- Так, пацаны, с сегодняшнего дня Черепахе объявляется хана! - Митя смачно сплюнул в сторону и затянулся сигаретой.
- А кто это - Черепаха? - спросил Зелепугин. Он в митинской группировке был недавно и знал ещё не всех местных персонажей, хотя и учился в параллельном классе.
- Зелепуга, ты чё с Луны свалился? - решил прояснить ситуацию долговязый парень по кличке Лысый. - Петровскую видел? Так вот, это её корешок. Она Мите отказала, а с Черепахой повелась. За это теперь пусть огребёт по полной. Понял?
- Понял, - с готовностью ответил Зелепугин. - А чего делать-то будем?
- Да ничего особенного, - ухмыльнулся Митя. - Башку в двух местах прострелим и "никто не узнает, где могилка его". Чего испугался-то?
Лысый заржал, ему нравились все без исключения Митины шутки. Вслед за ним тоненько начал подхихикивать Зелепугин, поняв, что, хоть Митя и местный пацанский авторитет, по-настоящему стрелять он не будет.
Вся районная милиция знала Дмитрия Голованова, трудного подростка, которого принудительно перевели из обычной школы в центр образования. В центре учились те, с кем милиция справиться была не в силах. Родителям сообщать о том, что Митя в очередной раз нарушил какие-то правила было бесполезно. Отец пропадал на стройках Севера, а мать, в те редкие дни, когда была трезвой, занималась поисками спиртного. О том, чем живёт пятнадцатилетний сын, она думать не хотела.
Свидания с участковым на его территории называются приводами в милицию. У Мити Голованова этих приводов было не счесть. Как только его выгнали из школы, первым делом, прямо в кабинете инспекции по делам несовершеннолетних он объявил, что создаст банду. Участковый Иван Петрович, уставший от выходок своего подопечного, только головой покачал:
- Ой, сядешь ты, Митя! Сядешь...
- А ты, Петрович, обо мне не беспокойся, - парировал Голованов. - Там, где я сяду, трава вырастет чистая и шелковистая! Ты меня сначала поймай.
Вот с того самого дня и началось. Митинские объявили участковому войну, а заодно и всем, кто не хотел признавать негласную власть этих пацанов в районе. То отберут деньги у тех, кто помладше прямо на крыльце школы. То намнут бока пьяненькому мужичку, который домой возвращается затемно. То стекла побьют в подъезде, за то, что старик-пенсионер сделал им замечание, чтоб не собирались греться на лестничной клетке. Костяк митинских составляли человек шесть. Митя их ценил больше всего, остальных называл "примкнувшими".
Участковый Петрович не успевал. Через пару дней после разбирательства оказывалось, что малышня сама отдавала деньги, якобы в долг. А в тот день, когда били стекла, Митя и его компания сидели в кафешке и смотрели футбольный матч "Локомотив" - "Челси", такое разве можно пропустить?
Что-то щелкнуло внутри у Мити, когда он увидел Ольгу. Давно было бы пора завести королю пацанов эффектную подружку. Лысый время от времени намекал Мите на несостоятельность. Все предыдущие подружки из числа "примкнувших" Мите по-настоящему не нравились. Раскрашены сильно, взасос не поцелуешь, чтобы не измазаться в помаде, да и стойкий запах дешевых духов Митя не переносил. И вот, когда выбор пал на новенькую девчонку во дворе, она гордо сказала ему "нет" и даже отказалась разговаривать. Уже этого Митя простить не мог, а когда увидел, что Черепаха держит её за руку, и она с ним о чем-то охотно разговаривает, Голованов решил показать свою силу. Неужели умник Черепаха круче него? Будет бит - решил Митя.
- Ты, Зелепуга, поведаешь ему о том, что он заказан!
- Это что же я ему скажу-то? - испугался трусоватый Зелепугин.
- А так прямо и скажешь, мол Митя тебя заказал у наших пацанов. Ха! - решил прояснить ситуацию Лысый. - И пусть ждет, когда на него счастье свалится! - Лысый загоготал, а за ним и вся компания начала дико ржать в предвкушении новой разборки.
- Тихо вы! - цыкнул на свою армию Голованов. - Опять сейчас кто-нибудь выбежит из квартиры или Петровичу позвонит.
На улице трещали крещенские морозы и "митинские" разместились в старой пятиэтажке, прямо на лестнице, ведущей на чердак. Здесь было тепло, и, видимо, уже лет десять подниматься по этой лестнице никому из жильцов в голову не приходило. Наоборот, здесь даже устроили подобие чулана - сваливали громоздкие картонные ящики от бытовой техники и старую мебель.
