Уже вторую неделю шли дожди. По этой причине размыло все дороги и около десятка купеческих торговых возов вынуждены были застрять в Перекрестье, небольшом селении, стоящем на перекрестке четырех дорог, через одну из которых проходил торговый путь, не слишком оживленный, но пользующийся определенной популярностью, достаточной для существования корчмы "Танцующий Грифон" и прилегающего постоялого двора.
Обычно подобные природные явления только радовали владельца данных заведений, он даже ставил свечку в храмах, чтобы боги продлили непогоду. Однако в этот раз он бы с удовольствием избавился от всех посетителей.Корчма, как и небольшой постоялый двор, достались Илмару, высокому, крупному мужчине с соломенными волосами и добродушным характером, от его прадеда, некогда предприимчивого жулика вместе с таинственной шкатулкой. Вещицей, надо сказать прелюбопытной. Выточена из темного камня искусным мастером, с множеством красивых барельефов и надписей на непонятном языке, тяжелая, холодная, одновременно и манящая и отталкивающая от себя. Еще одной особенностью данной шкатулки было то, что никто не мог открыть ее. А все в семье Илмара пытались, даже платили немалую сумму серебром одному заезжему магу (он, к слову, разразился страшными ругательствами и умчался быстрее ветра). Мать Илмара тогда собралась выкинуть ее, но шкатулка необъяснимым образом вернулась. Тогда еще бабка Илмара (известная в Перекрестье гадалка) сказала, что шкатулка - оберегает корчму и семью, а коли пропадет - быть беде, а маг тот - бессовестный шарлатан... И вот сегодня утром шкатулка пропала, заставляя корчмаря существовать в ожидании неминуемой беды...
Впрочем, его настроение нисколько не влияло на повседневный ритм. Подавальщицы шустро бегали по залу, с кухни раздавался зычный голос жены корчмаря и по совместительству поварихи. Через заднюю дверь то и дело шныряли младшие дети с поручениями от тещи, которая заправляла в постоялом дворе через дорогу. Племянник жены, гордо именующий себя менестрелем, тихонько завывал, неумело брынча на лютне. Посетители сонно кушали, изредка отвлекаясь на музыку, за неимением других развлечений. Только хозяин был мрачен, нервозен и пугался даже собственной тени.
Входная дверь в очередной раз скрипнула, Илмар вздрогнул и опасливо посмотрел на новых посетителей, вернее на посетительницу. Молодая девушка, среднего роста, стройная, одетая в простую, но добротную одежду. Русые волосы, заплетены в косу, спокойные серые глаза, мокрый плащ, на поясе небольшой клинок, сумка через плечо. В общем, обыкновенная странница, ни чем не выделяющаяся в толпе. Определенно, не ужасный волшебник, хозяин корчмы свободно выдохнул. Теща, змея еще та, видимо, следующий месяц будет изводить его колючими шуточками по поводу беспочвенного испуга и нелепой привязанности к пыльной шкатулке, которую никто не может открыть. Впрочем, Илмар вернулся к наблюдению за посетительницей.
Быстрым шагом девушка направилась к свободному месту, сделала заказ и невольно начала прислушиваться к так называемому пению. У парня, определенно был неплохой голос, но музыка никуда не годилась, да и его манера исполнения наводила на мысли о мартовских котах, а вовсе не о тех страданиях, которые он силился передать. Немудрено, что подобное исполнение портило настроение и аппетит (проклятый "менестрель" - любимый племянник его жены), но девушка была слишком погружена в свои мысли, чтобы обратить на это внимание.
- Эй, ты случаем не та менестрель, которая неделю назад играла в Красавке? - обратился к ней чей-то голос. Дарнас - купец, чья тонкая психика больше не выдерживала визгливых страданий любимого племянника и внучка. Сейчас Илмар тоже заметил музыкальный инструмент в сумке девушки. Еще несколько людей заинтересованно зашептались за своими столиками, вероятно, они тоже были на ее выступлении в Красавке (селение в двух днях пути на север).
- Я не выступаю сегодня, - ответила девушка, заметив, что местный певец подозрительно замер на особо противной ноте. Запустил бы кто-нибудь в этого служителя муз увесистой глиняной чашкой.
- Я тебе лично пять золотых заплачу, чтобы только этот кот с прищемленным хвостом, замолчал, - довольно громко произнес купец, не думая об оскорблении нежных чувств певца. Судя по одобрительному гулу, подобная мысль возникала у каждого, даже у любящей тетушки.
