Аннотация: "Ну, вы представьте себе, он разгуливает по городу с фонарем в руке и бормочет что-то про какого-то Диогена!"
Название: "Блэки" (рабочее)
Жанр: реал, немного сюра
Рейтинг: R
Я всегда думал, что на "до" и "после" жизнь делят какие-то трагические события: смерть близких, предательство, тяжелая болезнь, развод или банкротство. Но для меня "точкой невозвращения" оказалась встреча с одним удивительным человеком. Впрочем, иногда мне казалось, что человеком в полном смысле он и не был, что я выдумал его, вытащил из своего подсознания все то, что вызывало у меня недоумение и зависть, - и наделил этими чертами Блэки.
До встречи с ним меня звали Дэвидом Брэдли, мне было двадцать восемь, я работал в "Keiny Consulting Bureau", и каждый мой день был поминутно распланирован на много лет вперед. Меня все устраивало. И хорошенькая удобная жена, и квартира в престижном районе, и - в планах - дом в пригороде, двое детей и собака через несколько лет. И даже то, что каждый будний день с восьми двадцати я - в костюме и при галстуке - должен тепло улыбаться всем тем, кого в выходные люто ненавидел.
Но однажды утром - в субботу, двадцать восьмого сентября ... года - я просто проснулся и понял: вот и все, я добрался до финиша, пересек черту, за которой вместо красной ленточки и криков болельщиков неожиданно оказалась пустота. И это было невыносимо, чудовищно обидно.
Накануне я завершил крупный проект, Кейни-старший пожал мне руку, налил бокал виски и - что было совершенно немыслимо - предложил партнерство. А я не почувствовал ничего, абсолютно ничего, кроме, пожалуй, разочарования. Как будто меня обманули. Я добился почти всего, так ничего в итоге не получив.
Я никогда не был особенно подвержен депрессиям. Просто так случилось: мгновенная вспышка - и я уже видел мир под другим углом, и все, что казалось нужным и важным, перестало иметь значение.
Я лежал в своей постели, накрывшись с головой одеялом, и думал. Кто я? Чем я занимаюсь? Чего хочу сам? Не отец, не мать, не Дебби, а я сам? И не находил ответа.
Я не хотел ничего. Я от всего устал.
И я поднялся, натянул джинсы, вышел из квартиры, громко хлопнув дверью, и спустился на пару этажей ниже. Мне нужно было лекарство от лишних мыслей.
- Эй, открой, Гас, - я стучал и стучал в отполированную сотнями кулаков дверь, пока не щелкнул замок и на пороге не появился заспанный и злой брат Гаса. Я сунул ему в руки перетянутые резинкой банкноты, и он пропустил меня в квартиру.
- Это со всеми случается, - выгребая из кухонных ящиков одинаковые аптечные упаковки, ответил Гас на мой сбивчивый рассказ про пустоту за чертой, про разочарование, про Кейни, партнерство и бокал виски, про Дебби, уехавшую в Европу с подругой, про дом, про собаку, про будущих детей. - Оленья гора.
- Что? - переспросил я, запивая таблетки водой из-под крана.
- Оленья гора, - повторил Гас и сунул мне затертый рекламный буклет. "Тишина и покой на берегу океана - то, о чем вы мечтали".
Я смотрел на фотографию бухты, на ржавый песок и темно-серые волны и думал о том, что Гас прав: мне нужно сбежать отсюда подальше, просто отключиться на время. Поэтому я вернулся к себе, вынул из шкафа старую спортивную сумку, покидал кое-что из одежды и Хайнлайновского "Чужака в чужой стране" и позвонил своему адвокату.
***
До Оленьей горы я добрался засветло. Она выглядела именно так, как и должен выглядеть городок в американской глубинке: крошечные улочки, заборы и лавочки, золотистые деревья и увядающие клумбы, супермаркет, бакалейная лавка, полицейский участок и притулившаяся к нему закусочная, чистенькие улыбающиеся дети и аккуратные старушки в воскресных шляпках.
