Адам с самого утра, а уж затем после прихода на место своей службы столкнулся с тем, что он обнаружил некую свою причинно-следственную связь между, казалось бы, разными вещами и под разными соусами поданными для тебя, но если на них смотреть через вот такой фокус объяснения происшествия с тобой, как столкновение, то в этом что-то есть. Ну а если всё это дело объяснять более доступными для понимания словами, то с утра Адам столкнулся в ванной с тошнотой и как её следствием, не самым здоровым самочувствием и видом в себе. А вот когда он за не имением лучшего и условных обстоятельств, повышенной температуры тела, на которую можно сослаться при открытии для себя больничного, кое как доплёл до своей работы, то вот там он уже наткнулся на предвзятое к себе отношение со стороны административных служащих их организации, кто, как оказывается, на прямую отвечает за здоровый климат в их коллективе. И который, судя по не здоровому и бледному виду Адама, он собирался, может и не специально, а с пассивных позиций разрушить. Что в итоге и привело его в то место, в которое он изначально и собирался попасть, вкладывая себе под мышку градусник.
И как сейчас им выясняется, то пути к намеченной цели неисповедимы и не всегда так прямолинейны. Но всё по порядку.
- И куда вы собрались в таком виде? - не успел Адам и шага сделать по направлению своего рабочего места, поднявшись на эскалаторе до своего этажа, как его ход перебивает взявшаяся из ниоткуда Ламбада Розальевна, которую захочешь забыть, крепко уснув (надо было всё таки напиться), всё равно не забудешь этим её не забыванием тебя. И почему-то с самого раннего утра, когда у тебя нет никакого порядка в мыслях, и всё внутри ещё не проснулось.
Хотя этот момент объясним. Хочет Ламбада Розальевна застать Адама в девственном природном состоянии, когда его мысли и разум не засорены информацией.
Ну и Адам, так выхваченный неожиданно из общей массы народа Ламбадой Розальевной - а вот если бы он на свой счёт не принял это её обращение, то он мог бы миновать этой встречи (значит сам напросился, чувствуя за собой вину) - сразу и сообразить не может, чем он такому в себе обязан, что им лично решила заняться Ламбада Розальевна, не только психоаналитик, но и видная представительница своего пола, у которой и без него должно быть полно дел и обязанностей разбираться с куда как более чем он запущенными случаями. И тут хочешь того или нет, а напрашивается льстящая твоему самолюбия уж очень пикантного свойства мысль. - Никак запала Ламбада Розальевна на меня. - С чем Адам, за неимением зеркала начинает себя изнутри самого себя осматривать и замечать в себе такое, чего раньше не замечал. А вот Ламбада Розальевна заметила, обратив и его на это внимание, и он теперь преисполнился гордости и воодушевления за то, что в нём всё это есть и за что его заметила всё та же Ламбада Розальевна. Внутренний интеллект и обоняние. Это такие вещи, которые физически мало представлены и неописуемы, но умеющие видеть, это всегда в тебе заметят.
Вот только одно сейчас не очень понятно Адаму. Что имела в виду Ламбада Розальевна, когда к нему обратилась с этим императивным вопросом. Как будто она имеет какое-то личное право и внутренние обстоятельства его таким тоном спрашивать, и поди что ещё и не пускать по своим делам без согласования с ней. С чем Адам категорически не будет согласен. И какой бы Ламбада Розальевна не была видной дамой, за которой целая очередь поклонников стоит, чтобы пригласить её на свидание, его совершенно не устраивает вот такое развитие отношений, где она берёт на себя столь деспотичную и с ней не поспоришь роль. Когда ему предлагается быть во всём ответчиком, отвечая всем собой и своим заработком за все ошибки Ламбады Розальевны. И Адам себе даже боится представить, что она от него потребует, когда он будет признан главной ошибкой её жизни.
Сейчас же Адам, остановленный этим замечанием Ламбады Розальевны, пока что не рассматривает это вмешательство в частную жизнь с юридических позиций, решает, что будет разумно не спешить делать выводы, а надо с уравновешенных позиций посмотреть на себя со стороны. И как видит в себе Адам то, что ему доступно визуально, без дополнительных специальных средств типа зеркала посмотреть, то в нём всё соответствует корпоративному порядку и регламенту. Ну а небольшие потёртости в области носка туфлей и некоторые неаккуратности в нижней части брюк, то это допустимый огрех.
И вследствие всего этого визуального осмотра, Адам имеет право не понять такое, с отклонением в сторону придирок, отношение Ламбады Розальевны. С кого Адам попросит для себя и себя пояснений.
- Что вы имеете в виду? - вопросом отвечает на вопрос Ламбады Розальевны Адам.
Та в свою очередь с долей досады на то, что людям всё и всегда нужно объяснять, а сами они сразу понять не могут, что от них требуется, смотрит на Адам, и скорей всего, и не подозревает, что послужило для выставлением в себе Адамов вот такой недалёкости, а может и всей тупости.
- Если я скажу, что на вас лица нет, то вам нужно будет это выражение пояснять, или этого будет достаточно. - Делает вот такое, явно с долей раздражения заявление Ламбада Розальевна.
И ожидаемо обоими участниками этого разговора, а может и того больше, целой развернувшейся на ровном месте дискуссии о той вездесущей философской проблеме - философия обязательно рождается на пустом месте или же для него нужна, необязательно видимая причина и повод; и если второе утверждение имеет своё доказательное право и место в философии, то не получается тогда, что философия не самостоятельная дисциплина ума, а она всего лишь его рефлектика, - Адам повёл себя в ответ категорически бесцеремонно и нагло, и это прямо-таки какое-то ребячество.
Он взялся руками за своё лицо и начал его прощупывать на предмет анализа и распознавания. И если оно отвечает мышечной памяти рук и самого себя, и заодно реагирует соответственно в определённых местах, то тогда Адам вновь может не понять, куда это взяла курс Ламбада Розальевна в их отношениях, искушая его очень крепким словом ей заметить, что если кому не нравится его физическая личность в лице, то он не настолько требовательный к себе человек и он как-нибудь переживёт без того, что эти привередливые слишком личности не смотрели бы в его сторону.
Ну а если причина вот такого придирчивого отношения к себе Ламбады Розальевны кроется в нечто другом, то может быть уже достаточно ходить вокруг да около и пора бы вам, Ламбада Розальевна сказать, как вы неровно дышите в мою сторону.
- Вроде всё на своих местах. - Посмотрев на Ламбаду Розальевну, обратился с этим выводом после собственного осмотра Адам. - И ничего из того, что вами было декларируемо, не имеет место.
Здесь Ламбада Розальевна с глубоким выдохом через полузакрытые губы, что вызвало в них звуковое дребезжание, уже не выдерживает этого издевательства Адама, так ловко ссылающегося на незамысловатого в предел человека, саму простоту, и строго так настрого на него посмотрев, мол, хватит тут со мной шутить шутки, спрашивает следующее. - Откуда у вас эта бледность?
На что Адам не сразу отвечает, а он поднимает на неё слезящиеся глаза переполненные жалостью к себе в очень большой степени и предельно сконцентрировано смотрит на Ламбаду Розальевну с ошеломительным для неё посылом и намёком на то, что как не вам не знать о причинах причин во мне, если сами являетесь первопричиной. И, конечно, Ламбада Розальевна сбита с толку такой удивительной для неё ответной реакцией Адама. Кто себя ведёт совершенно непредсказуемо и его понять крайне трудно - ни одна из принципиальных психологических поведенческих схем, на которые разбирает Ламбада Розальевна своих пациентов, к нему мало подходит. Ну а та схема, под которую можно было хоть как-то подвести Адама, как-то уж слишком экспериментальна и сложна, что даже Ламбада Розальевна, психоаналитик с огромным стажем работы с самими сложными пациентами, называемыми в обиходе и быту служащими, которые чего только не придумают, чтобы избежать своего разбора человеком всё знающим о внутренней сути и мотивации потребностей сделать только свою жизнь лучше людей, и увиливание, и уход от ответа это самое пустяшнее с их стороны дело.
А вот Адам, не имея формальных возможностей отказаться от работы с собой психоаналитика и его опеки на собой, - у меня на всех этих психоаналитиков аллергия; вот как, давайте на этом остановимся по подробней, - по всей видимости, решил использовать в этом плане многоходовку, зиждущуюся на грубости и на разных формах обескураживающих заявлениях в сторону Ламбады Розальевны. Кто опять же формально не может придраться к Адаму за такое его неуважение и не культурность поведения к своему, можно сказать, коллеге по производству, и ей в кои веки приходиться подстраиваться под Адама, пока она на чистую воду не выведет Адама, и не раскусит его планы.
- Она следствие нашей с вами вчера встречи. - Выдержав свою агрессивную паузу, во время которой Адам давил не только на жалость в Ламбаде Розальевне, но в его взгляде ещё что-то опасное для неё скрывалось, он, наконец-то, дал ей ответ на её вопрос. Но так, что Ламбада Розальевна была сбита с толку вот такой постановкой ответа Адамом, во всех своих бедах решивший обвинить её. И хотя факт их встречи вчера имел место быть, и это всё-таки была деловая встреча, о чём может засвидетельствовать запись в её записной книжке, куда она вносит время своих деловых встреч (задним числом она не будет всё это фиксировать, хоть и имеет для этого возможность), Ламбада Розальевна совершенно не понимает и не видит точных оснований, подтверждённых фактами для того, чтобы провести вот такую, как заявил Адам, причинно-следственную связь между их встречей и этой его бледностью в лице.
