- Ваши фамильные идентификационные данные? - звучит вопрос и искажённый голос Максимилиана через фоновый передатчик, установленный в комнате для собеседования. Ну а Альфис, кто единственный находится в комнате для бесед с персоналом, может на этот раз не сильно спешить со своим ответом, а он может потратить на ответ столько времени, сколько он считает нужным, чтобы его ответ наиболее соответствовал цене-качеству. Где скорость ответа не должна вредить ценности ответа, и наоборот, неспешность не стать причиной на вас счёт решения, что вы, тугодум, хоть и молодой ещё человек.
А вот Альфис имеет на себя точно особенную точку зрения, и чего он точно не хочет, так того, чтобы его записывали как одного из многих человеков, не имеющего в себе той самой воли, которая не позволит никому с собой не считаться, и он всем вам покажет, какая он не такая как все, личность с большой буквы.
- Всё он же, Альфис Эммануилович Македонский. - Представляется Альфис, человек, как Алексу сейчас прежде всего выясняется, а Максимилиан, скорей всего, уже давно в курсе всего этого, интересного и разностороннего мироустройства в себе столь разных направлений движений мысли личности людей, не от одной сохи происхождения, а в деле формирования личности Альфиса принимала деятельное участие целая плеяда деятелей-филантропов самых разных и что главное, различных направлений идеологем и мыслей. Как минимум, так себя голосом Альфис подаёт ни капельки не дрожащей тварью, а вот испытывающим восторг права имею, то точно.
На что у Максимилиана, как оказалось, есть что интересное спросить и отреагировать.
- Не хотите ли вы сказать, что подумываете о трансграничной транспортации вашей личности? Свой трансграничный переход из одной личности в другую? - вот такое спрашивает Максимилиан.
- Я всего лишь сказал таким образом, что я вправе на любую и в том числе и на такую свободу самовыражения. И вопрос той же обезличенности лежит в области моего личного права и компетентности, где первое отвечает за второе. И я бы попросил в этом вопросе не оказывать на меня давление, а лишь только содействие. - Как отчитал Максимилиана ответил Альфис.
- Как я понимаю из этого вашего ответа, то ваш род деятельности остался на всё том же уровне вашего интереса. - Сделал интересное для Алекса предположение Максимилиан.
- Вы верно понимаете. - Дал согласный ответ Альфис.
- Так и запишем. Защитник неписанных правил. - Говорит, но недоговаривает во всех смыслах этого слова Максимилиан, на этом слове перебитый возмущённым Альфисом.
- Это что ещё за подмена понятий! - на удивление Алекса нет пределу возмущения такому ещё минуту назад сама невозмутимость Альфису. - Прошу вас меня не путать этими вашими когнитивными уловками разума лингвистики. Если я защитник неписанных правил, то на каком юридическом основании вы намеренно считаете возможным оформить письменно это направление моей деятельности.
- Де-факто, то есть фактически. - Контр аргументирует Максимилиан.
- Де-факто я с вами не соглашаюсь, протестую и готов подать апелляцию. - Так и бурлит всё в Альфисе.
- Это говорит лишь об одном. - Максимилиан делает намеренную паузу на удержание Альфиса в кризисе своего отношения к действительности, с однозначным предполаганием, что он её не выдержит. Что так и произошло.
- О чём? - вопросил Альфис, не сумев выдержать неизвестности в этой недосказанности Максимилиана.
- О том, что вы самый отдающий отчёт своим действиям специалист около права. - Даёт ответ Максимилиан. И, блин, Альфис ничего не имеет против этого заявления Максимилиана.
- Ваш социальный рейтинг? - задаёт не совсем ясный для Алекса вопрос Максимилиан.
- Соответственен кредитному. - Даёт ответ Альфис.
- Кредитный? - кратко спрашивает Максимилиан.
- Полноправный. - Отвечает Альфис.
- Его загруженность?
- В пределах разумного. - Отвечает на последний заданный Максимилианом вопрос Альфис, и на этом беседа с ним подошла к концу. Что не значит, что она была совсем окончена, как вскоре выяснил Алекс, у кого по ходу этого разговора с Альфисом возникло множество своих вопросов к Максимилиану. Вот только сейчас наступил новый этап взаимодействия с Альфисом, в сторону которого имеется одно пока что служебное поручение, и Алексу придётся подождать со своими вопросами, наблюдая за тем, что дальше происходит в кабинете с Альфисом в нём.
Так находящийся прямо под зеркалом встроенный лоток, выдвигается в сторону своего открытия для Альфиса. И Альфис, определённо знакомый с тем, что и как здесь работает, поднимается со своего места и подходит к этому лотку. Из которого он вынимает плотный пакет. На котором отпечатан адрес и время доставки. И если адрес не вызывает у Альфиса вопросов, то насчёт времени доставки у него есть уточняющие вопросы.
- Какова погрешность измерения времени? - спрашивает Альфис.
- Логическая.
- Какова вероятность человеческой погрешности? - задаёт новый вопрос Альфис.
- Социологическая. - Даёт ответ Максимилиан.
И на этом всё. Альфис всё для себя выяснил. С чем он и покинул пределы этого кабинета.
А вот у Алекса теперь появились новые вопросы на счёт увиденного сейчас. Которые он бы и задал, если бы Максимилиан его в этом праве ограничил, предупредив своими ответами, поясняющими много из того, что не понял Алекс.
- Одной из наших обязанностей перед обществом является налаживание связей между людьми, как, к примеру, с помощью курьерской доставки. Что только с поверхностного взгляда на неё кажется самым элементарным событием. Тогда как всё не так, а из вот таких связующих нашу жизнь событий и складывается известный нам мир и жизнь в нём. Где мы всю нашу жизнь занимаемся одним, обработкой, получением и передачей информацией, в каком бы виде она не была. - Максимилиан закончил с этим прологом и перешёл к конкретике с Альфисом. - Так перед Альфисом поставлена задача, доставить пакет по своему адресату. Где время доставки обозначено "вовремя". Которое и есть главное условие доставки этой корреспонденции. Что даст нам возможность отследить и проанализировать этот временной этап, неважно к какому значению он придёт. - Максимилиан всё это сказал, и пока есть некоторое время на один только вопрос со стороны Алекса, он внимательно его слушает.
А Алекс, если честно, то мало что понявший из сейчас сказанного Максимилианом, из-за вот такой требовательной к нему спешки, и не успел сделать хороший выбор из того множества вопросов, которые в нём сейчас скопились. И он задал первый, какой ему попался.
- А какая ещё есть погрешность измерения времени? - спросил Алекс.
- Математическая, физическая, да мало ли их. - Как будто отмахнулся от назойливости Алекса, так сказал Максимилиан, собираясь на выход из этого их общего помещения. Тогда как Алекс ещё хотел бы повременить, у него сейчас наметился задаться очень важный вопрос.
Но он был вынужден его и другие вопросы отложить на неопределённое будущее, так как Максимилиан настойчиво и убедительно предложил Алекс проследовать вслед за ним. А вот куда, то Алекс взял себе за разумное правило, не лезть под руку решений и действий Максимилиана с вопросами. Что ему полагается знать, ему покажут и объяснят.
Что так и оказалось, когда Алекс был приведён Максимилианом, как понял Алекс, то в подземный гараж для служебного и при этом очень необычного транспорта. Чья необычность заключалась, прежде всего, в том, что Алекс никогда не использовал и не видел хотя бы использование вот таких, с виду с человеческий рост капсул, для человеческого перемещения. И если это не картинка для какого-нибудь рекламного сюжета, - так-то здесь всё очень впечатляюще выглядит, уходящий вдаль ярким светом подсвеченный гараж, где бесконечными рядами стоят эти автономные капсулы всё белого цвета, в одной номерной идентификацией - No8, - то Алексу есть повод и возможность безмерно удивиться этой фантастической картиной.
Что он и сделал, с восторгом не удержавшись от вопроса-подразумевания. - Прямо как в звёздных войнах. Это всё настоящее?
- Скажу больше. Это всё работает. И не как испытательные образцы. - Хоть это и было сказано Максимилианом без чувственной в нём поддержки, как есть, хладнокровно, всё же Алекс был уверен в том, что Максимилиан испытывает в себе большую уверенность при виде тех возможностей системы, которые она в себе развила и благодаря его поддержке.
- Как я понимаю, мы сюда не зря пришли? - Алекс задаёт наводящий вопрос.
- Определённо. - Даёт крайне туманный и невразумительный ответ Максимилиан, выдвинувшись к одной из капсул, находящихся в самом ближним к ним ряду. Подойдя к которой, он с удовлетворением её окинул взглядом, после чего приложил руку к месту рядом с капсульной дверью, где находилось считывающая плата. Далее произошла фиксация и считка информации с его руки, что привело к тому, что дверь капсулы, с таким объёмным звуком, отхлопнулась от своей стяжки с капсулой и с помощью доводчиков раскрылась.
Максимилиан перевёл взгляд на Алекса и пригласил его пройти к капсуле и ознакомиться с её содержимым функционалом. Алекс принял его приглашение и подошёл в предельную близость к этой капсуле. Здесь он заглянул внутрь неё и так сказать, многого в ней не увидел. И если описать им увиденное в самых к месту словах, то там было всё строго по делу. А если более дотошно и без этой аскетичности в своих выражениях (что за скромность такая гостевая), то эта капсула предназначалась для автономного перемещения в пространственной области наших физических и умственных знаний только для одного пассажира, - в капсуле имелось только одно место, - где он с помощью панели управления руководил этим своим перемещениями по пространствам.
А вот и последовали свои подтверждения всему надуманному Алексом насчёт функционала этой капсулы. - Эта автономная капсула, - по следам наблюдения Алекса Максимилиан взял слово, - следования по нейронной сети социального пространства. Она движется строго по заложенному в неё маршруту следования. И заложенное в неё функциональное название "автономная", отвечает множествам направлений её такой обособленности. Где главная её техническая характеристика заключается в том, что она работает автономно от визуальной реальности. То есть она обладает технологией стел-с для человеческого глаза, для которого она совершенно невидима. Плюс в неё на время её следования по своему маршруту, по нейронному пути отслеживаемого объекта, заложены физические законы смягчения своей физической реальности до воздушности. Что позволяет ей и находящемуся в ней лицу, обретших значение сознательности, мысли, проходить сквозь любые физические объекты беспрепятственно. - Максимилиан сделал паузу для Алекса, у кого однозначно появились вопросы к нему. И они действительно появились.
- Отслеживаемого объекта? - спросил Алекс.
- В данном случае Альфиса. - Даёт ответ Максимилиан. А вот это интересно и в тоже время расставляет многое из невыясненного для Алекса по своим местам. И остаётся только выяснить некоторые нюансы, о которых Алекс только было заикнулся: "А...", как был тут же перебит прозорливостью на свой счёт Максимилиана. - Я думаю и рассчитываю на то, что ты справишься. - Говорит Максимилиан. И разубеждать его в обратном и в том, что я, вообще-то, об этом не думал и беспокоюсь о другом, как-то язык не поворачивался у Алекса, вынужденного смириться с тем, что на его счёт наметили здесь. И раз налагаемые на него обязанности более-менее начинают конкретизироваться, - Алекс сильно надеется на то, что вот эта аналитическая программа по изучению пути следования от пункта "А" до пункта "Б" Альфиса, будет разовой, - то ему остаётся изучить тактико-технические характеристики этого аппарата, на котором ему придётся работать.
И Алекс переводит свой взгляд на панель управления этой капсулой и начинает задавать вопросы касаемые её управления и работы. Ответы на которые, все буквально сводятся к полной автоматизации процесса управления капсулой. А задача Алекса заключается лишь в том, чтобы со своей стороны наблюдать и анализировать всё увиденное. Из чего прямо-таки вытекает вывод о том, что весь этот процесс курьерской доставки Альфисом, есть практическое пособие для Алекса по введению его в этом новый для себя мир, где он сможет ознакомиться с тем, какие здесь работают и как работают законы притяжения, отталкивания и главное, законы взаимоотношений между объектами и субъектами права, вещами, людьми и принципами права.
А то, что Альфис будет гидом для Алекса по системам жизненного уклада здешнего общества и по функционалу правил и законов социума, то это одна сторона прогресса этого мира, которая имеет своё право на место в этом мире. С которой Алекс и будет знакомиться, чтобы... затем на основе этих, затем других данных, систематизировать и составить для себя общую картину функционирования этого мира.
- Значит, эта капсула в моём полном распоряжении? - задался вопросом Алекс.
- На время вашей здесь работы. - Уточнил Максимилиан.
- И как мне её не спутать с другими? - кивая в сторону бортового номера, который был на всех капсулах одинаковый, спросил Алекс с этим намёком.
- Это не сложно, если знаешь значение этого бортового номера, который есть номер бесконечности, включающий в себя любое число и его порядок. И какой ты захочешь, таким он и будет. - Дал ответ Максимилиан.
- Пускай будет номером бесконечности. - Алекс оставил всё как есть. Но при этом у него всё-таки осталось своё беспокойство насчёт возможности спутать свою капсулу с другой, где у её хозяина или арендатора запросто могут иметься точно такие же воззрения на идентификационный номер своей капсулы. Правда на этот раз он высказал эту свою озабоченность не напрямую, а косвенно. - А какая вероятность моего столкновения по маршруту следования с другой капсулой, как я понимаю, для меня невидимой?
- Около нулевая. - Отвечает Максимилиан. - Каждая капсула имеет в себе систему геолокации и связи между собой, и следует по заложенному в её программу нейронному маршруту. И если всё же происходит пересечение путей, то это пройдёт незаметно для вас.
- В общем, есть вероятность форс-мажора. - Сделал для себя вывод Алекс из этих слов Максимилиана, чья около нулевая вероятность, а не полностью нулевая, сразу всё расставила для Алекса на свои места.
Но на этом, как оказывается, уже всё, нет времени для того, чтобы тут выяснять этические и моральные аспекты вмешательства с помощью этой капсулы в личную жизнь людей, которые совсем быть может не подозревают о том, что их жизнь находится под таким близким визуальным контролем (то, что их жизнь контролируется финансовыми и структурами безопасности, то это данность государственного мироустройства, и к этому все привыкли) и позволяют себе много лишнего и стрёмного тогда, когда всё это так близко попадает на свидетельские глаза водителя этой капсулы (теперь Алекса понял ещё один аспект значения свидетель; такие, как Максимилиан свидетели, держат под своим свидетельским контролем всю общественную и по желанию личную жизнь социума), а Максимилиан напоминает Алексу о том, что объект слежения, Альфис, уже как некоторое время вышел на свой маршрут, и чтобы Алекс не упустил из виду возможно важные для себя значения и характеристики этого его пути, то ему пора уже выдвинуться на этот маршрут его следования.
Здесь Алекс вдруг запаниковал, принявшись от волнения ртом хватать воздух, таким образом показывая, что он и не знает ничего из того, как всё это работает, а из того, что ему сейчас объяснял Максимилиан, он ничего и не запомнил. К чему Максимилиан был готов, и он, применив в сторону Алекса физическую настойчивость, усадил его в капсулу, зафиксировал его там ремнём безопасности, и затем включил панель управления, где всё было уже настроено и с табло на Алекса смотрела геолокационная городская карта, испещрённая множеством путей и дорог. Где тёмным цветом, как начал объяснять по-быстрому Максимилиан, были отмечены физического стандарта дороги, зелёным определись нейронные варианты путей и направлений движения к пункту назначения Альфиса, отмеченного на этой карте мигающей фиолетовой точкой (он ещё находился в здании департамента времени, как на официальном уровне называлась эта корпорация), а красным отмечались ... Скажем так, пути отвлечения и задержки. - На этом Максимилиан зафиксировал свой взгляд на Алексе, на которого и он рассчитывает, и с кивком: "Что ли, поехали", не давая возможности Алексу уточнить очень необходимые для него вещи: "А как отсюда выходить и когда всё это должно завершиться?", нажимает на табло кнопку старт, и оставляет Алекса перед лицом дверей, начинающих на него двигаться и закрываться.