Я бросил машину на маленькой площади у мэрии и отправился пешком к океану - по словам шерифа, остановившего меня при въезде в город, до бухты идти было не слишком далеко. Воздух пах солью и йодом, в нем дрожали капли вечернего тумана, и это было чертовски хорошо. Именно то, что нужно.
Хозяйка домика в бухте, миссис Ривз, пожилая женщина с копной тщательно завитых седоватых кудряшек, напоминавшая постаревшую актрису из фильмов пятидесятых, обрадовалась постояльцу в межсезонье и даже пообещала за дополнительные двадцать долларов прибираться и раз в неделю готовить овощное рагу со свининой. Она отдала мне ключи, пожелала приятного отдыха и поспешила к себе смотреть очередную мыльную оперу. И я решил, было, что избавлен от навязчивого внимания на этот вечер. Мне не хотелось общения, мне нужно было побыть наедине со своими мыслями, впрочем я совершенно не надеялся, что меня легко оставят в покое: в таких тихих местечках единственная радость - это сплетни.
Так что я не был особенно удивлен, когда через пять минут после того, как я бросил свою сумку на пол в прихожей, в дверь постучали.
- Здравствуйте, - на меня с любопытством смотрели кокетливо подведенные голубые глаза. Тонкая ножка в туфле на плоской подошве ткнулась в щель между дверью и косяком (теперь-то я уж точно не смог бы захлопнуть дверь, не покалечив гостью), и в качестве последнего, самого веского аргумента мне в руки сунули тарелку с яблочным пирогом. - Я Этна Райли, ваша соседка.
Мне пришлось пригласить ее войти. За полчаса бойкая девица успела выпить две чашки чая, который сама же и заварила, найдя в буфете посуду, и закинуть первые пробные вопросы о том, что привело меня на Оленью гору.
- Так вы риск-менеджер? - переспросила Этна. Я кивнул. - Последний постоялец миссис Ривз был финансистом с Уолл-Стрит, представляете? Он застрелился на веранде через два дня, хотя оплатил коттедж на месяц вперед. Какая расточительность!
Я еще раз кивнул. Насколько я мог судить, теперь полноценный собеседник Этне был не нужен. Она говорила сама, сама задавала вопросы и сама же отвечала на них. И меня это более чем устраивало. Я сделал заинтересованное лицо, а сам в полудреме вяло размышлял о том, что на часах уже восемь, я устал и чертовски хочу спать, что надо не забыть выпить таблетки и запереть дверь на веранду. Иногда я выныривал на поверхность, цепляясь за отдельные фразы. "Миссис Леннокс готовит потрясающую индейку", "Бетти Джонс вышла замуж за Майки спустя полгода, и все прекрасно понимают почему", "Рейнолдсы постоянно скандалят, говорят, он побивает свою жену из ревности, хотя было б кого и к кому ревновать, она страшна как смертный грех". Из потока сплетен сознание вычленяло порой любопытные вещи, а от неожиданно громко-возмущенного: "Ну, вы представьте себе, он разгуливает по городу с фонарем в руке и бормочет что-то про какого-то Диогена!" - я даже проснулся.
- Кто?
- Вы меня не слушаете, - чуть обиженно произнесла Этна. - Я же вам говорила про Марвина Томаса!
***
После ухода Этны я завалился на диван, но уснуть так и не смог.
Читать мне не хотелось, а старый телевизор показывал лишь один местный канал. Делать в доме было решительно нечего. Я накинул куртку и вышел на веранду. Сидеть в плетеном кресле было приятно, но взгляд притягивало темноватое пятно на светлых досках. О чем он думал, взводя курок, почему вдруг решился?
Я не хотел размышлять об этом и, чтобы отвлечься, отправился прогуляться к океану. До воды было около трехсот футов по мелкому песку и осколкам известняка. Я уселся у самой кромки, бездумно наблюдая за полетом чаек, зачерпывая ладонью и пересыпая между пальцев влажный песок. Не могу точно сказать, сколько я так просидел. Когда я очнулся, было уже совсем темно, начал накрапывать дождь, но возвращаться мне не хотелось.
