В столицу Гроссии Мозгву ежедневно прибывает 400 авиалайнеров со всех концов планеты. Один из них, "ХИЛ-62" авиакомпании "ЧумАвиа", преодолев расстояние в десять тысяч киломиль вдоль северного побережья, приземлился в аэропорту Даймондед. Когда двигатели заглохли и пассажиры стали готовиться к выходу, Алекс мысленно поблагодарил Всевышнего за то, что все обошлось: "Все-таки не зря свечку поставил, все могло кончиться гораздо хуже".
Еще в Ханадыре начались неприятности. Из-за разыгравшегося циклона рейс был отложен на сутки. Помогая директрисе разгрузить из машины связки брошюр, Алекс умудрился разодрать палец об острый выступ. В знакомом уже медпункте потерпевшему оказали помощь, и он ходил по полутемным коридорам, время от времени посматривая на налепленный пластырь. Сидение в зале аэропорта, изредка прерываемое вылазками (с чисто познавательными целями) в буфет, видеосалон, коммерческие лавки, убедило Алекса в том, что уровень на ханадырском авиалежбище медленно, но верно повышался и почти достиг приемлемых параметров. Даже туалет, прежде размещавшийся снаружи, находился на положенном ему месте. Покемарив ночь, Спиро еще полдня прослонялся по вестибюлям аэропорта, изредка доставая свой альбом. Мыслями находясь уже в столице, Алекс прикидывал, что его ждет в конце пути. "Проклятый оракул, что он имел в виду? Неужели весь труд с "Умкой" пойдет прахом?".
Наконец объявили посадку. Простояв на ветру у трапа минут двадцать - запоздал заправщик, и топливо качали в нарушение всех инструкций рядом с толпой пассажиров, - Спиро поднялся в салон и хмыкнул: внутренняя поверхность была словно засиженной мухами. Внимательно приглядевшись, увидел, что это такое своеобразное напыление краски. Старенькая обшивка кресла впереди была с двумя прорехами. "Ну и рухлядь, долетит ли до Мозгвы эта лайба? Никакого комфорта, ноги девать некуда. А за билет однокомнатную квартиру можно в Ханадыре купить, дерут семь шкур с трудящихся!". Впереди сидели две мулатки в накидках из взъерошенных перьев попугая. Видно, такая теперь была птичья мода. Когда завыли поочередно все двигатели, в унисон с ними, и даже перекрывая, заревел младенец впереди сидящей семейной пары.
Взлетели без приключений. Под крылом поплыла тундра, сверкнула на солнце широченная лента таинственной реки Дырь, и все тут же заволокло облачностью. От нечего делать Алекс достал торчащий из кармашка кресла листочек бумаги. Это была инструкция действий в аварийной ситуации. "Маловероятно, что имеющееся на самолете аварийное спасательное оборудование Вам понадобится, но нормы международного авиационного права требуют этого". Алекс саркастически хмыкнул: "Неплохое начало. Действительно, если брякнемся, то тут уже ничего не понадобится". Дальше описывались и вовсе странные действия. "Выход по правилу: сначала ноги, потом голова. Женщинам снять обувь на высоком каблуке и синтетические чулки". Спиро представил, как салон попавшего в аварию самолета покидают нижние конечности, потом головы, а за ними другие части тела. Представительницы слабого пола напоследок устраивают легкий стриптиз со сниманием синтетических чулок и прочих предметов туалета.
Немного развеселившись, Алекс решил не терять время даром и попытаться записать свои впечатления. Лететь предстояло девять часов. Он вооружился блокнотом и ручкой.
"24.02.99. 16 часов 20 мин. Борт "ИЛ-62". Таинственная занавеска. Стюарды и стюардессы старательно занавешивают вход, чтобы и щелки не осталось. Занавеска, резко отдернутая, как на арене цирка. Стюард - белая рубашка с коротким рукавом, жилетка, бабочка. Впереди тележка с напитками. Даже вино есть! Впереди сцепились двое: судя по выправке, военный, с бритой головой, испепеляющий взгляд. "Я смогу поставить тебя на место! С полковником дело имеешь! Щегол!".
Последняя запись была сделана через восемь с половиной часов.
"Какая-то делегация. Ученые? Один из них, с лицом олигофрена, напился до того, что его гоняли стюарды. Жалуется: "В ментовку хотят сдать". Летим на высоте десять с половиной километров, скорость 950 килом в час, за бортом минус 60 градусов. Первый раз покормили над Хатангой, второй за 15 минут до Вологды".
- Речь готовите?
Оторвавшись от своего блокнота, Алекс увидел повернувшуюся к нему фрау Лец, с любопытством рассматривающую его каракули.
- Ага, - кивнул Спиро, - тронную.
В это время по проходу вновь двинулись стюарды с тележками: разносили чай. Не успели они дойти до середины салона, как корпус лайнера вздрогнул, потом еще раз, словно провалившись в пустоту. Под ложечкой у Алекса неприятно заныло. "Ну вот, еще этого не хватало!". Из динамиков раздался голос стюардессы, призвавшей пассажиров не беспокоиться и пристегнуть ремни. Стюарды покатили свои тележки назад. "Какие еще такие турбулентные потоки?" - заворочался Спиро в кресле, пытаясь отыскать завалившиеся куда-то концы ремня.
Самолет трясло, как на стиральной доске. Приподняв козырек стеклофильтра, Алекс глянул в иллюминатор и обомлел. Сколько хватало взгляда, все было в грозовых тучах - циклопических уступах небесных хребтов и отрогов. Серое переходило в угольно-черное. Молнии полосовали пространство вдоль и поперек и почему-то горизонтально. Впечатление было такое, что самолет летит прямо в пасть дьяволу. Спиро вцепился в подлокотники кресла и закрыл глаза. "Великий Умка, помоги добраться нам всем целыми и невредимыми!".