Да, она допускает возможность того, что Адам принял близко к сердцу некоторые выдвигаемые ею аспекты жизненного устройства, которые в частности были наглядно жизнью продемонстрированы в последнем случае с появлением в кафе девушки в красном, где эта встреча и вызвала в Адаме особого рода переживания и вот такой ступор сердца, но всё же она не видит в этом прямой связи и тем более доказательной базы для предъявления ей со стороны Адама иска.
- Что вы имеете в виду? - задалась вопросом Ламбада Розальевна с долей растерянности и с готовностью все обвинения в свой адрес отрицать.
- Свою бывшую девушку. - С тяжким вздохом произнёс эту глубинную и трагическую новость для себя Адам.
А Ламбада Розальевна, что за дура, и с её стороны это было не профессионально попасться на такую, слепленную на коленке хитрость, всё сказанное Адамом восприняла близко к себе, и с придыханием и предельной заинтересованностью вопросила Адама. - Что с ней случилось?
Адам посмотрел на Ламбаду Розальевну исподлобья своей трагической новости, о сути и подоплёке которой ему до этого момента казалось и сказанного им будет достаточно, в особой частности Ламбаде Розальевне, чтобы понять, что стало триггером для того, чтобы его девушка стала бывшей. Но если Ламбада Розальевна из-за своей бессердечности и душевной черствости, которые стали для неё профессиональными болезнями, испытывает особую страсть к будоражащим кровь трагичным историям с обязательно плохим концом, то он ей расскажет.
- Вегетососудистая дистония. - Как приговор озвучил этот диагноз своим отношениям со своей бывшей девушкой Адам.
И Ламбада Розальевна, ожидаемо посматривающим на неё искоса своей ловкости ума Адама, на мгновение потеряла дар речи, подсев в своих ногах в области своих острых коленок.
- Что это значит? Она умерла? - с долей нервной истерики и нетерпения вопрошает Ламбада Розальевна.
- Можно итак сказать. - Опустив голову в подвешенное состояние, проговорил Адам.
- Да говорите толком, что произошло! - уже с требовательным нетерпением вопрошает Ламбада Розальевна.
- Она потребовала от меня забыть её навсегда и не искать с ней встречи. - Отвечает Адам.
- Фу, ты. - Схватившись за сердце, с облегчением выдохнула Ламбада Розальевна. - А я уж и в самом деле подумала.
А вот теперь уже Адама удивляет вот такое отношение Ламбады Розальевны к произошедшему с ним. Нет у неё никакого сердечного сочувствия.
- А разве только физическая смерть должна вызывать реакцию трагической утраты? - задаётся таким провокационным вопросом Адам. - Духовное расставание навсегда, как по мне не менее жёсткая утрата.
- Согласна. - Соглашается Ламбада Розальевна. - Но всё-таки душевная утрата может и не в полной мере, но обратима, в отличие от физической смерти.
- Вы так думаете? - заглядывая в глаза Ламбады Розальевны, задался вопросом Адам.
- Да, я так думаю. - С долей растерянности и непонимания ответила Ламбада Розальевна.
- Так вы мне поможете тогда вернуть потерянные доверительные отношения с моей бывшей девушкой. Не знаю почему, но она отчего-то сильно близко к себе восприняла наш с вами обед в кафе. - Обращается с этой просьбой Адам.
А вот здесь Ламбада Розальевна отчего-то запнулась и замялась, и не сразу от того дала ответ.
- Я попробую. - Говорит через паузу Ламбада Розальевна.
- Тогда я могу идти? - спрашивает Адам.
Ламбада Розальевна, конечно, ничего не имеет против того, чтобы Адам проследовал на своё рабочее место, но ей что-то не даёт покоя в плане того, что она определённо хотела что-то важное сказать Адаму, но забыла.
- Да. Идите. - Говорит Ламбада Розальевна, отпуская Адама. Но стоило ему сделать шаг в сторону ухода, как она вспоминает то, что хотела ему сказать.
- Хотя подождите. - Останавливает Адама Ламбада Розальевна. - Вы у нас в списке на диспансеризацию. Так что фиксируйте на сегодня все свои дела и отправляйтесь в мед учреждение. Там, кстати, и проверите на красные тельца свою кровь, делающую вас бледным.
- Что?! - возмущённо отреагировал Адам, но уже в спину Ламбады Розальевны, считающей очень верно, что последнее слово в лице своей спины самое крепкое и значимое слово.
А у Адама между тем есть и своё последнее слово, с которым он обратился в сторону её спины.
- Как-то всё это странно. - Рассудил Адам. - Слишком активно она за меня взялась. Кроме меня, что тут, заняться не кем? - с этим вопросом Адам посмотрел вокруг себя, где туда и обратно шло столько людей, и уже этот факт удостоверяет верность его догадок о неких скрываемых от него мотивациях Ламбады Розальевны. Кто с подачи руководства в самом лучшем случае, а вполне есть вероятность и того, что она была побуждаема личным я, - а уже это одно вызывает страх, - решила по экспериментировать над его личностью. Мол, вы же хотите добиться от своих работников самого высокого КПД исполнения своих обязанностей. Так что дайте мне самые широкие полномочия в сторону одного работника, на котором я проведу свои психологические исследования. Я методом нейронного программирования перепишу его исходный код, и я из человека не слишком усидчивого и безалаберного сделаю самого профпригодного служащего.
- Ну, уж нет. - Категорически не согласился Адам с такими экспериментальными взглядами на себя Ламбады Розальевны. И он и в самом деле лучше воскресит не существующую и умершую притом подружку, и её смерть повесит на Ламбаду Розальевну, нежели поддастся всем её установкам. И хотя Адам не прочь быть добросовестным работником, но только лишь из личных побуждений. А если его к этому принуждают, на не мотивируют, то он будет категорически против.
- Если я с ней в течении недели ещё раз пересекусь, то стоит начать волноваться. - Рассудил Адам, выдвинувшись к своему рабочему месту, что б там посмотреть на него печальным взглядом, и отправиться по указанному ему Ламбадой Розальевной адресу - вначале к прямому начальству, затем исходя из его указаний к проходному звену, выписывающему и выдающему направления на посещения медицинских учреждений, куда никто по собственной воле, без личного, административного принуждения или же жизненной необходимости не ходит, и как итог, он оказывается в вестибюле поликлиники. Где столько всегда много народа, и при этом так суетящегося и в разные стороны в хаосе слоняющегося, что тебя не может не посетить мысль о том, что люди на самом деле очень спешат быть здоровым. И по этой причине, кабы как заботятся о своём здоровье, что и приводит их обратно под своды этого заведения.
А вот если бы они отнеслись к своему здоровью более вдумчиво и рассудительно, посвятили ему какое-то из своей жизни время, согласившись полежать в больнице на обследовании, то им бы не пришлось затем заново возвращаться к недолеченому в себе делу.
- А люди здесь за здорово живёшь тебе отдавят ноги. - А вот и первое впечатление, с каким Адам отодвинулся к стеночке, и по ней начал двигаться в сторону регистратуры. Где для него составят принципиальную схему направления по коридорам жизни этого медицинского учреждения. И если он будет всему указанному следовать, то за вас можно быть спокойным, вы к концу недели пройдёте все запланированные программой оздоровления населения мероприятия.
А вот задаваться вопросами: "Что так долго?", обосновывая это своё возмущение тем, что у вас на всё это дело нет столько времени, и вы вообще на другое рассчитывали, идя сюда, то пока что вы молодой и здоровый до посещения специалистов человек, давайте не будем вести себя не разумно, так ёрничая. У вас жизнь и тем более здоровая одна, и если вы не хотите, чтобы она скоротечно прекратила своё существование, и тогда вы точно никуда не опоздаете, как и не успеете, то слушайте то, что вам здесь говорят. А как альтернатива, то можете сходить к батюшке, он вас поставит на праведный, но не правильный и здоровый физически путь. Ведь он, если вы этого не знали, за лечением физических немощей обращается к нам.
- Так, в первую очередь пройдёте проверку своей умственной деятельности. - Ожидаемо людьми с недовольной и расстроенной психикой и нервной системой, коя в таких условиях толчеи и всестороннего давления уж точно не получает для себя успокоения, а вот то, что она активно начинает развинчиваться, то это медицинский факт, их с первых шагов начинают подвергать дискриминации по умственному признаку, направляя в первую очередь в самые для своего понимания сложные места. И зачем ими спрашивается, их направлять к психиатру или наркологу, если он обратился в медицинское учреждение с растяжением ноги. И убеждать его не стоит тем, что люди в белых халатах очень дотошливы и им нужно знать мотивацию вашего поведения, приведшего вас в такое исступление с растяжением ноги в сторону кого-то пнуть, когда этот пнутый вами человек, и без этой вашей всесторонней поддержки мог слететь кубарем с лестницы. Что он и сделал, рассказав нам за полчаса до вашего появления здесь в наручниках, в сопровождении представителей власти.