И тут я увидел его.
Я сразу понял, кто это. Этна упоминала чокнутого художника из дома у холма, и этот человек не мог быть никем другим.
Он шел вдоль берега с шахтерской масляной лампой в руках. Мокрые длинные волосы облепили лицо и голые плечи, закатанные до колен рваные джинсы открывали тощие икры и крупные босые ступни.
Мне было любопытно, что он тут делает. То, что он выглядел как минимум странно, меня ничуть не обеспокоило, я слышал, что люди искусства весьма эксцентричны.
Когда Марвин подошел ближе, я громко поздоровался. Он скользнул по мне равнодушным взглядом, сонно моргнул и двинулся дальше. Шагов через десять вдруг замер, постоял немного, глядя на дорожку от света лампы на волнах, потом развернулся и пошел обратно.
- Простите, мне показалось, что я увидел призрака. А с ними, знаете ли, лучше не разговаривать.
Я на мгновение растерялся, затем кивнул, мол, согласен. Поднялся с песка, отряхнул бермуды.
- Я Дэвид Брэдли, а вы, наверное, Марвин Томас?
- Зовите меня Блэки, - ответил он и протянул мне руку.
От Блэки ощутимо пахло краской, правая щека и пальцы были испачканы синим.
- Я слышал, вы художник, - произнес я осторожно.
- Что-то вроде того.
- И что же вы рисуете?
- Шедевр, - ответил Блэки. Он уселся на песок, поставил лампу рядом с собой. - Два года. Никак не могу закончить, представляете?
Я сочувственно покивал.
- Я думал над этим, - сообщил Блэки и пристально посмотрел на меня снизу вверх. - Возможно, мне просто нужна новая муза.
- Диоген искал Человека, - пробормотал я, припомнив слова Этны, и тоже сел на песок.
- Именно, - отозвался Блэки. - Вы не встречали?
Я нервно засмеялся:
- Нет, не приходилось.
Блэки выдохнул: "Жаль", - и притушил светильник.
Мне ужасно, до сухости во рту вдруг захотелось курить, а сигареты остались в доме. Но уйти сейчас было бы слишком невежливо, особенно если я всерьез рассчитывал на продолжение нашего знакомства.
- Я бы никогда не стал вас рисовать, - неожиданно произнес он.
- Почему же?
- Вам точно не понравилось бы то, каким я вас вижу.
Мне оставалось только улыбнуться и пожать плечами.
Блэки резко поднялся на ноги, опрокинув лампу. Со словами: "Вот она, гибель Александрийского маяка", - он подхватил ее и, не прощаясь, пошагал к холму.
***
Утро понедельника началось в половину седьмого.
"О Боже, опаздываю!" - такой была первая моя мысль. Второй и третьей мыслью были: "Я же уволился", и "Что за идиот стучится в дверь?"
Я решил не открывать, но грохот стоял такой, что уснуть было невозможно. Пришлось подниматься с постели.
- Что? - рыкнул я, отворив дверь.
- Доброе утро, мистер...
- Брэдли, - уже спокойнее ответил я. Девушки в форме мне всегда нравились. И брюнетки мне всегда казались темпераментнее блондинок. - Дэвид Брэдли, мэм. Что случилось?
- Вы оставляли свою машину у мэрии?
Я согласно кивнул.
- Там есть знак "стоянка запрещена".
- Надо же, я его вчера не заметил. И давно он там висит?
Девушка неожиданно улыбнулась:
- С сегодняшнего утра, мистер Брэдли. Вашу машину отогнали на штраф-стоянку. Заберите ее поскорее.
Я поблагодарил и поинтересовался ее именем. Черт возьми, это даже не было похоже на намек! Но в ответ я получил кокетливое: "Офицер Александра Дойл. Можно просто Сэнди, и по средам я абсолютно свободна".
