- Здравствуйте, меня зовут Илья. Я сотрудник службы безопасности банка. Зафиксирована попытка перевода денежных средств с вашего счета. Это вы делали? - через громкую связь мобильного телефона озвучиваются условия для данного разговора.
- Нет. - С глубокой озадаченностью и потерей хладнокровия в голосе отвечает собеседник человека, представившегося сотрудником банка.
- Тогда для пресечения несанкционированного вами вывода средств с вашего счёта нам нужен трёхзначный код на оборотной стороне вашей карты. Пожалуйста, назовите его. - Делает быстрый переход от резкого к мягкому сотрудник банка на той стороне трубки.
- Одну минуту. - Со спешкой в голосе и заинтересованностью в своих действиях отвечает собеседник сотрудника банка, судя по раздавшемуся с его стороны скомканному смятению и шуму, то не сильно удачно пытающемуся вытащить из своего кармана портмоне с банковскими карточками. Что ж, и такое бывает, когда твои действия определяются поспешностью действий и тревогой не поспеть вовремя. Из-за чего самые обычные и простые действия с тем же портмоне, который нужно всего-то вытащить из кармана костюма, принимают крайне сложный поворот и портмоне не сразу вытаскивается из своего убежища, кармана, цепляясь там за ранее несуществующие препятствия (скорей всего, за вашу спешку).
Но вот кажется портмоне вынут и даже уже разложен на свои составные части на столе перед тем человеком, кто так вовремя был предупреждён об опасности, а ранее настигнут на своей обыденности жизни представителем службы безопасности банка, за что он всю жизнь будет ему благодарен и никогда его в будущем не забудет, вспоминая его добрым словом. - Есть ещё в нашей системе небезразличные люди. Кто не пройдёт мимо ближнего своего, на каком бы он месте в пищевой цепочке не находился, и проявит в его сторону живейшее участие.
А между тем все буквально банковские карты выгнаны скопом из глубин портмоне и среди них отыскана нужная. - Вы ещё здесь? - с подчёркиванием нервного в себе волнения, как признак исключительного доверия к тому человеку, кто столько участия проявил в твою сторону, выказав в себе столько человечного, задаётся вопросом собеседник на принимающей помощь стороне трубки.
- Да, я ещё здесь. - Очень серьёзным тоном голоса, и чтобы ни у кого не могло возникнуть сомнения в том, что проблемы своих клиентов не принимает близко к своему сердцу сотрудник службы безопасности банка, он же и говорит, вслед добавляя. - Называйте цифры кода, я их забиваю в базу.
- 6.6.6. - С подчёркнутой паузой между цифрами, чтобы они более отчётливо звучали, и сотрудник банка не смог никак ошибиться, называет цифры кода его волнительный клиент. Здесь наступает несколько неожиданная пауза, инициатором которой выступает сотрудник службы безопасности банка, раз от него теперь ожидался ответ, к примеру такой: 'Принято. Теперь можете не беспокоиться за сохранность ваших средств. Мы их взяли под охрану'. Но ничего из этого не последовало, а складывалось такое впечатление, что столь беспокоящийся о незнакомых для себя совершенно людях сотрудник банка, как будто заглотнул этот код, и там, в себе, им подавился.
И тут приходится уже не за себя, а сотрудника банка волноваться его буквально сейчас спасаемому от падл мошенников клиенту. - Вы замолчали. Что-то не так? - с участием задаётся вопросом спасаемый клиент банка.
- Я это... - сбивчиво отвечает сотрудник банка, видимо ещё не пришедший в себя от неизвестного рода помехи затесавшейся в его умственную деятельность. - А вы не ошиблись? - уже более внятно и разумно задаётся сотрудник банка спустя сразу. На что следует крайне неожидаемый и неожиданный ответ со стороны клиента сотрудника банка, прозвучавший совершенно другим тоном голоса, в котором не было места для сомнений и неуверенности, а он звучал чётко, уверенно и со знанием того, что его носитель хочет. - А вы? - После чего возникает опять пауза в этих абонентских отношениях и опять по вине сотрудника банка, явно сбившегося с толку от такой резкой смены настроений своего собеседника.
- Кто это? - теперь уже с сомнением и с тревогой в себе задаётся вопросом сотрудник банка.
- Странный для вас вопрос. - С проскальзывающей иронией отвечает собеседник сотрудника банка. - Моё имя забито в базе данных банка.
- Но это не вы. - С дрожью в голосе и с надеждой на что-то такое, в чём сейчас нуждается сотрудник службы безопасности банка, опять же он отвечает в трубку телефона.
- А кто же! - с таким чувством усмехается человек с обратной стороны разговора и телефонной трубки, что он сейчас и здесь всем управляет и он находится во главе развития всей этой ситуации, так неожиданно и кардинально развернувшейся в противоположную для сотрудника банка сторону. А вот что стало причиной всему этому развороту ситуации, то кроме этого сотрудника банка, возможно чрезмерно суеверного, это никому неизвестно.
- Я не знаю. Но это не вы. - С прощупыванием потусторонней для себя реальности, со стороны своего собеседника, прямо выговаривает свои слова сотрудник службы безопасности с придыханием.
- Если вы так в этом уверенны, то вы уже догадались, кто я. - Следует холодный ответ человека с другой стороны реальности и трубки телефона.
- И что мне теперь делать? - с просящими нотками мольбы задаётся вопросом сотрудник службы безопасности.
- Всё зависит оттого, какую вы перед собой ставите цель. К кому в себе в итоге хотите прийти. - С той же неотвратимой назидательной холодностью даёт ответ сурового вида человек, и на этом всё, достаточно с того, что было сказано, и этот разговор завершается лёгким нажатием пальца руки на экран телефона. После чего уже можно зафиксировать итоги этого, несколько и так вдруг возникшего разговора между человеком в трубке телефона, по неизвестным для присутствующих в этом кафейном заведении людей причинам выдающим себя за сотрудника службы безопасности банка и человеком, выхватившим предусмотрительно и резко из рук мимо себя проходящего Зануды, как бы его охарактеризовали здесь многие вслед за этой данной ему характеристикой всё тем же резким человеком (а так-то его в кругу семьи и знакомых зовут Никифер Петрович, ну и занудой тоже, как очень ловко за ним подметил всё тот же самый человек с грубой харизмой и энергетикой в себе), кто и задал тон всему этому разговору с человеком в трубке.