- Сегодня бить его не будем, - снисходительно сказал Митя. - И никому его не трогать до моего приказа! Понятно? Пусть помучается недельку.
На следующий день Зелепугин, задыхаясь от волнения, сообщил страшную новость Пашке. Пашка знал, что бывает, когда "митинским" кого-нибудь заказывают. Рассказывали, что они даже на другой конец Москвы ездили, чтобы избить заказанную жертву. В крупных разборках они, конечно, не участвовали, но у них были какие-то связи с местными бандитами, а те регулярно использовали Митину страсть к деньгам и шакалий пацанский инстинкт. Когда нужно было, например, какого-нибудь торговца персиками на рынке прижать. Или встряхнуть хозяина продуктового ларька. Настоящие бандитские страсти утихли в те времена, когда Пашка с Митей в школу пошли. Местные группировки, прекратив стрельбу, начали вести "цивилизованную" жизнь, договариваться без оружия, но мелких своих подопечных иногда просили об услугах.
Попасть в заказ к митинским, все равно, что распрощаться с жизнью, - так считали все местные мальчишки. Пашку словно водой окатили:
- Почему?!
- Не почему, а за что! - попытался съязвить Зелепугин. Пашка едва не схватил его за грудки, Зелепуга был полноватый и ниже ростом. Сальные волосы, потёртый пиджак и запах какого-то испорченного кефира. Хоть Пашка и смял бы его, может, за пару ударов, но почувствовал стойкое желание не лезть в эту грязь. Да и драка с Зелепугой могла здорово осложнить его и без того "заказное" положение. Пока Пашка приходил в себя, прозвенел звонок и Зелепугин убежал в класс. Сзади на плечо легла чья-то рука:
- Черепаха, домой идешь? - это был друг Серега.
- Куда? - удивился Пашка.
- Домой! - заорал Серега. - Я ж не зря не хотел сегодня идти, в такой-то мороз. Марь Михална всех отпустила, говорит, не положено учиться детям, если на улице арктическая погода. Понял? Приказ начальства. Сидим дома до особого распоряжения.
- Пошли.
По дороге домой Пашка всё никак не мог сосредоточиться и отвечал на вопросы невпопад. Думал, сказать или не говорить Сереге, что "митинские" хотят его избить. Решил, что пока говорить не будет. Во-первых, надо разобраться, в чем дело, во-вторых, не хотел впутывать Серегу - вдруг и ему достанется. Оставалось ждать, когда Митя сам даст о себе знать.
Через пару дней вечером в дверь позвонили. Открывала мама.
- Паша, это к тебе - Слава. - Мама не знала, даже не подозревала, что Зелепугин может быть большим подлецом. Знала-то его больше по дворовым играм, когда еще Пашка был малышнёй. Все игры тогда казались безобидными, и не было ни митинских, ни каких других. Все были друзьями, мальчишками с одного двора: летом футбол, зимой хоккей в коробке, а на Новый год общая елка и Дед Мороз один на всех.
- Проходи, Слава, Паша только что с курсов английского приехал. Сейчас я чаю заварю. - донеслось до Пашки из прихожей.
- Да нет, спасибо, Вера Николаевна, я на минутку, только домашнее задание узнаю.
- Да уж, эти морозы вам всю учебу нарушили, - мама зашла в комнату. - Паш, ну ты чего? К тебе гость пришел, а ты ждать заставляешь?
- Я сейчас ма... - Пашка замешкался, но решил, что чему быть, того миновать. И пошел в прихожую.
- Привет. Чего тебе?
- Пошли-ка, выйдем, разговор есть.
Зелепугин вышел, Пашка за ним, на ходу снял с вешалки куртку. Он думал, что Голованов встретит их здесь, в подъезде на лестничной клетке, однако толстяк спустился на первый этаж и направился ко входной двери. "Эй, ты куда, я же в домашних тапочках!" - чуть было не крикнул ему Пашка. Но подумал, что проявит слабость, если вернется домой переобуваться. На улице было темно. Его начинало трясти - удар мог быть прямо сейчас, неожиданно, с любой стороны. Известно было, что митинские не церемонятся с честностью даже в драках.
Прошли пару домов. Зашли в темный подъезд пятиэтажки. Мгновение в темноте - и Зелепугинская спина перед Пашкой исчезла. "Что теперь?" - подумал Пашка и решил подниматься вверх по лестнице. На последней лестничной клетке с сигаретой в зубах стоял Митя. Тусклая лампочка освещала кривую улыбку. Он нервно пережёвывал сигарету, перекатывая её во рту с одной стороны на другую. Уже в трёх ступеньках от него, Пашка почувствовал дыхание за спиной. Оглянулся, увидел в темноте три силуэта. Рядом с Митей выросли Зелепугин и Лысый.