Ну а всё это само собой не способствовало успокоению Алекса, а скорей наоборот, усилило в нём волнение и напряжение, с которым он ухватился на только что обнаруженные поручни, и... а вот этот момент его успокоил тем, что такая паническая атака видимо за многими наблюдалась и для вот таких частых случаев малодушия здесь и были устроены эти поручни, плюс...А вот до этого плюса, за которым, скорей всего, скрывается кнопка экстренного выхода, на подобие катапультирования, он не дойдёт.
И Алекс в себе собирается, и начинает осмысленно и рассудительно подходить к тому, что предполагает его нахождение к этой капсуле. А по сути ему здесь даже опасаться нечего, если он, конечно, в себе не располагает слишком уж высокими моральными принципами и для него близость к человеческому естеству уже есть культурный шок и психологическая травма. Я, мол, и сам на себя смотреть без брезгливости и сожаления за такую свою природу не могу, когда моя природа требует от меня естественных с её точки зрения отношений с собой, а тут мне прямо навязывают вот такие естественно неестественные для постороннего человека близости и отношения, заставляя меня чуть ли не давиться от тошноты и жалости к себе при закладывании в рот жующего так смачно едока. Кто от своего восхищения и удовольствия при поедании этой еды, причмокивает, похрюкивает и, бл*ь, попёрдывает.
Но всё это пока только ожидания и всё это ждёт Алекса впереди, а в данный момент он должен разобраться в этой панели управления, как на её счёт уверенно думает Алекс, то работающей не всегда в автоматическом режиме, и о ней Максимилиан много чего ему не договорил. И есть у Алекса большая надежда на то, что эта недоговорённость Максимилиан была связана с необходимостью выдвигаться вслед за Альфисом, а не потому, что проверка его на совместимость с внештатными ситуациями, есть часть программы по тестированию его квалификации и соответствия выдвигаемым задачам. Для чего тоже есть своя немалая вероятность.
Ну а пока всё это не решено, как и всё остальное, что находится в этой капсуле, а трогать руками Алекс здесь ничего не решается, то ему только и остаётся, как вести наблюдение за своим перемещением по навигационной карте на табло управления, - там его путь очерчен зелёным цветом, который накладывается на физический путь чёрного цвета, который ведёт с мигающей точке фиолетового цвета, то есть к Альфису, - и в первую очередь в сторону вдруг открывшейся перед ним в качестве окна створку, это окно во внешний мир.
Ну а как только Алекс обнаружил себя не запертым во что-то для себя ограниченное, а он действительно находился в управляемой им машине, то на место его подавленности пришла самоуверенность и своя восторженность от ощущения удивительной свободы для себя и движения своих мыслей. - А это даже очень захватывающе. - Во всё горло это прокричал Алекс, чтобы себя услышать и проверить звукоизоляцию капсулы. И если насчёт себя, то он услышал этот свой крик восторга, то вот насчёт проверки звукоизоляции капсулы, то здесь пока что всё очень спорно и не выяснено до конца.
Ведь кошка, на ком решил проверить звукоизоляцию капсулы Алекс и мимо которой он сейчас проезжал (Алекс как-то очень быстро и чуть ли незаметно для себя покинул гараж, оказавшись не в таком светлом и чистом подземном переходе), зверь достаточно загадочный и своеобразный, и он вполне такое может быть, что из только личных пристрастий и соображений, либо только от голода, решает, слышать вас или не слышать. Так что Алексу придётся ещё раз, уже в сторону своего сородича протестировать звукоизоляционную характеристику своей капсулы. А сейчас у него и других забот и любопытства своего предостаточно, чтобы на чём-то одном останавливать и задерживать своё внимание.
А внешний мир уж как-то очень быстро набегал на Алекса в окно капсулы, хоть она и двигалась самым размеренным ходом человека, что он и не поспевал быть к нему запоминающе-внимательным. Хотя всё же несколько быстрей, и по причине того, что Алекс поспешал за Альфисом, кто итак не слишком торопится выполнять своё курьерское поручение, оставаясь в одной точке своей геолокации уже достаточно продолжительное время, и сейчас уже все возможные доводы и причины продолжать оставаться на этом месте могут запросто исчерпать себя. Что не может не навести Алекса на мысль о том, что это может быть за такая причина, что Альфис чуть ли не забил на своё поручение, посчитав, что то, что ближе ему, однозначно стоит в приоритете перед всеми остальными делами.
А так как Алекс в этом плане придерживался традиционных взглядов на свои договорные обязательства перед работодателем, то и мысли у него на этом счёт были стандартные. - Только несчастный случай с трагическим исходом может оправдать эту его задержку на так долго. - Вот какое отчасти мракобесие пришло в голову Алекса при наблюдении за не двигающейся с места точки на табло Альфиса.
Ну а с таким сложным и предвзятым настроем, - да и первый шаг на этом пути Алекса не отличался большим энтузиазмом, - Алекс по ходу своего следования в точку нахождения Альфиса, несколько осторожно и опасливо встречался с надвигающейся сперва, а затем проходимой им действительностью в виде дверей, лестничных ступеней и что его сильно напрягло, а затем всё-таки потрясло до основания, то его перемещения в лифте. К которому, а точнее одному из нескольких на этой площадке лифтов, его привёл навигатор и требовал туда зайти.
А так как Алекс на данный момент знать не знал, как он может повлиять на ход движения своей капсулы и как ею управлять (это уже по мере своего движения, он методом мозговой модуляции нащупал связи между своими мысленными движениями души и ходом движения капсулы, которая двигалась по путям нейронной сети, и значит, и он мог оказывать своё управленческое влияние на неё), то ему ничего не оставалось делать, как следовать намеченному маршруту. Правда, не сразу, а ему пришлось подождать лифта, и что самое интересное до глубины своего напуганного сознания, то в кругу других ожидающих лифта людей. И очень хорошо, что только двоих. Другие, стоящие в ожидании прибытия своего лифта люди, не считались.
И надо отдать должное тому, чему отдал должное в себе Алекс, он сумел в себе не растеряться и потеряться в глубине личной капсулы, а он принялся вести наблюдение за этими вокруг себя людьми, на кого он мог так близко и решительно смотреть, наблюдать за ними и видеть то в них, что он никогда бы не мог увидеть, будучи не допущенным к такому своему наблюдению всеми этими неписанными правилами этикета. этики и внутренним пространством свобод человека.
А тут, с помощью этой его автономии от всего сущего и визуально осязаемого, находясь в статусе свидетеля (Алекс ещё на один шаг приблизился к пониманию значения свидетеля), ему открываются такие безграничные возможности по изучению человека, которыми даже сам человек не обладает, видя себя всегда с одной стороны, со стороны внутреннего я, даже если он смотрит на себя со стороны зеркала и мнения посторонних людей. А Алекс может посмотреть на человека со всех сторон, и что очень важное, со стороны его предпосылок к поступкам.
- Она, несмотря на внешнюю приветливость и отдачу своей внимательности и яркости красок себя, определённо испытывает к этому, такому лощённому и весь из себя типу, злобную антипатию и категорическую несовместимость. - Полностью увлекшись своей вовлеченностью за наблюдением мимики лица, стоящей в упор рядом с собой очень на ваше юридическое право служащей, начал её анализировать Алекс в совокупности со стоящим уже неподалёку от неё, такому благоприятному и разговорчивому внешне человеку не средних, а самых выдающихся и опытных лет.
Который не видит в себе сомнения насчёт того, чтобы себя не уважать, и это должно быть вами подчёркнуто, особенно если вы молодая и перспективная с одной, только его точки зрения, служащая его кафедры правоведения. А раз такой вокруг него смысл окружения, то он вполне может полагаться в Лидии Зимовне, в этой строгой юридической леди, на её квалификацию, где она чётко разделяет и очерчивает обязательства перед собой и обществом. Где общество не может быть полноценным, если ты не займёшься собой и не выполнишь на все сто обязательства перед собой, быть на все те же сто процентов успешной и востребованной. Что может ей дать только одно - её отличное понимание того, что именно он вкладывает в свои сто процентов достижения своих целеполаганий.
- А ей ведь придётся ехать с этим прилипчивым типом в одном лифте на самый высокий этаж, в его кабинет. Где он будет ей навязывать свои взгляды на их личную совместимость. - И так невыносимо противно стало всё это видеть Алексу через призму скатившейся по шее Лидии Зимовны капли её напряжения, что он в себе вдруг надумал во всё это вмешаться, и не дать возможности этому гадкому типу воплотить в жизнь свои мерзкие желания. Но вот только как он всё задуманному этим типом сможет помешать, Алекс совершенно не представляет. К тому же он не забывает о своём пути, который уж точно не пересекается с путём этих людей. И уж точно Алексу не хотелось никак пересекаться на своём пути с этим Адамом Карловичем, как с ответных ему слов Лидии Зимовны выясняется.
Но Адам Карлович настолько неприятно настойчивый тип, - он использует в своём юридическом лексиконе такие мерзопакостные словечки, что Алексу прямо сейчас хочется того кулаком в глаз засудить за такие знания знаков внимания в человеке к тому, что даже его не всегда в здравом уме касается, - что Алекс уже рвётся тому пасть заткнуть. Да вот только его неполное знание, как работает эта капсула, ограничивает все его действия. И Алексу приходиться быть свидетелем унижения всего достоинства в Лидии Зимовне этим мерзким на слова и поступки типом.
Ну а когда прибыл лифт, то только сейчас, когда створки лифта медленно приоткрыли полутёмное пространство лифта, Алекс со страхом понял, свидетелем чего ему предстоит сейчас стать. А тут ещё к полной неожиданности и растерянности Алекса, было проложенный маршрут на табло его навигатора, с помощью зелёной стрелки направления, ведущей в этот лифт, начал выдавать ошибку красным цветом, требовательно так указывая на срочное изменение направления движения в сторону соседнего лифта. Как будто имеется большая разница для перемещения в вертикальной поверхности между этими лифтами. И если до некоего, неизвестного для Алекса момента, о коем он может всё-таки догадываться, этот лифт у которого он стоял, вполне всех устраивал и этот лифт мог довести Алекса до места назначения, то сейчас это наиболее точно мог сделать только соседний лифт. Куда и перенаправляла его стрелка навигатора.
А вот тут уже со стороны Алекса возникла своя неожиданность в виде его упёртости и нежелания менять направления своего прежнего маршрута. И настолько это его желание было крепко, что его капсула была вынуждена остаться придерживаться прежнего маршрута, хоть и обозначая на табло свою несогласную позицию красным цветом.
Алекс же с одной стороны в себе вдохновился от осознания того, что он, кажется, нащупал, как управляется этот аппарат, а с другой стороны вся та тревога и опасность, которая его поджидала в этом лифте, никуда не девалась, а теперь Алекс сам себя повёл на рожон предстоящей в этом лифте действительности, и... И в Алексе от всего сейчас навалившегося, всё внутри упало в самые пятки ног, и он в этом перевороте мыслей и души, в полусознательном состоянии зашёл в лифт, в который вслед за ним зашёл подлый Адам Карловича, а вот Лидия Зимовна, интуитивно догадываясь, чего предполагает эта её поездка один на один с Адамом Карловичем, в себе застыла, засомневавшись в правильности своего выбора.
А вот задумываться Лидии Зимовне Адам Карлович не даст. Он сам будет за неё принимать решения. Знает он, к чему приводят эти мысли самодеятельности женского пола, всегда к чему-то неконструктивному. И Адам Карлович начинает удивляться такой задержке Лидии Зимовне, которая неужели никогда не ездила в лифте и чего-то тут испугалась.
- Заходите, наконец, Лидия Зимовна. А то можете невзначай пропустить ваше повышение. - Уж совсем неприкрыто намекнул Адам Карлович Лидии Зимовне на то, что может дать эта её поездка с ним в одном лифте. И Лидия Зимовна, уже и сама не будучи в курсе того, чем она сейчас была замотивирована и завлечена в этот лифт Адамом Карловичем, а убедительных причин для своего отказа она как-то сразу не нашла, в один момент вся побледнев, выдвигается в сторону захода в лифт. А Адам Карлович стоит чуть в стороне от прохода в лифт, у панели его управления с кнопками, и наслаждается этим моментом вовлечения Лидии Зимовны в свои паутинные сети.
И только Лидия Зимовна заходит в лифт, то в тот же момент Адам Карлович, нажав кнопку закрытия дверей лифта, преграждает собой путь отхода и выхода из лифта. Здесь им делается кульминационная пауза для будущих с Лидией Зимовной отношений, к которым она в ответ на закрытие дверок лифта повернулась лицом, и как только Лидия Зимовна постигла всю глубину своей зависимости от решений на её счёт Адама Карловича (так он посчитал по крайне мере), то он принялся пояснять, что принять неизбежное и самое рассудительное решение, это самое правильное решение, и другого не дано для человека разумного и главное, понимающего, что шанс поймать птицу счастья даётся только один раз.
- Лидия Зимовна, - делает обращение к Лидии Зимовне Адам Карлович, чуть ли уже не облизываясь на то, на что он рассчитывает в Лидии Зимовне (а Алекс, стоя в углу, должен на всё это паскудство и будущее преступление против личности Лидии Зимовны невозмутимо смотреть и от бессилия кусать губы), - у вас есть двадцать этажей, чтобы принять для себя решение, ответив на вопрос: "Чего вы стоите и чего достойны?". И если вы хотите достигнуть высот вашей зрелости, то вам со мной наверх. А если... - Здесь Адам Карлович себя прерывает, видимо не считая необходимым озвучивать этот вариант, с дорогой в никуда, как недостойный даже рассмотрения таким благоразумным человеком, как Лидия Зимовна, за кого он её до этого момента всегда считал. Ну а чтобы успокоить в Лидии Зимовны те в ней силы, как бы нравственности и морали, которые всегда мутят воду в людях со стойкой разумной позицией, подвергая их сомнению, то Адам Карлович прибегнет к логике, как к наиболее убедительному аргументу по принятию неизбежности.
- Ну, а чтобы мы пришли к полному взаимному пониманию, - говорит Адам Карлович, - напомню вам, что руководитель руководит, а руководимый в своих поступках и действиях руководствуется руководством руководителя. - И как понял в себе застывший в онемении Алекс, то используемая Адамом Карловичем в этом своём убеждении Лидии Зимовны тавтологическая приторность в энной степени до спазма в скулах, была следствием не его лексической косноязычности, а он специально всё в такой липкой пастиле оформил, чтобы запачкать Лидию Зимовну этим своим прилипанием, и у неё не осталось бы шанса выйти отсюда незапачканной.
На чём Адам Карлович, самой гадкой и паскудной формации человек из всех, какие знает Алекс, преследуя цель, всю ответственность и вину за своё падение Лидии Зимовны, взвалить на неё (а я-то тут причём, я всего лишь предложил ей пасть, чтобы по карьерной лестнице подняться, - только так работает социальный лифт, - тогда как она принимала окончательное решение), берёт и отходит как бы в сторону, освобождая Лидии Зимовне путь к табло управления лифта. И если она хочет немедленно покинуть лифт, и не воспользоваться тем единственным шансом, который её в одно мгновение вознесёт по служебной лестнице, то Адам Карлович её не держит. И он того больше, не препятствует ей и будет уважать это её решение отказаться от высокой должности, и всё ради неких принципов, которые её низведут до безработной и в свою нищету.
А вот Алекс смотрит на Лидию Зимовну с другой позиции, и он условно подталкивает её подойти к табло лифта и, нажав кнопку открытия лифта, немедленно покинуть его. И судя по тому, что Лидия Зимовна сорвалась с места и подошла к пульту управления лифта, то она не такая, на какую в ней рассчитывал подлый человек, Адам Карлович. О чём она глаза в глаза Адама Карловича ему укажет, держа наготове указательный палец у пульта управления лифтом.
- Я, Адам Карлович, уж не обессудьте, сама по себе не слишком доверчивая. И меня убедить с одного раза сказанного, невозможно. Не могли бы вы повторить ваше мне предложение. А то может быть я чего-то недопоняла в вас. А всякое недопонимание, как понимаете, может привести нас совсем не туда, куда хотелось бы. И я возьму и нажму по ошибке вашего понимания кнопку совершенно не туда, куда нужно было. - Проговорила всё это Лидия Зимовна, в итоге кивнув на палец своей руки.