И человек серьёзного вида и преимущества в себе в виде грубой харизмы и всего того, что от неё исходит, сидящий за своим столом, на котором лежал этот телефон, молча так откидывается на спинку своего стула, и пока что даёт всем тут находящимся вокруг людям время поразмышлять над тем, что это сейчас было, и что дальше будет. А учитывая то, что заинтересованных лиц вокруг не слишком много, - сидящий напротив знакомый этого человека с грубой харизмой в себе, и тот Зануда (Никифер Петрович, если не забыли), кто, по мнению человека с грубой харизмой, посчитался не готовым к вот такого рода разговорам по безналичным душам, и он был отстранён от этого разговора в одно мгновение, - то вопрос только к ним насчёт того, как долго им оставаться на своих зрительских местах. В случае с Занудой (Никифером Петровичем), то стоя.
- И что мне теперь делать? - к некоторому удивлению за себя, задаётся вопросом Зануда, желающий вернуть себе телефон и убраться отсюда по добру по здорову без других существенных для себя затрат, на которые прямо указывает такое развитие ситуации вокруг его телефона и этого возникшего разговора.
Человек с грубой харизмой с удивлением поворачивает голову в сторону Никифера Петровича всё же, раз он такой надоедливый и достающий, с долей недоумения в своём взгляде, где делается попытка вспомнить этого назойливого человека, смотрит на Никифера Петровича, и вот же радость для Никифера Петровича, он вспоминается этим человеком хоть и с грубой харизмой в себе, но с самыми обычными и обыденными запросами к себе и к своему быту.
- Ну и настырный же ты тип, Никифер Петрович. - Так и говорит ирония в глазах человека с грубой харизмой. - Вот до всего тебе есть дело и всё ты не успокоишься, заставляя людей для тебя совершенно посторонних о тебе заботиться и проявлять гражданскую бдительность, и что удивительно, то в очень удивительной форме. Тебе, видите ли, не предстало думать и жить не по обозначенным другой логикой развития событий ситуациям, мир для тебя лежит в одной плоскости понимания, и ... Научитесь, Никифер Петрович, слушать, если не людей, то хотя бы самого себя. И тогда вы не будете такой занудой. - Последнее, конечно, было лишним со стороны человека с грубой харизмой и на слова к тому же, хотя он эту свою грубость по отношению к своим собеседником называл честным и открытым разговором.
Но Никиферу Петровичу от этого не только не легче, а его эти слова, покоробив, взяли его за живое, - опять зануда! - и он без всякой со своей стороны благодарности, без прежнего требовательного желания потребовать объяснения своего поведения от этого грубого человека, с ни с того ни с сего выхватившего из его рук телефон, когда тот прозвонил вызовом, хватает со стола свой телефон и давай наутёк быстрым ходом отсюда, из этой забегаловки, как теперь он думает и считает, а не приличного заведения по предложению своему посетителю и гостю хорошего кофе с нагрузкой в виде пирожного.
Но человек с грубой харизмой, в отличие от этого неблагодарного и в чём-то англичанина (их юмор в плане проявления своей вежливости и правил хорошего тона ему очень близкий) Никифера Петровича, видимо никакого толка не видящего в таких тонкостях проявлений своего юмора, - где тоньше там и рвётся, вот как рвёт шаблоны этого юмора Константин (человек с глубокой харизмой, уж и заждавшийся того самого тонкого момента, когда он может ближе к своей сути быть представлен), - не забывает попрощаться словом с Никифером Петровичем, бросив реплику ему в то место, каким он решил с прощаться с Константином, ставящую на их знакомстве точку с запятой. И причём жирную.
- Запомни, Никифер Петрович, это твоя точка сохранения. От неё ты можешь отталкиваться, а может не отталкиваться в своей последующей жизни. - Сказав это Константин возвращается к своему товарищу за столом и через вопрос возвращается к прежнему с ним разговору. - Так на чём мы остановились, Илья?
- Или на ком? - с несколько нахальной улыбкой, по причине сквозящей в ней иронии, задаётся в ответ вопросом товарищ Константина Илья, чьё имя определённо чем-то связано с именем того сотрудника службы безопасности банка. И возможно по этой в том числе причине, - хотя нет никаких достоверных доказательств того, что Никифер Петрович обладал информацией об имени товарища Константина, - всё тот же Никифер Петрович, в несколько завуалированной форме выказал недоверие Константину и его методам оказания юридической помощи людям без должного жизненного опыта и юридического образования. Где он в процессе дальнейшего общения с Константином и его товарищем, мог запросто впасть в ещё большее затруднение, проведя необдуманные параллели и найдя поверхностные связи между так близкими лингвистически и так далёкими по смысловой нагрузке именами товарища Константина и сотрудником службы безопасности банка. Так что то, что Никифер Петрович так слинял по-быстрому, вникнув в суть происходящего только интуитивно и несознательно, было не таким уж и плохим вариантом для их расставания.
- Может и на ком. - Задумчиво сказал Константин, покручивая в пальцах своей руки что-то похожее на медальон. - Хотя, наверное, эти вещи неразрывны между собой.
- Ты это о чём? - задался вопросом Илья.
- О том, что вещь несёт в себе человеческое определение. Как в плане детали формирования и обозначения его мира, если глобально, так и отражения души человека, если эта вещь является делом рук человеческих, вложившего в неё душу, как это говорят о вещах, которые человек создал с любовью. - В дымке лёгкой мечтательной задумчивости проговорил всё это Константин.
- Это ты к чему всё это говоришь? - со стороны Ильи следует вопрос.
- А ты знаешь, что такое обол? Какого его предназначение? - задаётся в ответ вопросом Константин. И, судя по тому, что он в этот момент выдвигает на первый план внимания Илья свой медальон, положив его перед собой на стол, то этот его вопрос относится к вот этой, с обыкновенную монету, пластине, по причине её древности с трудом различимыми символами на ней.