- Ну, здравствуй, Черепаха! - начал Голованов.
- Крепка ли твоя черепушка? - подхватил было Лысый, но поймав на себе косой взгляд Мити, тут же осекся.
- Все у меня в порядке. Что надо?
- Да, чего нам от тебя может быть надо? - Митя явно соображал, что сказать. "Плохо готовился, сволочь!" - подумал Пашка, приготовившись к самому худшему. - Ты мадемуазель Петровскую давно видел?
- Вчера.
- У тебя с ней любовь, наверное? - Митя подошел вплотную и Пашка почувствовал запах курева и спирта.
- Много? А я тебя один вырублю. Понял? Понял?! - Митя сорвался на крик. - Падла, такую девку у меня оторвал! Убью, козел!
Пашка понимал, что сейчас последует сигнал, и его начнут бить, поэтому решил для себя, что все равно сдаваться не будет. "Ладно, - думал он, - раз вы все на одного, то и я церемониться не буду. Буду бить, куда попаду. Все равно пропадать".
- А пошел отсюда вон! - вдруг еще громче заорал Митя. - Засунь ее себе подальше, уродец.
Все произошло неожиданно. Он не понял, с чего это так резко Митя закончил свой монолог. За спиной заёрзали тени. Краем глаза уловил, что вспыхнул огонёк спички и сразу погас.
- Черепаха, ты чего стоишь? Люлей что ли огрести хочешь? - вывел его из столбнячного состояния Лысый. - Слышал, что тебе сказали? Вали отсюда!
Пашка повернулся, ещё ожидая удара в спину. Но услышал только, как Зелепугин звонко сплюнул на бетонную площадку и вполголоса выругался. Тени перед ним расступились, и он медленно начал спускаться с лестницы. Домашние тапочки на ногах предательски шлепали и мешали спускаться быстрее. Выдохнул только когда вышел из темного подъезда на улицу. Морозный воздух ударил в лицо, но теперь это только бодрило.
"Живой", - подумал Пашка. В голове мысли роились словно пчёлы, перед ульем - каждая пыталась стать главной, но ни одна не решалась задержаться в голове. Как теперь дальше жить? Это всё, или будет продолжение. Что-то он раньше не слышал, чтобы митинские так спокойно отпускали свою жертву. Может, берут его на измор, ждут, когда он бросится извиняться перед Митей. А за что, собственно извиняться? Ольгу он не отбивал, она сама его выбрала - это раз. Голованову, он не хамил и не грубил, на драку не нарывался, он вообще избегает этих митинских - это два. И, наконец, говорил же народ, что Митя сам отказался от Ольги! А чего же тогда они задумали! Пашка не мог согласиться с тем, что всё кончилось, что "заказ" малолетняя банда решила считать состоявшимся. Такого не было ещё ни с кем.
Мама открыла дверь и обомлела.
- Ты что так долго? Оделся бы!
- Да некогда было, ма. Я не замерз. В подъезде тепло.
- Ой, что же мне с тобой делать-то! - вздохнула мама.
Митя минуту стоял без движения. В подъезде повисла тишина, никто не осмелился нарушить молчание Голованова. Даже Лысый, который так и рвался отшутиться от сложившейся ситуации, сдержал себя. Наконец, Митя выдохнул и сел на обшарпанный деревянный стул, укрытый смятой картонной коробкой.
- Чего молчите-то, жмурики?
- Митя, ты зачем его отпустил? - выпалил Лысый. - Я уж приготовился ему по фанере щелкнуть!
- По фанере, говоришь, - вдруг изменился в лице Голованов. - А сам-то выдержишь? - И он неожиданно, с разворота ударил Лысого в солнечное сплетение.
- Кха-кха! - задохнулся Лысый, и, сделав глубокий вдох, прошептал - А меня-то за что?
- А его? - парировал Митя.
Все наблюдали эту сцену молча, понимая, что пока Митя ни о чём не спросил, лучше не лезть на рожон.
- Если узнаю, что кто-нибудь Черепаху тронет, голову расшибу. - Голованов с силой ударил кулаком в стену.
- А чего тогда звали его сюда? - попытался возразить Зелепугин, но тут же осёкся и, сам не зная почему, закрыл лицо руками.
Митя ухмыльнулся. Бить Зелепугу было жалко, от одного его удара он мог загнуться здесь же на лестничной площадке.
- Ты, Зелепуга, еще одно слово скажешь, я из тебя сок выпущу, прямо здесь. Понял?
