Недалеко от этого места я родился. Здесь же учился и заканчивал школу. Незадолго до начала войны был вынужден уехать. Вернулся на родину только поздней осенью 1959-го года. К этому времени здесь сформировался новый совхоз, в котором я стал работать агрономом. Живя и работая в непосредственной близости от границы, мне нередко приходилось встречаться с пограничниками. Не раз они брали меня с собой на выезд в приграничную зону.
Когда поднимаешься на холм Бявиршю, перед глазами открывается очень красивый вид. Внизу большое и гладкое, как зеркало, лежит озеро. В его небесно-голубых глазах отражаются зелёные острова, а вокруг по берегам роскошные холмы и скалы. Вдалеке, на противоположном берегу, видна высокая ольха. Различимы берёзы и небольшие белые хижины. Блестят выкрашенные в красные полосы пограничные столбы. На самой вершине холма стоит развалившаяся башня наблюдения за границей. Рядом остатки фундаментов домов и обрушившаяся окантовка деревянного колодца. Это и есть то самое место, где находится "Бявиршю граница" или как её тогда называли "застава номер одиннадцать". Я довольно часто здесь бывал и каждый раз, вспоминая прошлое, обязательно задумывался над судьбой пограничников, которые героически обороняли заставу в первый день войны. Меня этот вопрос очень беспокоил и долгое время я интересовался им у местных жителей, но они ничего не смогли поведать мне об этом. Казалось, что никто и никогда не раскроет ни одной из страниц книги героев тех дней. Стоя на холме, я не раз задавался вопросом: "Неужели все умерли? Неужели никто и никогда не узнает даже фамилий этих людей?". Холм молчал, и тайны не выдавал.
Шли года, а о защитниках "Холма Бявиршю" так ничего и не было известно. Правда, мне рассказали о Платоне Михайловиче Кубове и подвиге пограничников соседней, "десятой" заставы, но это было всё, что я смог узнать тогда. После мне вновь пришлось уехать из родных мест. Я практически отчаялся раскрыть тайну и даже примерился с этой мыслью. Однако дружба моя с пограничниками не прерывалась. Как-то весной 1965-го года я встретился с капитаном Яздаковым Владимиром Семёновичем и он удивил меня, бодро заявив, что "застава Бявиршю" заговорила. Он рассказал мне о старшине заставы Новокшонове Феоктисте Никитиче и даже пообещал, что совсем скоро я смогу познакомиться с ним сам.
Я приехал к моим друзьям 28-го мая, в "День пограничника". Среди старых знакомых меня встречал широкоплечий, здоровый, раскрасневшийся мужик. Подойдя ко мне, и крепко пожав руку, он представился: "Новокшонов". Я посмотрел на парадную форму майора. Грудь его была покрыта орденами и медалями. И вот что он рассказал мне потом в штаб-квартире заставы.
"В конце сороковых меня с Брест-Литовского участка перевели на заставу границы Бявиршю. Быстро сошёлся я с пограничниками и подружился с командиром заставы лейтенантом Сорокиным Иваном Алексеевичем, а вскоре уже и назначен старшиной. Помню весной, примерно в середине мая, я шёл с двумя рядовыми проверять нейтральную полосу. Вдруг, по ту сторону границы мы увидели поляка, который кричал нам: "Братья Красной Армии, немцы на границе скапливают силы! Будьте бдительны!".
Об этом я рассказал командиру заставы. Он посмотрел на меня и задумчиво ответил: "Неужели это провокация? Мы ведь только недавно подписали с ними пакт о ненападении. И если то, что ты рассказываешь, правда, то как это всё понимать?!".
Здесь товарищ лейтенант не сдержался и выругался.
Конечно, нельзя было в то время угадать, правда это или ложь. Тем более что незадолго до этого комендант заставы предупредил нас: "Друзья, будьте осторожными и не поддавайтесь на провокации. За глупое поведение можно очень дорого заплатить".
Как-то под вечер лейтенант Сорокин обратился к нам:
- Ребята, а если бы началась война, то что бы вы делали?
И все, как один ответили:
- Пошли бы воевать, товарищ командир!
