Каждый раз, когда я читаю стихи этого автора, не перестаю удивляться. Как удается сочетать в одном произведении детскую непосредственность восприятия окружающего мира и отточенное мастерство владения словом. Ничего особенного, вроде. Но... Многие, мнящие себя поэтами, на самом деле лишь пересказывают свое видение мира языком общеупотребимых образов, что чаще всего и есть ни что иное, как "банальности". Очень и очень немногим удается обратный "фокус": когда из кажущихся обыденностей вдруг возникает картина мира. Что касается рифмы, то это стихотворение - отличный пример для начинающих (и не только) поэтов, какой эта рифма должна быть.
Единственным для меня недостатком показалось слишком длинное отвлеченное пояснение, отсекшее "голову" одного единственного слова [можно] от "тела" такой удачной сентенции. Разве что-то изменится (даже в акцентах), если пары строк 5-7 и 6-8 поменять соответственно местами?
Хочется , не скрою, хочется списать все "зацепки" этого текста на его авангардность, почти андерграундность. Но не получается. Эклектика этого текста плещет через край. Тут Вам и рафинированный классицизм [мороза касанье] или [сладко обняться с печалью], и лубочно-вертепные куплеты [красный колпак нахлобучила осень], и многое другое. Автор словно перемешал речь множества очень разных людей. Тут и совершенно неизведанное слово [лунится], появление которого в первой строке приводит в замешательство в части акцентов. Понимание приходит только поле прочтения нескольких строк. Рядом в строке новомодное словечко [андрогинно]. Надеюсь, автор его использовал для описания поведения или психофизического состояния, а не внешности небесного тела:). Или еще строка: [формулой умной, узором фрактальным]. Первое словосочетание словно взято из сочинения ученика 5-го класса, не блещущего задатками будущего литератора. Зато вторая часть - претендует на то, чтобы быть написанной весьма эрудированным человеком, знающим толк в гармонии речи. Еще один привет из очень средних классов очень средней школы села Гадюкино - слово [плохо]. Такие слова (умной, плохо) пишутся в стихах либо, когда уже писать больше нечего, либо в качестве откровенного стеба.
Не отзовусь лестно и об упоминании направления, в котором двинулось [теплое, светлое]. Фраза же, вырванная из контекста, дает просто широчайший простор для извращенной фантазии. Я не ханжа, но показалось, что это "заборное" слово в данном случае не уместно. Для финальной строки, это был бы интересный вариант, пусть и спорный. А так, получается, что автор выпалил его и, покраснев, начал словно "оправдываться" следующими семнадцатью строками уже нормативной поэзии. [Охренела] - слово конечно не слишком литературное, но и к бранным его отнести можно лишь условно.
Еще один "тополь на Плющихе" - слово [правдорубы], пришедшее в стих как будто из параллельного мира. Не обошлось и без "штампика" [в натруженных венах].
Все это: мельтешение, точечные донорные примеси чуждых по сути слов, перескок со стиля на стиль - не дает мне, как читателю, найти ниточку, которая позволит распутать этот клубок, запутанный шкодливым котенком. И все же...
[Ветер за щеки прохожих кусает...], [...Только почуяв мороза касанье. Лето покорно ложится на плаху, красный колпак нахлобучила осень...], [Если бы... сладко обняться с печалью...] и даже [Сдохни, любовь, как осенняя муха.] - вот за это автору большое спасибо! А провокация? Провокация удалась!
Первые две строчки порадовали: и образностью и звукописью. Эка бы вот так, да все стихо! Но, увы. [Песни птичек, рулады] - из-за инверсии слово "рулады" воспринимается не как однородное дополнение к слову "птичек", а как отдельный неосложненный член предложения. Поскольку по смыслу слова песня и рулада близки (второе является частным случаем первого), получается тавтология. С другой стороны [лёту] требует обязятельного указания надстрочных атрибутов, в противном случае слово однозначно воспринимается, как "лету" (время года). Слово "лёт" само по себе употребляется редко, это скорее термин орнитологов, охотников. Но это еще мелочи. В умах большинства читателей пение птиц однозначно связано с весной. После весны, наступает лето: эта простейшая логическая цепочка на подсознательном уровне будет то и дело превращать "ё" в "е". На самом деле птицы поют и осенью (даже скворцы, перед тем, как собираются в стаи), но стих то не об этом (хотя тема для стихотворения - класс).
