Однажды Чжуань-Цзы приснился сон, что он бабочка. В это же время бабочке приснился сон, что она Чжуань-Цзы. Проснулся Чжуань-Цзы и не может понять - или он человек, которому приснилось, что он бабочка, или он бабочка, которой снится, что она человек.
Конфуций "Книга Чжуань-Цзы"
Всё, что происходит значительного, по природе своей противоречиво. Когда появилась та, для кого я пишу эти строки, я вообразил, что где-то вне, как говориться, лежит решение всех проблем.
Генри Миллер "Тропик Козерога"
Хотите знать, почему что-то происходит? Порой вы не можете ответить на этот вопрос, а порой вам удаётся найти ответ. Но ждать приходится долго. Очень долго. Так же и с планами. Нет идеальных планов. А даже те, что считаются идеальными, таковыми являются только по воле случая. Но самое сложное - это начало. Всегда трудно что-то начинать. Можно сказать, что однажды я решил попробовать. У меня получилось, всё завертелось, и уже не было времени задавать какие-то вопросы. А потом наступает момент, когда ты решаешь взять тайм аут и разобраться со всем.
С этого момента я и буду рассказывать.
У этой истории есть множество сторон, каждая следующая выглядит немного иначе, чем предыдущие. Возможно всё дело в моей знакомой и во мне. А возможно всё дело в безумии одного человека и этот человек точно не я. Оглядываясь назад, хочется сказать, что "безумие" - одно из ключевых слов. Но разве обычная жизнь не бывает по-своему безумной?
Может быть, всё началось с Валентина. Без него не было бы Авроры, а без Авроры - зайцев и Марата...
Но вначале всё-таки о себе.
Вот моя ситуация: я сижу в темноте. Мне жарко и болит голова. Под душной плюшевой маской пот стекает по лбу. Хочется промокнуть лицо, но до него никак не добраться. Если я протяну руку к маске, будет ещё хуже. Так что мне приходится терпеть и что-то выдумывать, а это в данном случае очень сложно.
Передо мной стол (сталь, дерево, зелёное сукно) и двое собеседников (плюш, краска, килограммы плоти). Я - Сиреневый. Напротив меня Алый и Розовый. Именно так. Всех нас объединяет тот маскарад, в который мы выряжены и ещё какие-то смутные желания, соединённые с нашими персонами, капризами и целями. Все мы зайцы. С большими плюшевыми ушами, которые неудобно носить и которые превращают трагизм в нелепый фарс.
Мотор. Мелькают края склейки. В кадре фрагменты детства главного героя. Ему двенадцать лет. Он с любопытством разглядывает отцовские журналы для взрослых. Лицо безмятежно и выражает только детский интерес.
Помню, глянец журналов делал этих девушек такими красивыми и недоступными образцами женственности. Я часами перелистывал вкусно пахнущие краской журналы и вместе с запахом, вдыхал красоту соблазнения.
Ещё один момент: когда ты теряешься во всех этих взглядах, позах, фрагментах плоти и удачных ракурсах, ты невольно начинаешь отвечать на призыв. Подсознательно. Так случается твой первый оргазм, после которого ты лежишь на полу в растерянности, смакуя новые ощущения, а потом понимаешь, что перешагнул куда-то. В другой мир, совсем не известный, присутствие которого ты мог замечать только по каким-то намёкам от взрослых и незначительным, малопонятным признакам.
Проходит время и уже в этом, другом мире, ты смотришь вечернюю развлекательную программу, в которой показывают интервью со звездой. Подтянутый голый мужчина, купается в бассейне и отвечает на сбивчивые вопросы журналиста. Это Рокко Сиффредди. Порнозвезда.
Голос за кадром:
Вы после службы в армии решили сниматься в порно?
Рокко:
Конечно нет... Это была детская мечта, владевшая мной с одиннадцати лет. Уже тогда я смотрел порнофильмы и жадно разглядывал женские органы в журналах. Мир порно сводил меня с ума. Я воображал себя одной из моделей в этом восхитительном мире секса.
Голос за кадром:
Оцените разницу между фильмами вашей кинокомпании и другими...
Рокко (задумывается на мгновение):
Мы показываем любовь и секс настолько реалистично, насколько это вообще возможно. Я всячески стараюсь сократить количество диалогов в своих фильмах - они отвлекают от действия и мешают сопереживать. Я работаю в прекраснейших странах мира с самыми красивыми девушками, которым действительно нравится то, что мы делаем. В своих фильмах я кончаю только на лицо модели. Никуда больше! Лишь мимика женщины в эти секунды способна передать мне, понравилось ли им то, что произошло, или нет. И женщины - главное в любом фильме. Им должно быть и интересно и по-настоящему хорошо. В этом секрет любого хорошего порнофильма.
Голос за кадром:
Как часто вам приходится работать с проститутками?
Рокко (машет рукой):
Никогда! Это самые плохие актрисы. Прежде всего, они стесняются, и потом - на самом деле секс их не интересует. Самые походящие для этой работы женщины - провинциалки. А уличные потаскушки рассматривают секс как работу, а значит, способны убить всякое сексуальное влечение.
Голос за кадром:
А что для вас главное в партнёршах?
Рокко:
Для меня никогда не был важен какой-либо определенный анатомический аспект: например, большая грудь партнерши. Мне просто всегда было приятно войти в женщину, в том числе и в ее голову... то есть в нее через голову... вы меня понимаете? Я люблю женщину со всех сторон. Я уверен, что если ты кого-то любишь, то любишь его с головы до ног.