Болтанка продолжалась еще минут пять и вскоре прекратилась. Позже пилоты экипажа, вспоминая этот рейс, как на духу клялись, что были свидетелями непонятного явления: словно гигантская фреза ввинтилась в толщу грозовой облачности и образовала тоннель прямо по курсу летящего "ХИЛа". Это и спасло воздушный корабль от чудовищных жерновов того исключительной силы урагана, который прошел гигантской метлой по Среднегроссийской возвышенности, войдя в историю как самый разрушительный за последние пятьдесят лет. Но никто из них не видел, как над лайнером, на высоте двадцати киломиль, параллельно двигался странный объект, охваченный радужным сиянием, невидимый для радаров служб ПВО. До Мозгвы оставалось десять минут полета.
В тот же день в далеком Гномконге разбился "Убоинг-747", унеся жизни пятидесяти пассажиров.
2
Ветер перекатывался по взлетной полосе, по площади перед аэровокзалом, неся запахи свежей листвы, парного асфальта и еще чего-то, что невозможно было уловить. Он был совсем другим, этот воздух, отличным от почти стерильного, без запахов, воздуха Чумландии. Спускаясь по трапу, Алекс вдыхал его всей грудью. "Черемуха? Нет, не черемуха... Вот я и в Мозгве. Что и говорить, встреча неласковая. Словно предупреждение какое-то. Поневоле мистиком станешь".
Над всем пространством клубились грозовые тучи. Небесный художник забросил лазурь и белила и взялся за черную тушь. На юго-западе зияла изрядная брешь и в нее вливался алый закат. Почти неослепляющий диск Сольца освещал поле битвы: валялись зонтики торговых палаток, листы фанеры и пластика, какие-то растерзанные коробки.
- Вы готовы? - голос директрисы заставил Спиро взвалить на плечо свою торбу и вещмешок. Большинство пассажиров, сбросив легкие плащи и куртки, гуськом потянулись к автобусу. "И это февраль, подумать только! Плюс двадцать пять. А в Ханадыре всего пятнадцать. Придется переходить на летнюю форму одежды".
Гардероб Алекса был предельно прост, если не сказать больше. Глядя на него, можно было решить, что это либо турист-одиночка, либо бродячий художник, любитель забраться в какую-нибудь глухомань подальше от цивилизации. Рядом с директором в элегантном костюме и с фирменным саквояжем он выглядел каким-то шерпом, помогающим богатой туристке в ее турне по экзотическим местам. Отчасти так оно и было, потому что, несмотря на попытки отговорить директрису, та загрузила Алекса брошюрами о Дворце. Предполагалось, что они будут продаваться на выставке, в чем Спиро с самого начала сильно сомневался.
Запомнился въезд в город. Трасса изобиловала рекламными щитами: носорог, мирно пасущийся на фоне надписи "Мы преодолеем все!", проникновенный лозунг "Гроссии никто не поможет, кроме нас самих", "Фильм года "Сербурский цирюльник". От них рябило в глазах. Дизайн и качество исполнения удивляли, это был жиропейский уровень. Алекс вспомнил свои немногочисленные посещения Мозгвы, когда на каждом шагу торчали партийные агитки, призывающие ответить ударным трудом на решения очередного схода колунистической партии. Когда начались городские постройки, с правой стороны трассы мелькнула вывеска "Соверхоз имени Линча". Все чаще стали попадаться последствия урагана, обрушившегося на столицу. Приходилось ждать, пока специальные бригады рабочих растащат завалы из деревьев, объезжать поверженные рекламные щиты. Однажды попался легковой автомобиль, придавленный рухнувшим тополем. Сновали машины "скорой помощи", на перекрестках посверкивали мигалки полицейских машин.
Нырнув в колодец метро, Алекс старался не отстать от фрау Лец, которая неплохо ориентировалась в столице. Голова шла кругом от потока людей, огней рекламы, каких-то музыкантов в переходах, продавцов газет и носков, просящих подаяние нищих, гула и дикого скрежета несущегося в тартарары поезда. Люди выходили, входили, на передней площадке появилась женщина с собакой - Алекс в жизни такого пса не видел. Он был огромный, с шарообразной головой, очень некрасивый, в его светло-карих спокойных глазах отражались уносящиеся назад микроскопические гирлянды огней. РАМБРЕНТ, РАМБРЕНТ. Замелькали синеватые и белесые светящиеся трубки, лестницы, отливающие кристаллическим блеском, черные фонтаны, постепенно блеск застывал, каменея, вагон остановился.
Уже подступали сумерки, и долгожданное здание гостиницы, выросшей перед их глазами, сочилось теплым светом бесчисленных окон. У главного и боковых подъездов роились и гудели толпы людей. Пройдя мимо дюжих молодцов с болтающимися пластиковыми карточками на двубортных пиджаках, новоприбывшие направились к стойке регистрации. В огромном фойе сновали туристы, депутации и делегации, шел очередной конгресс гроссийских землемеров. После непродолжительного выяснения кто они и зачем, звонков по телефону, заполнения необходимых бланков, им выдали по пакету документов участников конференции и указали этаж и номера комнат. Внимательно изучив программу конференции, фрау Лец с досадой воскликнула:
- Какая жалость, мы опоздали на открытие! Каких-то два часа...
- А что там?
- Фуршет. Этого себе я не могу простить!
В отличие от своего шефа, Спиро был даже рад случившемуся, так как не переносил всякого рода торжественные церемонии, и ограничился пожатием плеч:
- Подумаешь...
На девятом этаже они получили от администратора по ключу и двинулись бесконечным коридором, ковровая дорожка которого терялась в перспективе. Не чуя ног, Алекс добрался до своей двери.
"Наконец-то, аж не верится, что все позади... Впрочем, это только начало". Разоблачившись и наскоро ополоснувшись в ванной с обилием зеркал и полотенец разных сортов, Спиро с наслаждением растянулся на одной из кроватей. Номер был двухместный, но, кроме Алекса, в нем никого не было. "И вряд ли кого поселят еще, конференция началась сегодня утром, заезд участников был двумя днями раньше. Все, стало быть, уже расселены, и я тут как кум королю. Не кисло. Впрочем, номер невысокого класса, да и сама гостиница тоже. Железобетонная коробка эпохи развитого сусализма. Не выветрился его дух и, видно, это навсегда".
