Загадочная смерть.
Через год после возвращения моего кузена из "мест не столь
отдаленных" мы похоронили его. На поминках тетя Зина (мать покойника)
начала "голосить", чем окончательно испортила всем настроение. Даже
сосед Митрич извинился, кряхтя поднялся и удалился в свою
однокомнатную квартиру, предварительно выпив два стакана водочки.
Причем пил он с большим отвращением, всем своим видом давая
понять присутствовавшей публике, что делает это он исключительно из
уважения к семье покойного и желания разделить их горе настолько,
насколько позволит его здоровье. Но здоровье Митрича, как я уже
сообщал ранее, не позволило ему принять на грудь более двух стаканов
и он, извинившись, отправился к себе смотреть телевизор. Тем более
что должны были начаться "Диалоги о рыбалке", до которой Митрич
большой охотник. Я же вызвался его проводить, надеясь выкроить
пяток минут для перекура и пропустить пару мрачных тостов, после
которых чокаться не принято. Человеку свойственно ограничивать свою
жизнь придуманными барьерами, но и этого ему мало, он и смерть свою
превращает в полный условностей ритуал. Именно из-за этих
условностей, например, разгорелся спор между матерью покойного и
Ниночкой - молодой особой, метившей на место второй половины
Сереги. Сергей - это имя покойного кузена. Спор этот был относительно
того момента, что можно ли желать покойнику царствия небесного
ранее, чем через 9 дней после похорон. Тетя Зина находила это
пожелание естественным и стимулировала уже около трех тостов на эту
тему. Ниночка же дулась, щечки ее краснели, но водку она пила,
заводясь все больше и больше. В конце концов она решилась
поставить вопрос ребром. "Как же так Зинаида Ивановна, - говорила
она, глядя на стол рассеянными глазами. - В нашей "Великой Писаревке"
такие слова говорят только на девятый день."
- А за что же пьют предыдущие 8 дней? - почуяв недоброе спросил
Витек (одноклассник Сереги).
- Ну, за то чтобы земля была пухом, - переведя взгляд, ответила Нина.
Узнав, что даже в Великой Писаревке живут нормальные люди и, не
видя принципиальной разницы за что пить, Витя успокоился и
погрузился в прострацию. Зинаида Ивановна начала что-то возражать
Ниночке вроде: я де у себя дома и могу любые тосты говорить, да и у
них в Верхней Сыроватке так было завсегда принято, а там собор стоит
из красного кирпича и отец Аристарх чай разбирается в этих обрядах. А
он между тем всегда на поминках первый тост произносил. "Царствие, -
говорил, - ему небесное". В ответ на такие речи тети Зины, Ниночка тоже
приводила какие-то аргументы, но я, как говорил уже выше, покинул их
именно в этот момент. Проводил Митрича, выкурил сигарету и пошел в
комнату Сергея. Механически я открыл ящик стола, взял письмо,
лежавшее сверху и стал читать. Да, я знаю конечно, что читать чужие
письма нехорошо, но в большей части это утверждение относится к
письмам, чьи адресат и отправитель все еще не покинули наш грешный
мир. Читая же письмо, адресованное двоюродному брату, которого
похоронил лишь несколько часов назад я не испытывал никаких
угрызений совести. Я хотел общаться с ним. Текст письма я привожу по
памяти, но судя по почтовому штемпелю письмо это пришло еще тогда,
когда двоюродный мой братишка "срок тянул". Обратив однако
внимание на адрес получателя, который только-то и был указан на
конверте, я к удивлению своему обнаружил, что он совпадает с адресом
тети Зины. Выходило, что Серега еще на нарах лежал и баланду кушал,
а письмо уже ожидало своего часу, мирно покоясь на Серегином столе.
И, как знать, какая цифра вместо "зеро" выпала бы моему кузену на
рулетке жизни, не имей его мать интеллигентной привычки не читать
чужие письма. Итак, письмо:
Привет Серега!
С возвращением тебя. Я действительно рад, что ты пришел и
совсем не потому, что ты должен мне определенную сумму, проценты на
которую я не начислял по причине нахождения твоего в казенном доме.
Рад я по той причине, что ты снова можешь полной грудью вдыхать
воздух свободы, встречаться со старыми друзьями и подругами и т.д.
Уж я-то знаю это ощущение. Отдыхай, одним словом. У нас тут почти без
перемен, если не считать того факта, что я теперь фактически остался
без денег. Изложу-ка я тебе, пожалуй, всю историю с самого начала. Ты
наверное помнишь мою фирму "Гранекс". Мы продавали тогда все от
калькулятора до автомобиля и дела шли неплохо, но тебе неизвестно о
самом создании фирмы. Наберись немного терпения Серега, я сейчас
расскажу.
