Аннотация: Короткий рассказ замечательного писателя - очень жуткий, по-настоящему атмосферный и, наверное, неприятный. Из сборника "Маскарад" (1934)
Как мистер Боксбаг красил кухню
Джордж Уоллонд Боксбаг, эсквайр, проживавший на Эдвардс-сквер в Кенсингтоне, привык избавляться от вещей. Вот так! За последние шесть лет он избавился - именно в таком порядке - от жены (судебное решение о раздельном проживании), от прибыльной книжной лавки в Вест-Энде (ссора с деловыми партнерами), от зубов (удаление), от единственного сына (запрет на посещение дома после женитьбы на дочери одного из вышеупомянутых партнеров). А сегодня, туманным ноябрьским утром, он как раз избавился от верной кухарки и домоправительницы, потому что она, превосходно зная его вкусы, преднамеренно подала не норфолкский, а калифорнийский мед. Мистер Боксбаг дожидался этой возможности с самой свадьбы сына, поскольку ему казалось, что кухарка презирает его за принятое решение. Мистер Боксбаг жил для себя, и он чувствовал себя оскорбленным, если окружающие люди не могли действовать так, как он требует, и не умели скрывать своего отношения к происходящему. Прочь! Вместе с месячным жалованием! Еще в восемь утра она и не подозревала, что ее часы в этом доме сочтены. Боксбаг, худой, востроглазый, в своем черном костюме напоминал пятифутовую горгулью с седеющими бакенбардами и шишковатым лысым черепом. Он захихикал. Отлично! Этот мед помог ему уничтожить империю, созданную ничтожной женщиной. Кухарку нашла его жена. Кто знает, какие силы она могла призывать и что она здесь вытворяла год за годом? Никаких больше женщин! Он позвонил в агентство и попросил временно прислать ему молодого человека, здорового, способного приготовить омлет, поджарить рыбу, почистить одежду и улыбаться, когда к нему обращаются. Ему пообещали, что подыщут пару соискателей в течение часа; они зайдут в ближайшее время. Мистер Боксбаг вошел в пустую кухню и решил, что нынче же утром перекрасит ее в красный цвет.
Да, в красный! После того, как покрасили буфетную и кладовую, остались еще две банки красной краски. Его жена не хотела, чтобы кухня была такого цвета, потому что, по ее словам, это было неприятно кухарке. Если бы он тогда ей возразил - может статься, дела в следующие годы пошли бы по-другому, а может, и нет. Воображаемый новый повар и домоправитель, всегда улыбающийся мужчина, не станет беспокоиться, в какой цвет покрашены стены. Где же эти банки с краской и кисть, которую рабочие оставили и так и не забрали? Он вспомнил. Конечно, в винном погребе. Когда он вытащил банки, зазвонил колокольчик у входной двери. Кандидаты? Нет. Там стоял ребенок в рваном пальто, которое было ему слишком велико. Перепачканное лицо усыпали веснушки.
- Пенни для малыша, сэр?
- Мальчик или девочка? - спросил мистер Боксбаг.
- Меня зовут Томми Харкер.
Что-то детское шевельнулось в глубине души человека, который в то утро разорвал последнюю связь с окружающим миром.
- Хочешь помочь мне покрасить кухню, Томми?
- В какой цвет?
- В красный, как твой нос.
- Отлично, господин! Я в деле; но думаю, вам понадобится лестница.
Боксбаг с удивлением смотрел на этого ребенка, который стоял перед ним и улыбался.
- Почему ты не в школе?
- Инфлюэнца.
- В таком случае ты должен лежать в постели.
- Я и лежал прошлой ночью, и моя мама сказала, что я должен остаться в кровати и сегодня. Я хотел не пойти в школу, а когда я чего-то хочу - то это по-настоящему, мистер.
- Но как же мать отпустила тебя на улицу сегодня утром?
