Когда процесс повествования не просто затрагивает, а даже в некоторой степени касается столь могущественную персону, какой является мистер президент, чьё влияние на окружающий мир и на само человечество просто неоспоримо, то для того чтобы понять весь масштаб личности этого великого человека, пожалуй, будет трудно обойтись одним только односторонним освящением его мыследвижений и связанных с ними поступков, и скорее всего даже придётся прибегнуть к перекрестному взгляду на происходящие вокруг мистера президента обстоятельства. Где мы конечно же, сперва обратимся к самому окружению мистера президента, которое одновременно находясь рядом и в стороне от мистера президента, может всё видеть не только со стороны, но и со спины мистера президента, а это уже даёт куда более широкую картину всего происходящего с мистером президентом.
Так вот, по прибытию мистера президента на балкон Генассамблеи, откуда он намеревался послушать докладчиков, сопровождающие его лица, в числе которых были различного рода начальники служб и агентств, а также видные политики и бизнесмены, согласно своему рангу и весу заняли свои места вокруг мистера президента и в зависимости от своей деятельной натуры, принялись, кто сплетничать с соседом насчёт присутствующих в зале знакомых политиков (этих интересующихся только внешней повесткой дня чиновников, между собой звали экссайдеры), а кто, имея всех этих политиков в виду, вёл свои пристальные наблюдения за окружающими мистера президента лицами чиновников (а этих политиков, для которых на первом месте стояла внутриполитическая жизнь, в свою очередь называли инсайдеры).
Правда среди окружения президента были и такие, кто занимался обеспечением его безопасности - секретная служба во главе с Кленси, которая, как и должно ей поступать, своевременно заняла собой все подходы к балкону с мистером президентом, а также все незаметные для простого наблюдателя технические проходы и места. Также, правда незаметно, здесь присутствовали и те, кто занимался техническим обеспечением первых лиц государства - группа переводчиков, среди которых находился и уже знакомый переводчик мистера президента мистер Срочняк, которые заняв отдельный со специальной аппаратурой стол в изолированном от шума помещении, находящемся позади первых лиц государства, в любой момент готовы были приняться за свою работу.
И они включились, когда это потребовалось - в тот момент когда с трибуны Генассамблеи начал выступать пока что только очередной, а не тот самый докладчик, о чьём переводе должен был позаботиться именно Срочняк и ни кто другой. Ну а чтобы там, в кабинете, ничего не перепутали и вовремя, по мере своей усталости сменялись "синхронисты", то всё это дело на свой двойной контроль взял советник президента, во многом бывший и ещё в большем, правда в чём, так и осталось не выясненным, будущий, сэр Рейнджер.
- Мистер, вы готовы? - применяя сво дёрганое нервным тиком веко, посмотрел и тихо спросил Срочняка сэр Рейнджер.
- Да сэр. - Одевая наушники, сказал Срочняк.
- Надеюсь, вы не подведёте себя. - Многозначительно, с долей напряжения в голосе, сказал сэр Рейнджер.
- В себе всегда нужно быть уверенным и тогда не придётся уповать на надежды. - Довольно дерзко ответил Срочняк и хорошо, что сэр Рейнджер уже закрыл за собой ведущую в эту разборную будку-кабину дверь, а то ему, пожалуй, эти слова Срочняка не понравились бы. Правда сэр Рейнджер, прежде чем покинуть пределы этой, так сказать мобильной операторской, ещё раз внимательно посмотрел на мистера Срочняка и зрительно - прижав дёрганное веко к окну - дав тому понять, что он сегодня находится на особом контроле, только после этих действий направился на своё не слишком заметное место.
Откуда он, сидя рядом с тоже советником президента, но уже по иным вопросам, Капутой, принялся за своё внимательное наблюдение за мистером президентом, затем за теми людьми, на которых он смотрит, и по окончании всего этого, за теми людьми, которые сами на мистера президента смотрят, да и вообще, за всем окружением президента. Ну а чтобы всё это незаметно для самих наблюдающих было проделано, как раз и необходимо такое малоприметное место вблизи мистера президента, где ты как будто присутствуешь и в тоже время отсутствуешь. И, конечно, многие уже догадались, кому, как правило, предоставляются все эти малозаметные и оттого слишком привлекательные места.