- Ага.
Митя оглядел свое войско. Лысый отошел в угол и понурив голову, исподлобья смотрел на него, Зелепуга замкнулся и сделал шаг назад. Коробка и Глюк вообще ни слова не произнесли. Они с Митей недавно, пока еще не проверенные, кто знает, чего от них ожидать. Может, и сдадут завтра с потрохами. Чёрный, тот, что встречал Черепаху на первом этаже, здоровяк. Если всерьёз схлестнется с Митей, ещё неизвестно, кто будет бит. У Чёрного один кулак, как кирпич, но он всё же трусоват. В своё время Митя его отбил у участкового Петровича, когда тот искал виновного за разбитое директорское стекло. Чёрный потом полгода хвостом за Митей ходил, благодарил. А в последнее время всё больше от банды Митинской отходит. Нет-нет, да и свалит. То на мать сошлется, то на учёбу. От него тоже особой поддержки ждать не стоит. "С кем остаюсь?" - подумал Митя.
В последнее время что-то ему катастрофически не везло. Отец с Северов своих не писал ничего. Тётка давно не давала денег, а мать ушла в очередной запой. Митя наклонился и поднял с пола початую бутылку пива, отхлебнул, выдохнул и сказал:
- Давайте-ка, линяйте, пацаны, по домам. Завтра соберёмся здесь вечером, расскажу, где денег взять. Пива принесу, девок своих ведите, будем веселиться, давно мы не отрывались по-хорошему. Лысый, с тебя сотка, я твой должок помню. Чёрный, а ты обещал нам карнавал устроить, помнишь? Вот завтра и покажешь всем, на что ты способен. Линяйте, пацаны, устал я сегодня. Утомила меня эта сухопутная черепаха.
...Мама вышла из комнаты. А Пашка не мог уснуть. Ворочался с боку на бок. Как теперь жить? Ольге уж точно рассказывать об этой заварухе не стоит. Подумает еще, что Пашка испугался, и сам первый не ударил Митю. Или сорвётся разбираться с "митинскими" и Пашку тогда объявят страшным юбочником. Скажут, что за него девчонка заступается, а сам он не может. Позвонить Сереге? Так он спит, наверное, уже. Спросонья что-нибудь поймет не так. Как быть?
Не понятно, почему человек всегда остается один в самые тяжелые моменты своей жизни. Пашка понимал, что теперь в школе он не сможет вести себя так, как прежде. Зелепугин, Глюк и все остальные будут коситься на него и при случае обязательно заденут. Ведь теперь негласное митинское "можно" дает им право задираться по любому поводу. Да и все окрестные пацаны наверняка будут знать, что Черепаха попал в опалу. Рядом останутся только друзья. Но кто? Разве есть уверенность, что Серёга Дружинин не предаст? Пашка сам удивился этой мысли. Вообще-то в друга он верил. Но ведь всякое может случиться, и никто не знает, кто на чем может сломаться. Ольга? Пашка дружит с ней совсем немного, да и может ли мальчишеская дружба сравниться с отношениями девчонок.
За окном медленно падал снег. Пашка понемногу стал успокаиваться. Все, что могло случиться, уже случилось, а то, и мысли о завтрашнем дне утонули в пелене сна.
- Познакомьтесь, в нашей школе теперь будет постоянно работать Ирина Павловна. Она по специальности подростковый психолог, но в последнее время очень долгое время изучала вопрос прав детей, - директор Александр Григорьевич просто светился от счастья. Он всегда радовался, когда в школу приходил новый учитель, особенно молодой и энергичный, а эта невысокая девушка с рыжими волосами, в модных джинсах с заплатой на колене, видимо, как нельзя лучше соответствовала его образу современного педагога. - Такой человек нашей школе был давно необходим, так что прошу вас любить ее. Ирина Павловна будет работать со старшеклассниками, у вас возраст трудный, переходный, поэтому, если у кого какие проблемы возникнут, обращайтесь к ней. Она..
- А можно я сама расскажу, - осторожно попросила девушка, перебив пафосную директорскую речь.
- Ну, тогда оставляю вас, что называется наедине с объектами воспитательного процесса, - мягко улыбнулся директор и кивнул к математичке. - Елена Сергеевна, думаю, мы можем пожертвовать частью урока и оставить Ирину Павловну с детьми одних.
