Принципы любви и принципиальность таких отношений в сферах высоких супружеских материй
"Принц Леопольд Второй и Принцесса Татьяна после 13 лет семейной жизни решили расторгнуть свой брак. Оба выражают сложность этого решения, глубокую признательность и уважение, которые они испытывают друг к другу, а также любовь, с которой они шли все эти годы. Те же ценности уважения и понимания лягут в основу их отношений в будущем, отношений глубокой и искренней дружбы. Они продолжат жить и вести активную деятельность на Олимпе, где оба чувствуют себя как дома", - зачитав это абзац светской жизни венценосных особ, Ламбада оторвала свой взгляд от телефона, посмотрела на Адама, и одним взглядом его спросила: Что обо всём этом думаете?
- Предельное лицемерие. - Ответил одним своим взглядом Адам, давая понять, что слова тут излишни.
- А что тебе тут не понравилось? - искрится провокационным весельем, как вдруг это сейчас видит перед собой Адам, находящийся в совершенно в другой памятливой и пространственной геолокации, та она, которая в его память неожиданно и резко прорывалась из какой-то его за памятливости.
И судя по той внутри себя ощущаемой сердечной чувствительности в сторону этой девушки, где имеет место не одна только предельная симпатия, то между ней и Адамом установлены очень даже близкие контакты и есть полное друг с другом доверие и взаимопонимание. На котором могут даже строиться некоторые пути своего и общего будущего. Так что то, что она к нему обратилась с таким воодушевлением и с искренним желанием с ним поделиться своим мнением, было более чем ожидаемо и логично.
Но всему своё время, и Адам, кто имеет возможность руководить этим памятливым просмотром, а может даже воспоминанием из позапрошлой жизни, решает сперва осмотреться по сторонам и понять для себя, где это они находятся. Что в любой другой ситуации было бы не сложно сделать, но когда всё вокруг тебя пространство занято этими прекрасными глазами напротив, от которых ничего в тебе не укроется и не пройдёт мимо - так они к тебе пристально внимательны и заинтересованы - то тебе ничего другого не остаётся делать, как принимать эту данность, складывая общую картинку из того, что тебе открывается с боковых сторон от этой девушки.
Ну а там Адаму открылось не так уж и много, но достаточно для того, чтобы для себя понять, что лучшего места нет на свете. И если это не рай, то что же. И этот сад, в котором они сейчас находились, улегшись на мягкой траве, с этой хорошей очень для него знакомой, есть только часть пасторальной картинки, которую в самой мягкой пропорции освещает и греет солнце, где свою интригующую и заманчивую роль играет с вами коварный ветерок, заглядывающий без вашего спроса в самые щекотливые ваши места, тревожа иногда даже очень сильно ваш разум при виде приоткрытых им завес ваших природных тайн. Но самое прекрасное в этом саду Эдема, без чего он не имел права так называться, то это конечно она. И эта она всё тут собой заполняет. И сейчас она требовательно на Адама смотрит и требует от него пора бы уже ответа.
Конечно, Ева, - а кем же она может быть, как только ею в этом Эдемском саду, - дождётся и притом немедленно ответа от Адама, а от кого же ещё, это столь же логичный и ассоциированный именной ответ.
- Не то чтобы не понравилось, а скажем так, - с остановкой для раздумывания, а может для того, чтобы дать и себе передохнуть от вот такого жизненного наполнения себя, ответил Адам, - вызвало душевное отторжение.
- Так ты у нас душевная и возможно даже, что трепетная на чувства натура. - Усмехнулась Ева.
- Всё возможно. - Многозначительно посмотрел на такую свою интригующую собеседницу Адам.
А той как-то очень щекотно видеть в свою сторону вызывающие столько спорных ассоциаций и вопросов взгляды. Вот она и щурится в ответ, типа ей глаза солнце застилает, да ещё и ветер своим дуновением заставляет слезиться глаза.
- Тогда может разберём на свои элементарные частицы. - Делает предложение Ева.
- Разберём. - Только такой ответ с его стороны и был предполагаем. А вот с чего начать разбор, и вообще, Адаму хотелось бы понять, на чём Ева хочет акцентировать своё внимание, то с этим вопросом сразу и не определишься, и ему надо над этим вопросом, хотя бы как есть подумать.
И, конечно, такое серьёзное отношение Адама к своим словам, Ева не может не заметить, и за это она ему премного благодарна, чуть ли не до дрожи в коленках, как только она себе представит всякую со своей стороны дурь и глупость, которые не слишком хорошие советчики, но что поделать, когда только они её преследует в этом хаосе мыслей. В общем, если всё то, что пришло сейчас Еве на ум подытожить, то она не только благосклонно смотрит на вот такое вдумчивое отношение Адама к собою сказанному - вон как он во лбу нахмурился, не иначе что-то толковое надумал, но только без той самой изюминки, которая позволит обрести им придуманное законченную форму, и здесь он во всём полагается на меня - а она признательно ему за то, что он принимает не единоличное решение, а он ждёт от неё слов помощи, так называемого вектора направленности их будущей дискуссии по следам рассмотренной новости.
И Ева подходит к вопросу оказания помощи Адаму в свойственной ей манере, очень на себя похоже, то есть оригинально. Так она отвлекает Адама от собственных дум тем, что забирается всей собой в корзинку с продуктами, которые они взяли с собой, чтобы разбавить питательным элементом отдых на природе, и начинает к большой заинтересованности и что поделать, раз так оно и есть, к любопытству Адама, по очереди вынимая, перебирать принесённые продукты, выбирая из них самые актуальные к сему моменту.
И первое, что оказалось, как бы случайно в руках Евы, так это бутылка красного вина, которое должно было разбавить сухость во рту и застоявшиеся мысли Адама, если он опять будет в себе чувствовать скованность и проявлять не решительность (не трудно догадаться, кто стоял за выбором всех этих продуктов для пикника на природе).
Ева рассудительно так посмотрела на этикетку бутылки вина с интересным названием "Лангедок-Руссийон", затем перевела свой взгляд на Адама, кто замер в одном положении и ожидании решения на свой счёт Евы, и, покачав головой в сторону преждевременности использования этого средства в сторону укрепления межличностных отношений и связи - попробуйте затуманить мои мысли ясным взором сперва - откладывает бутылку обратно в корзинку, на мгновение задумывается, косясь боковым зрением в сторону яблочного сада, и её осеняет мыслью. Которая получает для себя продолжение в том, что она поднимается на ноги и, - я всего лишь на секунду, - быстрым шагом покидает недоумевающего Адама.
- Это что ещё за фокусы такие? - глядя вслед Еве, начинает возмущаться про себя Адам, вот чего-то такого ожидавший от этого выхода на природу с Евой. Которая категорически отклонила его предложение сходить в ресторан, достаточно резонно обосновав это своё решение выйти на природу тем, что погода сегодня прямо радует своей ясностью и теплом, и ей бы хотелось беззаботно понежиться на природе в самом лёгком платье. Ну и Адам зарефлексованный дурак клюнул на это её завуалированное, заманчивое предложение быть в самом лёгком платье.
