Шаман. История четвертая. Изумрудная клетка
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Спасенников Владимир Сергеевич
"Шаман. История четвертая. Изумрудная клетка"
Мир-сусне-хум не даст соврать, Ургалан -- мой самый любимый пауль. Он раскинулся среди низких холмов, поросших травой и молодыми сосенками. Полуземлянки, амбарчики и другие постройки почти незаметны издалека. С юга подступает полоса старого густого ельника. С севера протекает узкая извилистая речушка, почти пересыхающая в засушливые годы. По ней до могучей Пилысьмы -- реки, которую еще называют "страхом", -- не близко. Поэтому, чаще всего, мимо Ургалана идут недобрые люди, направляясь к более приметным и доступным паулям.
Одним из таких приметных паулей всегда был Луймас. Почти на самом берегу Пилысьмы. Недаром его обнесли невысоким, но прочным частоколом. И местные всегда живут настороже. Кроме лихих людей в округе водятся волки. Поэтому рядом с паулем развернут охотничий лагерь, который оберегает от голодных хищников. В общем, опасностей хватает. Но люди стойко их переносят.
Вот этой людской стойкостью, чистотой и порядком мне понравился Луймас. Правда мое знакомство с ним оказалось связано с неприятными впечатлениями -- убили двух пришедших со мной охотников и сам чуть не сделался добычей для волков. Но, даже несмотря на это, Луймас всегда выглядел хорошим паулем. Почти всегда...
Уже поздним вечером мы возвращались с охоты на священного зверя. Двигались плотной группой, почти след в след. Я ежился от холода, Ахтамак тяжело дышал, выживший охотник, когда его особо доставала боль, тихо посылал проклятия Куль-отру. Лишь Сотр и Вульга держались бодро, несмотря на ношу -- именно они попеременно несли в самом широком мешке шкуру. Она была не слишком большой и не слишком тяжелой. Так что такие крепкие люди, как Сотр и Вульга, вполне справлялись.
Еще издалека приметив Луймас, я испытал тревогу. Он выглядел другим -- неуютным, отталкивающим, недобрым.
Дело было в тьме, спустившейся с приходом ночи. Сырой, густой, удивительно холодной... В тьме утонула стена частокола, дозорные подле нее, бревенчатые бока полуземлянок.
-- Темно, как будто мешок на голову одели, -- заметила Вульга. Теперь она шагала впереди всей группы и находила дорогу только потому, что хорошо знала пауль.
Никто ей не ответил. Я тоже решил промолчать. Говорить совсем не хотелось --охота здорово измотала.
Мысли в голове плыли, словно тяжелые льдины по весенней Пилысьме. Самыми серьезными кусками льда двигались опасения. Во-первых, мне следовало остерегаться Сотра, он явно затаил обиду. Во-вторых, нужно придумать, как укрепить обряд вызова другой Мис-нэ. Сделать так, чтобы она непременно явилась. И, в-третьих, я подозревал, что меня ожидает трудная ночь.
-- Жди меня здесь, -- обратилась ко мне Вульга, указав на одну из полуземлянок. Я с трудом различил знакомые очертания и понял, что это ее жилище.
-- Где будут ценные части зверя? -- Осторожно спросил я.
-- В главном амбаре пауля.
-- Я подожду снаружи.
-- Как хочешь, -- бросила она уже через плечо.
Я прижался спиной к неровной бревенчатой стене, опасаясь сгинуть в тьме, поглотившей всё вокруг.
Если я зайду внутрь, то ноги меня поведут к нарам. А если коснусь нар, то неизбежно забудусь сном. Этого и боюсь. И потому оттягиваю момент.
К моему разочарованию Вульга воротилась слишком быстро.
Вздохнув, я покорно прошел в открытую дверь, очутившись в темной нетопленной полуземлянке.
Пройдя мимо чувала, свернул на лево и расположился на первых попавшихся нарах. Мне, как мужчине, можно не бояться занять неподобающее место.
Правда в этой полуземлянке традиции почти никогда не соблюдались. Вульга, будучи помощницей Ахтамака и своенравной по натуре -- прямо как моя Евья -- не разбирала, где в ее доме мули-пал -- почетные нары напротив входа, где котиль-пал -- нары расположенные посередине боковой стены, и где у нее ави-сунт-пал -- наименее почетное место отдыха у самого входа.
Вот и сейчас Вульга начала готовиться ко сну где-то в районе мула -- дальней почетной стены напротив входа, где разрешалась почивать только мужчинам.
Натянув сверху сшитое из нескольких оленьих шкур одеяло, я некоторое время боролся со сном. Но усталость в конце концов одолела. Я, наконец, попал в сети, которые расставила поглотившая Луймас тьма.
Я сидел на нарах и смотрел, как в маленькое окошко под потолком проникает медный свет луны. Такой холодный и безжизненный, как железо остро наточенного кинжала. И в тоже время прекрасный. Без него и звезд, ночи превращались бы в кромешную тьму. Чего уж говорить о солнце. Оно делает день днем. Не только освещает, но и согревает людей. Эти два небесных тела помогают веками. Независимо от того приносят им люди жертвы или нет. В этом отношении они очень похожи на богов, которые отличаются от духов тем, что поднялись над дачеобменными отношениями. Боги готовы многое прощать людям. Готовы заботится о них, даже когда те ведут себя неблагодарно. Их можно обидеть. Они простят.