- Значит, любите поиграть. - Усмехается Адам Карлович. И как стоящий буквально позади от Адама Карловича Алекс понимает, глядя на внешние приготовления этого типа к прыжку, то он не только не собирается отказываться от своих планов склонить к падению Лидию Зимовну, а он собирается форсировать намеченные собой события с ней, используя самые мерзкие и подлые методы для достижения своей цели.
- Что ж, Лидия Зимовна, если вы себя считаете неготовой принять моё предложение, то на ваше место всегда найдутся желающие, и притом более молодые, борзые и перспективные. И я даже не буду говорить кто. Вы сами отлично об этом знаете. - И судя по упавшему виду, осевшей и задрожавшей в себе Лидии Зимовны, то Адам Карлович нашёл к ней ключик. И ему теперь только осталось к ней подойти, и ... Я тебе гад этого не позволю! - чуть ли не взорвался в себе от переполнившего возмущения и негодования Алекс, что в итоге вылилось в его пинок под зад Адаму Карловичу.
В результате этого потрясения себя от такой неожиданности и себе под зад получения болезненного по всем видам репутации удара от самого провидения, раз здесь в лифте больше никто не наблюдался, Адам Карлович совершенно обезоружено и с той неуклюжей спонтанностью, которая сопровождает падение людей, подловленных на неожиданности, начинает верхней частью себя стремительно надвигаться на Лидию Зимовну. Которая, конечно, ожидала от него всякой подлости, пакости и паскудства, и, пожалуй, отчасти к этому была готова, но вот только не ко всему такому, что сейчас в себе исполнял Адам Карлович. Судя по его полностью распоясавшемуся виду в сторону выворачивания из себя своей липкой на домогательства изнанки, то следующему своим глубинным природным инстинктам даже в большей мере, чем сам он того хотел и рассчитывал. Где он с выпученными глазами наперёд происходящего смотрел, выпавшей челюстью предвкушал будущие события, а руками пытался хватать то, что находилось в стадии его похотливых предположений (авансом гад всё хочет получить от Лидии Зимовны).
Чего было достаточно для Лидии Зимовны, чтобы не смочь переступить через себя и не дать достигнуть себя всей этой похотливостью Адама Карловича, от которой она отскочила в сторону. Правда, Адам Карлович выбрал очень странную тактику для своего нападения. Он решил применить, так называемую психическую атаку, с помощью которой он хотел ошарашить Лидию Зимовну до невменяемости, и пока она значит, пребывает в шоке и в умственном ступоре, он без лишних вопросов и движений души с её стороны получит в полное своё распоряжение то в ней, что останется в ней без всякого контроля.
Да вот только в одном Адам Карлович допустил, как вскоре выяснится, то фатальную для себя ошибку. Он совершенно не учёл женскую природу Лидии Зимовны, которая оказалась не только сильно пробивной в плане своего карьерного роста, но и увёртливой и прыткой, когда ей угрожает опасность. И в тот момент, когда казалось, что Лидии Зимовне никуда не деться от этой предприимчивости Адама Карловича, такого инициативного в плане приблизить к себе своего подчинённого и особенно подчинённую, как она делает шаг в сторону, и обескураженный таким удивительным поведением Лидии Зимовны Адам Карлович, прямо-таки и забывает использовать свои руки в самый необходимый для его устойчивости на ногах момент (он-то рассчитывал на дружескую поддержку Лидии Зимовны, кто подставит ему плечо в случае его падения, как сейчас), и...Вот же, бл*!, и другие обсценные словосочетания при виде того, что с собой сотворил Адам Карлович, будучи убеждённым автократом и специалистом по близким отношениям.
В общем, если самыми простыми и без жутких подробностей словами описать случившееся с Адамом Карловичем, чтобы не деформировать психику, итак неустойчивых на расстройство своей личности людей, то Адам Карлович прямо носом воткнулся в панель управления лифтом, при этом вызвав шок и лёгкую неуравновешенность у Лидии Зимовны, и не подумавшей никогда, что мужское поведение ещё может привести её к умопомрачению, плюс всё это вызвало небольшую свето-иллюминацию у оборудования лифта, и что самое фатальное и главное для Адама Карловича, то всё это привело его к тому, что он разбил себе нос и рухнул на колени перед Лидией Зимовной.
И всё бы ничего, и Адам Карлович, дайте ему только время, смог бы объяснить Лидии Зимовне, с чем была связана эта, малообъяснимая с ним ситуация, и они бы могли найти обоюдно-устраивающее решение по выходу из всего произошедшего, да вот только Адам Карлович оказался настолько ловок в своём падении и стремлении во всём добиваться хоть какой-то промежуточной цели, что он, воткнувшись носом к панель управления лифта, попал там в одну из кнопок, которая, сработав, остановила лифт на соответственном этаже.
И вот же был ужас и самые различные чувства некомпетентности у тех людей, кто оказался в это время у лифта, когда он остановился и открыл свои двери в мир без иллюзий, самого предельного откровения. Где такой неприступный и сама глыба Адам Карлович, перед всеми тута предстаёт совершенно в другом качестве, стоя в пресмыкающемся состоянии на коленях перед Лидией Зимовной, однозначно умоляя и выпрашивая у неё прощения за то, как он посмел себе помыслить о том, что он достоин ноготка её руки.
Ну а пока все так для себя экспрессивно оказавшиеся у лифта люди, онемев всеми своими нервными окончаниями, обмерли в себе в оцепенении, не сводя своих взглядов с Адама Карловича, всё-таки умеющего поставить вас в однозначно неловкую ситуацию (он тут творит всякую гадость, а необъяснимо неловко за это становится всем остальным), то Алекс, кто как бы тоже был невольным участников и свидетелем всего происходящего здесь и сейчас, и при этом находился ближе всех ко всему происходящему в лифте и оттого ему было ещё более нелегче и головокружительней на всё это смотреть, в этом своём умопомрачении, практически действуя на ощупь, - у него от нервного напряжения в глазах потемнело и что единственное он видел, так это со всех сторон смотрящие на него глаза и взгляды любопытства, - с трудом, но всё-таки выбрался из лифта, и расталкивая, как ему только показалось людей у выхода лифта, наскоро и насколько он был способен быстро направился туда, куда его ноги ведут.
Хотя это были вот такие его пост травматические и драматические ощущения. Тогда как на самом деле он всё-таки перемещался в капсуле, но дёргано, как будто за пультом управления находился новичок, ещё толком не изучившим, как работает в ней коробка передач. Что приводит её к рывкам и резким остановкам, и её бросает из одной в другую сторону. Как прямо себя сейчас ощущает Алекс, полностью разориентированный и разбалансированный. Что видимо передаётся на панель управления капсулой, и она соответственно всем этим нейронным командам Алекса себя ведёт, и приводит его туда, куда он, в общем, подсознательно наметил сейчас отойти в сторону от всего, обозначив это место так: Мне надо перевести где-то дух. Лучше там, где народу будет мало.
Так что прибытие Алекса в помещение для вашей природной личностной самоидентификации, или в традиционном понимании, в уборную, как кому больше нравится, отвечало этому его требованию. И единственное, что вносило некоторые сложности для Алекса в плане побыть одному со своими мыслями, то это присутствие здесь двух ещё людей. Которых он, впрочем, не сразу и заметил, залетев в это помещение на всех порах. Что привело к тому, что он как-то сумел соскользнуть с пола и съехать по нему к самой стене. Где он в неё на скорости упёрся, заглох и только сейчас обнаружил, что он здесь не один, и что главное, то он кого-то здесь спугнул и вогнал в своё стойкое напряжение.
- Что это сейчас было?! - одёрнувшись от всех прежних движений, вопросил в первую очередь себя, а уж затем рядом стоящего с собой и у мойки человека, другой человек с жестким выражением своей внешности, при виде которой сам испугаешься и никогда не подумаешь о том, что такого человека со шрамом у виска, можно чем-то испугать. И тогда вдвойне становится непонятным то, что могло вызвать такую нервную реакцию этого человека со шрамом, кто был само хладнокровие.
О чём не в курсе прежде всего его знакомый, стоящий рядом с ним и с прежней бесстрастностью держащий руки под потоком воды из крана. Кто видимо обладал несколько большей нечувствительностью к внешним раздражителям (полагаться на то, что он был глухой, вряд ли было можно) и он не так резко отреагировал на хлопанье входных дверей, без явных и других признаков демонстрации причин для их открытия.
- Не знаю. - Ухом даже не поведя, отвечает второй суровый тип, всё же косясь в сторону выхода.
- Сквозняк? - делает предположение человек со шрамом.
- Будет разумным даже его не посвящать в наши дела и перенести нашу встречу. - Коротко и совершенно неинформативно для Алекса даёт ответ второй тип.
- На когда? - задаёт вопрос человек со шрамом.
- Завтра по тем же данным, но только по внешнему контуру. - Даёт ответ второй тип, и на этом они здесь всё для себя сделали, выдвинувшись на выход через небольшой интервал времени между собой.
Алекс, вдавленный до сих пор собой в стену, смотрит на выходную дверь, захлопнутую вышедшим вторым человеком со шрамом, и к своему удивлению понимает, о каком времени они договаривались. И даёт ему это понимание его запястье руки, на которой он видит забытые им в номере наручные часы, с которых на него смотрят два, так называемых вторым типом контура времени. Где за внутренний контур отвечает часовая стрелка, а за внешний минутная. - И если по внутреннему контуру сейчас примерно одиннадцать часов дня, то...Я не знаю, сколько сейчас минут времени. - Отчего-то всполошился Алекс, как будто всё сейчас здесь происходящее касалось его. - И что делать? Как узнать, сколько сейчас точного времени? - вопросил себя Алекс, уже стоя у рукомойника и смотря на себя в зеркало.
А вот этот момент, с просмотром себя, успокоил Алекса. - А что я так всполошился? - спросил себя Алекс и понял, что для этого нет видимых причин. А если его так распирает любопытство, то он завтра в это же время заглянет сюда, и... А чёрт его знает, что это значит, и почему вот такие интригующие сюжеты происходят там, где казалось бы, к этому мало что располагает. И только так подумал Алекс, как его взгляд упал на навигационное табло управления капсулой, с которого на него смотрела подсказка на этот его вопрос.
- Так вот оно что. - Догадался Алекс, глядя на навигатор, где на том месте, где он находился сейчас, зияло пустое место, а должна находится мигающая красным цветом точка. - Так это мёртвая зона. Зона полной свободы. Хотя не совсем так. Просто пока не пришли к единому мнению, как организовывать свободу выражения в этом месте единения с самим собой, вот и оставили здесь всё на самотёк, без режима наблюдения. Ладно, мне пора. - На этом Алекс заканчивает все свои здесь дела, и выдвигается на выход.
По выходу из этого помещения Алекс обнаруживает на табло навигатора своё появление, здесь же он в очередной раз убеждается в удивительной способности Альфиса задерживаться на одном месте, - а может он его ждёт, предполагая, что на этот раз, эта его, участника проекта "Семь дней", доставка информационного блока должно обрастать подробностями, - и по выбранному навигатором маршруту выдвигается по нему.
На этот раз Алекс без исключений прибывает в конечный пункт назначения, которым оказывается, вот же неудивительно нисколько, заведение общепита, типа столовой для сотрудников, и начинает искать Альфиса среди этого не такого уж и пустого зала. И хотя Алекс мог бы Альфиса отследить через навигатор, он сейчас не стал прибегать к его услугам. Ему почему-то не терпелось отыскать Альфиса лично. Что оказалось не так быстро и успешно. И Алексу пришлось зайти в достаточно протяжённый зал, где за столами полдничали сотрудники, погружённые кто во что был горазд, и, конечно, в основном в свои перед собой телефоны. Затем на втором месте этого их погружения шли их ноутбуки, на последующем месте их мысли, и на последнем, если не считать то, что уже давно не считается за важный фактор для пищеварения, свой сосед, они упирались взглядов в свою еду.
Так что Алексу было не так сложно перемещаться по этому залу в поиске Альфиса. Ему никто не мог помешать своим упрямством и вниманием к постороннему человеку, кто ходит тут вокруг да около и заглядывает всем подряд в рот. Ну а то, что у Алекса для такого его стороннего отношения к происходящей действительности итак всё было настроено в его капсуле, то дело тут в том, что Алекс ещё с таким отношением к своей, чуть ли не человека-невидимки действительности, не окончательно свыкся и всё ещё ощущал себя, как все, частью общества. Кого можно и толкнуть невзначай, наступить на ногу, заметив и не извинившись, быть запредельно на ты, без предварительного уведомления, в общем, быть полноценным членом общества и возникающих в нём трений и дискуссий.
И вот когда Алекс, несколько пообтёршись в таком новом для себя качестве, прошёл от начала до конца первый ряд столов и вывернул в сторону второго ряда столов, то вот тут-то он и натыкается...Нет, не на Альфиса, а на мало чем похожего на него человека, как, впрочем, и на всех тут находящихся людей. Чем же он привлёк своё внимание Алекса. А дело в том, что его такое, ярко контрастирующее от всех поведение, - он в отличие от всех не был углублён в свою занятость, а он, наоборот, демонстрировал в себе такое напряжённое внимание к чему-то или к кому-то впереди него, за следующим столом всего вероятнее сидящему, что он покраснел от такого перенапряжение своей мысли и за него было слегка опасливо (как бы он не лопнул от возмущения), - навело Алекса на весьма удивительную мысль. Тем, кто так его напряг и вывел из себя спокойного, мог запросто быть Альфис.
И только так, с допуском на своё желание поскорей найти Альфиса, посчитал Алекс, а затем он перевёл свой взгляд по направлению этого яростного внимания этого экзальтированного на своём выведении из себя человека, то вот они, первые предпосылки и предположения того, что за всей этой нервностью стоит Альфис. Хотя здесь вполне могла иметь место всего лишь ссора и удивительное взаимонепонимание между знакомыми между собой людьми, в первый раз оказавшихся за обеденным столом друг с другом и ставших свидетелями такого до жути удивительного события в лице своего, такого милого и травоядного знакомого, который оказался совершенно не тем, кем он заверял является, а он тот ещё хищник и человек животных принципов, кто шанса не оставит всему тому, что оказалось в его руках в качестве еды.
И, само собой, и, конечно, только сейчас всё это узнавшая и ставшая свидетелем такой хищной сущности своего, ещё до прихода сюда хорошего и такого милого знакомого, его знакомая, так сильно расстроилась, что стала сама не своя, потеряв в себе все живости и красоты красок. А её тот знакомый, который оказался не сама душка, а хищник и обманщик в предел, со своей стороны увидев этот обман красок и главное самого себя, - я не потерплю, чтобы мной так откровенно пользовались, пренебрегали и обманывали, - раздражился до вот такого напряжения в себе, тьфу, сил моих нет смотреть на эту дуру и слышать все эти невозможно мной понять, как и откуда раздаются все эти чавкающие звуки, - а я дурак по своей наивности посчитал, как так трогательно звучит этот её голосок, - и еле сдерживал себя от буйства мысли и нетерпения здесь ещё сидеть на одном месте.
Но всё это плод логических только с точки зрения Алекса предположений, которые, конечно, имеют место быть в нашей, слишком уж регламентированной на различные правозащитные организации жизни, где ты не можешь себя считать ответственным членом общества, если не состоишь в какой-нибудь программе спасения животных от человека, человека от человека, или человека от его пристрастий, но всё же нужно быть объективно мыслящим человеком, и не навязывать свои случаи из своей практики на общую практику взаимоотношений между людьми. И этот гражданин, переполненной возмущением, напряжением и нервами наружности, хоть и имел все предпосылки к вот такому, надуманному Алексу поведению, и находился он за столом в обществе гражданки, кто запросто мог иметь и нести в себе вот такие прогрессивные воззрения на роль человека в обществе людей и животных, и значит, мы не имеем права не уважать их мнение на своё поглощение человеческим эгоцентризмом в первую очередь, тем не менее Алекс решил дать шанс этому молодому, хоть и уже нервному человеку на завязку романтических отношений со своей хорошей всё-таки с даже заднего вида знакомой.