А Ева тем временем подошла к первому дереву и давай в его верхушки заглядывать из своего нижнего положения, вызывая информационные вопросы у Адама. - И чего ты там ищешь? - с долей тревоги задаётся этим вопросом Адам, догадываясь о том, что может там искать Ева. Конечно же, для него какой-нибудь ребус и загадку. Ответив на который, только тогда будет можно продолжать наши отношения, двигаясь к конечному результату. А вот окажитесь вы, Адам, не столь умны и сообразительны, как я на вас рассчитывала, то догадайтесь сами, что вас ждёт.
- И что? - ни черта и очень зло не понимает Адам, смотря на то, с каким упорством Ева принялась трясти дерево, перенося на себя это её упорство достигать желаемых результатов. - Так она из меня всю душу вытрясет, если не будет по её-ному.
Так что Адам вынужден быть крайне к ней внимателен и не пропускать мимо любые её действия, приведшие к тому, что она дотрясла дерево до нужного для себя результата - получения с него плода. После чего она поднимает с земли этот плод в виде яблока, смотрит в сторону не сводящего с неё своего взгляда Адама, и довольная очень, радостно ему кивает. Адам в ответ ей радостно отвечает кивком и начинает с долей напряжения смотреть на её приближение к нему, присевшего на корточки.
- Сейчас скажет свою любимую фразу: "Надо уравновеситься с природой". - Всё знает, а может догадывается о Еве Адам.
И вот Ева через эту, с её только слов секунду, возвращается назад, как уже можно понять, то уже не с пустыми руками, а в одной из её рук находится яблоко. С которого Адам не сводит своего взгляда, отлично понимая, что это яблоко предназначается для него, и лучше пусть будет так, чтобы это яблоко не стало яблоком раздора, как это умеет делать Адам из всего проблему по мнению Евы, нагружая самые обыкновенные вещи неожиданными смыслами. И Еве даже интересно стало, что на этот раз придумает Адам, чтобы создать вокруг него и его применения по своему основному назначению особую мифическую ауру. Что, а именно умение Адамом оформить обыкновенную жизнь в оболочку сказочности через художественный вымысел романтики (Адам, плохо от неё скрывая, себя считает сценаристом жизни, а она значит, ему в этом подыгрывает), очень нравится Еве, и она время от времени подкидывает ему вот такие сюрпризы для развития его интеллекта и художественного воображения, а не как он вдруг решил думать, что она вечно хочет его поставить в тупик своим непредсказуемым поведением.
И тут в голову Адама лезет само собой напрашивающийся вопрос: "И что это значит?". Ответ на который так же напрашивается. - Неужели это то, о чём я думаю. - Ну а что Адам сейчас думает, глядя на яблоко в руках Евы, которая со своей стороны не сводит с него всё за ним примечающего взгляда, очень даже для все очевиден.
И посмей только Адам отклонить это её предложение вкусить этот плод от древа познания под благовидным предлогом, мол яблоко не мытое и червивое возможно, а ты сама прекрасно знаешь, какой я плане гигиены и чистоты принципиальный, и не потому, что это у меня какой-то бзик, а всё куда банальней, крайне слаб я на желудок и чуть не то, как я начинаю подвергаться приступам дизентерии. И ты сама не захочешь, что б я испортил сегодняшний вечер, скрутившись в спазмах живота, весь вечер проведя в кустах один на один со своими мыслями, а не как мы собирались изначально, разделить этот вечер друг с другом. На что ответ будет однозначным. Ева в данном случае не знает и не понимает слов разума. И у неё ответ на всё один: "Тогда для поддержания чистоты и гигиены межличностных отношений, и заодно личного здоровья, будет здоровым что ли принять решение нам с вами расстаться. И притом навсегда!". - И как прыснут слёзы из глаз такой беззащитной и смертельно Адамом оскорблённой Евы, что даже небеса не выдержали, сомкнув в укоризненной суровости свои тучные брови. И сразу со всех сторон налетел ветер, принявшись одёргивать Адама от своей фатальной, непоправимой ошибки, пытаясь сбить его с ног и зажмурить глаза, что б дать Еве исчезнуть навсегда с глаз его долой.
Но Адам что за упрямец, стоит на своём, не сводя своего взгляда с Евы, ему видимо доставляет удовольствие смотреть на итоги своего жестокого обращения. Он до такой степени бессердечный и нечувствительный человек, что только садистские методы вызывают в нём шевеление чувств. И небесам ничего другого не остаётся делать в деле защиты Евы, как только с помощью потока дождя остудить пыл Адама. А пока он чертыхается в сторону небес - а я другого от вас и не ожидал, умеете вы испортить праздник и настроение - Ева гуськом покидает это место окончательного разрыва с Адамом. Теперь-то у неё глаза на него открылись, и всё благодаря древу познания добра и зла, к которому он всё не давал ей подойти по причине каких-то там запретов. И Ева, наконец-то, лично убедилась, что это были за запреты такие. Адам предпочитал оставаться для неё мутной, не до конца выясненной личностью, чтобы значит, иметь бесконтрольную с её стороны свободу воли и отношений с кем-то ещё.
А Ева, между тем протянув его Адаму, вот такое его как бы спрашивает. - У вас хватит знаний, чтобы раскрыть рассматриваемую тему. - Таким сюжетным, с яблоком способом однозначно намекая на допотопные теории становления разума в человеке. Который и не стал бы никогда разумным представителем фауны и природы, не примени последняя к нему внешний, раздражающий его нервные и мозговые окончания фактор. Таким образом утверждая за собой первопричинность, тогда как человек всего лишь рефлексирующий элемент животного мира. Он во всех своих действиях отталкивается от внешней среды.
С чем категорически не согласен Адам, у кого на этот счёт имеется свой философский подход. И да, он, конечно, не отрицает значение внешнего фактора для разумной составляющей человека, плюс вся его чувственность на этом построена - окажись на месте Евы кто-то другой, то кто знает, какие бы в нём чувства к ней возобладали - тем не менее, он себя не считает полностью приспособленцем, а раз каждый человек индивидуально по-своему реагирует на внешний раздражитель, то это, как минимум, указывает на то, что не всё так однозначно в природе человека, а каждый для себя требует индивидуальный подход. Что уже указывает на то, что мысленная деятельность в человеке - это не только рефлексирующий фактор.
Так что ему хватит собственного ума, пусть и заложенного в него природой, чтобы справиться с поставленным Евой вопросом.
- Всему своё время. - Многозначительно говорит Адам, беря яблоко из рук Евы и кладя его рядом с собой, таким образом сохранив статус-кво.
- Да ты фантазёр. - Хитро так прищурившись, говорит Ева. А вот что она имела под этим в виду, то разве это важно, когда слово фантазёр так расширяет горизонты мысленного планирования.
- Есть такое. - Соглашается Адам. - И с чего начнём? - Адам даёт право Еве начать дискуссию.
- Дай-ка подумать. - Закатив глаза, сказала Ева. И судя по тому, что она не слишком долго думала, можно предположить, что она давно уже надумала. А вот дерзко себя вести, заявляя, что Еве не свойственно думать, она всегда следует велению сердца, то есть поступает бездумно, то никому не рекомендуется так делать.