Телевизор, стоявший на полированной тумбочке, вызвал у Алекса улыбку: дистанционное управление было проводным и от пенальчика тянулся витой шнур. "Чтобы не украли, наверное". Нажав кнопку, Спиро наткнулся на информационную программу "Бремя", ведущую прямой репортаж из районов, наиболее пострадавших от урагана. Потом перешли к новостям международным, и главная среди них была тревожной - начались бомбардировки Югосолии.
3
С утра пораньше Алекс, немного размявшись гимнастическими упражнениями, решил окатиться холодной водой. Увы, ванная комната была предназначена только для принятия ванн. Штырь, торчавший из стены находился слишком высоко и металлическая гофрированная кишка до него не доставала. "Эх, жаль ведра нет", - подумал Спиро и решил попросить его у дежурной по этажу.
Женщина за стойкой оторвалась от экрана компьютера и, улыбаясь, повернула к нему голову.
- У вас ведро есть?
Улыбка стала сползать с ее лица, брови полезли вверх.
- Простите?
- Ну, ведро, обыкновенное, полутюленевое...
- Нет вообще...
"Что это за гостиница, если даже ведра нет", - недовольно ворча про себя, Алекс вернулся к себе в номер и, кое-как приладив шланг, совершил обряд омовения по Джону Порфу. Вода была довольно холодной. Фыркая и разбрызгивая струи, Спиро, сколько хватило терпения, стоял под душем. Растираясь большим махровым полотенцем с клеймом гостиницы, он вспомнил, как совсем недавно в Эгвекитауне принимал водные процедуры в горной речушке. Ручей Следопытов, питаясь водой с ледников, был словно предназначен для последователей гроссийской йоги.
Выбрав местечко поукромней, среди гигантских валунов и кустов полярной ивы, раздевшись догола, Алекс погрузился в, как ему показалось сначала, кипяток. Секунд тридцать ему хватило, чтобы понять: еще немного, и он просто не выберется на берег - так свело руки и ноги. Вылетев на галечный берег, он встал на нагретый утренними лучами солнца камень и, запрокинув голову в небо, засмеялся от необыкновенного чувства радости. Так и осталось в памяти - отрез синего неба между угрюмых сопок с зелеными заплатами мха, травы и редким кустарником, скачущий по камням ручей и легкий ветерок, слизывающий с покрасневшей кожи капли воды. "По сравнению с той водичкой это просто помои. Но для профилактики сгодится и такая". В стене была дверца, с надписью: "Купальные халаты". Алекс заглянул внутрь. Никаких халатов, какие-то три металлические фляжки вроде сифонов.
Из открытого окна в комнату врывались звуки большого города. Высунув голову, Алекс увидел внизу совершенно миниатюрную церковь, невесть как сохранившуюся. Тут же на свет появился альбом.
Но сеанс рисунка был недолог, взглянув на часы, Спиро понял, что наступило время завтрака. В дверь постучала фрау Лец, и они, справляясь у дежурных, отправились на поиски своих коллег. Для участников конференции был выделен зал на западной стороне. За столами сидело довольно много народа, перебрасываясь шутками, они поглощали блюда, разносимые улыбчивыми официантками. За огромными окнами высились старинные башни Гремля. От вчерашней грозы не осталось и следа. Умытое небо будто салфетками протирали аккуратные белоснежные облачка. Посматривая на директрису, чтобы не сделать какой-нибудь оплошности в пользовании тем или иным прибором, Алекс благополучно закончил трапезу. "Эдак совсем одичать можно. Живешь, елы-палы, как зверь. Никакой светской жизни. Окажись в приличном обществе и осрамишься, чего доброго!".
Прихватив в качестве трофея пару яблок и йогурт, они отправились в свои номера. Впереди предстояла заявленная в общей программе посещений поездка на международную выставку. Увесистый пакет был вновь вручен Алексу с тем, чтобы посетители выставки смогли глубже ознакомиться с кипучей деятельностью работников Дворца.
- А кто будет продавать? Я сразу хочу предупредить, этим заниматься не собираюсь, - мрачно изрек Алекс.
- Я сама буду.
"Чует мое сердце, придется эти проклятые брошюры обратно волочь", - подумал Спиро, но вслух ничего не сказал.
Два автобуса с конкурсантами долго плутали на дорожках Косульнического выставочного комплекса. Кругом были понатыканы шлагбаумы. Возле них стояли охранники, требующие плату за проезд. У одного из блокпостов возникла перепалка с водителем, категорически отказавшимся это делать. Мандат Института "Отмытое Общество" не возымел на стражей никакого действия. В окна автобуса влились знакомые с детства обороты ненормативной лексики. Пнув с досады колесо, свирепого вида боец в камуфляже рявкнул: "Ты хрен отсюда выедешь!"
Наконец, скрипнув тормозами, автобус остановился у павильона с огромной надписью "Школа-99". К его входу вело красное ковровое покрытие. Едва высыпавшие победители конкурса направились к ступеням, как грянул военный духовой оркестр. Телевизионные камеры на треногах развернулись в сторону вновь прибывших.
"Кажется, парад начинается", - усмехнулся Алекс и, кренясь под тяжестью собственной печатной продукции, направился вслед за остальными.
4
Немного побродив по выставке, Алекс понял, что ничего интересного для него на ней нет. Разве что пара стендов с оборудованием для мини-издательства. Разговорчивый парень, заметив проявленный интерес, обрушил целый дождь из цифр и сравнений в пользу всех этих навороченных штук, матово отсвечивающих под яркими осветителями. Тут же продемонстрировав уникальные возможности грызографа, цаплеров разной пробивной способности и закатав в пластик глюминатором свою визитную карточку, вручил ее Алексу. Покачав головой, тот отвалил в сторону: цены кусались. Да и в смету предстоящих расходов была заложена совсем другая аппаратура.
Медленно переходя от одного стенда к другому, Спиро наткнулся на небольшую выставку. Его внимание привлекла гуашь с изображением горящей свечи. Подписи не было. Долго вглядывался он в просто и лаконично решенную композицию. "Удивительно, даже не верится, что это сделал ребенок". С трудом ему удалось добиться от стоящего рядом со стендом представителя детской изостудии, что это работа двенадцатилетней девочки. Но фамилию ему так и не смогли назвать. "Вот так всегда - гении в тени".