Еще раньше я работал менеджером в фирме "Ма..ор" и неплохо
зарабатывал. И вот, встречаю я своего старого приятеля. Радость
встречи, все такое. А тут пригляделся: батюшки святы! Куртка порвана,
ботинки сношены: видок впечатляет. Зашли в бар, а люди от него
шарахаются. И в глазах у него такая тоска: я видел такую только у
дворняжек. Одним словом очень он напоминал БОМЖа. Не знаю Серега
читал ли ты книгу Михаила Веллера "Приключения майора Звягина",
думаю вряд ли она есть в тюремной библиотеке, поэтому я в двух
словах скажу тебе о чем она. Живет короче правильный такой мужик -
майор Звягин, работает на "скорой", имеет хобби. Да, прикол именно в
хобби. Его увлечение состоит в том, чтобы свой нос во все дыры
совать. Всем помогает стервец. И безвыходных ситуаций у него нет.
Неважно: девушка тебя бросила, врачи у тебя рак нашли, потерял вкус к
жизни - все это для майора пустяки. Так вот к чему я это. Посмотрел я
тогда на друга и подумал: "А что бы сделал Звягин в подобном случае?"
Глупо конечно: жизнь на страницах книг и жизнь за окном почти не имеют
точек соприкосновения. Исаак Бабель писал: "Хорошо выдуманной
истории незачем походить на реальную жизнь. Жизнь сама изо всех сил
пытается походить на хорошо выдуманную историю". Но, тем не менее,
подумал я тогда о Звягине и он не заставил себя долго ждать. Уже через
неделю у меня был план мероприятий по перевоспитанию моего друга.
Да ты должен его помнить: Андреем зовут. Первым делом, я считал,
надо объяснить человеку, что быть счастливым (слово-то какое) - это
значит заниматься любимым делом. Андрей же зацикливался на фразе
"счастье не в деньгах, а в их количестве", вздыхал и жадно пил
принесенное мною пиво. Но майор Звягин, засевший во мне, так просто
сдаваться не собирался и перешел к решительным действиям. Он
уволил меня с фирмы и заставил создать свою. Андрей стал моей
правой рукой в "Гранексе". Уже через пол года он курил дорогие
сигареты, стильно одевался и считал себя бизнесменом. Еще через год
он купил себе джип и сказал, что ему мало платят. Мне к тому времени
порядком надоела эта мышиная возня, именуемая в наших краях
бизнесом, да и "товарищ майор" помаленьку стал меня покидать. Ты же
знаешь, как много для меня значит рисование: я раньше считал, что жить
не смогу без станка, без кистей, без запаха краски. А вот, поди ж ты,
почти полтора года к мольберту не подходил: некогда. Все на нервах: то
контракт срывается, то налоговая зарывается. Только разгребешь в
одном месте - в другом завал. Тоска смертная, тем более, что я-то
точно знаю - "не в деньгах счастье". Рассуждая подобным образом, я
принял решение, которое тогда мне казалось правильным. Я назначил
Андрея директором фирмы и полностью отстранился от дел, не требуя
отчислений дивидендов. Представляю, как ты улыбаешься Серега. Ты
всегда обвинял меня в экономическом романтизме. Что же, ты прав, но
и твой "реализм" тоже не выход, ибо говорил бы это я тебе сейчас за
столом, а не пытался бы объяснить в письме то, что произошло за
несколько лет твоего отсутствия. Однако вернемся к событиям тех лет.
Я занимался самореализацией на заработанные ранее деньги, Андрей
торговал "юридическим лицом". Казалось тогда, что жизнь течет также
уверенно, как нефть по трубопроводу, но это было не так. Да
собственно и не бывает такого никогда, чтобы без сюрпризов, без
неожиданностей и "подарков судьбы". На сцену жизни, ярко
подсвеченную искусным светотехником вышел ослепительный
шпрейхшталмейстер в черном фраке с белым жабо и, сверкнув
голливудской улыбкой задорно произнес: "Кризис господа!" И хоть был
этот кризис не первым - ударил он побольнее всех предыдущих. Я
остался ни с чем, если не считать двух десятков картин, сложенных на
даче, являющейся еще и моей мастерской. И встал передо мною
пошлейший вопрос: где взять деньги? Я думаю, что не ошибусь, если
предположу, что этот же вопрос занимает сейчас и тебя. Есть
предложение. Звони..." Далее следовал номер мобильника.
Случайно найденное письмо запутало полностью понятную до сих
пор трагедию. Освободился парень. Пошел на реку да и утоп, отвыкнув
за пять лет тюрьмы от водной стихии. Вроде не пьян был согласно
заключению судмедэксперта. Менты сперва думали, что это разборки
какие, а как узнали, что утонул (вода в легких) - вздохнули с
облегчением: работы меньше. До сих пор меня не покидало ощущение,
что своей смертью Серега многим облегчил жизнь, но как следовало из
найденного письма, - это было не совсем так. Кто-то же его ждал.