- Кабы я была царицей. - Мечтательно проговорила Ева, витая взглядом и всей собой в облаках. Вот честно сказать, таким образом искушая Адама на бездумное и безрассудное поведение этой всей своей романтикой взгляда на обыкновенное стихосложение. И лишь то, что Ева себя решила поправить: "Нет, принцессой будет лучше", позволило возобладать в Адаме разумным началам, и тем самым самому себе с горечью доказать, что человек не раб своих инстинктов, и он может не рефлексировать на очевидные для рефлексов вещи. И что из этого самое удивительное, то не даёт ему рефлексировать его самоличные комплексные рефлексы. Ну это такие рефлексы, которые отвечают в тебе за реальную самооценку, настоянную на самокритичности, которая утверждает в тебе мысль о том, что пока ты не достиг в своей жизни каких-нибудь высот, ты не имеешь права о себе заявлять, как о человеке с кем стоит завести личные отношения. А опираться в себе только на голый пол (во всех смыслах понимания этого слова и выражения), он даже себе не позволит.
- Значит, кабы ты была принцессой... - Адам полушепотом озвучил данный ему Евой триггер, и ...
Кабы я была принцессой. История, основанная на реальных событиях, поданных на ваш слух в разжёванном и по своим местам разложенном виде, как есть языком.
- Я, бл*ь, нахожусь в предельной неуравновешенности и растроенности. - Для большей убедительности и подтверждения этих своих слов (что, пожалуй, было лишне при такой её, бл*ь, физической подачи и пунктуации), принцесса Татьяна изо всех своих сил и возможностей, но при этом не переходя границы безрассудности в сторону порчи своего дорогого всегда имущества, в частности хрустальных туфелек, которыми только и ублажают свои ножки принцессы в преддверии светского раута, где они должны ярче всех блистать, поражая воображение даже повидавших жизнь и виды высокопоставленных сановников и венценосных родственников по другой царственной линии, пристукнула ногой об пол, давая понять своему венценосному родителю, как она предельно раздражена и раздосадована принесённой им вестью о её предстоящем замужестве.
Что само по себе не такое уж страшное событие, но принцессу Татьяну больше всего для себя бесит, а для внешнего потребления удручает, так это то, что её, не спросивши, поставили перед фактом этого судьбоносного для него события, без предварительного с её стороны предосмотра претендентов на её руку, и что этот вопрос уже решённый папенькой-деспотом, если это касается её сердечных дел и дел государственных, здравствующим пока королём Василием Вторым, венценосным помазанником самого(!) путём рукоположения на него епископа Кентерберийского. Тогда как самого Василия Второго всё это не только устраивает, а он даже руки потирает от удовольствия. Он в очередной раз проявил государственную прозорливость в деле управления государственными активами, и не дал бесполезно и бесхозно пропасть тому, что может при умелом инвестиционном обращении принести немалую пользу государству и что главное, доход. Как можно из всего этого понять, то речь шла о принцессе Татьяне, самом важном государственном активе. Который в умелых руках, то есть в руках Василия Второго, может принести, наконец-то, пользу, после столько лет с ней мучений.
Избаловали её в край на свою седую по нынешним меркам голову, и вредничает она даже за гранью своих величественных полномочий. И ладно бы подавай ей самого лучшего, но ей этим не угодишь, ей нужно обязательно чего-то капризного, и обязательно в единичном случае. И пойди тут пойми, что это может быть такое. И видимо она с такой же позиции посчитала смотреть на своё будущее. Нужен ей даже не прынц, а обязательно какой-нибудь махараджа из-за своего экзотического названия. А где ей этих махарадж в нашем захолустье отыскать?! Да не откуда. Так что нечего носом крутить, возьмёшь то, что дают.
И король Василий Второй, при этом серьёзном разговоре чуть ли не на повышенных тонах не папа для принцессы Татьяны, вон чего тут удумавшей, перечить своему родителю в первую очередь и в основном государственной политике королевства, которое никогда не считается с чувствами своих подданных и уж тем более первых лиц государства, которые должны во главе его интересов стоять, не взирая на свои личные интересы, начинает со своей стороны раздражаться и не понимать вздорного поведения Татьяны. - Объясните мне, милостивая государыня (это что ещё значит? Вместо ваше высочество, какая-то там милость), чем вызвано ваше столь не лестное мнение о моём предложении и чуть ли недовольство в сторону претендента на вашу руку, раз вы прынца (в таком произношении титула высокой особы проявлялся местный колорит царствующей королевской семьи Палантеологов, с долей снобизма и снисходительности относящейся к вот таким мирским обвеличиванием себя смертными; а вот к кому они себя причисляли, можно было догадываться, а лучше смотреть на их семейный герб, снисходящей с самых небес лестницей) Леопольда Второго в глаза ещё не видели?
- Так вы хотите, чтобы я самолично в этом своём убеждении убедилась? - вопросом на вопрос, да ещё и с явственной подковыркой отвечает ваше высочество в конце концов, Татьяна, яростно стреляя взглядом в сторону вот такой оскорбительной непочтительности короля Василия Второго. Кто, между прочим, должен выступать защитником всех королевских установлений, где придворный этикет и церемониал, есть основы королевской власти, и если ты, оплот всего этого миропорядка, будешь их нарушать, используя своё служебное положение, то не приведёт ли всё это к бунту в головах подданных. Кто посмотрит на то, что и как вами попирается то, что должно вами как раз защищаться, и посчитает так, что нет в этом мире ничего основательного и непогрешимого. А раз так, то почему бы нам не попробовать сделать так, чтобы всё в этом миропорядке не переставить с ног на голову. Где теперь они, челядь, будет попирать ногами смыслоносителей, представителей высшей власти, а она в свою очередь будет подпирать своими глупыми головам основы новой, демократичной власти.
В общем, вот такой оскорбительный королю посыл бросает этим своим дерзким взглядом Татьяна. - А может батюшка, вы демократ.
И короля Василия Второго, кто, конечно, при своём королевском сроке всегда первый, а такая числовая индексация его правления есть дань историческим временам и положению о престолонаследии, прямо корёжит от такого кощунства со стороны Татьяны, пользующейся так цинично и постыдно этими смутными временами гонения на всё святое и когда-то установленное как незыблемые истины. К чему и относится королевская власть, политая немалой кровью и опылённая прахом стольких поверженных врагов этой королевской власти.
И Василий Второй хотел ещё раз заметить этой капризной девчонке Татьяне на то, что их семейное древо, висящее позади трона, которое является веским и задокументированным основанием для их королевского верховенства власти в отдельно взятой когда-то силой ума и оружия их предков, величественных Палантеологов, территории под названием Лапландия, не ограничивается теми задокументированными на этом древе фактами, а их право на свою созидательную роль на названной территории уходит в глубины исторических сперва, а затем мифических веков. И Василий Второй не побоится замахнуться не на одно из ветхих установлений о предтече всего человеческого рода, заявив о том, что в нём течёт кровь и присутствует ДНК прародительницы всего человечества, Евы.
