С самого утра Ани мучила мигрень. Но она ни слова не сказала Дже - единственному человеку, который мог бы без ее ведома вызвать лекаря и заставить императрицу выпить нужное лекарство. Тереза никогда ничем не болела и ни на что не жаловалась. И ее внучка не может себе позволить такую слабость. Императрица обязана быть безупречной. Даже любовные похождения бабки делали ее в глазах подданных сильнее - каждый новый любовник ревниво и придирчиво обсуждался в самой бедной хижине королевства. И практически всем им выносили приговор: "Поиграется, и в отставку". При Терезе эта фраза стала почти поговоркой. Мужчин она меняла, как платья, и это воспринималось, как очередное проявление ее силы.
Ани сильно потерла виски. Не помогло. Боль не проходила. Значит, придется с ней мириться. Антания искренне пожалела, что не может опустить многострадальную голову на подушку и забыться сном. До встречи с послом Аджара оставался какой-то час. И отменять ее Ани не хотела. Октавий Серен долго хитрил и отговаривался, ссылаясь на плохое самочувствие. Но прошлым вечером заявил, что с радостью встретится с Ее величеством императрицей Исса. Дже ожидал от встречи подвоха, и Ани была полностью с ним согласна. Если раньше посол Аджара отказывался от аудиенции, ожидая указаний из Аджа, то его согласие могло означать только одно - Аджар решил, что достаточно укрепил свои позиции, чтобы официально объявить Иссу войну. Либо, это будет ультиматум, условия которого невозможно выполнить. Антания сжала в руке тонкую серебряную подвеску с изумрудами. Металл и камни приятно холодили ладонь, но облегчения не приносили.
В новые покои Ее величества тихонько вошли Дария и Прима. Им предстояло одеть императрицу к предстоящей аудиенции и сделать ей прическу.
Лишь недавно пришедшая из Ватриана мода требовала сменить легкие тоги на тяжелые платья с высоким лифом. Нижнее платье, верхнее платье, подвязки, ленты, покрывало. Все это расшито золотом, драгоценными камнями и мехом. Антания каждый раз чувствовала, что задыхается в этом ворохе великолепия. Но именно сейчас официальное одеяние было необходимо как никогда. Посол Аджара должен почувствовать, что Исс не сломлен и не напуган оскаленной пастью волка с белой тенью. Она все еще императрица свободного государства, и она готова идти до конца. Собрав волю в кулак, Ани дождалась окончания церемонии облачения. Дария аккуратно расчесала длинные каштановые волосы императрицы, и принялась за сложную высокую прическу с обилием шпилек и лент. Скоро волосы засияли драгоценностями не хуже тяжелого платья. А голова разболелась сильнее. Пока Дария возилась с прической, Прима "украсила" лицо Антании. Ани, правда, такое украшение не нравилось. Из зеркала на нее смотрела смертельно-бледная девица с горячечным румянцем на щеках и темными, словно запавшими глазами. Впрочем, многим модницам это нравилось, так же как и некоторым мужчинам.
- Вы еще прекраснее, чем всегда, Ваше величество, - сухо заметил Дже, неслышно зашедший в новые покои императрицы.
- Я надеялась, что в похвалах моего первого советника будет меньше иронии, - Ани сделала вид, что сердится.
- Прошу прощения, Ваше величество, я даже не думал доставить вам неудовольствие своей искренней похвалой, - голос Дже был все так же бесстрастен, но Антания чувствовала скрытый за напускным спокойствием смех.
Ани попыталась надуться, но макияж и прическа так стягивали лицо, что выразить монаршее неудовольствие в полной мере не удалось. Впрочем, несмотря на ироничные похвалы, первый советник тоже оделся соответственно поводу. Длинный серебристый камзол со вставками черного бархата. Пуговицы и вычурная цепь советника на шее мерцали серебром и сапфирами. Дже готов к бою за Исс.
Ани медленно поднялась с кресла. Выглядело это, должно быть, величественно. Однако императрица и не смогла бы сделать ни одного резкого движения в тяжелом парадном облачении. Дженарио склонился в неглубоком поклоне и протянул руку с наброшенным на нее плащом, на которую императрица с благодарностью и оперлась.
- Он уже здесь, Дже? - тихонько спросила Ани у своего советника, когда они вышли за дверь ее новых покоев. Последовательницы, как им предписывалось этикетом, зайдут в Коронный зал позже. Гостю полагается оказать знаки почтения. Нужно показать, что ему настолько доверяют, что встречаются с ним с глазу на глаз, без свиты. И все-таки Ани нашла способ не нарушить этикет, но показать "дорогому гостю", что никто ему здесь не доверяет и доверять не собирается. Она попросила присутствовать Астелу Марита, не входившего в свиту императрицы и не относящегося к охране дворца. Более того, присутствие маршала было призвано показать Аджару, что Исс готов ответить на агрессию в случае необходимости.
Дже только кивнул. Он был сосредоточен и молчалив. Возможно, несколько минут назад советник позволил себе немного ослабить тиски непростых размышлений, но сейчас он вновь был погружен в мысли о предстоящем противостоянии.
Коронный Зал встретил Ани торжественным провозглашением герольда:
- Ее величество, императрица Исса, Антания Первая!
Антания не любила эти громогласные церемониальные выкрики, но этикет есть этикет. А сейчас он важен как никогда. Ани прошествовала к своему трону, где ее уже ожидал, почтительно замерший Астела Марит.
Похожий на подслеповатую мышь, Октавий Серен устроился на принесенном для него слугой кресле. Он активно изображал старого больного человека, укутавшись во всевозможные накидки, и время от времени надрывно кашляя в сухонький кулачок. Ани казалось, что подуй она на посланца Аджара, и тот улетит вместе с креслом. На самом же деле, избавиться от хитрого человечка, не страдавшего ничем, кроме разве что старческого несварения, было не так просто.
По этикету Серену положено было встать и выразить свое почтение императрице глубоким поклоном, однако он лишь обозначил поклон, не сходя с кресла. Впрочем, тут же согнулся от приступа тщательно нагнетаемого кашля.
- Прошу прощения у Ее величества, - Серен промокнул несуществующие слезы краешком одной из накидок, - я с радостью приветствовал бы прекрасную императрицу Исса так, как подобает, но, увы, моя болезнь не позволяет мне придерживаться церемоний.
- Что ж, из сострадания к вашим болезни и возрасту, посол, мы дозволяем вам сидеть в нашем присутствии, - Ани не удержалась от маленького укола. - Но, несмотря на наше к вам расположение, мы желаем знать, какие намерения у нашего соседа Аджара, и почему несколько военных корпусов были сосредоточены несколько дней назад на наших северо-восточных границах.
Ани в упор посмотрела на посла, но тот не только не опустил блестящих глазок, но еще и улыбнулся в ответ.
- Конечно, Ваше величество. Я уполномочен вести с Вами переговоры от имени Аджского королевского двора. Но сначала, позвольте преподнести Вам небольшой подарок, призванный укрепить наши дружественные намерения.
