Аннотация: Маленький Новогодне-Рождественский подарок тем, кому понравилась Убийца. :)
День Стрельца
Анэ
Старые башни мокли под проливным дождем. Анастасиус ненавидел зиму. Он ненавидел дворец с его вечным холодом, странными шепотками по углам, когда слуги оставляли императора одного, и мрачными коридорами. Может, во времена прабабки здесь и было величественно и роскошно, Анэ же унаследовал древнюю реликвию, больше похожую на склеп. И в этом склепе еще до рождения похоронили первого императора Исса вместе с тысячей слуг, сотней придворных и двумя двоюродными бабками, кокетливо просившими называть их тетями. Анэ со злостью пнул подвернувшуюся под ноги подушку. Иногда он устраивал беспорядок в своих комнатах назло набожным, любившим порядок теткам. Жаль только, что все равно достанется слугам, а скорее они успеют все убрать.
Анастасиус перевел хмурый взгляд на зеркало, откуда на него уставился надутый бледный подросток с растрепанными мышастыми вихрами и серыми подслеповатыми глазами. Ладно на худой угловатой фигуре сидел только сине-серебряный камзол, да и тот шили чуть ли не на самом Анэ. Император с ненавистью отвернулся и забрался в высокую кровать с балдахином, прямо в обуви. Говорят, это из-за проклятия императриц он родился таким убогим. Сняли-то проклятие только при прабабке Антании... Ани Мудрая улыбалась правнуку с огромной картины над камином - если художник не наврал от обилия верноподданических чувств, красивой она была... прабабка.
- Лучше бы вы его не снимали, - пробурчал Анэ, - пусть бы лучше рождались и дальше красивые... императрицы. А не один урод-император.
- Ваше Величество, - сменивший в покоях императора хлопотливых нянек тихий распорядитель, как всегда зашел почти беззвучно, - к вам личный лекарь.
Анэ закатил глаза к потолку. Опять эта пытка дурацкими процедурами! Ему уже шестнадцать, а тетушки все еще трясутся за здоровье драгоценного наследника. Однако, распорядитель все еще ждал разрешения пригласить врачевателя.
- Пусть войдет, - Анэ постарался подпустить в голос холодности и высокомерия, после чего принял позу скучающего бездельника, которую подглядел как-то у супрем-лорда Сефиуса Адгера, которому покровительствовала тетушка Аурелия.
Маленький круглолицый человечек Анэ тоже не нравился. Императора раздражала окладистая бородка, жизнерадостность лекаря и все те процедуры, которым тот подвергал августейшего пациента.
- Долгих лет Вашему Величеству, - лекарь Верус как всегда был чем-то безмерно доволен. - Что ж, приступим...
Анастасиус нехотя кивнул. Пару раз он пытался прогнать из покоев лекаря, после чего имел неприятный разговор с тетушками и провел пол ночи на молебне. Странное дело, пожилые родственницы искренне считали внучатого племянника больным и слабым, но полагали при этом, что ночные службы в императорской часовне ему не повредят.
Пока Анэ предавался невеселым размышлениям, лекарь разложил содержимое своей сумки на небольшом столике рядом с кроватью. Остро пахнуло травами, да так, что императору захотелось чихнуть. Вроде, пора бы уже было привыкнуть, но Анастасиусу каждый раз казалось, что он нюхает эту адскую смесь впервые.
Проигнорировав попытки распорядителя поймать его, в комнату проскользнул Агнус. Верная псина была подарена Анэ еще щенком, и с тех пор у императора появился единственный добрый друг. Серебристый лохматый эрипио-хаунд, радостно пихнув поджарым боком зазевавшегося лекаря, поставил передние лапы на колени молодого хозяина. У Анэ дух захватывало каждый раз, когда его громадный четвероногий друг становился на задние лапы - так он, пожалуй, превзошел бы ростом и самого императора.
Анастасиус потрепал по лохматой голове радостно повизгивающего Агнуса.
