Моя первая стычка с соседом окончилась плачевно. Утершись после плевка враг ушел, ушел быстро, мягко и вкрадчиво ступая грубыми сапогами, по каменным плитам замкового двора. Как это ему удавалось совмещать грубую оболочку и внутреннюю грацию? У меня все наоборот - внешне я нежная, хоть и крепкая, женственная и кажусь бесхарактерной, одним словом, - блондинка. Но внутренней гибкости никакой, прямолинейна до тупости, в гневе пру прямо в лоб.
Так и тогда, в сентябре прошлого года, захлебываясь гневом и удалью, собрав всех солдат, какие были под рукой, - а их оказалось катастрофически мало - пообещав им три дня грабежа и пьянки в крепости противника, перешла мост через реку. Река была естественной границей моих владений, за мостом - земля соседа.
Я даже не послала разведку, надеясь на внезапность, но зато мост велела разрушить, как только мы его перешли, чтобы солдатам некуда было отступать. Мы после этого по вражеской территории шли где-то около часа - в лесистой лощине нас ожидала засада.
Копье вошло в грудь моего мерина с такой силой, что вышло наружу и зацепило меня в первые же минуты боя. Я не знаю куда, в какое место моего тела, попало копье, сразившее моего коня, потому как мой кожаный жилет был пробит одновременно несколькими стрелами, арбалетными болтами и дротиком. В доли секунды я была практически убита, при этом расшиблась, падая с коня, который уже на земле придавил мою ногу своей тушей.
Сосед был уверен, что я перестала быть его проблемой. Он вырезал весь мой отряд, и оставил наши тела на корм птицам и волкам, не удосужившись хоть землицей присыпать.
Непослушный, самовольно сбежавший из псарни, восьмимесячный смешной щенок, мой тайный воздыхатель, нашел меня, переплыв реку. Он облизал мое лицо, затем подобрал стек, лежавший неподалеку.
Этот стек подарил мне отец за удачно сваренное зелье - оно эффективно отделяло мышцы от костей. На кой ляд это надо, когда можно выварить в обычной воде с тем же результатом? Иногда мотивы, которыми руководствуются люди, совершенно непонятны. Когда это посторонние - это как-то естественно, но с родным человеком хотелось бы находить взаимопонимание всегда.
Хороший подарок - такого стека не было ни у кого в округе. Стек всегда висел на моем левом запястье, и не мешал мне пользоваться во время боя ни луком, ни саблей. Ах, какая у меня была ловкая сабелька! Маленькая, звонкая, легкая! Гарда украшена растительным орнаментом - листья и колючки терновника, серебро с эмалью. Где-то она теперь...
Щенок вернулся в замок со стеком в зубах. Так отец узнал, что со мной беда. Король сразу же сделал две вещи: послал отряд на поиски своей дочери и вызвал в мой замок своего друга - отшельника. Вот он-то и собрал меня заново.
Пока я почти половину зимы металась в бреду сосед спилил мою рощу.
Поначалу в открытую схватку с врагом я решила не вступать. Предполагалось провести рейд по тылам, что можно назвать и набегом: пограбить, уничтожить имущество, захватить пару деревень и крепостей, пусть у него возникнет проблема с оплатой войскам.
Жаль, что мой замок в опасной близости от вражеской земли.
Что-то во всем происходящем не так. Мой сосед всегда был нашим - моим и моего отца - союзником. Кто-то дергает за веревочки и приводит в действие механизм разрушения наших отношений. Вот только, кто?
Голубиная почта принесла ответ отшельника. Он пишет, что такие камни-обелиски, формирующие внутри воина новую силу (вот черт, он ведь так и пишет; "формирующие внутри воина новую силу" - это что же, во мне появилась какая-то новая сила? Странно, но я никаких ощутимых изменений не увидела, не услышала и не почувствовала - тряхнуло хорошенько, но это и все), появляются сами в нужном месте и в нужное время. Вот и пойми, кому нужное?
Любят некоторые тумана напускать. Кому-то нужно меня поссорить с соседом, кому-то нужно, чтобы я была убита, кому-то нужно, чтобы я обнаружила камень "новой силы". Плохо, что у меня нет ощущения, что я действую по собственной инициативе, в своих интересах. Такое впечатление, что некто просчитал мои возможные действия, выстроил комбинацию, расставил фигуры и начал игру. При этом фигурами являемся именно мы с соседом, а отнюдь не игроками. Нас двигают интригой, нас приносят в жертву, нами убирают неугодных. Но кто эти игроки?!
Вопросы, вопросы, вопросы...
Раскинув руки я лежала на влажной от вечерней росы траве и смотрела в темного бархата небо. Холодное, равнодушное мерцание звезд в бескрайней тьме ночи напомнило мой полет, когда я умерла.
Удивительные вещи происходят с твоим духом и душой, когда они не связаны с плотной оболочкой. Я все видела со стороны, я смотрела на себя со стороны и видела, что я смотрю со стороны... тьфу ты, совсем запуталась, что я, где и когда видела.