Еще раз бросив взгляд на картину, Спиро подошел к небольшой толпе, окружившей подиум, украшенный цветочными корзинами. На нем выстроились ребятишки какого-то певчевского коллектива. На сигнал концертмейстера заросший до плеч буйной шевелюрой бородач нырнул в подсобку, и зазвучала бодрая песенка. Алекс внимательно вгляделся в юных певцов, старательно открывающих рты под управлением своего дирижера-руководителя. "И здесь "фанера"! С младых ногтей приучают имитировать деятельность". Потом на помосте появилось несколько джентльменов в строгих костюмах. Один из них оказался министром Образования Среднего Разума. Спиро не стал слушать приветственные речи. Взяв пару пончиков и бутылку "Колы-Лыка", он устроился за столиком небольшого кафе, рассматривая посетителей, знакомящихся с последними достижениями педагогической мысли.
Над пестрой толпой под самым потолком плавал воздушный шар с надписью "Школа-99". По залу бродил человек-бутерброд с рекламой фирмы "Опанасоник", две небольшие картонки были переброшены через голову. Для Алекса эти "гримасы капутализма" были пока в диковинку, хотя в Ханадыре вид бомжей, роющихся в мусорных баках, уже стал привычным зрелищем. Он вспомнил, как еще в Заливе жители сбегались посмотреть на первого нищего, просящего подаяние.
"Да, припрет, так и пойдешь тоже с котомкой... - размышлял Алекс. - Все красиво, замечательно: книги, оборудование, программы. А спроси любого школьника, хочет ли он быть учителем, и хорошо, если процентов пять дадут утвердительный ответ. Та же нищета. Нет, ребята, неладно что-то в детском королевстве...".
Обедали они в помещении Академии Педагогики. Трапезная - огромный зал с длинными столами и почему-то без стульев - находилась рядом с библиотекой, все стены, которой были заставлены высоченными шкафами, где за стеклом тянулись ряды старинных книг. Духовная пища соседствовала с пищей земной, но вкусить ее было дано не каждому - на корешках фолиантов названия были сплошь на иностранных языках.
Разделавшись с комплексным обедом походного типа, привезенным из гостиничного ресторана, участники разделились на группы. Семинары, входившие в заявленную программу, были четырех видов. Алекс выбрал тему "Ребенок и культура". Часа четыре длился обмен опытом, почти в самом конце выступил и Спиро, рассказав о работе их студии. Школьные газеты пошли по столам, вызывая бурю эмоций. Были даже аплодисменты. В заключение всех участников собрали в Овальном зале, дабы поблагодарить за активную работу и еще раз поздравить с победой. Алексу вручили диплом с факсимильной подписью Жоржа Саврасова и пластиковый пакет с набором книг. Фрау Лец дождалась своего часа и подарила десяток брошюр о Дворце организаторам конкурса. Но все равно немалое количество осталось.
"Не дотащу до гостиницы. По-моему, продажа брошюр на выставке была нулевая, как я и предполагал. А ведь зажуковали одну газету из эгвекитаунской серии и одну дворцовую!".
До гостиницы было недалеко, но по пути Спиро руку оттянул так, что за ужином не мог поднять стакан с соком. Пришлось это проделать двумя руками, что вызвало улыбки у соседей по столу. Пошутив по этому поводу, Алекс поинтересовался, откуда приехали их коллеги. Оказалось, что из Горелии. Разговорились о деталях получения гранта.
- Это не такое простое дело. Выиграть грант и получить деньги не одно и то же.
- Позвольте, как это? - обеспокоено спросила Лана Лец.
- Не забывайте, где мы живем. Бывает так, что деньги и не доходят до места назначения.
"Вот так штука, - подумал Спиро, - а ведь может случиться, что обломаться придется с бабками. Мало что ли беспредела?"
Беспредела хватало не только в Гроссии. Уже в номере, глядя на экран с пылающими городами булканской страны, бросившей вызов силам СТОНа (Северо-Танталтический Объединенный Натиск), Алекс со смешанным чувством думал о Югосолии. Братья-соляне, которые, как и большая часть населения Гроссии, исповедовали одну веру, сцепились с братьями-сольманами в Закосии. Те призвали на помощь вооруженные силы Натиска. На чьей стороне правда - понять было трудно, но на чьей сила - ясно. Берсы были одиноки в этой неравной борьбе. Гроссия, будучи уже не в состоянии, как прежде, диктовать миру свои условия, делала вид, что это ее мало касается. Правда, находились горячие головы, требовавшие оказать военную помощь, вплоть до развертывания в Эгегейском море флотилии ракетоносцев с дурановыми боеголовками. Хуже всего было то, что начавшийся процесс всемирного разоружения застопорился. Поняв, что мерсиане вмешиваться во внутренние дела Мли не собираются и речь о мировом диктате, а тем более о порабощении не идет, правительства государств постепенно сползали в привычное русло выяснения отношений по типу: "А ты кто такой?".
"Паны дерутся, а у хлопцев чубы трещат. Сплошная проституция эта политика".
Вдруг раздался стук. На пороге стояла накрашенная бабища. Увидев Спиро, она сделала попытку пройти в номер, но Алекс загородил проход. Незваная гостья помахала рукой:
- Массаж.
- Что? Не надо!
Спиро, наслышанный о жрицах любви, оставляющих доверчивых лохов без копенса, не имел никакого желания повторять печальный опыт Майкла Рача. Видя, что клиент срывается, "массажистка" добавила шепотом:
- Недорого!
- Нет!
Захлопнув дверь, Алекс завалился спать. Рано утром предстоял переезд в другую гостиницу.
Средь ночи раздался звонок по телефону.
- Девушку не хотите?
- Тьфу! Нет!
Утром Алекс позвонил в Представительство Чумландии, где по последним данным должен был подвизаться Мурк.
- Джу Мурк? Нет такого. Уже не работает.