- Исполнение не столь плохо. А я не выступаю сегодня, - ответила девушка, сосредоточившись на содержимом своей тарелки. Успокоенный певец начал с новой силой. Почему-то он решил, что увеличив громкость, добьется лучшего эффекта. Или он подумал, что сможет получить пять золотых за молчание.
- Ты ведь та самая Элиана, от песни которой сам король рыдал и готов был подарить тебе огромный замок, а принц собирался жениться на тебе на следующий день? - спросила какая-то молоденькая девица из благородного семейства, чей экипаж сломался вчера ночью. Она еще жуткий скандал закатила по поводу противных насекомых, сырых простыней и маленьких комнат...
- Нет, я менестрель из Красавки, - ответила девушка с некоторым раздражением.
- Да, хоть кто, сыграй, ради богов, я лично тебе десять золотых монет заплачу, - продолжал тот же купец Дарнас. Местный певец опять застрял на одной подозрительно длинной ноте.
- Милая, ну, сыграй, мочи нет слушать уже его рыдания, - присоединилась к купцу еще какая-то женщина. Девушка с грустью посмотрела на горе-музыканта. Впрочем, последний, давно привык к тому, что его творчество никто не ценит, потому как с героическим равнодушием начинал собираться.
- Хорошо, но только одну песню. А монеты отдайте, этому менестрелю, - девушка указала на несчастного певца. Лицо его неминуемо скривила оскорбленная гримаса. Конечно, творческая натура, ненавидящая презренный металл, но регулярно объедающая семейство Илмара.
Впрочем, все внимание было приковано к неизвестной страннице. Она небрежным жестом достала лютню, сыграла пару несложных аккордов, еще до конца не определившись с песней. Илмар неожиданно заметил, что даже душевные терзания местного служителя муз под ее аккомпанемент прошли бы на ура. Музыка была на грани волшебства, заставляющая весь мир замирать в предчувствии. Итак, полная тишина в зале. И, кажется, она уже определилась с песней...
Легкая и ненавязчивая мелодия, переносила из переполненной корчмы куда-то к теплому костру под открытым звездным небом, где встретились случайные путники. Даже раздражающее пару минут назад навязчивое капанье дождя лишь добавляет неповторимой магии... Менестрель закрыла глаза и вторила мелодии нежным и чарующим голосом...
Я не ищу спасения души,
Прощения и исповеди тоже
Я только тень в ночной тиши
Одна из тысячи прохожих.
Я не трагедии античной героиня,
Не пленница лирических оков,
Я - тень, запутавшаяся в липкой паутине,
Пришедшая к теплу чужих костров.
Я не поведаю истории печальной
Про мою горькую ужасную судьбу
И все открытые мной тайны
По утру с легким сердцем отпущу.
Я не сбегаю от ужасной доли
И не ищу потерянной любви
Я просто спутница твоя сейчас невольно
А, что желаешь сам мне расскажи.
Если хочешь, выслушаю исповедь,
Про тяжелую судьбу твою,
Впрочем, лучше будем только искрами,
Что погаснут сразу на ветру.
Я подремлю под тихий мерный говор,
Под музыку, звучащую вдали,
Отгадывай мою загадку снова,
Но страшных истин здесь ты не ищи.
Я не ищу спасения души
Любви прощения и дружбы тоже,
Я только тень в ночной тиши,
И утром свое странствие продолжу
Корчма продолжала оставаться в завораживающей тишине, даже когда она закончила петь и звучали лишь тихие лиричные переборы, сопровождаемые каплями дождя... Илмар думать забыл о проклятой шкатулке и утренних страхах, когда неожиданно мелодия оборвалась, мягкая улыбка исчезла с губ девушки, ее неподвижный взгляд замер на чьем-то лице.
Златко, наследник графа Лесного Озера
Дождь размыл дорогу, превратив ее в клокочущее болото, и, если бы мама прислушалась к здравому смыслу, то карета не завязла бы на середине пути в ее замок, никому не пришлось идти под дождем до постоялого двора в забытом всеми богами селении, о котором знала только леди Оливия. Свободных комнат, как водится, не оказалось, поскольку уже две недели двор переполнен купцами, страдающими от того же природного катаклизма. Об этом сообщила вредная сухая старуха, добавив пару непечатных слов, слышать которые не полагалось ни леди Оливии, ни ее дочери, ни сыну.Но за десять лишних золотых монет все-таки нашлись две комнаты, поражающие своими размерами, сырыми простынями и какой-то живностью. Об этом не забыла напомнить его сестрица, закатив очередную истерику.