- Ваше Величество, - вежливо покашлял лекарь. Он ждал с плошкой микстуры в руке, пока собака уступит ему подходы к императорскому ложу.
Анэ постарался скрыть свое неудовольствие.
- Агнус, лежать! - верная громадина тут же улеглась рядом с кроватью, и лекарь смог, наконец, подступиться к пациенту. Верус попробовал, было, напоить Анэ из ложки, но император не пожелал принимать лекарство как младенец, и сам опрокинул в рот ее содержимое.
Горькая микстура, как обычно, обожгла горло, и Анастасиус не закашлялся только усилием воли.
- Приношу свои извинения Его Величеству за столь неприятный способ лечения, однако, вам явно становится лучше от лекарства, - по Верусу и не сказать было, что он сожалел. С его лица так и не сошла добродушная улыбка.
- Да.... Благодарю... - выдохнул Анэ. Хорошо хоть кровопускания пресек отец, заявивший, что не побрезгует поднять весь северо-восток, если сына не перестанут резать, как молочного поросенка.
До двенадцати лет Анэ отца любил, очень скучал по нему, просился в гости. А после... после чуть не возненавидел. Ведь никто не запрещал северному лорду жить в столице, во дворце вместе с сыном, но он каждый раз отказывался от подобной чести, предпочитая уютное болотистое графство Варна, где не переводились дичь и, по слухам, миловидные крестьянки. Впрочем, в настоящую ненависть чувство Анэ так и не переросло - он очень быстро понял, что живи граф Марит при дворе, его жизнь оказалась бы настолько же короткой, насколько и неприятной. О первом позаботился бы супрем-лорд, о втором - тетушки. В Иссе император мог быть только один - из рода Гестидов, а человек, участвовавший в его зачатии, не должен был даже близко подходить к престолу, дабы избежать искушения. О том, что графу Мариту престол нужен был примерно так же, как Агнусу пятая нога, тетушки даже не думали - им всюду мерещились недоброжелатели. Даже невзирая на то, что у императора была личная тень.
Анэ вздохнул. Он много читал, и как-то умудрился добраться до личной библиотеки Дейратиев, где сохранился старый рукописный труд о школе убийц для императриц. Судя по слухам, теперь эта школа учила теней - невидимых и неуловимых защитников. Вот и у Анастасиуса была своя тень... вернее, был, хотя император никогда его не видел.
"Устроить что ли покушение на самого себя? - размышлял Анэ, лежа в кровати, пока лекарь готовил свои кусачие припарки. - А вдруг не поверит? Или, если делать все по настоящему, не успеет спасти..." Анастасиус представил вытянувшиеся лица тетушек, когда им сообщат о его гибели, и даже слегка повеселел. Говорят, в Иссе неделю гуляли, когда он родился. Интересно, сколько будут оплакивать? Впрочем, додумать Анэ не позволили. Лекарь наконец приготовил орудие пытки и осведомился, не будет ли Его Величество столь любезен, чтобы перевернуться на живот и позволить приложить к спине припарки.
- Будет, - проворчал Его Величество, переворачиваясь на живот.
Агнус настороженно заворчал, чувствуя недовольство хозяина, но приказа не нарушил. Только недобро покосился на Веруса, обещая припомнить неуважение к императору позже.
Однако на счастье Анэ, припарки лекарю сегодня сделать было не суждено. Верус как-то неприязненно хмыкнул, а во внешних комнатах раздались шаги. Анэ успел обернуться как раз, чтобы увидеть, как в императорские покои бодро прошествовал лорд Сефиус. Ворчание Агнуса превратилось чуть ли не в рык, но Анастасиус, не желавший спорить с тетушками о присутствии собаки в покоях, заставил пса замолчать.
- Ваше Величество! - фальшь Анэ уже научился распознавать, поэтому лишь кисло улыбнулся в ответ. - Вы сегодня отлично выглядите. Верус, свободен.
