цели сей благородной преизрядно требуется, а тут - сидят приятели, тянут брагу да говорят все, про что думы думали. И денег-то мало, и кабаки неудачно устроены, и власть нехороша, да и сам-то царь батюшка того...
Тут Феофан совсем уж спроста ляпнул:
- Так царь не вечен; и его власти предел положен. Сменится иной, правильной, общей. Чтобы, значит...
И в этот самый момент кто-то в глубине сарая зашевелился, закряхтел. Большой, бородатый, лица в полутьме не разберешь... Феофан с испугу икнул да как заорет:
- Кто ты есть таков?
А мудрый Симеон, подхватив полупустой бочонок, схватил Феофана за шкирку да к выходу потащил скорее. Не хотелось ему, чтоб печально сия задушевная беседа завершилась. И голос, который гудел за спиной раскатистое "Герц...", ему совсем не нравился. И в голове у мудрого Феофана одна проносилась мысль:
- Разбудили!...
***
Однажды потянуло Феофана Полоцкого к родной природе приобщиться, свежим ее воздухом подышать, с народом дивным пообщаться. И отправился он в поля да в деревни, дабы задуманное исполнить. Друг же его, Симеон Прокопович, памятуя о наклонностях Феофана, ни на шаг от него не отставал, чтоб не случилось неприятностей каких.
Вот идут приятели по полю, смотрят: мужики косят. Ну, косцы и косцы - поле большое, роса еще не сошла, машут ровно... только все вокруг мужиков еще один вьется, вроде любопытствует. И одет не по-нашенски, и походочка витиеватая, даже ружьишко - и то чужеземной модели.
- Нишкни! - рявкнул ему друг и охранитель. - Сейчас попытаем. - И спрашивает того приблудного: - За каким делом здесь обретаешься, мил человек?
- Да вот, государи вы мои, - отвечает тот с поклоном, - любопытствую я насчет особости народа нашего. Ни с кем он не схож, все по-своему делает и тайну свою хранит. И мечтаю я тайну ту описать, да всему миру величие наше открыть. Одна беда - не вижу тайны. И как ее очами-то узреть?
Глянули путники еще раз: поле как поле, трава как трава, мужики как мужики. Русский народ, короче. И сказать вроде про него нечего, и тайна нетронутой остается...
Симеон однако ж вывернулся:
- Тут дело все в том, как посмотреть. Ты тайну увидеть хочешь неведомую. Так зайди ж к народу с той стороны, с какой никто до тебя зайти не догадался.
Феофан аж поморщился: "Экий охальник!" А мужику хоть бы что - так за косцами и припустил, сторону подыскивая. И долго еще бегал.
***
Однажды отправились Феофан с Симеоном на Яузу - прудами полюбоваться. А царь Петр как раз из похода должен был вернуться. И надо бы оду написать торжественную, дабы батюшке царю ее поднести, да вот про что писать - про войну али про мир? Сидят, значит, Феофан с Симеоном, за жизнь беседуют. А тут и царь воротился: как пошли пушки палить! И вспомнили друзья, что нечетным числом залпов война будет означена, четным же - наоборот. Начали они считать, да все норовят друг друга переорать, переспорить. Только пяятый залп раздался, Феофан вопит: "война!". Но за ним враз шестой - и Симеон доволен: "Мир!"
Так вопили приятели, что и орудийный грохот перекричали. Так и не поняли, про что оду писать. А из кустов у пруда, их заслыша, вылез бородатый мужик, в затылке почесал и крякнул: "Война и мир"...