- Я говорила, что надо было послать в замок за подмогой, - повторила она уже в тысячный раз. СамЗлатко, начинал дремать, сидя на неудобной скамеечке. Мать велела им оставаться в корчме под присмотром своего телохранителя, пока решает какие-то неведомые дела со своим скользким душеприказчиком.
- Вам пришлось бы несколько часов ждать в сломанной карете на пустынной лесной дороге, - ответил ей Эрик, тот самый телохранитель. Высокий мужчина лет 25 с иссиня-черными тяжелыми волосами до плеч, густыми бровями и шрамом на правой щеке. Эйверил всегда подозревала, что матушка держит его за привлекательную внешность и некие выдающиейс способности, о которых приличным девушкам знать не следует. Сам Златко был уверен в том, что леди Оливия интересовала мрачного телохранителя только в качестве лица, выплачивающему ему заработную плату.
- Тебя же наняли нас защищать, или твои таланты сильно преувеличены? - привычно не осталась в долгу леди Эйверил. Она всегда становилась язвительной в моменты усталости, особенно, когда не на шутку напугана. В этой таверне присутствует дополнительный раздражитель в лице менестреля с громким противным голосом и неприятной манере замирать на особо визгливых нотах. Даже всегда флегматичный Эрик едва сдерживается от того, чтобы не заткнуть навсегда этого служителя муз.
- Направиться в Перекрестье было идеей вашей матери, не моей, - спокойно ответил Эрик. Да, и никто не понимал этого решения леди Оливии. До замка их близкого друга было идти ближе, да и по дороге они видели поворот к другому селению. Но леди Оливия была непреклонна. Только Перекрестье. Можно подумать, она назначила здесь тайное свидание.
- Значит, так называется это селение, главная достопримечательность которого поразительно противный менестрель, - сестрица перешла на подозрительно спокойный тон. Непременно что-то задумала. Вопреки расхожему мнению Эйверил не была хронической идиоткой, но обычно ее затеи служили поводом для избавления от людей, которым она не доверяла. А Эрику она не доверяла. Жаль, Златко он нравился, среди свиты его матери редко встретишь честного и благородного человека.
- Он не так уж и плох, - произнес Эрик.Златко был согласен с ним в том, что после многочасовой истерики Эйверил, можно было вынести сколь угодно ужасающие звуки. Раздался резкий звук битой посуды. Эрик рефлекторно схватился за рукоять меча, обернувшись в поисках опасности. Сестра испуганно замерла на месте. Нервный корчмарь что-то уронил. Кажется, уже в пятый раз за сегодняшний день.
- Разве что для глухого слушателя, - ответила Эйверил. Бедный менестрель заслужил особую ненависть сестрицы еще за то, что в каждой песне "ненавязчиво" обращался к ней, как к своей музе и прекрасной даме. Эйверил, презиравшую и более представительных женихов, подобное отношение не могло не оскорбить.
- Боюсь, его визги услышит даже глухой, - не удержался Златко. Этот певец почему-то решил, что чем громче, тем лучше.
Эйверил нервно выстукивала пальцами по столешнице, со скукой разглядывая зал. Златко тоже попытался заинтересоваться местной публикой. Типичные купцы, крестьяне и горе-наемники, которым не повезло работодателями. Внимание привлекала разве, что парочка, одетая в плащи с островным орнаментом, да и то только огненным цветом волос девушки и непривычным в этих местах загаром юноши.
Эйверил продолжала искать что-то в таверне, а Эрик, состроив непроницаемую физиономию, силился разглядеть что-то в своей тарелке с удивительно неприятной на внешний вид похлебкой.Златко последовал его примеру, решив подкрепить свой вечно голодный организм.
- Я тебе лично пять золотых заплачу, чтобы только этот кот с прищемленным хвостом, замолчал, - чей-то громкий голос заставил Златко оторваться от процесса поглощения пищи.
- Исполнение не столь плохо. А я не выступаю сегодня, - ответила девушка. Еще одна ценительница сомнительных талантов. Сестра подозрительно задумчиво смотрела на эту странницу, делая какие-то свои выводы.