Скорость распространения сплетен на Оленьей горе превышает все разумные пределы, подумал я и, сославшись на необходимость привести себя в порядок перед выходом из дома, попрощался как можно вежливее. Это подозрительно напоминало трусливое бегство. Черт возьми, именно бегством оно и было.
Я умылся, помедитировал перед зеркалом, рассматривая двухдневную щетину, все-таки побрился и почистил зубы, натянул джинсы и свежую рубашку и отправился выручать свой "шевроле".
Дорога от бухты до города показалась мне куда длиннее, чем вчера. Сорок минут быстрым шагом (по моим прикидкам выходило около пяти миль) - это было слишком для убежденного жителя каменных джунглей вроде меня. Я взмок, мне чертовски захотелось пить и курить одновременно, и я надеялся, что сумею найти, где в этой глуши в начале девятого утра можно купить сигареты и содовую.
В полицейском участке зевающий дежурный офицер посоветовал мне не мучиться и оставить машину на полицейской стоянке. "В бухту на вашем "шевроле" не проехать, а оставлять на площади - только дразнить скучающих подростков", - произнес он и предложил мне кофе. Мы разговорились. Дженкинс, так звали офицера, немного развлек меня рассказами о выходках Марвина Томаса. Особенно ему удалась история про поход Блэки в лавку скобяных товаров миссис Леннокс.
- Теперь миссис Леннокс при виде Блэки крестится и читает "Отче наш" и каждый раз удивляется, что молитва не помогает. Отец Боуден даже пару раз предлагал провести сеанс экзорцизма, но кроме миссис Леннокс его никто не поддержал. Блэки у нас любят, хоть он и немного не в себе. Ко всем прочим странностям он, как бы это сказать, патологически правдив.
В десять смена Дженкинса заканчивалась. Он жил на Блюберри-стрит, на пару кварталов ниже по направлению к бухте, так что нам было по пути.
Несмотря на ранний подъем, утро выдалось чудесным, подумал я, прикуривая сигарету - по дороге мы с Дженкинсом заглянули в супермаркет, где он купил пару багетов и масло к завтраку, а я разжился пачкой "Мальборо".
Увы, долго радоваться жизни у меня не получилось. Нас окликнули. Шесть старушек с корзинками в руках удивительно быстрым для их возраста шагом приближались к нам.
- Дэвид, вы простите, но с таким количеством женщин я не справлюсь, не доставать же мне табельное, в самом-то деле! - засмеялся Дженкинс, сочувственно хлопнув меня по плечу. - Не волнуйтесь, у них это пройдет через пару недель.
Он наскоро попрощался со мной, коротко поприветствовал дам и поспешил ретироваться.
- Как замечательно, что мы вас встретили, мистер Брэдли! - начала моя хозяйка, миссис Ривз. - Как вам спалось?
Я уверил ее, что спалось мне превосходно, мол, свежий воздух и природа творят чудеса с моей бессонницей, и нарвался на рассуждения о том, как ужасно, должно быть, жить в большом городе. Мне оставалось только молча кивать. Потом разговор зашел о Клубе садоводов, в котором эти старушки состояли, и я удостоился приглашения на собрание в пятницу вечером ("Приходите, мистер Брэдли, Мартиша Леннокс готовит потрясающий пунш, будет весело!"). Потом дамы перешли к дежурному обсуждению всяческих хворей типа артрита и гипертонии.
Так что Блэки появился очень кстати. Именно в тот момент, когда я уже готов был взмолиться: "Опустите меня!"
- Хватит вешаться на парня, - бросил Блэки, ухватил меня за локоть и потащил прочь. Дамы задохнулись от его наглости и не нашлись с ответом. Я же засмеялся от неожиданности, но безропотно позволил увести себя.
На соседней улице он отпустил меня и попросил сигарету. Мы закурили.
- Спасибо, что спасли меня.
- Не стоит благодарности, - отозвался Блэки, - потому что это было небескорыстно.
Я снова нервно засмеялся.
- И что вы хотите за вашу помощь?