- Без твоих знаний мои будут неполные. - Уж очень ловко отвечает Илья, уходя от прямого ответа.
- Обол служил платой для перевозки души умершего через реку Стикс Хароном. Его клали на глаза умершего или в рот, как понимаю, для большей сохранности. - Продолжая смотреть куда-то в себя, проговорил Константин. Дальше им предполагалось озвучить добавление, но Илья его перебил, задав провокационный в чём-то вопрос. - А твой откуда?
- Мой то? - задумчиво спросил скорей самого себя Константин, поднимая со стола, как выясняется сейчас, то не медальон, а некий обол, концентратор душевной платы за проезд через реку Стикс в мир потустороннего, ещё называемого здесь миром мёртвых. - Да, было дело, не смог удержаться оттого, чтобы не узнать, что находится у женщины на кончике её языка. - А вот это было совсем непонятно и одна большая загадка для Ильи, вытянувшего своё лицо в сторону вопросительного недоумения.
- Ты это о чём? - с растерянностью в себе задался вопросом Илья.
А вот на этот раз Константин не спешит отвечать, а он сперва берёт со стола чашку кофе, который уже начал не только остывать, но и выветриваться в своём душевном аромате, делает из неё пару настойчивых и глубоких глотков, после чего возвращает чашку на прежнее место, откидывается на спинку стула, и вот теперь можно и поговорить на столь деликатную для себя тему неограниченного ничем человеческого любопытства. Которого, как Константин понимает Илью, у того до беспредела много, раз он пытается его разговорить о вещах им может быть давно желаемых забыть, а ему всё этого сделать не удаётся, в том числе и по причине вот такого настойчивого любопытства со стороны Ильи.
В общем, Константину пришлось не смириться, а только принять неизбежное, - человеческую инстинктивность мышления, где любопытство есть его самый первый рефлекс, - и он, образно вздохнув, - что ж, принимаю тебя, Илья, таким, какой ты есть, созданным по образу и подобию людей склочных и болтливых, - начал свой пояснительный за себя и этот обол рассказ.
- Как-то раз, в один из самых обычных дней или вечеров, что не суть важно, раз я уже это не столь отчётливо помню, которые характеризуются эпитетом: 'Тогда-то точно помню, что ничего не предвещало вот такого события, которое нас всех в итоге повергло в шок и трепет', когда всё это вместе взятое ко мне не относилось, а я всем собой стремился к точке обратного отсчёта, правда, ещё не переступив ту самую границу, которая отделяет два мира - мир разума и сознания от его изнанки, мира, скажем так, не познанного нами разума и сознания, вот всё это в итоге и произошло. В общем, я переступил порог морга, так называемое место окончательной регистрации граждан. Сказал Константин, и его тут же памятливо озарило, и он сделал пояснительную оговорку. - Это всё-таки произошло ночью. Днём бы мне туда было с трудом попасть. Не особо желателен в том месте живой человек. Все боятся чего-то. - Здесь Константин сделал небольшую паузу, чтобы ... Ну, чтобы осмыслить эту высказанную собой мысль о нежелательности нахождения живых людей в таком месте, куда заглядывает по ночам смерть, и там все чего-то боятся - скорей всего, вот такой близости к смерти.
- Уж и не буду уточнять каким образом мне удалось забраться в эту прихожую в потусторонний мир, где привратники мира мёртвых, патологоанатомы, ставят окончательный диагноз жизни человека, поступившего сюда, и на основании чего ими готовится сопроводительная записка, от которой будут отталкиваться в своей судебной оценке лица, ответственные за приём в мир мёртвых новых пилигримов. И вот здесь-то я и встретил её. - Константин неожиданно для Илья сделал вот такое значительное фиксирование факта, без всякого логического перехода к этой информации. И Илья, застигнутый врасплох, вынужден был рефлекторно реагировать, задав вопрос. - Кого её?
Константин задумчиво покрутил в руках обол, выглянул из этой задумчивости и ответил. - Её, Психею. - Что было, не то чтобы мало, а сказанное Константином вообще ничего не объясняло для Ильи. И он наметился было задаться новыми вопросами по следам открывшихся только сейчас перед ним фактами об этой Психеи, но Константин не дал ему возможности спросить, продолжив свой рассказ.
- Я её обнаружил не в секционном шкафу, где хранятся готовящиеся к длинной переправе пилигримы, а она находилась на центральном столе прозекторской. Видимо, по этой причине я её сразу и не обнаружил, войдя в это помещение, - да и прикрыта она была, - где было не просто темно, а как-то по-особому сумрачно при этом аварийном, синеватом освещении ночников. Плюс относительно поверхности низкая температура усиливала эффект напряжённости, вызывая во мне лихорадочное состояние со своим разбегом мурашек. А всё это вместе навевало не самые простые мысли, сковывая меня по большому счёту в одном состоянии нервного возбуждения. Вот я и держался одной стратегии при перемещении по помещению прозекторской - держаться в тени самого себя, как бы это ненормально и без понятия, чтобы это значило, не выглядело, не делая никаких отступлений, ни шаг влево, ни шаг вправо, концентрируясь только на одном - на секционном шкафу, где хранились капсулы с пилигримами.
И к вот этому шкафу и были направлены все мои целеустремления. И я, держась этого направления движения, чтобы также не сбиться на своём пути к нему, по сторонам не отвлекался, с большой осторожностью следуя по помещению прозекторской. И вот когда я практически достиг своей цели - секционного шкафа, смотрящего на меня несколько грубо (что ты здесь забыл, и тебе не рано ли интересоваться событиями своего будущего дня или вечера) и высокомерно с высоты своего тайного предназначения, где я остановился в нерешительности, чтобы ответить на последние для себя вопросы о причине своего здесь нахождения, - для чего я здесь и что я здесь ищу? - как вдруг, - а здесь любое действие звучит, как вдруг, - до меня из-за моей спины доносится какой-то шум, неясного для меня определения. Что меня не только одёргивает от всего мной сейчас задуманного, а я вгоняюсь в ступор с невозможностью пошевелиться от сковавшего меня, не буду скрывать, испуга.