Предположим, что тело ничего не видело, а видела душа, что происходит с телом, а за душой наблюдал дух... но кто тогда наблюдал за духом и видел все, что с ним происходит? Мало того, было еще нечто, что видело это все и запомнило. Если тело умерло, то что тогда запомнило происходящее, если не специальное устройство в мозгу? Может быть есть нечто, что не только в мозгу помещается? Что же это?
Той ночью, мои раны выпустили столько крови, что тонким структурам не за что было зацепиться, и они отделились от уставшего тела.
Маленькой девочкой часто с удивлением думала, как можно видеть сны, ведь глаза, те органы, что должны видеть, во сне закрыты! Как закрытыми глазами можно что-то видеть? Оказалось, что не только во сне, но и умерев, можно видеть. И глаза для этого совершенно не нужны.
Я парила над своим телом и трупом коня совсем невысоко.
Щенка из псарни выманила я сама, вернее, не совсем я, а нечто напоминающее меня. И я же привела его к месту собственной гибели. Он единственный изо всей псарни доверился и побежал за мной. Остальные собаки подняли лай с особым завыванием, видимо так они сообщают миру, что видят привидение. Поджимая хвосты псы метались по помещению, пытаясь забиться в какой-нибудь укромный угол. Да, они меня видели, или чуяли, не знаю уж, какой орган чувств у них для этого есть, но мою эфирную субстанцию собаки определили и испугались. Особенно истерически заливались суки, но отважный малыш бросился в ночь за мной, не раздумывая.
Я видела, как он переплыл реку, направляясь к месту засады, как он облизал мое лицо, как он взял стек, и с этим стеком в зубах переплыл реку в обратном направлении, как бежал к замку. Потом щенку пришлось переплывать реку в третий раз за ночь, чтобы показать отряду моего отца, где он обнаружил мое тело. Бедный щенок погиб - утонул, когда переплывал реку в четвертый раз, спеша домой за любимой хозяйкой. Его тельце, остывшее, бездыханное, отправилось вниз по течению.
Может быть это русалки позавидовали, что у меня такой верный друг и захотели оставить его себе, но ничего у них не вышло. Над обсидиановыми водами реки показался мягкий, пушистый комочек, теплый и нежный - такой оказалась душа собачки. Этот комочек прилип к тому месту, которое можно назвать моими ногами, и мы вместе проследовали за отрядом в замок, а потом в башенку, где колдовал отшельник.
После того, как моя душа обрела прежнее место в привычном ей теле, я всегда ощущаю, что не одна, что рядом со мной существует некто или нечто, любящее меня без всякой надежды на ответную любовь и память. Ибо мы, люди, не умеем любить так, как собаки. Я ведь даже имени его не помню - это просто мой пес.
Самое интересное, что когда одна моя часть лежала трупом, другая общалась со щенком, и пыталась вернуть себе тело или вернуться в тело, еще одна моя часть наблюдала за всем происходящим откуда-то сверху. Эта часть охватывала взглядом огромные пространства не только владений моих и моего соседа, но и бескрайние просторы половины мира.
А еще одна часть меня видела не только то, что видели три другие части, но и всю нашу Землю, Луну, Солнце, другие планеты, что, то жмутся к светилу, то отлетают от него. А еще одна часть, та которая была уже последней для моего восприятия, летела каким-то полупрозрачным сгустком, обрывком тумана, некоей каплей далеко от Земли и Солнца где-то в межзвездной пыли, лишь едва напоминая голову человека, с едва обозначенными чертами лица. И это нечто плыло-летело такое равнодушно-спокойное и холодное, как и сами звезды.
Это путешествие мне не забыть никогда. Из него я вернулась другим человеком. Да, я умерла по-настоящему, и вновь родилась, но уже другой.
Мне уже мало отца, я хочу знать, где моя мать. Довольно кормить меня сказочками, что она умерла родами. После путешествия, из которого мало кто возвращается, я уже точно знаю, что моя мать жива.
Ночь подходит к концу. Вот и ясный звук трубы, возвестивший начало утренним хлопотам.
Снимаю с себя всю одежду, поднимаю на вытянутых руках ведро и опрокидываю на голову студеную воду, задержав дыхание и невольно пытавшийся вырваться стон.
Солдаты смотрят на мое тело, кто прямо, кто украдкой. Ни один взгляд не дает мне понять, что мое тело желанно. Ни груди, ни рыжий треугольник, ни тонкая талия над крутыми ягодицами не могут отвлечь взгляды от созерцания разнообразных шрамов, уродующих кожу и мышцы. Эти следы оружия на теле говорят солдатам лучше всяких слов, что перед ними не женщина, а воин.
Я благодарна врагам за эти отметины - они и мне не дают забыть о цели моего похода. Я попытаюсь из всего, самого кошмарного, что со мной сделал враг, извлечь как можно больше пользы для своего дела.