- Но... Ваша светлость... - запротестовал было лекарь.
- Вон, - с нажимом повторил Сефиус. И Верус, наконец, утратив добродушие, и став больше похожим на недовольного хомяка, собрал свои инструменты, после чего выкатился из комнаты. К этому моменту Анэ успел поправить камзол и полностью повернуться к недругу лицом.
- Ну вот, я избавил вас от утомительной процедуры, так что вы, в некотором роде, мой должник, Анастасиус. Идемте.
- А разве император бывает чьим-то должником? - Анэ попытался скопировать пренебрежительный тон супрем-лорда. - И куда я должен с вами идти?
- Конечно, я всего лишь пошутил, но, согласен, шутка вышла неудачной, - Адгер растянул тонкие губы в подобии улыбки. "Как перчатку натянул" - пришло в голову Анэ сравнение. - А куда - увидите. Это сюрприз.
Не стоило, конечно, доверять фавориту тетушки, но Анэ от природы был любопытен, как белка. А уж если верить, что у тебя за спиной всегда будет личный телохранитель, то и бояться-то нечего. Поэтому император, стараясь сохранить достоинство, поднялся и направился к выходу чуть впереди супрем-лорда. Следом увязался Агнус, которого Анастасиус прогонять уже не стал - тень тенью, а с таким попутчиком все же спокойнее.
Миновав пустые покои матери, церемониальные покои алиус-лорда и супрем-лорда, Анэ почувствовал себя нашкодившим котенком, потому что в окружении стайки немолодых последовательниц прямо в коридоре возвышалась тетушка Аурелия. Рядом с ней Анастасиус всегда чувствовал себя немного ущербным, поскольку до почти двухметрового роста Аурелии ему еще предстояло расти и расти. Зато супрем-лорду разница почти на голову с принцессой никак не мешала.
- Могу я поинтересоваться, куда вы направляетесь, Ваше Величество? - осведомилась принцесса, и все последовательницы сразу примолкли, освободив пространство между императором и его тетушкой. - Насколько я помню, процедуры еще не закончены.
"Верус нажаловался, - догадался Анэ, - какую бы ему гадость устроить, хомяку?"
Однако пока император собирался с мыслями, вперед выплыл Сефиус. Красиво припав на одно колено перед Аурелией, супрем-лорд ловко приложился к ручке принцессы.
- О, в этом виновен ваш скромный слуга, Ваше Высочество, - Сефиус преданно уставился на императорскую тетку снизу вверх, отчего Анэ даже слегка замутило. - Мне так не терпелось показать Его Величеству свой скромный подарок, что я рискнул навлечь на себя монарший гнев и прервать процедуры.
- Лис, - лукаво ухмыльнулась тетушка. Назвать это улыбкой Анэ не смог бы, - но я вас прощаю. Хотя загодя подарки не дарят, мы сделаем вид, что это на день крещения Его Величества. Вы же позволите взглянуть и мне?
- О, несомненно, Ваше Высочество! Если Его Величество не будет иметь ничего против.
Анэ почувствовал себя диковинным зверем, которым все вроде и восхищаются, но уже привыкли и совсем не боятся. "Показать им, что ли, зубы? Впрочем, нет. Слишком уж мелко".
- Мы не против, - Анэ надменно оглядел тетушкин курятник, - только мы не терпим толпу, и хотим взглянуть на подарок в семейном кругу.
Среди последовательниц прошелся недовольный шепоток. Говорят, у прабабки Антании до самой ее кончины служили юные девушки. Аурелия же, видимо, боялась показаться на их фоне долговязой старухой и подбирала дам несколько старше себя.
- Воля императора - закон, - склонила голову тетушка. Последовательницы тоже церемониально поклонились и разошлись, давая понять, что не пойдут за императорским семейством.