Так я стою какое-то время, прислушиваясь к каждому шороху, ожидая в любой момент наложения на моё плечо ледяного приветствия вырвавшегося из глубин этого шкафа пилигрима, пока меня не отпускает понимание того, что это я сам себя слишком завёл и есть вполне значимая вероятность того, что за этим шумом стояла моя мнительность. И я, собрав все силы в кулак, резко оборачиваюсь назад (эта резкость для того мной была применима, чтобы при случае не самого благоприятного для себя развития ситуации, выиграть для себя время в противостоянии с нечто), и... Вновь застываю в одном положении своего обездвижения.
И на этот раз от странно-притягательной и в чём-то сказочно-фантастической картины представления спящей красавицы в своём метафорическом хрустальной гробу. А если отбросить в сторону всё это наслоение художественного вымысла и фантазии, которые в качестве защитного механизма возникли в моей голове, то я увидел девушку, одну-одинешенькую (так мне она охарактеризовалась), лежащую на разделочном столе.
И оказавшись так для себя неожиданно один на один и лицом к лицу с девушкой и этой картиной спящей красавицы, которую в отличие от оригинала, как мне тогда думалось, одним неосторожным движением можно разбудить, - а вот что в ней разбудишь, нескончаемую ярость или бесконечную к тебе любовь, то кто знает, - я и не мог пошевелиться, не понимая, как мне дальше себя вести и действовать. Правда, стоять на одном месте и ничего не делать это точно был не выход из создавшегося положения. И я всё-таки решился и выдвинулся навстречу своей судьбе (так мне иносказательно сейчас виделся любой свой шаг) в лице этой девушки.
- И знаешь, что первое я увидел, подойдя к столу с ней буквально в упор? - а вот это было несколько неожиданно для Ильи, к кому и относился этот вопрос Константина. И, естественно, и откуда он может это знать. Что он и показывает, пожимая плечами.
- Я увидел на её языке, который она так дерзко, несмотря на своё подчинение так сложившимся обстоятельствам, показывала тому, с кем она никогда не смирится и не подчинится его воле, вот этот предмет, обол. - С проскальзывающей грустью в тоне своего голоса сказал Константин, крутя обол в руке. - И мне вдруг до чего стало легко и радостно при виде такой её борьбы за себя и дерзости поведения, с вызовом тому, кто всеми своими силами пытается её убедить в подвластности своего предназначения внешним обстоятельствам, даже на пути к своему последнему пункту назначения, который она не собирается считать окончательным, что я подмигнул этой спящей красавице, теперь понятно, почему она с такой долей туманности в своих глазах на меня смотрела - она в себе предполагала загадку, а мне нужно было её разгадать.
Ну а я, под воздействием всего того, что меня при виде этой красавицы вдохновило, забыл о всей своей серьёзности и тех намерениях которая она предполагала, приведя меня сюда, чтобы взглянуть в глаза смерти и найти для себя ответы на волнующие меня вопросы, теперь задавался совсем другими вопросами. - И что всё-таки это значит? - с той же насмешкой над судьбой, которую сейчас демонстрировала эта девушка, задался я этим вопросом к ней. - Кого ты хочешь вывести из себя? Хотя подожди. - А вот это уже чересчур и несколько кощунственно было с моей стороны говорить в её сторону. Куда ж она уйдёт в её то положении. Если, конечно, не учитывать её несогласие со своим предназначением не ею выбранным, и её непрекращающуюся даже после смерти борьбу за свою самостоятельность быть собой. Это всё видимо и меня наполнило новым пониманием себя и своей жизни, и переформатировав меня в раз, теперь заставило так запанибратски обращаться с тем, с кем по их определению не шутят, как я о них думал до встречи с этой девушкой.
- Так это твой обол. Плата лодочнику Харону за свой провоз через Стикс. - Догадался я. - И почему во рту, а не на глазах? - с необъяснимой радостью в себе обратился с этим вопросом я к незнакомке. И, конечно, отвечать на этот вопрос вслух именно мне, но при содействии вида лукавства и задиристости в незнакомке. - Во-первых, чтобы самой не проболтаться, где лежит плата за проезд, а во-вторых, так наиболее безопаснее. Какой дурак решит сунуть свой палец в рот девушки. - А вот здесь эта загадка Константина была раскрыта, перебившим его на полуслове Ильёй, заявившим с насмешливой иронией следующее:
- Как понимаю, то ты.
Константин со своей стороны не считает нужным реагировать на всякие глупости, которыми вечно полон Илья, и он со словами: 'Может итак', продолжает свой рассказ. - И вот я стою, смотрю на неё и на этот обол, и думаю какую-то прямо глупость: 'Что у девушки на языке...', и в этот самый момент, уж и не знаю, как это получилось и что за всем этим стояло, обол начинает двигаться и скатываться с языка, противореча всем законам физики и притяжения. Ну а, действуя чисто механически и на рефлексах, перехватываю обол и ...опять замираю, ощущая внутренний пульс обола, отдающийся в моей руке. Где за всем этим я не замечаю того, что спустя мгновение заметил, посмотрев на незнакомку - теперь показывающей язык мне тем, что она закрыла рот и прикрыла глаза.
И теперь я стою в полной растерянности и непонимании того, что сейчас было, а чего не было. - Мне что, всё это показалось?! - нервно и с душевным волнением задаюсь я этим вопросом. И ответить на этот вопрос утвердительно мне не даёт обол в моей руке, который пульсирует некой самостоятельной мыслью и тайной, которую, как мне начинает пониматься, предстоит разгадать мне.
- И кто же ты такая? - обращаюсь с этим вопросом я к незнакомке, крепко держа в руке обол.
- Психея. - Раздаётся голос в моей голове, ставя меня опять в тупик понимания сути происходящего.