Причем ждал не просто для того, чтобы вместе распить бутылку и уже
через неделю не брать трубку, увидев на индикаторе АОН знакомый
номер, а ждал для дела. Была в этом письме интересная деталь: оно
было отпечатано на лазерном принтере 12-м кеглем "Arial" и в нем
отсутствовала подпись. Может быть, автор письма и утопил Серегу?
Хотя, следов насильственной смерти не обнаружено. Все равно что-то
не сходится.
Я аккуратно положил письмо в стол и вышел в коридор. Заглянув
в комнату, я увидел ту картину, которая обычно возникает на поминках
после того, как ударная доза алкоголя смягчает боль утраты. В этот
момент люди уносятся в прошлое и с удовольствием вспоминают те
дни, когда покойный был еще жив. Зинаида Ивановна и Ниночка листали
семейный альбом, загадочно улыбаясь, а небольшая группа друзей -
одноклассников вспоминала последнюю совместную рыбалку. Я
подошел к ним. Дождавшись паузы в их разговоре, я спросил у Виктора
достаточно громко, чтобы слышали все: "А ты не писал ему, когда он в
зоне был?" Порядком захмелевший Витек замотал головой и показал
пальцем на одного из присутствовавших. Я проследил направление руки
и встретился взглядом с человеком, который не мог остаться
незамеченным в данной компании. Его волосы были стильно уложены с
применением всех этих новомодных гелей и пенок. Обладатель этой
прически был одет в модный костюм (серый верх/черный низ), из
нагрудного кармана которого торчал мобильный телефон "Ericson"
последней модели, ну тот, к которому можно подключить крохотную
клавиатурку и набирать потом тексты SMS, экономя время на наборе.
Да, на нем еще были желтые светофильтры фирмы "Cabbani", по
стоимости соперничающие с костюмом.
- Игорь, - протянул я руку через стол.
- Юра, - сказал он, пожимая её.
- Пойдем покурим, - предложил я.
Он согласился и мы вышли на свежий воздух.
- Юра, так ты переписывался с Серегой? - спросил я, глотая дым
дешевых сигарет.
- Да, собственно говоря, нет. Понимаешь, никто ему не писал. Я
написал ему единственное письмо, да и то уже перед самым
освобождением.
- А почему же тогда Витек на тебя показал? - спросил я.
- Когда Серега вернулся, мы вместе собрались у него. За этим же
самым столом, за которым поминки справляем. Выпили, как водится
и начался разговор о том, о сем. Так вот Серега посетовал тогда, что
никто ему не писал, кроме меня. А того, что это и было-то одно
письмо, уточнять не стал.
- Понятно, - сказал я как - будто мне и в самом деле было все ясно. -
Видишь ли, Юра: это письмо я только что читал.
- Чужие письма читать нехорошо, - наставительно произнес он,
сверкнув светофильтрами.
- Серега мне не чужой, - ответил я, подавляя в себе желание, испытать
его стекляшки на прочность.
- И вот что я хотел уточнить, - продолжил я после паузы. - В письме ты
говоришь о каком-то долге. Он действительно был тебе должен?
- Да пустяки этот все. Долг я ему простил еще тогда, когда мы все
собрались здесь. Все это могут подтвердить.
Юра почему-то занервничал.
- Извини, конечно, меня Юра, что задаю вопросы, но Сергей был моим
братом. Я хочу просто представить его жизнь в последние месяц-два.
- Ладно, валяй: спрашивай, - разрешил он, доставая вторую сигарету
"Camel".
- А почему ты отпечатал письмо на принтере?
- Когда-то давным-давно мы с твоим Сергеем поспорили, что я смогу
обходиться без ручки.
- Давно это было, - спросил я улыбаясь.
- Пожалуй, да, - ответил он - году эдак в 92-ом. Мы тогда вместе
занимались - IT-бизнесом, как принято говорить сейчас. А тогда мы
были только спекулянтами, перепродающими компьютеры.
- У тебя комп дома есть?
- Сейчас да, - сказал он и замолчал.
Я не торопил его и вскоре он продолжил.
- В письме, адресованном твоему брату, - он многозначительно
посмотрел на меня, - я писал о парне, который сейчас возглавляет
мою фирму.
- Де юре? - в тон его речи спросил я.
- Де-факто, - резко ответил он и закашлялся. - Его кличка "грек". У него
есть компьютер, и раньше он мне любезно предоставлял машинное
время.
- Документы ты уничтожаешь? - полуутвердительно спросил я.
- Разумеется, - согласился он. Я старый "юзер" и поэтому работаю с
NORTON-ом и другими древними прогами. Переучиваться нет ни
желания, ни времени.
Выслушав, краткую лекцию о преимуществе такого подхода в
использовании вычислительной техники я попрощался, пообещав
перезвонить ему дня через два.