- Ну, что скажешь? - присаживаясь рядом с Капутой, сэр Рейнджер для связуемости себя со стулом и субъектом своего разговора, задал не требующий смыслового ответа вопрос.
- Смотря, что спросишь? - отлично зная натуру сэра Рейнджера и свойственные ему подходы, соответственно всему этому ответил представитель новой властной с особыми интересами партии, советник Капута.
- Ну, хотя бы то, а что ты думаешь насчёт мистера президента. - Откинувшись на спинку стула и, закинув ногу на ногу, спросил Капуту сэр Рейнджер.
- Могу сказать лишь одно - по делам его узнаете его. - Высокопарно ответил Капута. Но сэра Рейнджера трудно сбить со своей стези и он спрашивает Капуту дальше. - А сами дела-то, будут?
- Но он же нам обещал. - С видом наивного и испуганного подростка, скорее по-детски ответил мистер Капута.
- Ну, раз обещал, то это другое дело. - Усмехнулся сэр Рейнджер. - Что ж, посмотрим. - После небольшой паузы добавил сэр Рейнджер и принялся пристально наблюдать за мистером президентом, который только сейчас увидел того самого товарища президента, в одиночестве только что прибывшего к своей делегации. И как наблюдательно заметил сэр Рейнджер, то мистеру президенту всё же не хватило самообладания и, он нервно дёрнувшись, с тем же импульсом заёрзал на своём стуле.
- Нервничает. - Очень тихо, практически в самое ухо сэру Рейнджеру сказал Капута. И хотя сэр Рейнджер не нуждается в подобного рода иносказаниях и подсказчиках, всё же он вынужден признать правоту Капуты, чей острый глаз по сравнению с его требующим очков глазом, куда лучше видит. Правда при этом, сэр Рейнджер никак не выказывает своё согласие с Капутой, а наоборот, с помощью отвлекающего манёвра пытается сбить того с мысли.
- А кто бы не стал нервничать и пожалуй даже злиться, при виде своего вероятного противника, который пренебрегая всеми устоявшимися международными правилами, с каждым разом всё агрессивней и агрессивней себя ведёт. - Сказал в ответ сэр Рейнджер. Но видимо сэр Рейнджер совсем забыл с кем разговаривает, ведь мистер Капута, будучи советником, а не каким-нибудь низовым выборщиком, часто сам был замешан и определял, что есть допустимая до ушей избирателей информация, а что есть неопровержимая фейковая ложь, так что только не ему говорить такие, только для фастфудного обывателя подходящие объяснения.
И мистер Капута, скорее всего только из-за уважения к долголетию в политике и ещё оставшимся большим связям сэра Рейнджера, не хватает того за оборот рубахи и со зверским остервенением не задаёт ему кулаком в зубы требующий немедленного ответа вопрос: Ты что старый хрыч, вообще оборзел?! А вместо всего этого, только ехидно улыбается и с глубинной подоплёкой, даже очень вежливо обращается к сэру Рейнджеру. - Ты мне-то такую хрень, давай не загоняй.
На что сэр Рейнджер вынужден повернуть свою голову в сторону Капуты, где после внимательной к лицу Капуты паузы приходит к пониманию того, что всё-таки старость не радость и её очаги в виде склероза, в последнее время раз за разом овладевая его мыслью и памятью, так и бьют по нему исподтишка. "Так глядишь, заговоришься и вместо слова аннексия, к потрясению союзников скажешь сецессия. А это уже оговорка по Фрейду и международный скандал. - Вздохнул про себя сэр Рейнджер. - Неужели и моё время пришло, и пора своё место уступить молодым? - сэр Рейнджер с ненавистью посмотрел на довольную и что главное, гораздо молодую, чем у него (где-то лет под пятьдесят) физиономию Капуты. - Да я раньше сдохну, чем ему что-либо уступлю!". - Вдруг нервно завёлся сэр Рейнджер, глядя на Капуту.
- Мистер, что за выражения. - Обдав презрением Капуту, с хрипотцой в голосе сказал сэр Рейнджер.