И Василий Второй через свою генетику и культурный код прямо в себе ощущает не принятие и отторжение всех этих принципов демократии, которая и стала триггером выдворения общих предков из рая. Не устроил, видишь ли, первых людей авторитаризм правления творца, ими посчиталось важнее своё право на личную точку зрения на свободу. Которую они, выдворенные из рая, теперь всю свою жизнь доказывают, между прочим, самыми деспотичными и авторитарными методами.
- Не испытывайте мне нервы. - Своим насупившимся видом Василий Второй пресекает вот такие попытки Татьяны вывести его из себя и таким образом замылить рассматриваемую тему.
- Татьяна, давайте будем разумней. И не будем судить человека, не рассмотрев его по существу. - Василий Второй, как видный и большой политик, не начинает резать правду матку своим категорическим и радикальным словом, а он пытается идти на компромиссы. Что, естественно, не встречает должного понимания в уме молодой прежде всего девушки на выданье, а уж только затем столпа государственной власти и её управления.
- Так же как вы судите своих родственников по одному из ответвлений геральдического древа, на чьи претензии на престол и право слова вы плевали. - Вот такую кощунственную истерику тут закатывает Татьяна, и хорошо, что их разговор происходит в её покоях, без сторонних ушей, а то быстро бы разошлись слухи о том, как король Василий Второй не уважает своих родственников по династической линии, кому так не повезло быть первым в списке претендентов на королевский трон. И они бы не ограничились одними заговорами за кружкой эля, перемывая все его косточки - мудак Василий, вот он кто - а они бы начали компанию по дезинформации населения Лапландии, подводя мысли подданных к тому, что жизнь при праве на демократию куда как вольготней, громче и в чём-то даже сытней. Ведь когда ты во всё горло орёшь, как резанный, то твой желудок расширяется и становится более приёмоспособней, и получается, что в него ты можешь больше направить пищи. А увеличение количества употребления пищи указывает на то, что ты ешь больше и сытней.
На пути к чему стоит Василий Второй, проводящий политику личного сбережения. Которая при правильном угле рассмотрения раскрывает всю свою подлую сущность. Василий заботится не о вашем сбережении, а он преследует одну только цель - на вас с экономить и сберечь для себя больше доходов с ваших сбережений, уходящих ему в карман в виде налогов и податей.
И опять король Василий Второй проявляет на удивление большую выдержку и государственную мудрость, не срываясь кулаком в сторону всего того, что давно нужно было усмирить в Татьяне.
- Может быть поэтому, я рассчитываю на твою, Татьяна, мудрость. - До чего же коварен король Василий Второй, готовый на всё, в том числе и на вот такую неприкрытую лесть пойти, чтобы добиться своего.
А Татьяна, хоть и понимает, к чему в её сторону прибегает батюшка, но ничего с собой поделать не может, слыша в свой адрес вот такую чистую правду. В их немалой по меркам королевских особ семье, она и в самом деле самая разумная. И этот факт не из личного самоопределения и предубеждения возник в её голове, а сему есть задокументированные подтверждения. О коих она не будет сильно распространяться, считая их государственной тайной. Но на одном примере она остановится, что б не быть голословной и дать понять насколько проблематика здравомыслия в их царствующей семье актуальна. Так её старший братец Михаил, так своим умом блещет, что он прямо из него переливается тошнотой и блевотой от ежедневного приёма внутрь стимуляторов разума.
- Хотите, папенька, что б я его за сразу за дурака не приняла. - Всё-таки смягчившись до папеньки, тем не менее не без остроты говорит Татьяна.
- Был бы полный дурак, на тебя бы не позарился. - Очень ловко ставит в когнитивный тупик Татьяну Василий Второй. И теперь ей нужно соглашаться, либо на признание себя достойной только дураков, либо же этот Леопольд не такой уж и дурак.
- Как минимум, глупый. - Кусая губы от злости, пришла к вот такому решению Татьяна. А вот почему она так решила, то это очевидно. - Что б хотя бы казаться умней, нужно искать для себя дуру. И выглядеть на контрасте постоянно дураком...большого мужества стоит. - Татьяна неожиданно прониклась уважением и интересом в сторону Леопольда, кто, не знает она толком по какой причине и мотивации, решил встать на эту тропу героизма. Либо он полный дурак, не понимающий, на что он себя обрекает, и тогда ему что в лоб, что по лбу, либо...Будет интересно с этой его самонадеянностью побороться.
- Но почему всегда получается так?! - вопросила и не пойми кого Татьяна, потянувшись вдохновенно. - Я думала, что быть принцессой самое желанное, и ничто не может омрачить такое своё бытие, а сейчас вдруг выясняется, то и здесь есть свои ограничения. - А вот с этим вопросом насчёт ограничений, Татьяна обращается к папеньке, Василию Второму. Мол, объясните мне подробно, чего ради и в каких дозировках она будет вынуждена терпеть эти ограничения природы королевской власти. И она сильно надеется на то, что слово абсолютно, к этому моменту не относится.
- Ничего по большому счёту для вас не поменяется. Вам просто придётся согласовывать ваши решения с ещё одним человеком. - Говорит Василий Второй, но не до конца, он тут перебивается Татьяной, не могущей стерпеть вот такого в свою сторону жестокого обращения.
- С этим Леопольдом что ли?! - на эмоциях вопрошает Татьяна.
- С ним самым. - Согласно кивает головой Василий Второй.
- Значит, именно он будет стоять между мной и моим желанием? - с такой порывистостью как бы спрашивает Татьяна, что Василию Второму холодком под дых стало за этого Леопольда страшно, и не хотел бы он оказаться на его месте тогда, когда ему вот надо будет встать на пути Татьяны к своему желанию.
- Должен же я хоть раз показать, что я не тряпка. - Вот так себя убедит Леопольд быть мужественным человеком и в своём умопомрачении скажет "нет" Татьяне на её просьбу высказать свою точку зрения на её выбор платья для сегодняшнего бала. А Татьяна всегда такая здравомыслящая насчёт своего супруга Леопольда, ни черта не смыслящего в женских нарядах, дёрнул же её чёрт сегодня проявить в его сторону деликатность и спросить о его мнении о платье, подобранном после стольких жарких споров с самой собой - в этом вопросе личностного выбора у неё не может быть равных спорщиц и советниц. И ею нервно теперь спрашивается, как ей теперь быть с этим платьем. Которое, не важно из какого ума, само собой не компетентного, не одобрил этот подлый Леопольд. Чьё мнение можно было и проигнорировать, и даже его резонное замечание о том, зачем тогда нужно было меня спрашивать, но Леопольд всё-таки выразитель мнения самой непонимающей части культурного слоя их общества, чьё мнения часто не маловажно, и им пренебрегать Татьяне не то чтобы не хочется, а это платье начинает ею видится через призму неудовольствия, и оно вам велико дорогая, вот этой части общества.