Вот с духами все сложнее. Они конечно не так опасны, как боги, когда мстят, но наказывать они любят часто. Гневаются по каждом поводу. Наверное, из-за малых сил так себя ведут. Хотят выглядеть в собственных глазах могущественными.
Я недавно обидел духа. И не абы какого, а саму прародительницу фратрии Пор! Почти что богиню.
Начнем с того, что я затеял охоту на священного зверя в неправильное время -- медвежий праздник жители Луймаса сыграли совсем недавно. Потом я запретил охотникам отдавать почести духу после добычи зверя. Замыслил в будущем надругаться над его останками. А еще с дуру разрешил перевести на меня всю вину за убийство.
Что теперь со мной будет?
Нет, обычному человеку из фратрии Мось подобное нарушение правил сойдет с рук. В нем течет кровь женщины Калтащ. В этом я не обманул Ахтамака -- дух медведя такого человека не тронет. Но вот меня... Об этом я, конечно, не стал рассказывать Главе пауля.
Дело в том, что нам, обладающим Даром, виден, и в некоторой мере доступен, мир Духов. Но и Духам мы видны и доступны лучше обычных людей. Они могут на некоторое время затащить нас в свой мир. И не обязательно для того, чтобы сделать приятное. Чаще наоборот...
Чувство того, что снаружи кто-то есть, пришло неожиданно. Я настороженно замер, прислушиваясь к каждому малейшему звуку.
Вначале до меня долетали легкие шорохи, которые можно было списать на движение деревьев на ветру. Но потом шорохи сделались грубыми, настойчивыми, сильными. Переросли в стук. Кто-то заскребся в дверь. Приглушенно замычал.
Я съежился на нарах, боясь пошевелиться.
Может, этим всё и кончится? Походит вокруг дома и уйдет. Просто припугнет.
Но неизвестный, словно прочитав мои мысли, обрушил на дверь пару сильных ударов. Уже после второго толчка, хлипкая преграда влетела внутрь полуземлянки. Следом за ней хлынул удивительно яркий лунный свет. Словно наполненное им вместо золотистых опилок, вошло чучело убитого медведя. Из глазниц, пасти и плохо стянутых швов на шкуре безостановочно сочился свет, как из прохудившегося ведра.
Прародительница фратрии Пор. Я себя переоценил! Она явилась не сама, а прислала лишь кусочек своей силы. Этой силы не хватит чтобы надолго оживить останки медведя. Но надолго и не требуется. Надо прикончить меня, а на это много времени не уйдет. Вот она расчётливость духов в действии! Ни одного грамма лишнего своей силы не пожелала тратить, прародительница фратрии Пор!
Чучело неторопливо направилось ко мне. На миг показалось, что с ноги на ногу переваливается косолапый медведь. Но только от зверя в этом чучеле -- шкура, череп, сердце и кости лап. Всё остальное мы оставили прямо на той поляне (где убили медведя). Ох и ругался дух поляны! Я думал, он напоследок придавит кого-нибудь из нас сухой сосной, как и обещал. Но расчетливость его сдержала, пожалел на нас даже сухого дерева.
Я забрался на нары с ногами, уперся спиной в неровную бревенчатую стену. Бежать некуда. Я в ловушке.
Чучело замерло перед самыми нарами, будто наслаждаясь моментом. Вот-вот свершиться сладкая месть прародительницы Пор.
Внезапно через проход в полуземлянку проскользнула крупная черная тень. Видимо чучело ощутило ее раньше меня. Поспешно взмахнуло когтистой лапой, собираясь порвать мою тщедушную тушку. Но не дотянулось. Вернее, оно бы дотянулось. Но черная тень потянула сзади, оттащив чучело от нар.
Я напряг глаза, сила Дара побежала по моим жилам огнем. Большая тень начала обретать форму.
Голова с острыми ушами, вытянутым носом, маленькими хитрыми глазами. Тонкие лапы. Роскошная меховая шуба. Невероятно пушистый хвост.
Черно-бурый лис, дух-покровитель Ургалана, прыгнул на медвежье чучело. Под его весом швы разошлись, лунный свет хлынул во все стороны, пустая медвежья шкура тряпкой распласталась под лапами духа-покровителя.
Какое-то время лис стоял неподвижно, словно деревянный идол. Я молчал, не в силах вымолвить и слова. Наконец я собрался с силами и с трудом произнес:
-- Спасибо тебе...
Черно-бурая морда резко повернулась ко мне. Показались длинные острые клыки. Маленькие глазки хищно смотрели казалось в самую мою душу.
-- Я принесу тебе жертву. В прошлый раз я растерялся и забыл предложить тебе награду. Но сейчас готов отплатить. Только скажи, что тебе нужно?
Как я и ожидал, дух-покровитель не ответил.
Он молчал.
Очень плохой признак.
Что это за дух такой, который не просит жертву?..
В голове раздался знакомый голос, жесткий, со стальными нотками. Разгромленная полуземлянка и черно-бурый лис потонули во мраке. Я понял, что мои глаза плотно закрыты. С трудом разомкнул тяжелый веки, глянул на нависшую надо мной Вульгу.