- Я, конечно, могу более толерантно и околёсно излагать свою мысль, но это не отменяет того, что общий политический тренд смещается в сторону употребления в межвидовом общении всё более токсинных слов, и склонению людей и вещей более выразительными, на грани словами. - Заявил в ответ Капута.
- Вы сэр, конечно, понимаете, кого я имею в виду. - Мистер Капута поспешил сделать эту оговорку, из-за потенциальной возможности сэра Рейнджера использовать всё им сказанное в личных злоупотреблениях по отношению к нему.
- Конечно. - Сказал в ответ сэр Рейнджер и, повернувшись обратно в сторону мистера президента, принялся за прежнее занятие - наблюдение за мистером президентом. Ну а мистер президент тем временем находился в нервном оцепенении при виде своего политического конкурента, который демонстративно игнорировал его и даже из вежливости не кивнул ему - а ведь как мистер президент заметил, что товарищ президент не раз бросал свои взгляды в его сторону (неужели это какая-то тайная игра?).
- Ну и что вы всё-таки на это скажите? - кивнув в сторону мистера президента и на того его конкурента, обратился к Капуте сэр Рейнджер. На что Капута не сразу даёт ответ, а немного понаблюдав за тем, что сейчас делается и творится на лице мистера президента, только после этого высказал свою точку зрения на сложившуюся ситуацию.
- Их нельзя сравнивать. - Дал свой короткий, не предусматривающий разночтений ответ Капута.
- Согласен. - Со вздохом ответил сэр Рейнджер. - Но, тем не менее, сделать оценочное суждение, мы по долгу своей службы обязаны сделать.
- Интересно будет послушать. - Сказал в ответ Капута.
- Может быть и так, но я вынужден вас разочаровать, я, пожалуй, ничего нового и не скажу. - С расстановкой слов сказал сэр Рейнджер. - Мистер президент, как и любой другой президент, - сэр Рейнджер сразу же начал с кощунственного сравнения мистера президента с самым обычным президентом, - является не только лицом общества, его ментальности и востребованности, но и отображением своего времени. - Сэр Рейнджер замолчал и как верно показалось Капуте, не собирался детализировать свою обобщённость сказанного, чем заставляет Капуту нервничать и срываться на слова.
- И это всё? - несколько нервно задался вопросом Капута.
- А разве этого мало для такого аналитика как вы. - Сэр Рейнджер словесно поддев Капуту, заодно демонстративно улыбнулся ему. "Он что этим хочет сказать?", - начал внутренне закипать Капута.
- Да ничего. - Вдруг сказал сэр Рейнджер, продемонстрировав изумлённому Капуте своё умение читать затаённые мысли, своего не слишком следящего за своим выражением лица собеседника (Капута об этом забыл). Ну а пока Капута собирается с мыслями, сэр Рейнджер поглядывая в ту сторону, куда смотрит мистер президент, начинает делать свои выводы из всего им увиденного. - И вот тут наступает тот самый момент, когда на первый план выходит роль личности в истории. - Заговорил сэр Рейнджер.
- Это что, курс введения в обществоведение? - перебив сэра Рейнджера, усмехнулся Капута.
- Я думаю, что нам всем пора вспомнить те основы, на которых строилось современное, так называемое свободное от предрассудков просвещённое общество. - Не сводя своего взгляда с президентов, проговорил сэр Рейнджер. После чего прокашлялся в знак того, что хочет без подсказок высказать свою незавершённую мысль и уже без словесных вмешательств Капуты заговорил. - Так вот, значит личность президента. К ней можно относиться по разному и даже как тебе заблагорассудится, что, тем не менее не отменяет того факта, что она может и не непосредственно, но со временем окажет своё влияние на твою жизнь. А вот как, то это будет зависеть от множества факторов, где один из наиважнейших, личность президента, будет иметь своё во многом ключевое значение. И вот тут я подхожу к самой сути понимания личности президента, которая прежде всего есть личность человека в должности президента, и оттого насколько станут неразрывными между собой эти две личности, как раз и будет зависеть насколько целостной станет сама личность президента. - Сэр Рейнджер сделал паузу, ослабил на своей шее галстук и уже после этого облечения продолжил.
