Советников Леонид Николаевич : другие произведения.

Клубок Покатился

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Почему пишутся стихи... Может, потому, что для пишущего не находится ничего лучшего в существующем мире, чем прекрасная их бесполезность? Бабочка лирики летит на огонь увлеченности, и в этом безумии нет ни- какого лукавства. И разве факт сгорания бабочки не равнозначен возможности разрешиться чувству? Автор
   Леонид Николаевич Советников родился в 1955 году в Рыбинске, где и живет в настоящее время.
   В конце 80-х - начале 90-х годов состоит в небезызвестной литературной группе "Коридор", в которую также входят Александр Калинин, Дмитрий Сорокин, Владимир
  Перцев и некоторые другие поэты. Стихи Леонида Советникова
  появляются в коллективном сборнике "Коридор-2".
   В 1996 году участвует в работе первого в пост-советской России Всероссийского совещания молодых писате-лей,удостаивается диплома и рекомендации в Союз российских
  писателей, куда и принимается в 1997 году. В это время его стихи печатаются в литературной газете русской провинции "Очарованный странник".
   В том же, 1997 году, издает свой первый сборник стихов "Келья с калейдоскопом", в 2000 году - второй сбор-ник стихов "Под небом севера". Намечает издание и третьей книги "Дрожит душистый венчик стуж", но из-за проблемы фи-нансирования издание не выходит в свет. В эти годы стихи Л.Советникова можно увидеть в коллективных сборниках, таких как "Ярославская лира", "Вдохновение", "Окно", в антологии "Лилии", в журнале "Русский путь на рубеже веков".
   В 2006 году, формально - к 50-летию автора, в издательстве ОАО "Рыбинский Дом печати" издается книга "Спящий куст. Избранное", наиболее полно отражающая на сего-дня творчество Леонида Советникова.
  
  
  
  КАК ПОЗАБЫТЬ
  
  
  
   Глубока вода творческой неизвестности. Материал - изустный, голос - внутренний, самому себе в темноте. И вот,
  как-то вдруг, случайно-естественно? звуком... является свет.
   "Да будет свет!" - чудесное и непостижимое про-зрение. "И стал свет" - всего лишь солнце, потянувшее за собой (будет - стал) тень существа по имени Время.
   Образуются пробелы прошлого, скрывающие самое важное, как потаенное "вдохнул" - "в прахе земном". Эдем прошлого и есть листок со стихами, нечто благоухающее по-среди пустыни одиночества.
  
  
  
  * * *
  
  Клубок покатился... Мурлычет кошка,
  Об руку трется, глаза прикрыв.
  А в комнате - солнечная дорожка
  И тишины золотой налив.
  
  Окошками света стена богата,
  А кресло - пятнами, будто в нем
  Цветными клубочками спят котята,
  Свой рай блаженным обняв теплом.
  
  
  ВЕРБЫ
  
  Природа не любит ущерба -
  И вот не во льдах, а в тепле
  Застыли три веточки вербы,
  Тоскуя по доброй земле.
  
  Поверили, видно, бедняжки,
  Что полное счастье дано;
  Корнями блуждая в стекляшке,
  Мечтали попасть за окно.
  
  Где снег был глубок и печален,
  Земля для любви холодна -
  Сегодня так много проталин!
  И все без стеклянного дна.
  
  
  СТУПЕНИ
  
  Ступеней к чистым каблукам
  Исчезли скользкие обиды -
  Причастность к солнечным пескам
  Насквозь пронизывает плиты.
  
  Твое окно. Рулады гамм
  И никаких мучений прошлых!
  И льнут ступени к сапогам
  С землей и глиной на подошвах.
  
  
  ?
  
  Или мук впечатленье такое
  После долгих снегов и пурги,
  Что блаженствуют в вольном покое,
  В мленье ангельском чаш лепестки?
  
  Или в прошлом разлуки и вьюги,
  Или свежесть весны впереди,
  Что таятся, как девичьи руки,
  Ветки вишен на майской груди?
  
  Иль ветрам притеснили дыханье
  Пустоцветы былых холодов
  Так, что слышится крыл колыханье,
  Уносящее тайну плодов?..
  
  
  * * *
  
  Как слепень глазаст и четок,
  Как глухарь слухаст
  Серый лес корявых счетов,
  Обступивший нас.
  