И, конечно, Адам не так прямолинейно грубил девушке из регистратуры, пославшей его не на все четыре стороны, а в путь не менее отдалённый и драматичный по своему характеру, если смотреть на выданную ему схему посещения кабинетов специалистов в свете фэнтезийной реальности, без которой будет не так легко воспринимать настоящее, звучащее совершенно не как настоящее, а выдуманное в специализированных на конструкционных пытках вашего ума учреждениях. И объяснять название всего этого ожидающего вашего явления специалитета использованием в их названиях латинского языка, лучше вообще не стоит. Одно его название "мёртвый язык" всё в вас на самое дно бездны роняет. И, между прочим, преждевременно отведённому вам сроку для посещения этих мест.
- А вот мне как раз всё понятно в этой схеме. - Усмехнулся про себя Адам, следуя своим вниманием за пальцем руки девушки из регистратуры, указывающей ему путь на ближайшее и последующее время, где кабинеты различных специалистов будут для него промежуточными на этом пути остановками. - Если ты дурак, то твой следующий путь идёт в одном направлении, а если не такой дурак, что б об этом заявлять, то ты пойдёшь другим путём.
- И с чего начинаем? - задаётся вопросом на подъёме Адам. И, бл*ь, тут же получает удар под дых предложением этой, только с виду миловидной и участливой девушки. Которая, после ею предложенного не может вызывать в Адам чувств симпатии.
- С уколов. - Прямо сбивает дыхание Адама этим фактом непреложной действительности девушка из регистратуры. Мимо которой никак не пройдёшь, как бы ты не пробовал своим жалостливым и честно сказать, ничтожным видом заставить смилостивиться девушке из регистратуры и не направлять на эти страшные уколы, прививающие в вас не какой-то там иммунитет от специфических болезней, а мужественность и стойкость перед коляще-режущими предметами.
И с вот таким нервным расстройством и не спокойствием, Адам, всё же догадываясь о том, почему на первое место поставили все эти уколы с прямой и обратной тягой - в первом случае это прививки, а во втором это взятие в нём проб крови - это что б перед посещением невролога в нём было успокоение, не полностью себя осознавая, двигаясь на рефлексах, добирается до места в коридоре, где можно присесть и обдумать своё будущее - а его может и не быть такого, которое ты запланировал на тот же год вперёд; как миленький ляжешь на перерегистрацию жизни, отныне и до конца жизни ты ограниченно годный к исполнению своих человеческих задач и возможностей человек, ты, к примеру, диабетик, и жрать ложками сахар тебе противопоказано - и здесь усевшись очень грузно, Адам вытягивает ноги, и сразу со стороны недовольных прохожих получает замечание: Убери ноги с прохода.
На что Адам хотел бы отреагировать с трагичной иронией, - я, мол, итогово протянул ноги, и в этом случае обратного пути для них нет, - всё же не стал так чёрно шутить, и убрал ноги, чтобы понять одну важную для себя вещь. - Это смерть не знает границ и ограничений, а вот жизнь это целый комплекс ограничений.
- А что это тебя так подвигло задуматься о жизни? - вопросил себя Адам. - Неужто близость смерти? - а вот это не смешно, как думает тот же Адам.
- Какой смерти? - не понял Адам.
- Против которой и выстроена вся эта система здравоохранения. И как можешь заметить, то человек и не постоит за затратами в борьбе с нею.
- Это да. - Соглашается с собой Адам. - Выходит, она всемогуща.
- Это, смотря с какой стороны на неё посмотреть.
- А с какой ещё можно?
- С философской, как на медицинский фактор.
- Мне нравится.
- Тогда нам сначала сюда. - Поднимает себя на ноги Адам, направляя, между прочим, себя одного, а не с кем-то ещё, как следовало из этого его заявления, в кабинет напротив, кабинет МРТ. И вполне возможно, что Адам, говоря о себе во множественном числе, а это, как правило, и не редко случается в каких-нибудь экстренных случаях, когда от тебя требуется вся в себе собранность и мобилизация всех сил, чтобы преодолеть этот барьер препятствий, как минимум, а чаще всего предъявить к рассмотрению доказательство своей самостоятельности, таким образом пытается приободрить себя тем, что он может быть в физическом плане и один, но в душевном не всё так однозначно, и он всегда может положиться на каких-нибудь единомышленников или на тех людей, для кого его судьба не безразлична. Ну а считать, что он, таким образом, стелет себе соломку в случае неудачи, типа находя в себе того, на кого будет возлагаться вся ответственность за неудачу, то это вопрос философский и здесь он не будет рассматриваться.
А между тем перед Адамом стоят более актуальные вопросы. Например, вот такой. А почему он решил, что ему следует зайти именно в этот кабинет, когда он даже ещё не заглядывал в свою медицинскую карточку с перечнем кабинетов более информативно. А полагаться на свою интуицию (где у меня болит или ощущается жжение, то это прямой посыл и указание на то, куда мне надо идти) не стоит там, где первое слово имеет физико-химический анализ крови и на его основе медицинский расчёт, если кто не знает, то это очень точная наука, регулирующая жизненный баланс и ваш взаиморасчёт с природой, с которой в итоге между прочим придётся рассчитываться сполна, и вам ничего за просто так не даётся.
И практически всегда природа приходит за своим долгом тогда, когда вы этого совершенно не ожидаете и само собой не готовы. Но при этом она начинает свой заход с предъявлениями требований к вам с лёгких намёков и покалываний вас там, где вы особенно преуспели транжирить собственное я. И тогда...А ведь в этом случае получается, что Адам не настолько самонадеян и глуп, раз он направил свой путь в кабинет МРТ. Где с помощью магнитных полей и радиоволн сканируют тело человека на выявление в нём чего-то лишнего. Ведь если человеку от рождения дано всё необходимое для его жизни, то появление в нём чего-то лишнего, однозначно будет для него нагрузкой и тем болезненным фактором, который во взаимодействии с системообразующими факторами жизнеобеспечения жизни организма человека, которые чётко настроены на свою роль в работе этой системе, начнёт вносить дисбаланс в человеческий организм и становиться помехой для разного рода спектров управления этой системы. И если во время не вмешаться и не удалить этот вредоносный фактор, то прогнозы на будущее человека будут не самые утешительные.
И только Адам, открыв массивную дверь этого кабинета человеческой диагностики на предмет его излишества отношения к свой жизни, собрался с порога уточнить, а не будет он здесь лишним лицом и разве по нему не видно, что он не страдает общим человеческим пороком стремления к накопительству со странной и в чём- то противоречивой формулировкой: "А я что верблюд, что б от всего даваемого мне отказываться", как к своему некоторому удивлению он прямо тут же узнаёт, что все его только и ждут, и без него, конечно, не начинают.
Ну а Адам от такого радушного гостеприимства, само собой, растерялся, потеряв устойчивую связь с местом на котором он стоял, и вполне возможно, что и по этой косвенной причине, он чуть запнулся об себя, и начал замахиваться руками на внешнюю обстановку, чтобы удержать равновесие и не упасть в глазах столь гостеприимных людей во врачебных халатах, которые, как успел за ними заметить Адам, нисколько в своём заявлении не преувеличили, а они действительно все свои дела с чаем отложили в сторону и только Адама ждали, когда он наконец-то сюда зайдёт.
Правда, Адама не могла посетить и несколько провокационная мысль насчёт искренности улыбок этих, в первый раз им увиденных людей, и он надеется сильно, что и они ему в этом информационном плане отвечают тем же, а иначе ему будет слишком страшно и не по себе, если они о нём уже много чего и преотлично знают. И Адаму не захотелось, конечно, так думать, но всё же подумалось о том, что это их гостеприимство связано с исключительным в их практике случаем в его, в предел болезненном по одним уже внешним признакам лице. И у этих людей в момент сработала профессиональная сноровка и интерес к выявлению в нём именно тех болезней, кои симптомы они прочитали на его лице.
А так как в этом кабинете сейчас находилось несколько специалистов по профилю выявления в твоей личности различных болезней, и вполне очевидно, что каждый из них себя мнил большим чем все остальные профессионалом, то у них только в одном в его сторону сложился консенсус - этого типа нужно немедленно класть в трубу МРТ и под самой полной магнитной нагрузкой просвечивать.
И, конечно, Адам впал в нелёгкую сложность вот такого себя понимания всеми этими людьми, увидевшими в нём не просто человека, а носителя в себе всевозможных болезней. И хотя им глаза в таком качестве затмевает их специализация и профессионализм, всё же Адаму хотелось видеть в свою сторону хоть немного уважения, а не одну лютую и беспощадную ненависть, с которой эти люди будут вытравливать в нём болезнетворные микробы для начала, а уж только затем саму болезнь.
И ещё одно крайне взволновало Адама. Это сам недуг, который вызвал у всех этих людей такую гостеприимную к нему позицию. Явно для него и его болезни обмана. Что б он и она, эта его вирусная болезнь, раньше необходимого времени не сорвалась с крючка и была ими распознана, а затем ликвидирована.