- Как этого достичь? Я могу лишь только сделать предположение. - Сам себе задавая вопросы и тут же отвечая на них, в таком дискуссионном ключе продолжил свой рассказ сэр Рейнджер. - И мои предположения основываются не на домыслах, а на моём знании жизни, со своим основным правилом: для того чтобы чего-то достичь, всегда нужно чем-то пожертвовать. И чем недоступнее цель, тем на большие жертвы приходиться идти. Так и личность президента, его я человеческая сущность, по неизведанным для меня причинам и мотивациям (это уже вопрос частный), идёт на свою главную жертву - она отказывается от самого себя, от своего личного я, и как бы растворяется в личности президента, и в результате чего достигает своей цели, создаёт новую цельную президентскую личность. И только в том случае, если личность человека ставшего президентом, сможет переступить через эту черту называемой своим я, то только тогда он станет тем самым (сэр Рейнджер кивнул головой куда-то, так и неопределённое Капутой пространство), а не тем самым, президентом. - Сэр Рейнджер вновь неопределённо кивнул головой по неизвестному направлению, правда, на этот раз чуть сместив в сторону свою голову.
Ну а когда человек в присутствии своего, хотя бы по гражданскому паспорту (и тут возникают свои сомнения в его патриотичности - может у него двойное или тройное гражданство) президента, позволяет себе такие намёкливые слова и главное, в неопределённую сторону кивки (пойди пойми, на кого он указывает и значит, имеет в виду - а от этого зависит, кого он, в конечном счёте, имеет по полной), то это не может не вызывать настойчивой озабоченности за его судьбу у патриотично настроенной общественности, одним из представителей которой и был мистер Капута.
- А ты не боишься, договорится? - самопроизвольно прищурив один глаз, вывернув свою шею, прошипел Капута в сторону уха сэра Рейнджера. На что сэр Рейнджер недовольно чешет своё потревоженное ухо и, взглянув на Капуту, язвительно отвечает. - Не беспокойся, я всегда сумею договориться. - И Капута это очень хорошо знает, да и кто ему поверит, если он попытается в подробностях озвучить этот попахивающий предательством ход мыслей сэра Рейнджера. Так что мистеру Капуте только и остаётся, как молча сидеть и себя мучить.
Ну а сэр Рейнджер дальновидный и довольно проницательный политик, и для него Капута, можно сказать открытая и к тому же прочитанная книга, в которую он может даже не класть закладки, а по памяти зачитывать наиболее желаемые для себя места. Чем сэр Рейнджер провокационно и решает воспользоваться. И теперь уже сэр Рейнджер прищуривает свой глаз и, наклонившись к Капуте, применяя шипящие звуки, к потрясению последнего, говорит ему. - А разве ты не знаешь главное правило успешного политика - вовремя предать, это не предать, а предвидеть. И как думаешь, предвидел ли я? А?
- Что-что? - одёрнувшись назад подальше от сэра Рейнджера, еле выговорил через свой стянутый изумлением рот Капута.
- А то, что ты слышал или может быть, хотел услышать? - сэр Рейнджер хитро ухмыльнулся, глядя на ничего уже непонимающего Капуту. И скорей всего сэру Рейнджеру надоело смотреть в открытый от изумления рот Капуты и поэтому он решил его вывести из своего зажатого неразумением положения, для чего собственно хлопает того по колену и с радостным выражением лица заявляет. - Что, не предвидел такого ответа? - искренне рассмеялся сэр Рейнджер, заставив так и ничего не понявшего Капуту всё же слегка оттаять и натужно улыбнуться. Ну а как только Капута слегка пришёл в себя и оживился, то сэр Рейнджер с улыбкой на лице говорит:
- Хотя знаешь, для меня глобалиста, все те значения и формы обозначения человеческой сущности, уже не актуальны и считаются пережитками прошлого. Ведь сейчас мы в своём лексиконе используем совершенно новые слова и понятия, которые сообразно своему времени, нужно понимать и осмысливать, а когда будет надо и переосмысливать. Ну а слова без своих смысловых значений, разве имеют право на существование. Думаю, что нет. Ну а корень всякого слова, есть мысль и как говорится, клин клином, а мысль переосмыслением вышибают. И вот здесь-то мы по сути возвращаемся к уже ранее сказанному - ведь понимание через переосмысление делает ничтожным значение того же слова "предательство". И получается, что если как следует использовать своё разумение, то можно не только предательство убрать из своего лексикона, как не имеющее право на своё дальнейшее существование, как минимум в прежнем своём виде, но и множество других понятий потерявших свою актуальность, переосмыслив, дать им вторую жизнь. Так ведь? - Сэр Рейнджер спросил Капуту. И Капута ещё находясь в нервном напряжении, не пожелал спорить и согласился со своим, таким так сразу и не понять, что за собеседником.
