Пердинс. Да. Да. Моя дорогая, мы сорок лет не видались.
Анджела.Даже дольше.
Пердинс.Да, похоже на то. Полагаю, так и есть. Интересно, почему мы допустили, чтобы прошло так много времени и...
Анджела пожимает плечами, разводит руками и улыбается.
Да, полагаю, так это время и прошло.
Анджела. Ты мне позвонил. Я приехала из Херн-Хилл.
Пердинс. Да. Да. А ты помнишь, когда я был молод, и писал стихи, и все время думал о Славе?
Анджела.Да. Ты больше ни о чем не думал.
Пердинс. Да, наверное, не думал. И я продолжал писать стихи все эти годы, и думал о Славе. И Слава так и не пришла.
Анджела.Нет.
Пердинс.Помнишь, сколько я думал о ней? Никто не знал, кроме тебя. Именно поэтому я позвонил тебе и попросил приехать. И ты приехала, Анджела.
Анджела. Да. Что такое?
Пердинс. Помнишь, я ее представлял греческой богиней: белые одежды, золотая труба, сандалии и венок. Никто, кроме тебя, никогда не знал, что я воображал Славу такой, что я верил в нее, считал реальной, как водитель считает реальной свою машину, и полагал, что однажды она придет. Все подумали бы, что я с ума сошел. Но тебе я обо всем рассказал.
Анджела. Да. Я помню.
Пердинс. Ты никогда не верила, что она явится мне, что она появится во плоти.
Анджела.О, я не знаю...
Пердинс. Ты никогда в это не верила.
Анджела. Я помню, как однажды сказала тебе, что верю каждому слову.
Пердинс.Да. Я знаю.
Анджела. Хорошо. Чего же ты еще хочешь?
Пердинс. Этого было достаточно. Более чем достаточно. Твои слова успокаивали меня в течение долгих лет. И во всяком случае, ты не считала меня сумасшедшим.
Анджела.Ты же знаешь, что нет.
Пердинс. И ты хранила странную тайну: знание, что Слава была для меня по-настоящему живой, что она скоро придет повидаться со мной - тогда я думал, что это случится очень скоро. Я не предполагал, что придется ждать сорок лет. А что ты делала все эти годы, Анджела, с тех пор как наши дороги разошлись?
Анджела.Может, ты все-таки скажешь, зачем позвал меня, Роберт?
Пердинс.Да, да, Анджела, я скажу. Я послал за тобой, потому что в мире больше нет никого, кто мог бы понять все, что я собираюсь сказать. И...и, конечно, ради удовольствия повидаться с тобой.
Анджела.Да, Роберт, я знаю. Но почему именно я так хорошо могу это понять?
Пердинс.Потому что ты знала, что я думал о Славе. Я говорил тебе, как она выглядит. Ты знала, как она одевалась. Я часто говорил тебе об этом.
Анджела. И что же?
Пердинс. Что ж, она пришла.
Анджела.Она пришла?
Пердинс. Наконец-то.
Анджела. К тебе?
Пердинс.Ко мне, наконец-то.
Анджела.Но куда?
Пердинс. Сюда, ко мне.
Анджела. Сюда?
Пердинс. Она прошла по этой комнате.
Анджела. Когда?
Пердинс. Сегодня. Час назад.
Анджела.И... и... она носила белые греческие одеяния, как ты мне рассказывал?
Пердинс. Да.
Анджела. И лавровый венок?
Пердинс.Да.
Анджела.У нее на лбу?
Пердинс.Да.
Анджела. И длинная золотая труба?
Пердинс. Да.
Анджела. И ты видел ее?
Пердинс.Да.
Анджела. Здесь, в этой комнате?
Пердинс. Да, она прошла по комнате.
Анджела.О... Роберт, ты твердо уверен?
Пердинс.Да.
Анджела.Так ты доволен?
Пердинс.О...эээ...да.
Анджела.О, Роберт, ты недоволен.
Пердинс. Почему ты говоришь, что я недоволен?
Анджела. Что-то не так, Роберт. В чем дело?
Пердинс. О, ни в чем. Возможно, выглядела не совсем так, как следовало.
Анджела.Но ты никогда не видел ее раньше.
Пердинс.То есть не так, как я ожидал.
Анджела.И какой же ты хотел ее увидеть?
Пердинс. Я же тебе много раз говорил. Молодой, прекрасной, великолепной и сияющей.
Анджела.Но ты видел ее всего мгновение, в тот миг, когда она шла по комнате. Ты мог ошибиться. Не стоит особенно переживать.
Пердинс. Нет, я не ошибся.
Анджела. О, ты мог ошибиться. Что ж, теперь она ушла.
Пердинс.Ну, нет, посмотри...
Анджела.Что ты имеешь в виду?
Пердинс. Нет.
Анджела.Она не ушла?
Пердинс.Нет. Она все еще здесь, пойми.
Анджела (оглядывается). Но, Роберт! Ты же не хочешь сказать, будто видишь ее!
Пердинс.О, нет.
Анджела. Так где же она?
Пердинс. В соседней комнате.
Анджела. В соседней комнате?
Пердинс. Да. Вот там.
Анджела. И... что она делает?
Пердинс.Ну, видишь ли... Когда мы были молоды, она была (я знаю, я знаю, что она была такой), как я уже говорил, великолепной сияющей фигурой, полной жизни - почти яростной. Она была такой, как я нередко описывал тебе в старом саду, в давние дни, по вечерам. И голос, столь же прекрасный, как птичье пение. Ты помнишь, как я читал свои стихи под деревом в углу сада и говорил тебе, как она выглядит.
