Не может быть идти и речи об объективной точке зрения или о такой значимости мнения, когда существует субъективный взгляд на эту объективность, так и стремящегося сделать её объектом своего права. А что уж говорить о её качественной характеристике,независимости и её подчасти, неприкосновенности. Которая по своей сути есть эфемерность или умозримость, как кому больше видится, и которую в реальности нет никакой возможности достичь, даже если ты один из столпов общества, априори уже предполагающего иметь в себе такую характеристику независимости.
Ну, а сами столпы общества, это такие невероятные люди, чтовот так сразу с ходу, и не объяснишь, что это значит и кто они вообще такие. И, конечно, они не какие-нибудь там столбы, как о них всегда думают не столпы, которые как упрутся в чём-то своём, то их и не сдвинешь, а они так сказать, если и не освещают всем нам путь вперёд, то уж точно указывают собой одно из направлений пути.
И понятно, что всех этих столпов вот так запросто на улице или в том же кино не встретишь, а они, как правило, пешком не ходят и пребывают в выбранные ими помещения для своего в них помещения (эти помещения, как только становятся выбранными, то сразу меняют свой статус, вплоть до резиденции) исключительно на своих люксовых автомобилях. Что же касается самих этим помещений или мест их пребываний, то с ними тоже не всё так просто. Ведь если вначале человек собой определяет избранность этого места, - вот здесь меня похороните, - то затем уже само место определяет собой человека, - здесь покоится с миром и никого не достаёт, такой-то человек.
Ну а в случае с этими столпами общества, то их выбор места приобретает чуть ли не символическое значение. И если на первых порах, именно самим выбором столпа определяется значимость места, то вскоре эти стены резиденции или того же дома, как качества этого места, впитав в себя столько значимых последствий нахождения в его стенах таких важных людей, как эти столпы, уже сами становятся настолько значимы, что одно только нахождение в этих стенах или под крышей этого дома даже самого никчёмного человека, что-то, хоть и не понятно что, да уже значит.
И вот даже если тебе суждено было стать одним столпов общества, то и в этом случаетебечтобы добиться относительной неприкосновенности, когда-нибудь да придётся пойти на определённые кем-то другим, но только не тобой (тебя только спросили о твоих пожеланиях) жертвыи потеснить себя, хотя бы в том же ушном пространстве, куда будет скрытно от всех помещён микронаушник.
Впрочем, чтобы поместить себе в ухо микронаушник, необязательно быть сразу недосягаемым столпом общества, а можно быть фигурой и помельче, и не столь важной и авторитетной (в общем, такая правда жизни, на первых порах в основном используются чужие уши; и если с этим делом не выгорит, то тогда уж придётся греть свои). Хотя всё же столпом, но только в своей специализированной,общественно значимой области. Как, например, будучи спецагентом, где его специализация отвечает за свою специализированную область применения, а то, что этот спецагент не он, а она, то это объясняет всё остальное.
А Она, это ещё какой столп общества! И на нём, а вернее на ней (опять дискриминация, теперь по принципу правописания; агента разве мало - и даже (-а) окончание не исправляет ситуацию) крепится не только семья, но и целая идеологическая установка. А этого игнорировать, а значит дискредитировать по принципу равнодушия, никто не имеет права; да и не смеет.
Но вернёмся к микронаушнику, в своё время секретно и очень незаметно помещённому в ухо этому не самому простому спецагенту- чем он (понятно, что она, но пока не устранены эти дискриминационные правила правописания, придётся раз за разом оговариваться) краше, тем больше опасности он(а) в себе для потенциальных врагов несёт и представляет. И в данном случае, на её лице вся эта опасность в очень не простой степени для смотревших на неё людей присутствовала; и при этом без лишней краски на лице. Так вот, если микронаушник кому-то в ухо вставлен, то он там оказался уж точно не для того чтобы музыку слушать, а для этого есть свои, достаточно веские, и что уж скрывать, хотя и надо, касающиеся больших секретов причины - чем микронестее наушник, тем глобальней секрет.
Но все эти большие секреты, к которым так скрытно идут носители этих микронистых наушников, только часть того и при этом только невидимая, что в себе несёт это спецсредство в ухе спецагента. А вторая, не менее важная, чем эти секреты часть, характеризующая эти наушники уже с технической стороны, включает в себя то, что ты находишься постоянно на связи и под своеобразным контролем того, кто ведёт тебя под средством этой связи. А вот куда он тебя ведёт, а может и заведёт, то вроде бы всё ясно и маршрут следования был обговорен заранее, но на практике всё выглядит совсем не так, а что уж говорить о том, что в итоге получается.
- Как только минуешь пункт пропуска на воротах, - инструктировал спецагента перед выходом, само собой инструктор, раз он так внушающее категорично во всех смыслах выглядит (попробуй ему только что-нибудь сказать поперёк или против, - недопонимание можно, - мигом забудешь, как тебя и всех вокруг в этой белой палате звали) - а затем второй и третий на пути к зданию, вслед за этим, пятый, седьмой уже на входе, после чего первый поворот направо...или всё же налево ... Вот чёрт!- неожиданно для всех,вдруг запутавшись в сторонах, задержался в своих тягостных мыслях инструктор.
И это был первый тревожный звоночек для Джейн (так звали спецагента - чтобы больше не путаться в его, тьфу, её именовании, пришлось пойти на беспрецедентные меры и частично раскрыть её имя), к которому надо бы было прислушаться - если инструктор уже на подготовительном этапе, так, в самых простых вещах путается, то кто знает, что он там ещё может напутать. Но Джейн всегда чётко следует букве устава той спецслужбы, к которой она приписана - сомневающимся здесь не место (если у тебя появились сомнения, и не дай бог в своём руководстве, то либо ты руководство, либо ты не в себе - это была уже расширенная версия девиза этой спецслужбы со стороны руководства) - и поэтому даже не смеет подумать, что инструктор там чего-то перепутал или забыл.
А он всего лишь её таким образом проверяет на сообразительность или может, на присущую всем агентам женского рода болтливость (а их болтливость, по своей сути есть их желание, как можно шире распространить своё влияние)- что поделать, если представители спецслужб до сих пор с опаской поглядывают на представительниц спецслужб. - А они уже не такие редкие исключения из правил,- так представители спецслужб, их, представительниц, называют.
И, конечно, Джейн, хоть и с трудом, но выдерживает эту проверку на свою прочность - она ни единым словом не выдала себя и самого инструктора, рассказав всем не то, что она о нём думает, а то, что записано о нём в штатных документах: непроходимый, но зато на редкость пробивной тупица, рекомендуется использовать в качестве затычки в каждой бочке, либо же на прорывах, в самых сложных и секретных операциях, где запланированный процент выживших даже не планируется. И всей этой её невозмутимости и крепости характера, надо непременно сказать, поспособствовала её целеустремлённость в достижении поставленной перед собой цели (что за цель, то это большой секрет), ради которой она и идёт на огромные для себя жертвы - редко заглядывает в зеркало, совсем не красится и модно не одевается, а значит, как вроде не выделяется - это как раз её и выделяет-и всячески игнорирует в свой адрес лестные предложения со стороны тех, кто как бы по своей природе уже движим уделять всяческое внимание женской красоте и в общем.
Но всё это категорично выглядящего инструктора не волнует. Да и он к тому же уже нашёл выход из этого положения. - Значит так, свернёшь в сторону западного крыла здания, - сказал инструктор, - а дальше тебя будет вести спецагентСлоун. - А вот и второй тревожный звоночек, который прозвучал так именительно. И вот здесь-то Джейн не сдержалась и, искривившись в язвительной ухмылке, таким образом выразила своё отношение к такому выбору своего ведущего со стороны руководства.
Она ведь отлично знала этого Слоуна. А так как она его знала не так, как бы он хотел того, то и отношения между ними складывались более чем противоречиво, если не сказать больше - в вечном соперничестве, где никто из них не утруждал себя придерживаться каких-либо правил. Но такая ситуация, с появлением такого соперника, не то чтобы не нова, а она изначально предопределена такого рода событием - зачислением в строго до этого дня мужской коллектив, представительницы прекрасного пола, которая по всем своим внешним параметрам отвечает заявленным характеристикам.
И как только такая представительница разбавляет собой этот столь суровый мужской коллектив, то в нём непременно появляется свой антагонист, у которого на неё имеются прямо противоположныеей взгляды, которые он и скрывать не собирается, и при каждом удобном случае демонстрирует их перед ней или перед всеми, как, в общем, получится. А всё это, так сказать, сказывается на качестве несения ими службы, где личное начинает мешать выполнению поставленных перед ними служебных задач. Что совершенно недопустимо, зная о том, какие важные задачи ставятся перед ними. И чего естественно не могут допустить руководители всех этих специальных служб.