Дружественные намерения?! Ани ушам своим не поверила. Дже рядом напрягся, как хищник, учуявший противника. К Серену тем временем подошел низкорослый слуга-лидиец, и с поклоном вручил ему полированную шкатулку из красного дерева. Посол с довольной улыбкой откинул крышку. На алом бархате мерцало золотом витое ожерелье. Молочно-белые камни с ярко-красными узорами в глубине. Тайрилы добывались только на востоке и стоили целое состояние. Но у Аджара были свои тайриловые копи на севере. Небольшие, но их вполне хватало, чтобы королевский двор Аджа не знал недостатка в таких украшениях. И все же, этот дар был более чем щедрым. Справа от тронного возвышения тихо ахнул кто-то из последовательниц. Ани была так сосредоточена на разговоре с послом, что пропустила момент, когда девушки зашли в зал.
- Мы еще не услышали ваших объяснений, посол. Не кажется ли вам, что это несколько преждевременный дар?
- Ваше величество, мой король особенно настаивал, что этот дар не должен повлиять на Ваши решения. Он ничего не означает. Это просто подарок.
Ани очень сомневалась, что "подарок" ничего не означает, но не принять его она не могла. Дже кивнул Агате, стоявшей ближе всего к тронному возвышению. Девушка подошла к Серену и с поклоном приняла шкатулку. Затем она вернулась на свое место, с величайшей осторожностью держа перед собой драгоценный дар. Ани даже стало жалко последовательницу. Стоять с тяжелой шкатулкой на вытянутых руках в течение всей церемонии наверняка было тяжело.
- Мы благодарим короля Аджара за столь щедрый дар, но мы все еще ждем объяснений, - Антания не собиралась таять от вида драгоценностей.
Посол склонил голову, будто задумавшись.
- Сейчас эти несколько корпусов на границе всего лишь гарант нашего спокойствия. В последнее время в Аджаре стало слишком много контрабандистов. И в районе Варны расположены самые удобные их тропы. Наши войска сосредоточены там лишь затем, чтобы перекрыть дороги тем, кто беззаконно проходит на земли Аджара. Впрочем, я не только потому предстал перед Вами, Ваше величество, чтобы успокоить Вас относительно наших войск. Мой король направил меня сюда с целью предложить Иссу альянс в эти тяжелые времена. У нас есть три условия, согласившись на которые, вы получите сильного союзника и, что более важно для Исса, дешевое зерно.
Посол замолчал, склонив голову на бок.
- Мы слушаем, - разрешила Ани.
- Аджар предлагает Иссу союз. Не просто союз двух государств, но союз двух монархов, - Ани промолчала, хотя такой поворот удивил ее не меньше, чем сдавленно пискнувшую Дарию. - Как вы знаете, у короля Даниэля есть неженатый наследник. Он молод, но уже сейчас видно, что он вырастет великим человеком. Мы знаем об Исских обычаях, и согласны на то, что наш наследный принц будет придерживаться своей роли. Он не будет претендовать на Исский престол, и останется принцем-консортом до конца своих дней. Но чтобы быть уверенными в том, что династия не прервется, мы ставим одно небольшое условие. Если в этом браке не будет детей, приц-консорт наследует престол в случае смерти императрицы.
- Ваш принц не может иметь детей? - осведомился Дже. Он был бледен, но спокоен.
- Это оскорбление, советник, - маленькие глазки недобро сверкнули на Дженарио. - Но мы уверяем, что у принца Октавио будет много отпрысков со временем. Более того, ради союза, способного скрепить дружбу между нашими странами, мы согласны на осмотр принца королевским лекарем Исса. Нам однако же, необходимо некоторое подкрепление дружественных намерений со стороны наших соседей. Мы просим немного. Всего лишь выделить нам в пользование город Бизант на десять лет. За соответствующую плату, разумеется. И предоставить нашей купеческой гильдии исключительное право торговли ввозимыми товарами на территории Исса.
Посол замолчал, а Антания начала задыхаться. Тяжелое платье вдруг показалось ей пыльной горой, давящей на плечи, на грудь, пытающейся задушить свою владелицу. Принцу Октавио было неполных десять лет. И Аджар сделает все, чтобы она не дожила до того возраста, когда он сможет.... Ани слегка замутило. Она не могла себе даже представить зачатие ребенка от мальчишки, который ей в младшие братья годится, если не в сыновья. Отдать Бизант, и уступить исключительное право Аджарской гильдии купцов на ввозимые товары было немыслимо. Лет через десять Исс превратится в придаток Аджара, а потом и вовсе исчезнет со всех карт, как самостоятельное государство. Но отказаться означало войну. Войну, которая начнется уже завтра. И очень может быть, Исс уже в следующем году станет частью Аджарской империи. Только крови прольется больше. И еще зерно. Аджар предлагает зерно, которое так необходимо сейчас Иссу. Ани заставила себя поднять глаза на Серена.
- Нам необходимо подумать. Через несколько дней мы сообщим о своем решении на аудиенции.
***
Корнет Дариус (Данер успел подслушать, как его зовут сослуживцы) сидел, укутавшись в плащ, и пытался курить трубку. Это у него плохо получалось, - трубка чадила, заставляя неопытного курильщика кашлять, и корнет злился на весь мир. Данер уже целые сутки дожидался, когда представится удобный момент, и можно будет заговорить с юношей без посторонних ушей. Наконец, этот момент настал. Дариус остался дежурить у костра. Кто-то нес дозор во внешнем круге, кто-то отправился патрулировать окрестности. Старший офицер отлучился куда-то - не иначе по своим надобностям.
Данер слегка пошевелил затекшими от веревок руками, и осторожно позвал:
- Корнет Дариус...
Юнец оторвался от своего трудоемкого занятия и уставился на Данера, как на диковинного зверя.
- Я хотел бы поговорить с вами, милорд. Но мне не хочется, чтобы нас слышали ваши сослуживцы, они не внушают мне доверия, особенно, старший офицер.
Корнет открыл рот, снова закрыл его, словно рыба, вытащенная из воды, наконец, взял себя в руки и выдавил:
- Чего тебе?
Впрочем, от Данера не укрылось промелькнувшее на лице собеседника одобрение. Видимо, помогло упоминание ненавистного офицера.
- Я устал..., - Данер сделал проникновенную паузу, - я всю жизнь шпионил для кого-то, притворялся, скрывался в тени. И только теперь, когда мне грозит смерть, я понял, что потерял. Я не хочу уходить, не сделав добро хоть кому-то. Ты славный парень - храбрый и умный. Твой командир недооценивает тебя, - вор мысленно пожал себе руку, увидев, как расцветает корнет. Он еще не готов был довериться "шпиону", но уже хотел услышать продолжение. - Кроме того... ты напоминаешь мне сына, моего сына, который не дожил до года. Сейчас ему могло быть столько же, сколько и тебе.
Данер снова нагло врал на пределе, но надеялся, что двухдневная щетина, усталость и грязь делают его гораздо старше, чем он есть. Впрочем, корнет не издал ни звука, будто завороженный, слушая пленника.
- Я хочу показать тебе, где спрятаны карты - карты, где отмечено расположение военных корпусов Исса. В этом же тайнике хранятся пароли и отзывы. Мне это уже ни к чему, а тебе они могут помочь. Тебя вполне возможно, повысят по службе, заметит король, тебе уже не нужно будет терпеть унижения этого офицера-выскочки. Если ты расскажешь хоть кому-то из товарищей, твоя удача уплывет в руки другим. Но чтобы добиться успеха, тебе придется незаметно вывести меня из лагеря. Мы поедем на лошадях, иначе меня успеют хватиться, и тебя посчитают предателем. А так, мы успеем вернуться и привезти с собой карты.
- А..., - корнет впервые решился что-то сказать, - а почему бы тебе просто не рассказать мне, где спрятаны карты?