И Адам, хоть даже и споткнулся на ровном месте, а может и не на ровном месте, а на подозрении в себе самой жуткой болезни для человечества - к нему ненавистничества (здесь есть что-то от дьявольского), тем не менее, он не мог задаться к себе вопросом о сути овладевшей умами этих людей болезни. Которая сперва поражает мозг в стороне, как они беспечно думали стоящих от неё людей - а вот переносчики этой завирусившейся, скорей и ближе всего душевной болезни информационного начала и потенциала развития, к которым относится Адам, даже симптомов её в себе не ощущают (это гордыня и ощущение превосходства в себе за вот такую свою избранность) - затем конечности, начинающие себя вести без связи с мозговым центром, бросая своего номинального хозяина в разные крайности - из своих внутренних побуждений желая в себе немедленно что-то изменить - и как итог, это такие в людях изменения, которые ими никогда бы не подумалось предполагаться.
- Да что ж они такого во мне увидели?! - с трудом удержавшись на ногах, вопросил нервно себя Адам.
И вот что ему ответили взгляды людей в медицинских халатах, кого Адам своим неустойчивым положением и вот таким заплетанием в ногах спровоцировал на определённый ход мыслей, со своим ответом на этот его вопрос.
- Невыносимую тяжесть бытия. - С содержанием в себе доли художественной романтики, придала особое значение в этом ходе событий с Адамом его внутреннюю сердечную подоплёку самая менее возрастная представительница врачебного персонала, техник Аня.
- Его что-то тяготит. - Более конкретен врач первой категории, Семён Житкин.
- Не что-то, а кто-то. - Ещё более категорична и уверенна в своём предварительном диагнозе врач высшей категории и по совместительству заведующая отделением диагностики публичных нервов, Аделаида Андреевна. С кем не согласиться, значит быть уволенным, или по крайней мере подвергнутым дисциплинарному наказанию. И поэтому её версия диагноза Адаму принимается за основную.
- И как считаете, кто это? - интересуется Семён Житкин.
- Для того, чтобы это выяснить, мы должны разобраться с нашим пациентом. Так что не будем делать поспешные выводы и решения. - Даёт ответ Аделаида Андреевна, таким образом приглашая все стороны к тому действию, для которого они тут все собрались. А именно к просвечиванию и прослеживанию всех этапов прежней жизнедеятельности Адама. Кого уж точно не просто так кто-то тяготит, а для этого есть все предпосылки. И само собой в нём самом, а не в ком-то другом, кто и существует для некоторых людей для того, чтобы на них спихивать всю ответственность за свои ошибки. И если Адам человек стойких и моральных принципов и взглядов на самого себя, в чём всё-таки есть сомнения, он без лишних уговоров и сопротивления, - ой, я, кажется, ошибся дверью, - будет делать то, что ему тут скажут.
И надо же, Адам без формального со своей стороны выяснения их личностей (а не мешало бы, и вот почему такая односторонняя доверительная ситуация здесь получается, от тебя в отличие от врачей везде требуют документ удостоверяющий личность, и ты оказываешься в бесправном положении, обязанный верить на слово и внешнему виду людей в медицинских халатах; а между тем разница между ими и вами может заключаться только в том, что этот мошенник с благовидным лицом раньше вас зашёл в этот кабинет, надел халат и давай над людьми издеваться, требуя от них раздеваться) со всеми предложениями этих людей в медицинских халатах согласился и залез на специальный выдвижной лоток, который на себя принимает очередную, требующую контрастного анализа жертву, чтобы затем задвинуться внутрь этой коллоидной трубы, где он и будет электромагнитными лучами просвечиваться.
И вот зачем спрашивается, успокаивать в первый раз оказавшегося в этом кабинете посетителя словами: "Можете не беспокоиться, больно не будет". И Адам, до этого момента даже не подозревающий в себе желание беспокоиться, немедленно и притом озабоченно забеспокоился, поняв, что раз так говорят, то для этого есть свои причины и основания. Да хотя бы не профессионализм этих людей в медицинских халатах, о чьей медицинской квалификации у них нет других для него подтверждений. Ну или они, как минимум, новички. А это уже напрягает Адама в том, что тот из них, кто отвечает за работу этого коллайдера, по своему малому знанию запросто может перепутать токи напряжения электромагнитного поля, направленного на него, и как результат, они вынут из него не только детальную информацию о внутреннем составе жизнеопределяющих органов, а всю душу через его ор от жуткой боли.
И Адам путём неимоверного сопротивления в себе собрался было попытаться оспорить очевидность, указующую на то, что все тут люди в медицинских халатах, испытующие тебя люди (у них есть для этого право устанавливающие дипломы), а вот ты, Адам, подопытное лицо (у Адама кроме своего лица, и то потерянного, нет ничего), как его на половине мысли в эту сторону перебивает, что за коварный человек, Семён Житкин.
- У вас никак червь сомнения завёлся. - Не сильно понятно для Адама из-за сильного волнения в каком качестве сделал это заявление этот подлый Семён. В качестве утверждения или же обращения к здравомыслию Адама, кому не стоит ерепениться и сопротивляться неизбежному. И если он с дури решит утверждать, что он всё-таки сомневается в их профессионализме, то после своего посещения этого коллайдера, он может быть на 100% уверенным в том, что ничего подобного его не будет волновать. Семён в качестве обеспечения своего залога готов даже свой зуб дать. А он у него золотой, между прочим.
И Адам, однозначно сбитый перспективами нахождения в себе этого некоего червя, - эти люди от аппарата сейчас все свои силы направят на поиск во мне этого червя, - решил не расширять возможности для усложнения своей будущей жизни, и решил молча следовать всем их указаниям.
Тем более поворачивать назад уже поздно, процесс дефрагментации личности, как решил обо всём этом процессе Адам думать, запущен и его под фантастическую световую иллюминацию, что указывает на самые его жуткие подозрения, закатывают в эту коллоидную трубу. И теперь Адаму одно только остаётся, вцепившись в самого себя щипающими руками (это что б распознать и отличить реальность от иллюзии), начать себя подбадривать, закрыв к тому же глаза, что б не видеть того ужаса, с помощью которого из него тут будут вынимать душу.
И только вот таким образом Адам приготовился встречать и принимать приготовленное ему судьбой руками исполнителей в людском обличие (что интересно, так это то, что Адам никого из этих людей в медицинских халатах не запомнил в лицо), как вот оно, началось. Адама со всем сторон обдало вихрем воздуха, который принялся не только своим свистом закручивать и заглушать все остальные звуки в голове Адама через уши, а Адам начал обворачиваться этим обволакивающим его со всех сторон накачиваемым воздухом.
Что с его стороны не могло не вызвать физического и анатомического сопротивления, выразившегося хотя бы в том, что он стал сглатывать слюну, чтобы привести в нормальное, слышащее состояние свои уши, заложенные этим перепадом давления. Что, по всей видимости, было с его стороны предполагаемо, и тогда был включен реверс, и теперь воздух не нагнетался в трубу камеры, а наоборот выкачивался из неё. А вот это уже вызвало в Адаме неподдельный ужас. Он небезосновательно решил, а затем почувствовал, как из него принялись выкачивать всю его целесообразность, а если простыми и доходчивыми до сознания словами, его жизненные силы. И теперь Адам вёл себя противоположно тому, как до этого себя вёл.
Он не принимал всё в штыки, сдерживая всё в себе со стиснутыми зубами, а сейчас Адам раскрыл во всю свой рот и начал хватать им ускользающий кислородосодержащий воздух, который начали выкачивать из камеры, создавая в ней разряженную, до предела вакуума атмосферу. Где Адам по мере выкачивания из камеры кислорода и значит оснований разумно мыслить - он постепенно погружался в области подсознательного, где реальность замещалась иллюзией, реальностью подкорки головного мозга - начал ощущать физическую и мысленную невесомость. А такая безосновательность мышления, где уже не действуют те законы мироздания, определяющие собой известный тебе, прежний мир, хочешь ты того или нет, а заставляет тебя начать искать новые основания и определения этого мира, в который тебя погрузили сейчас.
- В мире сна и иллюзии действуют иные законы гравитации, движения и притяжения мысли. - Рассудил Адам, прокрутившись вокруг своей оси в этом своём антигравитационном полёте. - Но остаётся главным, нераскрытым вопросом то, для чего они меня ввели в это состояние около сна? - Задался вопросом Адам, окинул себя взглядом и было собрался, как это он делал, во весь рот освободить свои лёгкие от порции переработанного кислорода, чтобы вдохнуть другую порцию кислорода, который является не только источником жизненной энергии, но он также определяет наше сознание, внося в него свои значения, как до него откуда-то из себя внутри донёсся голос. - Ну всё! Я выхожу, наконец-то.
Что, конечно, предельно-фантастическое откровение этой иллюзорной среды, в которую поместили Адама, которого решили раскладывать по своим элементарным частицам вот таким радикальным и жутким способом, отторгая от него части своё я через его сознание, которое не может никогда согласиться с тем, что в нём решения принимается не одним им, а каким-то коллегиальным способом с каким-то ещё я, присутствующим, как оказывается, всегда при нём. И Адам, как это на его счёт рассчитывали люди в медицинских халатах, не должен был сопротивляться выходу из себя его второго я, которое в нём всегда присутствовало в обличительном качестве. И он рефлекторно должен был раскрыть свой рот пошире и выпустить из себя это своё второе я.