А так бы они (главы спецслужб) и сами давно столько прекрасных представительниц женского пола ввели в состав вверенных им подразделений, что, пожалуй, пришлось бы штат их подразделений непомерно раздувать. Правда узнай о такой их самодеятельности их жёны, то они бы точно такого ...безобразия (самое допустимое из тех слов, какими бы они наградили это всё бл**о) не потерпели - ведь они и сами, так сказать, бывшие подчинённые, у которых теперь уже в подчинении находятся сами их бывшие командиры, и они отлично знают, на что способны все эти подчинённые, смотрящие на тебя, командира, с придыханием и с широко открытыми глазами.
Но времена нынче больно требовательные к равноправию, и командирам и их командиршам,хошь, не хошь, а приходится следовать его требованиям и разбавлять свои чисто мужские подразделения представительницами прекрасного пола. Правда командирши командиров этих служб и здесь приложили свою руку, настоятельно рекомендуя брать на службу самых невзрачных и малопримечательных претенденток. - Их и маскировать легче.- Достаточно убедительно аргументировали свой выбор командирши. И даже становится непонятно, как они так просмотрели Джейн, которая со своими броскими внешними данными, при виде которых так и бросало в дрожь всю мужскую часть комиссии по зачислению в ряды спецслужбы, совсем не имела шансов быть зачисленной в состав этого спецподразделения, одной из специальной секретной службы.
Наверное, просмотрели. А может быть, командирши успокоились, когда увидели, кого зачисляют в штат спецслужбы -невыносимо на неё смотреть без другого рода содрогания, до чего же противную Скарлетт (назло врагу, так её прозвали), что ейдля того чтобы замаскировать этот её вызов всему контрпродуктивному мужскому полу,уж точно никакая маскировочная краска не поможет. И, возможно, чтокак раз этот её устрашающий вид, так повлиял на командирш, что они, испугавшись за себя (может это какая-то зараза), всё побросали и, бросившись к зеркалам наводить на себя краску, таким образом, без предварительного просмотраи пропустили мимо себяэту Джейн.
Что же касается Джейн, то, как только на неё, а вернее, в неё, былопомещёно это микроскопическое спецсредство, и надо было проверить качество связи, то Джейн в очередной раз убедилась, насколько она была права по поводу этого Слоуна. И этотСлоун, вместо того, чтобы нейтральным, мало заинтересованным голосом начать отсчёт: "Раз, раз, это проверка связи", - берёт и задерживает своё, и заодно дыхание Джейн, которая со смешной выразительностью лица стоит на месте и так внимательно ко всему вокруг прислушивается. А когда она начинает понимать, что тут дело не в самой связи, а в чём-то другом, то тут-то этот Слоун, на неё и обрушивает свой сарказм. - Что. Ждёшь, не дождёшься,и как я слышу, с придыханием желаешь услышать звук моего голоса?
Отчего покрасневшую Джейн всю нервно передёргивает, и она уже готова словесно взорваться, для чего она смотрит в сторону оперативного штаба операции, всё сплошь состоящую из представительных господ офицеров и среди них нет ни одной дамы. Но вид этих храбрецов, всегда таких смелых за чужими спинами, и с таким внимательным любопытством на неё смотрящих, и так и ждущих от неё чего-то подобного истерического,- они все заодно, и только этого от неё и добиваются, - удерживает Джейн от набежавших горлом эмоций, и она только согласно им кивает, мол, связь обнаружена.
Но вот почти что все подготовительные этапы пройдены, и сейчас Джейн,миновав все те, стоящие на её пути к цели заслоны в виде контрольно-пропускных пунктов, уже стоитлицом к лицу у последнего препятствия в виде грозных сотрудников службы безопасности, которые с неприкрытым недоверием взирали на каждого допущенного досюда человека. А что поделать, такая у них служба, никому, и иногда и себе нельзя верить, пока спецсредства, тот же металлодетектор, не убедят их в обратном.
И этот представший перед ними человек, с виду вроде самый простой турист, вполне возможно, что на самом деле и не таков, а он, как уже потом выясняется, имеющий скрытные намерения противник всего и вся, а особенно установленных порядков, в которые он так и стремится своей рукой внести радикальные изменения. И его только впусти на порог дома и там оставь без присмотра, так он на стене напишет нехорошее слово "Здесь был Леопольд", прихватит какой-нибудь сувенир на память,-да тот же окурок, который вице-президент бросил мимо урны,- ну и ещё много чего непотребного. А если же всё-такивнимательные взгляды за ним сотрудников безопасности удержат его от этих вандальских действий, то он всё равно на этом не успокоится и постарается оставить о себе душещипательное воспоминание, пустив зловонные газы.
И хотя Джейн совсем не была похожа на подобного рода субъектов, всё-таки, судя по той пристальной внимательности, которую к ней проявил сотрудник службы безопасности Стив, отчего его глаза даже проглядывались сквозь тёмные очки, то его не введёшь в заблуждение внешним безразличием к такого рода неприемлемому поведению. А этот Стив,после того как он женился на красавице Мери, такой милой и пушистой с виду, под личиной которой,как вскореим выяснилось, скрывалась жуткая и драчливая стерва, доводящая его до белого каления, был научен своим горьким опытом,что нельзя доверять видимости и всегда нужно зрить в самую суть. С чем он и подступил к Джейн.
- Что у вас в сумочке? -жёстко спросил Стив, явно проверяя Джейн на стрессоустойчивость. О чём, то есть о такого рода проверках, Джейн, будучи прекрасно осведомленной насчёт работывнутреннейкухни спецслужб,прекрасно знала - кроме общего визуального осмотра, также проводился выборочный. И он поручался самому проницательному и умудрённому опытом, крайне недовольному своей жизнью сотруднику, который и высматривал в людях все эти отклонения от общих правил, к которым,в общем-то, и он сам был склонен. И Стив как нельзя лучше подходил на эту роль.
Ну а в её случае, пока осталось невыясненным, что же привлекло в ней такое пристальное внимание со стороны Стива. И что касается её сумочки, то она уже прошла все предусмотренные виды проверок, -она проследовала через металлодетектор, была визуально ощупана и просвечена рентгеном, - и если бы там было что-то запрещённое, то это давно бы уже было выявлено. Но этому придирчивому проверяющему Стиву, всё равно этого недостаточно. - Хотя, возможно, он о чём-то догадался.- Взволновалась, но только про себя, Джейн, с улыбкой говоря в ответ: "Мне, кажется, ничего запрещённого. Но вам, я думаю, виднее". С чем она раскрывает сумочку и показывается её содержимое столь приметливому глазу Стива.
Стиввнимательно, с явным недоверием вглядывается во внутреннее содержимое сумочки и вроде бы ничего запрещённого для проноса внутрь здания не видит. Что, конечно, его не может устроить - его напарники могут его заподозрить к особой пристрастности к миловидным красоткам (уже третья за сегодняшнее утро), а это попахивает непрофессионализмом - и поэтому он, переведя свой взгляд на Джейн, начинает, да так пристально, что трудно отвести от него свой взгляд без опаски быть заподозренным в чём-то предосудительном (отводят в сторону свой взгляд лишь те, кому есть что скрывать), уже в ней искать запрещённые к проносу внутрь здания этого дома вещи - понятно, что только умозрительного характера.
А эти запрещённые к проносу умозрительные вещи, между прочим, из-за того что их очень трудно распознать, несут в себе куда большую опасность, чем сами запрещённые к проносу вещи, служащие всего лишь инструментами проведения в жизнь этих страшных замыслов. Ведь за всеми подвергающими в ужас преступлениями, всегда стоит чей-то замысел. И если суметь на стадии приготовления -замышления- распознать то, что заваривается в этой голове (а туда можно заглянуть только через глаза), то можно будет предотвратить готовящееся преступление. Чем видимо сейчас и занимался Стив.
- Меня своей красотой не собьёшь с толку. И если ты что-то скрываешь, то я обязательно в тебе это высмотрю. - Так и говорил прожёвывающий жвачку взгляд Стив. Но Джейн умеет выдержать взгляд, тем более такой, только с виду независимый и хладнокровный. Тогда как много о чём говорящая дрожь в ногах Стива,через пол уже начинает передаваться Джейн. И эта дрожь возниклане на пустом месте, а от понимания того, что эта, записанная в пропуске, как мисс Селектор, как оказывается, видит его насквозь, и при этом в мельчайших подробностях его подноготной, как его подкаблучника, дома ставят не в пример, а в угол за его беспримерно наглое поведение - он посмел иметь своё мнение.