Голос за кадром:
Но на вашей патриархальной родине в какой-то момент все же узнали, каким именно видом творчества вы занимаетесь. И как к этому отнеслись?
Рокко:
Разумеется, без восторга. Мать поначалу пыталась спорить с соседями, которые говорили: "Фу, как стыдно!" "Просто моему мальчику нравится заниматься сексом", - объясняла она им, но потом плюнула и перестала реагировать на идиотов.
Голос за кадром:
Спасибо большое, за это интервью. На последок, не могли бы вы, для наших зрителей, открыть секрет своего успеха?
Рокко (окунается в воду, выныривает, зачёсывает волосы назад, камера берёт крупным планом его лицо, видно улыбку, видно как по лицу стекают крупные капли воды):
Всё дело в онанизме. Я хочу сказать, что я бы не стал таким, какой я сейчас есть без того, чтобы не мастурбировать каждый день. Как можно больше и чаще.
Больше и чаще. Я заворожено смотрел на Рокко, а он на меня с экрана телевизора и озвучивал самое важное, для моего подросткового сознания, откровение. Какая-то пустота во мне в тот миг стала заполняться, в моей голове щёлкнул переключатель, сработало невидимое реле, и появился образ, ролевая модель, которой я пытался подражать в своей новой жизни. Все мальчики и девочки в моём классе мечтали стать лётчиками, шофёрами, врачами, продавцами или на худой конец выбрать профессию своих родителей, если она не входила в общепринятый список "нормальных" профессий. Я же, как изгой, мечтал быть порноактёром. Но тут возникла ещё одна проблема - я ничего не знал о жизни порноактёров. По телевизору или в бульварных газетах не рассказывали, как порнозвёзды готовят себе завтрак, высверливают дырки в стенах, чтобы потом повесить картину или ходят за продуктами в магазин. И мне, ещё ребёнку, приходилось всё додумывать самому, воссоздавать себе мир из каких-то обрывков, кусочков случайно полученной информации, слухов о приватной жизни порнозвёзд, которые, как мне казалось, должны помочь мне моментально, при достижении совершеннолетия, стать тем, о ком я мечтал.
И вот весь твой мир начинает крутиться вокруг таких имён как Анита Блонд, Джон Сильвейра, Рита Фалтояно, Грегори Дарк, Ария Джиованни, Кристофер Кларк, Биби Блю, Дженна Джеймсон, Келли Трамп, Бритни Скай, Моника Ковет, Шей Свит, Джо Д`Амато, Сильвия Сэйнт, Эрик Эдвардс, Трейси Лордс, Рон Джереми, Нина Хартли, Брэд Армстронг, Эндрю Блэйк, Рита Лавлейс, Лука Дамиано, Макс Белоккио и Рита Хартли. Ты до дыр засматриваешь кассеты с фильмами определённого содержания. Какие-то попадают к тебе после долгих обменов с одноклассниками. Другие ты берёшь на время у своего соседа. Он приносит новую-порнуху-моего-отца и вы вместе смотрите - два подростка, сидя на диване, наблюдают, как силиконовая блондинка отсасывает у негра. Минут через двадцать ты замечаешь, что друг засыпает от монотонности происходящего. Теперь остаётся выпроводить его домой и спокойно досмотреть фильм, прерываясь на неспешную дрочку.
Но основная масса видео у тебя от одного знакомого - его родители держат несколько лотков с пиратским видео. Среди огромного количества кассет с боевиками, триллерами и мелодрамами, алеет, красной ягодой сладкой недозволенности, порно. Для тебя это, как огромный сейф с золотом для Скруджа МакДака из мультфильмов, которые смотрят твои сверстники. Ты можешь часами рыться в больших коробах с аккуратно уложенными кассетами. Интереснее всего оказываются не сами порнофильмы, а "добавка", записанная в конце фильма, если остаётся место. Добавка - это документальный фильм о том, как снимается порно. Тут можно наблюдать за актёрами в моменты съёмок, послушать комментарии режиссёров и попробовать выучить английский сленг. Твой подростковый слух очаровывают, звучащие как волшебные заклинания, английские названия поз и половых актов. Interracial, blow job, deep throat, facial, double penetration, gang bang...
А потом тебя называют растлителем малолетних. Если принимать во внимание некоторые обстоятельства, то рано или поздно это должно случиться. Ты говоришь себе - ничего страшного, тебе же нравятся женщины постарше. Двадцать - двадцать пять лет, а те малолетки, из-за которых все проблемы, просто приходят к тебе и получали свой кусок взрослой сексуальности. Они приходят смотреть кое-что для взрослых, узнавая по названиям фильмы, которые прячут от них родители. "Не могу представить себе, что мои предки смотрят это, когда отправляют меня к бабушке", - говорит моя знакомая своей пятнадцатилетней подруге, сидя перед телевизором, где на экране трое здоровых парней имеют во все дыры миниатюрную брюнетку.