Но тут вдруг произошёл некий сбой в программе самосохранения Адама, и он вместо того, чтобы отрыгнуть из себя всё то, что ему всю жизнь не давало покоя и мешало своей самокритикой принимать волевые решения, взял и из всех своих сил, до скрипа в зубах стиснул свой рот, таким образом давая всем понять, что ему лишнего не надо, но и своё он ни за что не отдаст. Что, естественно, не входило в планы людей управляющих этой коллоидной трубой, и их это категорически не устраивает. И если Адам в мягкой форме, через усыпляющую иллюзию не захотел в себе избавиться от лишнего, то они найдут способы, как его убедить в этом. И для начала можно запустить внутрь камеры газ, создающий различные образы иллюзий. Что видимо так и было сделано. И при этом в самой радикальной форме, чтобы научить уму-разуму этот строптивый ум Адама.
Ну и тут началось самое извращённое и предельно жёсткое давление на Адама со всех сторон, и что самое для него жуткое, так это, что в него начали стучаться изнутри, требуя немедленно себя выпустить.
- Открой рот и немедленно выпусти меня! - начал кто-то долбиться ему в грудь изнутри, сбивая ритм сердца, и истошно орать женским, задыхающимся от истерики голосом. И Адама, чуть не задохнувшегося от потрясения и чьего-то извращённого сознания, проводящего на нём вот такие жуткие эксперименты, чуть и в самом деле не вырвало той, кто так беспредельно стучался ему в грудь изнутри. И только жуткий страх увидеть перед собой лицом к лицу ту, кем бы его вырвало, удержало Адама в стиснутых зубах.
- Ни за что? - отчего-то принял вот такую категорическую позицию Адам, вертя в отрицании головой.
А там внутри него, конечно, не собираются мириться с таким положением вещей и предпринимают новые атаки на сознание Адама.
- Ты всё равно меня выпустишь. Ты же знаешь, что это только дело времени. - Хрипит от злости та, кто хочет из Адама вырваться, и в качестве убеждения Адама в своей правоте, начинает скрести душу своими отточенными, в маникюре ногтями. Отчего Адаму становится в предел не по себе, и уже он сам хватается руками за свою разрывающуюся изнутри грудь.
- А я ведь только начала. - Усмехается та, с окровавленными и с намотанными на них кусками души ногтями, кто рвёт изнутри душу Адама. - Так что пока я не привела личные основания для разрыва всех твоих шаблонов, давай меня выпускай.
И к этому начинает и благоразумие Адама подталкивать. Мол, зачем тебе в себе держать и иметь инородное ко всему себе дорогому и личному тело. Избавься от него и тебе сразу станет легче. Но на Адама сейчас напало какое-то удивительно упорство и пусть будет упрямство, и он посчитал для себя правильным, самому решать, что он будет делать.
- Если что-то во мне меня постоянно критикует и по большому счёту меня не устраивает, то это не выход, сразу выкидывать это из себя. Нужно сперва разобраться в том, для чего эта противоречащая всем моим установкам сущность была в меня помещена. Может она нужна для моего уравновешения и удерживания меня от зазнайства. - Вот так себя поддержал Адам, не разжимая свои зубы.
Ну а так как между Адамом и той, вырывающейся из него субстанции женской личности, судя по голосу, была прямая связь, то до неё сразу дошла вот такая его не сдвигаемая позиция, вызвавшая в ней ярость и исступление. С которыми она обрушилась на Адама, принявшись с такой неимоверной силой молотить его изнутри в грудь, что Адама начало подбрасывать вверх трубы камеры, ударяя его всем собой об её стенки.
А той в нём это только доставляет удовольствие. - Что, нравится такое!? - усмехается эта она.
- Бей своих, чтобы чужие боялись. Так я это понимаю. - Не теряет самообладание Адам.
- Нет, не так! - чуть ли не захлёбывается от злости эта она. - Ты не свой и я не твоя.
- Ну это спорно. - Усмехается Адам. - Пока ты там, по-другому и не скажешь.
- Недолго осталось. - А вот это прозвучало угрожающе с её стороны. И Адам себя даже попрекнул за то, что он слишком агрессивен и это разжигает огонь ненависти у своей оппонентки.
И эта она не обманула Адама в плане времени. И она начала биться в истерике, набивая при этом шишки Адаму, вбивая его головой о стенки коллайдера, размазывая его физиономию об него и выбивая при этом искры из глаз Адама. А вот последнее вдруг получило для себя неожиданные последствия чуть ли не категорического в сторону трагедии характера.
Так в одном из таких, побуждаемых внутренними толчками случаев, где та внутренняя особа особо упирала на то, чтобы не только себя выдавить изнутри Адама, а растолкать его до такой безусловной степени, что б он расшиб себе лоб и потерял сознание, чем бы она воспользовалась, вырвавшись из этих застенков её ограничения, Адам, честно сказать, уже раздираемый изнутри внутренними противоречиями, как он ещё пытается с научной и логической точки зрения объяснить с собой сейчас происходящее - а в замкнутом и ограниченном на себе пространстве, где твои фантазии подкармливают светящими газами, всякое удивление может прийти на ум - прямо из себя выталкивается внутренним толчком и бл*ь такая, Адам врезается прямо лицевой частью себя, в области носовой перегородки в стенку этой трубы. И как результат, у него из глаз выбиваются искры, своей яркостью затмевая в темноту всё вокруг Адама. Который от такого жёсткого удара действительно на мгновение теряет сознание, летя обратно вниз.
А между тем выбитые из него искры приходят в соприкосновение с блуждающими токами этого коллайдера, что приводит к тому, что они пронизывают насквозь Адама, вызывая в нём конвульсии. И Адама, вытянувшегося в конструкции столбняка, начинает трясти и изнутри в области груди время от времени встряхивать.
Но при этом он не сдаётся, сквозь зубы проговаривая: "Врёшь, не уйдёшь!".
Но давление с каждым толчком на Адама усиливается, и он начинает фантасмагорически ощущать и, наверное, чувствовать (в этом пространстве "наверное", самое точное определение происходящего, ближе приблизиться к определению происходящего не будет возможно) как его челюсти изнутри начинают пытаться пальцами рук разжать. И не без своих продвижений в сторону преодоления этого сжатия. И Адам даже был вынужден в качестве помощи себе использовать свои руки, которыми он упёрся в свой подбородок, не давая таким образом разжать ему челюсть.
Что вновь в предел выбесило вырывающуюся наружу сущность из Адама, и он в очередной раз был подвергнут выходу истерики той его бешеной внутренней сути, и с такой силой ударен об стенку коллайдера, что можно сказать, что на этот раз у неё получилось отключить от себя Адама.
- Врёшь, не возьмёшь? - треснувшись головой об стенку трубы, пролепетал эту мантру Адам, и одёрнутый блуждающим током, весь в себя обмяк, потеряв прежнюю концентрацию и сцепку, и начал парить в этом эфире созерцания, в который его окунули сейчас создатели этого процесса приведения тебя в состояние умиротворения.
*********
- Я никому не позволю водить себя за нос! - крайне категорично и самоутверждающе выразился про себя Андрей, следующий по пятам за Лари, своим проводником по самым тёмным, безлюдным и что наиболее из всего этого непонятное для Андрея, странным перекрёсткам дорог чьих-то задворок. И, пожалуй, Андрей слишком запоздало выражает таким образом своё недоумение в сторону кого-то там ещё, а так-то самого себя, отчего-то согласившегося на все обманные себя заверения Лари и последовавшего вслед не просто за ним, а вслед за некой идеей, которую утверждал Лари, с готовностью её воплотить в жизнь, если Андрею так нужна его помощь в своей проблеме.
- А она мне не нужна! - только хотел раскрыть рот в эту сторону Андрей, как был сбит с дыхания ударом Евы себе под дых и заявлением: Опять о себе одном думаешь.
И Андрей, отлично понимая, что любой его ответ Еве будет ею воспринят в штыки и как подтверждение ею утверждаемого, промолчал. А вот споткнулся он в тот же момент не совсем случайно. Правда, этот момент был по-разному интерпретирован обеими сторонами этого внутреннего диалога.
Так Ева посчитала верным понимать это его спотыкание, как физическое подтверждение своей правоты. Тогда как Андрей смотрел на все это с категорически обратных позиций. О которых он не будет упоминать при Еве, а то она ещё сочтёт себя оскорбленной. А если в двух словах, то она вечно вставляет палки в колёса и ход его мысли.
Впрочем, всё тут обошлось без особых осложнений, хотя Андрей был не против того, чтобы Лари своей спиной прочувствовал, насколько сложно на него смотрит Андрей, и Андрей продолжил свой дальнейший путь за ним. Но не так, как от него требовала Ева - он пойдёт безропотно на любое заклание - а он будет по мере собственных возможностей оказывать тем же ропотом сопротивление.
- И какого чёрта я за ним поперся?! - ожидаемо для вот такого своего состояния неопределенности, растерянности и раздражения на себя за то, что позволил собой пользоваться - а так то на то, что с глупил - Андрей принялся задаваться нервными, но притом риторическими вопросами, со всей ненавистью смотря в спину своего проводника в мир невежества ладно бы ещё, но как очень сильно подозревает Андрей, то его ведут туда, где ничего не слышали о мире и разуме, где всем движут инстинкты, животные страсти и суеверия.