  Душно, тесно в нем до хруста
  И под сушью строк
  Все глубинней капли чувства,
  Лирики глоток.
  
  Вырывай, из всех страданий,
  Изо всех прорех,
  Кваркованья воркований,
  Дрем могучий смех!
  
  За неравенство! за солнце!
  За просвет, что тих,
  В сердце бьется, бьется, бьется
  Несказанный стих.
  
  Пусть роится истребимость,
  Луч на волоске...
  Сердце чувствует любимость,
  Как цветок - в руке.
  
  
  Я ЛЮБЛЮ
  
  Я люблю, когда лучи скупые
  Держат мир на тонких волосках,
  Строя утра замки голубые
  На летучих золотых песках.
  
  Воля не взволнована, как море,
  Чайкам не завидуют глаза;
  В отрешенном, безграничном взоре
  Узнаны, как в капле, небеса.
  
  Будто мысль в кольцо любви продели -
  Так легка, туманна и тонка,
  Что трепещут перед ней пределы
  И дрожат немые облака.
  
  
  * * *
  
  Плавность изгибов, линий истома,
  Вольности воздуха, листьев смех -
  Счастье куда не манит из дома
  В поле, где кашек нетронут снег!
  
  Буйства лесной причудливой флоры,
  Сотни магнитиков под бельем -
  Чьи же не тянет мысли и взоры
  К радостям, что порастут быльем?
  
  Вкус поляники, прятки фиалок
  И синевы до краев фиал...
  Мира и света щедрый подарок,
  Будто ребенок его приял.
  
  
  * * *
  
  Заячьим горошком, черным лютиком
  Заросли могилки вдоль реки.
  Алалыкой, одичалым хлюпиком
  Там бродил я в детстве, и близки
  
  Стали сердцу знаки запустения,
  Тайны века, вросшего в покой:
  Будто все ушли - одни растения
  Своеручничают под рукой.
  
  Луч касается, как тел покойников,
  Синеватых шпатов полевых...
  Помню: сердце бабочкою с донников
  К ним слетит из царствия живых.
  
  
  * * *
  
  Я в детстве подолгу любил на юру
  Нацеливать в небо сомнений стрелу,
  О силе небесной взывая к орлу.
  Взывал - и высокий ответил,
  Что сила над нами подобна орлу,
  Чей огненный клюв пробивает скалу,
  А коготь пронзает Вселенной юлу
  И времени солнечный ветер!
  
  Мне в юности часто являлись во сне
  Ушедшие - в тлеющем, мрачном огне.
  Я в поле бежал, к одинокой сосне,
  Молчал - и прямая скрипела,
  Что сила под нами подобна сосне,
  Чей ствол корабельный увяз в глубине,
  А корень взрывает могилы на дне
  Миров, погребенных умело.
  
  Я жил одиноко. И старость пришла.
  Мой тлеющий разум, как ночь, обняла
  Осенняя ранняя тихая мгла -
  И стал он воистину светел!
  И эта холодная славная мгла
  Мне жизнь осветила, как только могла,
  И тихо спросил я: где ж раньше была?
  Спросил, но никто не ответил.
  
  
  * * *
  
  День ото дня полней поток забвенья.
  Шумят ветра, деревья шелестят,
  И мотыльков июльские раденья
  Не разделяет, не вбирает взгляд.
  
  Лишь иногда, когда воды свеченья,
  Волненья трав и овеванья крыл
  Так влюбчивы, так лишены значенья, -
  Я вспоминаю, что и сам любил
  
  Игру надежд, причуды наважденья
  Сквозь нежной грусти тонкое стекло.
  Светились, бились капли, и весь день я
  Глядел, как даль дождем заволокло.
  
  
  ГЛЯДЯ НА КАМНИ
  
  Ветер гулял над рекой.
  Но, розовея щекой,
  Кокон покоя лелея,
  Локон вила Лорелея.
  
  Нет, что-то было не так.
  К западу двигался мрак,
  В хлябях зеленой листвы
  Пели, летя с тетивы,
  Стрелы заката, и слиться
  Силились волны и листья.
  
  Полно, не век ли орды -
  В битвах воды-лебеды?
  Но зашуршат средь осок
  Шлемы еловых лесов,
  И буруны - с бунчуками
  Спутаешь, глядя на камни.
  