- Психея? - обращаюсь я с этим вопросом к незнакомке, в упор глядя на неё, чтобы ничего мимо себя не пропустить. - И в тот момент, когда во мне уже возникла уверенность, что она вот-вот сдастся и раскроет всю ту ловкость чьего-то злокозненного ума, решившего меня так жестоко разыграть, как со стороны входных дверей раздаётся грохот чьего-то падения, в один момент меня загнавший под разделочный стол на котором лежала Психея. И я, обмерев и замерев в себе, находясь в прикрытии свисающих со стола клеенчатый покрывал, пока не успокоилось сердцебиение, засел в этой своей засаде и весь сконцентрировался на наблюдении за тем, что сейчас происходит за внешними пределами той щели, которая имелась в наличие в свисающем со стола покрывале.
И пока что мне ничего, кроме ножек соседнего стола не было видно, и я в основном рассчитывал на свой слух, прислушиваясь к каждому звуку, рождающемуся в темноте. А вот с этим звуковым вопросом никаких проблем не возникло. Тот, кто стал источником возникновения этого шума падения, и не пытался себя скрывать, и он очень отчётливо для меня себя проявлял.
- И как понимать всю эту хренотень?! - с долей иронии и насмешки, а также холодной язвительности, сделал это замечание в сторону неизвестности незнакомец, судя по раздающемуся сейчас шуму хлопков рук, то отряхивающему себя от того, с чем он соприкоснулся при падении, познав, так сказать, бренность жизни и ветхость ступенек пола коридора. - Могу понять, как свою спешку. - Усмехнулся незнакомец, встревожив меня разговорами с самим собой. Что вполне может указывать на расстройство личности этого типа. А это очень неоднозначная характеристика для человека. Чему вслед следует и подтверждение. Правда, я сперва был несколько сбит с толку и впал в растерянность, услышав со стороны входных дверей два разных голоса. Где один был мужского, грубого типа, очень прямолинейно и без лишнего притворства изъясняющийся. Тогда как второй голос говорил очень по-женски - затейливо, очень мягко и вкрадчиво, всё это разбавляя скрытой иронией и забирающей прямо под кожу язвительностью.
Я даже сперва осёкся в себе, вопросив. - Их что, там двое? - А так как ответить на этот вопрос было прямо сейчас невозможно мне сделать из того положения в каком я находился, то мне пришлось сидеть тихо и ориентироваться на слух, внимательно прислушиваясь к тому разговору, который сейчас шёл из-за входных дверей по следам услышанного мной шума падения. - Может к тому, кто там упал, пришёл на выручку работник морга? - предположил я и давай слушать.
- И зачем мне так спешить? - задаётся к себе, а к кому же, как я ещё думал, рассматривая вариант с расстройством личности незнакомца, новым вопросом незнакомец обсессивно-компульсивного расстройства, как мне такой диагноз, о котором я кроме интересного названия ничего не знал, в голову почему-то пришёл (это чтоб я был более убедительней).
- Ты знаешь. - Отвечает женский голос с таким ехидством в своём произношении, что я прямо на зад свой хлопнулся от потрясения, при учёте того, что я на нём итак сидел. И в этот момент меня в первый момент и посетила мысль о нахождении за дверью не одного человека.
- С чего это ты взял? - не может всего того, на что тут намекают, понять тот, кто там упал, и судя по грубому мужскому тембру голоса и неприхотливости использования им того, что в нём и в событиях вокруг себя есть, то принадлежащий человеку прямолинейному и мужского характера жизни и своего в ней представления.
- Потому, что я тебя, как себя знаю. - С до чего же ехидной насмешкой говорит так называемая помощница этого простого человека. Кто уж лучше сам, без вот такой помощи справится с той напастью, которая ему встретилась на пути к своей цели.
- С этим не поспоришь. - Всё же соглашается личность мужского генотипа.
- И знаешь. С чем ещё не поспоришь. - На одном не может остановится Она, предлагая для рассмотрения ещё какой-то там вариант с подвохом.
- А ну-ка скажи. - С вызовом говорит Он, как оказывается, не такой уж и тюфяк, и готовый спорить и спорить, если что не по нему будет.
- Пока мы с тобой тут припирались, мы всё накопленное время растеряли. - А вот это было неожиданно для того за дверью, кто был Он. На что в ответ ничего словесного не звучит, а оттуда раздаётся движение в сторону войти внутрь помещения прозекторской - вначале раздаётся звук открытия двери, затем в неё делается пару шагов, после чего следует их остановка и помещение накрывает всё проникающий, тяжёлый шум тишины, в которую погружается прозекторская под взглядом крайней внимательности ко всему вошедшего. Где даже пробившая меня мысль: 'Так это всё-таки один человек!', чуть не раскрыла меня, как мне так показалось, заставив в себя до предела сжаться.
И вот тут-то до меня доносится тот самый голос, который чуть раньше прозвучал в моей голове и открыл для имя этой девушки на столе. - Психея. - Правда, он на этот раз прозвучал с таким удивительным женским тембром душевной проникновенности, что на него так и порывалось ответить даже мне, хоть этот зов ко мне и не относился.
Но видимо та, к кому относился этот зов, была покрепче меня в нервах и искушённости, и она, Психея, и носом, если говорить фигурально, не повела в сторону того, кто её позвал. А вот с чем это было связано, то откуда мне знать, а если предполагать, то на отличном знании Психеи того, кто её сейчас звал. И это её знание не позволяет ей идти навстречу тому, кто её сейчас зовёт. И я нутром чувствую, что здесь имеет место не один их антагонизм взглядов на окружающее, а здесь имеет место полное непринятие сути друг друга.
- Вот же упрямая. - Звучит мужской голос со стороны вошедшего. После чего раздаются шаги и как мной понимается, то в сторону стола с Психеей и мною под ним, заставляя меня опять сосредоточиться в самом себе, неожиданно для себя ощущая холодный озноб в спине и какую-то странную, ни разу до этого момента неощущаемую мной зыбкость своего положения, характеризующуюся неуверенностью в себе и какой-то зависимостью от внешних обстоятельств.