- И куда всё-таки они меня ведут?! - а вот этот следующий истерический вопрос Андрея, не просто так содержал отсылку к множественному числу людей, его ведущих в какое-нибудь заговоренное место, где как раз и проводят свои заклятые заговоры люди антинаучного и антирелигиозного образа мышления и действий, а он, может и не совсем здраво рассудив, пришёл к выводу о том, что здесь имеет место заговор между этим Лари и Евой, которая уж слишком заинтересована и вовлечена в происходящее.
И тогда получается, что Андрей примерно представляет себе ответ на этот вопрос. И ведут его туда, куда он ни за что не пошёл бы, если бы не Ева. И если понять её и её желания, то легко просчитается место их окончательного прибытия. Это...Такое место, - рассудил Андрей, - где вольготно себя чувствует любой обман за ваши деньги, где вам в лицо говорят лишь то, что вам приятно слышать, то есть откровенную не правду, а когда вы выразите сомнение, глядя на себя в зеркало, - мне, кажется, что меня эта вещь полнит, - то вы будете тут же посрамлены своим невежеством и незнанием последних тенденций моды, в нынешнем сезоне упирающей на оверсайз. И, конечно, сразу будет найден виновник всех этих ваших сомнений и замешательств. Это тот близкий только с виду и с позиции географического расстояния человек, а так то он полностью вам чужд - сами же знаете все его интересы, которые входят в противоречие с вашими интересами и это просто чушь - и всегда нечестен с вами, соглашаясь с вами только для того, чтобы удовлетворить свою физическую потребность, и он всегда будет против того, что больно ударяет по его кошельку.
Ведь всё именно так. И я ни насколько не преувеличила суть ваших противоречий с этим вашим молодым только с виду человеком. И он смотрит на вас, как на удачную инвестицию. При этом, чем меньше будет ваша себестоимость, тем выше маржа его дохода.
- Всё так, как я и думал. - Выйдя из темноты проулка на свет огней, Андрей воочию убедился в верности своих предположений. Его привели точно туда, где разводят таких как он лохов...то есть людей, испытывающих особое доверие к некоторым важным для себя людям. А именно на шабаш ведьм. Который может проводиться, как при большом скоплении народа при торговых центрах на распродажах, так и в индивидуальном порядке для вип персон. Как сейчас. И Андрею теперь оставалось только одно выяснить - из каких соображений он был записан в эти вип персоны. По степени фанатизма в достижении своих желаний Евы. Или же его беспредельного терпения вот таких её закидонов и проявления своего норова, ещё называемого охламонством.
А вот такого нового оскорбления и делания из себя дурака в новой публичной сфере, Андрей больше терпеть не намерен. О чём он категорично и смело заявил прямо себе под нос.
- Никому! Слышите! Никому, я не позволю себя водить за нос. - И только Андрей крепко так выказал свою позицию на себя, как к его полной неожиданности и сопроводившей его оторопи, его цепко, до слёз в глазах хватают за нос, и у Андрея в глазах всё потемнело от оглушившей его боли и унижения. При этом, как он это чувствует, целью схватившего его за нос человека не было одно его унижение и постановка его на знай своё место - тогда бы его поводили за нос и отпустили - а как сейчас, до сих пор держа его за нос, выясняется, то основной целью взятия его за нос был сбор о нём аналитической информации. Которая тут же помещалась в сборный контейнер в виде пробирки.
Так сперва эту пробирку поместили под один из его глаз, откуда была взята проба его слёз, вышедших оттуда как следствие давления на нос. После чего был произведен сбор тепловых выделений с других частей лица, не забыв забраться в уши и судя по щелчку одного лязгающего инструмента, то и до его волос успели добраться. Здесь Андрей было попытался сопротивляться, одёрнув в свою сторону нос, да только его крепко держали в своих не знающих жалости к вот таким как он дурням руках, плюс предупредительно ему коленкой поддав под дых (а так то в более стратегически уязвимое место). Что привело Андрея к попытке скручивания себя. Против которой ничего не имела та душевнобольная точно особа с этими костлявыми руками, которыми Андрея водили за нос. И она не только отпустила Андрея за нос, отойдя от него в сторону, а она, что за расчётливая стерва, в тот же момент подставила пробирку для сбора информации под опустившийся нос Андрея, и он сам выдохнул в неё свою эксклюзивную информацию о своих нюхательных рецепторах.
И не успевает по новому очухаться Андрей, как его ставят перед фактом того, что всё для некоего эксперимента готово, и можно начинать противозаконный жизненным установлениям ритуал. Например, извлечения из Андрея жизненных сил и вовлечения его тем самым в свои дьявольские комбинации.
А для чего тогда спрашивается, у него собирали сейчас генетический материал. Уж точно не для того, чтобы варить привораживающее зелье. А вот на этом месте Андрей осёкся, увидев наконец, кто стоял за его хватанием за нос. И ему даже стало страшно, тошно и омерзительно при виде этой жуткой ведьмы, с оскалом вместо улыбки, с которым она многозначительно смотрела на него через призму пробирки с его генетическим материалом.
Андрей, уже догадываясь предельно точно, что тут намереваются делать с его генетическим материалом, - из него будут в этом чане варить и в самом деле приворотное зелье, - собрался было дёрнуться в сторону предотвратить этот эксперимент над собой, на который он не давал никакого согласия, но он ничего не смог поделать. Он столкнулся с полным в себе оцепенением и невозможностью пошевелиться.
Что, это осознание в себе беспомощности, немедленно заметили все участники этого шабаша на минималках, и давай между собой смешливо переглядываться, давая самые оскорбительные комментарии Андрею и его безуспешной попытке отстоять свою самоидентичность.
- Против своей судьбы не попрёшь. - Делает вот такое замечание эта ведьма. - Её нужно принять.
И хотя рот Андрея намертво сомкнуло в спазме, он, тем не менее, не собирается быть безмолвным участником этого противоестественного действия, как ты, дьявольское отродье его не называй, и он будет многозначительным презрением во взгляде осуждать все проводимые этими заговорщиками действия.
И что удивительно, то Андрею удалось сбить эту ведьму, какую-нибудь Глафиру, со своей программы действий.
- А как насчёт тебя? - задаётся про себя вот таким вопросом Андрей. Который, конечно, будет услышан Глафирой, от которой, как от самой настоящей ведьмы, а не только из-за соседских предубеждений, называющих тёток со странным поведением и одеваются они не по возрасту ведьмами, ничего в вас не укроется.
- Что насчёт меня? - чёта не поняла этого претензионного вопроса Андрея Глафира.
- Так ты смирилась с собственной судьбой? - Растолковывает суть своего вопроса Андрей.
-А что в моей судьбе тебя не устраивает? - вопросом на вопрос отвечает Глафира.
- Не красивая она, как по моему мнению. - Многозначительно говорит Андрей.
- Ах вот вы о чём. - Уж очень страшно для Андрея усмехается Глафира. - И знаете, что я вам на это отвечу.
Здесь Глафира могла бы и не спрашивать. Андрей даже и догадываться не собирается, что она скажет. Хотя это ведь был риторический вопрос.
- У вас ни на что не хватает смелости. Вот что вы вечно вокруг да около ходите, своей нерешительностью только всё усложняя. А так бы прямо мне сказали: "Вы, Глафира, до предельного ужаса страшная тётка. И как вы с этим прискорбным фактом уживаетесь?", то вы во мне хотя бы вызвали уважение своей честностью. Как будто я и без вас не знаю об особом для меня пути и возложенных на меня природой задачах. Через свой контраст делать мир красивей и лучше. Но тут появляетесь на моём пути вот такие как вы мелкотравчатые, малодушные моралисты, которые всего боятся и больше всего, конечно, называть вещи своими именами, подменяя понятия различными эвфемизмами, - вы особа экзотической физической одарённости, - и мне ничего другого не остается делать, как проводить с вами выездной курс лекций.
Здесь она, подняв перед собой пробирку, зловеще через неё улыбнулась Андрею, потрясла пробиркой, скорей в назидание Андрею, а не для того, чтобы стрясти собранные в ней ингредиенты, затем посмотрела в сторону чана с начавшей закипать водой и вот о чём Андрея предупредила.
- А теперь я буду смотреть на то, как ты на меня, ведьму, преобразившуюся в красотку небесную, благодаря совмещению всех твоих жизненных целеустремленностей в формулу любовной приязни, будешь своей любовью обхаживать.
- Вы это о чём? - ни черта не понял и одновременно понял, что его сейчас будут облапошивать Андрей.
- А что непонятного? - злорадно усмехается Глафира. - Человек есть смесь химико-физических элементов, реагирующих в полном соответствии своего состава на внешний фактор. И мне только остается выяснить - а для всего этого, как видишь, всё собрано - по твоему составу, в какой пропорции и консистенции подать в твою сторону наживку.
- У тебя ничего не выйдет! - С долей истерики прокричал Андрей, что указывает на безнадежность его позиции. О чём, и он, и Глафира знают, и поэтому Андрей не ждёт от неё ответа. Правда, ответ всё же следует. Но не сразу, а лишь после того, как Глафира вылила содержимое пробирки в чан, помешала ложкой это злодейское варево, и обратилась к Андрею.