А между тем нужно была изначально начинать с этого наиболее важного факта нахождения за этим столом с этим разнервничавшимся человеком интересной гражданки. Кто, судя по тому, что видел Алекс со стороны её спины, между тем себя чувствовала и вела не более спокойно, чем её спутник. И её нервные движения указывали на то, что ей тоже с трудом даётся сидение за этим столом. А вот по какой причине, то Алекс не будет спешить, сразу делая поспешные выводы, а он решает подойти поближе к их столу, и там, на месте, разгадать загадку этой их общей конфузии. Тем более Алекс в себе имеет несколько скверную привычку, интересоваться тем, что может вывести из себя в глупость и неловкость неприступную такую молодую девушку. Чтобы, наверное, затем на основе этого алгоритма выводить из себя уже интересующую его неприступность.
И вот Алекс начинает своё движение к этому столику, всё это время держа под своим вниманием сидящую за этим столом девушку, которая по мере его приближения к ним, начинает в его сторону как бы оборачиваться и приоткрываться. И хотя к ней приближается Алекс, его умом создаётся обратное впечатление о её оборотном движении в его сторону. Где Алексу начинает приоткрываться завеса тайны этого общего раздражения и нервности за этим столом.
И причиной всему происходящему за этим столом является...кто бы мог подумать, кроме как Алекс в своих диких фантазиях при подходе сюда, а именно до чего же удивительно-странная неряшливость в поведении за столом и в отношении к процессу поглощения пищи знакомой (она была вся, и лицо и блузка, перемазана кетчупом и соусом из бургера, который она держала в руках в готовности ещё не раз его применить в деле размазать об себя) этого красного от своей рассерженности и напряжения её соседа по столу, и теперь-то Алекс отлично понимает и находит все основания быть столь выведенным из себя и настолько раздражённым, что на нём тоже нет лица.
Кто бы мог, по крайней мере, оставаться спокойным, не просто видя всё то, что во время еды учиняет прямо-таки какое-то безобразие, никогда бы до прихода сюда не подумал, что на такое способна такая аккуратная и прилежная во всём твоя хорошая знакомая, а она как будто специально подходит к поеданию этого самого обычного продукта фаст-фуда, бургера, с изощрённой позиции отрицания и ненависти ко всякой жирной еде. Которую она готова прямо сейчас, на глазах своего знакомого, избить за всю свою жирность и лишние калории, и при этом об саму себя.
И если это такой перфоманс движения борцуний за права всегда быть стройной, чему как раз противостоят вот такие питательные элементы, то этот знакомый своей знакомый, конечно, уважает её право на свою самореализацию в любом качестве и виде, но он всё-таки хотел бы быть заранее предупреждён обо всём этом. Ведь на нём чисто-белая, накрахмаленная рубашка, которая подвергается опасности быть заляпанной разлетающимся кетчупом при соударении с собой бургера, и он хотел бы, чтобы и его права быть аккуратным и чистым, уважались, и вы, Анфиса Людвиговна, если уж решили так для меня неожиданно поразить меня своей гражданской позицией, то было бы для нас обоих полезно, если бы вы предупредили меня об этих ваших экспериментах.
А вот Анфиса Людвиговна, как это по ней видит и не спешит делать поспешные выводы из происходящего Алекс, хоть и действительно выглядит и ведёт себя странно, - она смотрит куда-то сквозь своего знакомого и ничего вокруг и с собой происходящее не замечает, - но что-то подсказывает Алексу о том, что причина вот такого её необычайно странного поведения, находится не в ней, а как раз там, куда сейчас не сдвигаемо, как загипнотизированная, она смотрит.
И стоило только Алексу перенаправить свой взгляд по направлению взгляда Анфисы Людвиговны, то вот и отгадка этой трагической загадки безобразного поведения за столом Анфисы Людвиговны. А всё дело в том, что там, по направлению крепкого внимания Анфисы Людвиговны, и заодно анфаса её знакомого, а если точней, то за его спиной, находился как бы пропавший Альфис. Чьё ответное, пронзительное и не дающее продохнуть внимание к Анфисе Людвиговне, и стало тем самым катализатором её разобщённости и растерянности в себе. Не может она сосредоточиться ни на чём и быть уверенной в себе, когда на неё так пристально и загадочно смотрят в упор.
Вот она и стала мазать, попадая мимо рта своим куском пирога под этим гипнотическим взглядом Альфиса, кому, будем уж откровенно честными, природа дала все инструменты сведения со своего ровного сердечного дыхания ваших когда-то хороших и близких знакомых, которые в один неожиданный для вас момент, когда вы уж решили, что ваши дела пошли на поправку, в сторону совместных решений на всю последующую жизнь, берут и формально сходят с ума, бросаясь в совершенно необъяснимые для вас авантюры.
И вполне возможно, что Альфис, предполагая, а скорее, зная в себе этот природный инструмент по низведению ангелов на грешную землю, и воспользовался им в сторону Анфисы Людвиговны, чтобы ей еда не полезла в горло и она не получила для себя лишние килокалории, с которыми у неё прямо беда и она уже не знает, как с ними бороться и к кому обратиться с этой для себя проблемой. А Альфис, проходя мимо их стола, в момент рассекретил взгляд страдания Анфисы Людвиговны на бургер в своих руках, и как человек отзывчивый, и кто не пройдёт мимо чужой беды, решил вот таким, несколько эксцентричным способом, помочь ей.
- Всё это чушь! - нервно одёрнул себя Алекс от такой внушённой ему, он знает кем, фантазии, и повернулся обратно к Анфисе Людвиговне и её знакомому. Где теперь всё за их столом происходящее смотрелось Алексом под другим углом. И единственное, что он не понимает, то почему знакомый Анфисы Людвиговны, до сих пор сидит с красным и нервным лицом, уставившись на Анфису Людвиговну и на всё это в ней происходящее со странным постоянством, и не только ничего не предпримет для того, чтобы врезать по фигуральным рукам Альфиса, и дать Анфисе Людвиговне спокойно съесть свой завтрак, а он даже пошевелиться в себе не может хотя бы для того, чтобы посмотреть на того, кто так забеспокоил Анфису Людвиговну.
Ну а Анфиса Людвиговна, всё также находясь под воздействием гипнотических чар Альфиса, в качестве подопытного кролика, продолжает пытаться подойти к своему завтраку с правильной стороны. Из чего у него в очередной раз ничего не получается, и она попадает бургером мимо рта, прищуриваясь в этот момент, как от удара. Которым и был по своей сути этот момент с бургером. На что уже нет никаких сил смотреть Алексу, и это учитывая то, что он только что подошёл сюда, тогда как знакомый Анфисы Людвиговны, что за гад такой, уже из свидетелей этого происшествия с ней переквалифицирован должен быть в прямые участники, которые своим бездействием только усугубляют ситуацию. А вот одёрни он того манипулятора человеческим сознанием, гипнотизёра на минималках, кто таким образом насмехается над человеческой природой, доказывая всем её ничтожность, то он мигом всё это прекратил и оставил в покое Анфису Людвиговну.
На что ему уже собирался указать Алекс, а если и это не поможет тому стать человеком, а не свидетелем, то он на прямую вмешается в эту деструктивную деятельность Альфиса, как бы это не входило в сферу его вмешательства. И так бы точно произошло, как был уверен Алекс, если бы сам Альфис, явно почувствовавший новое веяние событий, не закончил всё это своё вмешательство, поднявшись со своего места, из-за стола, правда, с тем же направленным целеустремлением на Анфису Людвиговну, которой он через свой пронзительный взгляд продолжал задвигать всякие альтернативные и не имеющие ничего общего с реализуемостью идеи: бросить всё и этого хмыря рядом с собой, кто ничего ей не даст из того, что он ей обещает, и сбежать с ним на край света на заарендованном им каршенинговом вертолёте, и выдвинулся ... нет, не прочь от них, в противоположную сторону, а он захотел пройтись рядом с ними напоследок и навсегда, если Анфиса Людвиговна не сможет внять голосу безрассудства и останется на всю оставшуюся жизнь с разбитым сердцем и неосуществлёнными никогда теперь уже мечтами. Ну а чтобы Анфиса Людвиговна себе лишнего не думала, и не считала, что она одна на этом белом свете, то Альфис будет себя вести неподражаемо хладнокровно и самозабвенно до предельной наглости, приготовившись ей продемонстрировать, как нужно правильно есть ход-док, под завязку наполненный соусами и кетчупом.
И вот тут-то к полной для всех и главное для Альфиса неожиданности, со своего места за столом подрывается знакомый Анфисы Людвиговны, кого всё это уже достало, и он решил выяснить, наконец-то, кто та падла со стороны его спины, кто расстроил все его планы в сторону Анфисы Людвиговны, с которой после того что он сейчас видел, не только уже никогда не захочешь иметь на её счёт житейского характера планы, а ты за один стол с ней уже не сядешь, на низовом уровне ожидая от неё подобную сейчас выходку.
Ну а так как этот порыв души знакомого Анфисы Людвиговны был полнейшим сюрпризом для всех, и что главное, для Альфиса, то тут уж сам знакомый Анфисы Людвиговны виноват в том, что он наскочил на выставленный перед собой Альфисом ход-дог. В результате чего уже знакомый Анфисы Людвиговны оказался в точно таком же положении и миропорядке с собой, как Анфиса Людвиговна, перепачканная соусами и кетчупом. При этом наисложнейше себе было объяснить знакомому Анфисы Людвиговны было то, что он не сам вляпался в эту запачканную ситуацию, поставившую жирный и весь в кетчупе крест на его репутации одного из аккуратнейших сотрудников своего ведомства, а...точно не он.
Что, между тем, не самое для него сложное, и этот вопрос объяснения перед своим начальством, куда ты, Филиграл Злакович, пропал во время рабочего дня, лежит пока что только в перспективном до сего момента для него будущем, а сейчас со стороны Альфиса к нему есть аргументированные претензии имущественного характера. Которые он пока что не озвучивает, пытаясь оценить полученный для себя ущерб со стороны Филиграла Злаковича, далеко не знакомого для него, чтобы делать ему хоть какие-то скидки, но в его взгляде определённо прослеживается его крайнее недовольство этим происшествием. Где его попытались сбить с ног и со своего пути на службу, и только его завидная расторопность, не позволила этому злоумышленнику достичь своих дико коварных целей, разрушить на сегодня производственную цепочку, где одним из наиважнейших звеньев был он, Альфис.
При этом не обошлось без того, что в этом столкновении, определённо интересов, не произошли потери, как имущественного характера в виде одного из продуктов жизнедеятельности, ход-дока, так и была получена душевно-психологическая травма Альфисом при виде этой агрессии и недисциплинированности поведения Филиграла Злаковича.
В общем, если всё это подытожить, то Альфис крайне был озадачен и обескуражен столь необъясним с разумной точки зрения поведением Филиграла Злакович. На кого он смотрит с подозрением и на другие затаённые и сложные для его понимания мысли, и ждёт для себя объяснения этого поступка и того, что он собирается дальше делать в качестве стороны ответчика, когда факты его предумышленного нападения на личность в его лице и его непристойного поведения непреложно находятся в публичном доступе на его рубахе в виде пятен от соуса. А кому требуются аргументы и доказательства вины в нарушении общественного спокойствия Филиграла Злаковича посущественней, то любой из вас может заглянуть в нагрудный карман его рубахи и обнаружить там ход-дог Альфиса, который путём удивительных манипуляций движений тела Филиграла Злаковича при его нападении на Альфиса, вырвал его из рук Альфиса и поместил в себя (чтобы потом съесть).
- И как всё это понимать? - вопросил Альфис. И, наконец-то, хоть кто-то дал основу для будущего разбора сложившейся ситуации неопределённости само собой для Филиграла Злаковича.
И как сейчас же выясняется, то самому Альфису придётся за всех тут понимать и разбираться с тем, что тут устроил этот совершенно невменяемый человек, Филиграл Злакович. О ком единственное, что становится ясным Альфисом, так это то, что он очень ловкий на ваш обман человек. И на это указывает выбранная им защита. Он прикинулся полным придурком и тогда какой с меня спрос. Да вот только он не с тем связался и столкнулся, и Альфис умеет разговорить и расколоть самых отмороженных людей.
- Как я понимаю, то вы предоставляете мне право оценивать сложившую ситуацию. - Сделал предполагающий много сложностей для Филиграла Злаковича вывод Альфис, и раз тот молча всё это принимает, то он даёт тому раскладку, как всё дальше будет.
- Ну а для объективности оценки произошедшего, нам будут нужны, как минимум, свидетели этого, и я очень надеюсь, то всего лишь вашего заблуждения в мире оценочного внимания. - На этих своих словах Альфис переводит взгляд по сторонам, и как Алекс удивлённо обнаруживает, то весь зрительский интерес со стороны всех соседних сторон в один момент исчез, и все вокруг люди, до этого момента таращившиеся на Альфиса и на Филиграла Злаковича, вновь уткнулись в свои столь важные дела в своих телефонах.
Альфис обводит взглядом это окружающее их полнейшее отсутствие вовлеченности в дела, не касающиеся нас, и вообще, жизнь слишком коротка, чтобы её тратить на вещи посторонние для себя, и вообще, каждый из нас уважает право личности самой отстаивать свои интересы, с незыблемым правом на невмешательство в свою личную жизнь. О чём, скорей всего, предполагал знать Альфис, и чему он не был удивлён, вернувшись к Филигралу Злаковичу с видом человека, чьи убеждения всегда получают свои подтверждения в жизни, и он, так уж и быть, готов с высоты своего жизненного опыта, пояснить тебе, человеку с одним фантазиями и мечтами об неосуществимом тобой никогда, как в этом мире всё работает и устраивается.
А так как Альфис столь важными словами громко не разбрасывается, и они несут в себе тайну сознания, то он слегка наклоняется к Филигралу Злаковичу, и шепотом сообщает ему эту конфиденциальную информацию. - Никто не хочет быть свидетелем, и тем более участником события. Удобней и легче находиться в стороне он настоящей жизни. - И на этом всё, Альфис не считает нужным себя здесь задерживать, и он покидает это место вместе с растерянным Филигралом Злаковичем, смотрящим ему вслед. А как только Альфис исчез из поля его видимости, то Филиграл Злакович переводит свой взгляд на Анфису Людвиговну, и здесь натыкается на в упор его невидящий взгляд Анфисы Людвиговны, которая специально ждала этого момента, когда он на неё посмотрит.
А теперь, когда он на неё смотрит, то она ему покажет, как надо есть разбавленный собой, раздавленный бургер. Который она на этот раз без всякого промаха, с пожирающим упорством, что будет так, как она хочет, засовывает в свой рот, и не сводя своего взгляда с Филиграла Злаковича, начинает его жевать, с каждым жевательным движением своего рта вгоняя Филиграла Злаковича в свою мёртвую потерянность.
А вот Алекс не видит тех причин, которые видит в нём Анфиса Людвиговна, чтобы с такой ненавистностью смотреть на него. А Алекс считает, что всему виной стечения обстоятельств, организованной сторонней стороной, за которую отвечал Альфис. И да, кстати, его упускать не стоит.
На чём уже Алекс всех здесь покидает и устремляется за Альфисом, а если более точней, за уж очень расторопно удаляющейся от него точкой на экране навигатора, с которой позиционировался Альфис. Где за всем этим его наблюдением, отчего-то заспешивший Алекс, и не успевал оглядываться по сторонам. И как уже чуть прежде с ним было, он и не заметил, как оказался у одного из последних по этажности лестничных пролётов, выводящих людей на подземную парковку, но только уже личного транспорта, правда со своими вкраплениями из служебного.