5
Это был их последний завтрак в ресторане гостиницы "Гроссия". Часть конкурсантов уехала еще накануне. Оставшиеся должны были искать себе другое место: Фонд Саврасова оплатил только пять дней проживания. Фрау Лец договорилась об их временном поселении в бывшем общежитии Института Модернизации Учителей, переоборудованном в гостиницу.
Поедая омлет с помидорами, Алекс думал о том, как убедить своего шефа в необходимости оставить его до полного оформления документов на грант. Ему не хотелось возвращаться в Ханадырь с пустыми руками, мотаться туда-сюда было бы накладно. Но у директрисы были свои планы: надвигающийся юбилей Дворца и праздник двухсотлетия Пунша предполагалось ознаменовать целой серией памятных брошюр и буклетов. Что, естественно, взваливалось на плечи Спиро.
"Да и отдохнуть не мешало бы, сколько лет на материке не был, - задумчиво мешал ложечкой чай Алекс. - Имею я право на отпуск или нет? Черт с ним, с юбилеем, вернусь осенью и с аппаратурой".
- Извините, что помешал, но уж очень поговорить хотелось с представителями далекой Чумландии, - раздался густой бас.
Представители обернулись и увидели богатырского сложения бородача.
- Позвольте представиться, Дар Креч, биолог, грант номер ДК 034. Бывший ваш земляк, можно сказать, услышал о вас на вчерашнем закрытии и не смог удержаться.
Присев осторожно за стол, он улыбнулся широкой улыбкой.
- Как там пятый причал, стоит еще? Сколько лет прошло, а все как перед глазами. Лиман, тундра, снежники, антенны на сопках. Два года отбарабанил как-никак в ПВО. Сейчас в Нижнем Ньюбурге, в университете, кафедра молекулярной биологии.
Они разговорились. Фрау Лец особенно заинтересовал порядок и условия получения гранта.
Нижний, Нижний, что-то связано с этим городом. Что-то помимо его давней и неудачной попытки стать биофизиком. Ну, конечно! Ведь именно там открыт один из центров по изучению морских и речных млекопитающих, там ведутся работы над одомашниванием тюленей и тому подобной живности. Попытки получить потомство золотого тюленя, с тем чтобы наладить их разведение в пресных водоемах континентальной части материка. Алекс вспомнил, что у некоторых ученых, исследовавших памятный для него улов речных пиратов, на куртках красовалось слово "Н-Ньюбург".
Немного поболтав, Креч поднялся из-за стола.
- Будет время, заходите, я в 520 номере. Всего доброго, привет Ханадырю.
Полярники народ особый, и даже те из них, кто пробыл на Севере не так уж много, "западают" на нем на всю жизнь. Алекс решил зайти к ньюбуржцу и, предупредив Лец, что немного задержится, заглянул в номер к Кречу. В нем была точно такая же обстановка, если не считать обоев другого цвета и иной формы зеркал. На одной из кроватей лежал наполовину собранный чемодан.
- А я уже отчаливаю, поездом в три часа. Сколько сейчас посадок до Ханадыря? Ого! Неужели девять часов без посадки?
Они обменялись адресами.
- Золотого тюленя не приходилось видеть?
- Приходилось, даже зарисовки делал.
- Эх, махнуть бы туда! Да ведь к вам теперь не попадешь - как была закрытая зона, так и осталась...
Присев на подлокотник кресла, Алекс, не удержавшись, попросил у Дара сигарету.
- А я ведь в свое время поступал в ваш университет, на математике срезался.
- В каком году?
- 1971. На факультет биофизики.
У Креча полезли вверх брови. Он удивленно взглянул на Алекса и произнес:
- Ну, мы с вами ноздря в ноздрю шли... Так что получается вдвойне земляки, интересное совпадение. - И, видя, что Спиро собрался уходить, добавил. - Будете у нас на Волганге, милости просим.
Уже у себя в номере, собирая вещи, Алекс подумал, что он непременно еще раз посетит этот город, где слово "треккер" несло особый смысл. Одна из любимых картин Спиро "Треккеры на Волганге" была написана Илом Репом на основе его впечатлений от поездки в Нижний Ньюбург.
6
Такси донесло их до комплекса зданий Института Модернизации Учителей. Помимо административного и учебного корпусов, пятнадцатиэтажной башни гостиницы, переоборудованной из общежития, здесь же размещался ресторан и развлекательный центр. В большинстве учебных заведений высшей школы широко практиковалась сдача в аренду помещений частным структурам. И совсем неудивительно было иногда обнаружить курьезное соседство, например, Института Здоровой Семьи и бюро ритуальных услуг.
Номер, где поселился Алекс, значительно уступал предыдущему. Как в цене, так и по уровню комфорта. В комнате стояли три кровати, две из которых были заняты. Дежурная, шустрая старушка в синем халате, положила стопкой постельное белье и вручила ключ с выбитым номером на кусочке жести.
- А что, мамаша, тихо у вас тут? - на всякий случай спросил ее новый постоялец.
- Тихо, тихо. По сравнению с другими, так вроде ничего. Не так как при сусализме, конечно, но ничего. Иногда поозоруют, эти особенно, абрезы с грузами. Давеча в кабаке упились, так новый мусорный бак - в решето. Ну, вот жилец с пятнадцатого этажа сиганул на прошлой неделе. Сам ли нет, не найдут еще. А так тихо.
- Вопросов больше не имею.
"Мда-а, - подумал Спиро, сваливая поклажу в шкаф, - начинаются суровые материковские будни. Надо быть начеку".
Он походил по комнате, искоса посматривая на вещи соседей. С виду ничего особенного. Тренировочные костюмы фирмы "Грибок", наброшенные на спинки стульев, на столе традиционный набор командировочных: электрокипятильник, пакеты с концентратами, банка с сахаром, хлеб в целлофане.
"Для бандитов слишком тривиально. Хотя всякое может быть. Прикинутся простачками, а потом смахнут с пятнадцатого этажа".
Подойдя к окну, Алекс увидел внизу какое-то производственное здание. Скорее всего это был гараж. У одного ангара несколько рабочих распиливали ствол рухнувшего дерева. Рядом стоял автокран. За кирпичной стеной начинался небольшой лесок, вдали высились бетонные заросли северной окраины столицы. Лиловая дымка охватывала их.