Девочки желают поцелуев. Тебе уже восемнадцать, а им ещё четырнадцать и тебе совсем не хочется наливать им то дорогое вино, которое пьют твои родители приезжая с заработков где-то на севере раз в пару месяцев. Но ты сам пьешь, и приходится угощать других. Есть в баре виски, водка, шампанское, какие-то сладкие ликёры, цвета молока и шоколада и дорогой армянский коньяк. Коньяк тебе не очень нравится, вкус у него странный и пахнет он отвратительно. Но в "добавках" все актёры любят пить эту гадость, и ты постепенно себя приучаешь к тому же. Противнее этого пойла могут быть только неумелые настойчивые поцелуи. Когда ты целуешь четырнадцатилетнюю девственницу пять минут кряду, это становится какой-то пыткой. Через некоторое время твоё лицо становится влажным от её слюны, а губы начинает сводить. И ещё эти ужасные удары зубами. Щёлк-щёлк. Звук девственных поцелуев.
Весь комизм ситуации в том, что ты не знаешь для чего тебе это нужно. За пол года в твоей квартире пьют вино или шампанское двенадцать постоянно меняющихся девочек, ты не помнишь их имена, их лица часто похожи друг на друга. Все они неумело целуются и прижимаются, у тебя зверски стоит, но ты знаешь, что с целками ничего путного не сделаешь, тем более в таком возрасте. Так что ты остервенело дрочишь в ванной, а потом выходишь и досматриваешь фильм. Потом кто-то пробалтывается про эти невинные поцелуи и к тебе приходят две мамаши. Они долго голосят на площадке, пока ты не впускаешь их в квартиру. В голове звучит "всё пропало", но ты пьян и не осознаёшь ситуацию. Монотонно, шевеля закостенелым языком, во всех подробностях, рассказываешь тем двум истеричкам, что тут происходит, а они стоят, кривятся и обещают заявить на тебя в милицию. "Как скажете", - говоришь ты им и просишь покинуть квартиру. С тех пор ты зарекаешься иметь дело с малолетками.
Теперь снова моя ситуация. Внутренняя природа человека такая, что в самый неподходящий момент лезут в голову разные отвлечённые мысли. Сейчас я решаю, что мне больше всего хочется. Первое что приходит в голову - желание оказаться совсем в другом месте. Второе - желание, чтобы мне поверили. Потому что самое сложное в данной ситуации - это поверить во всё то, что случилось перед тем, как я оказался в этом положении. Я не открою всё сразу, а выдам дозами, крошечными кусками правды, чтобы во всём этом был хоть какой-то порядок. А в голове всё смешивается и не хочет становиться в прямую и понятную линию. Моя storyline хромает на обе ноги - всё равно мне никто не поверит, расскажи я сразу обо всём в нескольких фразах.
Мало кто поверит в нелепую историю о человеке, живущему серой жизнью статиста, и приносящего местному нотариусу стопки плохо написанных историй. Этот графоманский труд - сценарии. Нотариус, усталая женщина лет сорока, получает свои премиальные и не глядя, заверяет все права на этот бред, гадая о том, кому понадобиться подобная интеллектуальная собственность. Банальные ситуации, которые никто никогда не прочитает.
Алый заяц просит нас рассказать что-нибудь необычное из своей жизни. Он говорит очень уверенно. Он не терпит возражений.
Сегодня у нас игры с подменой ролей, где всегда есть раб и его господин! Доминирование, подавление, подчинение...
Алый хочет не просто необычное, а по-настоящему нехорошее. Да, говорит Алый, я хочу слышать неприятное. Я хочу, чтобы то, что вы рассказали, было необычным и нехорошим.
Можно подумать что цель, ради которой мы тут собрались - это заурядная болтовня. Что у нас тут хренов клуб по интересам, где люди курят сигары и рассказывают друг другу забавные истории. А теперь подумайте, для чего в полутьме за моей спиной стоит человек в чёрном дорогом костюме. Для чего он ловит каждое наше слово и движение. Для чего у него на теле спрятано оружие и по любой возможной причине, он кинется к нам, и будет бить. Что такой человек делает в клубе по интересам? Что мы сами тут делаем?
В это время я перебираю картотеку историй в архиве своей жизни. Рядом со мной из-под маски Розового зайца слышно тяжёлое дыхание. Он такой же заложник обстоятельств. Ему, как и мне, хочется встать и идти. Идти в темноту и уже никогда не возвращаться. Но я знаю, что как только кто-то из нас сделает пару шагов в темноту - за него возьмется тот человек в чёрном. Возможно, нас пристрелят. Не могу этого утверждать, но такой шанс есть. Или это моё воображение? Складывается впечатление, что всех нас объединяет наше богатое больное воображение. Не будь его у нас так много, ничего бы не случилось.
Если относиться к деталям очень трепетно, то стоит отметить, что на наших костюмах есть хвосты. Маленькие заячьи хвосты, которые должны умилять тебя, если ты проходишь мимо человека в заячьем маскарадном костюме, который бегает, прыгает и как угодно старается изображать милого зайца. Помимо хвоста все конечности костюма заканчиваются стилизованными лапами. Сейчас Розовый крутит лапами возле головы, потом делает вид, что что-то поправляет и успокаивается. Мне тоже хочется снять с себя маску, но я этого никогда не сделаю. Мне страшно.
Вернёмся к деталям - у Алого зайца на лапах когти. Нелепые плюшевые когти опасного и хищного плюшевого зайца, которого лучше не злить.
- Кто у нас первый? - спрашивает Алый.
- Тогда ты, - Алый кивает в сторону моего соседа.
Голос у него злой. В другой ситуации ты его проигнорируешь. Но не сейчас.