Вторая строфа - очень слабая. Здесь нет явных ошибок или противоречий, но нет и поэтики. Рутинное перечисление событий с необъяснимым перескоком с настоящего продолженного к прошедшему завершенному времени глаголов. Простые рифмы, однотипная структура строк и с точки зрения синтаксической структуры, и с точки зрения лексики, и с точки зрения фонетики. Не спасает даже случайная внутренняя рифма [рожь-дождь]... (кстати, а не воспользоваться ли автору этой случайностью? Готов поделиться идеей).
Строка [Мёд записался квасом!] - это не финал (в смысле логического завершения стихотворения). Одного восклицательного знака недостаточно, особенно если учитывать туманность значения этой фразы.
Начало (первые три строки) многообещающее. Не слишком цепляет даже "заноза" [встарь] на "недошлифованной" второй строке. Но четвертая строка вызывает сомнения в своей обоснованности: мысль третьей строки оказывается незавершенной (чьи [постель и подушка]?) и сама четвертая строка при этом повисает по смыслу. Хотя, из контекста она тяготеет ко второй строфе. Гораздо эффективнее было бы в конце 3-й строки поставить точку, а в конце 4-й - двоеточие и убрать скобки. Однако это не решает проблему куцести третьей строки.
Вторая строфа. [Вместо сладкого бабьего лета] - вроде о погоде. [Одиночества жалобный сад.] - а это, про погоду, или про состояние души? Если второе, то свои предложения по изменению первой строфы забираю обратно. Если же первое, то нелады с логикой: предлог "вместо" подразумевает антитезу или хотя бы антонимы (в лексическом или фразеологическом варианте), но таковых не просматривается. Та же беда и во взаимоотношениях первой и второй половины строфы, только проявляется она в другом: союз "и" подразумевает перечисление, а в смысле фраз заключено противопоставление.
Третья строфа получилась бы совсем проходной, но ее спасает вторая половина: образы автору удались.
Однако четвертая строфа разрушает наметившийся прогресс. Зачем в лирическом стихотворении об осени из двадцати строк две - про политику? Что б было? И тут же про птиц, готовящихся к исходу. Хорошо, что не к Исходу.
Пятая строфа продолжает миниэкскурс в стиле "В мире животных": наличие или отсутствие четырех строк (15-18) ничего не меняет в сути происходящего. А вот финальные две строки почти получились. Очень интересный образ. Только фраза [закопаны в мокрую], отдающая погребальными мотивами, неудачно вклинилась в жизнеутверждающую концовку, да некоторый разнобой с тем, что должно вырасти из зерен. [вьюга] - говоря сухим языком, метеоявление, причем локальное, а [весна] - время года, имеющее глобальный характер. То есть однородные члены предложения несопоставимы.
В целом, идея стиха едва проступает за экскурсами в жизнь животного и растительного мира, неожиданными социально-политическими сентенциями и некоторыми мелкими стилистическими недочетами.
Автор выбрал не самую простую и далеко не всегда выигрышную схему АААА. В нынешний век, когда найти не затертую рифму все сложнее, указанная схема возводит проблемы в квадрат, что собственно и подтверждается текстом.
Первая строфа. Слово [волокно] - скорее технический термин, который выпадает из стилистики бытописания. Значительно чаще в таких обстоятельствах упоминаются слова "нить", "нитка", "пряжа". Фраза [все одно] - неоправданно экспрессивна для развития сюжета. [Им на душе темно-темно] - так по-русски не говорят. [У них на или в...] - будет грамотно.
Вторая строфа. [даст свет] - неудачная звукопись. [Но сил, его зажечь чтоб, нет] - та же проблема, осложненная неудачной инверсией. [Людей и крепче гнёт и мнёт] - фантастически нелепая инверсия.