Рядовой северянин, проживший весь свой век, по существу, в зоне (хотя бы и пограничной) с ее концентрацией силовых подразделений, где на каждую сотню жителей приходилось десять полицейских и пять пограничников (не считая армейских вояк), в значительно меньшей степени был задет волной криминала, захлестнувшей в последнее время Гроссию. Мафия в привычном для метрополии значении отсутствовала, преступность не выходила за рамки обыкновенной "бытовухи". Бандитских разборок, перестрелок, заказных убийств и взлетающих на воздух "меринов" не было и в помине. Не имеющих иммунитета, выросших в тепличных условиях (как ни странно это звучало) "жирных северных гусей" частенько потрошили на вокзалах, в аэропортах, и возвращавшиеся из отпусков жители Чумландии пугали друг друга леденящими кровь историями. Не так давно Спиро с ужасом узнал, что одного эгвекитаунца, известного в городке хирурга, порешили боевики курейской мафии.
Дело усугублялось тем, что фрау Лец, опасавшаяся за целость крупной суммы денег, взятой ею для текущих нужд Дворца, решила вручить ее Алексу. К тому же перед самым отъездом его озадачили покупкой компьютерных причиндалов для Управлении Социального Призора Населения. Все это вселяло в Спиро серьезную тревогу и ему ничего не оставалось делать, как закопать тугую пачку ассигнаций на самое дно своей торбы.
"Чему быть, того не миновать".
Отворив окно, Спиро вдохнул остывающий воздух. Вечерело. Вдруг он явственно услышал звуки, раздающиеся из дальней лесопосадки. Звуки напоминали автоматные очереди. Замерев, он напряженно вслушался.
"Однако! - подумал Алекс. - Хорошенькое дело, средь бела дня, можно сказать, палят и хоть бы что".
По двору гаража как ни в чем не бывало продолжали разгуливать рабочие. Грузовик выполз из дверей гаража и остановился около крана. Настороженный слух Алекса уловил нечто похожее на звуки музыки духового оркестра.
"А может быть, там кладбище и это был салют? Похороны очередного крестного отца, павшего от руки наемного убийцы. Осиное гнездо какое-то. Случись что, и отбиться будет нечем. Разве что перочинным ножом. Хотя какое это оружие!".
Проходя мимо тумбочки, Алекс увидел, что в слегка выдвинутом ящике что-то тускло блеснуло. Остановившись около и немного помедлив, он осторожно потянул ящик на себя.
В животе у Спиро неприятно похолодело. На дне лежал пистолет.
7
Уже через полчаса после того, как Спиро и его соседи по номеру сели за стол, дабы отметить поселение нового жильца ("Не откуда-нибудь, а из самой Чумландии!"), все страхи Алекса улетучились, как дым. Сотрудники Службы безопасности авиаперелетов компании "СмолАвиа", проходившие в Мозгве какой-то семинар, оказались людьми очень гостеприимными.
- Курить вредно, согласен. Я сам бросил: с утра ни одной... Но выпить сто грамм после работы - это даже полезно, недавно где-то читал. Правильно? А я сначала подумал, что ты, того, больной или прикидываешься, жуй-малажуй, - скороговоркой произнес Нико, подвижный, смуглый, с хитрыми темно-карими глазами.
Летчик первого класса, пролетавший всю жизнь в вертолетной авиации, он с досадой признался, что хотя в Гроссии нет ни одного региона, где бы он ни побывал, все же восточнее Укутии работать не довелось.
- Такого в принципе быть не может! Северянин, здоровый и чтоб не пил? Когда сказал, что учитель, то я все понял. Но мы ведь так, слегка. Да и что тут пить? - он удивленно посмотрел на стол.
Бутылка "Сербурской стужи", освободившись от содержимого, переместилась в угол комнаты к своим разнокалиберным собратьям. Ее место заняла "Мозговская особая".
Спиро, уже слегка окосевший, вздохнул:
- В такую жару пьют только самоубийцы.
- Это разве жара? Вот когда я работал в Настурции на опылении табачных плантаций, вот это была жара. Пятьдесят градусов в тени. И сорок рейсов в день. По пять минут. Взлетел - сел. У нас за месяц шестнадцать пилотов разбилось. Но платили. Сто долблей в день. Работа адская. Только виски и помогало. Да ты и не пьешь совсем, жуй-малажуй! Вот смотри, Питер. Он хоть и бывший моряк, но в нашей службе знает толк. Когда командир говорит можно, то это уже не можно, а нужно. Зато когда говорит нельзя, то это нельзя.
- Это точно, - мотнул головой по большей части молчавший Питер, ко всему прочему обладающий изрядными габаритами и лицом, иссеченным мелкими шрамами. - У нас раз в походе на БПК кино решили показать. Экран над палубой повесили. А это на экваторе было, жара. Вдруг небольшой такой шквал налетел, экран - в воду. Тут я за поручни, думаю, нырну. Командир мне: стоять! И тут же над полотнищем - оно так медленно опускалось - серая тень. Акула. Вот бы нырнул...
- На севере акул нету. У нас касатки.
- Акула! Ты знаешь, сколько у ней зубов? - обернулся к Алексу Нико. - Шестьсот. В пять рядов. У меня, кстати, жила однажды дома...
- Кто, акула?
Нико зажевал полпомидорины и кивнул.
- Волчица. Щенком взял. Так веришь, жуй-малажуй, возьмешь эдак лапу, поднесешь к листу ватмана, ширк - и лист на пять кусков. Вот когти!
- Волки у нас есть. Полярные. И медведи. Белые. С острова Кренделя. Бывает, и с Хохляски приходят.
- А, Меркания... Вот Питер, между прочим, еще и в морском спецназе служил. "Нарвалы". Мерканские "котики" им и в подметки не годятся. Принимал участие, - тут Нико перевел опустевшую "особую" в горизонтальное положение, - в подъеме лодки "Черный Август".
- Да, была история. Эти мерки-недомерки до нас пытались снять с нее секретку, но обломились. И все, заметь, из-за капитанской ноги.