Розовый долго молчит, видно, что он растерян.
- Ничего не могу вспомнить, - начинает мямлить он. - Ничего значимого. Тем более я не умею рассказывать. Алый смотрит на меня.
- Что? - спрашиваю я.
- Ты соврал мне?
- Я всё сам прекрасно видел.
- Тогда пусть твой друг постарается, - Алый говорит медленно, делая паузы между словами.
Я смотрю на Розового и мне жаль. Жаль себя, если что-то пойдёт не так. Жаль Розового - он даже не представляет, что мне сейчас хочется с ним сделать.
- Постарайся, - говорю я. Негромко. Я хочу, чтобы Розовый сделал всё так, как надо.
- Ну что, ненаглядный? - цедит сквозь зубы Алый.
Этот "ненаглядный" и есть самое опасное. Если бы он произнёс "давай, сволочь, выкладывай" или "я прострелю тебе голову, гнида" было бы не так страшно. А когда Алый, ласково и вкрадчиво говорит "ненаглядный" у меня бегут мурашки по телу.
- Ну, в общем, не знаю. Не умею я рассказывать. Когда мне было лет восемь, - начинает Розовый. - Это было, кажется, во втором классе. Родители часто ссорились и на время семейного раздора отправляли меня пожить к бабушке, в частный дом. Бабушка у меня была тихой и молчаливой, могла молчать целый день. Только в начале дня пожелает доброго утра, да и пару раз в день спросит, не хочу ли я чего поесть. Меня это абсолютно устраивало - частный дом, делай что захочешь только не жги спички. Бабушка не любила, когда я играл со спичками рядом с домом, а уж в самом доме тем более. Дом ведь деревянный, случись что - проблем не оберёшься. Мне ещё нравилось ходить с бабушкой за покупками. Можно было выпросить чего-нибудь. Долго ныть, действовать пожилой женщине на нервы. Тогда бабушка молча шла и покупала мне игрушку или какую-нибудь красочную открытку. Ещё я любил детские журналы. Были в то время такие журналы для маленьких. С виниловыми пластинками. Как-то бабушка отказалась мне покупать этот журнал, и я затаил на неё обиду, а на следующий день пошёл и взял у неё из кошелька деньги. Я считал, что в таком количестве блестящих одинаковых монет бабушка сразу не обнаружит пропажу. Взял я эти деньги и решил подождать несколько дней, чтобы всё улеглось и уже потом, со спокойной душой, идти покупать журнал. На следующий день бабушка с самого утра вела себя как-то не так и уже к обеду, открыто, стала прочищать мне мозги. И так она умело это делала, что мне стало нестерпимо стыдно. Но признаться я не мог. Мне казалось, что если я признаюсь, то это будет означать, что я всегда был таким нехорошим. А я ведь не был таким. Я только один раз украл у бабушки деньги. Я молча стоял и смотрел в пол. Так я эти деньги не потратил, и не отдал. Сказал, что не знаю, кто брал. Но брать-то было больше некому, кроме меня. Потом я эти деньги потерял.
Проходит почти минута молчания, когда мы понимаем, что Розовый закончил свою историю. Это не удивительно - его речь наполнена всевозможными паузами и хмыканьем, его голос дрожит, а слова из-за этого звучат совершенно иначе.
- И что? - спрашивает Алый.
- Ну, мне до сих пор стыдно. Кажется, бабушка с тех пор так и не простила меня. Я вспоминаю её холодный взгляд и молчание. Тишину, где, как те бактерии в благодатной среде, распространяется стыд и страх.
Становится холодно и гадко. Я замечаю, что Розовый начинает раскачиваться на стуле. Видно, что этот случай по-настоящему волнует его. Зря он его рассказал. Я ждал от него обычной истории. Блеклой и нелепой.
Сегодня у нас плохой собеседник и хороший собеседник! Всё та же ролевая игра. Плюс двойное проникновение. Мужчина сзади, мужчина спереди. И не важно чем они проникают, словами или налитыми кровью членами.
- Слушай, да ты просто идиот! - хрипит Алый.
Розовый замолкает. На мгновение мне начинает казаться, что Розовый может сдаться. Тот всегда замолкает, когда обижается. Я так и слышу, как в его голове отбивает такт мысль - забыть и дождаться. Забыть и дождаться. Все мы чего-то тут ждём. Какого-то знака, и для каждого присутствующего этот знак особенный. Все мы тут исполняем свои роли.
Толстяк-ботаник - не самая лучшая модель для подражания. Когда тебе совсем немного лет, тебе приходится жить с родителями и выслушивать постоянные упрёки. И обязательно найдётся живущий поблизости толстяк-ботаник, которого будут тебе ставить в пример. Ты ничего против толстяков не имеешь, но чем дальше его нахваливают, тем скорее тебе хочется вырасти и уехать куда-нибудь. Или на крайний случай - убить его.
Если у тебя есть сын и он постоянно сидит дома и учит уроки, то ты обязательно должна быть идеальным родителем или хотя бы стремиться к этому. Если твой ребёнок отлично учится, то это заслуга твоего воспитания, твоего старания и даже твоего собственного примера.
У того толстяка мать библиотекарь. Она приносит ему с работы горы книг. Целые башни из аккуратно спрессованной бумаги, пропитанной в определённом порядке типографской краской. Миры, в которые толстяк уходит с головой.