- Впрочем, понятие предвидеть, всё также актуально в своём дискуссионном роде. - Добавил сэр Рейнджер, посмотрел на Капуту и, убедившись в том, что тот успокоился, вернулся к началу своего разговора:
- Знаешь, хоть красноречие для политика и счастливый билет в политику, всё же в последнее время мне импонируют деятельные, до степени скупости не многословные политики. Ведь пока мы всё больше говорим, а, по мнению наших оппонентов, разбрасываемся словами, а это, чтобы не говорили любители поговорить, всегда опустошает и ведёт к внутренним потерям, они, наши оппоненты, на этом собирают свой благодатный урожай.
- Банально. - Вставил-таки своё замечание, до сих пор находящийся в недоумении насчёт сэра Рейнджера Капута.
- Может и так. - Опять вздохнул сэр Рейнджер. И тут вдруг на него как будто что-то находит и сэр Рейнджер резко поворачивается к Капуте и, схватив его рукой теперь уже за плечо, приближает его к себе и уже с этого приближенного, глаза в глаза к себе расстояния, со страшным лицом глухо заявляет. - Но тогда почему его молчание так всегда неимоверно бесит. - Сэр Рейнджер ещё с минуту не отводит своего взгляда от лица потерявшегося Капуты, после чего сглаживает свои выразительно-гневные черты лица и, отпустив Капуту, возвращается к своему прежнему положению. Ну а Капута, несмотря на то, что он моложе и покрепче сэра Рейнджера, не предпринимает ответных силовых действий, а наполнившись уважением и ненавистью к своему коллеге, молча смотрит на его профиль, пытаясь отгадать, что же стало причиной этой его вспышки невоздержанности - бессилие или зависть.
"Ненависть, всегда основана на этих двух слагаемых и, пожалуй, комбинация из этих основ и стала той искрой зажегшей сэра Рейнджера", - сделал для себя вывод Капута. Отчего ему почему-то стало очень легко и даже радостно - когда видишь тёмные пятна на солнце, то это несовершенство совершенства, всегда успокаивает уже твоё несовершенство.
Сэр Рейнджер, чьё совершенство политика было оспорено Капутой, тем временем успокоился и с высоты своего дальновидного положения долгожителя в политике - а это говорит о том, что он тот ещё хитрый и изворотливый лис - глядя в сторону развивающихся событий в зале Генассамблеи - новый докладчик выдвинулся к трибуне, чтобы произнести свою речь - делал свои основанные на большом опыте и знаниях внутренних пружин человеческих отношений замечания.
- Как думаешь, почему мы в последнее время раз за разом теряем свои позиции на мировой сцене? - обратился с вопросом, скорее к себе, чем к кому-либо другому сэр Рейнджер (он как смотрел в зал, так и продолжал таким образом сидеть).
- А всё очень просто, мы перестали уважать и понимать, ладно бы только своих партнёров, но и противника. А недооценка противника, хоть и со временем, но всегда ведёт к поражению. - Сэр Рейнджер сделал глубокий выдох и продолжил. - Ну а чтобы этого не допустить в дальнейшем, нам нужно перестать почивать на своей вере в свою исключительность и, отбросив своё стереотипное мышление, начать заново изучать своего так называемого "партнёра". А для должного понимания своего оппонента, нужно как говорится, обратиться к его корням - даже не к истории, которую всё же необходимо знать, а для понимания его менталитета, необходимо узнать их так сказать традиционность. Вот, например, пословица "Что русскому хорошо, то немцу смерть", - сэр Рейнджер вдруг воодушевившись, вновь поворачивается к Капуте и, глядя на него, задаёт вопрос, - как думаешь, что она значит?