-- Ты кричал во сне, -- озабоченно пояснила она. -- Долго не могла разбудить. Еще немного и вылила бы на тебя ведро ледяной воды.
Я содрогнулся, представив последствия такого надругательства.
Кругом все было тихо и спокойно. Утрамбованный земляной пол, большая часть которого была застелена шкурами. Грубо отесанные бревенчатые стены; приподнятые от пола дощатые нары, прикрытые циновкой и шкурами. Три полки, прибитые чуть выше нар: торм-норма -- обычная полка, пубы-норма -- полка духов, щаяны-норма -- чайная полка. В сторонке стоит пустой пасан -- столик на низких ножках. В правом углу от входа потрескивает затопленный чувал. Над головой нависает закопченный темный потолок. Под самым потолком светится ярким дневным светом окошко. Сама Вульга одета по-домашнему. Рассталась с полосатым охотничьим лузаном. Теперь на ней длинная женская рубаха, украшенная по низу крупным костяным бисером.
Я покосился на дверь -- та была в полном порядке. Удивленно хлопая глазами, задал глупый вопрос:
-- А что, в полуземлянке не было беспорядка?
Вульга глянула на меня, как на идиота, холодно проговорила:
-- Я прибралась еще на кануне охоты. Какой здесь может быть беспорядок?
-- Еще не пришел в себя, -- натянуто пояснил я.
-- Иди, проветри голову. -- Посоветовала Вульга. -- Я пока закончу с готовкой.
Она вернулась в угол к чувалу, где занималась разделкой двух вытянутых, серебристо-серых рыбин. Приглядевшись, я распознал в них мелкочешуйчатых язей. Все-таки время, проведённое с Епьюмом, не прошло даром. Могу отличить язя от крупного чебака на расстоянии.
Рядом из глубокой деревянной миски выглядывал белый ком теста. Приметив его, я начал догадываться о том, что будет сегодня на завтрак. К чему такое праздничное угощение? Однако уточнить у Вульги не решился.
Моя куртка из толстого сукна с кожаными полосками оказалась порвана в трех местах и покрыта грязно-кровавыми пятнами. Даже после стирки она будет выглядеть жалко.
Я решил одеть истёртую зимнюю шубу из кусков оленьего меха. Выглядит она вполне сносно.
За дверью бушевал мокрый, обжигающе-холодный ветер. Глаза слезились, руки мерзли. К равдужным сапогам прилипал смоченный песок.
Я конечно взбодрился, но в такой неуютной обстановке совершенно не смог ни о чем подумать.
На горизонте небо прояснивало. Свинцовых туч становилось все меньше и меньше. Надо полагать -- скоро погода направиться. Но я не желал ждать этого на ветру, да и желудок требовательно урчал.
Когда я воротился, в полуземлянке улавливался приятный запах пекущегося пирога. Мне не пришлось долго ждать. Вульга как-то быстро довела его до готовности. И на столике-пасане очутился прекрасный, изысканный пирог из язя. Исходящий густым паром и с румяной аппетитной корочкой. Ловко орудуя ножом, Вульга сняла верх корки, обнажив хребет и ребра с белым жирным мясом. Я тут же приступил к поглощению. Обжигался, шипел от боли, но не мог ничего с собой поделать.
Насытившись, я с удовлетворенным видом отодвинулся от пасана. И тут услышал ответ на свой невысказанный вопрос.
-- Это подарок от Главы пауля. Пока он доволен твоей работой. Но напоминает, что самая важная часть сделки еще впереди.
Хорошо, что я уже давно проглотил последний кусок, иначе он бы непременно встал поперек горла.
-- Я тоже благодарен главе, -- решил проявить я вежливость.
Вульга усмехнулась, поднялась на ноги и, перед тем как уйти, добавила:
-- Готовься к обеду. Мы отправимся на то самое место у березовой протоки. Останки священного зверя возьмем с собой.
Я серьезно кивнул.
Помощница Ахтамака, удовлетворившись этим, развернулась и убежала по своим делам. А мне в голову наконец пришла мысль, как поддержать обряд вызова другой Мис-нэ. Всё было очень просто и в тоже время сложно. Требовалась всего одна вещь для усиления. Но вот достать ее можно было только пойдя на риск.
Есть шаманы, у которых слабый Дар. Но они внимательно приглядываются к людям, изучают их душевные переживания, поведение, особенности. Их талант в том, что они хорошо разбираются в людях. Но, из-за слабого Дара, они плохо знакомы с миром Духов.
Шаманы с сильным Даром обычно поддаются искушению -- уходят в мир духов. Они хорошо знают их язык, повадки, умело подбирают нужную жертву. Беда в том, что они забывают, как устроен мир людей.
В итоге первые не всегда могу оказать помощь из-за того, что попросту неправильно понимают совет духа или не могут добраться до духа нужно ранга. Вторые неверно понимают проблему человека, сообщают слишком мало информации или наоборот рассказывают много лишнего.
Суть в том, что из-за ошибок тех и других страдают люди.
Я стараюсь работать на два мира. Это правило работы, которое вбил в меня еще отец...