  
  КАК ПОЗАБЫТЬ
  
  Как позабыть о лучшем сне земном,
  Который с явью до сих пор не слился?
  На речке Черной в детстве он приснился -
  Не в здешнем веке, а совсем в ином.
  Там девочка, любимая до слез,
  Такая та, что обмираю весь я,
  Со дна души восходит в поднебесье,
  По кромке плеса в мир речных стрекоз.
  
  Там ярче звезды и рассвет быстрей,
  Черемухи воздели к небу ветки,
  И сердце, будто вольный соловей,
  Не признает грудной скелетик клетки.
  Одну из трех сестер по именам,
  Тебя оно, волнуясь, узывало
  То рыть ходы сквозь дебри сеновала,
  То, рыб шугая, бегать по волнам.
  
  Когда б на свете красоту ценили,
  Глядели б неотрывно на тебя.
  Как ты молчишь, с букетом желтых лилий
  И выгоревший локон теребя.
  Как ты поёшь - и искренне, и тонко.
  Как ты лежишь, не ведая стыда,
  На сахарном песке, где лижет кромку
  И сладко-сладко шепчется вода.
  
  Какой бы ты была в объятьях ночи,
  Стань женщиной, купайся в волнах чувств?
  Не карие глаза, блистали б очи!
  Не губ бутон, раскрылся б розан уст...
  Но ночь зажглась, когда слепые руки
  Постичь пытались, что же надо нам,
  И сосны пели о реке разлуки,
  И черный ветер крался по волнам.
  
  Тебя из сна сюда переселю -
  Мечтал не раз. Но глубже чуя бездну:
  Скорей к тебе из этого исчезну -
  Шептал поздней, а нынче лишь люблю.
  Копаясь в недрах старого альбома,
  Не узнаю себя. И мнится мне,
  Что это ты с другим была в том сне,
  А мне лишь только издали знакома.
  
  
  * * *
  
  Остаться, не деля ни с кем
  Обветренность - от сна до света -
  Волны на сглаженном песке,
  Песка над зыбкостью сюжета.
  
  Под судорожность форм и сил
  Блуждать, застылости не чая,
  В скопленье скошенных лесин,
  В молчанье хищном молочая.
  
  Шевелит ветер волн валки,
  Залив - что поле на рассвете;
  Бесформенность сырой тоски
  Сродни волненью... междометий.
  
  
  НИКОГДА
  
  Никогда мы не свидимся боле
  Ни в лесу, ни у речки, ни в поле
  И зеленый цветок не сорвем;
  И в зеленых сережках березам,
  И с зеленым отливом стрекозам
  Не расскажем о счастье своем.
  
  Был избеган босыми ногами
  Весь наш рай, что давно под снегами,
  Лишь зеленые сосны скрипят.
  - Дети, где вы? - Не ведаем сами,
  Не в глаза и чужими глазами
  Смотрим, как догорает закат.
  
  
  СТИХ
  
  (из К. Ковича)
  
  И стих - ужель предмет употребленья
  Иль форма, что печаль в себе хранит?
  Все лишнее стесать, ища забвенье, -
  Для этого и выбран малахит.
  
  Перед тобой шкатулка - блажь храненья,
  Иль неприглядной кажется на вид?
  Как принц в лягушке, скрыто откровенье
  Внутри. И даже луч не золотит.
  
  Общенье с ней - удел для одиноких,
  Еще молва о каменной твердит,
  Что жженье ран сердечных холодит.
  
  А из вещей, востребуемых в сроки, -
  На самом дне и на тебя глядит
  Дар красоты напрасной: эти строки.
  
  
  ОСЕННИЕ МОТИВЫ
  
  1
  
  Искусство и природа - между ними
  Оттенок отчужденности сквозит.
  Подобное случается с родными,
  Когда наносит осень им визит.
  
  Трудом спасают старый реквизит!
  И жар труда соизмерим, пожалуй,
  Душой и прилежанием - с пожаром,
  Какой на ветках стынущих висит.
  
  
  2
  
  Лишь одиночество, лишь старость,
  Порой впадающая в детство, -
  Вот все, что в будущем осталось
  И никуда не может деться.
  
  А если что куда и делось
  В полупериоде распада,
  Так это - счастье верить в зрелость,
  Что было, в общем, и не надо.
  
  Возможно, осень схожа с чудом -
  На вольных землях, с вольным людом.
  
