Вся беда в том, что мы никогда не прислушиваемся к легендам. Нет, мы наслаждаемся удивительным рассказами, у очага сплетая повествования о дивных странах и народах, мы с интересом отмечаем, какие древние вещицы обнаруживают в полях наши соседи, мы любопытствуем, что может поведать о прошлом случайный странник. Но потом... мы забываем о прошлом или сваливаем его обломки в старых чуланах. И это - начало конца. Впрочем, есть ли у него начало?
Холм был удивительно ровным; о существах, обитавших под холмом, рассказывали множество историй. Немногочисленные паломники появлялись у его подножия в положенные дни и устремляли взоры к вершине. Они пели странные песни и танцевали странные танцы. Потом они уходили, оставляя холм, покрытый на диво ровной травой, которая не росла в других местах... Странники всегда возвращались; в их историях было многое - и дивный народ, сокрытый в подземной пещере, и древние короли, уступившие место роду людскому, и невероятная жестокость безумных существ в ужасных безднах. И мы внимали странникам - но никогда не задумывались о том, что они рассказывают. Холм был всегда, склоны его всегда были ровными и всегда их покрывала ровная поросль странноватого изумрудного цвета. Этого было достаточно.
А потом один из чужеземцев, судя по всему, руководивший паломниками, рассказал нам, что мальчик, сыгравший в полночь на дудочке у северного склона, откроет путь тем, сокрытым в недрах земных, ужасным, непобедимым, неотвратимым, как самая смерть. И мы с увлечением слушали его - кивая и ухмыляясь, прикрывая глаза или недоуменно морща лбы... Мы не прислушивались - вернее, прислушался лишь один.
Но все должно было свершиться так, как предсказано. Ибо на следующую ночь из лачуги на окраине поселка вышел юноша, сжимавший в руке хрупкую деревянную дудочку. И на ней он вывел три ноты - три тонкие, едва слышные ноты, которые принесли нам смерть, а им - освобождение.
Стоило умолкнуть последнему отзвуку мелодии, в глубине холма послышался нездешний шорох, перешедший в шум, треск и грохот. И северный склон у самой вершины растворился, чтобы дать дорогу древним существам, долго ждавшим своего часа. И дождавшимся - ведь они знали, что люди не станут прислушиваться. А их чуткие уши сразу уловили волшебный звук.
И теперь мы можем ждать конца, обвиняя только себя. Ведь легенды не прощают равнодушия. Нам был безразличен дивный народ, а тем, выходящим из-под холма, безразличны мы... Их поступь ровна, они не ведают жалости. Они попросту нас не заметят.