Вечер 21 июня был невероятно красив. Заместитель командира заставы лейтенант Рябинщиков и сержант Гуров с ребятами пошли купаться на озеро. Я остался на заставе, потому что в воскресенье должен был дежурить. Я сидел один и смотрел сверху на друзей. Когда все накупались и поднялись наверх, лейтенант подошёл ко мне и проговорил:
-Провожаешь закат, Феоктист Никитич? Сегодня был хороший день. Завтра тоже будет красиво, только ветер укрепится с запада. Смотри, какое красное небо.
- Так точно, товарищ лейтенант, - ответил я ему.
Перед восходом солнца я должен был заступать на дежурство. Проснувшись рано, едва показались первые утренние лучи, я вдруг услышал одинокий и очень далёкий выстрел.
Я крикнул кому-то, что нужно срочно проверить посты и побежал вверх по склону. В это время справа от нашей заставы загремел пулемёт. На соседней заставе шла перестрелка.
Не успел я ещё добежать до первого поста, как на дороге вдалеке показались серо-зелёные фигуры немецких мотоциклистов. За ними шли танки. В этот момент постовой уже добежал до меня и, задыхаясь, сообщил:
-Товарищ старшина, это немцы!
Показалось, что земля под моими ногами в тот момент закачалась.
- Срочно доложите об этом командиру заставы!
Пограничник убежал, а я подумал, что поляк тот всё-таки не врал. Это действительно ВОЙНА!
Когда я вернулся назад на заставу, все были наготове. Иван Алексеевич всё ещё не мог решиться, как поступить - ждать команды или действовать самостоятельно. В тот момент немцы не нападали на нашу заставу, а прорывались где-то мимо нас. Сильная стрельба была слышна только, там, где находились пограничники Платона Михайловича Кубова. Небо над ними горело.
В конце концов, от коменданта Юрченко всё-таки пришёл приказ отступить.
- Товарищ Новокшонов, - обратился ко мне командир, - приказываю Вам, вывезти и спрятать остатки боеприпасов.
Я отправился искать подходящее место. Пока нашёл, пока вернулся - своих уже не обнаружил. Остался один. Впереди немцы. Думать было некогда. Сложил остатки боеприпасов и выехал. Вдруг, вспомнил, что может быть, в горячке, лейтенант Сорокин забыл о своей семье. Вернулся обратно. Так и было. Теперь дорога была каждая минута, и это были минуты между жизнью и смертью.
Нам почти уже удалось нагнать своих, как путь дальше преградил огонь вражеского пулемёта. Но спасти женщину с ребёнком я должен был любой ценой. Боеприпасы выкинули в высокую траву и как ветер помчались по полю. Доехали до какой-то незнакомой усадьбы. Я стал умолять хозяев: "Будьте добры, примите. Это семья лейтенанта Сорокина....Поймите, началась война".
Потом я уже один пробирался по лужам, через болото, через кустарники. Обошёл голубое озеро. Бежал и бежал. Над головой взрывались снаряды, свистели пули. По дороге попадались убитые и раненные. Так, отступая, я добрался до Смоленска, где меня приняли партизаны. Здесь я командовал одним из отрядов соединения "Бати". В 1942 году был награждён орденом Красной Звезды. В 1943 году перешёл войска регулярной армии. В 1944-ом, когда оставалось несколько километров до Литвы, у Даугавпилса меня тяжело ранило. В тот день для меня война закончилась. Вернулся на родную Украину. Работал. О своей боевой дороге никому не рассказывал. Шли года, а рана в сердце так и не заживала...
Многие мои сослуживцы с заставы Бявиршю погибли, и я всё чаще и чаще вспоминал те времена. Какая судьба настигла моих друзей по оружию? Неужели все пограничники заснули вечным сном на том берегу озера? Я послал письмо в военный комиссариат. Они поздравили меня с Днём Пограничника, но помочь разыскать боевых товарищей не смогли. Тогда я написал на заставу имени лейтенанта Кубова, и они мне ответили: "Приезжайте, дорогой Феоктист, на наш праздник".