И Стив начинает понимать, что если и дальше так будет продолжаться, и если он ещё хоть чуть-чуть на неё посмотрит, то он вскоре точно не будет знать, как на себя в зеркало смотреть. И Стив, отведя свой взгляд от Джейн, решает на этом с ней закончить. И он, пропустив Джейн через себя (конечно только образно), даёт указание своему напарнику Стэну, больше обременённому мускулатурой, чем,что-либо другим, чтобы он обратил своё внимание на эту,чем-то неизвестным подозрительную даму. Ну а Стэн, тут же проявляет неповоротливость своего ума, прямиком обернувшись в сторону Джейн и, не совсем тихо спросив Стива:
- А в чём она подозревается?
- Тьфу, на тебя. - Досадно махнув рукой на Стэна, более чем туманно выразился Стив. Что было понято Стэном, как полностью полагаться на свой ум. И он положился, принявшись не украдкой везти наблюдение за этой девушкой, которая пройдя чуть дальше вперёд в холл, не пошла дальше вслед за всеми, а остановилась на распутье двух направлений пути, где один вёл влево, ну а другой, само собой направо.
И хотя Джейн была прекрасно подготовлена к этой операции,она досконально изучила схематическое расположение этого дома, известного всем своей белизной и громкой тишиной,- любой чих в нём, если он чихается в кабинете министра финансов, насморком отдаётся во всём мире,- до последнего шага и наименования комнат знала весь свой путь к нужному кабинету, она всё же не стала проявлять самодеятельность, и сейчас ждала на этот раз чётких и, исходя из сложившихся обстоятельств - группа журналистов с кем она прибыла, начала своё движение по направлению зала для конференций -скорых указаний от Слоуна.
Ну а Слоун, как, в общем-то, и ожидалось Джейн, взялся за это делослишком ретиво и с трудом её ушам выносимо - он вовсю использовал это своё уж больно завидное положение. И даже складывалось такое впечатление, что он всю жизнь только к этому и шёл, а как дошёл, так и впал неуёмную глупость и в неуправляемость даже самим собой. Хотя его понять можно. Вполне вероятно, что ему дома и слова сказать не дают и вечно рот затыкают, - немедленно захлопни хлебало!- а тут чуть ли не прислушиваются к каждому его слову. Да что там прислушиваются, когда его слова служат руководствам к действию, и не просто спецагента Джейн, а самой соблазнительной и привлекательной сотрудницы в их спецслужбе (настырно-веснушчатая, до чего же противная Скарлетт, единственная, кто мог бы ей создать конкуренцию на женском поле, не идёт ни в какое сравнение с ней).
Ну и Слоун, начал зарываться, что понятно в одном - власть вскружила голову, - а не понятно в другом, почему это не было предусмотрено никем, и к нему не был никто приставлен (та же Скарлетт).
-Чё, встала? -сразу же начал измываться над Джейн этот подлый Слоун. Как будто не знает почему. Но ему этого мало и он в следующем, полном язвительности вопросе, прибегает к косвенным оскорблениям. -Чё, уставилась, как баран на новые ворота? - И, конечно, такое слышать в свой адрес, ни одна уважающая себя девушка не стерпит (какой она баран, а за овцу, ух как ответишь), и обязательно среагирует. Но так как обстоятельства нахождения Джейн здесь, в проходной гостиной этого дома, полного людей специального назначения, которые совсем не спят, а проявляют повышенное внимание ко всему окружающему, можно назвать более чем стеснёнными присутствием этих людей и правилами поведения допущенных сюда людей, то она только и смогла сделать, что стать нервно-пунцовой (в этом доме все области жизни классифицированы по своим специализациям, и здесь всё больше находятся, а местами и присутствуют, только специально допущенные сюда люди).
И если сидящему на своём краю, за пределами видимости Джейн и самого этого дома, а для себя в безопасности Слоун, мог только догадываться, к чему привели его слова, - надеюсь, что до слёз,- то находящийся по долгу своей службы на посту человек великанской наружности, в чьём ухе, судя по косвенным фактам, исходящей оттуда пружинки, тоже находился наушник, - а это так сказать, сближает, если поставленные перед вами цели не противоречат друг другу, - быстро приметил стоящую в растерянности Джейн и подошёл к ней поинтересоваться о причинах её задержки.
- С вами всё в порядке, мисс?- спросил Джейн сотрудник дружественных спецслужб, но только не в данном случае (Стэн проявил неповоротливость и подзадержался).
- Да вот, что-то в глаз попало. - Быстро находит выход из создавшегося положения Джейн, посмотрев в упор в глаза подошедшему сотруднику службы безопасности. Ну а эти глаза и с дальнего расстояния отлично себя зарекомендовали по части повышения сердечного ритма и пульса у людей склонных заглядывать в глаза незнакомок, а что уж говорить о том, что они с такого ближайшего расстоянияне смогли не оказать своего завораживающего действия на этого сотрудника, непривычного к такого рода взглядам на себя. Теперь готового на всё (даже нарушить протокол или регламент - всё равно он не знает, что это такое), чтобы угодить этой прекрасной мисс.
- Провожать не надо. Дальше я сама. - Отпустила от себя Джейн этого сотрудника, готового, как говорилось выше, пойти на некоторые нарушения. После чего она, быстро скрывается за первым угловым поворотом, и пока вроде никого не видно, начинает возмущаться на действия Слоуна, которые ведут к провалу всей операции. - Ты что, сволочь, делаешь?!
Но Слоуну легко рассуждать, он находится где-то там далеко и в безопасности. И если раньше Джейн всегда выходила победительницей из споров, то сейчас Слоун, вовсю используя свой технический ресурс, умело одерживает верх в этом споре. - Он тебя чем-то от всех остальных отличил и вёл за тобой пристальное наблюдение. И другого способа, как спровоцировать тебя на красоту и как результат, отвадить этого обалдуя, не было. - Сказал Слоун, и Джейн даже осталась довольна, что о ней так было замечено. При этом она не стала задумываться о том, каким образом Слоун смог увидеть всё то, что происходило у парадного входа в этот дом.
Что, в общем, лишне. Ведь если ты так скрытно начинён спецтехникой, способной передавать звуковой сигнал на огромные расстояния, то уж видеть сквозь стены, не такая уж не решаемая задача. Правда, никогда не будет лишним забывать и о том, что если в одной ушной раковине появляется такое специальное средство, то это всегда ведёт к тому, что и в других ушах появляются такие же точно средства доставки звуков. И при этом это не предел. И кроме этого спецоборудования, стоящего на вооружения спецслужб, у этих спецслужб имеется масса и другого оборудования, способного не только вести приём сигналов, но и при случае их заглушать, распознавать и по своему желанию вмешиваться. Но такие знания или всего лишь догадки, не способствуют уравновешенности и спокойному дыханию. А оно ещё понадобится Джейн.
-Больше так не делай. Ты слышал. -Отвечает Слоуну Джейн.
- Только по обстоятельствам. - Послышался ответ Слоуна, который мог бы перебиться другим ответом. - Прекрасно слышал. - Усмехнулся про себя агент Смит, подмигнув своему напарнику, агенту Вольфу.При этомпредставитель этой спецслужбы,со своей секретной стороны ведущей свою скрытную прослушкувсех вокруг и в частности их переговоров, агент Смит, не допустил такой оплошности, пока работая только на приёмсигналов и,занимаясь вычислением местонахождения этих сигналов (если ты работаешь в таком засекреченном месте, где всё находится под грифом секретно, то будь готов к тому, что не только ты, но и тебя будут прослушивать и вести за тобой наблюдение).
Что до Джейн, то она хоть и догадывалась, что Слоун определённо что-то насчёт этих обстоятельств не договаривает - он их сам вполне может создать - она ничего не сказала по этому поводу, а лишь спросила, что дальше?
- Сейчас тебя ждёт путь через длинную колоннаду. Ты там будешь у всех на виду со всех сторон. Старайся действовать безоглядки. И смотри, не столкнись с кем не надо.- Предупредительно сказал Слоун.
- А с кем не надо? И кого причислять к тем, кто эти не надо? - в растерянности спрашивает Джейн, для которой это предупреждение Слоуна было полной неожиданностью. И хотя её ко всяким нестандартным, всё больше критическим ситуациям готовили, в том числе и к встречам со слишком любопытными сотрудниками службы безопасности, для которых у неё было приготовлено масса заготовок - от настоящих пропусков, до микрошприца с убойной дозой снотворного -всё же она не могла припомнить, чтобы речь велась о такого рода встречах. А ведь этот маршрут к конечному пункту назначения - кабинету вице-президента - не один раз, сразных и в том числе опасных сторон рассматривался и обсуждался, и при этом ни разу, почему-то не затрагивался момент с этими, пока что незнакомыми для Джейн людьми.
