|
|
||
Александр Сорочан
Тверской Барков:
Николай Стратилатов - эротоман XIX века
Среди писателей, связанных с Тверской землей, есть авторы, не публиковавшиеся при жизни, оставившие только рукописное наследие, подчас не менее интересное, чем печатные труды многих земляков. И эти материалы либо утрачены, либо забыты. Тем ценнее немногие свидетельства литературной жизни нашего города и его обывателей, которые могут быть восприняты из первых рук. Особенно если относятся они к такой запретной до недавних пор теме, как литературная эротика.
Поэт, о котором пойдет речь, оставил после себя собрание стихотворений, аккуратно переписанных и снабженных комментариями. Известный тверской краевед Алексей Георгиевич Щербаков еще в 30-е годы приобрел на рынке первую часть собрания и бережно хранил до самой смерти. Во время немецкой оккупации два листа текста были утрачены, остальное - лежит сейчас передо мной.
В объемистой тетради - около трехсот стихотворений, поэм, драматических набросков, датированных 1865-1901 гг. Более чем внушительный объем для поэта-любителя, нигде не называющего своего имени. Впрочем, установить его довольно легко - уж очень много биографических сведений сообщает наш поэт. Из них выстраивается если и не увлекательная, то крайне занятная история бытия провинциального поклонника эротики, посвятившего этой страсти всю жизнь.
Николай Андреевич Стратилатов родился в 1840-м году в семье мелкопоместных дворян г. Коврова Владимирской губернии. В возрасте семи лет сочинил первый стихотворный экспромт. Из знакомства с этим четверостишием уже можно сделать вывод, какую дорогу в поэзии изберет себя Николенька:
Сперва покраснело,
Потом побледнело,
Потом затрещало,
А потом упало.
Таким образом юный поэт описал всего лишь бытовой случай: отец рубил в саду дерево. Первые строчки относились к лицу батюшки, последние - собственно к рухнувшему стволу.
В дальнейшем экспромты нашего героя уже не были столь безобидны. Впрочем, в юности он стихов не писал; проживал и учился во Владимире, затем жил в Коврове. Здесь, в 1860-х годах, и расцвела его эротическая муза. Стратилатов, избравший военную карьеру, в полной мере перенял гусарский цинизм. Чего стоит хоть стихотворение Вкус кавалериста, сравнительно невинное рядом с другими стихами тех лет:
Люблю я шумные балы,
Где груди женские голы.
И в вихре танца сжав милашку,
Щипнуть ее за ляжку...
Но упоение женским телом носило прежде всего эстетический характер; поэт постепенно избавлялся от скабрезных выражений, а все взрослые образы в его стихах мало-помалу обретали художественную силу. Сыграла роль и ирония: в стихах Стратилатова очень тонка грань между откровенным и пародийным, серьезным и смешным. Страдания его героев разрешаются одним изящным росчерком пера. Таково, к примеру, стихотворение Довольно!:
Довольно шел путем я водным!
Челнок мой, к берегу причаль!
Я разогнал стихом свободным
Мою угрюмую печаль.
Довольно плоть моя дрожала!
Довольно песни этой в тон
Вонзил пониже сердца жало
Времен новейших купидон.
Довольно - будто ночью свечка,
Когда я страстью был влеком, -
Светило женское сердечко,
Слегка прикрытое пушком.
Таков уж наш поэт - не может он серьезно воспринимать окружающий мир, даже в любовь не верит. Одна, но пламенная страсть водила пером Стратилатова - упоение женским телом, возвышенное, беспредметное.
Впрочем, позднее предметов появилось предовольно. В 1865 году в Твери открылось юнкерское кавалерийское училище, вскоре штабс-капитан Стратилатов стал здесь взводным командиром. В училище он прослужил до 1894 года, но это не особенно обременяло поэта, писавшего стихи прямо во время занятий на оборотах ведомостей и в тетрадях учащихся. Это не значит, что нашему герою все давалось с наскоку: многие стихотворения перерабатывались годами. Обилие вариантов в собрании стихов удивительно: Стратилатов шлифовал буквально каждое слово, добиваясь наиболее гармонического эффекта.
Еще больше времени, чем стихи, отнимали отношения с женщинами. Судя по всему, поэт не создал домашнего очага, сожительствовал с несколькими женщинами, с другими просто дружил. У прекрасного пола он находил понимание и делился дарами своей музы. Двум дамам даже отдавал тетрадь на хранение, писал стихи для детей своей сожительницы. И женщины с лихвой платили ему за это внимание. Стихотворение Ряженые посвящено сеансу группового стриптиза, устроенного поклонницами поэта на дому.
На святках поздно ночью в сени
Я вышел, слыша шум вдали.
Вдруг вижу две каких-то тени
К моей калитке подошли.
Я крикнул им: Эй, что вам надо?
- Две маски просятся в ночлег.
Та и другая будет рада -
Нас завалил пушистый снег
- Ведь обе маски вы мужчины!
Что ж ночью будет - нет, увы! -
Какие явятся картины,
Когда разденетеся вы?
- Зачем к тебе, - пойми ты, глупый, -
Мужчины на ночь вдруг придут?
Ну, посмотри, вот на, пощупай -
Где хочешь - здесь или вот тут.
Ну что? Теперь ты убедился,
Что не мужчины обе мы.
И я укрыть их согласился
От неприветливой зимы.