-- Смотри, куда идешь! -- Крикнул высокий парень, когда я наткнулся на него.
Отшатнувшись, я глянул ему вслед. Тот тащил грязные рыболовные сети -- очевидно на чистку и просушку.
Погода направилась и в пауле становилось многолюдно.
Вот идет охотник с изогнутым луком и ловушкой для птицы. От реки шагает женщина с полным деревянным ведром. Неуверенной походкой движется сонный воин -- видимо дежурил у частокола всю ночь. У дальних полуземлянок видны скачущие фигурки маленьких детей. Откуда-то доносится гулкий стук топора. Переругиваются что-то не поделившие собаки.
Озираясь по сторонам, я чуть не прохожу мимо нужной полуземлянки. Вокруг нее никого нет -- люди сторонятся этого места. У входа обнаруживается только одна девушка. Большие черные глаза на узком лице с высокими скулами. Длинные руки, ноги и шея. Темные волосы заплетены в тугую толстую косу. В движениях чувствуется сила и ловкость.
В руках лесной девы дорогой лук из двух полосок разного дерева, соединённых рыбным клеем.
-- Приветствую тебя, Агна! -- Сказал я, приблизившись.
Снаружи я само дружелюбие, внутри -- как ощетинившийся волк. Готов отразить опасность.
-- И тебе доброго дня, Юван, -- улыбнулась она в ответ.
-- Готовишься к охоте?
Агна кивнула, доставая небольшую деревянную коробочку. Внутри оказались две тетивы из звериных жил. Пропустив первую через пальцы, Мис-нэ нахмурилась, отложила ее в сторону. Попробовала вторую, довольно улыбнулась.
-- Без хорошей тетивы не будет охоты, -- пояснила она и принялась надевать тетиву на лук.
Стараясь выразить искреннее восхищение, я произнес:
-- Ты лучшая охотница в пауле. Тебе нет равных в поиске звериных троп. Ты дышишь и питаешься охотой. Наверное, тебе скучно надолго оставаться в пауле?
Агна без видимого усилия накинул петлю тетивы на противоположное плечо лука. Проверила ее руками. Осталась довольна. А затем уже ответила мне:
-- Меня не тяготит жизнь здесь.
-- Но ты большую часть времени проводишь в лесу. Ведь это правда! Ты любишь лес.
Лесная дева лукаво улыбнулась, перехватила лук в другую руку, подошла ко мне ближе.
-- Мой Вэнтар ведь тоже любить охоту. И не меньше времени проводит в лесу, чем я.
Я выдержал взгляд ее удивительных, бездонных глаз. Облизал чуть пересохшие губы и, решившись, выдал:
-- Мы с тобой из одной фратрии, лесная дева. Поэтому прошу тебя, ради нашей прародительницы, ради Калтащ, отступись. Возвратись в лес. Оставь смертного в покое.
-- Нет.
-- Зачем тебе он?
-- Я люблю его. Уже тебе это говорила.
Вместо человеческого голоса -- мягкий шелест травы и листьев. Вместо эмоций, тепло июльской речки. Вместо дыхания, дуновение лесного ветерка. Словно стоишь перед островком первобытной природы.
Я дотронулся до лба тыльной стороной ладони, тот был мокрым и теплым.
Трудно же дается мне эта игра. Разумеется, Мис-нэ не согласиться отступить. С чего ей бояться какого-то щенка? Нет, не сделает даже шага назад. Но мне нужно от нее совсем не это. Я в общем-то уже приметил то, что хочу сегодня взять с собой на березовую протоку. Но пока это трогать нельзя. Она сразу все поймет, и просто попросит отдать.
-- Говорю тебе по-хорошему, лесная дева. Отступись. Уходи из Луймаса, пока еще не поздно.
Эти слова подействовали, но немного не так, как я хотел. Вместо того, чтобы прийти в гнев, Агна подошла совсем вплотную. Подняла ладонь с длинными прекрасными пальцами. Нежно провела ими по моей щеке. Прижалась своим гибким, упругим телом. В ухо ударило теплое дыхание и прилетели ласковые слова:
-- Мы можем с тобой подружиться. Зачем нам делаться врагами?
Мне скоро исполнится семнадцать, и голова начинает идти кругом при виде прекрасных жительниц Луймаса. А уж как я скучаю по оставленной в Ургалене Евье. По ее заботе, нежности, проведённому с ней времени.
Надо ли говорить, что мог я испытать при таком ударе со стороны Мис-нэ -- непревзойденному существу по соблазнению забредших в лесную чащу охотников или воинов?
У меня не было шансов. У обычного человека не было шансов. Но мой Дар позволил выставить частокол вокруг уязвимого сердца. За преграду попала лишь малая толика чар. Я быстро пришел в себе и бесцеремонно оттолкнул Агну.
Похоже, она не ожидала, что я так легко разделаюсь с ней. В глазах ее вспыхнул гнев. Уже не сдерживаясь, Мис-нэ грозно произнесла:
-- Беги отсюда, мальчишка.
-- Только после вас, досточтимая Агна, -- заметил я холодно.
Она с силой сжала лук. Костяшки пальцев на ее кулаке побелели. Красивые полные губы выплюнули:
-- Тогда я тебя прихлопну прямо здесь.