Протест был слабым, скорее похожим на отказ девицы, которая не прочь потерять девственность. Данер почувствовал это и надавил сильнее:
- Не могу... я помню дорогу, но не смогу объяснить словами. Это сделано специально, чтобы я не выдал эту информацию под пытками. Если ты сейчас откажешься, я уже не помогу тебе, - Данер заметил, что корнет все еще колеблется, и прибег к последнему аргументу. Он торопился, зная, что в любую минуту кто-нибудь может подойти к костру, - Неужели ты боишься связанного пленника?
Уши Дариуса запылали, а сам он вскочил и потянулся к мечу. Еще бы, такое оскорбление!
- Я не боюсь тебя, грязный шпион!
Какой пафос! Где рос этот щенок? Не иначе во дворце. Данер усмехнулся уголками губ.
- Простите, милорд. Я не хотел вас обидеть. Просто эта нерешительность отнимает ваше драгоценное время...
- Вставай.
Меч Дариус убрать и не подумал. Неужели он собрался драться со связанным пленником? Или просто проткнет обидчика?
- Иди, - корнет подтолкнул Данера плоской стороной меча. Вор послушно пошел. Юнец делал натуральную глупость. Если уж и стоило сбегать, то перед самым рассветом, а не теперь, когда кто-нибудь в любой момент мог вернуться к костру и поднять тревогу. Но с вооруженным дураком не поспоришь. А Данеру хуже точно не будет. Либо он успеет отделаться от корнета и сбежать, либо его снова поймают, и все вернется на круги своя.
Шли они в основном в тени чахлой растительности, стараясь избегать пятен света от полной луны. "Хоть что-то умное придумал", - отрешенно размышлял Данер по поводу корнета. Наконец, Дариус остановился.
- Ойр! - позвал он тихим голосом. Кусты вверх по склону затрещали, из них выбрался оседланный конь.
"Оставляют коней гулять где попало, а потом удивляются, что бундо их воруют", - Данер покачал головой. Слава Созерцателю, в темноте этот жест не был виден. Иначе Подземный знает, на что еще мог обидеться корнет.
- Милорд? Мы поедем на одном коне?
- Нет. Ты пойдешь впереди. А потом я оглушу тебя и привезу в лагерь. Как будто ты попытался сбежать. Тебе хуже не станет, зато, если кто-то хватится нас, никто не будет подозревать меня в пособничестве.
"Вот ведь жук! Я-то, дурак, считал его наивным. Впрочем, если все сложится как надо, хитрый план юного корнета, ему уже не пригодится". Данер уверенно зашагал вперед, не забывая периодически оглядываться в поисках ориентиров.
Было холодно. От дыхания людей и лошади валил пар, но Данер быстро согрелся. Он почти бежал по каменистой тропе, уводя корнета все дальше от военного бивака. На ходу он вытягивал из крошечного кармана на внутренней стороне брюк тонкое, лишенное рукоятки лезвие с плоской пробочной крышечкой, предохраняющей от случайных порезов на брюках и теле. В действии этот инструмент был совершенно незаметен, зато им удобно было перетирать веревки на руках, чем Данер уже не раз пользовался.
В чахлом подлеске у кромки болота Данер остановился. Огляделся, словно разыскивая ему одному известные ориентиры. Вор действительно искал знакомое место - то, где он перед поимкой зарыл свои пожитки. В темноте корнет не узнал окрестности, но даже если бы он мог их вспомнить, память такая штука, что самые неприятные моменты тускнеют и со временем стираются, если специально не держать их в голове. Наконец, Данер определил куда идти, и начал продираться через подлесок. Дариус осторожно пустил коня следом.
- Это... здесь? - спеси у корнета поубавилось, зато поселилась неуверенность в правильности поступка.
- Здесь, здесь, - Данер распиливал последние волокна веревки. Впрочем, до конца так ее и не допилил - разорвать ее теперь было не сложно, а необходимость создавать видимость связанных рук пока не отпала. - Вам придется самим откопать карты, милорд. Мои руки, как видите, связаны за спиной. Дариус явно был не в восторге от такой перспективы, он помедлил, недовольно глядя на пленника сверху вниз. Но выбора и правда не было. Корнет нехотя спрыгнул с коня и подошел к Данеру, все так же держа перед собой меч.
- Где копать? - недовольно осведомился он.
- Тут, - Данер указал на землю прямо перед собой.
- Встань впереди, чтобы я тебя видел, - скомандовал Дариус. Вор пожал плечами и прошел немного вперед.
Юноша присел на корточки и принялся разрывать землю мечом. "За такое обращение с оружием тот офицер, наверное, убил бы подчиненного, - Данер скривил губы в ухмылке, - хотя, теперь ему не придется мараться". Вор не стал дожидаться удивления спутника, когда тот обнаружит разве что мешочек с деньгами и кинжал, посильнее дернул веревку, и пока корнет не опомнился, навалился на него всем своим весом. От удара и неожиданности Дариус выронил клинок и принялся барахтаться, как котенок в бочке с водой. Данер хладнокровно сжимал хватку вокруг его шеи. Наконец, корнет затих. Смерть сделала его черты более аристократичными, луна выбелила кожу.
- Прости, милорд, - ухмыльнулся Данер, - против тебя лично я ничего не имел, но тебе хватило глупости попасться мне на пути.
Вор отыскал оставленные им пожитки, отловил коня.
- Ну, дружок, будешь тоже зваться Айре. Только теперь я так не ошибусь. Или уши тебе заткну, или не буду ошиваться рядом с аджарскими вояками.
***
Гончая дышала тяжело, но ровно. Рана затягивалась неохотно. Но животное явно шло на поправку. Опалесса никогда не сталкивалась с исцелением ран у зверей, но предполагала, что это примерно то же, что и с людьми. А эту науку она знала отлично - летучие мыши изучали ее по старым фолиантам, - иногда, во время обучения в Неизвестном доме, Опале казалось, что будь у нее возможность выбирать, она предпочла бы стать целительницей, а не убийцей. Но такие мысли приходили лишь на миг, и сразу же изгонялись поганой метлой.
Опала осторожно погладила теплый поджарый бок собаки. Зверь был привязан к толстой кости в основании маленького шатра убийцы, но все еще представлял собой опасность. Гончая тихо угрожающе заворчала, задрожав всем телом.
- Тихо, тихо. Я тебя не обижу, - Опалесса на всякий случай убрала руку и подвинула поближе к собачьей морде кусок свежего мяса. Но гончая не притронулась к угощению, пока девушка не отошла на приличное расстояние. Собака все еще не могла ходить или сидеть, поэтому она принялась лежа облизывать лакомство, потом захватила его поудобнее и со смаком принялась разгрызать вместе с костями.
- Хорошо, раз так, я буду постепенно подходить к тебе на шаг. Когда-нибудь, ты привыкнешь, - пообещала Опалесса.
- Все еще возишься с этим отродьем? - сзади бесшумно подошла Цидария.
- Да... она уже не отказывается есть, - поделилась Опала.
- Ну..., я только предполагаю, но если бы я голодала неделю, я бы тоже поесть не отказалась, - сарказма в голосе бывшей императрицы хватило бы на троих.
Бывшая убийца промолчала, потом повернулась к Цидарии:
- Скажи, с тобой бывало здесь так, что ты вдруг слышала голоса тех, кто остался там... в Иссе?