Ну а что заставило остановится так спешившего Алекс у этого лестничного спуска, то это не затаённый страх перед вот такими лестничными спусками, кои нет, да дают о себе напомнить в его снах, как это было совсем недавно, а здесь было гораздо проще и объективно-реальней. Алекс в этом самом месте несколько всё же неожиданно для себя натолкнулся на Альфиса, с виду беззаботно сидящего на складном стульчике, уж точно неустановленном здесь, внизу, на лежащей перед ним переходной площадке, а он был им принесён сюда для неких провокационных действий. Кто, как за ним успел заметить Алекс, не может спокойно пройти мимо от балансированного своей системой сдержек и противовесов мира, не внеся в него со своей стороны дисбаланса и неуравновешенности.
И что из всего увиденного Алексом главное, так это всё же смотрящий снизу-вверх, прямо на него из своего затаённого исподлобья взгляд Альфиса, видящий в тебе не только то, что ты в себе демонстрируешь и дозволяешь видеть, а этот его взгляд предполагает в тебе видеть то, что ты от всех скрываешь и только для себя придерживаешь. А это слегка дестабилизирует любого человека, для кого личное есть личное, и попрошу вас не лезть со своей аналитикой ко мне под кожу и под юбку.
При виде всего этого, в себе не только заволнуешься, а начнёшь в себе подозревать и искать внешние неточности и неаккуратности обрамления своего публичного вида, а также внутренние обстоятельства своего, как оказывается, непристойного поведения, которые отчётливо сейчас прямо видит этот человек на этой площадке, уж точно не просто так здесь усевшийся, рядом с зеркалом на стене, которое так удивительно расположено, что и не разберёшь, на кого оно смотрит, на людей, спускающихся с этой части лестницы, или на людей, поднимающихся с другой стороны лестничного пролёта.
А тут всё это разбирать и на себя заодно смотреть мешает этот странный человек, засевший на этом наблюдательном посту в виде складного стульчика, которого здесь раньше никогда не было, а сейчас появился, чтобы с помощью этого странного типа всех тут раздражать и себя выбешивать на своих глазах, отражающихся в этом зеркале. Из-за которого Алекс сразу и не т о чтобы не заметил сидящего на этой переходной площадке Альфиса, а он не понял, что это он. А обнаружить его позволило появление на этом лестничном спуске, как сперва Алекс решил, то всего лишь самой обычной прохожей. Что, впрочем, так и было.
Да вот только Альфис всему и всем придаёт своё особенное значение на этом спуске, глядя так напористо и принципиально на вас, на то, что есть в вас, что движет вами и на то, к чему это обязательно приведёт, когда в себе не изживаешь, а всё миришься и живёшь с тем, что с каждым твоим шагом ведёт тебя к скатыванию в пропасть или как хочешь, прямо сейчас и здесь к спотыканию на скользкой поверхности лестницы и кубарем вниз головой, что как бы ты претенциозен не был и не выглядел, ты не можешь быть совершенно равнодушным и нейтральным к этому взгляду этого типа прямо тебе под исподнее (вот на какие наречия ты начинаешь спускаться и пускаться во все лингвистические тяжкие под этим откровенно-провокационным взглядом), которое, даже будь ты сегодня в брючном костюме, и то было бы высмотрено этим типом.
Но так как сегодня такой день для этой гражданки, который с самого утра как-то не задался, и она отчего-то всё утро провела его в спешке, и это несмотря на то, что она сама себе хозяйка и никому неподотчётна в своём юридическом отделе и личном праве, то, когда она вышла из своего пентхауса, то она даже тогда в себе ничего такого для себя неподотчётного и лишнего не обнаружила. И лишь когда она выходила из салона своего личного автомобиля, то тогда только она заметила, что как-то сегодня особенно пасмурно и прохладно её ногам. А причиной всего это стало то, что она сегодня их не укутала в стильные брюки, а она посчитала сегодня важным и необходимым быть более открытой для всех, и надеть на себя юбку. А вот почему она решилась сегодня одеться так с вызовом, то с какой это стати она должна перед вами и уж тем более перед вами отчитываться. Только она вправе решать, что ей одевать, не одевать, её красит или ...другого варианта быть не может.
И то, что она сегодня решила съездить домой раньше обычного, есть факт её желания и больше ничего. И то, что на это её решение так пристально и странно смотрит этот человек, как это привычно для неё и естественно для него, находящийся снизу, на межлестничной площадке (она уж ограничится этим, и не будет вспоминать о его нахождении не в самом конце пищевой цепочки), её, конечно, нисколько не волнует, вот только ей, чисто из любопытства, хотелось бы знать, откуда этот человек получил эту конфиденциальную информацию о ней.
И что только что она внутри себя ощутила, так это достаточно для неё странные и удивительные мысли о том, что она не может на чём-то одном сосредоточиться, тревожась отчего-то под этим направленным на неё взглядом незнакомца, в результате чего она себя чувствует раздетой и поддаваемой с этого низа не только одними ветрами, но и злонамеренными мыслями этого типа, однозначно, по её убеждению, видящего в ней много из того, что его не касается.
Что не только не укрепляет шаг и равновесие у этой спускающей деловой леди, которое так всегда необходимо для спускающегося по лестнице человека, чтобы крепко держаться на ногах и не соскользнуть с них, особенно в тех случаях, когда ты используешь для своего передвижения туфли с высоким каблуком, которые были сейчас надеты на ноги этой деловой леди, а как-то вносит свой дисбаланс в прежнюю устойчивость этого её спуска.
При этом эта деловая леди не может сметь в себе показать хоть какое-то в себе присутствие чувств неуравновешенности и живости, и она спускается по ступенькам лестницы, не замечая и не смотря на эти приземляющие её уровень препятствия в виде ступенек. А уж видеть человека у себя под ногами, это уж совершенно невозможно. И деловая леди не сводит своего взгляда только с одной единственной имеющей для неё важность и значение вещи, с самой себя. Что не такая уж и простая задача, когда в тебе не изжили ещё своё природные инстинкты и тебя так и склоняет хоть на самую малость оценить того, кто так неожиданно внёс столько беспорядка в тебя.
А вот стоящий на самом верху этого лестничного спуска и заодно буквально рядом с этой, однозначно леди, Алекс, для кого каждая встреченная им представительница женского пола есть леди, особенно тогда, когда она как-то подозрительно на презрительное и недоумённое отношение в вашу сторону смотрит на вас, а ещё лучше, если она всё же позволила себе в вашу сторону снисходительность оценки и решила про себя отчасти, что если вас хоть как-то приодеть, подать вам надежду, направить в нужное русло ваш интеллектуальный уровень и в свою сторону благоустроить, то и из вас можно будет выжать толк, мог как следует оценить сложившуюся вокруг и главное внизу этого спуска леди ситуацию.
На чьём месте мог оказаться любой человек, джентльмен и особенно леди, как и она сама, эта леди, чьё сегодняшнее утро ничего из такого(!) не предвещало, и юбку она надела вместо брючного костюма не потому, что она вся такая активистка за права женщин, а ей всего лишь со своей физической природой очень повезло и она с ней хочет поделиться со всем миром. Чтобы он видел и слегка завидовал этой её стройности и красоте. И она, конечно, не против того, чтобы весь мир лежал у её ног, но что-то ей подсказывает о том, что этот человек внизу, не для этих целей занял эту свою наблюдательную позицию. А вот для чего? То уж точно не для того, чтобы ей было легче спускаться по этой лестнице. Где она уже и передумать идти вниз никак не может, и её любая задержка будет трактоваться насмешкой и самомнением этого, всё за ней замечающего типа. А вот эта его приметливость за ней и становится главной помехой для леди Иди Уж, как её прозвал этот насмешливый тип внизу.
И леди Иди Уж только с саркастической позиции Альфиса, а так-то её зовут по самому простому, Виктория Лучезарная, теперь уже из принципа вступит на эту лестницу своей ярости, и не мягким шагом, как она это обычно делала, а она будет демонстрировать им твёрдость своей позиции, ступать лишь туда и тогда, когда она этого захочет.
И только Виктория Лучезарная вступила на первую ступеньку этой лестницы ярости, как всё это её движение и наступ на ступеньку прямо эхом отозвалось у неё и у Алекса в ушах. Что, пожалуй, было несколько неожиданно для них всех, включая и Альфиса. Который, между тем, по сравнению с Алексом и Викторией находился в более не стеснённой обстоятельствами позиции, и он плюс к этому мог замечать и то, что происходит на нижней площадке этого лестничного спуска. Куда он бросает косой взгляд, и судя по его удовлетворённому выражению лица, то он там находит объяснение возникновению этого объемного звука при вступлении Виктории на лестницу. А всё дело в том, как вскоре и буквально с каждым шагом Виктории будет выясняться и подтверждаться, то так уж получилось, что в тот же самый момент, что и она, на эту лестницу, но только с другого конца, вступил человек самой обычной наружности. Кто, конечно, не был в курсе всего здесь сложившегося, и он, исходя из этого своего неучастия, следовал своей дорогой, не обращая ни на что особого внимания.
Ну а так как скорость подъёма этого человека с улицы или просто со стороны рядом, кого ты может быть каждый день по несколько раз встречаешь, но не обращаешь на него внимания, считая, что у тебя нет времени и оперативной памяти всех отмечать и запоминать, была сравнима со скоростью спуска Виктории Лучезарной, то не просто можно было предположить, а это факт логической действительности - они, скорей всего, одновременно вступят на межлестничную площадку, где своё место на раскладном стульчике занял Альфис.
Что, всего вероятней, и с этой вероятностью может только поспорить случай или участливые ко всякой непутёвой жизни стечения форс-мажорных обстоятельств, так бы и произошло, да вот только всегда на пути любой логике событий встаёт человеческая неудержимость в плане своего любопытства и своего желания себя предупредить о впереди лежащих событиях. А если простыми словами, которым путь всегда преграждает пафос рассказчика, его желание выделиться и предупредить уже для себя некие эксклюзивные события для своего будущего, то, когда Виктория Лучезарная уже находилась в нескольких шагах от этой переходной площадки, где её всё-также коробил пристальный взгляд открытости и проникновения в её заветные места этого подонка на человеческом доверии и открытости для всех, Альфиса, а она как могла держалась в своей неприступности и я не дам всякому хамлу считать, что ему удастся меня вывести из себя, и своим базарным и хамским поведением низвестись до уровня этого хамла, то она обзорным зрением смотрит на поднимающегося по лестнице человека, как раз вошедшего в область её видимости, и вот же, бл*ь, какая!, она этого человека узнаёт, как одного из своих сотрудников.
И вот теперь, после этого его узнавания и эмоционального отклика Виктории на всё это, складывающаяся для неё ситуация на этой площадке, кратно, не то чтобы ухудшается, а она в предел затуманивается неопределённостью её интерпретации. Ведь если бы это хамло на складном стульчике, чисто по оценочному мнению Виктории, а так-то его здесь появление и нахождение по известным только ему и одному продюсерскому центру причинам, может характеризоваться очень ответственно и с верной гражданской позиции, - он стоит, сидя, на страже того вашего общественного долга, который регламентирует ваши взгляды на вашего современника и чаще современниц, кто подвергается гораздо чаще и больше дискриминационным взглядам со стороны своих соплеменников, которым почему-то обязательно нужен природо-обязывающий на рефлексы повод, чтобы он проявил заинтересованность во взгляде на вас, - так оценочно в сторону Виктории смотрел в одном своём личном качестве, то это было одно.
А вот когда к нему присоединяется свидетель не только его участия в просмотре всего того, что в себе считают нужным демонстрировать на публике люди, а также в том, что она, Виктория, не считает нужным скрывать даже от посторонних людей, у кого могут быть всякие, в том числе и отвязанные взгляды на демонстрацию людьми личных, физических характеристик, и этим свидетелем и её реакции становится не человек со стороны, совершенно для неё незнакомый, а этот человек входит в круг её общения, то тут хочешь того или нет, а захочет немедленно пересмотреть складывающуюся сейчас вокруг тебя и твоих, более чем открытых ног ситуацию.
И Виктория пересмотрела. Да так поспешно и внезапно для самой себя, что в тот самый момент, как только она зафиксировала свой взгляд на лице своего чуть ли не коллеги, поднимающегося по лестнице, а он к своей пойманности ею на удивлении и чуточку отторжении, так внезапно для себя обнаружил Викторию так близко от себя и само собой замер в одном положении, всё это привело к тому, что всегда ожидается в такого рода случаях, и что в 90% вслед происходит. А именно проскальзывание туфлей Виктории на ступеньке, и как результат вот такого расхождения и неуверенности в своих дальнейших действиях, соскальзывания Виктории с ног в сторону падения.
На что, как бы это не трагично и в чём-то даже кощунственно не звучало, можно смотреть очень долго с интересом и упоением. Чего вполне возможно и добивалась социально-ориентированная продюсерская компания, направившая сюда на свой социальный эксперимент одного из активистов движения: "Сексизм - это не ваше право, это ваша ответственность перед всеми остальными", Альфиса. Чья задача заключалась в том, чтобы выявить из среды служащих данного коллегиального объединения людей по профессиональным и моральным принципам, такого рода людей, кто пользуется данными ему правами свобод слишком изощрённо и с перегибами. Кто из-за физиологических особенностей своего организма не даёт не только рядом проходящим людям продохнуть, а они прямо-таки вгоняют в области тьмы без сознания и потери личностной самодостаточности и самооценки людей, не имеющих в себе столь выдающихся природных качеств. И с этой проблемой решили бороться, привлекая в качестве наблюдателей за вашей сексисткой природой, неравнодушных активистов, коим посчитал себе за необходимость быть и Альфис.
И как ожидалось и быть может и предполагалось доктриной свидетелей вашего сексизма, то ваша природная позиция на свой эгоцентризм не только не выдерживает никакой общественной критики, а она откровенно слаба и шатка. Что и продемонстрировала Виктория, не такая теперь уже лучезарная, в одно мгновение и немедленно принявшаяся расплачиваться за не верную оценку самой себя, падая с ног на жёсткий пол действительности.
А вот теперь перед её сослуживцем в основную очередь, - свидетелей вашего сексизма прошу не примешивать тут ни к чему, они и без этого взяли слишком много ответственности за вас, и им ещё нужно будет вынести всё это в виде аналитической записки, - который оказался в предельной близости от места вероятного падения Виктории, встала дилемма, как ему в данном случае поступить. Немедленно броситься смягчать удар Виктории об свою гордыню, как того в первую очередь от него требуют его рефлексы, не могущие смотреть равнодушно на падение ближнего своего, и тем самым не дать ей полностью осознать всю пагубность вот такого запредельного полёта мысли и разумения насчёт себя, - я природно выше всех и нечего меня учить жить и ставить на место, - или же поступить разумно, верно оценив сейчас происходящее с Викторией Лучезарной, для кого этот необходимый урок жизни не пройдёт бесследно.
И, конечно, сослуживцу Виктории было крайне сложно принять окончательное решение по этому вопросу, когда и времени на его принятие совсем ничего, и на тебя давят не только обстоятельства постскриптум этого происшествия, когда именно на тебя взвалится столько проблем, касающихся твоего пояснения перед государственными (объясните, как на самом деле всё это произошло, а не то что вы будете сейчас придумать, и что заставило вас протянуть вначале время, а затем только взять Викторию за самые привлекательные, а не удобные места, и давайте нам тут не придумывайте, что всё с ней случившееся стало стечением обстоятельств и вы нисколько в этом не причастны), и что главное, перед семейными органами правопорядка, кои куда как более предвзяты и дотошнее к тебе, и им крайне будет интересно знать, что ты, подлец и женский угодник, и Виктория делали здесь в одно и тоже время, и в одном месте. Ну и как не учесть одно из важнейших обстоятельств, которые так и подразумевает этот нервный взгляд на тебя Виктории: Начальство ни за что и никогда не можешь упасть в глазах перед своим подчинённым.
Из чего можно сделать крайне неприятный для себя вывод. Ты оказался между фигуральными Сциллой и Харибдой. Где за первую отвечают твои обязательства перед семьёй, а за вторые отвечает твой долг перед службой. И тут выбор сводится к одному, к твоему уходу, либо из семьи, либо со службы. Кто ж потерпит тебя после того, что ты сделал или не сделал. И никто не пожелает каждый день видеть в твоих глазах своё падение.