- Неужели нельзя было после уроков это сделать, - вполголоса проворчала математичка. Но директор уже подхватил её под руку и настойчиво, выводя из класса, заурчал: "Ну, вы же понимаете, что после уроков их не собрать, да и для авторитета нового педагога полезно, чтобы...". Что полезно для авторитета нового педагога ребята уже не слышали, и как только закрылась дверь, Ирина Павловна вздохнула, повернулась к классу и сказала:
- Для начала - всем здравствуйте! Меня действительно зовут Ирина Павловна. Но поскольку мы с вами, надеюсь, собираемся быть друзьями, можно тогда, когда нет рядом директора, называть меня на "вы", и просто Ирина.
- А почему, когда нет рядом директора? - криво ухмыльнулся Юрка. - Боитесь?
- Нисколько. Уважаю, - спокойно отреагировала рыжая, - Директор человек пожилой, и привык, чтобы учителей называли на "вы". Зачем же вторгаться в его привычки.
- Вы нас жизни учить будете? - жеманно спросила Кристина Гольцман, красавица с первой парты.
- Это, конечно, громко сказано, но если понадобится, помогу, чем смогу. Я несколько лет прожила за границей, стажировалась, работала с детьми, вашими ровесниками. Здесь в школе нам выделят кабинет на втором этаже. Там можно собираться и общаться.
- С кем общаться? - Пашке тоже захотелось спросить о чем-нибудь эту рыжеволосую и по всем признакам дерзкую девушку.
- Общаться друг с другом. Учиться друг друга понимать и разбираться в самих себе.
- Да мы, вроде умеем, я вот вчера так разобрался на "Локомотиве"! - Загоготал Вовка Жучков. Все засмеялись, зная, что Жук ярый футбольный фанат, и после вчерашнего матча у него светился синяк на лбу. Кто-то из спартаковских фанов саданул ему в послематчевой потасовке. - Если бы нас побольше, было мы бы этих красно-белых разобрали по косточкам!
- А вот это уже лишнее! Даже проигрывать нужно достойно. И я вас, думаю, смогу этому научить.
- Вы нас лучше выигрывать научите, - отозвался с последней парты Серега Дружинин.
- Научу, - улыбнулась Ирина. - Может быть не сразу, но со временем обязательно научу. Приходите после уроков, поговорим. А сейчас, пожалуй, будем считать наше знакомство состоявшимся, у вас же математика.
На перемене все только и делали, что обсуждали нового школьного психолога. Девчонкам не давал покоя ее неформальный прикид и рыжие волосы. А мальчишкам спорили, сколько продержится новая психологичка в школе. С начала года это была уже третья попытка привлечь к работе со старшеклассниками молодого педагога. Ни один из двух предыдущих надолго не задержался. Первая была тургеневской барышней с длинной косой. Её присутствия в школе никто не замечал, а после первой четверти она неожиданно ушла в декрет. Сменил её здоровый верзила, только что вернувшийся из армии. Его хватило на один футбольный матч в спортзале и три дня отсутствия по непонятным причинам. После разговора с директором верзила в школе больше не появился. Поговаривали, что он переквалифицировался в охранники в баре на соседней улице. И вот теперь девятиклассники делали ставки, сколько продержится "рыженькая".
- А она ничего...красивая, - в столовой услышал Пашка за спиной Серёгин голос. - Эх, мне бы чуть повзрослее быть. А с другой стороны, может, попробовать?
- Серый, ты чё? С ума сошел? Чего пробовать собрался? Сколько ей лет, знаешь?
- А чего сразу сколько лет? Ты Бабкинского хахаля видел? И ничего - живут очень даже весело!
- Какого еще бабкинского?
- Певица такая Надежда Бабкина. Она его тоже старше на тыщу лет. Паш, ты чего смурной-то? - Серега подошел, держа в руках два стакана компота.
- Серега, меня вчера чуть не убили, - Пашка помялся, не зная, как начать рассказ.
- Митя?
Пащка кивнул.
- Ольга?
- Да.
- Я так и знал. - Серега опустил глаза. - Я знал всё. Что Митя тебя в заказ объявил, что хочет разобраться с тобой. Но думал, честно говоря, что это всё слух, не хотел тебя грузить. Били?
- Нет. Просто припугнули. Но, думаю, все впереди.
- А Петрушка знает?
- Она не Петрушка. Ее Ольгой зовут.
- Да ладно тебе. Знает или нет?
- Нет. Я ей не звонил, да и вообще не знаю, как рассказать.
- Правильно. Не говори ничего. И вообще подумай, оно тебе надо.
- Что?
- Всё вот это. Разборки с Митей. Ты уверен, что у неё с ним нет ничего? Может, она тебя проверяет, а?
- Ты что с ума сошёл?
- Сошёл, не сошёл, а, знаешь, всякое может быть. Этим бабам верить нельзя.