- Ты ведь та самая Элиана, от песни которой сам король рыдал и готов был подарить тебе огромный замок, а принц собирался жениться на тебе на следующий день? - спросила,наконец-таки, Эйверил. Златко попытался вспомнить того менестреля. Он был на концерте Элианы десять лет назад с матерью и сестрой. Тогда ему едва исполнилось шесть, и он почти не помнил подробностей, но с какой стати менестрелю из Королевского Двора останавливаться в каком-то Перекрестье?
- Нет, я менестрель из Красавки, - девушка ответила подозрительно быстро. Эйверил хотела спросить еще что-то, но ее опередил тот же купец и еще какая-то женщина, в один голос умоляющие менестреля из Красавки сменить местного служителя муз.
- Хорошо, но только одну песню, - произнесла девушка.
Заиграла волшебная музыка, достойная королевского дворца и сотен золотых монет. На мгновение Златко отвлекся. И этого было достаточно, чтобы сестра бесследно исчезла...
Бертиль, дочь пекаря, потенциально могущественная волшебница
- Пчхи! - в очередной раз напомнила о себе простуда, полученная так не кстати. Обидно, под тем проливным дождем промокли они вместе, но заболела одна Бертиль, хотя с детства она отличалась отменным здоровьем.
- Ты выпила травяной настой, который мы купили у знахарки? - спросил Тай, человек, сопровождающий ее по просьбе странного старика - последнего великого волшебника. Тот говорил, что Бертиль - обладает силой, равной которой не было уже полтора века. Сама девушка за 16 лет своего существования ничего такого не замечала. Разве, что дом ее родителей обходили стороной несчастья, а обидчики ее всегда получали по заслугам... И иногда ей сны вещие снились...
- Он неприятный на вкус, и ни капли не помогает, и еще от него спать хочется, - ответила девушка, в подтверждение своих слов снова чихнув. Бертиль простудилась неделю назад, три дня пролежала с высокой температурой, практически в бреду, остальное время мучилась насморком, от которого ее нос покраснел и глаза слезились.
- Конечно, не помогает, если ты его не пьешь, - произнес Тай, указывая взглядом на уже остывшую чашку. Бертильнадула губы и сделала вид, что прислушивается к пению менестреля. Да уж, лучше выпить ведро этого травяного настоя... Тай, тоже хорош, строит из себя няньку и воспитателя, когда старше Бертиль, в лучшем случае, на пять лет, но он же великий воин и путешественник.
- Сам ты лечил сломанную руку, полагаясь исключительно на самозаживление, - ответила девушка. Тай скривился. Дверь в очередной раз скрипнула, впуская внутрь какую-то женщину в дорожном плаще.
- Ты знаешь, что на меня действуют другие правила, - слишком серьезно произносит Тай. Да, конечно, он не человек. Больше не человек. Что-то подобное говорил и тот странный волшебник. Но Бертиль не видела особой разницы между собой и Таем. Он испытывал те же эмоции, кровь у него была красная, а кости ломались, да и насморка он не избежал...
- Все равно, этот отвар - ужасный на вкус, как и пение этого менестреля, - ответила девушка, которая пусть никогда и не была ценительницей высокого искусства, но обладала музыкальным слухом.
- Ты не одна не довольна местным певцом, - полушутливо заметил Тай, указав на кислые мины купцов, предлагающих золотые монеты какому-то менестрелю из Красавки.
- Это о ней говорил купец Дарнас? - спросила Бертиль, даже привстав со своего места. По словам этого купца, менестрелю из Красавки самое место в столице, при дворе короля, да и то, этого мало.
- Выпей свой отвар, Бертиль, мы уходим, - неожиданно суровым тоном произнес Тай. Девушка удивленно посмотрела на изменившееся выражение лица своего спутника. Он был серьезен, даже напуган.
- Что происходит, Тай? - спросила девушка, пристально посмотрев в его глаза. Тай тяжело вздохнул, словно взвешивая ответ. Еще один повод для беспокойства, обычно он говорил сразу.
- Здесь люди, которых я не видел очень давно, и наша встреча не принесет ничего хорошего, - произнес он наконец-таки. Но фраза эта совершенно не вносила ясности.
- Эти люди те, кто желает мне зла? - уточнила Бертиль, ведь, бежали они именно от ее гипотетических врагов, о которых девушка слыхом не слыхивала все 18 лет своей жизни до появления последнего великого волшебника.