- Мне хотелось бы общаться с вами. Вы мне любопытны, - произнес Блэки с улыбкой. - И можете считать меня извращенцем, но мне нравится ваше лицо - более неправильных черт я в жизни не видел.
Я нерешительно улыбнулся в ответ, не в силах решить, комплимент это или оскорбление.
- Буду только рад, - наконец удалось выдавить мне. Как бы то ни было, это было правдой: я действительно желал продолжения нашего знакомства, Блэки был мне весьма интересен.
- Я загляну к вам на днях, - сообщил Блэки и ушел, не прощаясь, как и вчера.
***
В следующий раз я увидел Блэки на пляже утром вторника. К вечеру понедельника поднялся сильный ветер, и вместо запланированной прогулки к холмам я с четырех пополудни валялся под пледом в компании антидепрессантов и Хайнлайна и успел посмотреть пару занимательных кошмаров про того парня с Уолл-Стрит. Так что в пять утра вторника сна не было ни в одном глазу, и я решил пробежаться. Впрочем, на долгую пробежку меня не хватило.
Было холодно. Болоньевая ветровка совершенно не спасала от сырого ветра, я дрожал, но упрямо сидел на берегу и швырял в воду камни - идти в дом не хотелось.
- Вам нравятся морские рассветы?
Я обернулся: Блэки стоял, прикрыв глаза и раскинув руки, будто пытаясь обнять вселенную. Шелковый китайский халат парашютом развевался за его спиной.
- Не жарко? - произнес я, без особого интереса разглядывая его тощие ноги в резиновых шлепанцах и впалый безволосый живот.
- Нормально, - отозвался он, прикуривая от спички. От сигареты пахло тошнотворно-сладко. - Будете?
Я подумал немного и кивнул. В конце концов канабис и антидепрессанты - не самое плохое сочетание.
Мы помолчали. Я, откинувшись спиной на песок, расслабленно выдыхал через нос и рассматривал небо: сквозь тучи кое-где пробивались серо-розовые лучи.
Блэки улегся рядом, сдвинув вместе острые коленки.
- Я только что дочитал Хемингуэя, - сообщил он мне. - Знаете, что мы с вами сделаем послезавтра?
Я помотал головой, мол, даже не представляю.
- Мы поплывем кормить акул.
- Окей, - ответил я. Несколько более светлых туч показались мне похожими на барашков, и я принялся наблюдать за тем, как они бодаются за внимание какой-то невзрачной овцы.
- Не нравится мне эта овца, - заявил Блэки.
- Что? - не понял я. В конце концов, это мои собственные галлюцинации, что он мог о них знать?
- Послушайте, это чертовски странно, - Блэки повернулся ко мне лицом. - В животном мире самку получает тот, кто сильнее. - Словно в доказательство его слов один барашек пропорол гнутым рогом живот другого и, помочившись на окровавленный труп, принялся самым недвусмысленным образом покрывать овцу. - У людей все иначе. Вы, например, вырубите меня одной левой, однако, самка совершенно определенно достанется мне. Жалость к слабому - вот что управляет женщиной.
- Вы считаете? - произнес я только для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.
- Мне кажется это занятным, - продолжил он. - Если вы неудачливы в любви, то всегда сможете утешиться тем, что просто слишком сильны для того, чтобы вызвать к себе сострадание.
***
Всю среду меня донимали местные женщины. За утро я обзавелся тремя пирогами: с яблоками, ежевикой и вишней, кувшином с домашним лимонадом, банкой клубничного джема и десятком приглашений "зайти и выпить чашечку чая". Мне не хватило духу сказать, что я не люблю чай и сладкое тоже не люблю. Я неискренне улыбался, благодарил, и готов был бежать прочь без оглядки. Дом уже не казался мне таким уютным, а пляж - безлюдным. Такое впечатление, что половина жительниц Оленьей горы сегодня вздумали принимать солнечные ванны в бухте.
В итоге я так и сбежал, оправдывая свое малодушие тем, что давно хотел прогуляться к холмам.