- Ноги?
- Ну да. Капитан был немного нестандартный. А к каюте капитана обычно примыкает секретный отсек с документацией. Тесно, у него ноги на кровати не помещались. Он возьми и прикажи перенести секретку в корму. Тут у побережья в районе Лося Железного налетают на риф и ложатся на грунт. Экипаж спасли. Мерканцы. И давай ее поднимать. При подъеме она переломилась. Они знают, что отсек в носовой части. Подняли, а его нет. Ну, тут мы подоспели. Так из-под носа у них увели.
- Валенки... Откуда бы им знать про капитанову ногу?
- Эти валенки видишь, что в Югосолии делают? Стоновцы вконец оборзели. Ладно, пойду-ка я новости посмотрю.
"Нарвал" не спеша выплыл из комнаты.
Дальнейшее Алекс помнил плохо. Как он ни отнекивался, Нико откупорил третью бутылку. "Слезу Смолдовы". На его красноречие количество выпитого подействовало довольно своеобразно. Оно стало более живописным, и в нем появились новые нотки. Во-первых, Нико повысил себя в звании и фигурировал уже как майор. В его подчинении оказались таможенники и все службы обеспечения аэропорта Кишмишев. Мерканский миллиардер, который был уличен в незаконном провозе древней иконы, рыдал на груди бдительного стража и, проникшись внезапной симпатией, звал Нико в Мерканию, обещая золотые горы. За какую-то провинность пятеро его подчиненных схлопотали по двенадцать лет строгого режима и пол-аэропорта брало под козырек при его появлении. Все чаще звучала фраза "Я здесь старшой!".
Распалившись, Нико схватил здоровенный тесак и тяпнул им по длинному огурцу, отчего его половинки отлетели в разные углы комнаты. Алекс вдруг вспомнил про пистолет в ящике и даже немного протрезвел. Выяснилось, что он находится в обществе двух специальных агентов, выполняющих ответственное задание. За стенкой в соседнем номере находится группа прикрытия, вооруженная до зубов и готовая любого покрошить в капусту. Питер к тому времени уже вырубился, и его грузная фигура издавала временами храп, похожий на рык льва. "Старшой", кивнув на него, вдруг заявил:
- Вот мой агент, кличка "Дровосек". Ему человека убить, что комара пришлепнуть. Сто пять способов отправить к праотцам. Если, например, я захочу - одно слово и от тебя мокрого места не останется. Веришь - нет?
Алекс, не сводя с него глаз, кивнул. Ему уже казалось, что живым из этого номера он не выйдет и бедные "умки" так и не дождутся своего руководителя.
- Но ты не бойся. Знаешь почему? Потому что ты мой друг, и я тебя уважаю. Давай, по последней. Ты меня уважаешь? Меня, полковника КОБРа, жуй-малажуй?!
Полстакана крепчайшей "слезы" доделали свое дело.
Спал Алекс плохо. Ему снились какие-то диверсанты в гидрокостюмах, прыгающие через пылающий обруч белые полярные волки, с мостика подводной лодки звучал усиленный мегафоном голос фрау Лец, взывающий к долгу Алекса перед памятью великого Алиандро Пунша. Проснувшись среди ночи, Спиро долго прислушивался к дыханию своих соседей. Ему казалось, что они не спят и ждут удобного момента, чтобы наброситься. Так и не дождавшись ничего, Алекс заснул снова.
С утра соседи по номеру как ни в чем не бывало занялись зарядкой и водными процедурами. Правда, Нико выглядел слегка смущенным. Ставя кипятить воду, он как бы между прочим спросил Алекса:
- Я не очень выступал вчера?
- Да вроде нет, ничего.
- Бывает иногда, переберешь и несешь всякую чушь. Вот характер, жуй-малажуй. Ты не обижайся, если что не так.
Открыв ящик тумбочки, он достал пистолет и, щелкнув пару раз, закурил сигарету.
8
Здание Института "Отмытое Общество" располагалось в Большом Бараньем переулке. Выскочив как пробка из выплевывающей толпы людей станции "Новые ворота", Алекс довольно быстро нашел двухэтажный, слегка просевший в землю, серый особняк. Его окружала кованая чугунная решетка. Надпись на металлической доске на гроссийском и джунглийском языках, полированные латунные ручки массивных дверей, полицейский, прогуливающийся вдоль выстроившихся иномарок; говорили о том, что Фонд Саврасова - контора не из простых. Охранник, сидящий за пультом, над которым громоздилось несколько мониторов, потребовал паспорт и, спросив, к кому он направляется, выписал пропуск. Взглянув на экраны, Спиро увидел, что все ближайшие подступы просматриваются с помощью телекамер. В углу стоял изящный гранатомет "Слепень".
Поднявшись на второй этаж, Алекс обнаружил длинный коридор с ковровым покрытием, сводчатый потолок и низко посаженные в метровые стены окна, забранные фигурной решеткой. В конце коридора, поблескивая никелем, высился автомат с газированной водой. То и дело сновали сотрудники Фонда, по большей части молодые девушки с озабоченными лицами. В руках у них были объемистые папки с бумагами. Около кабинета с табличкой "Группа стратегического планирования" стояла пара джентльменов в двубортных пиджаках и вела непринужденную беседу. Небольшая выставка детских работ на стене дополняла картину.
За дверью с номером "37" обнаружилась большая комната с царящим в ней, на первый взгляд, хаосом. Несколько мощных компьютеров по периметру, копир, в центре круглый стол с кофейником, ворох бумаг на столах, магнитные доски и еще тысяча всяких канцелярских разностей. От ближайшего компьютера оторвалась девушка с короткой мальчишеской стрижкой и развернулась в сторону Спиро.
- Здравствуйте, я - Натали Фон, отдел поддержки, чем могу быть полезна?
- Здравствуйте. Я - Алекс Спиро, Ханадырь, Чумландия, "Умка-Пресс". Грант номер АС 468.
- Прекрасно, присаживайтесь.
Последовала процедура оформления договора на получение гранта и гарантийного письма, что в случае пропажи денег в дебрях гроссийской банковской системы, у Спиро никаких претензий не будет.