Третья строфа. Рифма [врать-лгать] выглядит не лучшим образом даже на фоне остальных не блещущих рифм. [в глаза лгать] - по схеме, которая выдержана неплохо, акцент в слове "глаза" попадает на безударный слог.
Четвертая строфа. [доверья нету красоты] - неудачная падежная комбинация двух существительных, неудачная инверсия и использование неуместного для данного стиля просторечия "нету".
Пятая строфа. Опять неудачная инверсия: [забыла те любовь края]. Явная неоднозначность [и слезы их слились в моря]. Чьи именно слезы, совершенно непонятно.
Пятая строфа в модифицированном варианте повторяет первую строфу, что является неплохим приемом для финала, но описанные выше ошибки и в целом невнятный сюжет сводят на нет все старания автора.
Мистика! В конце сентября я написал сонет (во всяком случае, мне хочется верить, что это сонет) на схожую тему. Тоже упоминания об июле, о жаре, о дождях и свежести. Есть, наверное, что-то общее и в настроении. Поэтому мое мнение может быть, к сожалению, пристрастным.
На мой взгляд, автор не доработал свой текст. Экзальтация [излом, ярость, потрясенная] первых трех строк (местами излишняя) уже в четвертой строке резко сменяется анемичным плачем про [старость, мрак и привкус тлена].
[И в свежести почуять привкус тлена] - очень неудачный оксиморон. Есть и мелкие нестыковки. Например, ночь вроде наступила, но залог [вырываясь из дневного плена] указывает на некую борьбу с днем. Еще июль, а разговор ведется о завершении лета, как о свершившемся факте. Есть, конечно, места, где в июле лето кончается, но такой факт нуждается в конкретизации этого места. С учетом того, что вся средняя полоса еще месяц задыхалась в жаре, это было бы не лишним.
Упоминание Творца мне кажется излишним. Зачем низводить читателя так низко в понимании текста. [Нездешний свет] - вполне достаточно.
Финал был бы неплох для размеренного текста, но на фоне первой строфы он выглядит блекло, "никак".
Думаю, сонет, как форма и жанр, не столь требовательны к рифме, но в данном случае рифмы [ярость-старость, тлена-плена, вдохнуть-вспорхнуть, движенья-отражения] кажутся тривиальными, особенно на фоне стилистических огрехов. Жаль, некоторые образы получились очень сочно и рельефно.
Напоминает школьное сочинение на тему "Весна". Неплохо держится ритм, размер. Нет явных противоречий и несуразностей. Однако эмоционально, несмотря на восклицательные знаки, стихотворение получилось слишком ровным. Стилистически же вышло так, что текст можно оборвать после первой, третьей, четвертой и пятой строфы, и стихотворение при этом по сути ничего не потеряет. Рифмы [ликует-воркуют, пары-гитары, кленам-влюбленным, чистым-золотистым, краски-сказку, стал-читал] - лишь подчеркивают слабость текста.
Для классической формы, выбранной автором, изменение размера во второй строке первой строфы, и в третьей строке второй строфы - не слишком удачное решение. Рифмы [весны-сны, капель-трель] в сочетании с "зеркальными" рифмами, оканчивающимися на "енье", во многом снижают поэтические достоинства текста. Первая строфа еще как-то стремится соответствовать определению "поэзия". Сравнение [как в акварелях сны] достойно быть отмеченным. Но строфа построена так, что читатель не может однозначно отнести описания в 3-й и 4-й строках к весне или ветру.
Показалось, что автор переоценил аналитические возможности среднего читателя. Если первая строфа вполне состоялась, то далее начинаются неоднозначности. Что [томительное]? Что [щемящее]? Ни из текста, ни из контекста не ясно. [в плоть] делает сюжет еще более непонятным.
Переход к финальным строкам также неожиданен. [Стихами-листями покрыт] - смысл фразы отчасти противоречит смыслу второй строки, вынесенной в название. И все же основная проблема видится в смысловой изоляции пятой и шестой строк.