Тот самый "дом у холма" я заметил издали - выкрашенный ярко-фиолетовой фасадной краской, с причудливым флюгером в форме птицы на крыше, он привлекал внимание.
Почему бы не зайти поздороваться? - подумалось мне, и я пошагал по узкой дорожке, выложенной булыжником.
Блэки нашелся сразу - он ползал по двору на коленях с малярной кистью в руке. Полгазона уже было приятного желтого цвета.
- Вы представляете, - произнес он в ответ на мое приветствие, - деревья уже облетают, а эта чертова трава все еще зеленая!
Я согласился, что это не порядок и противоречит всем законам природы, но можно было бы красить в белый, поскольку зима тоже не за горами.
- Знаете, это великолепная идея, - живо отозвался Блэки. - Мы могли бы съездить в город за белилами и выпить пива в баре "У Хэнка". Подождите пару минут, я вымою руки.
Я кивнул и достал пачку "Мальборо". Пока я курил, Блэки успел не только умыться, но и переодеться в ковбойку и рваные джинсы. Сквозь дыры виднелись измазанные желтым колени и незагорелые ягодицы. Судя по всему, это была самая приличная его одежда.
- Миссис Леннокс не любит, когда я захожу в ее магазин в халате, - пояснил Блэки. - Она говорит, что я распугиваю покупателей. Как будто можно распугать тех, кого нет.
Я пожал плечами.
- Человек осужден быть свободным, свобода предшествует сущности человека, - продолжил Блэки, и я понял, что он недавно читал Сартра. - Если бы я верил в эту чушь, то даже не подумал бы принять во внимание больное сердце вздорной старухи.
- А в какую же чушь вы верите? - заинтересовался я.
- В инопланетный разум, - не задумываясь, ответил Блэки. - В то, что килограмм песка тяжелее килограмма сладкой ваты, и в то, что Нил Армстронг был на Луне в 1969.
Я засмеялся.
- Вам говорили, что вы замечательно смеетесь?
Я ответил, мол, чего только девушки не говорят, чтобы залезть мужчине в кошелек.
- Вы правы, вам врали, - легко согласился Блэки. - На самом деле вы смеетесь отвратительно. Как гиена.
Я не обиделся - на него совершенно невозможно было обижаться. Говорить ответные гадости тоже не хотелось - это было бы слишком по-детски.
- Пойдемте же, - Блэки открыл гараж.
Я ахнул - внутри обнаружился настоящий армейский джип. Изрядно потрепанный, правда, но это был Виллис!
- Willys M606, если быть точным, - произнес Блэки. И я всерьез задумался, не умеет ли он читать мысли.
Блэки сдернул брезентовый тент, небрежно свернул и кинул на заднее сидение.
- Садитесь же, - он похлопал по переднему сидению. Я не заставил себя ждать. - Если будете хорошим мальчиком, я разрешу вам сесть за руль.
Взрывая колесами густую пыль, джип выехал из гаража. Через холмы в город вела узкая дорога серпантином, и я рисковал вывалиться из машины на особенно крутых виражах, поскольку Блэки, похоже, с презрением относился к ремням безопасности - над моим правым плечом болтался измочаленный обрывок ленты, как будто кто-то с остервенением отрезал его тупым ножом.
Блэки входил в повороты, не сбрасывая скорость, джип адски дребезжал, я судорожно хватался за металлическую скобу, стараясь не показывать своего страха.
- Не бойтесь, мы же бессмертны! - смеялся Блэки и выжимал педаль газа до упора. Я скорее читал по его губам, чем слышал его голос. - Вы же понимаете, это наш шанс проверить судьбу. И шанс узнать, что там дальше, понимаете?
Я кивал головой, мечтая о глотке виски перед смертью, и Блэки улыбался в ответ.
- Признаться, я не думал, что вы так водите, - выдохнул я, когда Блэки наконец сбросил скорость при въезде в город.
Блэки снова улыбнулся и припарковался у бакалейной лавки.
- Мне надо выпить, - заявил я.
- Непременно, - отозвался Блэки, - но сначала зайдем за белилами.