- Так вот каким образом он будет загонять меня в рамки личных предубеждений и ограничений. Он исподтишка будет злословить в сторону моего выбора - вам это не к вашему моложавому лицу, а для этого образа жизни вы выросли, ну а что уж говорить о том, в чьи узкие рамки вам не влезть - отравляя тем самым мне жизнь. - Всё должна была понять ещё на этапе вот такого предварительного ознакомления с этим тихушником Леопольдом Татьяна, кто пользуется правилами приличий и этикета, что б скрыть настоящую свою сущность, подавителя всех женских инициатив и установления с ними авторитарных отношений. - Будете носить лишь то, что вам к лицу, кушать то, что вас стройнит и не даёт вам распухнуть до пределов лишнего веса - только на это я могу смотреть с позитивом на наши вечерние отношения - и радоваться тому, что радует моих глаз. - Вот такой предельно циничный Леопольд.
- Угу. - Только и может сказать Василий Второй.
- Понятно. - Так глубокомысленно это сказала Татьяна, что много что стало понятно для Василия Второго насчёт будущих отношений Леопольда и Татьяны, людей прежде всего принципиальных в деле неуступчивости своим взглядам на порядок вещей в этом мире. И кто кого тут подвинет, это даже интересно.
- Раз мы обо всём договорились, - делает удивительные выводы Василий Второй, - то напиши своему жениху что-нибудь.
- Это ещё зачем? - не поняла Татьяна.
- Для установления связи. И по этикету положено.
- Ну раз так положено, - говорит Татьяна, - то давайте его электронный адрес.
А вот теперь уже король Василий Второй впал в растерянность. - Какой электронный адрес?! - негодует Василий Второй. - Только курьерская почта.
- Вы хотите сказать, что я собственной рукой должна буду послать куда следует этого Леопольда. - Подняв перед собой руки, что б не одной только осознавать, что от неё тут требуют, делает вот такое в край неоднозначное заявление Татьяна, которое можно трактовать по-всякому, в плане того, куда она может и собирается послать Леопольда. И Василий Второй даже не чуточку опасается того, что Татьяна до ритуала бракосочетания пошлёт Леопольда по определённому этим ритуалом адресу. Что в их семье, придерживающейся патриархальных и консервативных ценностей, совершенно недопустимо. И Василий Второй начинает сомневаться в зрелости Татьяны, готовая в горячке своей эмоциональности встать на путь греховного исступления.
- Тебе оказать помощь в написании письма. - Василий Второй, предупреждая все эти свои предположения, предлагает Татьяне свои услуги.
- Как-нибудь сама справлюсь. - Категорично и резко пресекает все попытки Василия Второго влезть в свою личную жизнь Татьяна. Вызывая у Василия Второго злость, с которой он немедленно покидает покои Татьяны. Та же, не откладывая в долгий ящик то, что её мучает, да и пока она на взводе, нужно всё это из себя выдавить в письме, садится за столик для такого рода эпистолярных дел, берёт нежного исполнения бумагу, ручку, и совершенно долго не думая, начинает вписывать свои мысли на этот лист бумаги.
- И что она пишет. Не поделишься? - всё-таки перебивает это затянувшееся молчание Адама Ева.
И как это у неё так получается, она опять перебивает всю стройность выстроенной композиции мыслительного процесса Адама, который вдохновение черпает не только с небес, но значительную часть повествования он из себя продавливает. Ну и раз Ева такая нетерпеливая торопыга, не могущая и минутки подождать, то получай то, что заслужила - копипасту.
"Я вам пишу, чего же боле", - зачитывает строчку из одного известного произведения Адам. И надо же, она не потеряла своей актуальности, выглядит как новая и принимается Евой за гениальное начало посвящения в свои мысли адресанта этого послания.
- И что дальше? - и опять всё натерпится Еве, не дающей Адаму осмыслить этот момент.
- Надо подумать. - Говорит Адам.
На что Ева реагирует очень динамично, резко наклонившись в его сторону и подхватив убранное рядом с собой на траву Адамом яблоко, затем чуть ли не всунув его ему в рот, под нос.
- А ну, давай пробуй без этого не нужного никому раздумья. - Прямо толкает Адама Ева к тому, чтобы откусить от яблока кусочка разума. И Адам...
- Смотрите, не обожгитесь. - Вдруг и очень резко перебивает Адама на этом пути голос Ламбады. Адам замирает в себе, пытаясь понять, что происходит, и...
- Не обожгись! - ещё раз в мозгу Адама проносится этот её окрик, целью которого было его предупредить о какой-то такой опасности, которую по всей его видимости со стороны он точно может проморгать, если сейчас же резко не спохватится и не перестанет витать в облаках, взявшись за ум и за что-то такое, что не позволит ему, так сказать обжечься.
И Адаму удаётся своевременно отреагировать на это своё предупреждение со стороны Ламбады и обнаружить буквально перед собой чашку с горячим кофе, которое он собирался отпить из чашки, а Ламбада из каких-то своих личных соображений вдруг посчитала, что он не способен отпить из чашки без того, чтобы не обжечься. И он нуждается, так сказать в наставнике. С чего всё это решила Ламбада и что ещё у неё за взгляды такие на приспособленность Адама к бытию, совершенно не понятно для Адама. О чём он хотел бы выяснить для себя прямо сейчас, но он вдруг наталкивается на знаковый предмет в руках Ламбады, а именно на яблоко, которое она собиралась видимо откусить до того момента, пока Адам не впал в зрительную прострацию при его обнаружении - Адам в этот момент как раз и собирался отпить кофе, а этот вид приложения в сторону своего опробования яблока ко рту Ламбады, на который наложились мысленные фантазии Адама, и привели к сбою его системы позиционирования - и всё это приводит к тому, что Адам представляет из себя человека отрешённого от самого себя и значит не способного совершать самые обыкновенные технические вещи, как тоже питие кофе. А Ламбада всё за ним замечает и решает прийти к нему на помощь с помощью этого окрика.
Что в итоге приводит в чувства Адама, и он с уже осознанным взором смотрит на Ламбаду и чашку в своих руках. Что позволяет Ламбаде вести с ним конструктивный диалог.
- И о чём таком задумались, что готовы были обжечь свой язык? - задаётся с лёгкой иронией вопросом Ламбада, покручивая в руке яблоко, с которого своего внимания не сводит Адам, и можно предположить, что Ламбада догадывается о направлении хода мысли Адама. Он связан с яблоком в её руках.
- Что могла такого сказать Ева Адаму, чтобы быть для него убедительней бога. - Отвечает Адам, держа под контролем яблоко в руках Ламбады.
- Пока не попробуешь, не узнаешь. - Вот такое вдруг говорит Ламбада, протягивая Адаму яблоко.
А Адам и понять не может, что сейчас имела в виду под собою сказанным Ламбада. К чему это всё относится - к его вопросу или это всё импровизация ума Ламбады - и как ему реагировать на протянутое ему яблоко. Вот Адам и застопорился в очередной раз в себе, растерянно смотря на Ламбаду. А для Ламбады всё происходящее в Адаме ожидаемо и совсем не ново - всегда всех этих Адамов ставит в тупик самые обычные вещи, в которых они отчего то ищут скрытые смыслы - и она продолжает продавливать Адама.