  
  В ОСЕННЕМ ЛЕСУ
  
  Блуждать, сырому предаваясь дню,
  И вдруг найтись в нерукотворном храме:
  Уверовать в сиянье меж стволами
  Средь истин, обреченных на корню.
  
  Пусть сеть ветвей - что трещин мертвый лес,
  Пусть облетает золото окладов...
  Легко вдыхать сей ладан древних ядов
  И не винить за тяжесть свод небес.
  
  Как мало надо! Проблеска в ответ,
  Молитвы ветра над обмытым прахом,
  Чтоб ощутить с признанием и страхом,
  Что нет ветвей и увяданья нет.
  
  
  ПЛАКАЛА ДУША
  
  Плакала душа - в персть.
  Канула слеза - в горсть.
  Ладно, хоть душа есть,
  Есть на ком сорвать злость.
  
  Юркнула змея - в темь,
  Содрогнулся свод: грех!
  На земле душа - тень,
  Иногда ползет... вверх.
  
  
  ЛИСТЬЯ
  
  Были блестящими, слыли гуленами
  Листья из юности - я ли
  Выдумал, как кружевами зелеными
  Свет они дивно пленяли?
  
  Или, с прожилками крыл, небожители,
  Нам о любви шелестели?
  Листья, и нас уже ветры похитили,
  Многих укрыли метели.
  
  Нищая юность! Убогие дворики
  С липами возле сараек.
  Весело скалятся бедные Йорики,
  С листьями ветер играет.
  
  
  Я ВЫЙДУ ИЗ ДОМА
  
  Дождливое утро. И роща промокла.
  Вдруг звякнет струя, будто лопнет струна.
  И галочья стая, звучанья полна,
  С каким протирают оконные стекла, -
  Сорвется с дерев на пустые зады,
  На бледность отав, на скупые подзолы.
  И ринется ветка сквозь капель узоры
  К спокойствию рамы - оконной узды.
  
  И годы пройдут. Как сквозь кальку, невнятно
  Проступит - и время, и место - среда.
  И, узостью жизни охвачен, тогда
  Я выйду из дома в зеленые пятна
  Дрожащей листвы и скользящей травы,
  Как Ной выходил. Бредя мхом и болотом,
  Резучей осокой, колючим осотом
  И счастьем, с каким не сыскать головы.
  
  
  ОСЕНЬ
  
  (Из Р.-М. Рильке)
  
  Время твое, госпожа, настало:
  Тени на солнечные часы
  Лета большого легли устало,
  Ветер в полях испил росы.
  
  Зреет плодов последних сила -
  Только два южных дня дано,
  Дабы вся сладость перебродила
  В памяти терпкое вино.
  
  Чтоб, по аллеям скитаясь волглым,
  Длинные письма писать потом...
  Кто одинок - одинок надолго,
  Кто не успел - не построит дом.
  
  
  * * *
  
  И на голос разлуки - лишь сон о далеком.
  Я держу твои руки - и сосны над нами,
  Ветерок овевает твой сбившийся локон,
  И ночная прохлада дрожит светляками.
  
  Это только ручьи превращаются в реки,
  Или тени - ничьи на бродячем пригорке.
  Ты моя, ты маяк - пусть сквозь сонные веки
  Пробивается мрак, но глаза мои зорки.
  
  Пусть мы тени вдвоем, только речка - бормочет,
  И на платье твоем оживляются складки:
  Где птенцом трепыхался пугливый комочек,
  Трепетания снова мучительно сладки!
  
  Узнаешь ли меня? - Запрокинулись руки:
  Я узнаю тебя, даже если забуду
  Эту песню огней, эту сладостность муки -
  Даже тени теней не противятся чуду.
  
  И движеньем, что легче лесной паутинки,
  Будто время разгладить, к лицу прикоснулась:
  Спи, далекий, пусть утро туманит тропинки -
  Я сегодня средь ночи счастливой проснулась.
  
  
  КРАСА
  
  1
  
  И вздохнула - рассыпался карточный домик,
  И не маялась силой осанн,
  Машинально воздев молодые ладони к
  Почерневшим, глухим небесам.
  
  За мгновение до, как расситился омут,
  Умыкая безмыслие черт,
  Лишь сверкнула красой, затянулась дымком от
  Неизбывности каинств и жертв.
  
  То ли дар принесла, загубила ли даром -
  Ведал туч нежилой истукан,
  Как, жалея и злясь, затянула удар о...
  И пространства текли по щекам.
  