Что получалось? Серегу ждет Юра, который юридически вроде бы
руководит довольно известной в городе фирмой "Гранэкс". Ждет для
занятия каким-то бизнесом. Под какой же "крышей" вести дела как не
под той, которой "де юре" ты руководишь? Тогда для "грека" угроза
остаться без кресла директора была более, чем реальна. И в такой
ситуации Юрец идет к нему отпечатать письмо Сереге? Странно.
Утром следующего дня я уже стоял возле городского морга,
давясь дешевым дымом родного Отечества. Выбросив окурок я
заставил себя толкнуть дверь в это мрачное помещение. Царство
мертвых, куда Хорон, согласно греческим мифам доставляет
покойников, пахло сыростью и формалином. Едва за мной захлопнулась
дверь, и я сделал первые шаги в направлении призывно блестящей
хромом двери, как последняя открылась, пропуская седого серьезного
человека в белом.
- Здравствуйте, - бесстрастно произнес он и подставил под мой взгляд
ничего не выражающие глаза.
- Здравствуйте, - ответил я.
- Все готово, проходите, - сказал этот человек и повел меня в еще
более холодное помещение, прежде чем я успел ему что-то
возразить.
- Послушайте любезнейший - начал было я, но он обернулся,
изображая недовольство и приложил палец к губам.
Я вынужден был замолчать. "Черт знает, что такое, - думал я, следуя за
"белым халатом",- можно подумать мы здесь кому-то помешаем". В этот
момент я услышал монотонную речь за дверью и остановился. Нет, я
понимаю, конечно, что в морге находятся не только покойники, но все же
вздрогнул от неожиданности. Я только дотронулся до ручки двери, по
крайней мере мне так показалось, и она бесшумно открылась, позволив
мне взглянуть на комнату патологоанатомов. Просторная, выложенная
кафелем комната была занята железным столом, на котором лежал
мертвый и поэтому безучастный ко всему человек. Из его вскрытой
брюшной полости выглядывала чья-то пятерня, что придавало жуткой
картине какой-то мистический оттенок. В дальнем от меня углу, на
деревянном табурете сидел бледный парнишка лет двадцати трех, с
закрытыми глазами слушающий проповедь своего начальника.
- И нечего здесь бояться и переживать, - продолжал шеф свою речь. -
Они тебя не укусят. Зато анатомию будешь знать лучше всех в
группе.
- Мне эта Ваша анатомия не нужна Борис Львович, - ответил парень, не
раскрывая глаз. - Я стоматологом хочу быть. Понимаете?
- Понимаю. Как не понять, - согласился старый, - я тоже хотел быть
педиатром, например. А теперь видишь где работаю?
Он с чувством глубокого удовлетворения окинул комнату и, заметив
меня, произнес:
- Молодой человек, Ваш заказ находится в другом помещении. Иван
Карлович должен был Вам показать.
- Да я собственно по другому делу, - неуверенно начал я.
- По какому же? - удивился он тому, что люди могут найти какой-то
повод для посещения морга.
Честно говоря, я и сам уже начал жалеть, что зашел сюда:
непередаваемая атмосфера смерти пропитала даже кафельные стены,
а воздух имел такой же запах, как и в холодильнике для хранения
большого количества мясных туш. Но, поскольку я все же смог
заставить себя прийти сюда, мне ничего не оставалось, как задать этот
вопрос:
- Несколько дней назад Вы проводили вскрытие, - сказал я.
- Мы проводим вскрытия каждые день, молодой человек, -
раздражаясь сказал Борис Львович, незаметно стараясь затолкать
резиновой перчаткой торчащую из покойника кисть руки.
- Что Вы делаете? - спросил я, так как действительно не мог понять
происходящего.
- Так вот зачем Вы здесь, - догадался о чем-то патологоанатом.
- Зачем же? - удивился я, в свою очередь.
- Разнюхали о нелегальном захоронении!
- Что?
- Ничего! - резко крикнул Борис Львович. - А куда Вы прикажете
девать ампутированные конечности?
- Конечности? - пришла моя очередь удивляться.
- Ну а что же еще? Вы ведь за этим пришли? А Вы знаете, что над нами
городская больница, в хирургическом отделении которой яблоку
негде упасть. И хоть руки/ноги ампутируют не так часто, как в военное
время, но все же куда-то девать ампутированные конечности надо? -
спросил он меня.
- Надо, - согласился я, - но я полагал, что для этого отведены
специальные места на кладбищах или есть же в конце концов
крематорий.
- Милый друг. Городской крематорий так никогда и не работал в нашем
городе: дорого оказалось людей сжигать в медленном темпе. Эта
процедура должна быть поставлена на поток: печь не должна
простаивать, иначе - деньги в трубу. А за место на кладбище с
больницы берут деньги, которых у нее нет. У нас задолженность по
зарплате 4 месяца, а Вы предлагаете те скудные средства, которые к
нам еще поступают отчислить похоронной конторе.