Всю оставшуюся дорогу по жилым помещениям во внутренний двор Сефиус нежно ворковал о чем-то с тетушкой. А на выходе с жилого этажа, где венценосных родственников обступила охрана, супрем-лорд вновь надел маску холодного безразличия. Впрочем, Анэ подозревал, что как раз слюнявое преклонение перед долговязой тетушкой и было маской Сефиуса, а холодная надменность оставалась его обычным состоянием.
Однако, то, что император увидел во внешнем дворе, заставило его забыть и о Сефиусе и о тетушке. Двое конюхов сдерживали храпящего белобокого скакуна-трехлетку лидийских кровей. Ничто другое не могло быть подарком, а конь был так роскошен, что вряд ли мог принадлежать кому-то другому. Агнус неприязненно рыкнул, но последовал за хозяином к норовистому лидийцу.
- Созерцатель! Адгер, это же страшное создание! Его Величество слишком слаб, чтобы садиться на такого зверя, - закудахтала тетушка.
Вот тут Анэ не выдержал. Он желал получить этого скакуна, а не смирную лошаденку, которую к тому же вели бы под уздцы.
- Ваше Высочество, полагаю, вы не станете оспаривать волю императора, - как можно громче обратился Анастасиус к тетушке.
Бледная Аурелия кивнула. А что еще ей оставалось - отчитать императора при слугах она не могла.
- Так вот, наша воля заключается в том, - медленно и с удовольствием произнес Анэ, - чтобы Ферус отныне был нашим конем и возил нас во время охоты и выездов в город.
- Но Ваше Величество... - пролепетала Аурелия.
- Не волнуйтесь, Ваше Высочество, - вмешался супрем-лорд. - конь приручен и достаточно покладист, просто застоялся на конюшне. Однако он готов и к боевым действиям. И сможет защитить хозяина в случае нападения. Впрочем, надеюсь, Его Величеству это не грозит.
- Ну если защитит... - тетушка все еще сомневалась, однако фаворит будто бы незаметно сжал ее ладонь, и принцесса растаяла. - Да, конечно, подарок хорош.
- А вам нравится, Ваше Величество? - Сефиус шагнул вперед.
- Очень хорош! - восторженно откликнулся Анэ, и лишь потом заставил себя опомниться. - Благодарю, супрем-лорд. Мы запомним вашу щедрость.
- Что ж, я весьма рад, что угодил Вашему Величеству. И надеюсь, император позволит на свой День рождения представить ему мою семью.
- Семью?! - вскрикнула тетушка.
- Семью? - чуть позже ее среагировал удивленный Анэ.
Сколько он помнил супрем-лорда, тот был холост и бездетен, что, собственно, и позволило ему приблизиться к тетушке.
- О, вы не так меня поняли, - Сефиус поспешил загладить неприятное впечатление принцессы. - Увы, я не всегда был скромен и целомудрен. В юности я успел натворить такого, о чем сейчас искренне сожалею. Впрочем, моя дочь, которую я обрел лишь недавно, является мне даром от Созерцателя. Ее бедняжка-мать была дочерью моего вассала, и, увы, умерла родами. А я ведь даже не подозревал, что у меня есть дочь! Теперь она составляет мою семью, которой я волей судьбы столько времени был лишен.
Супрем-лорд сделал вид, что смахивает слезу.
- О, будьте осторожны, дражайший Адгер, - проявила заботу Аурелия, успевшая уже успокоиться. - Сейчас столько проходимцев, вас ведь могли обмануть.
- Что вы, Ваше Высочество! - закатил глаза к небу Сифеус. - Бедняжка тоже не знала, что у нее есть отец. Но когда я узнал, кем была ее мать - добродетельная женщина, полюбившая глупого распутного юнца, - я тотчас же забрал дочь к себе, дабы исправить то зло, что я причинил.
Анэ слушал в пол уха, осматривая упряжь, надетую на Ферусе. Зато тетушка рассказом прониклась до глубины души.
- Что вы, Адгер, я просто не верю, что вы были распущены. Вы так заботливы, и так раскаиваетесь в своей ошибке, что я доверила бы вам и своего ребенка. Но, конечно, мы будем счастливы принять вашу дочь при дворе. Как ее зовут?