  
  2
  
  Один - по безверию, по безлюдью,
  Не зная, что значит: двое.
  Так ломятся древки ветвей под грудью,
  И раненый ветер воет.
  
  Стволы подпирают обвалы свода
  Небес, отреченных свыше.
  Так гирей к ноге, чтоб устать, свобода
  Мятется, себя не слыша.
  
  И если внезапно к земле склониться,
  Свой рост умалив и сгорбив:
  Враждебные листья, почти что лица,
  Красуются в петлях скорби.
  
  
  * * *
  
  Дорога уводит в старинный алтарь,
  В обряд заповедный, где яви готовы
  С остатками прежних, где в руку, как встарь,
  Даются они, что причастья Христовы.
  
  Узоры мгновений... Все длится обряд,
  Сплетаясь в орнамент прозрений и света.
  Орнамент строфичен, узор строчковат -
  И первое больше волнует поэта.
  
  Пусть собственной яви пропасть без следа,
  Не сбыться... Не так ли на бархатной рани,
  Играя с огнем, выгорает звезда?
  И нет пепелищ от ее выгораний.
  
  
  ПЕРВЫЙ СНЕГ
  
  Белеют пней разъятые колени,
  Над ними крылья ширит пустельга.
  Объята холодком прикосновений
  Береста, что натертая фольга.
  
  Клин журавлей скользит в топор заката,
  Но как подарок ценится утрата.
  
  И первый снег сырых полей стога
  Целует, словно белозубый гений!
  Целует влет - и вся тут недолга.
  
  
  ПАДЕНИЕ ЗВЕЗДЫ
  
  Деревья намертво наклеены
  На стену с блестками слюды,
  И фонарями зааллеены
  Их нелюдимые ряды.
  
  Не угадаешь входа-выхода,
  Лишь затоскуешь в никуда
  О той, что с тусклостью неслыханной
  Сольется - больше не звезда.
  
  И нет ни имени, ни отчества
  Припавшей к изголовью дня,
  Рванувшейся из одиночества
  К теплу домашнего огня.
  
  
  ЭХО ВПОТЬМАХ
  
  Земля опочила под прахом ночным.
  Уходит вода перекатом речным.
  
  Снега оседают на хладную твердь.
  Что если и людям такая же смерть?
  
  И тягость, что виснет и мучает днесь,
  Исчезнет, как мира гремучая смесь!
  
  И звездный ракушечник - эхо впотьмах,
  И легче душе, чем незримее прах?
  
  
  * * *
  
  Все как прежде влюблена заря
  В окон абажурные моря,
  И плывут рождественские елки.
  С мандаринной долькою во рту,
  Ночь впадает в полунаготу,
  Рассыпая хвою, как заколки.
  
  Простыней улегшийся снежок -
  Телу холод, а душе ожог.
  Жизнь свернулась письмецом в конверте,
  И во сне зеленые глаза -
  Так беспечно! - увлекают за
  Деревце дознания и смерти...
  
  
  СМЕШНАЯ РОЛЬ
  
  1
  
  Не залижешь бессмертных царапин,
  Ведь не плоть пытали в ночи.
  Я не мавр, я чумазенький Чаплин -
  Так потешься, похохочи.
  
  Ну, а выступят слезы от смеха -
  Не споткнись о плач сгоряча.
  Ты же, в общем, во всем неумеха,
  Кроме навыков палача.
  
  
  2
  
  Смешную роль упрямца и глупца
  Я напишу от третьего лица.
  Средь якающих третьих лиц полно,
  Средь окающих - он, она, оно.
  
  О, ты прочтешь, кривя усмешкой рот:
  Он не играет, но и не живет...
  И вновь ослабнет паузы шлея:
  Играешь - ты, опять без роли - я.
  
  
  * * *
  
  И да, и нет - сквозь тьму и свет,
  И замерзая, и сгорая,
  Душа летит... и ей претит
  Возможность ада или рая.
  
  И в неслиянности ни с чем
  Она завидует снежинке,
  Что гибнет на твоем плече
  В неизъяснимо-нежной дымке.
  
  
  * * *
  
  Преданность снега искрится,
  Иней ветвей - мельхиоров;
  Явь создающие спицы,
  Слепну от ваших узоров!
  
  Ваших не стою трельяжей,
  Рамы финифтевых стекол:
  В каждом - звездою вальяжной
  Блещет всевиденья око.
  