- Но прежде чем заместить собой все твои самые сердечные порывы, - обратилась к Андрею Глафира, - нужно будет освободить место в твоём сердце. Как ты говорил её зовут? - с этим, проговорённым, цедя сквозь зубы вопросом, Глафира, зачерпнув из чаши кипящей массы, начала угрожающе надвигаться на Андрея, безуспешно пытающегося пошевелиться и оторвать свои ноги с места. Отлично понимая, что сейчас задумала эта ведьма Глафира - она хочет выжечь в нём даже память о Еве, которая стала маленькой, маленькой, тихой, тихой, в нём забравшись в самое удалённое место, и сейчас там трясётся от страха, поручив свою жизнь Андрею.
А что Андрей? Он только и может, как только, что есть силы сцепить свои челюсти и не дать залить ему в горло это злодейское варево, которое через выжигание в вас всех прежних привязанностей, оставляя выжженное место и пепел в вашем сердце, затем обращает ваше внимание на появившегося в вашей жизни как бы случайно человека, который так к вам участлив и сердечно внимателен, что он со временем занимает в вашей жизни основное место.
Вот какой был план насчёт Андрея у Глафиры. И сопротивляться ему Андрей не имел никакой возможности.
- Можешь зубами цепляться за остатки своей самости. Ей осталось жить совсем ничего. - Шаг за шагом приближаясь к Андрею, видимо испытывая удовольствие от упорства в отстаивании Андреем самоидентичности, Глафира не спешила напаивать его этой горючей смесью. А она ещё посмотрит на его, пусть самоотверженное, но бесполезное брыканье. - Мне всего то нужно будет надавить в тебе на болезненные точки, и ты, как миленький, кем ты с этого момента и до скончание века будешь для меня, откроешь свой рот, чтобы вытравить из тебя ту заразу, которая не даёт нам с тобой жить в счастье и во взаимном понимании.
И Андрей понял, что Глафира не мухлюет, и всё будет так, как она сказала, и тогда что, сдаваться и признать себя тем, кем она его описала, бесхребетным слабаком? И тут на Андрея что-то ему не присущее находит. И он с предельной решимостью и уверенностью в своих действиях про себя грозно ревёт: Ну, уж нет! - После чего, не давая опомниться оглушённой его рыком Еве таким приказным тоном голоса, не предусматривающего отказа, в один выдох чуть ли не орёт: "А-ну, немедленно вон из меня пошла!", что та, ничего не успевая сообразить, также ничего не видя перед собой, сломя голову бросается в это вон, и... Андрей обессиленный и в некотором роде обескровленный валится в темноту без сознания и себе под ноги, где он ударом своей головы о что-то твёрдое выносит себя из этой формальности.
- Что это было? И было ли? - одёрнувшись от яркого света, ударившего в лицо, очнулся Адам по выезду из камеры МРТ, во всю ширь своего открытого рта глядя по сторонам.
И не трудно понять, что в себя включает вот такая его сообразительность. Ему требуется помощь в понимании происходящего с собой - его нахождение пять минут в камере личного обособления и вакуумунизации личного я пространства, внесло в него свои изменения - плюс ему возможно нужно посодействовать в плане подъема на ноги - состояние невесомости оказывает своё давление на ноги и ваше ориентирование в пространстве. И по причине чего ему навстречу вышли специалисты по работе с этим аппаратом.
Что, конечно, лишнее, по мнению Адама, ему достаточно было и одного человека, но как им немедленно выясняется, то не все тут люли вышли ему навстречу в благотворных целях, а всё тот же техник Семён Житкин, вышел для того, чтобы убедиться в своей правоте и увидеть в лице Адама смирение.
И он его увидел, как бы Адаму было это не прискорбно по себе видеть. И он не смог тому ничего противопоставить, представляя, ради какого вопроса тот к нему вышел.
- Ну что? - Вот так, с нескрываемой насмешкой его спросит Семён. - В тебе ещё есть червь сомнения?
И вот спрашивается, что может Адам ему ответить. Понимая, что пока в человеке есть сомнения, он живёт. И он не собирается отказываться от жизни под таким благовидным предлогом. И поэтому он будет молчать, как бы Семён его не вынуждал ответить.
Ну а Семён всё равно нашёл, чем себя порадовать.
- Они всегда молчат по выходу из камеры. - Себя возвысил Семён в глазах молоденькой ассистентки.
Адам же не стал здесь ни на мгновение необходимого времени задерживаться, с видом твердого шага выйдя из кабинета диагностики. А вот как только он оказался в коридоре, то вот тут-то он почувствовал, как у него всё вокруг кружится до умопомраченья, и ему нужно немедленно куда то присесть, что б не упасть.
А куда присесть, как не ту напротив скамейку, с которой он начал свой путь в этот кабинет. И Адам, добравшись до неё, всем собой на неё валится и замирает в одном положении, пытаясь прийти в себя.
- Хм. Интересно. - После некоторого времени нахождения в прострации задался вопросом Адам. - Почему при таком скоплении народа и вон там все стулья у кабинетов заняты, эта скамейка не занята? - С чем он оглядывается по сторонам, затем с пришедшей догадкой смотрит на табличку у двери кабинета, у которого он присел, и вот она отгадка. - Кабинет принципа? Это как? - ни хрена, а иначе и не скажешь, что б описать всю степень недоумения Адама, так впавшего в изумление, вопрошает он, опять принявшись оглядываться по сторонам в поиске кого-то, кто ему ответит на этот вопрос.
И, конечно, никто не спешит ему на помощь в этом плане, и Адам возвращается обратно, к самому себе и к этим дверям, которые, вот как бывает неожиданно, вдруг открываются, и из них выходит девушка небесного и умопомрачительного создания чьего-то сознания. Может даже и Адама, смотрящего сейчас на окружающий мир с очень низкого старта, после посещения кабинета внутренней диагностики, где тебя не просто до самой элементарной частицы собственного я просветили, а тебе дали понять, поставив тебя и твои уж очень запредельные амбиции на отведённое место, что ты не такой уж особенный человек, за которого ты себя всегда считал, а ты всего лишь один из всех, кто создан по одному подобию и образу. И в тебе, давай уж начистоту, которая требует внутренняя диагностика, нет ничего из того, чтобы ты был ярко выражен и запомнен для той же ассистентки Семёна. Который не сильно и блещет внутренним и внешним интеллектом, но притом завладел её вниманием в отличие от тебя. А это о чём-то уже говорит.
И вот после такого установления самого обычного, не выбивающего из общего ряда места Адама на грешной земле, он теперь смотрел на окружающий мир и его представителей с несколько подавленных своей реальностью позиций. В чём, между тем, имелись свои существенные плюсы. Он мог теперь восхищаться и смотреть на мир не с напыщенных позиций собственного авторитетного я, а точки зрения человека, для которого этот мир удивительное порождение природы творческого сознания. И для него с этого момента многое раскрывалось и представлялось в фантастическом виде. Что так и есть. Ведь для Адама, самого обычного человека, не вникающего в суть мироздания и не знающего досконально, с научной точки исследования о пружинах движения и происхождения этого мира, всё в нём происходящее является тайной за семью печатями.
Так что в том, что он увидел выход этой незнакомки из дверей в свете явления спуска ангела с небес - ангел в его представление так и выглядел, а яркий свет, который был фоном её затмевавшего этот свет появления, был отражением небесной сути места её появления - не было ничего сверх удивительного. И человеку свойственно ошибаться и не ошибаться по одной и той же причине. Из-за своих повышенных ожиданий от настоящего и будущего. Вот и Адам, в ком совпало в одном моменте и месте сразу столько удивительных обстоятельств - его головокружение и лёгкое затмение в уме по выходу из камеры коллайдера (МРТ), затем его постановки самим собой перед фактом предельной для него неизвестности (кабинетом принципа), и как выход в таком ярком свете иллюминаций незнакомки - и впал в состояние подсознательного предубеждения, видя реальность через фокус выпуклых в сторону преувеличения вашего представления линз.
А между тем, пока Адама сидит с открытым ртом и выпученными глазами в сторону открывшихся дверей, вышедшая из этих дверей всего лишь девушка, а не ангел, как о ней решил думать Адам, что говорит о ней с положительной стороны, она скромна и так откровенно не зарывается, всей своей естественностью плюхается на свободное место рядом с Адамом, и таким образом даёт тому понять, что она не не бестелесна, чем как раз и характеризуются ангелы, а даже вполне себе материалистична и физически активна.
- Ух. - Тяжко вздыхает этот не ангел, давая таким образом понять тому же Адаму, что то, что она сейчас пережила при посещении этого кабинета, не самое простое бремя и ей нужно хотя бы выдохнуть из себя толику переживаний.
Ну а Адам, вместо того чтобы сидеть наедине с самим собой, берёт и вмешивается в ход её отдыха.