А вот этот вопрос выбора подчинённого Виктории Лучезарной вдруг был поставлен на паузу. И поставил его на паузу никто другой, как только Альфис. С удовлетворённым выражением лица поднявшийся со своего места, с высоты своего положения зафиксировавший исходные данные этого момента истины для сторон этой дилеммы, затем он с какой-то не свойственной ему педантичностью и аккуратностью складывает свой стульчик в специальный тубус, и... Ещё раз своим вниманием фиксирует поставленную на паузу картину встречи Виктории с конфликтами интересов. И со словами: "Лестница царицы Савской, как всегда эффективна", выдвигается вниз по лестнице. Куда вслед за ним идёт и Алекс, уже начинающий ничему тут не удивляться.
Правда, при проходе мимо Виктории Лучезарной, кою Альфис небезосновательно записал в царицу Савскую, коей тоже иногда стоило поглядывать себе под ноги, а вот Альфис до Соломона не дотягивал, как посчитал Алекс, захотевший непременно поставить Альфиса на место Виктории, тем более он этого заслужил, Алекс всё же приостановился, чтобы заглянуть ей в глаза. И ему не понравилось то, что он там увидел. Что заставило его ускорить ход в сторону ухода Альфиса, то есть вниз, на подземную парковку.
А вот здесь было по своему интересно. В частности тот ряд однотипных, все как один выполненных в одном красном цвете автомобилей, к которым держал путь Альфис. И как понимает Алекс, то это тоже служебный транспорт. Не настолько же проникся корпоративностью мышления и стал единым целым с тем учреждением его служащий, где он числится наёмным работником, и которому он отдаёт большую половину своей жизни, мыслей и устремлений, чтобы в выборе для себя интерьеров внешней жизни, к которым относится и личный транспорт, ориентироваться на общественную здравость мысли, отодвинув в сторону свои индивидуальные предпочтения.
Хотя предоставляемый корпорацией транспорт выглядел достаточно гармонично для представлений о современном, прогрессивном времени. За свободу выбора и воли в нём отвечал открытый верх, это всё были кабриолеты, конструктивное решение капота в виде подмигивающей вам улыбки фар, указывало на то, что в вас нет агрессии и вы готовы к конструктивному, взаимовыгодному диалогу, ну а ярко красный цвет кузова и его зеркальная полировка, не должны были оставить никого из вас равнодушным к тому, что не может быть незамеченным. Ведь каждый из нас чего-то да стоит и стоит того, чтобы на вас обратили внимание, и вы не были недооценены.
Но наиболее эффектно смотрелись диски этого автомобиля. Внутренняя часть который была выполнена в виде песочных часов, которые при движении автомобиля между тем оставались в одном положении, и песок времени не перетекал с верхнего положения вниз. По крайней мере другого за ними пока что Алекс не заметил.
А между тем Альфис забрался в салон автомобиля, ловко так в него запрыгнув, совершенно не считаясь с внутренней обивкой автомобиля, на которую он запрыгнул ногами. И, недолго думая, взбрыкнул двигатель авто и затем плавно так на нём развернулся и поехал в сторону выезда из парковки. Ну а Алекс последовал вслед за ним, ожидая от Альфиса агрессивного вождения.
А вот здесь Альфис не оправдал его ожиданий, принявшись достаточно грамотно и аккуратно управлять своим автомобилем. Впрочем, его путь не был слишком долгим и сопровождаемый оттого различными дорожными препятствиями и передрягами в пути по вине, конечно, безграмотного вождения других участников движения, чья уверенность и убеждённость в своей правоте просто зашкаливает. И даже судебное разбирательство, где всё согласно протокола дорожно-транспортного происшествия будет по своим винтикам и сюжетным линиям разобрано, нисколько не внесёт ясности и не переубедит человека, признанного виноватой стороной.
- Я всегда с подозрением и недоверием относился к навязанным с помощью тех же правил дорожного движения регуляторам моей жизни, где я по факту своего рождения имею право ходить там, где хочу, а сейчас я в этом в очередной раз убедился в том, что в этом мире нет никакой свободы, раз мои дорожные пути должны кем-то там регламентированы. - Вот что на всё это думает, нет, не виноватая, а засуженная и обвинённая в этом сторона.
Альфис же не спешил и не торопился стать участником вот таких разбирательств и поиска истины на перипетиях общих дорог, скорей всего, зная, что у каждого есть свой путь, и оттого в вопросе определения главной дороги и пути истины не найдёшь, и он лучше со свидетельской стороны посмотрит на все подобные попытки застолбить свой путь в качестве главной дороги для всех. Что приводит, а точнее привозит Альфиса к остановке на обочине бульвара, плавно переходящего в своё расширение в виде городской площади. Где есть гораздо больше места для вмещения в него своего лишнего и даже не лишнего времяпровождения, и оттого здесь было столько много народа. Чем, в общем-то, и занимается каждый человек, помещая своё наличное время в какое-нибудь пространство. И оттого, наверное, наше окружающее называется пространственно-временным континуумом. Который и определяет основные цели и задачи живущего в нём человека. За отведённое ему время нужно найти для себя наиболее удобное место размещения себя. Чем всю свою жизнь и занимается человек, находя себя то там, где-нибудь в самом низу, то там, среди небесных небожителей.
А вот с чем была связана остановка Альфиса, и что он увидел в этом пространстве бытия, удовлетворяющее его сознание мысли, то Алекс не пришлось долго за ним ходить, чтобы всё это узнать. А Альфис дошёл буквально до угла близ лежавшего здания, которое одной своей стороной ограничивало площадь, а другая его сторона провожала вас по этому бульвару, и там остановился у такого рода и вида людей, мимо которых сложно бывает не остановиться, - они иной раз слишком норовисты в деле вас остановить, - а именно аниматоров. Которые из себя представляли двух золотых с виду и в душе людей. И если первая их характеристика не вызывает никаких сомнений, то вот насчёт второго, нет, да проскальзывают в их навязчивом поведении сомнение, а они точно есть.
И вот и сейчас Альфис, трудно сказать, чем привлечённый к подходу к ним, где один из аниматоров стоял в одном замершем положении, а другой сидел, прислонившись к облицовке здания в сторонке, определённо сомневался в их полезности для общественной жизни города и заодно, и параллельно этому своему сомнению, не видел в этого образа жизни людях той самой дисциплины ума, которая характеризовалась бы как золотая середина. Впрочем, это всего лишь субъективно личное мнение Альфиса, кто не вправе выбирать и искать для посторонних людей их золотую середину жизненного выбора. И кто знает этих, аниматорских способностей людей, кроме их самих и то не точно, что для них золотая середина, на которую они, как люди прямые и без лишних изысков, смотрят вот так прямолинейно.
- Кто скажет, посмотрев на нас, что мы не выбрали для себя золотую середину. Может быть поспорим на ту сумму ваших выходных денег, которые вы собирались сегодня потратить и на вот такие малопродуктивные и по сути ни о чём разговоры. Которые, между тем, вас успокаивают своей простотой и тем, что вы на их уровне кажетесь для себя умней. И это позволяет вам успокаиваться от ваших будней, связанных со столь сложной работой. А это одно уже стоит того, что позолотить нам ручку. Золото, как говорится, идёт к золоту. - Уж очень бывают убедительными эти аниматоры, когда застают вас уставшего, всего в одиночестве и заботах врасплох.
Правда, в данном случае Альфис сам напросился на разговор с этими людьми аниматорского хода мысли, и теперь уже они застаны им врасплох, как это видит по напряжённому лицу сидящего у стеночки аниматора Алекс. А вот тот, кто стоял в замершем положении, был непробиваем на внешние эмоции и видимость. И здесь Алексу пришлось догадываться и домысливать о происходящем сейчас разговоре между ним и Альфисом. А приблизиться к ним Алекс не успевал, не потеряв при этом нить начала этого, определённо важного разговора.
- Всё стоишь. - Скорей и вероятней всего с этим замечанием обратился к аниматору Альфис. Надо же с чего начать беседу.
На что аниматор, кто не просто уличный аниматор, а у него с Альфисом имеются общие, пока что не ясные для Алекса дела, и бровью не моргает, демонстрируя тому, что он весь к нему внимании, а моя, вот такая стойкость и уравновешенность к внешним раздражителям, кем, прошу прощения, являетесь и вы, Альфис, указывает на то, что я стою того, чтобы мне можно было доверить даже самые нелогичные, то есть самые важные, свои секреты.
Что Альфис учёл, как и в тот раз, когда остановил свой выбор на этом золотом человеке по известному только ему и ещё парочке золотых людей имени Голд.
- И что интересно может заставить тебя расшевелиться, или хотя бы моргнуть? - а вот этот вопрос, однозначно провокационного характера, был задан Альфисом по простоте своей провокационной души. И даже если бы у него было крайне важное и скорое дело до Голда, то он бы и тогда не смог удержаться оттого, чтобы не погнушится на вот такой, обдуваемой всеми ветрами, пылью и наплевательством посторонних людей судьбой золотого человека. Кто должен всё это терпеть и сдерживать в себе, раз он золотой человек.
О чём догадывается и просто знает золотой человек, Голд. Да вот только отлично зная Альфиса и то, на что он способен, крайне сложно быть невозмутимым, стоя вот так один на один очень близко к его колену своим пахом. И прояви Альфис только намерение поддать ему коленом под пах, а так-то он просто захотел почесать колено, то Голд даже и не знает, как на всё это отреагируют его рефлексы. И получается, что уже само предупреждение Альфиса о возможной с его стороны провокации, есть сама по себе провокация. Ведь не знай Голд о намерении Альфиса ещё раз внести ясность в то, какая он беспринципная скотина, и ему плевать, что подумает прохожий, видя, как он уважает золотого человека, то он на этот удар себе под пах коленом Альфиса отреагировал бы уже постфактум, зубовным скрежетом и невозможностью продышаться. При этом продолжая оставаться золотым человеком, кого ничем в этом мире не потревожить, разве что только тайным словом, которое видимо знает Альфис.
В общем, Голд молчит, а Альфис, сделав крайне кульминационную и тревожную для Голда паузу, усиливает таким образом с его стороны к себе внимание. Ну а как только он добился от Голда такого состояния напряжения, что стоит только ему щёлкнуть пальцами руки, как у того треснут от напряжения штаны, при падении которых столько интересного и неоднозначного скроется в золотом человеке, кто, как оказывается, только с виду весь такой золотой, а как только коснёшься его внутренней жизни и сути, то тут всё не так прекрасно, и много в том числе негатива, то Альфис....
А Альфис не стал щёлкать своими пальцами, и не только потому, что Голд ему важен для других целей, а больше потому, что он вдруг заметил за углом этого здания такой интерес для себя, что он заставил его забыть о Голде и обо всём другом. И Альфис покидает Голда и подходит, как сейчас подвинувшись Алекс видит, то к стоящей в весьма эксцентричной и вызывающей ненужные ассоциации из прошлых стереотипов позе девушке. Которая, раз это нужно для объяснения выше приведённых слов, стояла опираясь одной ногой о стенку здания, всем этим сопровождая процесс своего анализа и обдумывания некоторых фактов из жизни.
Которые она, как человек прежде всего деятельный, а не живущий чужим умом и его предложениями, сама создаёт и что ты творишь дура, как о них про себя отзываются вовлечённые в составляющую этого, так для себя внезапно случившегося люди факта. Кто, видишь ли, шёл сам по себе, никого не трогая, размышляя о характере своих взаимоотношений со своей жизнью простофили и неудачника, с чем он, по крайней мере, смирился и ему не хотелось бы и дальше понижать свой уровень, а тут так неожиданно и он уверен, что ни с того ни с сего, раз с его стороны не было никаких такого рода вызывающих грубость и агрессию намерений, ему прямо в лицо пускают табачный дым. В результате чего и это естественно для не подготовленных лёгких человека, он начинает зачихиваться, течь слюной и нервами. При этом не сразу сумев сообразить, что сейчас с ним происходит, ведь сперва необходимей со своих ног не свалиться от головокружения, а уж затем разбираться, кто тебя так сумел сбить с ног и со всякого толку.
Ну а когда этот прохожий приходит в себя в метрах пяти от места своего задымления табачным дымом, куда он проследовал по инерции, и это ему всё-таки позволяет оглянуться и посмотреть на того, кто посмел себе эту дикую выходку, то тут он ещё в больший впадает ступор, обнаружив на месте этого человеконенавистнического лица столь удивительную милашку. Которая не только не отводит от него своего посрамлённого этой своей выходкой взгляда, а она с диким упорством и вызовом на него смотрит, и как бы спрашивает: Тебе что, ещё добавки надо, папаша?!
И что тут говорить, когда не поддаётся пониманию и описанию то, что ты сейчас перед собой видишь и чего ты и в страшном сне никогда думал, что не увидишь, плюс сам механизм, который отвечает в тебе за глотательные и разговорные процессы, как оказывается, дал сбой по причине твоей переполненности возмущением и негодованием на вот такие современные нравы, а по делу и по каким другим юридическим основаниям ты не можешь даже выказать претензию этому ангелу внешне и дьяволу в душе.
Она, как это видится тому же Алексу, занимается этой всего лишь дурной привычкой, акцизные поступления от разрешения которой перекрывают всевозможные негативные последствия от её распространения среди подверженного стрессу, тяге быть на острие моды и внимания к себе, нервного такого без этого внешнего запала современника, не где-нибудь не в установленном месте для всего этого, а там, где она стоит, как раз и предполагает такого дымного рода занятия. И получается, что её привлечь по законодательному праву, никак нельзя, а по неписанному праву сильного, то это вначале в себе нужно обрести и найти это право, которого, судя по кислому выражению лица и тусклой внешней обрисовки этого задымлённого прохожего, у того и в помине никогда не было.
И тогда при виде всей этой ситуации на первый план своего умствования выходит вот такая мысль: "Эта дерзкая и задиристая на ваш счёт девушка, терпеть не может видеть слюнтяев и горемык". И она, эта девушка, как выясняется, то методом вот такой провокации пытается дать людям обрести в себе свою гордость и силу воли, которую они засунули в самый отдалённый участок себя, как не нужную для них характеристику, мешающую им в продвижении по своей карьерной лестнице, - чем ниже пресмыкаешься перед выше стоящим начальством, тем выше поднимаешься.
Хотя...Алекс не спешит делать опрометчивые, потому что поспешные выводы. А его сейчас больше интересует то, о чём с ней завёл беседу Альфис. Как теперь становится очевидно ясно для Алекса, то именно на встречу с ней прибыл сюда Альфис. Но так как Алекс находился в пределах недосягаемости их разговора, то он вынужден был ограничиться наблюдением за Альфисом и ...видом в профиль его собеседницы, которая, как будто по наитию догадываясь о том, что за этим их разговором наблюдает ещё кто-то, не просто со стороны, а с заинтересованной стороны, остаётся в одном, повёрнутом боком к Алексу положении. И Алексу приходиться только догадываться о том, кто она и что из себя визуально представляет.
И что интересно и это логично для вот таких ситуаций и случаев, так это то, что собеседница Альфиса, показалась Алекс знакомой и где-то уже раньше им встреченной. А если учесть Алексом то, что не учесть было бы сложно и не правильно для его нахождения здесь, а именно то, что у него среди знакомых здесь никого нет и значит, на кого могла быть похожа эта собеседница Альфиса, то только на случайно Алексом встреченных прохожих, которые почему-то запали в его памяти и встреча с ними в какой-то степени показалась ему необходимой для запоминания, то вариантов для выбора было не так уж много.