- Да с тем же президентом. - Нетерпеливо, так, чтобы отвязалась, сказал Слоун, уже начавший выдыхаться от столь близких отношений с Джейн. Ведь ему приходится не только слышать звук её голоса, но и весь комплект исходящих от неё звуков, от учащённого сердцебиения до переполненного возбуждением дыхания. А это такое, сопереживающего характера действие, что только натуры со стальной выдержкой, к которым Слоун ни каким боком не подходил, или полные пофигисты, а это в самый раз, и могли выдержать. Так что то, что Слоун так себя бесцеремонно вёл по отношению к Джейн, имело под собой сугубо практические основы.
- Ну, это вряд ли. - Усмехнулась в ответ Джейн. - Он в одиночестве, без сопровождения между зданиями не ходит. - На что Слоун хотел было сказать пару грязных и оттого теплотой отдающих словечек, но из уважения к президенту, умолчал их до следующих президентских выборов, которые уже опять не за горами. Правда у него в запасе есть и другого рода слова. И хоть они и не такие грязные и тёплые - и почему так всегда получается, что если холод, то чистота, а если тепло, то и говорить об этом без ощущения неловкости не получается- они тем не менее действуют на Джейн будоражаще.
- А если тебе сейчас на твоём пути, под этими колоннами встретится твой любовник...Ну ты сама знаешь, кто это такой? - задался вопросом Слоун, так крепко-накрепко прижавшись ухом к наушнику, чтобы по звуку её сердцебиения понять, правда ли всё то, что ему в комнате для обстоятельных разговоров, курилке, ставя зуб в заклад, рассказали о неподобающем поведении по отношению к своим подчинённым, а в частности к Джейн, со стороны их начальника спецслужбы, генерала Кленси.
- Хватит уже морочить мне голову. - Обрывает на этом разговор Джейн и, следуя рекомендациям Слоуна, решительным шагом,без оглядки назад,направляется в этот переходной портик, где из-за угла за ней ведёт наблюдение,проявивший, наконец, поворотливость,Стэн.
Но действующая по принципу без оглядки Джейн, его не видит и, стараясь не смотреть по сторонам, прямиком идёт вдоль этой колоннады. И пока что на её пути не встречаются самые опасные из всех возможных препятствий, препятствия в виде людей, облечённых властью. Ну а то, что каблуки её туфлей, с непривычки несут свои неудобства, а ветер как всегда пользуется тем, что ты зажат обстоятельствами своего нахождения здесь,- они не соответствуют заявленным, что в этих стенах тянет на преступление,- и через спадающие на глаза волосытреплет тебе нервы и старается открыть самые укромные уголки твоего тела, поддувая под юбку, то с этим Джейн кое-как справляется, пуская время от времени в ход руки. Чего не скажешь о засмотревшемся на эти её открытости садовнике, которому не мешало бы вспомнить о поливочном шланге в руках. А то он уже начал заливать спрятавшегося в кустах сотрудника службы безопасности, отвечающего за безопасность внешнего периметра здания этого дома.
Но вот первая часть этого открытого пути пройдена, и Джейн, вдохновлённая проделанным без осложнений путём, поворачивает налево, где перед ней стоит точно такой же путь, с колоннами вдоль него. - Их вроде бы десять. - На мгновение задумалась Джейн, взяв и невольно обернувшись назад, чтобы посмотреть на те колонны, которые она уже миновала. А ведь ей же было сказано, действовать без оглядки, а она взяла и оглянулась (а в их деле ничем нельзя пренебрегать, в том числе приметами и суевериями - и только не надо говорить, что всё это чушь, наверняка у каждого в глубине ботинка спрятан талисман наудачу).
Что тут же и аукнулось ей, когда она развернулась обратно, где и наткнулась на смотрящее на неё лицо уж очень представительного вида господина, который вдоль этой колоннады, прямиком следовал навстречу к ней.
- Вот чёрт. - Не сдержалась Джейн при виде этого неумолимо на неё надвигающего господина, чья несходящая с лица хищная улыбка, несла в себе не только улыбку.
- Что там? - в едином волнительном порыве задались вопросом,Слоун и представитель недружественных спецслужб Смит. Правда первый задался вопросом вслух, тогда как второй, чтобы не выдать себя, всё это проделал про себя. Но его напарник Вольф всё отлично понял, видя как Смит всполошился.
- Кто-то идёт навстречу. - Проговорила Джейн, принявшись рыться в сумочке, таким способом объясняя свою задержку на месте. Ну а там, на той стороне связи, могли бы проявить и большее благоразумие, и не задаваться глупыми вопросами в ответ. Но нет. И они ими задаются. - Кто? - в той же синхронности задаются вопросом Слоун и Смит. И на этот раз они оба получают заслуживающий их глупости ответ.
Так напарник Смита, Вольф, невозможно неприятно покрутил пальцем у виска Смита, тем самым показывая ему, чем нужно думать, когда собираешься задавать вопросы. Тогда как Джейн, не имея такой прямой возможности воздействовать на Слоуна, своим отважным поведением решает того напугать. - А вот сейчас я это и выясню. - Проговорила Джейн, крепко сжав губы и, заодно уронив сердце Слоуна на самое дно - в его пятки, которые утяжелившись, начали его тянуть вниз, с табурета. И не удержись Слоун руками за стол, то у него были все шансы оказаться под столом или на полу, в общем, как его заду или голове будет удобнее обозначать своё местонахождение.
Джейн между тем, как сказала, так и сделала. И она, решительно вскинув свою голову, направила её по направлению этого бесцеремонного к чужим мнениям господина - он идёт строго по центру дорожки и его обойти, не задев себя об него, невозможно -и с тем же, что и у этого господина взглядами на своё место на этом жизненном пути, строго посередине дорожки, целенаправленно глядя на него, выдвинулась навстречу ему.
Ну а как только Джейн вступила на этот путь противостояния, то её противник, явно не ожидая того, что кто-то ещё посмеет встать на его пути, как увиделось Джейн, тут же на ходу передёрнувшись от волнения, сглотнул набежавшую слюну, и его лицо, через накрахмаленный стилистами рафинад, даже пробила бледность.Но Джейн, ради своей прямолинейной позиции, готова свой лоб расшибить об этот надвигающийся массивный подбородок, и она ни на сантиметр не отойдёт от неё. И такая её самоуверенность взглядов на себя и на этого господина с массивным подбородком, шаг за шагом, звучно поддерживаемая стуком её каблуков, начала вслед за этим стуком её шагов расшатывать занимаемую позицию этого господина. И он теперь,уже скорее по инерции, придерживался своей бывшей центральной позиции, чем на этом его принципы настаивали.
И вот когда их пути должны были совсем скоро буквально пересечься, то к полной неожиданности Джейн, у этого господина с массивным подбородком находится союзник - всё тот же неугомонный ветер, который, в общем-то, всегда подыгрывал тем, кто был в брюках. И этот ветер, на этот раз берёт и одновременно действует в нескольких местах и направлениях. Так он своим порывом приподымает у неё юбку, тем самым раскрывая все её секреты перед этим господином с массивным подбородком, явно не прочь знать лишнего, и заодно сметает с головы Джейн всю её причёску, да так хитро и умело, что она теперь, когда волосы застелили её глаза, мало что видит. А ведь ей именно сейчас,так крайне необходимо что-то видеть, ведь господин с массивным подбородком чуть ли уже не надвигался на неё.
Но видимо этот господин был не из храброго десятка, раз он не сумел использовать предоставленный ветром шанс и задвинуть на боковые, к стеночке позиции Джейн. И как только Джейн сумела справиться со своими волосами и убрать их с глаз долой, то к своему удивлению, перед ней уже никого не было. Что заставляет Джейн обернуться назад. Где она и видит, слишком уж сильно спешащего господина с массивным и крепким задом, единственное что, как сейчас выяснилось, у него и было крепкое.
На что, на то единственное, что ото дня крепнет, и на что только могут опереться некоторые принципиальные господа, Джейн противно смотреть, и она было уже собралась вернуться к тому, куда шла, но тут этот господин с крепкими задними принципами, вдруг оборачивается назад и, видимо не ожидав наткнуться на обращённый на него взгляд Джейн, в ужасе на мгновение замирает, а затем, хоть и не слышно для Джейн, но она разобрала, что он говорил, истерично клокочет: "Я ничего не видел и не смотрел!".
Джейн сразу и не поняла о чём это он, но стоило ей спроецировать обращённый на неё взгляд этого господина, когда он говорил, что не смотрел, то она начинает догадываться, и эта её догадка приводит её взгляд вниз. Где на неё смотрит задранная юбка. Что вызывает у неё улыбку, с которой она поправляет юбку. А когда она обратно приподымает уже голову, то господина с его массивным задом и нарывающимся на неприятности взглядом, уже не было.