Цидария улыбнулась - тепло и мечтательно, впервые с тех пор, как Опалесса увидела ее. На миг Опале показалось, что она увидела ту самую Цидарию, про которую любила слушать рассказы наставницы.
- Иногда, бессонными ночами мне слышался голос Валентина, я даже слышала, как он пел.... Но со временем я забыла его. Через пару сотен лет, возможно, и ты забудешь, как звучали голоса родных тебе людей.
- Но это... это не было моей памятью. Я действительно... слышала их, и еще, как будто... в этот самый момент я почувствовала..., - Опалесса пыталась подобрать правильные слова, - словно кошка мурлыкала рядом со мной, и как будто она лизнула мою щеку...
Опале стало неловко от странных откровений, но Цидария не торопилась смеяться над глупыми фантазиями девчонки-убийцы. Она задумалась.
- Иногда сюда попадают извне звуки, слова или даже люди...
- Как я? - заинтересовалась Опалесса.
- Нет. Они никогда не остаются. Проходят тенями по горизонту, и исчезают, как тот... вор.
Опала вспомнила странную встречу. Невысокий парень с пристальным взглядом - стройный, но не слишком худой. Ничем не примечательная внешность, хотя девушкам наверняка нравится.... Он сам не знал, как здесь оказался. Он подарил и сразу отнял надежду вернуться. Бывшая убийца вздохнула.
- Значит, мне показалось... или это просто солнечные лучи в камере.
- Что? - удивилась Цидария.
- Эм...я сама никогда не бывала в камерах, - покраснела Опала, - но видела маленькие окошки над землей. И подумала, что то, что мы слышим и видим, может быть, похоже на солнечный свет, который пробивается сквозь решетки на маленьких окнах. Голоса и образы - это то, что приходит сюда из Исса, но мы можем только видеть или слышать их. А сами никогда не вернемся туда. Как узник не волен выйти из своей тюрьмы, но каждый день видит лучи солнца и слышит голоса улицы.
- А ты правда была убийцей? - прищурилась бывшая императрица. - Очень уж ты сейчас напомнила мне Валентина.
Опала почувствовала, как пылают уши, и поспешила сменить тему:
- Мне надо заготовить мяса для Агни.
- Ты этой твари и имя уже дала? - Цидария неодобрительно покачала головой.
- Я думала всем питомцам дают имена...
В ответ бывшая императрица только фыркнула, словно от смеха, развернулась так, что крылья обдали Опалессу горячим ветром, и пошла в глубь лагеря. Опала уже привыкла к неожиданным выходкам Цидарии, а на ее сарказм не обижалась никогда. Девушка просто улыбнулась и занялась подготовкой к маленькой охоте. Она считала, что брать из общих запасов еду для гончей не слишком хорошо, поэтому убивала небольших тварей сама, разделывала их и отдавала это мясо Агни.
Опала привязала к поясу свой костяной нож, захватила кожаную сумку для мяса, и направилась к выходу из лагеря. Уже у самых ворот ее окликнула Тала. Первая императрица держала что-то в длинной когтистой руке.
- Я вспомнила наш разговор, Опалесса. Я знаю, что все мы - мертвы, и уже ничего не сможем сделать, чтобы понять, где мы и почему мы здесь. Но я почему-то уверена, что ты еще сможешь вернуться, а значит, у тебя есть шанс. Это я нашла в пустыне во время одной охоты. Уже давно, но тогда мне не было надобности делиться с кем-то своей находкой. Возьми.
Тала протянула свою находку Опалессе. На когтистой ладони лежал кожаный лоскуток со странными, словно нарисованными детской рукой символами. Опала взяла кусочек кожи. Сверху полукруглый камень с глазом испускал какие-то лучи, а перед ним, словно в картине создания мира выстроились фигурки людей и животных. Ниже точно такие же лучи исходили от фигуры какой-то птицы. Но фигурки уже были странно деформированы. Крылья, рога, когти, измененные пропорции тел.
- Это..., - Опалесса ощутила странную причастность к рисункам, - это ведь похоже на то, что произошло с вами...
- Вот именно. Только я не могу понять, что это значит. Может, у тебя лучше получится отгадать эту загадку.
- Я постараюсь, - пообещала Опалесса.
Тала кивнула и, развернувшись, молча пошла к их общему с Терезой шатру. Опала еще постояла, глядя вслед бывшей императрице, а потом направилась в пустыню. Кожаный лоскуток она спрятала под тунику, которую старалась поддерживать в сносном состоянии.
Сегодня далеко идти не пришлось. Почти рядом с лагерем выискивали добычу несколько ящерок размером с пони. Опала выбрала ту, что поближе и нацелилась попасть в шею с одного удара. Но твари что-то почувствовали. Все шипастые головы повернулись к охотнице. Секунду ящерки словно принюхивались, и тут же с места рванули прочь. Сильные задние лапы легко несли их по пустыне. Опалесса попыталась не отстать, жалея, что не захватила копье, но очень скоро поняла, что не выдержит бешеного бега. Она резко остановилась и села на обожженную землю, успокаивая бешено колотящееся сердце.
Ящерок уже было почти не видно на багровом горизонте. Зато внимание Опалессы привлекло другое зрелище. По пустыне, спотыкаясь, бежал человек - мужчина в странном одеянии - длинная черная роба летела за ним, словно плащ. В седой шевелюре поблескивала лысина, морщинистое личико источало ужас и скорбь. Опала вскочила на ноги и бросилась в сторону нового пришельца. Может быть, хоть этот человек поможет ей понять, как и почему она оказалась здесь. Тала подарила Опалессе новую надежду, и девушка не собиралась от нее отказываться.
Наперерез мужчине по черной обугленной корке земли мчалась свора гончих. Они чуяли поживу. А Опала чувствовала, что не успевает. Она снова побежала, но до гончих и их жертвы было слишком далеко. Человек коротко взвизгнул и упал, и гончие победоносно взвыли.
"Вот твари! - зло подумала Опалесса. - Только троньте его!" В ней говорило отчаяние оттого, что она не сможет спасти несчастного и потому, что вновь решение загадки этого места ускользало из рук. Когда Опала добежала до места, где упал мужчина, там не было ничего. Собаки рыча отволакивали то, что смогли урвать. Остальное сразу рассыпалось пеплом.
Впрочем, в пепел обратилось не все. Опалесса заметила, как на черной корке земли что-то блеснуло. Девушка присела на корточки рядом с находкой. Пустая оправа для камня на золотой цепочке, а совсем недалеко от нее - кожаный лоскуток. Опала протянула руку и подобрала находки. На кусочке кожи было что-то неумело нацарапано. Бывшая убийца пригляделась - рисунок тот же, что и на том кусочке, который дала ей Тала. Только внизу подпись, похожая на аджарский шифр: "Не прикасайся к камню, ибо он забирает душу".
***
Вито был доволен. Неплохой навар за одно утро, и в придачу ценный пленник. Он постарался разместить султана со всеми возможными для пленника удобствами, и не его вина была в том, что в трюме бегали крысы, обшивка местами протекала, да и уборка там в последний раз делалась прошлым хозяином судна. Вито повертел в руках свою старую шляпу, истертую по краям и пришедшую почти в полную негодность. Ее он уже почти не носил из боязни, что она окончательно порвется. Теперь-то он за все отыграется. Теперь пришло его время. К Подземному все эти годы мелких нападений на захудалые купеческие суденышки. Годы неудач, насмешек и пьянства. Теперь он станет настоящей грозой Золотого. А может, чем Подземный не шутит, и в других морях наведет свои порядки. Сколько же запросить за этого султана? Говорят, в лидийских сокровищницах спрятаны несметные богатства. А за своего правителя они наверняка готовы будут отдать все, что он попросит.