-- Давай, попробуй!
-- Ах ты маленький поганец. Ты хочешь испортить нам с Вэнтаром праздник, да?
Я насторожился:
-- Какой праздник?
-- Через три дня мы свяжем друг друга священными узами, -- самодовольно сказал Мис-нэ.
"Уже?! Так скоро!"
На миг я растерялся. Но быстро взял себя в руки. Лесная дева, похоже, тоже начала приходить в себя. Лицо ее разгладилось. Рука с луком расслабленно опустилась.
Я не мог позволить ей взять разговор в свои руки и, кое-что зная об особенностях истинного облика Мис-нэ, почти крикнул:
-- Хочешь, чтобы Вэнтар увидел прямо на праздники, что твоя нога похожа на копыто дикого оленя? Я могу это устроить! Думаю, после этого он будет любить тебя еще больше.
Агна в ужасе глянула на свою правую ногу, но, убедившись, что чары продолжают действовать, прокричала:
-- Куль-отр тебя побери, щенок! Только попробуй и я пробью этим копытом тебе грудь.
Видимо мы уже довольно громко разговаривали. Потому что дверь в полуземлянку распахнулась и оттуда выглянул заспанный Вэнтар. Нет ничего странного в том, что мы привлекли только его внимание -- других жителей пауля невидно. Люди слишком бояться приближаться к Мис-нэ. В этом я не ошибся.
-- Что тут за шум? -- Рассеянным голосом осведомился Вэнтар. Увидев, что Агна пребывает в бешенстве, сразу же встрепенулся и быстро подошел к нам.
-- Что здесь твориться?
Голос Вэнтара прогремел, как гром. Я сглотнул ком в горле, но остался на месте, с ожиданием смотря на Мис-нэ.
-- Он оскорбляет меня, милый, -- пропела лесная дева. -- Помнишь, я тебе говорила, что нам будут мешать связать друг друга узами?
Вэнтар глянул на меня с сомнением. Но тут Агна коснулась его шеи. Попыталась приобнять. Он грубо отстранился, указал пальцем на дверь:
-- Иди! Дальше разговор мужчин.
Мис-нэ изобразила, что недовольна его решением. Но я заметил, как ее губы слегка изогнулись в улыбке.
Прихватив с собой лук с натянутой новой тетивой и пустую коробочку, она скрылась в полуземлянке.
Я метнул быстрый взгляд на валявшуюся в песке изношенную тетиву. Не будь ситуация так накалена, она ни за что бы не оставила без присмотра вещь, к которой прикасалась так часто. По крайней мере навела бы чары очищения, а потом бы бросила. Но сейчас она это сделать не успела, я был в этом уверен.
-- Зачем ты пришел? -- Требовательно произнес Вэнтар.
Поразмыслив, я решил не оправдываться -- он не поверить. Оскорблять мне его тоже не хотелось. Он достойный и благородный человек. Просто под действием сил, которых ему не одолеть в одиночку. Пожалуй, скажу ему правду. Все равно он знает позицию своего отца.
-- Я просто исполняю волю досточтимого Ахтамака.
-- Ах, это он прислал тебя. Да, на него очень похоже. Только видимо сдал мой отец совсем... Ему не может помочь Килим, так он пытается использовать еще неоперившегося птенца.
-- Ваш отец очень мудр, -- проговорил я.
-- Он был мудр, -- с сожалением произнес Вэнтар. Но теперь, словно боги лишили его зрения. Он не видит очевидных вещей.
-- Может быть вы ошибаетесь?
Смуглое, отмеченное шрамами лицо Вэнтара исказилось, он сделал шаг вперед.
-- Нет, сегодня ошибся ты, парень. Советую отказать моему отцу. И не приходи больше к нам в гости. Моей невесте ты не нравишься.
Я собрался сказать еще пару вразумительных слов. Но тут, словно тяжелый булыжник, в мою голову прилетел его здоровенный кулак. Я рухнул в песок. Сознание померкло на какое-то время. Когда я пришел в себя, Вэнтар уже закрывал дверь в полуземлянку.
С трудом поднявшись на четвереньки я, пошатываясь, добрался до заветного куска тетивы. Жадно схватил, крепко сжал в кулаке. Мир перед глазами снова покачнулся. По лицу текло что-то горячее и густое. Лежа на спине, я смотрел в ясно небо. И то морщился от боли, то улыбался.
Послышались быстрые уверенные шаги, в поле моего зрения возникло изумленное лицо Вульги.
-- Вездесущий Мир-сусне-хум, что с тобой произошло?
-- Я споткнулся.
Мои губы раздвинулись в глупой улыбке. Это заставило Вульгу сменить беспокойство на гнев.
-- Чего ты скалишься? Через час у нас важное дело. А ты тут в таком состоянии!..
-- Я быстро приду в себя, -- пообещал я.
В груди уже нарастало тепло Дара. Голова начинала прояснивать. Боль медленно, постепенно притуплялась.
Едва я пришел в себя, мне приказали собираться в дорогу. Я с сожалением глянул по сторонам -- с полуземлянкой Вульги не хотелось расставаться. С ее уютом, теплом и отдыхом, который мне всё еще требовался.