- Вот же брехун. - Усмехнулась Джейн. - Всё-таки смотрел и видел. - И вновь звуковой эфир вокруг неё, после таких её слов заполняется волнением, со своими вопросами. - Что за брехун? Чего он там видел? Что ты там ему показывала? -начинают сыпаться вопросы, вслух от Слоуна и про себя, в головах представителей недружественной спецслужбы, Смита и Вольфа.
- Не важно. - В одно слово Джейн ставит всех этих интересантов в одну скрюченную позицию в виде вопросительного недоумения. Правда совсем ненадолго, а как только она преодолевает эту колоннаду, то теперь ей требуется помощь в выборе дальнейшего пути и значит, будут вопросы.
А на этот раз, ей нужно выбрать не между двумя малозначащими направлениями пути, влево или право, хотя эти векторы направления и присутствуют в каждом из рассматриваемых вариантов, а нужно выбрать между двумя очень для неё важными вещами - своим благоразумием, не предусматривающим храбрость, и бессмысленной отвагой, которая может привести и к провалу всей операции.
Так вот, дело в том, что один из путей предусматривал крайней степени опасность - придётся пройти мимо окон фигурально правильно выдержанного кабинета, где может быть, как раз в этот момент, прижавшись носом к окну, в него смотрит сам президент - а для этого потребуется крайней степени отвага и решимость - не всякий выдержит прямого на себя взгляда президента. Да и ты с первого шага в этом направлении будешь под прицелом бесчисленного множества снайперских винтовок, и попробуй только оступиться на своих каблуках, то это будет для тебя последний шаг. Ну а если ты свернёшь чуть раньше, то ты можешь там очень быстро затеряться в коридорах здания.
- Ну, что встала? - полным язвительности голосом сказал Слоун, решив не спускать с рук такое хамское поведение Джейн. - Никак к президенту в окошко заглянуть захотела. Думаешь, что сможешь приглянуться ему. - Так невыносимо язвительно всё это произнёс Слоун, что сидящие на "прослушке" их разговора сотрудники параллельнойспецструктуры, прямо-таки почувствовали, что тут что-то не так. Как с этим вечно чем-то недовольным типом, который от одного своего присутствия в ушке этой девушки должен быть счастлив, так и с самой ведомой девушкой, которая явно обладает такими внешними талантами и достоинствами, что у того недовольного типа и возникли сомнения насчёт президента.
А ведь президент, между прочим, совсем не обделён вниманием со стороны женского пола, и можно даже сказать, что он несколько пресыщен этим вниманием, исо времёнсвоего избрания,вполне вероятно,что стал ещё более чем избирателен (но это всем президентам присуще, ведь они демократически избраны и так сказать, так сказуемы). И, пожалуй, для того чтобы завоевать его внимание, то нужно обладать нечто большим, чем красотой. И судя по косвенным фактам, невыносимого поведения того типа на параллельной линии, то у этой девушки есть всё из того, что может заинтересовать уже пресытившегося президента.
И сидящий на "прослушке" Смит, видя в таком непревзойдённом качестве и образе,ведомую этим придирчивым типом нарушительницу находящегося под их спецконтролем информационного пространства,на этот раз не сдерживается, и из него вырывается всё то, что он насчёт этого типа надумал. - Вот же козёл. -И вот тут-то Смит оказался в полушаге от своего обнаружения. Но тут сказалось ряд ситуативных факторов и Смиту,так сказать, повезло. А всё потому, что скорей всего и сама Джейн, в этот момент точно такими же словами о Слоунеподумала, и как результат,прозвучавшие слова Смита в эфире, ею были приняты за свои.
Что же касается Слоуна, то и он был сбит с толку психологической составляющей, которой была наполнена эта вырвавшаяся вслух эмоция Смита - он тоже решил, что это Джейн так по нему прошлась. И только напарник Смита, Вольф, не впал насчёт него в заблуждение, и погрозил тому кулаком. А мог бы и врезать. Но не стал, а всё потому, что и сам находился на взводе из-за не оперативности их локационного отдела, который так и не смог ещё вычислить, откуда и куда шёл этот сигнал. И если откуда, мало волновало Вольфа - это была не его зона ответственности - то вот то, что эта нарушительница его информационной зоны ответственности, так до сих пор не обнаружена, то это его заставляло нервничать - президент находится в крайней степени опасности, если вдруг она его заинтересует (а этот косвенный намёк на её местонахождение, почему-то не привлёк внимание Вольфа).
- Что встала? - в нервном запале повторяется Слоун. - Дверь направо. - Поспешно добавляет Слоун, пока Джейн из духа своего противоречия не стала действовать ему вопреки.
- Если ты, дорогой, мне так "доверяешь", то мне прямая дорога в кабинет президента. И ты попробуй, теперь меня остановить.- Вполне бы могла срезать Слоуна Джейн. И её бы ничто, ни здравомыслие, ни благоразумие, не остановили, а всё потому, что Слоун их вывел их из неё, и вслед за ними и саму Джейн.Но Джейн та ещё ... Ну та, кто признаёт чужие ошибки и отдаёт должное тем, кто их совершает. Да и к тому же она никогда не идёт прямым путём. Так что её ответ Слоуну, не мог быть просто содержащим прямые посылы Слоуна в баню (скорей для того, чтобы он очистился от своих грязных мыслей), а они несут в себе иносказательность и многосказуемость.
- Сейчас всё брошу и пойду. - Резко вздёрнув вверх голову, с не меньшей резкостью заявила в ответ Джейн. И, пожалуй, Слоуну ещё повезло, что он не видел всю эту её демонстрацию ярости, а иначе бы у него вслед за её шеей, уже свою голову в сторону снесло.
Впрочем, ему и этого её ответа хватило, чтобы испугаться того, что её слова не разойдутся с делом, и она прямо сейчас всё с себя сбросит, а он, будучи так далеко, всего этого не увидит. Зато отлично всё это увидят те, кем напичканы все углы и пространства этого дома - сотрудники службы безопасности. И ладно бы только они одни. А вдруг в этот момент в окно из-за угла здания выглянет сам президент, и что тогда спрашивается, все увидят на лице президента. Испуг? Конфуз? Живот свело? Или что пожеланней для жёлтой прессы, заинтересованность?
И, конечно, Слоун, перед глазами которого в одно мгновение пролетели все возможные варианты поведения лица президента, где некоторые из них, при всём его уважении к личности президента, были прямо-таки недопустимые, закипел. И уж если на то пошло, то если президент не возьмёт в себя в руки и продолжит отпускать собой такие взгляды на Джейн, то пусть он не обижается, но Слоун обо всех этих его взглядах расскажет его супруге. А там уж он пусть сам перед ней отбрехивается, какие, мол, у него взгляды на современную политику, и какую занимательную роль должны играть в ней женщины.
Но ещё до этого, вроде бы не дошло, а всё это пока что только плод фантазии закипевших мозгов Слоуна. ИСлоун всё же с собой собирается и, несмотря на своё огромное желание, высказать Джейн всё то, что он думает насчёт их отношений с президентом, сдерживается и даёт ей наполненный ядом ответ. - Лифчик хоть оставь. - Говорит Слоун, вызывая на себя огонь ярости глаз Джейн и представителей параллельной спецслужбы, Смита и Вольфа. Правда, ярость Смита и Вольфа была другого качества и свойства, нежели у Джейн - им претила такая предупредительность Слоуна.
- Если девушка сказала, что всё бросит, то пусть бросает. Она имеет полное право поступать так, как хочет. - Насупившись в сторону одного из экранов, на который шла картинка из одной из установленных по периметру здания президентского домакамер, так, и ещё очень нехорошо подумали Смит и Вольф по поводу этого зловредного типа, который плюс ко всем своим отрицательным качествам, к тому же оказался большим собственником.
- Бьюсь об заклад, что он ей даже не муж. - Опять не сдержался от переполняющих его чувств, Смит. Но Вольф не стал с ним биться об заклад, хотя прибить его был бы не прочь. А всё потому, что он в отличие от Смита, не имеющего таких скреплённых клятвами верности обязательств ни перед кем, имел их, и поэтому не мог ручаться за то, что именно это обстоятельство обосновывает независимость поведения той мисс. Ведь попробуй он только, перед лицом своей супруги,этим безмужним положением обосновать, по его неупомянутому нигде мнению, крикливое поведение всех этих лидерш женских движений, а вслух им высказанному мнению, проявление ими независимости своей женской позиции, то она ему быстро покажет, где она видела эту его позицию - сегодня спишь на диване, в прихожей!
