- Хм... а неплоха идея, - ляжет сверху грубая рука с желтыми от курения ногтями.
И как только монета поменяет владельца... время замрет, и Вселенная остановится. Потому что разве есть что-то более священное, чем договор, скрепленный на пороге двух миров залогом, пропитанным временем и судьбами. И еще потому, что разве есть сила, способная поменять местами две судьбы?
- Но, однако, как он тебя любит! - восхитится странная тень в углу пивной.
- Это не так почетно, как та, другая любовь, - грустно вздохнет легкое облако на барном стуле. - Ну почему мне всегда достаются... паразиты? А тебе - самые лучшие. Почему?
- Не всегда, мон ами, не всегда. Впрочем, зерно истины тут есть. Посмотри-ка вокруг. Что ты видишь?
- Жизнь, - кажется, в шепоте облака скользнет недоумение.
- А я - потенциальную смерть. Вот так. Все зависит только от того, кто смотрит.
Тень слегка заденет полного лысоватого мужчину, спускаясь к бильярду.
- О! Вот и еще один счастливчик. Он пока тебя не ценит, мон ами. А вот через недельку, после посещения врача... Ты никак не хочешь понять, что, только увидев меня, они начинают любить тебя больше всего, что любили когда-либо раньше.
- Но не все, - шепнет облако, заглядывая в усталые серые глаза, в которых только-только рождалась Надежда.
- О, подавляющее большинство. Обжоры клянутся соблюдать диету, пьянчужки - завязать, сластолюбцы - стать набожными, скупцы - раздать деньги приютам. Они готовы на все ради тебя.
- Они любят меня, но становятся лучше лишь при встрече с тобой. Почему?
- Может, потому, что тогда им уже нечего терять. Ко мне они не заберут с собой ни копейки, ни кусочка, ни глоточка, ни поцелуя. С ними остается только то, что есть внутри. А внутри... ну, что-нибудь хорошее там всегда отыщется. И им хочется хотя бы в самом конце, сделать что-то, чтобы их запомнили не такими, какими они были, а лучше.
Тень задумчиво примерится к свободному кию.
- Но не все! - восторжествует облако. - Были такие преступники, что перед смертью не только не становились лучше! Они даже кичились своими убийствами.
- Наивно, мон ами, - шар поднимется в воздух, прокрутит в нем сальто, и упадает в ближайшую лунку, - они тоже всего лишь хотят, чтобы их запомнили. Запомнили... в своем роде "лучше", чем они были.
- Но тогда, - облако растеряется, - есть ведь и хорошие люди, которые живут долгую жизнь.
- Редко счастливую, - еще два шара отправятся за первым.
- Сон...
- Да, друг мой? - кий ложится на место.
- А давай... поменяемся?
И тогда время понесется вскачь, смывая остатки неподвижности с улиц, из углов пивной, с уставших лиц. Громко возмутится полный лысый мужчина у бильярдного стола, с которого исчезнут все шары.
Уберет руку, спрятав монету, высокий незнакомец в черном пальто.
- Подожди, - хрипло потянется за ним собеседник в старой куртке.
- Прости, дружище. Я не могу. Не должен, потому, что так не честно.
- Да какое, нахрен, честно! - крепыш в старой куртке шарахнет пивным бокалом по стойке. - Что тут честного?
- Не знаю. Просто чувствую. Я должен уйти, ты - остаться. Подумай лучше о тех, для кого ты еще можешь что-то сделать. Не о себе. Хоть раз не о себе.