Как, к примеру, встреча у лифта, а затем вся эта ситуация в лифте с Лидией Зимовной. Прямых параллелей с этой встречей Алекс пока что не видит, но тут всякое быть может. - Но это точно не она. Да и как она сюда поспеть могла бы. - Рассудил Алекс, сравнивая и высматривая в этом боковом профиле собеседницы Альфиса Лидию Зимовну. И как почувствовалось Алексу при не нахождении ничего общего между этими женскими лицами, то какое-то странное удовлетворение. И только Алекс сделал это сравнение, и приготовился было ещё кого-то вытащить из багажа своих воспоминаний, как со стороны этой пока что незнакомки для Алекса, следует интригующее и мало пока понятное действие. Она достаёт из кармана своей куртки телефон, и вытянув его вперёд, поднимает его перед собой на уровне глаз, как будто собирается сделать общее с Альфисом селфи ... Алекс понимает, что это никакое не общее селфи, а она через камеру телефона ведёт наблюдение за тем, что происходит за её спиной. А если уверенней и точней, то она пытается здесь Алекса обнаружить.
И хотя Алекс был убеждён в том, что у неё из этого ничего не выйдет, - он уже не раз в этом, в своей автономии от реальности, мог убедиться по мере хода сюда, - всё-таки его рефлексы отреагировали на своё обнаружение и поиск этой незнакомки, и Алекс даже было дёрнулся в сторону спрятаться за какой-нибудь киоск по продаже пищи в дорогу.
- Как всё-таки это глупо. - Несколько успокоил себя Алекс, правда уже стоя за киоском на колёсах, от которого исходил аромат сваренного кофе и поджаренных беляшей, и наблюдая за всё тем же, выискивания себя через камеру телефона этой незнакомкой для себя, стремящейся так агрессивно стать для него знакомой. А вот в каком качестве, то Алекс не испытывает на этот счёт особых иллюзий.
Ведь если девушка что-то хочет от тебя и при этом так настойчиво ищет с тобой встречи, то это, как минимум, должно привести именно тебя к каким-нибудь тратам. Да того же времени, чтобы ей популярно объяснить, что мне всего этого из предлагаемого вами и даром не надо, и вообще, я женат. А то, что вы в это не верите, аргументируя всё это тем, что, кто на такого как вы, малопривлекательного, никчёмного и мелкого прощелыгу, позарится, то это не только крайне оскорбительно и унизительно вам слышать, а эта её аргументация входит в противоречие со всеми её действиями в вашу сторону. Ведь если я такой весь из себя не стоящий женского внимания, то, что тогда она здесь делает и от меня хочет, впившись в меня так внимательно взглядом, как будто меня скушать хочет.
И, конечно, все эти твои, как только тобой думалось, самые основательные и логичные объяснения твоей позиции на неё, в её глазах ничего не стоят, и вы, конечно, могли ещё дальше зайти в своей глупости, но ей и этого достаточно от вас слышать. На что она вам вот такое скажет. - Если бы вы были, как следует, женаты, то вам не нужно было бы объяснять, что из себя представляет женская сущность и её характер. А раз вы всего этого не знаете, - дам я вам маленькую подсказку, мы во всём всегда противоречивы и парадоксальны, - то нечего прятаться за юбку и ею прикрываться. Впрочем, как всё это на вас похоже. - Тяжко вздыхает она.
И не успевает, к примеру, Алекс как-то ещё возразить, хотя бы с помощью вопроса: "Я что-то не понял, что это значит в ваших устах: Как следует женаты? Что значит, не как следует? И как быть на вас женатым?", как со стороны этой, столь сильно напористой в деле достижения своих целей гражданки, следует движение в сторону объяснения лично для вас, что значит быть для начала с ней близко знакомым, а уж затем, само собой женатым.
- А может и не так уж и глупо. - Уже по следам всех этих мыслей рассудил Алекс, посчитав, что если здесь имеют место такие технологии скрытия тебя от посторонних взглядов, то всего вероятней ведутся и обратные этому процессу разработки. В плане уже вскрытия вот таких и любого другого рода скрытых целей. И такая одна из прорывных разработок, установлена в телефон этой незнакомки, где она с помощью камеры со специальной диоптрикой и ультрасегментными лучами прореживания действительности, вскрывает все покрывала тайн в областях её наведения.
И тут не только во всяком прохожем и прохожей можно выявить все личные и физические недостатки, - возможно, что по этой причине, этот инструмент по прореживанию и вскрытию настоящей реальности в вашем лице, предоставляют под роспись только женскому полу, он только по делу его использует, а не для развлечения, - а с помощью его только и можно обнаружить капсулы свидетелей. И тогда получается, что этой технологией обладают, либо те представители государственных структур, кто занимается контролем свидетельской деятельности (ревизоры), либо этой технологией завладела анархистская группировка, считающая и желающая сама определять правила игры в этой жизни.
Но кем была на самом деле эта незнакомка, и было ли всё Алексом надуманное лишь плодом его воображения, так и не удалось сейчас, а может и потом выяснить. А всё потому, что эта она заканчивает это своё наблюдение, убирает телефон, и на этом они с Альфисом расстаются. А так как она пошла в противоположную от Альфиса сторону, в сторону за угол, то Алексу так и не удалось её в лицо увидеть. А бросаться за ней он не видит для этого достаточных для этого поступка оснований. А неудовлетворенное любопытство - это только для его личного я должное основание. Тогда как сейчас выдвинувшийся в сторону своего автомобиля Альфис, требует для себя внимания.
И он его получил прямо сразу, как только сравнялся с золотым человеком, тем, кто стоял, кому он бросил мимоходом непрочитанную Алексом фразу, и тот на этот раз на неё отреагировал, покинув этот свой артистический пост, чтобы присоединиться к своему коллеге по золотому делу, и затем проследовать с ним в известном только им направлении.
Ну а Альфис вернулся к своему автомобилю, здесь он немного посидел, подумавши о чём-то для себя известном, и может быть даже о важном. Затем посмотрел на лежащий пакет на соседнем, пассажирском месте, и только после этого завёл автомобиль и тронулся с места. Алекс же, уже зная манеру управления Альфисом автомобиля, не стал уж так сильно концентрироваться на том, чтобы его не упустить из виду, а и сам с лёгким расслаблением выдвинулся вслед за ним на автопилоте движения капсулы по заданному нейронной сетью Альфиса пути.
А вот уж здесь Алекс позволил себе то лёгкое отстранение от текущей мимо тебя действительности, которая независимо от тебя и твоего желания проистекает из своего ниоткуда для тебя в новое незнание опять же для тебя, так что при всём своём желании, ты не смог бы оказать влияние на изменение этого информационного потока реальности, так что сиди молча и наблюдай за тем, как здесь всё движется и движет в том числе и тобой.
И как сейчас выяснилось Алексом, то всё это наиболее удобно делать, находясь в отчасти хаосе и гуще событий вот такого броуновского движения, которое из себя по большому счёту представляет дорожно-транспортная коммуникация людей на автомобилях друг перед другом. И это несмотря на то, что всё это движение регулируется специальными правилами дорожного движения, различными регламентирующими ваше поведение на дороге знаками, разметками и светофорами. Где личное общение участников этого движения ограничено своим автотранспортным средством и это накладывает на дорожно-транспортную коммуникацию свои особенности понимания и обращения друг к другу. Так люди для пояснения хода своей мысли, которая направляет его движение по дороге, в основном обращаются к световым сигналам, установленных на автомобилях. С помощью которых они указывают близ движущимся участникам движения куда они в этом случае повернут.
Если же... Да, в общем-то, все, кто хоть раз выходил на дорогу, итак всё знают, хоть даже если не учился на специализированных курсах по разъяснению того, как здесь всё работает. При этом как бы все на интуитивном и рефлекторном уровне, чуть ли не с молоком матери в себя впитали знания правильных, верных и скользких для себя дорог. И как тоже правило, на перекрёстках этих дорог нет, да происходят так называемые дорожно-транспортные происшествия. Которые по большей своей части становятся следствием человеческой невнимательности, но не бывает и не без такого, что всему причиной есть человеческая ретивость в деле демонстрации своего эго. Которое не может удержать себя в рамках личности человека, и ему, что как-то удивительно, если ультра-эго никого не признаёт кроме себя, необходимо своё личное признание со стороны общества.
Что при надлежащих возможностях и средствах воплощается в представительный автотранспорт под управлением тобой, в особую манеру езды на дорогах, обязательно эмоционально и культурно задевающей других участников дорожного движения, вызывая в них эмоциональную невоздержанность и переход в своих комментариях этой езды на личности, и как кульминация такого своего представления, столкновение своих интересов с интересами регуляторов движения на дорогах, службой контроля за обеспечением вами выполнения правил дорожного движения.
На что, в своём движении по этому монотонно движущемуся временному потоку из машин, натолкнулся на обочине, уже потерявший бдительность из-за вот такой тягучести движения Алекс. И вид человека вызывающего вида, не собиравшегося ни в чём оправдываться, а как раз наоборот, требовать от представителей службы регулятора дорожного движения объяснения по какому праву тут его права ограничиваются, на своё мгновение отвлёк Алекса на себя, и даже слегка его взбодрил. Но при этом на месте не задержал, если не считать того, что его мысль задержалась на этой остановке предполагаемого нарушителя общественного договора между людьми в обществе, где они в свод законов поведения на дороге прописали правила своего движения в этом потоке движения, а то, что было сложно прописать и сформулировать в качестве юридической нормы поведения, то это ты, как участник дорожного движения, должен себе на лбу написать и во время езды в зеркало заднего вида на эту запись поглядывать, и не спешить и этот кодекс правил нарушать.
И Алекс, успокоенный и расслабленный этим ровным движением потока автомобилей, позволил себе отвлечься на анализ остановки того ретивого водителя. Где Алекс, чтобы быть ближе к сложившейся там ситуации, поставил себя на место того ретивого водителя, и от его лица задал вопрос остановившему его представителю регулятора дорожного движения, кого, он пусть это себе заметит и испытает гордость за себя и уважение ко мне, не стал не замечать и игнорировать, а почти что сразу отозвался на этот зов его помощи в плане таком, что ему скоро проходить нужно аттестацию, а он не слишком сообразительный в плане трактовки и применения на практике некоторых разделов кодекса правомерного поведения водителя на дорогах. И в общем, он хотел бы при вашем участии по практиковаться в этом деле.
Ну а ретивый водитель, в том числе человек с большими вопросами к себе, в общем, откликнулся на эту просьбу не слишком сообразительного постового и остановился, чтобы тот попрактиковался, как себя нужно вести, когда с тобой разговаривают на ты большие люди, снобы. Ну а что даёт ему делать такие выводы? Да хотя бы это его требование к нему остановиться, и разве ты ещё не учёл одного жизненного урока, что людей на таких дорогих автомобилях всегда дорого для себя останавливать, и они всегда сами останавливаются даже в том случае, когда тебе по всем видимым причинам и знакам кажется, что это ты его остановил вытянутой рукой с жезлом.
- И на каких-таких основаниях вы меня посмели остановить? - не скрывая своего интереса к разговору по мобильному телефону и таким образом отстаивая своё право на личностное своеобразие, через губу вопрошает постового этот также дерзкий водитель. И мало практикующийся и в той же степени сообразительный постовой тут же растерялся от столь широкого спектра предложений по выбору для себя объяснения причин остановки этого хамла. Останавливал то он этого наглеца вначале по одной, уже им и забытой, и не считающейся существенной на фоне всего этого происходящего причине, а сейчас у него столько причин появилось для долгого разговора и остановки этого типа, что он прямо и не знает, с чего начать, будучи так растерян от понимания того, как всё-таки сложен мир, и он никогда не останавливается на одном варианте предложения для твоего будущего пути.
- На именно тех, которые вы только что вслух озвучили. - Умело находит выход из своей растерянности постовой, всё же не обошедшийся без подсказки со стороны Алекса, прокручивающего в своей голове эту их беседу. Где он за всем этим отвлёкся от дороги и только сейчас заметил, что и он, как оказывается, остановился. Правда, причиной его остановки не была той же самой, что и того ретивого автомобилиста, а он, как все участники движения с этой стороны дороги, ждал разрешающего сигнала светофора.
И вот он загорелся и ряд машин, в первое число которых входил Альфис, тронулся со своего места. К чему собрался было присоединиться и Алекс, да вот только он было тронулся, как перед его глазами с той самой неожиданностью, которая называется ещё вдруг, предстаёт картина появления на перекрёстке в нарушении всех дорожных правил со своей стороны движения, велосипедиста. И он выезжает прямо поперёк движения автомобиля Альфиса. Ну а Альфис только тронулся с места на своём автомобиле, и он отчётливо видит это внезапное появление этого нарушителя правил дорожного движения, и... И значит, он, имея приоритетное право на движение и решение того, как применить своё право на урегулированное светофором движение, решает, как его применить.
И Альфис, как видит это своё право, так его и использует, бампером своего автомобиля пресеча попытку велосипедиста нарушить установленные правила и законы дорожного движения, которые являются более приоритетной ценностью, чем все другие последствия травматического характера, полученные велосипедистом во время этого столкновения.
И вот тут-то, в тот самый момент, когда автомобиль Альфиса сбивает велосипедиста на перекрёстке, что видится другими, Альфиса глазами иначе, по-другому и как налёт велосипедиста исподтишка на ненавистных ему автомобилистов, жизни свободной им не дающим, а тот начинает валиться с велосипеда с ничего непонимающим видом (однозначно притворяется, всё он, гад, понимает), как на Алекса в одно мгновение находит туманное очень наваждение, как он сперва подумал, в виде того, что и он в тот же самый момент этого столкновения с велосипедистом, также пересёкся в этой точке с другим участником движения уже по этой своей нейронной дороге.
Что было очень похоже на то, что ему объяснял Максимилиан, инструктируя его перед этой поездкой. И тот, с кем так в одно мгновение пересёкся Алекс в этой точке пересечения не только дорог автомагистрали, но и мысленных путей, прошёл сквозь Алекса практически незаметно для него, если не считать вспышку ясности в Алексе, на одно мгновение высветившее из этой туманности женское лицо, смотревшее на него во все глаза, и тем и не давшее Алексу ни на чём больше в нём сконцентрироваться.
Когда же Алекс себя одёрнул от этого, пронизавшего его насквозь странного впечатления чьего-то участия и проникновения в себя, то он уже находился на пути по отъезду от места падения велосипедиста. Кто, как глядя в его сторону Алекс выясняет, остался лежать на месте своего падения, оставленный без помощи со стороны Альфиса, посчитавшим за не нужное для себя здесь задерживаться.
Что тут же возмутило Алекса в сторону не оказавшего помощь Альфиса, и вообще, так у нас не делается, и... А вот здесь Алекс сбился, вспомнив, как поступил Максимилиан в случае с тем типом из подворотни, Лимитом, да и высказанные в порыве негодования слова идентификации этого места, как живущего по своим системным механизмам и регуляторам правил, указывали ему на то, что на всё происходящее нужно смотреть через фокус местных правил и установлений. И это его, спонтанно вырвавшееся ограничение своей субъектности: "У нас так не делается!", указывало на то, что мир живёт не только теми правилами жизни, которые вы там, у себя придумали и посчитали безусловно правильными, а есть и такие ареолы жизни, где действуют другие законодательства и регуляторы системности жизни.
И за всем этим перевозбуждением и растерянностью, Алекс, перед чьими глазами сейчас стояла картина лежащего на дороге велосипедиста, кто возможно из-за своего мотоциклетного шлема и не сориентировался на дороге, а вот его велосипед вызвал запоминающийся интерес у Алекса тем, что на его раме был нанесён знак бесконечности, почти такой же, что он видел в гараже на капсулах корпорации (да на своей же), находясь в умственной турбулентности состояния больше несознательности, чем чего-то другого, скорее не мог, чем мог заметить, как он оказался гораздо далеко от этого места, и притом в совершенно непохожей на эту, столько высотных домов местности.
А здесь всё вокруг было ближе к нему в плане того, что дома здесь всё были более доступного размера для проживания и приобретения человека, и оттого они не заслоняли собой, как оказывается, всё-таки голубое небо, а не ту глубинную синеву иллюминаций, которая даже не видится, а сверху на всех позиционируется. Да и смотреть вверх редко кто себе позволит, будучи убеждён тем, что задирать голову перед своим соплеменником низ культурного эстетизма и одновременно верх драматизма твоей надуманности и фантазии о себе чёрт знает чего. И так себя ведут только самые отъявленные маргиналы, кто давно переступил через себя и записался в лица той культурной эстетики, которая вызывает в вас оторопь и культурный шок, всё же необходимый для окультуренного цивилизацией и её эстетикой современника, чтобы он не забывал о роли эволюции в жизни человека, и с каких начал всё это в нас зародилось и пошло-поехало.