И поэтому Вольф не стал так категорично спорить, а только спросил Смита. - А что муж, не человек? И он что,не может поступать так, как ему заблагорассудиться? - Что вызвало у Смита скол в его сознании и он, ничего не сумел ответить, только внимательно уперевшись взглядом в Вольфа. И так бы они, наверное, всё упустили, если бы из наушников до них не донёсся полный грубости голос Слоуна. - Стой, дура!- Услышав такое, Смит и Вольф мгновенно забывают о своих разногласиях или недоговорённостях, в общем, как кого больше устраивает и, быстро прикипают к наушникам, пытаясь разобраться, что там такого случилось, что тот гад, позволил такие крайности в адрес своей подопечной.
Что между тем очень затруднительно сделать, когда ты в своих воззрениях на происходящее, опираешься только на одни слова, и то, которые служат не для того, чтобы им всё объяснить, что там происходит, а они лишь эмоциональным фоном оформляют происходящее. Тогда как Джейн, куда как легче понять, почему этот Слоун такой ругатель, а не козёл, кем она его хотела на ответных эмоциях назвать. Ведь она находится на месте и всё видит, что перед ней происходит и что вызвало такую реакцию Слоуна.
А происходило перед ней то, что скажем так, невходило в планы её беспрепятственного прохождения этого места - там, через холл, соединяющий два ответвления коридоров, из одного в другой сейчас проходила представительная масса людей. И вот на них-то Джейн, чуть было не наткнулась. И не успей её об этом так основательно предупредить Слоун, то она могла бы нарваться на лишние вопросы со стороны проходящих по этому коридору генералов.
А зная, какую всё больше инициативу проявляют генералыпо отношению к симпатичным мисс, и на какой они способны юмор, то уж путь лучше Слоун ругает её последними словами, чем она будет потом ругать себя всё теми же словами за то, что она проявила профессионализм и не врезала тому ржачному генералу, который умудрился всех остальных ржачных генералов пересмеять, ржа над своей же плоской шуткой, отпущенной в её адрес.
В общем, Джейн, благодаря усилиям и расторопности Слоуна, вовремя спрятавшись за одну из колонн, сумела избежать этой совсем не нужной встречи с мимо проходящими генералами. И пока они там распинаются между собой, меряясь своим специфическим чувством юмором, - узнай о содержании их шуток, то содрогнулись бы сердца многих политиков, немедленно ринувшихся к телефону заказывать бомбоубежище, - Джейн начинает нервно перебирать пуговицы на своём жакете, пытаясь понять, как так Слоун сумел раньше неё обнаружить этих генералов.
И Джейн, приглядевшись к одной весьма выразительно выглядящей пуговице, поняла, как так могло случиться - вооружённым глазом всегда всё лучше видится. Правда теперь у неё возникли вопросы к службе безопасности этого здания. Как так могло случиться, что она просмотрела на ней эту с двойным дном пуговицу?- Ведь это так очевидно. - Сделала вывод Джейн, не уточняя, что для неё всё-таки очевидно. То, что ей это позволили это сделать, или то, что сейчас в этот микроглазок на неё смотрит Слоун. А если Слоун пока ещё не догадался о том, что она обо всём догадалась, то почему бы его немного не привести в чувство крайней степени волнения.
Для чего собственно многого и не надо делать, а всего лишь нужно начать расстёгивать свой жакет так этой пуговицей внутрь целеустремлённо, чтобы этот Слоун, частично видя, какое наполнение природных богатств там скрывается от любопытных глаз, с придыханием понял, чего можно больше и не увидеть. И судя по тяжёлому молчанию в эфире, Слоун всё это отлично увидел и очень даже себя и о себе всё понял - какой я придурок- и возможно, что даже осушил весь запас воды у себя в кабинете.
Между тем, там, за колонной, всё затихло и, Джейн, выглянув из-за колонны, обнаружила, что путь дальше по коридору, пока что свободен. И она на этот раз не стала спрашивать разрешения у Слоуна идти, а встряхнув голову Слоуна застёгнутой обратно пуговицей, вышла из-за колонны и направилась прямиком через этот холл (он, как узловая станция, соединял в себе множество дорог, где одна из них вела к кабинету президента) в сторону одного из коридоров, в конце которого и находился конечный пункт её назначения- кабинет вице-президента.
Правда стоило только ей выйти из-за своего укрытия и встать лицом к лицу к этому предстоящему ей пути, как ей почему-то вспомнились слова своих родителей. - Смотри, не встань на скользкую дорожку. - Что было совсем некстати и не к месту, и Джейн даже пришлось их одёрнуть спустя столько лет. - Вы забыли напомнить о существовании наклонной дороги. - И как только Джейн так им напомнила, как вдруг у неё заскользило под ногами и её одновременно понесло вперёд; и хорошо, что только в ногах.
И Джейн,таким образом следуя по этому просторному холлу, с большим трудом удерживалась на своих ногах. При этом она, чтобы не отвлекаться на своём пути, старалась не смотреть по сторонам,и лишь только раз, мельком бросила свой взгляд в сторону кабинета президента, где сразу наткнулась на настороженный взгляд охраны, - она всегда такая, ни одного мимо себя взгляда не пропустит. Чего ей хватило и даже придало импульс её движению вперёд. Где впереди её ждут кабинеты ...Хотя скорее не ждут, и с какой стати ждут, она что какая-то их руководительница, а так, всего лишь встречаются. Ну и плюс к ним,межкабинетные, стеночные пространства.
Ну а каждый из этих встреченных на её пути кабинетов, по своему интересен и имеет свою интригующую, а иногда и дух захватывающую историю. Как, например, первый по ходу от фигурально правильно выдержанного кабинета, другой президентский кабинет, о котором такие истории ходят, что их бы хватило для объявления импичмента ни одному президенту. И хотя Джейн так и тянет к этому кабинету, ну хотя бы только прислушаться, она знает, как это опасно,-духи президентского кабинета, не скреплённые обязательствами держать в тайне местные секреты, и то, что там, за дверями вечерами происходит, всё в один момент ей выболтают, и Джейн вполне может потерять веру в президентство, и как итог, на следующие выборы не пойдёт голосовать, -и поэтому она только пальчиком руки притрагивается к ручке его двери.
А как только его лёгким разрядом спохватило и частично президентской энергией от двери зарядило, то она сразу же выдвинулась дальше к следующему кабинету. Где как раз в себя пришёл Слоун после удара разрядом в ухо, который ему передался от заряженной энергией Джейн.
- Ты где? - спросил Слоун Джейн, с трудом различая, что делается вокруг Джейн. Теперь, после того как глазок камеры побывал в руках Джейн, он не то чтобы запотел исходящим от её груди жаром, а видимо, она взявшись руками за глазок, затуманила его.
- Приближаюсь к цели. - Совсем тихо проговорила Джейн, до которой стали доноситься шумы присутствия в этой части здания других людей. К тому же когда Слоун через этот свой вопрос косвенно указал ей о частичной потере визуальной связи, то она вдруг почувствовала себя, хоть и не совсем покинутой, но вроде как больше беззащитной. Отчего ей вдруг стало так зябко и холодно, что она поёжилась. Да так некстати это всё с ней случилось, что она на мгновение потеряла дар речи, когда вышедший из поворота какой-то чиновник, наткнулся на неё как раз тогда, когда она поёжилась.
И понятно, что этот господин, не обязательно хороший, а вот то, что он влиятельный и обладает какими ни какими, а властными полномочиями, то это вполне обязательно, увидев всё то, что продемонстрировала ему Джейн при его виде, всё это принял на свой счёт. Мол, вон какой вы грозный и ничуточку страшный, что только при одном вашем виде подкашиваются коленки, стынут жилы и зябнут плечи. Впрочем, такая реакция на себя грозного, вполне устраивает и даже вызывает довольство на лицах облачённых властью людей, и чем же хуже их, повстречавшийся на пути Джейн господин. Да ничем не хуже, а много раз хуже и страшней, оттого он и принимает так снисходительно Джейн, и, усмехнувшись, идёт дальше.
Ну а Джейн в свою очередь, минует расстояние,оставшееся до двери, ведущей в кабинет вице-президента, гдекак сейчас ею выясняется, было пусто. И она, остановившись напротив неё, даёт Слоуну знать о своём прибытии. - Я на месте.- Тихо-тихо произносит Джейн, вглядываясь в эту ничем не примечательную дверь, за которой её и того, кто там сейчас за ней находится, - а ожидалось, как планировалось, что там сейчас занимает своё вице-президентское место вице-президент Шиллинг,- ждёт такое событие, которое перевернёт их жизнь с ног на голову; и не только в том плане, который всегда приходит на ум, когда речь не просто заходит, а касается взаимоотношений между мужчиной и женщиной.