- Упаси боже, ничего я такого не предлагал, - сказал я и подумал, что
люди, работающие в морге должно быть склонны к агрессии.
- Первое время, - не слушал меня Борис Львович, - я еще отвозил
ампутированные конечности на общественном транспорте и делал
захоронения на собственные средства - зарплату тогда платили
исправно и ее уровень был выше "прожиточного минимума", как
теперь говорят. Но однажды, когда в переполненном троллейбусе
вор-карманник разрезал мою сумку и оттуда выпали две кисти левой
руки, которые я вез на захоронение, мне пришлось резко поменять
свое представление о нашем обществе.
- А Вы хотели, чтобы пассажиры троллейбуса отнеслись к Вам с
благодарностью? - попытался иронизировать я.
- Да бог с пассажирами, - махнул он рукой. - Карманник сошел с ума, а
мне "шили" что угодно: начиная от хулиганства и заканчивая
политической акцией накануне выборов.
- А политика тут причем?
- Ну, руки-то ведь левые.
- А-а, вдруг понял я, то есть теперь Вы эти самые ампутированные
конечности зашиваете в..., - я не мог подобрать слова- ... тела
покойников?
- Да. Куда же еще их девать? - спросил он меня.
- Не знаю. Я не по этому вопросу к Вам. Меня интересует: кто делал
вскрытие? Кречетов Сергей Петрович.
- Какого числа? - спросил Борис Львович.
- Восьмого, - ответил я, - ну, может девятого.
Полистав пару минут служебный журнал Борис Львович кивнул головой
в сторону сидевшего с отрешенным видом паренька.
- Андрей делал. Меня не было в тот день, а результаты вскрытия
нужны были срочно для того, чтобы решить, возбуждать уголовное
дело или нет. Если бы было убийство, то ментам всю статистику
могли испортить.
- Ясно. Андрей, можно тебя на пару слов? Борис Львович, я думаю, не
будет возражать.
Шеф по-деловому кивнул пареньку и мы вышли на улицу. Хочешь
ощутить прелесть жизни, - сходи в морг. Этому утверждению, спонтанно
родившемуся в моей голове, я призываю поверить, как не требующему
доказательств. Я с наслаждением смотрел на живых людей,
озабоченных своими "самыми важными" проблемами, бессистемно
снующими по больничному двору и прилегающим к больнице тротуарам.
Курил сигарету и почти забыл об Андрее, когда он нарушил молчание.
- Что? - переспросил я.
- Не вскрывал я его!
- Почему?
- Не смог себя заставить. Может мне уйти из медицинского? -
просительно посмотрел он на меня.
- Не знаю, сам решай.
- Только Борису Львовичу не говорите, - промямлил он.
- Обещать ничего не могу. Ты можешь вспомнить труп? - спросил я.
- Да его-то я помню, - посмотрел Андрей в сторону двери.
- Ну, говори, - я терял терпение.
- Борису Львовичу не скажете? - продолжал торговаться он.
- Черт с тобой, не скажу, - сдался я.
- Он как живой был. Я тут за два месяца всякого насмотрелся. А этого
привозят, говорят - утопленник. Я смотрю, - вроде как спит.
Посчитал даже непорядочным что ли вскрытие делать.
- А заключение как же дал?
- Записал в журнал, да и все. Тело родственники забрали, мое
заключение Львович заверил, дело возбуждать не стали, всем
хорошо. Так ведь? - взглянул он мне в глаза.
- Так, - сказал я, подбирая слова. - Только, если это убийство, то
убийца на свободе ходит. Тебя не беспокоит такой расклад?
Он пожал плечами, мы попрощались и, не пожимая рук, разошлись.
"Итак, - думал я, сидя на скамейке городской остановки, в
ожидании трамвая. - Сергей вовсе не обязательно утонул, как сказано в
заключении. Его могли убить, а затем уже труп бросить в озеро.
Кому это было нужно? Кому мог Серега перейти дорогу?" На какое-то
мгновение я ощутил, как скользким червяком ворочается во мне страх.
Этот атавизм можно победить только действием и поэтому я
решительно достал свою старенькую "Моторолу". Юра включился после
четвертого звонка, когда я уже стал подумывать, что он вообще не
ответит.
- Да.
- Юра, это Игорь. Вчера встречались на поминках. Нужен адрес
"Гранекса".
- Юридический? - осведомился он.
- Офис где их находится? - начал кипятиться я.
- Киевская, 22, 5-й этаж.
- Как думаешь, "грек" сейчас там?
- Думаю на месте, а что ты собрался делать? - забеспокоился он.
- Потом расскажу, я не Рокфеллер, чтобы по мобильнику тебе версии
излагать, - сказал я и выключил трубу.