- Нет, но наша встреча сулит неприятности, - снова Тай предпочел не говорить правду. Забавно, но девушка хорошо научилась отличать, когда он утаивает что-то, а когда, действительно, не знает.
- Кто они? - серьезным тоном спросила Бертиль. Почему-то она чувствовала себя испуганной, впрочем, так было всегда, если Тай чего-то опасался.
- Они те, кто вместе со мной не испугался темного заклинания последнего светлого волшебника, - немного грустно произнес Тай. Бертиль медленно перевела взгляд на менестреля, закончившего петь, потом на своего спутника... Они оба были до смерти напуганы.
- Апчхи! - резко выдохнула девушка, желая только того, чтобы она и Тай были защищены от этой неведомой угрозы...
Кассандра, ведьма из Бринда
Из зеркала на нее смотрела темноволосая красотка с болотными глазами. Слишком роскошная для этих мест. Ведьма с тяжелым вздохом провела рукой над зеркальной поверхностью, которая тут же подернулась мелкими волнами. В висках возникло чувство легкого дискомфорта, голова закружилась, а вместо ее отражения возникло другое лицо.
- Приветствую тебя, Кассандра, ведьма из Бринда, - с мягкими нотками произнес голос, принадлежащей абсолютно лысой мужской голове с огромными щеками хомяка.
- Приветствую тебя, Галинор, темный маг из Заргаллы, - ответила женщина, эффектно тряхнув черными кудрями. Машинальный жест, от которого она никак не могла избавиться, особенно, когда нервничала. А эти древние тайны и пугающие заклинания изначально не внушали доверия. Ведьма уже тысячу раз успела проклясть себя за собственную жадность.
- Где наша прекрасная леди Оливия? - спросила голова темного колдуна. Ведьма недовольно посмотрела в сторону двери. Эта самая "прекрасная леди Оливия" внушала ей едва не большую неприязнь, чем Галинор.
- Она опаздывает. Я не хотела заставлять тебя ждать. Кроме того, интересующие нас вопросы можно обсудить и без нее, - решительным тоном произнесла ведьма, с силой сжав холодную раму зеркала.
- Шкатулка здесь? - спросил Галинор, едва сдерживаясь от нетерпения. Чокнутый некромант. Так его называли в народе и в среде якобы великих волшебников. На деле графоманов, до дыр зачитавших старинные летописи, пытающиеся проводить алхимические опыты, но на практике не имеющие шансов против таких самоучек, как она, обладающих реальной магической силой. Пусть даже ничтожной, в сравнении с магией древних...
- Да, но в наших руках она бесполезна. Открыть ее может лишь избранный ключом, омоченным в крови четырех бессмертных убийц, - Кассандра нараспев процитировала темного мага. Он такой же книжный червь, как и весь презираемый им класс наследников величия прошлого, только искал он не тайны мироздания, а пути к власти над ним.
- Ты сможешь найти избранного? - немного раздраженно спросил маг. Он считал себя главным и устрашающим. В этом была доля правды, но он не внушал даже на треть того ужаса, который несла за собой леди Оливия. Сумасшедшая садистка, иных комментариев у Кассандры не было...
- Я смогу почувствовать его, только на расстоянии вытянутой руки, - ведьма прекрасно понимала ограниченность своих возможностей, но она же, как никто другой умела извлечь из них наибольшую пользу. Именно по этой причине леди Оливия и Галинор выбрали ее в бесконечной череде столичных магов... Впрочем, мага среди них Кассандра встретила лишь однажды, остальные были безнадежными шарлатанами...
- Тогда почему ты прихорашиваешься в своем номере, а не сидишь рядом со шкатулкой? - раздался властный голос леди Оливии, словно призрак вошедшей в комнату. Ведьма могла поклясться, что запирала дверь на засов.
- Потому, что время еще не пришло, - ледяным тоном ответила ведьма. Почему-то и леди Оливия, и темный маг Галинор с одинаковым упорством учат ее колдовать.
- Если ты не заметишь этого человека, то гнев господина тьмы обрушиться на тебя, - мрачно предупредил Галинор. Он тоже боится, только Оливия практически наслаждается ужасом, веющим из древности. Безумная садистка, не знающая жалости...
- Зачем ты созывал нас? - прервала Галинора, как ни странно Оливия. Обычно она с вожделением слушала приказы господина тьмы, передаваемые темным магом. Кассандру же всегда утомляли излишние подробности и толкотня на пустом месте.