А тут ещё в единственное окно во внешние пределы - щель в покрывале, объявились ноги зашедшего человека, уж точно не прибавившие мне уверенности своей близостью и своим жутким, как единственное формировалось у меня мнение о них видом. Хотя при других условиях встречи и рассмотрения такого рода обуви, которую на своих ногах носил сейчас человек передо мной стоящий, - тревога и некоторый страх наполняли меня и все мои мысли оформляли в единении с ними, - она бы не показалась мне такой уж необычайно зловещей. Один в один как носил в кино про эльфов Толкиена всадник местного апокалипсиса. По причине чего мне решилось, что зашедший сейчас в прозекторскую, всё же скорей мужик, чем баба, хоть и такая зловредная. - Метафизирует своим образом, чтобы нагнать жути и испугать.
И вот со всеми такими мыслями я смотрю так расценивающе мои шансы на благоприятный исход встречи с носителем этих стальных ботфорт, как в этот момент меня вновь оглушает неимоверно взрывной и яростный голос жуткого незнакомца. - Где обол?! - Отчего я даже слегка сбрендил в себе, чувствуя сердцем и своей рукой прямую связь между этим событием и тем, что раньше происходило за этим столом, приведшим в итоге к появлению в моей руке обола, а меня засунувшим под стол. И как мне ещё с полнейшей уверенностью думается, то обнаружь меня под столом этот тип, то он ни на мгновение не будет сомневаться в том, кто стоит за пропажей потерянного им обола.
А вот и расплата в мою сторону наметилась со всё той же стороны. - Может он под стол закатился? - делает вогнавшее меня в шоковое состояние предложение тот, кто находился в этой тёмной сущности незнакомца, кто на всё смотрел и отвечал женской сутью голоса и как понялось, то видел мир не с прямой, а с изнаночной стороны. И я уже собрался сгинуть на веки веков из этого мира, как ранее и собирался, но только по своей воле, как к моей неожиданности ко мне идёт помощь оттуда, откуда я представить не мог - со стороны жесточайшей грубости этого оккультного человека.
- И каким образом, спрошу тебя? - грубо задаётся этим вопросом мужская суть этого незнакомца.
- Что ты хочешь сказать. Чего-то я не пойму тебя? - с не менее резкой яростью и истеричностью в голосе задаётся женская суть незнакомца.
- Лишь то, что это противоречит действующим в этом мире физическим законам. - Отвечает Он.
- А мне кажется, что ты боишься получить по шее о нашей милой Психеи, очень любящая вот такие игры разума. - И опять звучит это ехидство со стороны женской сущности.
- Наступать на грабли это твоя прерогатива. - Контраргументирует Он. На что в ответ уже набран по самое не хочу дух возмущения, но Она перебивается знаковым замечанием своего оппонента. - Я же говорил, давай откроем её глаза на саму себя, чтобы раскрыть её для себя. Но нет, ты настояла на том, чтобы развязать её язык, подкупив его оболом. И вот спрашивается, зачем тебе знать, что находится на кончике языка красавицы? - И к моему удивлению на этот вопрос не следует ответа со стороны спрашиваемой. Там стоит полное и отсутствующее молчание.
- И что теперь с ней делать? У неё нет платы для Харона. - Задаётся вопросом Он.
- Доставим до места, а там всё решится. - Отвечает Она. На что уже готов был прозвучать грозный ответ того, кто формирует собой пунктуальность и ответственность, но тут прозвучал пикающий сигнал, и он одёрнул в другую сторону весь этот разговор.
- Пробил чей-то час. - Говорит Он.
- Я слышу. - Отвечает Она.
- Нельзя опаздывать. - Отвечает Он.
- Я знаю. Кто у нас на это время записан? - спрашивает Она.
- Прямым курсом на исход сэр Ротманс. А на распутье пока что трое. - Отвечает Он.
- Есть что-нибудь интересное?
- Всё, как всегда. Безответная и растраченная любовь, беспечность в деле организации своих кредитных отношений и дурная голова жить долго не даёт. - Следует его ответ.
- Тогда забираем её и выдвигаемся. - Говорит Она.
- А что насчёт обола? - спрашивает Он.
- Никуда он от нас не денется. - А вот к кому относились её слова, то я ... - сделал задумчивую паузу в своём рассказе Константин, разглядывая обол в своих руках. После чего он поднимает глаза на Илью и резюмирует свой рассказ. - Я предпочитаю не драматизировать эту ситуацию.
- И что он значит? - кивнув в сторону обола, задаётся вопросом Илья.
- Что он значит? - повторил вопрос Ильи Константин, раздумывая над тем, какой дать ответ на этот вопрос - ложный и для Ильи спокойный, либо правдивый, тем самым ставящий его в опасное положение перед теми, кто охраняет тайну этого пропуска в потусторонний мир. - Он работает, как компас, в отличие от компаса ориентируя тебя не в пространстве, а в мире живых, указывая на того, чей срок пришёл к концу, или же когда вектор направленности пути человека привёл его к тому перекрёстку дорог, где выбор дальнейшего пути ограничен двумя дорогами - быть или не быть. И этот Никифер Петрович, - моё вмешательство в чью обыденность жизни показалось и тебе в том числе чересчур, - как раз и находился на полпути к этому самому перекрёстку. Ну а учитывая его малодушие и никакую основательность, совсем не трудно догадаться, какой он выбрал бы в дальнейшем путь, не опереди я его и не перехвати этот для него судьбоносный звонок.
- Ты хочешь сказать, что ты с помощью этого обола, выступающего в качестве навигатора по определению людей отмеченных случаем встать перед своим судьбоносным выбором - быть им или не быть, идёшь наперекор некоему на их счёт предназначению. - Вопросительно сделал предположение Илья.
- Я не иду вопреки судьбе, а я вношу свои корректировки в выбор человека. Как по мне, то было бы не совсем честно, пользоваться инфантильностью и недоразвитостью человека, выбирая на заклание из массы человечества самых слабых умом и характером. И почему бы не дать человеку возможность развиться и быть сильнее, как физически, так и нравственно. И после того, как только он разовьёт в себе данные ему от природы силы, то тогда ты приходи к нему, и пробуй победить более сильного и зрелого противника. За что тебе будет уважение и почёт. - На подъёме себя всё это сказал Константин, затем озвучил дыхательную паузу и сделал знаковое добавление. - И вот я, вмешиваясь в ход этих событий, часто приводящих к итоговому результату жизни человека, тем самым даю время для воспитания и созревания в себе разума несозревшему для вот таких встреч человеку.