Выбравшись из Луймаса, я, вместе со спутниками, двигался по тропе. Где-то впереди несла свои темные воды берёзовая протока. Говорят -- благодатное место для охоты на водоплавающих птиц.
Несмотря на спешные сборы, я выглядел вполне готовым.
Надел короткую малицу, вместо шапки накинул теплый капюшон. Подвязался кожаным поясом, к которому прицепил кинжал в ножнах (оружие мне пригодится для обряда в качестве инструмента). Кроме кинжала я прихватил пару мешочков с шаманскими принадлежностями.
Позади меня двое охотников несли в мешках кое-что потяжелее: ритуальную посуду, топор, пихтовую чурку и самое важное -- останки добытого священного зверя. О том, что добыт он не по правилам, им не сказали. Они, конечно, догадывались, но предпочитали молча исполнять приказ.
Рядом двигалась хмурая Вульга. Поверх такой же как у меня глухой одежды, она надела излюбленный лузан. Многочисленные карманы лузана были почти пусты -- Вульга не собиралась охотиться. Просто хотела сопроводить меня. Для защиты она прихватила свой лук и колчан стрел с разными наконечниками. В ее руках лук -- это грозное оружие. Но только в отношении людей. От разгневанной лесной девы он вряд ли спасет.
Тропа часто виляла. То взбиралась на холм соснового леса, то ныряла в болотистую низину. Пока мы достигли берёзовой протоки, я успел утомиться. Судя по лицам несших груз охотников, они были в полном порядке. Я даже позавидовал им. В голове возникла мысль о том, чтобы заняться тренировкой своего тела. Но уже через минуту я отбросил ее. Предстоящая работа захватила всё внимание. Я неторопливо обдумывал, что мне надо сделать и какие у меня шансы.
Тем времен тропа шла вдоль берега протоки. Я краем зрения отметил, что деревья почти голые -- черные прутики-ветки торчат в разные стороны. Те, что дотягиваются до тропы, легонько хлещут по одежде. Под ногами шуршит опавшая листва, местами подсохшая, но в низинах -- мокрая и грязная.
Я надеялся на удачу -- у меня есть хорошая жертва и несколько вещей для усиления обряда.
Тянувшаяся по правую руку от нас протока сделала резкий поворот. Словно обогнула угол невидимой полуземлянки. Вульга тут же приказала всем остановиться. Поманила меня к себе и тихо сказала:
-- Это здесь. Место называется Угол Аутья-отыра. От него начинается богатая вода. Живет много норок, часто прилетает птица, плотвы и мелкой щуки хватает.
Подтверждая слова Вульги, поблизости раздался всплеск. Я прищурился и заметил плывущего прочь мелкого зверя. Над темной водой виднелась только голова. В сторону расходились маленькие волны. Зверек удирал очень шустро.
Я попросил, чтобы мне расширили площадку перед берегом, срубив низкие кривые березы.
Когда охотники закончили, я многозначительно глянул на Вульгу. Та сделала знак, и охотники устремились прочь. Некоторое время Вульга стояла, напряженно прислушиваясь и глядя в сторону ушедших. Наконец повернулась ко мне и чуть наклонила голову.
Поколебавшись, я предложил ей тоже убраться с берега. Хотя бы за ближайшие кусты. Но она наотрез отказалась.
Вздохнув, я постелил медвежью шкуру недалеко от воды. Положил череп туда, где должна быть голова. Для сердца выбрал центр шкуры. По бокам расположил кости передних и задних лап.
Это самое главное -- хорошая жертва. Остальные вещи только для усиления обряда. Но и они очень важны.
Я подтащил поближе пихтовую чурку, поставил на нее большое медное блюдо с речной водой. Пихта -- это любимое дерево народа мис-махум. Они строят из него свои избы. А медь -- сакральный, святой металл. Идолов крупных духов, например, стараются делать из меди. Менее значимые идолы обычно все деревянные.
Чуть помедлив, я извлек из мешочка на поясе скрученную тетиву Агны и опустил в блюдо с водой.
Тетива -- вещь, которая носит на себе ее след. Она впитала ее запах, ее трепетное отношение к охоте, ее переживания. Сколько раз лесная дева натягивал эту тетиву или поглаживала ее изящными длинными пальцами? Ответ прост -- достаточно много.
Я рассчитывал, что частичка Мис-нэ, впитавшаяся в тетиву, сработает как ключ. Проход, если тот закрыт, должен отозваться на такой ключ. Хотя бы приоткрыться на недолгое время, пока не вскроется обман. Мне будет достаточно и пары секунд.
Если будет проход -- к невидимому жилищу мис-махум долетит запах жертвы. Лесная дева не сможет остаться равнодушной. И явится, чтобы жертва не пропала даром. Для неё такая жертва -- изысканное угощение. Деликатес, который увеличит ее силы. Какой же дух, страдающий чувством неполноценности на фоне богов, откажется от такого? От увеличения силы.
Итак, для усиления я использую тетиву, пихту, речную воду в медной посуде, которую также любят Мис-нэ и... свою кровь. По моим жилам течет кровь женщины Калтащ. В какой-то степени я очень далекий родственник Мис-нэ, у нас с ней одна прародительница.