Подошел трамвай и я уверенно занял место рядом с младшим
лейтенантом милиции, бережно сжимавшим полиэтиленовый пакет, в
котором отчетливо просматривалась бутылка "Русской" и баночка
кильки в томате. Я посмотрел на милиционера, как бы говоря:
"Сочувствую Вашему материальному положению, но не рекомендовал
бы экономить на закуске". На что он ответил коротким взглядом типа "не
твое дело" и целую минуту еще думал: не проверить ли у меня
документы. Еще минут через пятнадцать я был рядом со старой
пятиэтажкой, являвшейся в прошлой жизни не то общежитием, не то
ведомственной гостиницей, на каждом этаже которой разместилось с
десяток коммерческих фирмочек. Без труда я нашел дубовую дверь с
претензионной, выполненной золотом надписью "Гранекс", куда и вошел
без предварительного стука. Прямо напротив меня, в окружении факса,
калькулятора и початой бутылки "Столичной" за добротным столом
сидел человек, в лице которого действительно угадывалось что-то
греко - грузинское. Серо-голубые глаза его безразлично смотрели на
меня исподлобья, что возможно было связано с действием алкоголя.
- Сегодня мы не работаем, - наконец сказал он.
- Но ведь сегодня пятница, - удивился я.
- Это частная фирма, - многозначительно поднял он палец вверх, -
поэтому в какие дни работать, а в какие отдыхать решаю я.
И он замолчал, упиваясь собой и своей крохотной властью. Вскоре он
продолжил, приняв мое молчание за верный знак того, что он завладел
аудиторией.
- Мы, бизнесмены, сказал он, глядя куда-то мимо меня, - чертовски
суеверны.
- Вы хотите сказать, что сегодня пятница 13-е? - вставил я слово.
- Верно, - одобрительно сказал он, - а Вы пришли счетик выписать?
- Да нет, - начал импровизировать я, - пришел взглянуть на Ваш
компьютер.
- А-а, наконец-то, - в его глазах блеснула неподдельная радость. -
Давно Вас ждем: проблемы с загрузкой.
"И согласитесь: какая прелесть! Мгновенно в яблочко попасть, почти не
целясь", - вспомнил я песню, исполненную Андреем Мироновым в "12-ти
стульях".
Экспресс - анализ "проблем с загрузкой" показал, что "рухнула
Винда". Пока я ее поднимал, "грек" щедрой рукой хозяина пополнял
свою рюмку. Когда из динамиков грянули стандартные звуки загрузки
"Windows-98", "грек" проявил интерес к тому, что происходило в "моем"
углу и пригласил к "барскому столу".
- Андрей Иванович, - представился он, ставя на стол пустую рюмку и
новую бутылку водки.
- Игорь Петрович, - кивнул я.
- Не побрезгуйте Игорь Петрович. Что бог послал, - пьяно сострил
"грек".
- Благодарю, - сказал я, принимая налитую до краев рюмку, и подумал,
что "пятница тринадцатого" пожалуй, ни при чем. Просто у шефа
запой.
- За знакомство!
Выпили за знакомство, за технический прогресс вообще и за
компьютеры в частности, за женщин, за здоровье и еще за что-то
нетрадиционное, когда я понял, что вряд ли мне удастся выяснить что-
либо еще. Посему я откланялся, удивляясь про себя нелегкому труду
наших директоров, которые не щадя печени своей несут достаток в свои
семьи и семьи своих сотрудников.
* * *
День переходил в вечер. Я сидел в городском парке и старался ни
о чем не думать, когда вдруг понял, что ключом к разгадке должен быть
именно Юра. После моего звонка он приехал минут через 30 и сообщил,
что у него очень мало времени. Я сказал, что наш разговор не будет
долог.
- Во-первых, - сказал я ему, - заключение о том, что Серега утонул -
липовое.
- С чего ты взял? - он даже не удивился, просто спросил.
- В морге был, - я сделал небольшую паузу. Он промолчал. - Далее, -
продолжил я, - все-таки не стоило печатать письмо на компьютере
Андрея Ивановича.
- Я его стер в Norton-e , - начал оправдываться он.
- А в корзине смотрел? - спросил я.
- Чего там смотреть? - попер он. - Norton мимо корзины удаляет.
- Все правильно Юра, все правильно, - согласился я. - Только одного
ты не увидел: иконка "NC" запускает программу "FAR", а он-то удаляет
через корзину. Значит "грек" мог прочитать твое письмо.
- Значит, мог, - согласился он и как-то печально посмотрел на часы.
Я сделал вид, что не заметил этого взгляда.
- И вот, получается, - подытожил я, - "грек" мог решить, что ты
собираешься Серегу на его место поставить. Директорское кресло
под ним пошатнулось.
Юра молча и безучастно разглядывал облака и меня вдруг осенило.