- И надеюсь я, что не думаете вы только о тех фиговых листах, подразумевающих и прикрывающих различие между Адамом и Евой, знание о которых раскрылось им в результате пробы плода с древа познания добра и зла? - как-то уж очень пристрастно Адама спрашивает Ламбада, как будто он давно уже сложил мнение по рассматриваемому вопросу и это его мнение в корне не верно и оскорбляет человеческое достоинство Евы. Которая руководствовалась в своих решениях своей внутренней политикой и интуицией, и целью всего этого произошедшего было как раз то, на что сейчас указала Ламбада. Что б Адам, наконец-то, увидел между ними кардинальные отличия.
А вот в голову Адама сейчас залезла совершенно другая мысль. - А что тогда добро, а что зло? - вот таким вопросом про себя задался Адам, с долей агрессивного отторжения посмотрев на протянутое ему Ламбадой яблоко. С помощью которого она собиралась провести в его сторону свои психологические манипуляции, которые она, конечно, иначе назовет, к примеру психологической и адаптированной помощью, тогда как на деле она будет его психику приводить в подчинение этическим нормативам и корпоративным установкам.
Так, к примеру, после того, как он не сможет найти благовидный предлог для отказа от этого яблочного предложения Ламбады, - я эко активист и я не ем зелёных яблок, ну и врёт же, даже не краснеет, - он всё же откусит от этого всученного ему яблока самую малость и что б с его стороны не произошло обмана, то Ламбада проконтролирует за ним весь процесс пережевывания откусанного яблока.
Ну а как только он справится с самим яблоком и искушением послать к чёрту Ламбаду, из-за которой он чуть было два раза не подавился - а попробуйте прожевать на сухую что-то под столь пристальным заглядыванием тебе в рот - и позволил себе посмотреть на Ламбаду взглядом справившегося облегчения, как она как будто ждала этого момента - что так и есть - чтобы обрушить на Адама пронизавшую его до самых нервных окончаний новость.
И начнет она, конечно, со своей заинтересованности в сторону его самочувствия.
- Ну и что чувствуете? - вглядываясь в зрачки Адама и определенно анализируя его, задаётся вопросом Ламбада.
А Адам, что за наивная душа, сразу и не сообразил, с чем может быть связан этот её вопрос. -А что я должен почувствовать? - ничего не сообразит Адам, принявшись себя ощупывать на предмет самочувствия. И вроде бы пока что нет никаких отклонений от нормы, но тем не менее он начинает ощущать на себе мнительность, на которую так умело нажала Ламбада, уж точно не просто так его спросив о самочувствии.
- И что она подозревает? А точнее, что она в мою сторону задумала, а затем через это яблоко вложила?! - с долей нервной истеричности вопросил себя Адам. А так как у страха не только глаза большие, но они смотрят зачастую в самую психологически неустойчивую и стыдливую сторону, то Адам начал чувствовать брожение со стороны своего желудка, кто первый принял за чистую монету слова Ламбады о скрытой опасности откусанного Адамом яблока. Где первый удар, между прочим, принимать ему. А в связи с тем, что никакой антидот не предусмотрен в такого рода психологических делах, где взятие на понт есть только часть схемы, по твоему убеждению, в чём-то, то как говорится, дело спасения утопающего, дело рук самого утопающего. И желудок сам на себя берёт функции антидота.
А если учесть его функционал и возможности, то не трудно догадаться о путях его спасения себя и общего организма Адама. Так что то, что мысли Адама сейчас направились в одну сторону, было логично.
О чём прекрасно осведомлена и Ламбада, и она само собой, встанет на пути вот такого освобождения Адама от вынесенного ему женским сообществом приговора - знать и быть в курсе того, что хотят от него женщины. А хотят они - в данном случае выразителем их общего мнения является Ламбада - что б Адам сидел тут и слушал, что ему скажет Ламбада, когда ему это предельно сложно сделать. Но именно так и проверяется ваше умение слушать и быть усидчивым человеком.
- Нет, я так не думаю. - Перебил все возможности для вот такого хода развития ситуации с собой Адам, ответив на вопрос Ламбады. При этом Адам очень здраво не стал упоминать о том, что он вообще об этом не думал.
- Интересно. - Многозначительно так сказала Ламбада, посмотрев на Адама из-под слегка опущенных ресниц. Чей сдвиг чуть вниз, если Адам заметит, то разговор с ним приобретёт одну смысловую окраску, если же он проявит слепоту, то тут разговор с ним будет другой. А вот какой в итоге, то это решать Адаму, к кому Ламбада обратилась с новым вопросом. - Как считаете (здесь Адам рефлекторно напрягся, решив, что разговор зашёл в сторону оплаты счёта за обед), человек это тот, как он о себе думает или же тот, как о нём все думают?
- Хм. Я как-то не думал о себе в таком качестве. - Ответил Адам, судя по его открытости, то достаточно искренне.
- А не хотите подумать? - задаётся вопросом Ламбада.
На что Адам по сторонам озирается, затем останавливается на Ламбаде и вот что ей говорит. - Здесь не выйдет. Мне не получится от вас и от внешнего фона отстраниться.
- А вы попробуйте. - Говорит очень убеждающе Ламбада. И Адаму прямо хочется подумать, и не только над ею предложенным вопросом, а он не прочь подумать о более глобальных для своей частности вещах. Например, о своём месте в жизни общества и его частностей, в том числе и вот таких людей, как Ламбада Розальевна. Ну а чтобы Ламбада Розальевна сразу себе не вообразила много чего, а она должна знать, что она не одна в этом мире такая, от кого глаз трудно отвести без того, чтобы не подумать о причинах и следствиях такого друг к другу внимания, Адам ещё раз отводит в сторону зала, и от неё в том числе свой взгляд, что б зафиксировать на этом моменте её взгляд (а теперь вы подумайте, что всё это может значить) и затем вернуться к ней, чтобы продолжить свой зрительный, много мыслей вызывающий контакт.
И только Адам одёрнулся головой в сторону своего возвращения к Ламбаде - а первая часть сценария прошла без сучка и задоринки - как входная дверь в кафе открывается, и Адам ничего с собой поделать не может, так категорично в нём настроены и действуют рефлексы, как только в обратную сторону, и резко притом, одёрнуться, что б ничего мимо себя не пропустить из того, что вызвало в его глазах рябь, дрожь в теле, а в сердце лёгкий перебой в ритме. А если быть более прямолинейней и ближе к тому, что увидел Адам, то, как бы это не банально звучало, то в дверь вошла самая обычная посетительница, как на это смотрят люди со стороны Ламбады.
Ну а если Адам и такие как он люди считают, что ярко выраженная и подчеркнутая с помощью специальных средств макияжа красота более чем вас красит и представляет в особенном привлекательном свете, плюс некоторые внешние детали в вас выставляются на оценочный показ, то это ещё не веская причина и повод забывать о тех людях рядом с вами, кто между прочим ведёт себя более ответственно и воспитанно, проявляя уважение к своему спутнику, не отвлекаясь по сторонам и не отдавая видимого предпочтения первой встречной. Так что вполне понятна более чем рассудительная реакция Ламбады опять Розальевны на вот такого рода выходки и одёргивания Адама в сторону откровенного пренебрежения собой правил этикета и поведения за столом. И Ламбада Розальевна тут не сколько не передёргивает - на себя бы посмотрели со стороны - заявляя открыто и честно о том, что у вас, Адам, от таких предельных нагрузок, шея свернётся.