- Дана. Я хотел бы представить ее и Его Величеству. Они одного возраста и могли бы подружиться. Надеюсь, Его Величество не возражает?
- Анастасиус, - выжидающе уставилась на императора Аурелия, - ведь вы же не против?
- Не против, - буркнул Анэ.
Девиц он до сих пор считал глупыми курицами, хотя к самым симпатичным уже проявлял интерес. Благо, что в Иссе не было обычая женить царствующих детей, как в Ватриане, и император или императрица достигали совершеннолетия, зачастую не общаясь близко с противоположным полом. Дочь супрем-лорда вполне могла оказаться миловидной - сам Сефиус отличался жгучей южной красотой, впрочем, Анэ казалось, что она наверняка будет такая же слащавая и глуповатая, как ее недавно обретенный отец.
- Уведите, - бросил Анэ конюхам, все еще сдерживавшим Феруса, - и оденьте ему достойную упряжь вместо этого недоразумения.
Очень хотелось прямо сейчас оседлать подаренного коня и проехаться галопом по Каменной аллее, связывавшей дворец и усыпальницу Гестидов. А еще лучше - за город, и к отцу. Только, кто же его отпустит? Самый могущественный человек в стране не мог сделать то, чего ему больше всего хотелось.
Дана
Как же она ненавидела все эти тряпки и побрякушки. Нет, конечно, Дана была совершенно обыкновенной девушкой, если не считать двух "но", о которых она предпочитала не вспоминать. Только, одно дело - любить красивые платья и драгоценности по собственной воле, и совсем другое - носить их по принуждению. Вот и сейчас девушка напоминала самой себе куклу, задрапированную темно-синим шелком и увешанную каплевидными алмазами. Тяжелые украшения хрупкой бледнокожей и черноволосой Дане не шли, поэтому "отец" покупал ей только такие изящные драгоценности. В ее "обязанности" входило только одно - выйти замуж за императора Исса и родить ему наследника. Взамен супрем-лорд пообещал "дочери" свободу.
Свободу неимоверной ценой. Иногда Дана с тоской вспоминала родную пограничную Смирну, но каждый раз заставляла себя забыть. Жива? Руки-ноги есть? Голова все еще на плечах? Значит, выкрутишься. Мать всегда так говорила, пока не слегла от чахотки, а она - дурочка двенадцатилетняя ничем не смогла помочь, хоть и кипела в жилах запрещенная кровь заклинателей. Что с нее толку, коли мать не спасла, оставшись на руках с мал мала тремя сестрами и двумя братьями, а за любое проявление собственного дара можно угодить в застенки, а то и на костер? Вот только - не идти же в бордель. Дана пыталась продавать игрушки из болотной глины, а чтобы облегчить себе работу, по ночам тихонько пользовалась своей силой - чтобы глину хорошую найти, чтобы набрать ее, не надорвавшись, как мама на красильне. А иногда и чтобы уберечь свистульки и кукол от порчи. Вот на этом-то и попалась.
Дана до сих пор просыпалась по ночам, когда где-то истошно вопили коты - все слышалось - человек это кричит. Как три года назад в казематах Смирны. Ей повезло так, как повезти не могло никому. Супрем-лорд был с визитом в пограничном городке и самолично разобрал несколько судебных дел. Дело Даны еще не было рассмотрено священным судом, а потому, когда перед ним поставили тонкую смазливую девчонку, супрем-лорд прикинул что-то в уме, и подписал милостивый приговор в виде повешения. А вечером приговоренную тайно привели в покои к Адгеру, где был сам лорд и какой-то странный священник, в ком девочка почувствовала родственную своей силу. В тот вечер умерла Дана Аррендайо, и родилась Дана Сефиус. Кого повесили вместо нее, Дана предпочитала не думать. А сестер и братьев исхитрилась пристроить в хорошие дома, как слуг. Через третьи руки, конечно, но деньги супрем-лорда творили чудеса.