- Ну что? - в нервном волнении переспрашивает Джейн Слоуна, который и сам боится дать ей эту страшную команду, идти напролом, и главное, наперекор всему тому, что ты считал своим и за свои принципы. Ведь после этой, собственноручно произнесённой им команды, обратного пути и вполне возможно, что и к нему, не будет - он не сможет её и себя простить. И в Слоуне начинается борьба между ...Да все против всех в нём борются, пока кто-то там в нём не берёт даже не верх, а всего лишь слово, и с тяжёлым вздохом отдаёт команду: Иди.
Впрочем, эта команда уже запоздала и Джейн уже открыла дверь и в полкорпуса вошла в дверь кабинета. И она бы и дальше прошла, но ей не дали этого сделать. А всё потому, что так резво обернувшийся от своих дел, присутствующий здесь в кабинете и за рабочим столом господин, что указывает на то, что этот господин со злобным взглядом и есть тот самый вице-президент Шиллинг, к тому же смотрящий на Джейн с фоторамки, стоящей на полке шкафа,портрет улыбающегося господина, точь-в-точь, окромя только улыбки, похож на этого грозного господина, своим резким окриком: "Что надо?!", - сбил с хода Джейн и тем самым остановил её на полпути к нему. И теперь Джейн в растерянности стоит и потерянным взглядом смотрит на этого столь грозного господина.
Что, видимо, смягчает его, и господин вице-президент становится похожим на самого себя улыбчивого с рамки.- Не стоит так стоять в дверях, а то начинает сквозить слухами.Вы, я надеюсь, понимаете, о чём это я? - искоса посмотрев на Джейн, сказал вице-президент Шиллинг.
- Угу. - Кивнула в ответ Джейн, закрывая за собой дверь.
- А теперь спокойно скажите, с чем вы ко мне пришли. - Плотоядно посмотрев на Джейн, после того как она закрыла за собой дверь, обратился к ней Шиллинг.
- Я бедная овечка, заблудившаяся в этом вместилище хищников. - Поглядывая на Шиллинга исподлобья, проговорила Джейн. Что вызвало замешательство на его лице, и как казалось, то он принялся прислушиваться к тому, что происходило за закрытой Джейн дверью, которая по его же оплошности, к огромному сожалению оказалась закрытой. И что теперь ему делать, когда ситуация, в которой он сейчас оказался,-заперт в своём же кабинете, -не просто неоднозначная, а грозит ему такими последствиями, что, как минимум, он из неё сухим не выйдет.
- Ведь я же её сам спровоцировал на действия, и спроси меня затем под присягой судья: "Кто был инициатором закрытия двери для создания обстановки неимоверной близости?", - то что мне останется сказать, как только признаться в содеянном. А если я попытаюсь отнекиваться, заявляя, что её никто не принуждал, то стоит ей сказать: "Разве я могла посметь отказать вице-президенту", - то приставка -экс, мне до конца тюремного срока обеспечена. - Накалился мозг Шиллинга от всех этих мыслей, что и привело его к срыву своих обязательств перед своим вице-президентством.
- Иди же ко мне, папочка тебя утешит. - Протянув руки навстречу Джейн, этой фразой из кино, которую всегда используют скользкие и грязные типы для достижения своих гнусных целей, пригласил Джейн к себе Шиллинг. На что следует совсем уж неожиданное при данных обстоятельствах действие.
- Стоп! - вдруг истошно заорал режиссёр, с полным ярости лицом выскочив из-за своего режиссёрского пульта, который, как и многое другое, что и кто участвует в съёмках кино - от кинокамеры до последнего ассистента -на этой съёмочной площадке располагался в эпицентре съёмочных событий, на переднем крае сцены.- Это что за самодеятельность? - подскочив теперь уже и непонятно к кому, к настоящему вице-президенту или отлично на него похожего или загримированного под него актёра, типа Тута Недотута, уперевшись в него взглядом полным изничтожества, призвал его к немедленному ответу этот нервный режиссёр.
Но этот Тут Недотут (всё-таки это был не вице-президент, а иначе бы он и не стал слушать это ничтожество, режиссёра, и сразу же ему все его ноги отдавил своими же ногами), то ли заигрался в вице-президента, так вжившись в эту роль, то ли он, как все первой величины актёры, начал слегка "звездить", а может то и другое вместе взятые, что не важно, когда этот Тут Недотут, вместо того чтобы во всём согласиться с режиссёром, берёт и начинает оспаривать его решения. Мол, я импровизировал, говорит этот зазвездившийся актёр.
И, конечно, режиссёр закипает и не сдерживает себя в знании нехороших слов и всех тех подробностей из личной и до актёрской жизни этого Тута Батута (это его так режиссёр псевдонимом пригвоздил), который должен быть ему по гроб жизни обязан за то, что он его из грязи вытащил, отмыл и пристроил в киноиндустрию. И всё это уместилось в одном вопросительном слове режиссёра. - Что за на хрен импровизация?! - И видимо этот Тут Батут, прямо сейчас решил показать этому недалёкому режиссёру, который ни на шаг не отходит от прописанного сценария, что такое есть импровизация, раз он начал выдавливать на своём лице такие удивительные выражения.
И как это обычно бывает в актёрской среде, Тут Батут был недооценён и даже может быть недопонят, и не просто зрителем, а близким ему по духу человеком, режиссёром, который так возмутительно отворачивается от Тута Батута в сторону Джейн и говорит ей: "Вера, к тебе претензий нет. Ты можешь быть свободна". После чего резко так поворачивается к Туту Батуту, что тот опять с импровизировал на лице, но уже испуг и, схватив его за отворот пиджака, со словами: "А к тебе у меня есть отдельный разговор", - отводит того для обстоятельного разговора в сторону, подальше от находящихся средисъёмочной группы ... Хотя, конечно, не совсем так, ведь это только так образно говорится, а так, находящихся в некоторой отдалённости отвсех остальных прямых участников этого кинопроцесса, очень важных господ, которые может и не имеют прямого отношения к процессу производства кино, но это только так сказать. Когда без их финансовых вложений, его и запустить нет никакой возможности.
- Опять переигрываешь? - крепко вопросив и, также схватившисьза грудки, начал крепко трясти Тута Батута и сам затрясшийся режиссёр. При этом глядя на них, и не поймёшь, кто из них является проводником своих потрясающих идей - так у них всё это происходит синхронно. Хотя всё же Тут Батут подыгрывает режиссёру, ведь он как никак актёр.
- Смотри, доиграешься. - Режиссёр всё не успокаивается и уже переходит на угрозы. Да так хитро, что Тут Батут даже не знает, как на них реагировать. Смотреть, и тем самым себя подвергать опасности быть снятым с главной роли (опять двусмысленность какая-то выходит), либо же не смотреть, и тем самым давать повод режиссеру думать, что он плевать хотел на него и на всё, что он скажет. И режиссёр, как будто читает эти его думающие поветрия - такое создаётся впечатление после его первых слов.
- Ты что думаешь, - резко напрягает Тута Батута режиссёр этим своим заявлением. Правда, спустя мгновение он успокаивается. Режиссёр, как оказывается, не столь дальновиден и имел в виду совсем другое, говоря так. - Раз перешли на цифру, то можно срывать график съёмок! - Начал искрить в глазах режиссёр. - Не беспокойся, я найду способ, с тебя взыскать за мою переработку. - Тут режиссёр делает небольшую паузу, чтобы подумать над тем, как ему взыскать с Тута Батута всю эту свою переработку. И видимо ему сейчас ничего в голову не приходит, раз он вновь принимается цеплять актёра.
- Ты что себе позволяешь. - Яростно возмутился режиссёр. - Думаешь, надел на себя дорогой костюм и он тебя от твоего безобразного поведения прикроет. Нет, у тебя ничего не получится. - Чуть было не сунул кулак в нос Туту Бутату режиссёр. - Привык играть супергероев и думает,что это его спасёт от сглаза (режиссёр видимо был в крайней степени раздражения, раз стал заговариваться). А ты разве не знаешь, почему все супергерои так нейтрально, в обтягивающее трико одеты.А чтобы не выделяться, выставляя напоказ свой харасмент. А ты надел на себя широкие штаны вице-президента и решил, что теперь ты свободен от обвинений в неподобающем поведении, ведь не видно. Ошибаешься дорогой, всё отлично, вот здесь видно. - Режиссёр указательными пальцем знаково постучал себе по лбу.
Но это всё осталось между ними, а вот что привлекло внимание одного из присутствующих здесь важных господ, так это произнесённое режиссёром имя Вера.
- Вера? Что это ещё за имя? - услышав произнесённое режиссёром имя, задался вопросом один из этих имеющих большой вес представительных господ, с несколько необычным именем Атнанта.