- Вот представь, - обратился я снова к нему. Чел пишет другу на дом
перед самым освобождением. Он торопится. Подразумевает, что
первой встречей по эту сторону колючки, будет встреча с ним.
Следовательно, можно сделать вывод о том, что существовало
некое дело, в котором человек, написавший письмо был
заинтересован материально. Из письма следует, что сочинитель его
находится не в лучшем экономическом положении, по крайней мере я
не представлял, что увижу такого щеголя.
Я посмотрел Юрию в глаза и, мне показалось, увидел следы какой-то
внутренней борьбы. Поэтому я решил нанести окончательный удар.
- Юрец, - сказал я, срывая с газона травинку, - ты должен рассказать
мне об этом деле. Возможно та же опасность угрожает и тебе.
- Ты так думаешь? - в его глазах отразился страх.
- Не знаю. Рассказывай.
Он закурил свой "Camel", попросил верить каждому его слову и начал
рассказ.
* * *
Когда я писал Сереге письмо, я действительно был "на нуле".
Просто я вспомнил нашу старую идею - организовать чемпионат по
компьютерным играм. Сам-то я больше организатор, чем компьютерщик,
поэтому и предложил Сереге заняться решением технических проблем.
Твой брат действительно появился у меня почти сразу: в первый же
день своей свободной жизни. Оказалось, что для организации даже
небольшого турнира нужно регистрироваться в органах госбезопасности.
Ну, зарегистрировались, работаем. Ничего понять не можем: не
рентабельно и все тут. По всей стране чемпионаты проходят,
организаторы зарабатывают деньги, а мы геморрой один. Тогда-то и
появился в нашем офисе человек из "органов", как он сам сказал,
который на многое открыл нам глаза. Все дело в сетях и соответствии.
- К сожалению, - перебил его я, - в сетях я слабо разбираюсь, так что
если можно - только самую суть.
- Не беспокойся, особых знаний не понадобится, - успокоил меня он.
Вот, к примеру "стрелялка". Идешь ты по коридорам и вдруг, из-за угла
появляется некто (или нечто). В реальной жизни этому персонажу может
что-либо соответствовать, ну скажем неисправность какая-либо в
системе охлаждения ядерного реактора. Первоначально, кстати
компьютерные чемпионаты и были призваны компенсировать нехватку
рабочей силы в атомной энергетике. И в 1986 г. в Советском Союзе был
проведен первый грандиозный эксперимент. Как ты знаешь - неудачный.
Система, работавшая на отечественном аналоге 286-го процессора,
зависла, что привело по сути к неконтролируемой ядерной реакции. Н-
да-а. Ну так вот, с тех пор прошло конечно много лет, компьютеры
понадежней стали и теперь, благодаря "Интернет" чемпионаты
используются для управления производственными процессами по
всему миру.. Два раза мы даже обслуживали роботизированный
японский завод по сборке автомобилей.
- А игра, какая была? - спросил я со смешанным чувством.
- Так. Стратегия какая-то. Я не помню.
- И что, игра стоит свеч?
- Да ты что? - Юра изменился в лице. Это же валюта и в немалых
объемах. После последних чемпионатов я себе квартиру купил, -
сказал он и замолчал.
"Интересно", - подумал я. Не замечал что-то за Серегой тогда особо
роскошной жизни.
- Скажи Юра, а доходы Вы как делили? - задал я интересующий меня
вопрос, который поставил его в тупик. После получаса моих
дотошных вопросов выяснилось следующее.
1. Все деньги проходили через Юру.
2. Оговоренное в начале деятельности деление прибыли 50 на 50 не
соблюдалось.
3. Сереге это не нравилось и он имел намерения поменять заведенный
компаньоном порядок.
- Вот видишь, - подбил я итог. - Серегу твоя деятельность не
устраивала. Может, и тебя он стал тяготить?
- Да ты чего, Игорь? Я бы ни в жизнь! Я ему аргументировано объяснил
деление прибыли и он со мной согласился.
- Вот как? - удивился я. И не просил перераспределения в
соответствие с ранними договоренностями?
- Не совсем, - замялся опять Юрий.
- Да не тяни ты, - сорвался я.
- Я не тяну, просто думаю, как объяснить подоходчивей.
- Спасибо конечно, - ответил я, - но возможно у нас нет времени, так
что излагай как можешь.
- Мы действительно оговорили новые условия деления прибыли 50 на
50. Для этого мы должны были поднять доходную часть.
- И как же вы планировали это сделать?
- За счет времени.
- То есть? - не понял я.
- Чемпионаты ведь очень непродолжительны по времени. Мы можем
взять на себя управление каким-либо автоматизированным
производством на 4 часа максимум.
- Почему так? - удивился я.