Адгер не возражал. Ему было наплевать на детей, оставшихся в Смирне, но такая помощь обеспечивала дополнительную лояльность обретенной дочери.
- Дана, - в комнату тихонько проскользнула Мария, - ждут только тебя.
Рена, почти закончившая укладывать Дане волосы, неодобрительно покосилась на младшую служанку. Не пристало дочке кузнеца "тыкать" дочери лорда. "Если бы ты только знала, Рена, что Мария мне ровня", - мысленно улыбнулась Дана. Она потому и не позволяла своим служанкам смотреть на себя снизу вверх, когда оставались наедине. Пусть хоть так, странно, но заводить дружбу - иначе взвыть, и то мало покажется.
Мария вздернула носик, не удостоив Рену даже взглядом.
- Лорд Сефиус просил поторопиться. Его Величество ждать не должен.
Его величество! Дана тяжело вздохнула. Каково это - быть замужем за нелюбимым человеком, спать с ним каждую ночь, родить сына? Говорят, прабабка нынешнего императора любила только одного мужчину, но жизнь прожила с другим. Говорят, императрицы Исса не просто умирают, а уходят туда, откуда и после смерти хранят покой своих подданных.
"Антания, помогите мне. Прошу! Умоляю! Я не желаю зла вашему правнуку, и если будет на то воля Созерцателя, буду ему доброй женой. Только дайте мне сил"!
- Ну вот и все, - удовлетворенно произнесла Рена, - вы готовы, Ваша Светлость. Пусть прибудет с вами Созерцатель.
Немолодая служанка, хоть и отказалась смотреть на Дану, как на равную, опекала девушку, как могла.
- Спасибо, Рена, - искренне улыбнулась Дана. - Идем, Мария, не будем заставлять Его Величество ждать.
Неся перед собой шлейф тяжелого плаща хозяйки, Мария тихонько делилась с ней сплетнями.
- У Рены дочка двойню принесла, так муж на радостях напился до бесенят. А Гая, говорят, в стражу возьмут, - последнее особенно радовало служанку, поскольку сын конюшего уже поглядывал в ее сторону, и к весне ждали сватовства. Сама Мария отвечала рыжеволосому детинушке взаимной симпатией, поэтому дело, считай, было слажено.
Дана снова улыбнулась, на минуту забыв о дворце.
- Я попрошу лорда Сефиуса, чтобы он замолвил словечко, - называть Адгера отцом у Даны язык не поднимался, зато для окружающих это выглядело дочерним почтением.
- Спасибо! - тихонько, но радостно взвизгнула Мария.
- Будет тебе языком трепать! - одернул служанку Корнелий, занимавший у Адгера должность управляющего. - Ваша Светлость, прошу вас.
Перед Даной распахнулись тяжелые двери главного портала, выпуская девушку в промозглую темноту Истренской ночи. Во дворе ждала запряженная двумя поджарыми серыми кобылами каррука, чья крыша удобно закрывала сидящих в ней от непогоды. Внутри уже сидел, наряженный в черный с золотом камзол Сефиус. Он сам правил лошадьми, не доверяя возницам, как некоторые знатные особы. Хотя Дана подозревала, что это скорее желание покрасоваться перед недругами и принцессой. Корнелий помог девушке забраться в карруку, аккуратно уложив в нее и шлейф накидки. Двое охранников по бокам тронули шагом своих лошадей, когда Адгер хлестнул кнутом упряжных.
- Почему так долго? - недовольно осведомился "отец".
- Я подбирала драгоценности, - соврала Дана, зная, что за промедление при сборах спросят с Рены.
- Не позволяй себе такого, - четкий профиль Адгера прорисовывался в свете факелов на стенах домов придворного квартала. - Ты должна быть безупречна.
- Конечно, лорд... отец...
- Ради Созерцателя, не запнись так при императоре! Я не для того вытащил тебя из грязи, чтобы глупая ошибка все разрушила.