Что вслух ею было озвучено в самой деликатной манере.
- И что? - вот так деликатно спрашивает Адама Ламбада Розальевна, считаясь и уважая его право на личные взгляды на чтобы то угодно. И если Адам захочет знать её мнение о чём угодно, в том числе о манере некоторых людей так себя вести, не считаясь с мнением окружающих - для некоторых индивидуальностей только их мнение и существует - и они никого дальше своего носа не видят, то Ламбада Розальевна всегда готова ввести в курс Адама насчет опасности случайных связей. О чём и Адам должен иметь представление и знать, к чему приводят случайно возникшие, как правило с отрицательным балансом токи напряжения. К вашей разрядке. И не в сторону релаксации.
На что следует на не удивление Ламбады Розальевны строптивая и в чем-то дерзкая реакция Адама.
- Что и? - вот так отвечает Адам. И одно только непонятно сейчас Ламбаде Розальевне, он из себя дурака строит, или же он ее тут за дуру считает. А если все это подытожить, то кто-то обязательно должен остаться в дураках.
- Вам мешает к ней подойти и познакомиться, если в вас всё к этому так и тянет. - А вот это уже интересный с её стороны заход. И Адам даже растерялся от такого неожиданного с её стороны поворота.
- Вот так просто? - делает из всего сложности Адам после того, как он ещё раз убедился в физической недоступности этой красотки, само собой, в самой кричащей расцветке платье, то есть в красном. А для чего вот такого цвета, да ещё и платья на себя одевают, итак, по всем параметрам красотки, которым и надевать на себя ничего не стоит, чтобы ещё лучше выглядеть (разве что только ради приличий), Адам совершенно не понимает и понимать не хочет, смотря бездумно на выбранный ими характер отношений с окружающей действительностью. Где всё вокруг с отпавшими челюстями смотрит в край предвзято в их сторону, пытаясь найти для себя оправдание своему в её сторону бездействию (не нужно объяснять к какой категории общества это всё относится).
И Адам нашёл достаточно резонное и убедительное объяснение своему бездействию в её сторону. - Не может в жизни вот так всё совпасть. - Рассудил про себя Адам. - Мне назначается вот таким странным способом встреча с Ламбадой Розальевной, а если верней, то с психоаналитиком, решившим провести свои опыты над людьми на вот таких выездных сессиях, и во время этой встречи, как, впрочем, и предшествующее этой встрече событие было не самого тривиального толка, перед моими глазами предстает вот такое событие с такой красоткой, которую я за всю свою прошлую жизнь, насколько я её помню, кроме как в кино, ни разу не встретил. Именно факт нагромождения в одном месте и во времени стольких, только с виду случайностей, указывает на их не случайность, а на спланированность. И чего от меня добивается Ламбада путём введения сюда этой красотки? - подытожил свои размышления Адам, боковым зрением наблюдая за этой красоткой в красном платье и замечая за ней, как не странно, стереотипность поведения.
Так она ожидаемо от неё представлением мужской части населения, прежде всего тебя, серая личность, не замечает - остальных уже всех скопом после - смотрит на всех и вокруг свысока и немного сгоряча своим разжигающим внутри твоей груди огонь взглядом, при этом некоторая вульгарность и вызывающее поведение нисколько не портят её общий фон, и больше того, тянет ваш сторонний взгляд все за ней замечать и приглядывать за тем, что б она там в себе не переусердствовала в плане зарядки общей энергии и оставила часть своей энергии для своего внутреннего развития.
И вот на таком откровенно интересном и нравоучительном моменте, Ламбада Розальевна, явно испытывающая интуитивные муки ревности в сторону непрошенной учительницы в области нравов, берёт и отвлекает на себя внимание Адама своим ответом на не задачу Адама.
- А как ещё. - С явным удивлением даёт ответ Ламбада Розальевна. А так как Адам был некоторое время не на себя отвлечен, то он не сразу понял, о чём это сейчас ему говорит Ламбада Розальевна. И Адаму понадобилось время, чтобы сообразить, о чём они тут с ней разговаривали. А пока ему надобилось это время, Ламбада Розальевна принялась накидывать новые вопросы.
- Вам разве что-то мешает? - вот такую наивность спрашивает она, как будто и в самом деле не понимает, что людям всегда что-то несущественное мешает наладить между собой крепкую связь и отношения. И чтобы сломить эту малосущественную преграду между людьми - например, их предубеждения против себя, а не за - нужно что-то очень существенное предложить.
- Скорей всего неуверенность. - Даёт ответ Адам, пожимая зачем-то плечи.
- Именно так. - Подтверждает Адам. - И как быть не уверенным, зная логику и принцип построения логических цепочек. - А вот это объяснение Адама требует пояснения.
- И что доказывает логика? - спрашивает Ламбада Розальевна.
- Такие, как она не для таких как я созданы. - Даёт только себя удручающий ответ Адам. На что Ламбада Розальевна смотрит с более оптимистической позиции, и это понятно, она лицо незаинтересованное и ей ни холодно, ни жарко оттого, как на тебя вот такие люди в красном смотрят.
- А на чём построены эти ваши убеждения? - задаётся вопросом Ламбада Розальевна. - Надеюсь, это не мифотворчество вашего закомплексованного сознания.
- На правде жизни. - Вот такое выдаёт Адам, удивляя, конечно, такой своей зрелостью. Хотя может быть только напускной, которая берётся через чтение обложек книг с этими жизненными знаниями.
- И что она говорит?
- Каждой твари по паре.
- И как я понимаю, вы ей не пара.
- Да.
- По какой шкале измерения? - спрашивает Ламбада Розальевна.
- Да по той же финансовой. - С тяжким выдохом отвечает Адам.
- А что насчёт него? - задаётся вопросом Ламбада Розальевна, кивая в боковую от них сторону. Куда поворачивается посмотреть Адам, и вот что он там видит. А видит он в предел хамоватого типа, кто своей запредельной наглостью компенсирует в себе все имеющиеся в нём недостатки. А именно ничего из себя не представляющий по внешним характеристикам вид, который в данном случае является полным отражением его внутреннего душевного мира, которого по большому счёту и нету, а он так только привычно называется. За ним можно было бы и другого много чего заметить не представляющего интереса для тех людей, кто представляет повышенный интерес у этого типа, у той же красотки в красном, на кого он так беспредельно пялится и с наслаждением облизывается всему тому своему представлению в её сторону, которому он решил вот так цинично её подвергнуть, да только и этого было достаточно для Адама, чтобы переполнить чашу его возмущения и терпения. А как себя ощущает эта красотка под такими взглядами этого типа, так и поедающего её своим взглядом, и представить себе трудно.
И Адам, переполнившись в себе нервными эмоциями, видимо руководимый ими, а не своим рассудком, как-то вдруг для всех за их столом подскакивает со своего места, и ...сразу не может сообразить, для чего он подскочил на своих рефлексах. И ему однозначно нужна помощь, чтобы понять, чем он руководствуется сейчас в своих движениях и к чему это его ведёт.