  Но палисадника тени
  Разве ж разымешь слезами...
  Иль не становятся теми,
  Кем отражаются сами?
  
  
  * * *
  
  Бумага как поле бела.
  Но в поле зависит от снега
  Таимая мера тепла,
  Хранимое чувство побега.
  
  Бумажные зимы страшней.
  Они и весною не тают,
  Открытость словесных корней
  Одним безразличьем питают.
  
  Уж лучше измена и боль!
  Живое до боли мгновенье,
  Чтоб слов напряженная роль
  Корнями вросла в откровенье.
  
  
  * * *
  
  Пусть берегами дни грешат,
  Безумье пенное разлито -
  Останься трепетной, душа,
  Волной прозрачной, Афродита!
  
  Лелей смиренья голыши,
  Играй надежды парусиной.
  Замри в языческой глуши,
  Где слово - делу равносильно.
  
  
  * * *
  
  Кочуют кучевые облака.
  Так вертится о них прощальная строка,
  Что если б ею бредил Галилей,
  Решил бы: нет, не все от тяжести зависит -
  Есть власть земных вещей,
  Есть воля спорить с ней,
  А притягательнее - выси!
  
  Кочуют кучевые облака,
  А я прирос к земле, как будто на века,
  Хоть сей кошмар, возможно, только снится,
  И с Галилео мы не на земле живем,
  А кочевыми мыслями плывем,
  Уже не в силах приземлиться.
  Кочуют перистые облака...
  
  
  * * *
  
  Измятый плащ и вместо шпаги посох,
  Но я люблю - так могут лишь калеки -
  Медлительность дорог, открытый воздух,
  Воскресших листьев долгожданный лепет.
  
  Провинция, мой стих стучит в твой ставень
  И бабочки колышет сонный парус.
  Нигде вольней душа не расцветает,
  Покинутей - не почивает старость.
  
  Здесь не страны, земли не чуя темень,
  Доходит мысль до простоты творенья,
  Что всякий луч и стебель - несомненен,
  Как вечность, проводя пустое время.
  
  
  * * *
  
  Луч, стеклом окна задет,
  На лучины стал колоться.
  Божья родина - весь свет
  До звезды на дне колодца.
  
  Даже если нет звезды,
  Свет дойдет, печаль растает.
  Как душа, в ковше воды
  Дремлет щепка золотая.
  
  
  ЗЕМЛЯ МОЯ
  
  Когда гремят засовы ржавых чувств,
  И ломит свет пустые очи мрака,
  Я бледным воском пред тобой свечусь,
  И лик твой темный таяньем оплакан.
  
  Земля моя, тебе и хна к лицу,
  Как женщине, заведомо пропащей.
  И яркость красок клонится к светцу,
  Что не ища, глядишь, навек обрящем.
  
  
  * * *
  
  Не ради красного словца
  И не о жизни, но о слове,
  Что бросил ветер в мощном лове,
  Смущенно шепчут деревца.
  
  Не вдохновенье, выдох вон:
  По инстинктивности, по зову -
  Не к слову "жить", а жить по слову
  Подстрочник рощ переведен.
  
  Слова, деревья ль - от корней.
  И я, волнуем вместе с вами,
  Шепчу шершавыми губами,
  Что жизнь - как ветвь и суть - не в ней.
  
  
  * * *
  
  Горьким дымом тянется дорога,
  Чувств мерцанье ворошат ветра.
  Позади осталось слишком много
  Теплых звезд сердечного костра.
  
  Странно ветка за спиною треснет.
  Прежний мир потерян навсегда!
  Загрустить бы журавлиной песней,
  Но и это - как в реке вода:
  
  Маху даст иль крюку - те же трюки,
  А вернуться воля не дана.
  По бокам две верные разлуки -
  Справа отмель, слева крутизна.
  
  Так вперед. Дороги нет священней,
  Если сердце чуткое иметь.
  Бьются в такт две жилки сокращений -
  Справа глупость жизни, слева смерть.
  
  
  ТИХО ШАГНУ Я
  
  Тихо шагну я, возникший из праха,
  В круг от лампады, не знающей тени.
  Лишь бы не стала духовная плаха
  Самым бессовестным из заблуждений!
  
  Молнии взмах - и останется грому
  Сущность разваливать на половины.
  Лишь бы разъятые, как по-живому,
  Не возопили заслуги и вины.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"