- Да, отец, - в душе Даны все переворачивалось от необходимости произносить эту фразу, но выбора у нее не было. Или так, или... той ночью, когда не стало Даны Аррендайо, странный священник накрепко связал души Адгера и приговоренной девушки. Кажется, он назвал ее фамильяром, когда все завершилось. Оба "связанных" неделю даже ели с трудом - настолько тяжело далось им это заклятие. Но с тех пор, супрем-лорд знал, где находится его "дочь", а сама Дана не могла никуда уехать без его дозволения. Иначе на шее затягивался горячий обруч, а в глазах темнело. Один раз ее, полуобморочную, принесли "домой" после попытки сбежать в Смирну, второго раза не понадобилось - Дана была достаточно умна, чтобы понять - и в следующий раз будет то же самое. Такая же удавка затягивалась на шее, хоть и не очень туго, когда девушка пыталась своевольничать в присутствии "отца". Поэтому всему, чему учат знатных девиц с детства, Дане пришлось обучиться за три года - скорости учения весьма способствовало возможное наказание.
Сегодня же ей предстояло показать, как она усвоила все, что ей давали учителя. В первую очередь - этикет и риторика, а возможно, и знание танца. Дана любила танцевать, но танцы для знати оказались скучными и однообразными - настолько чопорными, что, заучив движения наизусть, девушка даже засыпала на ходу. Были танцы и повеселее, однако не все такие дозволялось танцевать при дворе.
На нижних улицах в просвете домов виднелись праздничные костры, а веселый гомон долетал до едущих даже сквозь грохот копыт и колес карруки. Вот уж где веселиться любили и умели.
Мрачная громада дворца немного скрашивалась огнями факелов и гирляндами масляных фонарей, лишь недавно изобретенных в Динхае. Зато внутреннее убранство поражало воображение. Дана уже привыкла к роскошному особняку супрем-лорда, но огромные пространства и обилие драгоценной утвари кружили голову, как бывает, когда, лежа в траве, смотришь на небо. А огромное количество людей в коридорах и залах пугало любившую уединение девушку. Однако приходилось следовать за Адгером, который быстрым шагом миновал даже тех, кто пытался с ним заговорить. Дана чувствовала на себе любопытные и "масляные" взгляды, отчего ей становилось еще неуютнее.
- Привыкай, - бросил Адгер на одной из лестниц, где почти никого не было, кроме слуг и охраны.
- Да, отец, - почти не запнувшись, ответила девушка.
Перед коронным залом пришлось подождать, пока глашатай объявлял: "Супрем-лорд Сефиус сдочерью". А после Дана следом за Адгером вышла на мраморные плиты приемной залы дворца. Сердце бросилось к самому горлу и так часто забилось, что, казалось, оно почти неподвижно. Супрем-лорд уверенно шел к тронному возвышению, где на "старшем" троне сидел болезненного вида юноша, а "младшие" справа и слева занимали две немолодые женщины в богатой одежде и драгоценных обручах принцесс. Дана с интересом взглянула на императора, который, похоже, с таким же интересом рассматривал ее саму. "А все-таки он симпатичный, - решила девушка. - Может, не так уж и страшно то, что хочет от меня Адгер".
Подойдя к тронному возвышению, Дана заметила, что высокая женщина в зеленом бархате, сидевшая по правую руку от императора как-то по особенному улыбнулась Адгеру. Та же, что сидела слева - худая и невысокая, облаченная во все черное, напротив, очень неприязненно покосилась на супрем-лорда и его "дочь".
"Принцесса Аурелия и принцесса София, - вспомнила Дана свои уроки. - Аурелия должна быть той, что выше... правильно, ее же слуги каланчей втихаря зовут". Девушка улыбнулась, и это, кажется, не оставили без внимания. Император явно повеселел, зато его тетка в черном посуровела еще больше. Пришлось скромно потупиться - Адгер предупреждал, что принцесса София очень набожна, и не допустит не малейшего проявления распущенности. Хотя, Дана подозревала, что распущенностью здесь звали свободу.