И тут на первый план его внимания выходит Ламбада Розальевна, всё знающая о психической и эмоциональной составляющей человека.
- Вы это куда собрались? - как бы с незнающей стороны спрашивает Ламбада Розальевна, но на самом деле она запускает в Адаме процессы формирования той цели, ради которой он подсознательно себя оживил в сторону этой несправедливости, творящейся так безнаказанно со стороны того хамоватого типа, уверенного предельно, что никто ему не указ и никто тут не посмеет ему указать на неподобающее поведение в сторону той девушки в красном, кого он принялся раздевать своим похотливым взглядом.
- Мне нужно ещё кофе. - Говорит Адам, и не давая возможности Ламбаде Розальевне перебить ход его мысли заявлением о том, что его чашка с кофе до сих пор полна и даже ни разу не отпита, быстро скрывается в сторону административной стойки кафе. Откуда он очень даже скоро возвращается, но не туда, откуда он вышел, а Адам видимо плохо ориентируется в пространстве, и он направил свой ход в сторону столика с этой красоткой в красном. Что вызывает у Ламбады Розальевны приступ особого интереса, и по этой возможно причине, она своим не указанием Адаму, мол, я здесь, не мешает его ходу к преодолению в себе неуверенности. И как сейчас представляется Ламбаде Розальевне, Адам переступит через свои страхи перед прежде всего самим собой, о ком он отчего-то боится заявить и представиться в полную силу - я, мол, такой, так что принимайте меня или нет какой я есть; а вы разве не точно такая - но к некоторому её непониманию Адам проходит мимо столика с этой красоткой в красном, и идёт он... К тому хамоватому типу, кому он перекрывает собой обзор красотки в красном, вызывая у того приступ озлобленного нетерпения в сторону кого-то, кто посмел стать на пути к его цели. Так что минимум что сейчас с его стороны заслужил Адам, так это неприязненное в край отношение этого типа, чьё терпение не бесконечно и будет лучше для Адама, если он поторопится с глаз долой смыться.
Но к разрастающемуся удивлению и чуточку изумлению этого типа, этот вставший на пути его мировоззрения человек, не только не торопится выполнить его зрительные рекомендации, а он, -откуда в нём такая безмерная самонадеянность взялась, - с видом человека, имеющего в себе по всем вопросам с тобой, хамло, разногласия, упираясь в него взглядом, начал на него угрожающе надвигаться. А этот, до сего момента беспредельно нагловатый тип, явно не ожидавший того, что мир так тесен и в одном ореоле обитания не один он такой хищник, в некоторой степени растерялся, глядя немигающим взглядом на приближающего шаг за шагом к нему Адама, и даже не пытаясь ему что-то со своей стороны противопоставить. В общем, оставляя решение с собой вопроса за Адамом.
А вот Ламбада Розальевна, единственная кто смотрит на Адама с активной позиции вовлечения. И она, видя, к чему всё идёт, решает вмешаться, новым окриком: "Адам!" дав понять Адаму, что он перепутал столик и ему нужно сюда идти.
Ну а когда что-то под рабочую руку делаешь, то зачем тогда после так удивляться произведённому вашим вмешательством эффекту, как это сделала Ламбада Розальевна, откровенно плохая актриса и Адам ни насколько не поверил ей в том, что для неё всё это стало шоком, а не спланированной акцией с ожидаемым итогом - ошпариванием того хамоватого типа горячим кофе, который крайне трудно удержать в равновесии, когда ты резко отзываешься и оборачиваешься в зовущую тебя сторону.
После чего всё вокруг Адама так быстро закрутилось - все, кто находился поблизости от этого места происшествия, отчего-то принялись передвигаться ускоренным темпом. И быстрее всех начал двигаться ошпаренный Адамом тип. Кому видимо горячие эмоции окончательно затмили ум и разум, и он начал выказывать претензии не Адаму, как прямому обжигателю его нервных окончаний в области бикини, а он начал самой предельной искренности словами клясть весь белый свет и тех падл, кто его заверил и уверил в том, на что он, как олух согласился за такую мизерную плату.
Чем он предельно заинтересовал Адама, в первый раз увидевшего такого находчивого гражданина, кто во всех своих бедах винит (в данном случае по делу) не бытовую изнанку жизни, с людьми её представляющими, а он, явно человек с большой фантазией, обвиняет некие могущественные силы, которые вертят простым человеком как хотят.
О чём Адам непременно его расспросил бы, да вот только он чуть ли не сразу покинул своё место и это заведение, оставив Адама самому домысливать произошедшее. Что лучше всего делать за своим столиком, куда Адам и вернулся. Где, конечно, ему спокойно проанализировать результат своей эмоциональной вспышки не дают, так демонстративно разглядывая со стороны Ламбады Розальевны.
- И что хотите сказать? - спрашивает Адам.
- Главное то, что она хочет сказать. - Очень неожиданно отвечает Ламбада Розальевна, кивая в сторону от их столика. И только Адам одёргивается в указанную сторону, чтобы посмотреть на что указывает Ламбада Розальевна, как перед его глазами сперва появляется красное платье, затем он поднимает глаза на её носительницу, в очень преступной близости наклонившуюся в его сторону, и вот такое многозначительное, с придыханием от неё слышит. - Значит, Адам.
Словесно ответить ей Адам, конечно, не способен, у него спазмом схватило не только мысли, но и челюсть. Так что ему пришлось довольствоваться удаляющейся в такой невесомой походке красоткой в красном.
- Значит, говорите, что вам нужно подумать. - И опять влезает в ход мысли Адама Ламбада Розальевна, на которую он смотрит недовольно, но при этом ничего не говорит, ожидая, к чему она это ведёт.
- Не буду вам мешать. - Говорит это Ламбада Розальевна, и раз, покидает вначале место за столом, а затем и само кафе, заставляя естественно задуматься Адама над всем случившимся. И, конечно, и это предполагалось Ламбадой Розальевной, она весь ход его размышлений вмешивалась своим незримым присутствием и комментариями, тогда как сама заверяла, что не будет мешать. Ну а когда официант принёс счёт, то Адам ни о ком не мог так близко к себе думать, как о практичности психоаналитиков, так умело совмещающих работу и удовольствие.
- Надеюсь, что у неё не такой горький осадок остался от обеда. - Расплатившись за обед в кафе, Адам так же близко понял, что этот осадок от обеда имеет привкус голода для него. И не трудно догадаться почему. С чем Адам быстро покидает помещение кафе, и идёт по коридорам торгового центра, ориентируемый своими нюхательными рецепторами. Которые выводят его на улицу, а там к какой-то забегаловке на колёсах, источающей такие умопомрачительные запахи, что Адам ничего с собой поделать, как отдаться искушению съесть самое жирное и вредное из того, что здесь предлагается. А именно жирный беляш, проглоченный им за раз. Ну а то, что ему как-то сразу стало тяжело в желудке и в голове как-то муторно, то надо прожёвывать то, что ешь.