- Русское. - Совсем, совсем спокойно, даёт ответ Атнанте его сосед по месту, конгрессмен Альцгеймер. И Атнанта, как человек при обязанностях и немалых обязательствах перед законопослушными гражданами, -он по воле обстоятельств, прокурор,- не может не посмотреть на Альцгеймера, чтобы убедиться в том, что тот не шутит. Но тот даже и не думает шутить. Что не может успокоитьАтнанте, и он его переспрашивает. - Русская?
- А что вас так удивляет, господин прокурор. - Теперь уже конгрессмен Альцгеймер удивлён такой непонятливостью Атнанте. - Сегодня ни одна уважающая себя организация, если она, конечно, хочет, чтобы её воспринимали всерьёз, не может обойтись без факторарусского присутствия. Тем более в нашем деле. - Добавил Альцгеймер.
- Да кстати, что за дело, ради которого вы меня сюда позвали? - спросил Атнанта.
- Скажем так, шпионские игры. - Посмотрев по сторонам, после чего придвинувшись к Атнанте, тихо проговорил Альцгеймер. Атнанта может и не прочь, быть более близким с власть имущими, но не так буквально, когда дышат прямо в лицо одеколоном. Отчего он не может конструктивно думать, и ему в голову лезут не относящиеся к делу мысли вопросительного характера. - Он что, его пил?
Альцгеймер же не обращает никакого внимания на то, как опасливо себя выражает лицо Атнанты,- отчего складывается такое впечатление, что когда он готовился к этой встрече с Атнанте, брызгаясь дорогим одеколоном, то немного одеколона всё же перепало и ему внутрь, -и переходит к конкретике. Правда, когда дело касается таких секретных сфер, как шпионские игры, то и конкретика выглядит совсем по-другому, больше смахивая на вымысел и сценарий для высокобюджетного шпионского фильма, типа ноль в квадрате и всё один за всех семерых делает.
- С самого верха произойдёт выборочно дозированная утечка информации. Из которой каждая из заинтересованных сторон, в зависимости оттого, какая именно часть информации до них была донесена,узнает, что запланирована операция по дискредитации одного из высших чиновников президентского аппарата, а вот насчёт всего остального, то им остаётся только догадываться, уже исходя из имеющихся у них данных. Кто это высшее должностное лицо, кто её инициировал и кто будет её исполнителем, то об этих три Кто, никто ничего не знает. И что только все знают, так это те вероятные фигуры, по отношению к которым будет проведена эта спецоперация, и та причина, которая привела к этой крайней необходимости по отношению к выбранному лицу. - Альцгеймер опять посмотрел по сторонам и после этого, только что родившегося ритуала, вернувшись к Атнанте, продолжил говорить.
- Он потерял доверие в лице, понятно кого, - многозначительно сказал Альцгеймер, - но сложившаяся обстановка внутри администрации, на которую нападают со всех сторон, не позволяет этому, понятно кто, делать резкие шаги. И поэтому он создаёт для своих противников подходящие условия для таких шагов. Пусть они сами оступаются. - Альцгеймер замолчал, ожидая ответной реакции Атнанте. И она последовала в точно таком же туманном ключе.
- Мне, чтобы понять, о чём идёт речь, нужно хотя бы одно имя. - С не менее загадочным посылом сказал Атнанта.
- Да хотя бы тот же господин вице-президент. - Усмехнулся,неожиданно для Атнанты преобразившийся в саму простоту Альцгеймер, кивнув в сторону играющего роль вице-президента актёра, с которым там, в углу кабинета, разбирался режиссёр. - Чем не подходящая кандидатура. - И вновь Альцгеймер удивляет Атнанте своим резким переходом из одного состояния в другое. И тут Альцгеймер, вдруг так резко, да так близко приближается к нему, что не продохнуть, и вслед за этим начинает глаза в глаза говорить. - А вся эта постановка, на самом деле, с двойным дном постановка. И мы не просто кино снимаем, а мы моделируем ситуацию с проникновением агента внутрь этого здания, и вслед за этим и ситуацию с самим вице-президентом.
- Но зачем так рисковать? - так и не поняв всей глубины задумки стратегического гения Альцгеймера, спросил его Атнанта. - Когда этого вице-президента можно поймать на проступке в каком-нибудь другом, более доступном общественном месте. - И, наверное, не мысли Альцгеймер стратегическими дисциплинами, а всего лишь сиюминутными тактическими инициативами, то он бы сейчас вспылил, назвавАтнанте так, как тому и не снилось, и как никто его не называл при его-то должности, - ваша честь, не делает вам честь.
Но Альцгеймер тот ещё игрок на такого рода поле битвы и он один из последних Могикан, кто ещё мыслит общими категориями, а не категориями себя. В общем, скажем так, его это мыслит, значит, думает. Тогда как все другие, мыслят в таком только плане - они не мыслят современным мир политики без своей фигуры или же мыслят категориями последствий, ища причину в следствиях. Это-то случилось не по причине такой-то, а вследствие такого-то вашего нескончаемого недоговороспособного поведения.
В общем, Альцгеймер не стал указывать Атнанте на то, что он причина возникновения беспорядка в своей голове, - я отупел не потому, что рухнул в детстве с дуба, а лишь в следствии общения с тобой, - а сдерживая себя, принялся объяснять ему, почему был выбран этот столь сложный вариант.
- Место месту рознь. И если в одном месте ором кричи во всю глотку о помощи, то ты всё равно не будешь услышан, тогда как в другом, стоит тебе только полушёпотом о том же самом сказать, то об этом весь мир в тот же миг услышит. - Очень тихо всё это сказал Альцгеймер и на этот раз он был не только услышан, но и понят Атнанте. Что позволяет Альцгеймеру продвинуться дальше.
- А вот что весь мир услышит, то право выбора предоставляется господину вице-президенту. Может за всем тем, что с ним случилось, стоят козни его предприимчивой супруги. Которой с недавних в голову ударили радикальные идеи непримиримости по отношению к своему супругу, который всю их совместную жизнь занимал самое большое место в её жизни, и теперь пришло время ему подвинуться; и не только с дивана, где он вечно храпит и так разляжется, что не повернуться. И она решила, не просто оставить вице-президента, а в квадрате его оставить - его самого и его самого без средств к своему существованию.- Конгрессмен Альцгеймер сделал лёгкий передых. Всё-таки затрагиваемая им тема была не из лёгких. А как только успокоил себя- не стоит зарекаться от массового психоза - то озвучил вторую версию объяснения того, что могло стоять за всем случившемся с вице-президентом.
- Политическая мотивация. - Коротко сказал Альцгеймер. Чего вполне достаточно Атнанте, отлично знающего, что этого универсального объяснения всегда достаточно для вынесения любого приговора.
Альцгеймер между тем дополняет себя.- Для подтверждения этой версии, собственно и нужен этот наушник. И как понимаете, основная цель всей операции, это его пронос в кабинет вице-президента. Ну а то, что этот наушник оказался в ушах, ни у кого-нибудь, а у русской, тоэтого с лихвой хватит ...- Но здесь Альцгеймер резко себя обрывает и, приложив палец к губам, таким образом, даёт понять Атнанте, чего там и сейчас здесь хватит. Что может и не устраивает Атнанте, желающего знать побольше секретов. Но он ничего не может поделать, и если Альцгеймер сам не захочет сказать, то не скажет. Хотя вроде бы он что-то хочет сказать, и говорит.
- Но всё это только один из вариантов того, что запланировано, и то лишь в той версии, которую мне озвучили, а я её по-своему интерпретирую. Что может быть так и задумано, а может и часть чего-то большего, и кто знает, может и я, сам того не осознавая, кем-то по своему используюсь. А затем вы, итак далее, по своей цепочке. - Сказал Альцгеймер.
- М-да. Чёрт ногу сломит в этом деле. -В ответ выдохнул Атнанта.
- Вот поэтому вы нам и нужны. Кто как не вы, умеет отделить зёрна от плевел. И только вы умеете посмотреть на дело с любой из сторон и прочитать его одинаково, так, как вас это устраивает. - Посмотрев через прищур взгляда на Атнанте, сказал Альцгеймер.
- Интересное предложение. - Потерев перчатки на руках, более чем понятно для Альцгеймера, сказал Атнанта.- И я бы его назвал "Залапанные". Без обоюдности ничего и никогда не обходится. - Добавил Атнанта, и Альцгеймер не стал возражать против этого. А вот насчёт главной героини, Джейн, то тут у него имелись свои возражения.- В этой роли я вижу только Киру. - Невзирая на режиссёрские решения, пришёл к однозначному для себя выводу Альцгеймер, вдруг вспомнив, что совсем забыл, когда в последний раз видел Киру. А как вспомнил, то его рука сама невольно потянулась в сторону его внутреннего кармана, где лежал телефон.
- Я должен её немедленно увидеть. - Набирая номер Кириного телефона, всё за всех решил этот так спешащий жить конгрессмен.