Очень хорошая интеллигентная семья, говорят тебе родители с придыханием, нам бы очень хотелось, чтобы вы дружили. Ты сжимаешь зубы и молча проглатываешь всё это - на неделе они придут к тебе в гости.
Трудно быть образцовой семьёй, когда твой муж поздно возвращается с завода уже пьяный. Когда он молча съедает ужин, выпивает за ужином стакан вина и идёт смотреть телевизор с бутылкой пива. Когда на твои возражения, он срывается на крик, бьет тебя, потом замечает, что ребёнок в соседней комнате учит уроки, чтобы порадовать папочку - папочка хвалит только за хорошие оценки. Тогда твой муж падает на колени и просит прощение, глядя тебе в глаза, глаза залитые слезами. Глядя на твоё лицо, раскрашенное в оттенки синего и красного. Он очень старательно просит прощение, поэтому ты прощаешь его ради своей семьи. Ради своего сына, которого все считают толстяком-ботаником и который учится только ради отца. Отца, который регулярно избивает его мать. А в доме напротив живёт маленький мальчик. Ты ничего о нём не знаешь. Не знаешь, каким взглядом он исподтишка смотрит на тебя, твою большую грудь, твою обтянутую узкой юбкой задницу, не знаешь, в каких позах он представляет тебя, теребя свой маленький комок плоти между ног. И уж точно не знаешь, как он ненавидит твоего сына. Оттого, что его постоянно ставят в пример, оттого, что ему постоянно приходится ровняться на человека, который ему неприятен.
Просто сказать, что я тогда не любил Розового, значит, ничего не говорить. Я повторял его имя, его фамилию с той искренней ненавистью, с которой только мог повторять ребёнок.
Несколько недель назад до, ты рассказываешь Валентину про Розового. В этом разговоре он не Розовый - ты называешь его по имени. Пока ещё не Розовый. И в пол уха выслушиваешь очередную версию Валентина о твоей жизни и какую роль в ней играет толстяк-ботаник. Попутно ты занят чтением старой брошюры по экстремальной кухне.
Полевые крысы во фритюре.
4 взрослые крысы или 8 маленьких особей.
2 ст. ложки соли.
½ ч. Ложки перца.
10-15 давленных долек чеснока.
Выпотрошить и освежевать крыс, отрезать головы и хвосты. Смешать чеснок, соль и перец, обмазать этой смесью тушки и выдержать их под прямыми солнечными лучами 6-8 часов, до подсыхания. Затем жарить в большом количестве растительного масла в течение 6-8 минут, до образования золотистой хрустящей корочки. Подавать с рисовой кашей, кисло-сладким соусом, рыбным соусом или с горячей пастой чили и со свежими овощами.
Во всём есть ключевые моменты. В любой истории - ключевые люди. Представь себе историю без них и сразу всё встанет на свои места. Ещё есть ключевые места. Здания, парки, реки, озёра... Но есть тут один момент. Дом не сможет вас выдумать, дать вам жизнь.
Ты ходишь между стройных рядов в супермаркете, заглядываешь на полки в поиске нужных тебе вещей, подбираешь в голове своё меню на сегодняшний вечер, утро, вечер завтрашнего дня. А на улице уже темно и холодно. Воображение рисует хлопья снега, падающие на белое, истоптанное тысячами ног, поле из трупиков таких же снежинок. Потом ты представляешь, как отстаиваешь очередь у кассы и выходишь на мороз. А там всё так, как ты представлял. Только ещё есть люди, много людей. Они куда-то идут, толкаются или просто стоят на месте и курят. Представлять себе мир намного легче, чем смириться с реальностью.
Ты уже выходишь из супермаркета и тут замечаешь человека. Он стоит посреди бегающей и ревущей толпы, и растерянно смотрит по сторонам.
Пройдёт время, и ты начнёшь понимать значимость того или иного момента из прошлого в твоей настоящей жизни. Но именно в тот самый момент ты, ничего не понимая, плавно перешагнёшь границу, отделяющую бытовую реальность от какой-то другой.
Я смотрю на этого человека, и в голове у меня возникает странное ощущение, что всё, что когда-то было в моей жизни, все переживания и случаи - они кем-то придуманы. Мной или посторонним человеком. И я, как сложившийся взрослый человек, появился только сейчас, в данной ключевой точке, во время того, как в первый раз увидел Валентина.
Он стоит почти рядом и растерянно смотрит в никуда. На нём безразмерное пальто и какая-то нелепая меховая шапка. В одной руке у него прозрачный пакет с баночным пивом, вторую руку он прячет в оттопыренном кармане. Такой маленький и уставший, затерянный в своей одежде и толпе.
Есть такие люди без возраста, которые и в сорок и в пятьдесят будут выглядеть молодо, лишь лапки морщин и усталые глаза будут выдавать их годы. Место таких людей не в нашей жизни, среди железобетона и больших супермаркетов, а в сказках с волшебными феями и болезненно худыми эльфами.
Как ты отреагируешь, если к тебе подойдёт незнакомый мужчина и предложит выпить пива и познакомиться? А если этот мужчина ты? Какой ты ждёшь реакции?
Ты делаешь глупость, подходишь и предлагаешь угостить его пивом в ближайшем баре, а он смотрит на тебя и на его лице появляется самая неожиданная реакция.
- Ты?! - говорит он.
- Мы разве знакомы?
Он на мгновение теряется.