- Она не отпускала. Она поссорилась с папой, он поставил ей синяк, и теперь она у соседей. Так что я встал с кровати и ничего никому не сказал - ведь папа ушел на работу, как только поставил маме синяк.
- Да. Но если бы этого не произошло - как бы ты управился? Ты не болен, но тебе пришлось бы лежать в постели.
- Не знаю. Я бы чего-нибудь придумал. Я завсегда чего-то придумываю.
- И вот ты здесь, и с тобой все в порядке, и ты готов мне помочь покрасить кухню. Ха-ха! - мистер Боксбаг невесело рассмеялся. Что-то в глубине души подсказывало ему: этот ребенок был орудием судьбы, зеркалом, в котором он мог увидеть самого себя; но зачем - он понять не мог. Посетители из бюро по найму казались тенями; хотя теперь никто не постелет ему постель, если он не наймет временную прислугу. Маленький нелепый гость занял все его мысли, не зная об этом. Они остались одни на пустынном острове - посреди его кухни.
- Да, я бы придумал, - серьезно повторил Томми.
- Постой! У меня же только одна кисть, - мистер Боксбаг приподнял ее, - и она очень старая.
- У нас дома есть несколько штук. Я пойду и принесу одну. Это не далеко. Мой папа - маляр и обойщик.
- Но они могут тебя поймать, и тогда тебе придется снова "заболеть" гриппом. А может, и что похуже произойдет... - мистер Боксбаг улыбнулся.
- Я рискну, мистер. Шиллинг за час заплатите?
- Да, Томми. Я тебе заплачу. Но не уходи! - добавил он, внезапно почувствовав угрозу одиночества - впервые за этот день. - Мы возьмем эту кисть. Не поскользнись на лестнице, иначе ты покрасишь ступени красным, мой мальчик!
Казалось, он стал совсем другим человеком, ничуть не похожим на того педанта, который за завтраком уволил кухарку. Он уменьшился до размеров хитрого, светловолосого мальчишки, всегда готового помочь. Почему его сын не был похож на Томми Харкера? Они могли бы остаться друзьями. Никогда, за все двадцать четыре года знакомства, он не разговаривал с Джорджем Боксбагом-младшим так, как с этим ребенком. Он никогда не любил детей, ему не нравилось с ними общаться: Джордж всегда избегал отца.
Они были в кухне. Отвергнутый мед, хлеб и хлебный нож - все так и осталось на кухонном столе. Банки с краской стояли у двери - там, где мистер Боксбаг поставил их, когда пошел открывать дверь. Справа, у окна, выходившего в худосочный сад, скрытый клубами желтоватого тумана, стояла стремянка. Внезапно мистер Боксбаг понял, что он совсем не хочет красить кухню: он хочет - общения, наверное? Послышался негромкий детский голос:
- Когда мы начнем?
Мистер Боксбаг ответил:
- Мы не начнем... - глаза его заблестели; он готов был заплакать.
Ужасная пустота, пустота, которой он не чувствовал никогда прежде, поглотила его; весь мир, казалось, поблек. И вновь тихий голос - неужто голос уволенной кухарки? - донесся до него:
- Так я не получу свой шиллинг?
Недовольство и дерзость, звучавшие в этом голосе, поразили его; мистер Боксбаг обернулся и прорычал:
- Забирай свой шиллинг и уходи! - с этими словами он отдал монету.
Томми Харкер осмотрел ее и попробовал на зуб:
- Спасибо, сэр! - сказал он, разворачиваясь. Уже направляясь к прихожей, он добавил: - Надо же, вы прямо как добрый старый веселый парень!
Джордж Уолланд Боксбаг, эсквайр, ничего не ответил, но к тому времени, как двое соискателей из агентства явились и начали звонить в дверь, он уже покрасил в красный цвет часть своей кухни с помощью пояса, стремянки и хлебного ножа. Банки с краской так и остались закрытыми.
Его стремление избавляться от вещей достигло предела. Он избавился от себя.