На что мистер Капута делает думающий вид и после небольшого своего умственного экскурса в тайники своей памяти, выдаёт свой ответ. - Разницу ментальностей.
- Вот ты это понимаешь, а эти...- сэр Рейнджер зло посмотрел на непоколебимое в своей уверенности окружение мистера президента и не стал заканчивать своё предложение, лишь махнув рукой. После чего сэр Рейнджер, созерцательно уткнувшись взглядом на докладчика, замирает в таком положении и как с боку видит Капута, кажется, по губам докладчика читает то, что он говорит. Что наводит мистера Капуту на весьма волнительную мысль, которую он тут же старается очень глубоко спрятать в себе, чтобы раньше времени не разориентрироваться во внутриполитических раскладах. Впрочем, Капута тоже не последний советник среди президентских советников и он тоже знает ни мало поговорок и пословиц, с чем он и обращается к сэру Рейнджеру.
- А я скажу так. - Заявил Капута и как только сэр Рейнджер обратил на него своё внимание, дополнительно сказал то, что и хотел сказать. - Каждый повар свой борщ хвалит. И это так было и всегда будет.
- Что ж, соглашусь, - после небольшой паузы сказал сэр Рейнджер, - но тут вопрос заключается как раз в том, чем это знание нам поможет в работе с нашим "партнёром"?
- Ну, я вот так прямо не готов ответить. - Замешкался в ответе Капута. На что сэр Рейнджер, пренебрежительно к Капуте опять машет своей уже доставшей Капуту рукой, и говорит. - Ещё приведи в пример нашу пословицу "Для ссоры нужны двое".
- А разве не так? - удивлённо спросил Капута.
- Только не в большой политике. - Усмехнулся сэр Рейнджер и, не считая больше нужным считаться с таким недалёким Капутой, отвернулся от него. Правда сэр Рейнджер не такой злопамятный политик (может оттого, что его старческая память была часто подвержена склерозу или может быть, злопамятливость вообще не свойственна таким с большой буквы политикам) и, он как будто забывшись о ничтожности мистера Капуты, глядя на докладчика задаёт Капуте дающий ему возможность реабилитироваться вопрос. - А вот скажи мне, каким основным или вернее сказать, издревле общим правилом руководствуются в своей политике наши "партнёры". Даю подсказку, у них для этого есть своя, всё та же народная мудрость.
И хотя мистеру Капуте уже надоел весь этот выпендрёж сэра Рейнджера, всё же он не может не оставить без ответа этот его вопрос - сэр Рейнджер естественно посчитает, что он далёк от истины и правильного ответа из-за своей не учёности и глупости, а это не так, хотя бы потому, что он советник мистера президента, а туда без соответствующих качеств не берут. "И если уж совсем фантастично предположить, что в советники к мистеру президенту берут лишь исходя каких-то протекционистских целей той или иной особой группы влияния, то это ... - но дальше Капута не пошёл домысливать. Он вдруг испугался того, до чего он может додуматься в своих не подконтрольных внешним факторам мыслях".
Ну а сэр Рейнджер тем временем, глядя на застывшего в одном выражении Капуту, про себя подумал, что он так и знал, а уже в слух сказал то, что должен был, по его мнению, ответить Капута. - "Пока не грянет гром, мужик не перекрестится", вот то основное правило, которым сами того не замечая, руководствуются наши "партнёры". - И только сэр Рейнджер закончил говорить, как в тот же момент, как будто специально, для всех здесь присутствующих раздался свой "гром" в виде безудержного поведения мистера президента.