Кровь хороший усилитель обряда, даже, если ты не являешься далеким родственником полу-духа. Необязательно чтобы ее было много. Достаточно нескольких капель. Важность имеет то, как эта кровь добыта. Насколько сильную боль или потерю перенес источник крови.
Если взять иглу и уколоть палец, то это очень дешевая кровь. Она может сгодиться для несерьезных сделок с мелкими духами. Огромную цену имеет кровь из смертельной раны. Но я еще собираюсь поговорить с лесной девой.
Вариант с легкой раной, от которой быстро оправишься, тоже отбрасываю. Я не умею делать такие раны. Могу ошибиться и повредить связки. Внутренний голос подсказывает, что искусно разделывать людей умеет Вульга. Но, во-первых, я, несмотря на здравый смысл, боюсь, что она нарочно перестарается. А, во-вторых, посторонний не должен вмешиваться в обряд шамана.
Я потянул кинжал, дотронулся до острого как бритва лезвия подушечкой под большим пальцем. Поморщившись, сцедил две капли крови. Негромко, но четко проговорил:
-- Красивая женщина из рода мис-махум, услышь мою жертву. Сегодня я предлагаю тебе медведя, которого убили в неправильной время, которому не принесли почести на медвежьем празднике, священные останки которого я оскверню сегодня для тебя.
Вода в медном блюде стала бордовой, словно я уронил не две капли, а куда больше.
Я взял блюдо в руки и прошел семь кругов вокруг шкуры. Когда разбрызгал всю воду, взялся за кинжал. Старательно проделал в шкуре семь дыр. Разрезал пополам сердце. Зачерпнул руками у берега грязь, заткнул ее в семь дыр, замарал ею священное сердце.
Краем уха я уловил возглас Вульги. Быстро глянул в ее сторону -- высокая фигура помощницы Ахтамака скрылась в кустах. Теперь я уверен, что она из фратрии Пор. Ни один нормальный выходец из этой фратрии не сможет смотреть на унижение священного зверя.
Я замарал ровдужные сапоги в той же прибрежной грязи и начал отплясывать прямо на шкуре, поминутно повторяя:
-- Красивая женщина из рода мис-махум, услышь мою жертву. Для тебя я режу останки священного зверя, для тебя мараю его священные одежды, для тебя втаптываю их в землю своими грязными ногами.
Мне не было ни грустно, ни весело. Я просто старался делать свою работу. Я не получаю удовольствие от надругательств ни над чьими останками. А вот духи получают. К сожалению, этот грязный, кровавый язык им хорошо понятен. Чтобы привлечь их внимание другими способами, нужно быть очень могущественным.
Скакать пришлось довольно долго. Я почти потерял надежду. Свежесть жертвы вот-вот должна была улетучиться.
Разгорячённый, вспотевший, с растрепанными волосами я думал, что на следующем круге свалюсь на землю. И не из-за усталости, а от отчаяния, от разочарования... Но тут послышался звонкий смех. От неожиданности я споткнулся и чудом устоял на ногах.
У самой кромки воды застыла высокая стройная девушка. Длинные и черные как ночь волосы спадали до пояса. Зеленые платье, украшенное бисером из мамонтовой кости, спускалось почти до самых ступней. Изящные руки были унизаны кольцами, сплетенными из трав и цветов. Узкое лицо, высокие скулы, бездонные черные глаза. Она была одновременно похожа и непохожа на Агну.
Лесная дева подняла руки, пару раз хлопнула в ладоши.
Я осознал -- смех был радостью, а не насмешкой. Хлопанье в ладоши -- не издевательством, а выражением почтения.
-- Прости, младший Пэрки, что заставила тебя ждать, -- прошелестела Мис-нэ. --Я просто не люблю слишком горячее блюдо. Знаешь, хочется, чтобы оно остыло немножко. Да и всегда приятно, когда ты заставляешь кого-то ждать. Не ожидала от тебя такой стойкости.
Я отдышался, смахнул струившийся со лба пот. Взглянул ей в глаза, старательно скрывая ликование.
-- Спасибо, что явилась.
-- Ради такого угощения, младший Пэрки, почему бы и нет.
Поморщившись, я попросил:
-- Ты не могла бы не называть меня так.
-- Как хочешь, -- пожала плечами лесная дева. -- Буду звать тебя малышом... Хотя... ты слишком взрослый для такого прозвища, -- добавила она, видя мое немое возмущение.
-- Давай поговорим о деле, -- быстро сказал я.
-- Какой прыткий, -- усмехнулась Мис-нэ.
-- Просто не хочу зря терять время.
-- Хорошо. Но сперва ответь мне на вопрос. Где ты раздобыл частичку моей сестры? Благодаря ей ты открыл проход так широк, что твоей жертвой пропахли все мои лесные угодья. Еще и до соседей-сестер донесся запах. Я едва успела прибежать сюда первой. Пришлось, конечно, распихать парочку сестер локтями. Но этим медленным лосихам далеко до меня. Пусть довольствуются объедками, которые я здесь после себя оставлю.