- Нет... Возможно... Скорее всего обознался...
- Я надеюсь, нет ничего плохо в моём предложении? - спрашиваешь ты.
- Да нет, ничего страшного. Мне как раз совершенно нечего делать этим вечером.
А потом ты сидишь за стойкой, смотришь, как выпивает этот человек и понимаешь, что произошло что-то необычное. Для тебя не свойственны подобные действия. Но в данный момент тебя не заботит эта странность, ты смотришь в грустные и загнанные глаза Валентина, расспрашиваешь его про жизнь. Силишься представить этого маленького человечка с женщиной, но у тебя никак не получается. Поэтому ты мучаешь его расспросами о его сексуальной жизни.
- Были. Конечно, у меня были женщины, - торопливо говорит Валентин.
Потом, ещё выпив, он рассказывает тебе про неудачную свадьбу, когда невеста сбегает от него буквально в день свадьбы. Звонит по телефону и сообщает, что уезжает в другую страну. Что брак будет её связывать в достижении поставленных целей. Какие цели? Их много, сейчас не время и не место говорить об этом. В общем, ей очень жаль. Потом она вешает трубку и почти слышен выстрел, разящий Валентина.
- Но это было совсем давно, - говорит Валентин, глядя на свой бокал, - сейчас мне сорок и я уже её не помню.
Сорок! Тебе казалось, что не больше тридцати.
- А как же сейчас, - не унимаешься ты.
- А сейчас я люблю одну очень милую девушку, но это безответная любовь. У меня с ней ничего не может быть.
- Кто она?
- Я тебе как-нибудь её покажу.
- Почему не может быть любви?
- Потому что её нет.
- Любви?
- Красавицы!
- Как ты её мне покажешь, когда её нет? - смеёшься ты.
- Её можно увидеть, но для неё меня нет. Нет в том смысле, в котором я бы хотел, чтобы она меня воспринимала. Мои желания и её сознание, как две параллельные прямые - никогда не пересекутся.
- Не стоит страдать из-за неразделённой любви, - говоришь ты.
Тут я замечаю, что Алый уже давно смотрит на меня.
- Что?
- У тебя есть, что мне рассказать?
- Я тебя познакомил с идеальным Генератором, что ты ещё хочешь от меня?
- Что-нибудь... этакое!
Под маской комизма часто скрываются страсти и эмоции, но находится предатель, который всегда готов рассказать о нас больше, чем этого хочется. Голос. Голос у Алого холодный и не терпящий возражений. Человек в чёрном. Я слышу его шорох за своей спиной и поднимаю правую лапу в знак протеста.
Сегодня у нас сцена с элементами насилия! Усталая актриса изображает сопротивление, а несколько накачанных мужиков разрывают на ней скудную одежду. На женском лице безразличие - она тоже читала этот сценарий.
- Вся моя жизнь одно большое "плохое", - говорю я.
Когда происходит событие А, после события Б, то ты говоришь, что А случилось от того, что произошло Б. Но редко кто может предположить, что есть ещё один фактор, который может происходить в любом месте и в любое время, и который влияет вообще на всё.
Я не так давно знаю Алого, но то, что я знаю одновременно и восхищает и пугает. Могу поспорить, что сумерки нашего заточения разрезают невидимые лучи инфракрасных веб-камер. Трансляция должна идти через все популярные сетевые порталы. Иначе смысл для Алого просто потеряется.
- Ты только представь, - говорю я. - Что если в жизни у меня не было ничего по-настоящему необычного?
- Очень просто. Тогда я услышу историю, подобную предыдущей.
- Поверь, я не могу рассказать то, что меня выставит в невыгодном свете. Я даже не смогу вспомнить. Всё это ожидание... Знаешь, у меня такое впечатление, что сотни глаз сейчас смотрят на меня и от того что я скажу, будет зависеть мой рейтинг...
- Рейтинг? Ты жить хочешь, ненаглядный?
Если снять с меня маску, то можно будет увидеть, как я натянуто улыбаюсь, превозмогая боль. Сами попробуйте улыбаться, после того как вас изобьют, потом подождут немного и ещё раз расквасят лицо. Так что мой оскал никак нельзя назвать улыбкой. Им можно пугать детей. Но я всё равно улыбаюсь. Под маской.
- Конечно хочу. Поэтому я тебе расскажу про что-то, что было мне противно. По-настоящему противно.
- Валяй.
Ещё в детстве я понял, кем хочу стать. Может это покажется странным, но решив в юном возрасте один раз, я больше не менял своего мнения. Мне хотелось быть актёром. Порноактёром. Выглядел я вполне симпатично: лет с пятнадцати я тщательно следил за своей внешностью, ходил в тренажёрный зал, регулярно потел в сауне. Так что препятствий для этого я не видел. Когда немного подрос - стал искать кастинги на съёмки. Это сейчас можно зайти в Интернет и наткнуться на объявления по набору, а раньше ничего такого не было. Либо ты знал тех людей, которые снимают полулюбительское порно, либо тебя замечал агент и делал нескромное предложение.
У нас по городу ходили слухи о том, что кто-то, где-то, что-то снимает, я стал расспрашивать своих знакомых по поводу этих съёмок. Все что-то об этом слышали, но никто ничего конкретно не знал. Потом появилась статья в местной газете, как совместными силами журналиста и милиции была раскрыта подпольная киностудия. В статье приводилась мутная фотография, которую я жадно разглядывал в надежде узнать знакомые лица. И тогда я решил встретиться с журналистом, написавшим эту статью.