Вито неторопливо прошелся вдоль фальшборта, вспоминая свою славную победу. И тут ему в голову пришла остроумная идея. Надо поговорить с пленником, и показать, что он, Вито, тоже умеет вести светскую беседу. Он не только гроза морей, но еще и очень обходительный малый. Султан вернется домой и расскажет всем, что вел с похитителем умные разговоры. И, чем Подземный не шутит, Вито прославится как грозный, но обходительный пират. Это могло бы помочь и с женщинами, с которыми у Вито не складывались отношения уже очень давно. А если уж быть совсем честным, то с тех пор, как он вступил в пору зрелости и заинтересовался противоположным полом.
Капитан пиратского корабля поправил камзол, осторожно нахлобучил ветхую шляпу, и гордым шагом (по крайней мере, ему самому очень хотелось в это верить) направился в трюм к пленнику. Внутри оказалось так темно, что пришлось на ощупь разжигать отсыревший факел. Вито выругался, но тут же сильно прикусил губу. Он должен быть обходителен и вежлив, а выкладывает весь свой арсенал грязных ругательств прямо перед пленником. Да еще этот дерьмовый факел! Надо заставить команду вылизать весь трюм и зажечь факелы. Устрашение пленников - это хорошо, но выставлять себя дураком он больше не может позволить. Вито еще раз выругался, но теперь уже шепотом. Все это время султан не произнес ни слова. Капитан даже начал побаиваться, не подох ли еще изнеженный пленник. Но султан и не думал умирать. Он сидел в странной позе - ступни поджаты под себя, а колени торчат в стороны. Глаза были закрыты.
- Спишь что ли? - окликнул пленника Вито, но, спохватившись, добавил. - Твое величество....
Султан открыл глаза, но не произнес ни слова.
- Обижаешься? - с пониманием закивал капитан. - Я тебя понимаю, твое величество. Только мне ж по-другому нельзя. Я пират, вы - добыча. А с добычей, знаешь, тоже церемоний не разводят. Ты еще спасибо скажи, что я друзей твоих пощадил. Это я, можно сказать, добрый был.
Султан бросил на собеседника взгляд, в котором читалось обещание жутких глубин мира Подземного, или кто у них там, в Лидии главный по грешникам? Вито, впрочем, не сильно испугала такая перспектива, так же как и гнев пленника. Он успел привыкнуть к самым страшным проклятьям, которыми осыпали его жертвы.
- Трудно, наверное, быть султаном, - сочувственно продолжил он, - все от тебя чего-то хотят, чего-то требуют. И страной им управляй, и денег дай, да еще и похитить норовят, заговоры плетут. Вот если б я был султаном, я б показал всем этим..., - Вито задумался, вспоминая умное слово, когда-то слышанное в порту, но так его и не вспомнил, - крестьянам и... господам. Я бы прижал их всех к ногтю, да так поджарил им пятки, чтобы они и пискнуть не смели.
Вито даже слегка увлекся, представляя в красках свое султанство. Поэтому не сразу заметил, что пленник смотрит на него своими темными глазами. И, похоже, вместо того чтобы испытывать удовлетворение от общения с умным собеседником, старается сдержать смех. Вито озверел. Мало того, что его выставили посмешищем, когда он в темноте зажигал факел, так еще и этот султанишка насмехается над ним, будучи за решеткой в сыром и грязном трюме. Ладно! Он еще покажет этому гаду, кто здесь главный. Капитан наклонился к прутьям решетки, за которой сидел пленник и, очень стараясь говорить спокойно, произнес:
- Я ведь могу и не брать выкуп. Пущу тебя на корм акулам, и никто даже не узнает, как бесславно подох их султан.
Пленник продолжал смотреть на пирата совершенно спокойно.
- Ална забирает смелых воинов к себе в райские сады, где прекрасные девы играют и поют, услаждая воителей и даря им любовь, которую вряд ли изведаешь на земле. И ты думаешь, я боюсь умереть?
Вито не нашел, что сказать в ответ, кроме:
- Посмотрим...
Ударил по железным прутьям с такой силой, что эхо заметалось по трюму, и в бешенстве вышел на палубу. Правда, и то, что он там увидел, не смогло его порадовать. Справа по борту приближался ощетинившийся метательным и таранным орудиями корабль. Чуть дальше за ним пряталось торговое судно из Ватриана. Сами купцы обычно не представляли угрозы, но вот их охранники, нанятые в разных портах могли не только поспорить с пиратским кораблем, но и затопить такую посудину, которая имелась у Вито.
- Марк! Бушприт тебе в глотку! Лево руля!!! - заорал Вито, верно оценив обстановку не в свою пользу. - Налечь на весла!
Команда, впрочем, и без командира деятельно носилась по палубе, занимая свои места, и готовясь к бою, или, если удастся, к побегу. Если во время "штиля" этих морских крыс нужно было собирать вместе и заставлять слушаться приказов капитана, то теперь, когда дело дошло до их драгоценной шкуры, они даже опережали указания сверху. К сожалению, наемники попались слишком принципиальные. Поняв, что пиратское судно готовится к бегству, они зарядили метательное орудие. Дружный град стрел обрушился на команду Вито, кое-кого ранив и даже убив. Капитан с тоской поглядел на захваченный корабль. Если бы там сейчас находилась полноценная команда, они справились бы и с охранником и с его трусливым нанимателем. Но, увы, несколько человек, выделенных из команды для управления "Слугой Созерцателя" никак не смогли бы помочь своему капитану.
Корабль-охранник тем временем зарядил метательное орудие, и на "Морского волка" обрушился огненный дождь. Вито почему-то вдруг вспомнил, как любовно он подбирал имя своему кораблю, остановившись в итоге на слегка подхалимском, но, несомненно, очень гордом названии. Теперь это гордое имя стремительно превращалось в посмешище, и более того, в горящее посмешище. Команда пыталась залить огонь, Марк крутил свое колесо, но от него было немного толку. Несколько гребцов уже были убиты, кто-то метался по палубе, пытаясь сбить с себя огонь, но только поджигая все вокруг. Кто-то прыгал за борт. И среди всего этого кошмара Вито пытался придумать, как спасти если не корабль, то хотя бы свою собственную шкуру.
Раздался оглушительный треск. Корабль противника ударил "Морского волка" тараном. В довершение всех неприятностей на палубу рухнула мачта, погребая под собой не успевших разбежаться пиратов. Вито помянул Подземного, уже понимая, что этот бой проигран. Он оглянулся на захваченное судно, где еще оставались союзники. "Слуга Созерцателя" быстро разворачивался, готовясь к бегству. Капитан бросился к борту, где висела одна из двух узких лодок. К счастью, она еще была на месте. Перерезал удерживающие ее канаты и собрался спуститься в нее сам. Но не успел.