- Вы оттуда? - задаётся таким вопросом Адам, кивая головой в сторону двери кабинета. Что, конечно, удивительно слышать не ангелу, как и любому другом человеку на её месте. Когда как это вроде как очевидно. К тому же у неё не могут не возникнуть вопросы в сторону вот такого влезания постороннего человека туда, куда его не просят, в конфиденциальные данные не ангельски выглядящего человека, когда к ней лезут в самую душу. Но видимо не ангел очень стремилась быть ангелом, а называть себя ангелом он не спешила из некоторых морально-этических аспектов и соображений - слишком я привязана к своему физическому я, и ловлю себя часто на недовольстве, самообмане и завистливых оттенках личных соображений - раз она не фыркнула в лицо этому привязчивому молодому человеку, явно имеющему скрытые мотивации в её сторону - хочет гад, завести с ней интрижку и любовные шашни, - а она вполне сдержанно ему ответила: Да.
Ну а этот привязчивый гад, как не в свойственной ангелом манере этот не ангел об именовала Адама (вот именно такая её порывистость в суждениях не даёт ей парить и опускает её с небес на грешную землю), конечно же, на этом не останавливается.
- И что там? - хитро так смотря исподлобья на не ангела, задаётся как бы самым простым вопросом Адам. А не ангел тем и хорош для себя, а для вас опасен, что он в момент может распознать вашу приземлённую мотивацию. - Зубы мне заговаривает. - Всё отлично поняла за Адама не ангел, отдавшая должное прозорливости Адама, умеющего подмечать в людях в них то, что в них вызывает гордость. В данном случае её острые зубки, очень ровные от природы, и без всяких в них вложений со стороны стоматологических служб.
- Зайдите и узнайте. - А вот ответ не ангела прямолинеен и лаконичен.
Адам бросает свой взгляд в сторону двери в этот кабинет, на какое-то время он там своё внимание фиксирует, видимо раздумывая над предложением не ангела, и видимо приняв для себя альтернативное предложению не ангела решение, возвращается к ней.
- А нельзя заранее, не заходя туда узнать, хотя бы в общих чертах, что там ждёт. А то, как я вижу, народ не спешит туда зайти, а это как-то не прибавляет уверенности в необходимости туда зайти, и сбивает. - Вот такую ловкость своего ума озвучил Адам.
- Они не идут сюда из принципа противоречия.
- Как это? - не понял Адам.
- У вас есть принципы? - вопросом на вопрос и при этом как-то не связано с прежним направлением разговора отвечает не ангел.
- Наверное, да. - Несколько неуверенно ответил Адам.
- Не хотите в этом убедиться? - задаётся новым вопросом не ангел.
- Нет. - Без раздумья отвечает Адам.
- Такого ответа не может быть у принципиальных людей. Они всегда, при любых обстоятельствах говорят да. - А вот на что в Адаме упирает не ангел, так за него взявшаяся сейчас и прямо-таки подталкивающая его к дверям этого кабинета, Адам и понять совершенно не может, замечая за собой некоторую в её сторону податливость. Плюс он понимает, что загнан ею в какую-то логическую ловушку, без возможности самостоятельно выбраться из неё.
- И что скажите? - задаётся очередным вопросом не ангел, не давая возможности Адаму собраться со своими мыслями, плюс он замер в одном положении и не отвечает.
А что Адам может сказать, когда он сути самого разговора не понимает. И он, посмотрев вновь в сторону двери, как-то вдруг и определённо неосознанно для себя принимает решение, и махнув на всё рукой, говорит. - Я скажу "да". - С чем он поднимается со своего места, ещё раз окидывает взглядом свой путь в неизвестность, затем смотрит на не ангела с посылом в сторону её пожелания ему в дорогу, и надо же, он его получает.
- Я буду вас ждать. - Глядя глаза в глаза своей искренностью вот такое воодушевляющее и вдохновляющее если не к геройским, то к мало разумным поступкам Адама, проговорила не ангел. Которого Адаму немедленно захотелось расцеловать и крепко обнять за такие удивительные пожелания, да и такое сопровождение вот таких ею сказанных слов было бы самым уместным. Правда, она в этом плане не спешит нарушать границу установленных между ними отношений - может позже, после того как вас в этом кабинете проверят на наличие в вас всего того, что будет соответствовать представлению спутника для ангельски выглядящих людей, в общем, здесь подыскивают пары для союзов людей - и Адам пока что держит себя в руках и установленных приличиями границах.
При этом он не может про себя не задаться вопросами по следам вот такого к себе удивительного ответа в первый раз встреченной им девушки, которая так удивительно и стремительно сокращает расстояние между ними.
- А действительно, я разве с ней в первый раз встретился? - задался вот таким первым вопросом Адам. И сразу же в нём возникли веские подозрения в сторону того, что это не так. - Я её определенно где-то раньше видел и встречал. - Размыслил Адам, принявшись слишком самонадеянно разглядывать незнакомку во всех её физических выражениях. И одно хорошо, что он себя держал в рамках аскетизма, без этих аппетитных в своём лице выражений, которые так и напрашивались там проявиться.
- Я её точно раньше где-то встречал, раз не могу вспомнить. - На вот таком аргументе остановился в своём памятливом поиске Адам, задавши вслед другой вопрос. - И на чём интересно основываются её ожидания? - А вот этот вопрос Адама прямо исходил из его поиска путей пересечения с этой знакомой незнакомкой. Ведь не может в первый раз встреченная девушка давать тебе вот такие надежды и обещания ждать. Это как-то не укладывается в разумную составляющую жизни. Для всего этого в ней должны быть логически объяснимые причины. Да хотя бы эта незнакомка дура и она не знает, что она несёт, когда говорит.
И вот на такой оскорбительной ноте, честно сказать, совершенно не вызывающей каких-то симпатий к этому человеку без принципов, Адаму, этот малодушный Адам, кого не зря эта незнакомка сразу заподозрила в его не принципиальности, обращается к ней с вопросом. - А как вас звать?
Что вызывает у не ангела неподдельное удивление и даже чуточку изумление в сторону столь забывчивого Адама, уж и не знает она, чем он там в себе живёт и самоутверждается, раз после этого никого в упор не видит и признать за знакомого не собирается, но она в себе справляется от желания самыми подходящими для вот такого случая словами вознаградить его за свои ранее сделанные обещания не забывать, как минимум, её никогда, - пусть буду я отправлен в самый ад, если я вас забуду, - и всё же с интригой ему отвечает. - А разве вы не знаете?
А вот это и в самом деле поворот для Адама, кто и в самом деле с ней и с самим собой честен, и он действительно не знает, как её зовут. А вот по какой причине, то ответ на этот вопрос всё разрешит в этой для него непонятной ситуации. Где ничего в этой незнакомке для него сейчас не видит больше того, что в ней сейчас представлено во внешнем виде. А представлено в ней всё самое привлекающее взор Адама, плюс им чувствуется к ней симпатия, и только самый малый, но при этом очень для него существенный отголосок того, что они могли быть ранее знакомы. В общем, если всё это подытожить, то она до такой степени кажется ему знакомой, что он не может вспомнить по какому случаю они познакомились и возможно очень близко.
- Тогда я быстро. - Находит вот такой выход из такой для себя неловкой и сложной для себя ситуации Адам, как и все представители мужского пола, ища выход из сложной для себя ситуации в том, чтобы убежать от проблем. В данном случае в сторону того самого кабинета, куда он ещё минут пять назад, совершенно не собирался заглядывать. И если за этим его убеждением зайти в этот кабинет, стояла ловкость ума не ангела, сумевшей путём построения вот такой логической цепочки и схемы убеждения Адама, туда его затащить, то, что тут говорить, как только сказать браво.
Но только Адам раскрыл дверь, и перед ним предстал лежащий на специальном столике шприц для инъекций, то он начал в своём головокружении понимать, что это его скоро будет длиться не так уж скоро. И что самое важное из того, что сейчас его умственно зацепило, так это понимание того, что знакомая незнакомка не дождётся. А вот чего? То этого и сам Адам не знает, теряя основания твёрдо стоять под собой при виде направленного на себя укола.
Впрочем, Адам по выходу из этого кабинета, где прививают иммунитет к разным вирусным и вредным аспектам этой жизни - знакомую незнакомку видимо прививали в сторону не быть такой доверчивой к лицам симпатичной для неё консистенции - смог частично ответить на свой вопрос, касающийся ожидания знакомой незнакомки. Она не дождалась его. Что, почему-то было близко к сердцу воспринято Адамом, кого видимо ещё не привили от сердечных стрессов и волнений. А включить логику он почему-то не счёл нужным. А она бы ему доходчиво и рационально объяснила, что у него не было никаких оснований ожидать от неё вот таких крепких его ожиданий. Вы с нею только сейчас впервые встретились, и с какой это стати она будет давать тебе вот такие авансы на своё запоминание. Ну а сказанное ею было сказано в качестве твоей поддержки. Ты, и невооружённым глазом было видно, что испытываешь большой страх перед уколами, вот она тебя и поддержала.
- А как тогда понимать её слова в сторону нашего знания друг друга? - всё не уймётся Адам.
- А это было её обоснование своей поддержки тебя. Разве ещё не ясно. - С такой запредельной язвительностью себе отвечает Адам, что если бы он сам себе не отвечал, то он бы этому Адаму врезал. Но такова правда, она всегда горька и бьет под дых. И Адаму ничего больше не остаётся, как смириться с происходящим, и отправиться домой переваривать внутри себя помещённые прививочные смеси.