Я приехал. Как будто прошла четверть века,... Я поднялся на зелёный холм. Передо мной раскрылось во всей своей красе, давно не виданное озеро. Я не выдержал. Так сжало сердце, что слёзы брызнули из глаз и покатились по щекам. Стоял один, будто ветка, оторванная от дерева. Часа два стоял и молчал. После спустился знакомой тропинкой вниз. Той, по которой много лет назад ехал в первый день войны. Я выполнил приказ командира. Остатки боеприпасов были вывезены с заставы. Ни одна пуля не досталась врагу. Но как мне ему об этом доложить?
Я с трудом уже узнавал места. Всё новое и люди не знакомые. Все как-то странно смотрят на меня, а я на них. Лицо одного показалось знакомым. Спрашиваю:
- Помните...?
- Сколько лет, товарищ майор, разве кто вспомнит? Вот, правда, приезжал одного пограничника-лейтенанта сын, Виктор...
"Неужели это сын Сорокина?" - подумал я, но в разговоре выясняется, что это был сын лейтенанта Платона Михайловича Кубова. Выведываю дальше:
- А Ивана Алексеевича Сорокина не знали?
- Да, как не знать? Его жена и дети у нас всю войну жили! Прекрасная женщина, редкая..., - и пожилой человек смахнул скупую слезу. Потом внимательно посмотрел на меня и вскрикнул - Это Вы? Это Вы? Вспоминала она о Вас, всё время вспоминала... Спасибо! Спасибо!
Человек этот всё-таки узнал меня. Теперь уже и я не мог сдержать слёзы:
- Так, Вы! Вы, рискуя своей жизнью, спасли семью советского офицера...?!"
Настоящий литовский патриот живёт в деревне Бунишкю. Да, это он, Пранас Рудзинскас спас семью офицера Сорокина. Здесь меня ждало ещё несколько новостей...
Оказывается и сам Сорокин не погиб! После войны он приезжал к спасителям своей семьи. Теперь бывший командир пограничной заставы и крестьянин Советской Литвы - хорошие друзья. Феоктист Никитич Новокшонов, который проживает сейчас в городе Смела, Черкасской области, летом 1965 года встретился с бывшим командиром своей заставы, Сорокиным Иваном Алексеевичем.
Вот что мне сказал Ф.Н.Новокшонов об этой встрече: "Не могу найти слов, чтобы выразить чувства, которые мы ощутили встретившись. Такие переживания не рассказать. Такое можно только самому испытать. Получив приказ от коменданта заставы, занять запасные позиции в районе города Сейрияй, командир заставы с гарнизоном пошли в сторону Лаздияя. Подойдя к небольшому озеру, пришлось сразиться с превосходящими немецкими силами. Не смотря, на значительные потери, им всё-таки удалось дойти до областного центра, но в там уже хозяйничали фашисты. Тогда Иван Алексеевич решил обойти город окраиной. Это удалось, но вскоре немцы всё равно нагнали, и начался ещё один трудный бой. Какими бы сложными не были обстоятельства, защитники заставы Бявиршю всё время давили врага и дошли до намеченного пункта. В Сейрияй к подразделению лейтенанта Сорокина присоединился политрук Клевцов и двенадцать пограничников соседней заставы. Гарнизон достиг реки Неман. Южнее Алитуса пограничники встретились с инженерным батальоном и с их помощью стали переправляться через реку. Во время переправы начался налёт вражеских самолётов. Штаб инженерного батальона был уничтожен. На следующий день Сорокин Иван Алексеевич уже командовал батальоном".
На протяжении всей войны Сорокин был в регулярных войсках армии. Смелый командир пограничников прошёл большую военную дорогу.
Но героическая страница книги победы раскрыта ещё не вся. Вечным сном у города Лаздияй от вражеской пули заснул заместитель Сорокина лейтенант Рябинщиков. Неизвестна участь сержанта Гурова и многих других защитников пограничной заставы. Где они сейчас. Живы, или нет?
Может, кто из читателей знает больше и ещё глубже раскроет секрет холма Бявиршю?
А.Сушинскас
Сельскохозяйственный научно-исследовательский институт Литвы.