Мне тут же захотелось спросить о каких лесных угодьях идет речь. Она не только там живет, но и занимается какой-то деятельностью?.. В поздних преданиях о лесном народе упоминаются лишь одинокие избы с запахом пихты, поставленные у истоков рек, среди богатого леса, зачарованные, скрытые от людей. В избах этих живут прекрасные девушки мис-махум (полу-духи и, в некотором роде, лесные существа). Иногда они покидают свое жилище и отправляются на поиски одинокого охотники или воина, бредущего по лесу... В более старых легендах есть упоминания о лесных паулях, в которых живут не только Мис-нэ, но и мужчины Мис-хум. Последние, бывает, подобно Мис-нэ, связывают себя священными узами с человеческими девушками и уводят их в свой лесной пауль... Но, есть ли вообще эти лесные паули? Не врут ли старые легенды? И зачем вообще народу мис-мухум нужны эти союзы с людьми? Для них это развлечение? Зачем им очаровывать беспомощных по сравнению с ними людей?
Поэтому-то я не упоминал о лесных паулях в присутствии Ахатамака и о многом другом еще не говорил. Шаманы нередко говорят людям только часть правды. И чаще из хороших побуждений, чем плохих.
Я с трудом сдержал переполняющие меня вопросы и кратко пересказал свою недавнюю ссору с Агной.
Выслушав меня, Мис-нэ поцокала языком.
-- Она ведь действительно могла тебя убить, Юван. У тебя за спиной, словно Мир-сусне-хум стоит. Кто еще мог сдержать эту кошку?
-- Так ты принимаешь мою жертву? -- Уточнил я, порядком раздосадованный болтовней лесной девы.
-- Да, конечно.
-- В обмен я хочу помощи. Нужно вернуть твою сестру обратно.
Мис-нэ замерла на какое-то время, будто раздумывая. Лицо ее напряглось, от улыбки не осталось и следа. Наконец, она произнесла серьезным голосом:
-- Это возможно.
Я почти сразу же уловил подвох и быстро спросил:
-- Но есть условия?
-- Да. Как ты понимаешь я не могу одним щелчком пальцев вернуть сестру обратно. Нужно кое-что сделать.
-- Рассказывай! Твоя пища остывает. -- Напомнил я почти грубо.
Лесная дева не обратила внимания на мой невежливый тон. Спокойно продолжила:
-- Я намного сильнее моей сестры. Но даже моих сил сейчас мало. Агна, как вы ее называете, держится за "мир людей" ни в одиночку. Ей помогает один из смертных -- Вэнтар.
-- Да она просто опутала его чарами! -- Не выдержал я.
-- Не имеет значения, -- покачала головой Мис-нэ. -- Он верить в то, что она его. Верит всем сердцем. Этого достаточно.
-- Чтоб твоя сестра провалилась к Куль-отру! Как же нам быть?
-- Есть один отвар... Но всё не так просто, -- добавила она, видя мою усмешку.
Налетел порыв сильного ветра. Сорвал последние чешуйки листьев, болтавшихся на березах. И, видимо, принес что-то подозрительное, потому что Мис-нэ изогнулась, словно кошка и разве что не зашипела.
-- Невдалеке от нас женщина-человек, -- недовольно проговорила она.
-- Это моя сопровождающая, -- пояснил я.
-- Не люблю, когда рядом ваши женщины. Мне больше по душе люди-мужчины. Особенно такие, как ты. В вас есть лесная сила. Вы очень похожи на нас.
Я имел на этот счет другое мнение, но не стал с ней спорить. Чем быстрее она примет жертву, тем быстрее начнет решаться вопрос. Осталось три дня до связывания священными узами Вэнтара и Агны. Кто знает, сколько нужно готовить этот неведомый отвар.
Словно прочитав мои переживания, Мис-нэ продолжила:
-- Нужно напоить Вэнтара отваром семи истоков. Тогда он на время сможет отпустить невесту. И я справлюсь. Одной Агне против меня не устоять.
-- Хвала Мир-сусне-хуму! Когда ты сможешь приготовить этот отвар?
-- Это не займет много времени. Но отвар я могу приготовить только у себя дома.
Эти слова не вызвали у меня ни каких опасений. Заключим обычную сделку. Лесная дева примет жертву и должна будет исполнить свою часть договора -- принести мне отвар. Точно в назначенный срок. Если она вдруг потеряется, то ей несдобровать. Торговые отношения между людьми и духами проклюнулись со времен основания мира. Их посеял сам Нуми-торум. Не думаю, что Мис-нэ захочет нарушить закон верховного бога. Такой исход немыслим. Правда, рядом с законами, всегда находятся мелкие лазейки, об одной из них я узнал в следующее мгновение:
-- Ты должен отправиться со мной. На мои лесные угодья.
-- Что?!
-- Наши лесные угодья -- это непросто скрытые от людей места, где мы занимаемся своими делами. Веками действующие там чары всё очень сильно изменили. Превратили их в другой мир. С иными законами, правилами. Пронести отвар с угодий в мир людей сможет только человек. Такое правило.
Я всмотрелся в лицо лесной девы. Та была сдержанной и серьёзной. От болтливости и легкости не осталось и следа. Теперь она выглядела как самый обычный дух на заключении сделки! Даже глазом не моргнет. Только прибыль подсчитывает и условия выдвигает.