Вито почувствовал, как что-то острое разрывает спину, проходит насквозь, и выступает из груди. Он удивленно уставился на узкий кончик сабли, облитый чем-то красным, а в следующий момент скорчился от боли, когда оружие совершило обратный путь. Кровь толчками выплескивалась на драгоценный, пусть и старый камзол. Вито кулем осел возле фальшборта с одной единственной мыслью: "Так и знал, что рано или поздно эти крысы предадут своего капитана". Но жизнь преподнесла ему другой сюрприз. Над поверженным пиратским капитаном стоял его недавний пленник. Саблю он, видимо, подобрал рядом с кем-то из погибших пиратов.
- Как...? - прохрипел Вито, сплевывая кровь.
- Ты не достоин того, чтобы с тобой говорил султан, шакал. Мне помог Ална, когда что-то пробило потолок и сломало твою хлипкую клетку.
- Мачта..., - усмехнулся бледный Вито, - это все проклятые наемники. Только что ты теперь будешь делать, султан? Они не станут брать пленных, а просто потопят корабль.
- Для начала, - улыбка султана могла заморозить море до горизонта, - я заберу свой перстень.
Он оглянулся, чтобы не попасться на глаза кому-нибудь из еще оставшихся на палубе пиратов, и осторожно наклонился к Вито. Брезгливо обшарил одежду, но ничего не нашел. Капитан, хрипло булькая, рассмеялся.
- Надо... уметь хранить ценные вещи так..., чтобы они не достались врагу.
Султан выпрямился и несколько секунд спокойно созерцал умирающего пирата. Потом снова улыбнулся и, быстро наклонившись, разрезал пояс. Лицо Вито исказила гримаса неудовольствия. Побрякушка не играла никакой роли теперь, когда он был при смерти, но неприятно было сознавать, что противник вернул ее себе. В следующее мгновение на свет явилось драгоценное кольцо. Султан одел его и гибким, почти кошачьим движением перемахнул через фальшборт в лодку. В другое время после такого прыжка он мог бы переломать ноги, но сейчас палуба гибнущего корабля была не так уж высоко над водной гладью.
***
Ахмет внимательно просматривал строчки древних свитков, исписанных аккуратной вязью предыдущими хронистами. Он искал хотя бы намек на то, что такое этот золотой орел, и как на самом деле он появился во Дворце дворцов. Легенда легендой, но факты не помешают. Именно так сказал Джамад Сехрейн абу Саддиб, выслушав историю, рассказанную его племяннику хронистом. За последние дни Ахмет успел изучить столько свитков, сколько не прочитывал за последние годы. Но сосредоточить свое внимание на старых текстах было так же сложно, как сосчитать седые волоски в бороде пророка.
Всего за несколько дней Дворец дворцов превратился в казарму, где слуги и вельможи не смели поднять головы и говорили исключительно шепотом. Зато марлаты чувствовали себя безраздельными хозяевами. Верховный визирь принял все обязанности султана, постепенно становясь единственной законной властью в Лидии. Ахмет знал, что Джамад в тайне вызывал к себе придворных, после чего кое-кто стал поговаривать о том, что Лидии не помешает сменить власть, что молодой и горячий султан не может управлять страной, как подобает. Что более мудрый и сведущий в политике и военном деле Верховный визирь гораздо лучше подходит, чтобы стать Солнцем Востока. Конечно, это были только тихие шепотки по углам, а сам Юкса марлат никак не проявлял явного желания захватить власть в отсутствие племянника. Более того, Джамад, казалось, прилагал все усилия, дабы найти султана, и был неподдельно раздосадован и на самого Аслана, и на марлатов, которые никак не могли обнаружить след Солнца Востока.
Ахмет вздохнул. Он предпочитал политику, записанную красивой вязью на старых пергаментах, той, которая творилась здесь и сейчас. Но такова уж участь придворного хрониста, что он всегда находится в центре песчаной бури, рядом с султаном, и должен оставить свидетельства потомкам. Ахмет попытался сосредоточить внимание на древних строках, но какой-то шум вновь отвлек его от изучения текста. В огромной библиотеке Дворца дворцов всегда было пусто, и хронист долгое время оставался чуть ли не единственным ее посетителем. Теперь же, кто-то нарушил священную тишину, царящую среди запыленных свитков.
Ахмета это встревожило, но выходить и показываться на глаза незваным гостям, чтобы выяснить, зачем они пришли, почему-то совсем не хотелось. Тем более, что один из голосов хронист узнал сразу, хотя говорил Джамад довольно тихо:
- Я готов принять на себя бремя власти, если этот щенок не способен управлять страной. Я не должен спрашивать, но я спрашиваю тех, кому не безразлично, что станет с Лидией.
- Ты все правильно делаешь, о, величайший. Аслан просто мальчишка, для которого страна и подданные лишь игрушки. Ты же умудрен опытом и по праву должен править в Лидии, - второй говоривший был Ахмету не знаком.
- Не знаю, Саид. Иногда мне кажется, что я не справедлив к племяннику. Я не был рожден свирепым воином, но стал Юксой марлатом. Возможно, и он когда-то станет лучшим из султанов.
- Ты прав, о, величайший. Но твой племянник сам показал, как он относится к своему народу. Он исчез, и ты знаешь, что сделал он это по своей воле. Достоин ли такой человек Лидии?
- Что ж, он выбрал свой путь. Если он не вернется через три новолуния, я приму верховную власть и имя Солнца Востока.
- Не проще ли было бы найти Аслана мертвым, о, величайший? Твой племянник явно решил стать безвестным странником, и, возможно, мы даже окажем ему услугу, показав людям его обезображенное до неузнаваемости тело.
Ахмет закрыл ладонью рот, чтобы, упаси Ална, не издать ни звука.
- Ты предлагаешь мне обманывать людей?! - в голосе Джамада звучал плохо сдерживаемый гнев.
- О нет, всего лишь утвердить свои права в их глазах.
- Я не пойду по этому пути, Саид. Я сказал свое слово. Мы будем ждать три новолуния.
Ахмет перевел дух. "Шайча" оказался не только ужасен в гневе, но и справедлив. Возможно, стране и правда будет лучше под его правлением? Впрочем, хронист сразу отринул крамольные мысли. Лидия знала множество переворотов и захватов власти когда-то. Но даже в мыслях предавать своего султана Ахмет считал непозволительным.
***
Вер кралась в темно-синем бархате дворцовой ночи. Это крыло она знала, как свое отражение. Здесь находились комнаты первого советника, жилые помещения фрейлин и новые покои Ее величества. Обычно, даже ночью коридор в этом крыле был освещен, бодрствовала охрана. Но, видимо, сегодня тут завелся хищник. Верния улыбнулась. Наконец, ей предстоит настоящая схватка. Быстро привыкнув к темноте, она замечала у стены неподвижно лежащие тела. Скорее всего, охрана даже не успела ничего сообразить.
Слегка приоткрытая створка двери справа - совсем незаметно для обывателей (впрочем, в темноте они не заметили бы и коня), но для убийцы каждая мелочь может стать указателем. Вер тихонько скользнула внутрь, лишь немного приоткрыв дверь. И сразу получила первое подтверждение того, что не ошиблась, лишь на волосок уклонившись от стальной смерти, оставившей царапину на щеке и вонзившейся в дверь позади. Тихие вестники часто пользовались такими орудиями убийства в форме звезды. Но летучих мышей учили справляться и с более сложными приспособлениями. Черный силуэт на темно-синем фоне различить было непросто, но Вер не даром все эти годы тренировалась по ночам. Кроме того, она и сама успела переодеться в темную форму летучих мышей. В тонких бархатных штанах и рубашке, обшитых кожей с медными пластинками на запястьях, коленях и локтях, убийца чувствовала себя комфортнее, чем в платье последовательницы. Она скользнула в сторону от двери и от светового пятна. Черное пятно у противоположной стены тоже сместилось, только в другом направлении.