- Ваше Величество, Ваши Высочества, - церемонно и громко произнес Адгер, - я и моя дочь счастливы приветствовать вас в столь великий день. Ваше Величество, мы надеемся на ваше долголетие и счастливое правление. Пусть Созерцатель всегда пребудет с домом Гестидов!
Принцесса Аурелия только что в ладоши не захлопала. Ее сестра лишь холодно кивнула, а император, похоже, и вообще слушал в пол уха.
- Ваши Высочества, Ваше Величество... - поприветствовала царствующих особ Дана. - Пусть ваши дни будут полны любви и света, Ваше Величество.
Вот так. Простое пожелание, которое произносят на дни рождения горожане, похоже, заставило замереть само время. "Созерцатель! Что я наделала"?! - успела мелькнуть в голове Даны судорожная мысль. Однако Адгер легко рассмеялся, причем на удивление не фальшиво.
- Прошу простить мою дочь, Ваше Величество, она воспитывалась в глуши. А я лишь сейчас смог приступить к ее надлежащему воспитанию.
- Не стоит беспокоиться, супрем-лорд, это одно из лучших пожеланий, что я услышал сегодня, - улыбнулся император.
Время снова тронулось с места, а Дана, наконец, поняла, отчего смех Адгера был таким настоящим. Сефиус торжествовал - его приманку проглотили по самое удилище. А "дочь" супрем-лорда вдруг почувствовала себя до невозможности мерзко - она, желавшая только что императору настоящей любви, собиралась выменять его на свою свободу. Счастье, что им почти тут же пришлось откланяться и слиться с толпой, иначе Дана сгорела бы от стыда прямо рядом с тронным возвышением.
- Лорд Марит, граф Варны и Северного Ожерелья Исса! И его вассалы - барон Грэтиэн Настус и барон Дариус Бонус! - торжественно произнес глашатай.
"Отец императора? Ну, конечно, он ведь не мог не приехать на день рождения сына". Астела Марит, названный так в честь знаменитого прадеда, был немного грузнее подтянутого Сефиуса, но в нем чувствовались грация и сила горного кота. А карие глаза смотрели прямо и открыто. Такому человеку хотелось верить. Лорд Марит с двумя вассалами неторопливо пересек зал и, встав у тронного возвышения, поприветствовал императора и своячениц. Дана вдруг поняла, что лорд Марит хочет лишь одного - обнять сына, но вместо этого произносит пустые церемониальные фразы.
- Моим подарком Вашему Величеству будет охота на седого волка в Варне. Я приглашаю вас, Ваше Величество, а также всех, кого вы пожелаете взять в качестве свиты, в свой охотничий замок. Три дня мы будем праздновать ваше рождение и лишь потом отправимся в мои охотничьи угодья. Принимает ли Ваше Величество этот скромный дар?
Еще бы не принял... Дана заметила, что юноша на троне стал похож на звенящую от напряжения тетиву. Впрочем, не он один - зал снова, как и во время ее поздравления, затопила тишина. Напряглись и обе принцессы, правда, от их ожидания веяло мрачным недовольством.
- Благодарю, лорд Марит, мы принимаем ваш дар, и рады посетить ваши владения, - наконец произнес император.
Стоявший перед троном мужчина поклонился и уступил место другим желающим поздравить Его Величество. Их Высочества явно остались недовольны решением племянника, однако спорить не посмели. Довольно нескоро поток поздравляющих иссяк, однако, на беду Даны, это был еще не конец празднества.
- Скоро начнутся парные танцы. Ты помнишь уроки? - Адгер повернулся к "дочери".
- Да, отец... а если Его Величество не подойдет?
- Подойдет, - улыбнулся супрем-лорд. - А сейчас извини. Я должен уделить внимание Ее Высочеству Аурелии.