- И думаешь, что этому Никиферу Петровичу что-то поможет? - спрашивает Илья.
- Здесь я ему уже не помощник. Дальше всё в его руках. - Отвечает Константин, берясь за чашку.
- А как же насчёт хозяев этого обола? - задаётся новым вопросом Илья.
- Что насчёт хозяев обола? - однозначно делает вид Константин, что ничего не поймёт из этого вопроса Ильи. Ну а раз так, то Илья задаст направляющий вопрос. - Да, кстати, а кто был тот человек в морге? Или же их было двое.
- Могу только догадываться. И лучше пока что всё это так оставить. - Неопределённо ответил Константин.
- Но они, или он, тебя ищет? - спрашивает Илья.
- Думаю, что пока что нет. - А вот это интересно, почему так решил Константин.
- И почему ты так думаешь? - тут же следует вопрос Ильи.
- Чтобы на меня выйти, нужно отыскать этот обол. А раз он ещё у меня, то он не найден. - Отвечает Константин.
- А не думаешь, что поиск ведётся одновременно?
- Не думаю. - Константин ставит точку в этом диалоге, плюс чашку на блюдце.
- А что ты всё-таки думаешь? - вот до чего же настырен в своём упрямстве Илья, всё задаваясь вопросами. На что Константин не даёт сразу ответа, а он задумывается, давая понять Илье, что он всегда вдумчив в своих ответах, как бы на обратном не настаивал Илья, с излишним рвением утверждая обратное всеми этими своими вопросами. Ну а чтобы Илья впредь и сам думал, на чём настаивать в разговоре с ним, то Константин дал очень неординарный ответ, где он как бы отстранился от настоящего, находясь сейчас на некоем перекрёстке дорог, обдуваемом со всех сторон ветрами своих предназначений и осмыслений тех или иных путей всех впереди фигурально лежащих сторон, несущих в себе определение в тебе того или иного знакового качества, которое и будет определять твой дальнейший путь.
И Константин, как в своё время Гамлет, терзаемый множеством сомнений, стоя на скалистом обрыве своей логической мысли недопонимания вершённого и свершаемого, своего рода многоточии, обрекаемый и обветриваемый ветрами домыслов и рассуждений, глядел сквозь Илью в лежащую перед собой бездну хаоса своих мыслей, как одного из путей решений своего вопроса: 'Быть или не быть?'.
- Я теперь уже стою на том самом перекрёстке дорог, - заговорил Константин из самой глубины своего естества, пророча и прокладывая путь той логике событий, которая будет определять выбранный путь, - где каждый из путей прямиком ведёт к смерти. И какого хрена тогда ломать комедию и голову над выбором для себя дальнейшего пути. Где разница между этими дорогами заключается лишь во времени преодоления, выбранного уж точно не мной пути. Где та граница, порог, переступив который, ты оказываешься в пределах невозвратного. А может так и остаться на одном месте, и никуда больше не идти? - И опять как-то вдруг и противореча всему ранее сказанному и настрою подчиниться и принять неизбежное, задаётся вопросом Константин, вынырнув из глубины своего погружения в пути подсознательного, где лучше всего наблюдаются пути неисповедимости, а сейчас ему желается знать пути обратимости, которыми не только вселенское сознание располагает.
И не успевает Илья хоть как-то отреагировать и сообразить понять, что на этот, однозначно риторический вопрос, ответить, как со стороны Константина следует на него ответ. И не словесный, а буквальный.
Так Константин берёт со стола бутылку газированной воды, смотрит со знаковым вниманием на Илью, и с декларационным заявлением: 'Я намерен отказаться от этого сладкого пути к итоговой для всех цели', начинает её встряхивать. А вот к чему это может дальше привести, Илья очень даже знает. И он спешит остановить Константина, предлагая следующий вариант. - Может стоит просто её выкинуть?
Константин, глядя на Илью, останавливается на полпути к тому, что он тут задумал проделать с этой бутылкой, и...Соглашается с Ильёй. - Пожалуй, так будет воспитанней. - Говорит Константин, отставляя бутылку.
- С этим шагом в сторону одного из путей, ведущих к окончательному итогу, разобрались. Теперь можно перейти к основному делу, которое ... - на этом месте Константин недоговорил, сбитый на своей недосказанности чем-то привлёкшим его внимание со стороны спины Ильи, куда он сейчас смотрел и не мог отвести своего внимания. Куда теперь порывался посмотреть и Илья. Но не может. Не так-то просто следовать своим рефлексам, когда на них так в упор и в чём-то провокационно указывают со стороны того человека, кто на всякое и на вот такое твоё провоцирование способный. И Илья вынужден сидеть и себя сдерживать от оборотных действий.
Впрочем, недолго. И Константин в один из моментов своего наблюдения за происходящим за спиной Ильи, со словами: 'Нет, я не могу на это смотреть безучастно', срывается с места и в один момент скрывается за спиной Ильи. И пока в Илье срабатывают рефлексы в сторону своего поворота назад, там всё из задуманного Константином уже происходит. И как может понять Илья из того шума, который оттуда раздался, то целью Константина стало наведение беспорядка за соседним столом и хаоса в головах людей там сидящих. Ну а если насколько можно отчётливо и детально всё там происходящее пояснить, то раздавшиеся звуки плеска воды и соударение стеклянного стакана об стол, указывают на то, что Константин в данном случае не был столь культурен и вежлив по отношению к стакану чьей-то газированной воды, которую он, вылив, так категорично лишил её своей прежней устойчивой формы.
Но не эта безумная выходка Константина, чаще чем того требуется и рассчитывается на разумного человека ведущего себя непредсказуемо и не понимаемо обычными людьми, привлекла оцепеневшее внимание Ильи, а его заворожила реакция на эту выходку Константина того человека, кто, как понял Илья, находился за тем столом и кому принадлежал этот стакан с газировкой.