Верния прижала руку к бедру, еле слышно щелкнула застежка. Из рукава в ладонь привычно скользнула тонкая рукоять кинжала. Смертельный танец начался. Мимо почти беззвучно пролетели еще две стальных звезды. В ответ Вер метнула пару тонких острых лезвия почти без рукоятей. Эти отравленные кинжальчики она носила в поясе, что входило в обычное снаряжение летучих мышей. Естественно, тихому вестнику такое оружие было безразлично. Тень изогнулась в длинном прыжке, уходя сразу от двух лезвий. Впрочем, убийца и не рассчитывала на мгновенную победу. Она наудачу метнула третий кинжал и, поудобнее перехватив свое основное оружие, быстро пробежала навстречу темному пятну, вставшему в стойку, больше похожую на позу испуганной кошки. Прямо перед самым лицом дугой пролетел высверк стали. Вер с полуоборота нырнула под руку нападавшему, но кинжал наткнулся на пустоту. Убийца встретила равного противника. Тихий вестник тоже понял, что ему противостоит кто-то, чье искусство убивать не хуже его. Он отпрянул в угол и затаился, решая, попытаться закончить задание или отступить. Впрочем, тихие вестники никогда не отступали, и тень снова атаковала. На сей раз, ухитрившись пролететь почти по потолку, и обрушившись на противницу сверху.
Вернии пришлось прокатиться по полу, но она тут же вскочила и метнула в наглого соперника еще одно отравленное лезвие. Возможно, ей только показалось, но светлая сталь ушла в темноту, краем задев вестника. Правда, его движения никак не изменились, оставшись такими же стремительными и гибкими. Ничего, решила Вер, если лезвие хоть чуть-чуть оцарапало кожу, скоро он не сможет так же резво прыгать и бегать по потолку. Девушка мимоходом сдернула тяжелые портьеры и как сеть бросила их на противника. Тот увернулся, но, может быть, уже немного медленнее, чем обычно. Еще одна звездочка пролетела рядом, срезав тонкую прядку волос. Вер сквозь зубы помянула Подземного. Этому бою было еще долго до завершения.
Внезапно убийца услышала негромкое рокотание, как будто что-то маленькое, но тяжелое катилось по полу. Она вспомнила, что тихие вестники часто пользовались металлическими шариками, которые бросали под ноги врагу. Значит, надо быть осторожнее. Вер отступила в дальний конец комнаты. Если повезет, тихий вестник и сам может попасть в свою ловушку. Нет, не попал. Небольшой темный силуэт снова оказался совсем близко. Верния прыгнула, взобралась на каминную полку, умудрившись ничего не уронить, и попыталась с размаху ударить противника тяжелым подсвечником. Как она и ожидала, тот ловко уклонился, и тут же чуть не напоролся на кинжал убийцы. Правда, все-таки в последний момент нырнул вниз, уходя от неприятной "встречи". В долгу тихий вестник тоже не остался, и Верния получила чувствительный удар по ногам, отчего пришлось практически упасть с каминной полки.
Вер вскочила, готовая снова напасть, но противник исчез. Зато сзади горло сдавила тонкая, но очень прочная нить. Убийца попыталась достать тихого вестника локтем или ногой, но тот то ли удачно уворачивался, то ли как-то умудрялся душить жертву с расстояния. Верния отчаянным рывком попыталась развернуться, но только ощутила, как сильнее сдавливается нить.
Внезапно, удушающая хватка ослабла, а в комнате стало светлее. Верния опустилась на колени, освобождаясь от удавки, и пытаясь отдышаться. Потом осторожно оглянулась. Тихий вестник корчился в предсмертных судорогах, а в дверях, ведущих в спальню, стоял советник Ее величества со свечей в правой руке. Левой, скрюченной, как птичья лапка, он сжимал воздух перед собой. Ночная сорочка как-то совсем не вязалась с Дженарио Фрата, но Вер сейчас было не до нее. Она вспомнила Неизвестный дом и встречу с заклинательницей, погибшей от рук своих же. Она тоже не прикасалась ни к людям, ни к предметам, но действовала на них так же, как если бы делала это. Тихий вестник еще пару раз дернулся на полу и затих. Дженарио Фрата опустил левую руку.
- Любопытно..., я предполагал, что ко мне придут, но не думал, что стою так дорого.
Вер поняла, что ее не собираются убивать так же, как тихого вестника, но все равно необходимо было уйти. Она рванулась к двери, ведущей в коридор, однако ее остановил окрик советника.
- Я все равно уже знаю, кто ты. Но мне нужна твоя помощь чтобы убрать тело, и... я хотел бы кое о чем с тобой поговорить.
Верния нехотя обернулась.
- Никто не должен был знать, кто я. Мне придется уйти.
- А никто и не узнает, - пожал плечами Дженарио Фрата, - я не настолько глуп, чтобы мешать тебе выполнять свои обязанности. Императрице нужна защитница, и я не могу допустить, чтобы она пострадала в момент смены убийцы. А теперь, помоги мне.
Советник поставил свечу на каминную полку и наклонился к телу тихого вестника.
- Мне всегда было интересно... - пробормотал Фрата, и сдернул с мертвого лица черный платок. В потолок узкими черными глазами уставился ничем не примечательный человек с Востока. "Маленький, незаметный, выносливый", - подумала Вер. Наставница именно так описывала тихих вестников. Их подбирали и воспитывали с младенчества. Впрочем, как и летучих мышей. Дети подобно самой Вернии, успевшей побродяжничать, встречались нечасто.
Вер помогла советнику занести тело в спальню.
- Ты должна знать устройство всех тайных ходов. Мой ведет к южной дозорной башне. Там есть удобный обрыв. Сейчас мы завернем этого доходягу в какие-нибудь мои вещи, и как следует их порвем. Думаю, городскую стражу не особенно заинтересует бродяга, по пьяной лавочке попытавшийся подойти к стенам дворца и упавший с обрыва.
- Но его лицо..., - с сомнением произнесла Вер. Она предпочла промолчать о том, что знает еще два тайных хода из спальни советника. - И ваша одежда вряд ли подойдет для бродяги.
- Насчет лица не беспокойся, бродяги бывают из разных стран, а вот насчет одежды ты, пожалуй, права. Придется изобразить лохмотья из этого его костюма. Только позаботься, пожалуйста, чтобы городская стража не нашла ничего из его богатого арсенала.
Верния кивнула. Она быстро и умело обшарила всю одежду тихого вестника, достав оттуда оставшиеся метательные звезды, несколько кинжалов и трубку с отравленными иглами. Хорошо, что ее противник не успел применить это оружие во время боя.
- Кстати, - советник уже натянул камзол поверх ночной сорочки, - а как ты узнала, что этот красавец во дворце.
Такого вопроса Вер не ожидала. Она выпрямилась и посмотрела в глаза Дженарио Фрата.
- А как вы узнали, что мы здесь, и что я не заодно с ним?
Советник пожал плечами.
- Во-первых, у меня хороший слух, а во-вторых, я успел заметить, что он пытается тебя убить. У меня также еще и очень хорошая память на лица. Я понял, что одна из дерущихся - последовательница Ее величества. А вот второго я не знал. Так что считай, что я просто сложил два и два. Но как ты узнала про тихого вестника?