Анджела. Да, да.
Пердинс.Да, такой она и была тогда.
Анджела.А теперь?
Пердинс. Что ж, теперь она в соседней комнате.
Анджела. Но почему?
Пердинс. Ей пришлось уйти и лечь.
Анджела. Лечь?
Пердинс. Ну, да, видишь ли, она долго шла.
Анджела.Шла пешком?
Пердинс. Да, а дорога сегодня немного сырая.
Анджела. Сырая?
Пердинс.Ну... да, Анджела. И ей приходится быть осторожной.
Анджела. Осторожной из-за чего?
Пердинс.Из-за здоровья, Анджела. Понимаешь, ее сандалии промокли.
Анджела. Ее сандалии?
Пердинс.Да, и я сушу их, пока она отдыхает.
Они лежат на каминной решетке, белые сандалии с золотыми ремешками.
Анджела. Роберт! Я не могу в это поверить. Я не могу поверить, что она там.
Пердинс.Ты же всегда верила мне, Анджела.
Анджела. Да, когда ты говорил о той великолепной фигуре, о богине с золотой трубой, и лавровым венком в волосах и сиянием в глазах. Ты заставлял меня этому верить всякий раз, когда рассказывал о ней. Но старуха в промокшей обуви... я не могу в это поверить, даже ради тебя, Роберт. Я верю старому Роберту сорокалетней давности... не теперешнему.
Пердинс.Ты не веришь, что она там?
Анджела.Нет, Роберт. Я не могу.
Пердинс. Очень хорошо, очень хорошо. Как пожелаешь. (Он подходит к двери и открывает ее.) Как пожелаешь. (Обращается к находящейся в соседней комнате.) Не будете ли Вы так любезны выйти сюда, госпожа, если Вы уже отдохнули.
Слава (за сценой). Да, да. Я иду.
Медленные шаги, затем входит Слава, опираясь на обычную трость.
Пердинс (Анджеле). Мне пришлось одолжить ей трость.
Слава (Пердинсу). Мои сандалии... Они высохли? (Анджеле.) Видите ли, теперь мне нужно быть очень осторожной.
Пердинс. Да, мадам. Они, должно быть, уже высохли.
Слава (Анджеле). Это очень утомительно, но если их не снять, когда они хоть чуточку промокнут, тогда я сразу устаю и замерзаю.
Анджела. Да. Да, конечно.
Слава. Вот я и попросила мистера Пердинса высушить их.
Анджела.Да, конечно; так гораздо лучше.
Слава. Атеперь, если позволите мне присесть на этот диван, я надену их и приду в себя.
Пердинс. Конечно, госпожа. (Анджеле.) Так вот, видишь, она пришла.
Анджела. Да.
Пердинс. Вот она.
Анджела. Я знаю, какое это, наверное, разочарование для тебя.
Пердинс. О нет.
Анджела. Я понимаю, это наверняка сильное разочарование, Роберт. Со всеми такое случается.
Пердинс. Нет, ничего подобного. Понимаешь, все стареют. И Слава не может оставаться такой, какой она была, когда мы были молоды. Все стареют, и мы не можем ожидать, что она останется неизменной. (С тревогой). Она... с ней все в порядке, как ты думаешь?
Анджела. О, да. Она просто отдыхает.
Пердинс.Ну... Понимаешь, мы не можем ожидать этого. Я хочу сказать, мы ведь не можем ожидать, что она всегда останется такой, какой я ее представлял тогда. Я знаю, что тогда она попросту не могла устать.
Анджела.Я знаю. Но мне жаль...
Пердинс. Ты уверена, что она в порядке? Она выглядит очень бледной.
Анджела.Думаю, она просто устала.
Пердинс. Что ж, если она искала меня все эти годы, ей, должно быть, пришлось пройти долгий путь.
Анджела. Это большое разочарование, Роберт. Но я знаю, что ты с ним справишься.
Пердинс. О, да, конечно, я с ним справлюсь. Дело все в том, что разочарование добавилось к волнению от того, что я ее увидел - и все это сразу, в один день. Конечно, напряжение сильное....
Анджела. Да, я понимаю.
Пердинс. Полагаю, я тоже немного отдохну.
Анджела. Да, хорошо. А я присмотрю за ней. Ты ложись вот сюда.
Пердинс. Да. Да, я немного полежу.
Анджела. Правильно. И не вставай, пока тебе не станет лучше. А я пойду к ней.
Пердинс. Спасибо, да.... Я...я... очень большое напряжение. Слишком сильное, возможно.
Но Анджела его почти не слушает; внезапно, встревоженная бледностью Славы, направляется к ней.
Пердинс тяжело дышит, ему становится хуже.
Думаю, знаешь ли, Анджела, думаю...знаешь, я слишком много думал о Славе. Прости меня, Анджела. (Умирает.)
Анджела. Не бери в голову, Роберт. Не бери в голову.
Потом она с тревогой склоняется к Славе. Но Слава быстро обретает прежнее здоровье и юность. Она просто тайком снимает маску. Анджела оборачивается и видит мертвого Пердинса. Бежит к нему.
(Славе). О, помогите. Помогите. Вы не слишком стары, чтобы помочь.
Слава.Стара? У меня много разных капризов. (Она встает и снимает свой венок с головы.) Это был лишь один из моих капризов. (Она опускает венок на голову Пердинса. Теперь Слава снова молода и красива.) Я не стара. Я бессмертна.
Она поднимает свой инструмент и громко трубит, в то время как Анджела смотрит на нее с удивлением, почти с восторгом.