И личностные напоминания современнику о его дремучем прошлом и заодно о том, что он не отворачивает себя от своего прошлого и отдаёт ему всегда должное (только вот какая неприятность, нынче все расчёты производятся безналично, и вам, милостивый государь, придётся рассчитывать только на самого себя), будет совсем не лишним. А то и так сложно бывает с ним, что он так себя прокачает технологическим совершенством, что в одни момент попытается оторваться от своих природных корней, посчитав на данный порядок своего здравомыслия о том, что как не ему, венцу природы и цивилизации, пора уж перестать быть всего лишь головным убором для нечто основного. А ему пора заявить свои права на тот престол, где он выступал в качестве всего лишь головного убора. Ну а дальше уже многие пытались и представляют, что случается при переходе из одной значимости бытия в другую.
Где первый же шаг вашего нового значения бытия, - он, как правило, делается в сторону открытого окна из вашего пентхауса, где вы прибываете под высоким градусом осознанности себя как личности небожителя, пусть на сегодня Икара, - в сторону всем доказать, что вы выше всех этих человеческих предубеждений, считающих, что человек есть существо приземлённое и ничего больше. Тогда как вы все сейчас убедитесь в обратном.
И вот чёрт! Все и в первую очередь выпавший из окна человек-доказательство своей конечной принадлежности высшим сферам понимания человеческого бытия, как есть воспарил, избавившись правда вначале от своей тленной оболочки. Но ведь главное он доказал! А вот что, то его личное дело и никто не вправе вмешиваться в его личную жизнь и её идентификационные определения.
В общем, Алекс тоже имел право, возможности и что для него главное, причины не быть на ты с этим сознанием своей реальности, на которую каждое твоё мгновение осознания себя давит вся эта твоя приземлённость, прямо-таки подгибая тебя к земле. И что самое удивительное, так это то, что давят эти силы приземления на тебя сверху, тогда как их источник находится под твоими ногами. Что наводит человека, иногда ещё думающего о том, что всё здесь не так просто устроено, и определённо есть некая взаимосвязь между тобой и этой силой твоего притяжения к земле, которые сто пудов или на крайняк мера твоего земного веса, прямо чему-то пропорциональны и обратно обратному чему-то тоже анти-пропорциональны.
Да вот только Алекс всего этого не успел сделать, как это бывает обычно, когда не ты являешься ведомым, а кто-то другой, да ещё такой как Альфис, кто ведёт себя всё-таки не так предсказуемо, как это было вначале его пути на этой автомагистрали. Где мысль о последнем событии, участником которого стал Альфис, а Алекс, хорошо, что только свидетель, правда это хорошо совсем не хорошо сказывается на Алексе, уже и не понимающий, в каком статусе ему было бы предпочтительней выступать во время этого происшествия на дороге с велосипедистом, и не дала ему отследить путь к тому дому, к которому прибыл Альфис.
Но это всё попутные мысли, волнения и неразумности Алекса, которые кто знает куда бы его завели в этом для него совершенно неизвестном месте, если бы не тот же Альфис, ведущий его за собой по этому спальному району. Что уже немного успокаивает тем, что, если тебя здесь будут гипотетически раздевать и грабить, конечно, не намерено, а в качестве объяснения тебе, заблудшей душе, на практике, что есть социализация общества со своей справедливостью, и как всё это работает на низовом уровне, а не там, на верху объясняется в академических кабинетах, то всё это будет проделано уважительно и взаимовыгодно для обеих сторон этого взаиморасчёта.
Так вот, Альфис, наконец-то, для прежде всего Алекса паркует свой автомобиль на специальной стоянке у этого дома, выполненного в архитектурном решении в виде таунхаса. Он знаете какой, экологично-гигиеничный в плане вашей обособленности и общения от своих соседей, где каждая наёмная, а может и своя квартира имеет отдельный для себя вход и вам не нужно изо дня в день тратить своё время на демонстрацию своих знаний правил вежливости и этикета, с натянутой улыбкой желая доброго дня, а может и того больше, здоровья своим, чаще бывает так, что невыносимым и вы терпеть их не можете соседям. Которые уже вот таким, столь как у вас схожим выбором места для своего проживания, чрезвычайно удивили вас тем, что вы чего-то ничего на себя похожего в них не видите, и даже наоборот, вы полная противоположность этим некультурным и малоинтеллигентным людям.
Но они, эти ваши соседи, вечно в лице припухшего вида (видимо от большой радости, что у них так жизнь сложилась и им удалось поселиться среди людей, уважаемых и приличных, что для них, людей без всякого образования, уже удача), скорей всего, так не считают, раз с таким невыносимым для вас воодушевлением видят вас там же где и они, а это значит, что и вы не так уж далеко от них ушли. И получается, что вы с ними чем-то схожи. Хотя бы тем, что у вас точно такие же что у них возможности в плане реализации своих желаний, в общем, мало какие.
- Хм. Интересно. И кому предназначается эта бандероль? - задался вопросом Алекс, глядя на Альфиса, сразу выдвинувшегося в сторону одного из крылец таунхауза, что указывало на то, Альфис здесь уже не в первый раз оказывается. И у Алекса есть уже некоторые подозрения и соображения насчёт пункта конечного назначения Альфиса. - Ему нужна дверь под номером... - И только это сказал Алекс, близко к себе и очень натурально представив эту самую дверь, со специальным таким устройством для того, чтобы постучать в неё, которое уже держится в руках Алекса, и он в него стучит, как... Да как это так может быть?! - в потрясении и ошеломлении перед представившимся, которое больше похоже не на представившееся, а на прямо сейчас с тобой происходящее, только и смог, что выдавить из себя это вопрошание Алекс, во всю свою невнятность недоразумения глазея на то, в чём и он участвует и находится. А глазеет он на дверь в большой прихожей, которая, как отлично понимается Алексом, та же самая дверь, в которую он в своём представлении стучал. И видимо достучался-таки до чего-то такого в себе и не в себе тоже, что он каким-то неведомым способом оказался внутри той квартиры, куда только поднимался по лестнице Альфис.
Ну а для того, чтобы как-то во всём этом разобраться и затем больше не удивляться самой простой телепортации, которая, как бы не говорили большие мужи от науки, а имеет своё место в нашей жизни, Алекс прибегает к дедовскому методу по отделению замысла от смысла...тьфу, реальности от воображения. В общем, он начинает себя щипать в области бедра, и... Он не успевает сделать из всего этого хоть какие-то выводы, так как сзади от него раздаётся громкий голос, требовательно так заткнувший все его движения в сторону тут разобраться.
- Да сейчас. Не нужно так спешить! - громко так говорит кто-то прямо в затылок Алексу. И он, конечно, приняв всё это на свой счёт, перестал щипаться, удивлённый сильно тем, что хозяин этого жилища столь за всем и в частности за ним приметливый, и заодно, судя по тому, что он сказал, то готовый вам пойти на встречу в деле всё вам разъяснить из того, что вы вдруг для него не смогли почему-то понять.
И Алекс собрался было обернуться в сторону навстречу этому гостеприимному человеку, да вот только он опять опоздал, обнаружив уже рядом с собой хозяина этой квартиры, обходящего его стороной, и рядом с ним не останавливающегося, а идущего дальше, к самым дверям. Из чего сразу вытекает для Алекса другое предположение насчёт этого человека и всех его действий, которые Алекс ошибочно принял на собственный счёт. Тогда как его слова относились не к нему, а к стучащему в дверь Альфису. А Алекс просто оказался на пути этого человека к двери, и этим и была вызвана ошибка понимания происходящего Алекса.
А между тем хозяин этого таунхауса, даже с заднего вида видно, что человек сам себе на уме и его физическая мощь позволяет ему не только за себя постоять, но и продвигать свои нарративы в общество, открывает дверь, и там, в проёме двери, Алекс ожидаемо видит Альфиса. Дальше следует внимательная друг другу между этими людьми аналитическая пауза, которую ставит на свою паузу Альфис, обратившись к хозяину с вопросом:
- Я вовремя?
Хозяин слегка задерживается с ответом, ему надо на всё это посмотреть с позицию реализации реальности, и даёт ответ. - Сейчас посмотрю. - Здесь он смотрит в планшет, который Алекс почему-то только сейчас заметил в одной из его рук. И убедившись по нему в чём-то таком, что даёт ему право на решение, даёт Альфису ответ подтверждение. - Всё точно. - После чего происходит вручение Альфисом пакета хозяину. И на этом они расстаются.
Хозяин таунхауса, на кого Алекс смотрит в упор, пытаясь разгадать его загадку, - что-то подсказывает Алексу, что хозяин таунхауса не незнакомый для него человек, - закрывает дверь, и замирает в одном положении, как будто ему там только что пришла крайне важная мысль, и он должен прямо здесь и сейчас её обдумать. А Алекс значит, стой и мучайся над разрешением загадки этого человека, кто определённо обо всём том, что сейчас блуждает в голове Алекса, догадался, и специально тянет таким образом время, чтобы Алекс себя выдал и раскрылся.
И что действительно невероятно, так это то, что эта, мало чем реальным подкрепленная догадка Алекса подтвердилась.
- У тебя есть вопросы? - конечно, вдруг, если так неожиданно для Алекса задаётся ему вопросом этот человек, стоящий спиной к нему. При этом ещё и голосом крайне схожим с голосом Максимилиана настолько, что Алекс начинает видеть в этом повёрнутом к нему спиной человеке Максимилиана. Да и кто кроме него здесь ещё может быть, если его, Алекса, присутствие обнаружено. Только тот, кто в курсе происходящего.
- Может пора повернуться? - вот такой сперва есть вопрос у Алекса.
- Уже пытаешься отслеживать время. - Усмехнулся теперь точно Максимилиан, поворачиваясь к Алексу.
- И что всё это значит? - задаёт следующий вопрос Алекс, у кого их много.
- Ты это о чём? - вопросом на вопрос отвечает Максимилиан, делая точно вид, что он не понимает о чём его спрашивает Алекс. Хотя, всё же он имеет право не понимать не саму общую картину, а те частности и детали, из которых она состоит, и свидетелем чего стал Алекс на пути сюда. И тогда его вопрос относится в сторону уточнения Алексом своего проявленного интереса. И Алекс догадался, что заключалось в этом вопросе Максимилиана.
- Я как понимаю, всё произошедшее на моих глазах взаимосвязано? - спрашивает Алекс.
- Без логики событий не бывает. - Даёт пространный ответ Максимилиан.
- Тогда вот такой вопрос. Почему он оставил без помощи велосипедиста? - задаёт вопрос Алекс, тем самым утверждая, что Максимилиан в курсе того происшествия на дороге.
С чем Максимилиан не будет спорить. Да вот только со своими уточнениями и отсылками на особенное понимание Алексом того, чему он стал свидетелем и воспринял так, как ему это было удобно воспринять и понимать, если он, конечно, по другому и не понимает. Что через свой ответ и попытался выяснить Максимилиан. - А, это. - Сказал Максимилиан так, как будто этот момент у него как раз и не вызывал никаких вопросов, в отличие от Алекса. - И что тебе не ясно? - а вот следом идёт тот вопрос, который и должен выяснить степень разумности Алекса.
- Как, что не ясно? - ничего не поймёт Алекс. - Я... - но дальше Алексу не дают сказать, он перебивается Максимилианом. - Я понял, что это ты находишься на перекрёстке дорог и не можешь выбрать из них тот, что рациональный. - А вот что это ещё за выводы сделал Максимилиан, Алекс тем более не понял.
- Но он её оставил! - вновь талдычит одно и тоже Алекс, да так упорствуя в этом, как будто Максимилиан без всяких на то оснований, фактов и аргументаций, просто на слово должен поверить всему тому, что Алекс себе тут надумал.
- Тебе только этот вопрос не даёт покоя? - спрашивает Максимилиан.
- Да. - Немного растерянно отвечает Алекс, пока не могущий на чём-то другом сконцентрироваться, а так-то у него вопросов ого-го.
- Тогда ты можешь быть мне подскажешь, а то я запамятовал, в каком рекомендательном для исполнения своде правил или того больше, законов, это прописано? - а вот этот вопрос Максимилиана был до такой степени циничный, что Алекс чуть не задохнулся от возмущения. Правда, при этом он не смог отыскать в себе на что такое прописное можно было бы сослаться (ну это потому, что он был застан врасплох). А морально-нравственные трактаты тут, скорей всего, не принимаются. Да и Альфис точно не врач, чьё отношение к нуждающемуся в помощи человеку вроде как более-менее прописано в формулярах его поведения и здесь есть некоторые пересечения жизненных правил с правилами морали.
И вот тут-то, на этом месте, Алекс вспомнил, к какому отделу был приписан Альфис. Он числился защитником не прописных правил жизни (сразу то он тогда и не понял, что это значит). А этот случай на дороге как нельзя лучше подходил для его практики. Где он сознательно выбрал свою, сторону ответственного гражданина, всегда и везде следующего прописным правилам. Тогда как велосипедист их не только нарушил, а он заодно своим дальнейшим поведением с падением от столкновения, поставил под сомнение моральные устои общества и в частности регуляторы следующего правилам гражданского лица. Вот только Алекс не понял одного. Каким образом Альфис собирался выступить в качестве защитника не прописных правил... Не оставлять без помощи нуждающегося в ней человека, или же отстаивать право человека самому трактовать события и поступать так, как он считает нужным и имеет право на основе приоритетных правил личностных свобод.
За всеми этими рассуждениями Алекс как-то и забыл об Максимилиане, кто в отличие от него его не забыл, и не дождавшись от него ответа на заданный вопрос, из молчания Алекса сделал для себя вывод о том, что тот никакого аргумента в поддержку своего видения на те события привести не может, и в противовес позиции Алекса приводит свои аргументы в защиту вот такого поведения Альфиса.
- А ты не задавался себе вопросом, что могло стоять на другой стороне решения так поступить Альфисом? - заговорил Максимилиан. - Где на другой чаше весов вполне вероятно, что стояло гораздо больше жизней людей. И любое его промедление стоило бы им жизни.
Здесь Алекс хотел бы нервно контраргументировать тем, что он то видел, как Альфис спешил прийти на выручку нуждающимся гипотетически в помощи людям, да опять осёкся, предугадав ответный аргумент Максимилиана. - Всему своё время. И Альфис следовал ему, зная своё вовремя ("Так вон о что!", - Догадался Алекс, что значило время доставки пакета). Да и сигнал о чьём-то спасении он мог получить в самый последний момент.
- Но...это всё ведь гипотетически. - Сказал такое Алекс.
- Всё будущее для нас лежит в плоскости гипотетического. И поэтому мы должны уметь считывать логику событий, ведущих к тому или иному гипотетическому пока что результату, который только после нашего выбора оформляется в свою реальность. - Даёт ответ Максимилиан.
- И что бы было, если бы он опоздал сюда? - вдруг такое спросил Алекс. Чем сумел заставить замешкаться Максимилиана. В результате чего тот отвечает какую-то прямо муторность.
- Пришлось бы ввести корректирующие коэффициенты в программу доставки корреспонденции. - Говорит это Максимилиан, давая понять Алексу, что на этом всё. И Алекс ничего не может возразить Максимилиану хотя бы потому, что он в одно мгновение оказывается за пределами этого помещения, в своей капсуле, да ещё с такой уверенностью в себе, что всё сейчас с ним случившееся было плодом его воображения. Где ему мешает во всём разобраться садящийся в свой автомобиль Альфис, который на этот раз резко трогается с места, и с тем же темпом начинает уноситься прочь отсюда. Ну а Алекс следует за своими рефлексами и программой капсулы, рванув вслед за ним. И таким образом до начальной точки этого их путешествия, до подземного гаража корпорации.