Настала очередь Вер пожимать плечами.
- Чутье.
Дженарио Фрата продолжал сверлить девушку взглядом.
- Хорошо. Просто у меня тоже хороший слух. И для меня тихие шаги в коридоре и пусть даже очень тихое падение тел, звучат громче барабанного боя.
- Ишь ты, - одобрительно кивнул советник. - Я рад, что у моей ученицы такая защитница. И постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы так было дальше. Только... ты когда-нибудь спишь?
- Днем, - кивнула Вер.
- Когда? - советник был непритворно удивлен.
- Не важно. Нас учили находить время для сна даже среди шумной толпы, на несколько минут или на час. Мы спим как...
- Как кошки, - подсказал Дженарио Фрата, восхищенно покачав головой. - Что ж, убийца, ты действительно мастер в своем деле. Но у меня есть к тебе серьезный разговор. Садись, это не займет много времени.
***
- Вам не кажется, коллега, что нам тут слегка... не рады? - Освальд поежился, глядя на крепость впереди.
- Мы, конечно, могли бы обойти заставу, - саркастически улыбнулся Мебиус, - но, боюсь, если бы мы встретились с исскими солдатами где-нибудь в лесу, они оказались бы еще менее дружелюбными.
Освальд ничего не ответил. Щетина на его худых щеках, и темные круги под глазами делали его похожим на мученика, идущего к палачам ради веры. Что ж, это даже кстати, решил Мебиус. Дополнительное доказательство того, что их "отец" болен, и они так переживают за него, что даже готовы рискнуть жизнью, выезжая из благополучного Аджара.
Застава приближалась. Ворота ее были наглухо закрыты. На стенах дежурили часовые. В утреннем тумане все это смотрелось как-то особенно мрачно. Но Мебиуса такая картина не слишком впечатлила. Он подъехал поближе к крепости и помахал светло-серой тряпицей, бывшей когда-то частью его рубашки. Один из часовых исчез со стены, и через некоторое время появился в сопровождении офицера.
- Кто такие?
- Я торговец тканями, господин. Меня зовут Марк Турий. А это, - Мебиус сделал широкий жест в сторону Освальда, - мой единокровный брат, Дарий. Наш отец очень болен, его подкосили эти страшные вести, и мы едем к нему, чтобы продлить его дни своим присутствием.
Офицер что-то сказал часовому, и тот передал приказ куда-то вниз. Заскрежетала подъемная лебедка, открывая проход в крепость. Кони бодро зацокали по булыжнику внутреннего двора. Но заклинателей окружили вооруженные люди. Решетка с грохотом закрылась сразу за путниками.
- Что происходит? - Мебиус постарался как можно убедительнее разыграть испуг. А вот страх Освальда, похоже, был совершенно натуральным. Он побледнел и застыл в седле, как истукан.
Вперед выступил тот самый офицер, который приказал поднять решетку. Видимо уже успел спуститься во двор.
- Покажите вашу подорожную, - обратился офицер к Мебиусу.
Тот потянулся к седельной сумке, одновременно негодуя:
- Разве ж так можно? Раньше ездили себе, туда-сюда, никто не останавливал. Никто не придирался.
Подорожная перекочевала к офицеру. Тот внимательно и долго изучал содержимое, а затем поднял глаза на Мебиуса.
- Именем Ее величества Императрицы я задерживаю вас до дальнейшего выяснения ваших личностей и причин въезда в Исс.
Мебиус был неприятно удивлен. По его подсчетам Исские приграничные крепости еще не должны были начать проверять всех путников, едущих из Аджара.
- Вы не имеете права! - голос Освальда сорвался на фальцет. Мебиус удивленно замер, забыв изобразить праведное негодование. Неужели, коллега настолько напуган, что не в состоянии контролировать собственные эмоции.
- Вы... вы не знаете, что я могу с вами сделать! Я уважаемый человек, вы не имеете права меня подозревать! Уберите оружие! - продолжал яриться Освальд. Его лошадь беспокойно шарахалась с места на место, не понимая что происходит.
- Успокойся, Дарий, - попытался наладить ситуацию Мебиус, но Освальд как с цепи сорвался.
- Нет! Я не дамся им в руки! - он попытался пришпорить свою лошадку, но та сразу наткнулась на острия мечей, и отступила, испуганно храпя.
Мебиус понял, что еще чуть-чуть, и офицер получит дополнительные подтверждения своей правоты.
- Господин, заприте нас с братом в камеру, и поскорее. Наедине я смогу привести его в чувство. Он не слишком далекий человек, а вы напугали его оружием и обвинениями. Прошу вас простить его и не судить строго. Я же готов подчиниться вашим указаниям и ждать справедливого решения.
Офицер бросил не слишком приязненный взгляд на Мебиуса, но все же соизволил приказать своим людям не причинять вреда Освальду, который, судя по бешеному взгляду был уже совершенно невменяем. Второго помощника магистра сопроводили в подвал башни, где содержались в камерах пленные. Сейчас в зарешеченных клетушках никого не было. Война еще не началась, а желающих проехать в Исс, кроме двух незадачливых заклинателей, видимо, не нашлось. Мебиус подумал, что подозрительность офицера гарнизона, вполне возможно, вызвана именно этим обстоятельством.
"Будь я на его месте, скорее всего поступил бы точно так же, - рассуждал Мебиус, - хотя, нет, я бы отправил подозрительных гостей в пыточную камеру... на всякий случай."
В подвале снова открылась дверь, и по узкому проходу между клетушек поволокли Освальда. Связанного и с кляпом во рту. "Бедняга, - Мебиус сочувственно покачал головой, - если он и правда сошел с ума, его придется убить". Заскрипела давно не смазываемая дверь соседней камеры, и Освальда втолкнули внутрь. Главный исполнитель кулем повалился на земляной пол, но тут же попытался вскочить. Его конвоиры не стали дожидаться, когда бесноватый заключенный доберется до решетки, повернулись и вышли, с лязгом закрыв за собой массивную дверь подвала.
Освальд оставил судорожные попытки подняться на ноги и устало привалился к каменной стене. Бросил на Мебиуса вполне осмысленный вопросительный взгляд. Помощник магистра понял просьбу коллеги. Он протянул руки через прутья решетки и помог коллеге развязать кляп.
- Ну слава Созрцателю, я уж думал, так и буду ощущать эту грязную тряпку во рту.
- Что это было, коллега?
- Небольшая помощь вашему спектаклю. Если бы мы оба были спокойны, как скалы, нас было бы проще подозревать в проникновении на территорию врага с преступными целями. А так - обыватель до безумия напуганный вооруженными людьми, его более уравновешенный брат, и хорошая подорожная.... Нас отпустят к вечеру, вот увидите.
- Да, хитрый план. Даже я чуть было не поверил.
Освальд тихо рассмеялся.
- Это обычная тактика. Очень удобно, если противник считает тебя трусом. Для моих врагов это всегда заканчивается фатально. Впрочем, я достаточно здравомыслящий человек и предпочитаю не рисковать без крайней на то необходимости.
Мебиус одобрительно кивнул.
- Что ж, давайте я вас развяжу, коллега. Нам потребуются свежие силы, когда придет вечер. До ближайшей гостиницы путь неблзикий, а в крепости нам вряд ли предложат ночлег.