А сколько еще случаев осталось за рамками поэтических произведений!
Другим проявлением эротического чувства поэта стала страсть к стереоскопическим картинам, за которыми он совершал постоянные экспедиции в Петербург. Пытался занять изготовлением картинок и сам. Однако никаких следов этого увлечения Стратилатова не обнаружено. Зато есть его рисунки в тетради - чернилами и карандашом, забавные и непристойные, с непременным примечанием Рисовано с натуры. Да, талант этого человека действительно был многосторонним. Стратилатов вряд ли мог стать хорошим педагогом - слишком он увлекался вещами, мягко выражаясь, непедагогичными. Вряд ли о его страстях могли не знать окружающие - поэт жил, не изменяя себе, не скрывая своих склонностей, не думая о мнении общества? При этом его волнует не секс как таковой, не смакование непристойностей. Тверской Барков нашел свой идеал - это свободная, без условностей и препон, любовь женщины. Недаром герои поэм Русские мущины и Ванюхаида не выдерживают столкновения с прекрасным полом из-за духовной бедности. Предпочтение все чаще отдается прекрасной даме. Стратилатов опередил свое время, но писал об этом с иронией.
Тема плотской любви так и осталась основной в его творчестве, несмотря на обилие впечатлений. Посещает он Торжок (Себе я туфли там купил И взял на откуп деву...), Москву (Нет нигде никого. Все безмолвно в Твери. А в Москве-то бьет жизнь, что есть мочи: Подле бань, на бульварах любую бери - Хочешь днем, иль в течение ночи!) - везде его занимает плоть. Апогея это достигает в стихах южного цикла. В 1875 и 1886 годах Стратилатов выезжает на Кавказ и в Крым. По итогам поездок создано немало стихов, варьирующих тему дорожного любовного приключения разной степени фривольности. Меняются ландшафты, не меняется сущность ироничного эротомана:
Так, летели минуты - увы, не часы!
Райски-сладостный миг уж слетает...
Все плотнее сжимаются наши власы;
Дева млеет, трепещет и тает...
Вдруг из чудного рая я снова в саду -
Дева рядом стоит и бормочет...
Или раблезианский опус Нежинская Жопа:
Не видал я Конотопа,
Не видал я и Бахнач.
Только видел - чья-то жопа
Все скакала словно мяч.
При внимательном смотренье
Я узрел в ней две дыры.
Значит жопа, без сомненья,
Мне несла любви дары.
Поезд мчится; жопа скачет -
То на кручу, то с горы;
Х.. стоит и слезно плачет -
Не достать ему дыры.
Вот я прибыл в Нежин город
И в гостинице сижу.
Расстегнув штаны и ворот,
Я из номера гляжу.
Вдруг я вижу - без салопа,
Без калош - к исходу дня
Преогромнейшая жопа
Скачет прямо на меня.
Я промолвил ей для смеха:
Эй, сударушка! Поверь -
Уж такая-то потеха
Будет нам с тобой теперь!
Ну-ка, ну-ка, полезай-ка!
Двери, окна я запру.
Ну-ка, беленькая зайка,
Подворачивай дыру!
С годами поэт не меняется, только все чаще возвращается в прошлое, с теплотой вспоминая родной Ковров и переживая вновь и вновь свои визиты туда:
Знаю, скоро рассыплется прахом
Все, чем жил я, так сильно любя.
Я к тебе приближаюсь со страхом
И с тоской покидаю тебя!
В 1880 году он впервые пытается выступить в печати. История получилась вполне в духе Стратилатова: он написал девочке бесхитростные стихи про ее игрушечного тигренка, а та заметила: Ведь за это в журналах много платят. Наш герой, считая, что устами младенца глаголет истина, отправил в журнал Будильник карикатуру и большое стихотворение, посвященное памяти Пушкина. Увы, редакция отклонила это произведение, которое было ничуть не хуже большинства юбилейных опусов. И штабс-ротмистр больше не пытался опубликовать свои труды; он собирал и дополнял их, как будто знал - его время еще придет.
Поздние произведения Стратилатова еще более занимательны, обнаруживают неплохое знакомство с фольклором и новейшей поэзией, некоторые звучат так, будто написаны только вчера. К примеру, Юнкер Штык, напоминающий и Пруткова, и Гребенщикова одновременно.
Нижний чин запаса армии,
Из дворян, Михайло Штык,
Прокутив гроши последние,
Головою не поник.
Избоченясь перед зеркалом,
Покрутил свой юный ус.
Уж добуду ж перед праздником
Препорядочный я кус!
Ловко топнул. Шпора дрыгнула,
Издала веселый звон.
Вслед за нею, так же дрыгнувши,
Веселиться стал и он.
Или образчик наивной поэзии:
Я давно заметил в старшем моем сыне
Некторое сходство с Генрихом Гейне.
Этот-то Гейне - славен в целом свете.
Я его раз видел в книжке на портрете.
Возможно, мы еще вернемся к поэзии Стратилатова - смешной и серьезной, шокирующей и изящной... Ведь архив поэта пока не обнаружен. А сколько еще таких архивов, может быть, таится на нашей земле. Да, может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать. Может, дар нашего Баркова и скромен; однако именно на такие скромные, незаметные дарования и опирается русская литература. И по-другому никогда не будет...
Опубликовано с сокращениями: Караван - Лоция (Тверь). 15. 2001.
Џ А.Ю. Сорочан, 2001
|