- Так что же находится на кончике языка девушки? - вдруг, в переливе радостного и в чём-то возбуждённого веселья, раздаётся этот вопрос со стороны ангельского голоса, и Илья, в момент скованный со всех сторон царапаньем мурашек, застыл в одном немигающем положении, боясь нарушить ту внутреннюю гармонию, которая обхватила его с ног до головы. И этот голос стал тем источником, который впрыснул в Илью всё это равновесие.
За всем этим он и не заметил, как за стол вернулся Константин, как холодным душем окатанный, бледнее белого полотна. Где он после короткой совсем паузы сконцентрированного внимания на чём-то своём через призму взгляда на Илью, хриплым голосом говорит. - Нам нужно отсюда уходить. - И не слушая возражений Ильи: 'А как же наша договорённость о встрече?', выдёргивает его с места, и таким образом вытаскивает его за пределы этого заведения.
По выходу из кафе Константин вдруг запинается на своей решимости уходить отсюда, застыв на месте с задумчивым видом, ничего опять не объясняя Илье из того, что стоит за тем или иным своим поступком и что его мотивирует так для Илья непонятно и неразумно поступать.
- А знаешь, - обращается к Илье Константин после некоторого времени, потраченного им на осадку в себе того, что его вдруг всполошило, - мы не будем отменять встречу, как на это надеются те, кто всегда на наши эмоции надеются. А мы вернёмся обратно, и встретим лицом к лицу тех, кто рассчитывает на обратное в нашу сторону. - Проговорил Константин, уперевшись с таким упорным взглядом в Илью, что тот оцепенел на месте, без возможности к хоть какому-то движению, полностью поглощённой картинкой этого упорства взгляда на себя Константина. Что приводит к удивительным для Ильи видениям Константина и картинки вокруг него.
Так сам Константин, как центральный элемент стоящей перед глазами Ильи картины, оставался неподвижен и неизменчив, тогда как весь окружающий фон за ним - небо с краплениями облаков, верхушки деревьев и городская инфраструктура, включающая в себе объекты недвижимости и движимости, как это Илья видел не раз в кино, начали ускоренно прокручиваться в обратную сторону, таким образом показывая и доводя до зрителя мысль о том, что время возвращается, если не вспять, то к той самой точке, с которой стартовала рассматриваемая история. Что она значила в данном случае, где лицом её рассмотрения был Илья, то... До Ильи, вдруг доносится голос Константин: 'Алло, ты чего там, уснул что ли?!', и Илья, вздрогнув, выводится из своей глубокой задумчивости, в которую он впал как-то уж очень неожиданно и внезапно для себя при их остановке перед фасадом здания, в котором размещалось заведение гостеприимного образа деятельности, типа кафе.
- Да так, задумался немного. - Притворно улыбнувшись, говорит Илья.
- Хорошее объяснение того, что ты меня не слушал. - Усмехается Константин.
- А что по времени? - задаётся вопросом Илья, переводя тем самым тему разговора.
- Ещё есть время. - Говорит Константин.
- И где его будем выжидать? - спрашивает Илья.
- Я внутри, а ты здесь постой и понаблюдай за людьми. И минут через десять заходи. - Говорит Константин, на этом закрывая эту тему разговора, выдвигаясь в сторону входных дверей. В которых он вскоре скрывается, оставляя Илью одного на пятачке мостовой, выделенного для остановки общественного транспорта и нахождения киоска с печатной продукцией. И что удивительно, так это то, что Илья в себе почувствовал странную неловкость и неудобство, на подобие того, когда ты одиноко стоишь и находишься в центре общего внимания, - а этого ты совсем не любишь, предпочитая находиться в среде зрителей, - и ты не знаешь, куда девать свои руки, которые начали себя искать и занимать всё твоё внимание.
Ну а с чем это было связано, то Илья отчасти догадывается. Ну, во-первых, это было его первое дело, в котором он участвует непосредственно, - он совсем недавно был принят в агентство по возврату (название и суть значения направления деятельности агентства было настолько завуалировано и обобщено, что объяснение Константина: 'Мы занимаемся всем', не внесло особой ясности для Ильи, но он не привередлив, когда сильно нужна работа, а быть водителем, большого ума не надо; пусть будет бюро находок, в апгрейде), которым руководил Константин, - и он естественно, волнуется и чуствует себя не слишком уверенно, а во-вторых, ему отчего-то уверенно кажется, что тот человек, с кем была здесь, в этом кафе, обговорена встреча, уж очень не простой клиент. И он, прежде чем войти в кафе, изучит пути подхода и выхода из кафе, где он (Илья) и будет обнаружен.
И хотя всё то, что это может значить для него, Илья пока что никаким боком не знает, этот вопрос отчего-то его сильно волнует, и он как-то не хочет быть изучаемым и анализируемым со стороны лицом. К чему непременно прибегнет тот человек, с кем у них была назначена встреча. И что самое важное, так это то, что Илья совершенно не считает, что всё то, что он так закрутил фантастически и накрутил в своей голове глупо, а это всё так не слишком реалистично выглядит только по одной причине - его молодости. А уж из всего дальше все последствия и следуют. В частности относящиеся к сейчас происходящему. Уж никак не хочется ему всерьёз принимать серость и простую логичность этого мира. Ему подавай приключения, заговоры и злодейства. А иначе он свыкнется, потухнет и смирится с этой незатейливостью жизни и сам вскоре станет консервативным и без своих закидонов ответственным членом общества и заботливым семьянином.
Ну а пока в нём живёт весь этот задор молодости, он будет смотреть на мир через призму тайн, загадок и возможностей на теории заговоров. И их сегодняшняя встреча с перспективным клиентом, не просто деловая встреча, - а разве простые встречи так обставляют таинственно, договариваясь встретиться не в офисе, а в одном из неприметных кафе (чем не обоснование этих взглядов Ильи), - а это первый акт загадочной истории, которая приведёт их...Но на этой мысли Илья сбивается, перебитый раздавшимся со стороны автобусной остановки голосом: 'Здравствуйте, меня зовут Илья. Я сотрудник службы безопасности банка'.