- Мы должны сделать так, чтобы четверо врагов господина не объединились, - перешел к сути так называемый темный маг. Кассандра хрипло засмеялась, привлекая всеобщее внимание.
- Под "мы" вы подразумеваете то, что я должна найти этих врагов и удержать их от воссоединения? - озвучила свои мысли ведьма. И Галинор, и Оливия, не задумываясь, отдавали ей приказы, ожидая беспрекословного повиновения, даже не делая предположений, что ведьме это все не под силу. В конечном счете, Кассандра лишь жалкий осколок былого могущества магов...
- Найди их, что делать с ними решим потом, - произнес Галинор, после чего его образ замигал и окончательно исчез в водной глади. Ведьма глубоко вздохнула, ей хотелось, чтобы Оливия исчезла также быстро, но последняя убираться не собиралась.
- Так, что мне делать сначала: искать врагов господина или ждать хранителя шкатулки? - Кассандра обратилась к Оливии. Женщина холодно на нее посмотрела, сузив светло-коричневые глаза.
- Хранитель придет за шкатулкой сегодня? - словно уточнила Оливия.
- Так сказал Галинор, вычитавший это в древних манускриптах. Проверить у меня не было возможности, - ответила ведьма, снова тряхнув черными кудрями.
- Сначала хранитель, эти жалкие червяки подождут. И помни, что в случае неудачи тебя ждет и мой гнев тоже, - резким тоном произнесла леди Оливия, быстрым шагом направляясь к двери.
Ведьма снова поежилась от неприятного страха, в который раз приходя к выводу, что даже четыре сотни золотых монет не стоили таких проблем, которые она получала всего за две с половиной. Впрочем, у нее еще будет возможность поторговаться. Шкатулка с тайной властью над древней тьмой - это весьма ценный приз, за который многие отдадут гораздо больше. А Кассандра никогда не строила своей верности и лояльности, исходя из страха. Ведьма коварно улыбнулась своему отражению, эффектно взмахнув черными кудрями...
- Значит, мы так и не уничтожили этого господина тьмы, - из-за ширмы вышел холеный брюнет в дорогом плаще, поигрывающий вычурным кинжалом. Лу. Исполнитель деликатных поручений из столицы. По счастливому стечению обстоятельств постоянный клиент Кассандры и один из тех четырех бессмертных убийц.
- Логичное предположение, потому что вы до сих пор живы, а должны были погибнуть вместе с ним, - ведьма улыбнулась уголками губ и повернулась к Лу.
- Почему он выжил? - очередной любитель валить все проблемы со своей больной головы на ее здоровую. Впрочем, на этот вопрос ведьма знала ответ, Галинор прожужжал все уши этими россказнями, да и сама вполне сносно разбиралась в темных заклинаниях и их последствиях.
- Потому что вы были людьми. Молодыми людьми, не успевшими толком пожить, и совершенно не готовыми умирать, как бы усиленно ваш великий волшебник не пудрил вам мозги, - не размениваясь на милый тон и добрые улыбки, ответила Кассандра.
- Нам было за что умирать, и ни один из нас не сомневался, - с непривычной суровостью и жестокостью сказал Лу. Он не любил вспоминать прошлое, которое причиняло слишком много боли. И не терпел обвинений в адрес давно забытых друзей.
- Значит, волшебник был не таким уж светлым, или тот младенец, принесенный в жертву, не был таким уж невинным. Или, все же, кто-то испугался и решил, что не готов умирать, - все тем же ледяным тоном произнесла ведьма.
- Они будут здесь сегодня? - сменил тему разговора ее собеседник. Он поставил на стол флакон со своей бесценной кровью бессмертного убийцы. Ведьма снова хищно улыбнулась. Ее самая выдающаяся способность - извлекать максимально возможную выгоду из любой ситуации.
- Ни один из бессмертных убийц не сможет покинуть Перекрестье до рассвета. Наслаждайтесь вашей встречей, - быстрым жестом она убрала флакон в карман своего платья. Потом придумает более надежное место для хранения.
- А шкатулка? - настойчиво продолжил Лу. Губы Кассандры непроизвольно растянулись в улыбке. Змеиная улыбка, так любил говорить Лу по этому поводу. Что ж, он был не далек от истины.
- За шкатулку мне платят другие люди, но ты сам знаешь, как трудно ее открыть, - ведьма в очередной раз эффектно тряхнула локонами, исчезая за дверью.