Я долго ошивался возле редакции, пока меня не познакомили с невысокой девушкой. На вид ей было лет девятнадцать, с обычной внешностью, непослушной копной коротких растрёпанных волос и маленькими глазками. Она их постоянно щурила, когда говорила, а говорила она очень быстро и много. Так что глаза у неё были похожи на две щелочки.
- У меня совсем нет времени, - выпалила она, глядя куда-то мимо за меня. - Мне ещё надо статью вовремя сдать, так что говорите сразу по делу.
- Я насчёт вашей статьи, о подпольной студии.
- Ах это.
Она сразу оживилась.
- Скажите, ведь очень свежо звучит - подпольная киностудия. Что-то в этом есть такое бунтарское. Подпольная киностудия, подпольная типография. Сразу веет какой-то романтикой. Нонконформизмом. Борцы за свободное от предрассудков видео.
- Но ведь статья была о работе милиции. Хорошие оперативники поймали негодяев...
- Ну и что? Читайте между строк. Нас всё равно заставляют писать эту лабуду про доблестную милицию, ответственных начальников. А тут такое.
- А вы сами как узнали об этом?
- О чём?
- О порностудии.
- Да никак. Подошёл ко мне около института один тип. Предложил сняться за неплохие деньги в порно. Всё равно стипендия у вас маленькая, говорил. А так деньги будут.
- Так вы ещё учитесь?
- Почти закончила. Так вот, предложил мне сняться. Я подумала пару дней и испугалась. Просто страшно как-то стало, неизвестные люди будут на меня смотреть. А вдруг ещё фильм моим родителям попадёт? Позора не оберёшься. И тогда я решила в милицию обратиться.
- А как же романтика свободного от предрассудков видео?
- Романтика романтикой, а темы для статьи не легко даются. Правда, всё закончилось ничем. Выяснили, по какому адресу живёт владелец телефона, и вызвали наряд милиции. Приехали, а там никого. Пустая квартира. И телефон не отвечает. Опера поворчали и уехали. А мне что делать? Села и написала статью, потом согласовала с редактором и всё. В печать.
- То есть ничего не было?
- Совершенно.
- А как же фотография? Там такая мутная фотография была.
- Её я из какого-то журнала взяла. Уже не помню какого. Мне она так понравилась - резкость на минимуме, практически ничего не различить. Только тела какие-то.
- Ну а телефон у вас остался?
- Тот самый? Надо посмотреть. Я же вам говорю, звонили - не отвечает.
- Всё равно. Может мне повезёт.
- А вам он зачем?
Я замялся. Придумывая, что сказать.
- Вы тоже пишете?
- Ну да. Но я только начинаю, пришёл в редакцию, а мне - приноси интересную статью, тогда и подумаем, чтобы в штат взять. Мне тема ваша понравилась, вот и пришёл расспросить.
- Хорошо. Так и быть, подождите пару секунд.
Она скрылась за дверью редакции, куда меня не пустили, и через какое-то время вышла с клочком бумажки.
- Вот. Удачи вам.
Думаю, рано или поздно я нашёл бы этого человека, просто переходя из одного ночного клуба в другой, из бара в бар. Я б так и сделал, если мне тогда не ответили. Сказать, что я был очень удивлён, когда на другом конце взяли трубку, значит вообще промолчать. Я наобум набрал этот номер и когда услышал "да, я слушаю", то в первые секунды не смог ничего вымолвить, а во рту моментально пересохло.
- Я звонил по этому номеру не так давно, но почему-то никто трубку не брал, - сказал я.
- Были небольшие проблемы, - сказал мне бесстрастный мужской голос на том конце провода.
- Так вот, я по поводу кастинга.
- Какого кастинга?
- В фильм. Набора актёров.
- А кто вам этот телефон дал?
- Одна знакомая.
- Она у нас работала?
- Да.
- Мы сейчас этим уже не занимаемся. Но если хотите попробовать, то позвоните по этому телефону. Только это очень далеко. В Ялте.
Он продиктовал номер.
- Да, - ответили на мой второй звонок, - Если у вас хорошие данные, то мы рады будем пригласить вас на кастинг.
- А вы действительно в Ялте? - ничего глупее я не мог спросить.
- Да.
- Тогда объясните мне, как вас найти.
Не долго думая я взял отложенные на поездку на море деньги, собрался и поехал. Вещей у меня было совсем ничего - всё уместилось в спортивной сумке. Плюс пакет с едой. Через пару дней на железнодорожном вокзале в Симферополе меня встретила женщина. На вид ей было лет сорок. Тётка неплохо сохранилась для своих лет. Думаю, в молодости она была довольно симпатичной, а сейчас просто нормальной и располневшей тёткой. Мы сели к ней в машину, вполне приличную "ауди", отжившую своё на западе лет десять назад, и поехали на побережье.
Моё первое впечатление было, что я попал куда-нибудь на юг Италии или в Испанию. Я никогда не был в подобных странах, но всегда заворожено смотрел по телевизору на пейзажи тех мест. Виноградники, оливковые рощи, горы и чарующий серпантин дорог. Тётка всё осматривала меня и задавала глупые вопросы про мою семью и дом. Мне совершенно не хотелось говорить об этом и поэтому я перебивал её, и начинал расспрашивать про съёмки, условия, оплату, какие у меня будут партнёрши и тому подобное. Она отвечала, что всё я увижу, когда приеду, а сейчас лучше мне рассказать про себя. Так мы проболтали почти час, пока машина мчалась по извилистым дорогам между полей с виноградниками и гор.