- В основном это связано с человеческим фактором: люди устают
играть также быстро, как и работать. Появляется утомление, чувство
голода и тому подобные помехи для производства. А между тем
владельцы за каждый час сверху, после 4-х часового управления
платят вдвойне.
- Ну ладно, пусть даже все что ты мне рассказал, правда. Как вы
могли увеличить период эффективного управления?
- Это была Серегина идея.
- Очень интересно, - я почувствовал, что, наконец напал на след.
- При замедлении обмена веществ, например, организм реже
потребляет энергию извне. Становится как бы заторможенным, -
немного подумав, сказал он.
- Но ведь в компьютерных играх важна скорость реакции.
- Что такое время при частоте в 1 Гигагерц? - улыбнулся он. - Мы его
можем сжимать и растягивать как нам нужно.
- И Сергей этим занимался? - еле сдерживая злость, спросил я.
- Ну да, - ответил он мне как непонятливому ребенку.
- И насколько можно замедлить обмен веществ? - спросил я.
- На сколько угодно, - беспечно ответил он, - главное, чтобы в тканях
не застаивалась кровь. Фактический предел для среднего человека -
одно сокращение сердечной мышцы за 10 минут, - сказал он и
побледнел.
- Дошло наконец, - после паузы сказал я.
- Не может быть, - пролепетал он, - это же только теория.
- Он тебе что-нибудь говорил о своих экспериментах?
- Не очень много. Я знал только, что он экспериментирует с какими-то
препаратами, - сказал Юра и начал метаться по комнате.
* * *
Полоска кроваво-красного, солнечного света на горизонте
обещала скорое приближение ночи. Праздношатающиеся после летнего
трудового дня пролетарии и интеллигенты с подозрением
оборачивались, чтобы еще раз взглянуть на двух молодых людей,
вооруженных лопатами и фонариками, бегущих куда-то с выпученными
глазами. Фонендоскоп, висящий у Юры на шее, только убеждал
окружающих в мысли, что перед ними два беглеца из психиатрического
отделения городской больницы. Но, как бы там ни было, на кладбище
мы оказались еще засветло. Копали без перекуров. Когда открыли
крышку гроба, первое, что мы увидели, были Серегины глаза. Юра
направил на лицо фонарик. Я отвел его руку в сторону.
- Чего ты? - удивился он.
- Мы его достали из темноты. Пока его зрачки начнут реагировать на
свет, ты ему зрение испортишь.
- А-а, - протянул он. - Что дальше делать будем?
- Слушай в свой фонендоскоп.
- А чего тут слушать? Глаза видишь открыты? Да и запаха разложения
нет. Живой он.
- Ты все же послушай, - сказал я и распечатал пачку "Bond".
Он нехотя водрузил себе на голову фонендоскоп.
- Засеки периодичность ударов, - выдал я ему рекомендации, будто
также как и он был уверен в том, что Серега жив.
Через 5 минут он зафиксировал сокращение сердечной мышцы. Через 8
минут сокращение повторилось. Кое-как закидали могилу и отправились
к Юрику. Усадили Серегу перед компьютером, запустили "Word", а сами
легли поспать, предварительно сняв стресс ста пятьюдесятью граммами
"Пшеничной". Утром на белоснежном листе "Документ 1" появилась
надпись: "мудаки". Юра обрадовался, а я еле сдержался, чтобы не дать
ему подзатыльник. Юра поцеловал Серегу в макушку, забрал
клавиатуру и набрал текст, из которого следовало, что Серый молоток,
а он последняя сволочь. Что теперь-то уж точно 50% прибыли
принадлежат моему братцу и все будут рады помочь в экспериментах по
возобновлению нормальной скорости обмена веществ.
Переписывались они долго: неделю или две, прежде чем Юрец
понял рассказанный Серегой рецепт ускорителя обмена. В настоящее
время удалось достичь десяти ударов сердца в минуту, но вернуть
брата к настоящей, полноценной жизни по-прежнему не представляется
возможным. Пользуясь "случаем", он работает на роботизированном
причале в Сингапуре, где занимается выгрузкой/погрузкой контейнеров
на суда, играя при этом в "Интернет" - версию "Тетриса" за своим
рабочим столом. Заработал уже несколько сотен тысяч долларов и,
похоже, не собирается останавливаться на достигнутом. Нинка, краля
его бывшая, теперь небось локти кусает, что отказалась от него, как от
инвалида с замедленным обменом. Тетя Зина была конечно рада, хотя
до сих пор ничего понять не может. Откуда деньги и почему ее сын
сутками сидит у монитора, а затем сутками спит, почему его движения
заторможены. Для себя она видимо объясняет все летаргическим сном.
Мне же Серега надумал поручить поиск помощи извне. Возможно, кто-то
уже сталкивался с подобной проблемой или знает ее решение. В таком
случае размер вознаграждения может сдерживать только Ваша
фантазия.
январь 2002 г. Спинов И.