"Всё, с меня достаточно, я должен лично с ним переговорить и убедиться...", - яростно, громогласным внутренним криком затмив свой голос разума, заорал мистер президент, так как больше не смог терпеть всего этого умом непостижимого, происходящего в его наушниках действия и значит в голове. После чего он в один момент сбрасывает с себя наушники и к потрясению рядом с ним сидящих персон, подскакивает на ноги и вслед за этим, столь же неожиданно скрывается в дверях соединяющих балкон с внутренней галерей Генассамблеи. После чего своя очередь резко ожить настаёт для начальника секретной службы Кленси, который уже было собрался броситься в погоню за президентом, но к его или вернее сказать к полной неожиданности для него ног, на их пути встаёт невидимое препятствие в виде чьих-то ног, и генерал Кленси в один миг неудержно падает куда-то вниз.
Что же это сейчас было, так и остаётся загадкой даже для ноги мистера Капуты, которая к своей полной неожиданности, с рефлексировав после чьего-то удара по её коленной чашечке, проявила хорошую работу коленного рефлекса и, вылетев вперёд, в итоге и подставила себя под ноги Кленси. Конечно, у людей придирчивых и пытливых, вполне обосновано могут возникнуть вопросы и сомнения насчёт всего тут утверждаемого - ведь для того чтобы коленный рефлекс сработал и проявил себя подобных выпадом, должно обеспечиваться ряд необходимых условий.
Так нога, чей коленный рефлекс предстоит проверить, должна находиться в свободном положении, лучше всего на колене своей напарницы. Ну а для того чтобы нога себя так выразительно себя проявила, что в самых обыкновенных случаях практически недостижимо, нужно чтобы проверяющий имел не только отличную подготовку, но и необходимый подручный инструмент в виде того же молоточка. Правда проверяющий, дабы не случилось осечки, по своему глубокому усмотрению, на этот раз молоточку предпочёл булавку, которая как оказалось, куда эффективнее всякого молоточка в деле нахождения нервных окончаний испытуемого.
При этом, конечно надо понимать, что испытуемый, в именном качестве которого выступил мистер Капута, скорей всего, из-за своих эгоистичных соображений, не согласиться идти навстречу даже убедительным просьбам проверяющего, да и к тому же сам характер испытаний не предусматривал какой-либо открытости, а вот тайны, как раз да. Так что полагаться на то, что мистер Капута в нужный момент (это одно из условий проверки) поставит свою ногу в нужное расслабленное положение не приходилось, и поэтому к нему был применён целый комплексный подход.
Так под пятку ноги Капуты, одновременно с приложением булавки в область бедра этой же ноги, была резко подставлена нога, и как только игла булавки проникла в мягкую область бедра Капуты и он так сказать, воспрял духом, то вслед за этим, его пронизанная нервным током нога, снизу, за пятку, резко подталкивается вперёд и она, как того и требовалось, и выносится в требуемое место - под ноги бегущего Кленси.
И если с самим процессом выдвижения на передовую ноги Капуты, в общем, всё ясно, то кто же был тем человеком, чья заговорщицкая рука так себя проявила по отношению к ноге мистера Капуты, и в чьих тайных интересах она действовала, то об этом можно было только догадываться и при этом необязательно с таким изумлением, с каким Капута смотрел на сэра Рейнджера, надо было на него смотреть.
- Я никому не скажу, что это сделал ты. - Совсем тихо и очень быстро говорит сэр Рейнджер Капуте, окончательно ввергая в полную несостоятельность понимания происходящего этого советника президента. Правда Капута ещё пытается промычать своё: Но. Но у сэра Рейнджера на этот ответ Капуты имеется своё, гораздо звучное "но".
- Лучше заткнись. - Прислонившись к самому уху Капуты, неимоверно звучно для Капуты, рявкает ему туда сэр Рейнджер, отчего получивший лёгкую звуковую контузию Капута хватается руками за свои уши и зачем-то сползает на пол, где усевшись на свои колени, начинает из стороны в стороны покачивать головой. Что может быть и удивительно смотрится, но только не в данный, наполненный невообразимой суматохой момент, где каждый в отдельности чиновник и все вместе, всполошившись после всех этой череды стремительных событий, с бегством президента и падением Кленси, теперь ничего не видят перед собой и сами спотыкаются друг об друга, и даже падают в яростном стремлении выбраться отсюда.