Потом мы въехали в тот-самый-курортный-город, который мне совсем не понравился. Невысокие частные дома, назойливые туристы и единственное рукотворное украшение города - набережная. Она расползалась почти на всю длину города и напоминала центральную улицу небольшого города, на которой находятся все его достопримечательности. Машина остановилась у набережной на несколько минут, пока водитель бегал к лотку с прессой. Он быстро вернулся с увесистой пачкой газет, и мы поехали в центр города.
Тётка владела своим ночным клубом. Он находился довольно далеко от моря, такое небольшое старое здание, в котором раньше находился кинотеатр во времёна Советского Союза. Надо сказать внутри было намного лучше, чем снаружи.
- Тут у нас проходят закрытые вечеринки, - сказала тётка, проводя меня во внутрь.
- Зачем это?
- Они приносят дополнительный доход. Фильмы это одно, а на вечеринках ты общаешься с людьми, заводишь нужные знакомства. Практически все актёры начинают с этого.
Я обошёл просторный зал, залез на сцену. Выглядело всё очень хорошо, но я боялся, что меня тут будут использовать исключительно в качестве хастлера.
- Ты стриптиз когда-нибудь танцевал?
- Нет, но могу попробовать.
- Покажи мне что-нибудь пока ты на сцене.
- Прямо так, без музыки?
- Да.
- Хорошо, сейчас попробую.
Я представил, что танцую. Прошёлся вдоль сцены, сделал несколько движений бёдрами, изобразил, что расстёгиваю себе джинсы.
- Неплохо.
- Что?
- Я говорю, неплохо выглядишь. Но придётся тебе поработать над собой. Как тебе тут?
- Мне нравится.
- Пойдём, я покажу тебе, где ты будешь жить.
Мы вышли из клуба, перешли дорогу, небольшой мостик через какую-то речку, больше напоминающую открытый слив сточных вод и подошли к высокому забору.
- Это мой дом, - сказала тётка, - тут ты поживёшь, пока не заработаешь на то, чтобы снять квартиру.
Нам открыла молодая девушка, она взяла мою сумку, проводила до гостиной и закрыла за нами двери. Всё, что я видел в фильмах о том, как живут воротилы порнобизнеса, можно было выбросить из головы. Дом у этой тётки был дорогим, судя по золотым безделушкам, расставленным на каждом шагу. Но, по-видимому, сказывался возраст владельца - внутренний стиль смахивал на убранство прошлых веков. Казалось всё, что попадало сюда, становилось тяжёлым и тоскливым, толстые портьеры погружали комнаты в сумерки, а массивная мебель из тёмного дерева давила на психику.
Я сейчас называю эту женщину тёткой, хотя тогда она представлялась мне, называла свои имя и фамилию. И тогда я помнил, как её зовут ещё какое-то время. Но потом я забыл. Память стёрла её имя, как ещё один кошмар и осталось только два её образа. Тогда в полутьме и когда я увидел её во второй раз. Когда я понял, что всё закончилось.
- А теперь раздевайся и прыгай в постельку, - сказала она.
Не то, чтобы я очень удивился этому. Но это произошло так неожиданно, без малейших намёков и какого-нибудь флирта. А что я хотел услышать? Я приехал сюда ради траха, денег и славы. Приехал, не зная практически ничего и никого. Что ещё можно было хотеть от меня?
Потом был секс. Такой, каким я не мог его представить до того момента. Всё, что тебе доставляет удовольствие, не может не быть красивым, считал я. Трудно представить в свои девятнадцать лет красивый секс с целлюлитом и свисающими по бокам жировыми складками, с бесформенной задницей и морщинами на женском лице, превращающими его в маску грустной куклы. Только темнота, сжалившись над тобой, наносит на всё это ретушь. Когда ты приближаешься и проводишь рукой по неестественно мягкому и влажному от пота телу, ты понимаешь, что это всё сон. Что не может случиться такого в обычной жизни. И только терпкий запах пота, смешанный с кричащими духами нашёптывает тебе о реальности всего происходящего.
Можно сказать, что в тот момент я потерял девственность. Ну не ту самую девственность, что теряют в свой первый сексуальный опыт, а девственность в отношениях. Можно не уметь готовить и быть кухонным девственником, можно не уметь плавать и быть пловцом-девственником. В тот момент я понял, что жизнь не такая уж и красивая вещь, как это изображают в фильмах. Нужно воспринимать её такой, какая она есть, а не рисовать себе что-то очень красивое, в соответствии со своим пониманием красоты. Возможно, кто-то мог полюбить эту тётку, симпатичную для своего возраста, и для него она была бы самой милой и красивой, но в тот момент, когда я сидел в ванной и смывал с себя её едкий запах, я ревел как маленький ребёнок. Мой плач походил на отравление, когда тебя тошнит, и желудок уже давно пуст, а спазмы не переставая, сдавливают тебя. Я раз за разом зажмуривался, сжимал челюсти, мои слёзы сливались со струйками тёплой воды, а коленки тряслись. И мне казалось, что совсем немного, и я поскользнусь и вывалюсь из ванной на белоснежный кафель.