"Чудно, чудно! Тут и не такие суммы пропадают, ищи-свищи потом наши деньги, если что. Мосье Саврасов предпочитает подстраховаться. Разумно. Только кто подстрахует нас?".
- А если не подпишу?
- Тогда будут сложности.
- Придется рискнуть.
Получив два экземпляра договора, которые должны были быть заверены печатью и подписью главного бухгалтера Дворца, Спиро уложил их в тоненькую пластиковую папочку. Теперь оставалось отдать их директрисе, которая возьмет их с собой в Ханадырь. Через недели две документы вернутся, и можно будет идти дальше - формальности на этом еще не кончались. Что ж, времени впереди много, можно будет вплотную заняться "Золотым Умкой", размещением его в Сети. Алекс было направился к двери, но Натали сделала останавливающий жест.
- Фрау Лец приобрела билет самостоятельно и тот, что купили мы, она вернула. А вот ваш, - она протянула Алексу синенькую книжечку с логотипом Даймондедовских авиалиний.
Спиро посмотрел на билет непонимающим взглядом.
- Как же так, мы ведь вроде с ней договорились, что я остаюсь. Мне билет понадобится только в сентябре...
- Нас никто не предупреждал.
- А я могу его сдать? Рейс только вечером.
- Сожалею, но оплата произведена безналичным расчетом и возврат невозможен.
Удар получился ниже пояса. Но отступать Спиро был не намерен.
- Я отказываюсь от него. Мне необходимо остаться здесь.
- Минутку.
Появился начальник отдела - женщина с хищным птичьим профилем и колким взглядом. Вникнув в ситуацию, она сухо заметила:
- По вашей вине пропадет билет. Если отказываетесь, пишите заявление.
Приняв лист бумаги с торопливо написанным заявлением об отказе, с некоторым любопытством взглянула на Алекса:
- Вы понимаете, что теперь отправляетесь в свободное плавание? - и, пожав плечами, добавила: - Дело ваше.
9
Рейсовый автобус "Мозгва-Электростул" отошел от Изюмайловского парка в десятом часу, и какое-то время Алекс вертел головой по сторонам, обозревая быстро меняющиеся картинки вечернего мегаполиса, потоки машин, толпы людей. В наступающих сумерках засветились гирлянды огней, реклам, вывесок, витрин. Мелькнула перечеркнутая красной линией надпись "Мозгва" и пошли, сменяя друг друга, названия городов-спутников: Раутово, Каббалашиха, Электроямск. Наконец все это сменилось обычным подмозговным лесом, и он задремал, укачанный мерно гудящим двигателем.
Через час, высадившись на остановке, Алекс окунулся в темноту улиц чужого города. Сквозь кроны высоких деревьев пробивался свет уличных фонарей. Какой-то случайный прохожий подсказал ему нужное направление. Выйдя на небольшую площадь, он обнаружил по правую сторону освещенное светом прожекторов здание Храма Спорта. На углу двух улиц он прочитал название - "Проспект Линча". Как и в Ханадыре, центральная улица сохранила свое левоповоротное название. Преодолев примерно киломилю вдоль проспекта, разделенного посередине аллеей тополей, Спиро миновал местный Дом Счастья с лаково блестящими в свете уличных фонарей массивными колоннами.
"Да сколько можно идти? Неужели опять заблудился? И телефонов не видать".
Увидев вывеску междугородней телефонной станции, он вошел внутрь. При его появлении сидящий на скамеечке тип в обтрепанном пиджаке встрепенулся и сделал попытку встать. Оказалось, что Алекс не дошел до жилища Роншара совсем немного. Повесив трубку, он вышел в прохладу ночи. Пьяница было увязался за ним, периодически хрипло издавая что-то вроде "Браток, погоди", но Спиро поднажал и тот отстал.
Дом, в котором жил самокатчик, был старым добротным зданием, возведенным в эпоху культа Ласта. Подъездная решетка - маленькая копия решеток средневековых городских ворот - была поднята и прикручена к станине алюминиевой проволокой. Коммунальные службы не дремали - развороченный асфальт и канава, наполненная дождевой водой, преградили путь. Очевидно, решетку должен был дополнить небольшой подъемный мост.
Первый этаж. Наконец-то. Дверь с приколоченным к ней древним почтовым ящиком отворилась, и Алекс увидел знакомую по фотографиям пышную шевелюру Леру. Они обнялись.
- Вот так сюрприз! Позвонил утром, мы уже устали ждать... Последним автобусом? Да ты проходи, раздевайся! Слушай, ты куда пропал? Последнее письмо в Эгвекитаун я отправил полтора года назад. От тебя ни слуху, ни духу! Я понял так, что Ассоциации конец. Что случилось? Это связано со Сдвигом?
- Да, после него возникли проблемы. Я почти год провел на метеоточке, потом перебрался в Ханадырь. Думал, ненадолго, но, похоже, застрял капитально... Куда можно сумку положить?.. Но, главное, намечается выход из тупика.
Спиро прошел в комнату, увешанную географическими картами, вымпелами и плакатами. В центре стоял круглый стол, уставленный тарелками.
- Значит, здесь ты обитаешь...
- Осмотрись, если хочешь. Комнату мы тебе подготовили. Вот туалет, ванная, кухня, а это моя жена Энн, - представил Роншар выглянувшую из-за кухонной занавески молодую женщину с челкой темных волос. Ее лицо показалось Алексу немного заспанным.
Леру выглядел чуть старше, чем представлял себе Спиро. В копне его шевелюры было немало седых прядей. Привычка горбиться, меховая безрукавка и валенки на ногах придавали ему сходство со сторожем на дровяном складе.
- Не обращай внимания, у нас тут на первом этаже не жарко - тянет из подвала. Там склад сухого льда мясной лавки. Но в жару это даже неплохо.
Спиро с любопытством всмотрелся в дверь, украшенную закрученным корневищем какого-то растения. Вместе с нарисованной на ней деревом и несколькими катайскими иероглифами получалась композиция в восточном стиле.
- Это моя комната и кабинет одновременно.
Старинный сундук, письменный стол с кипой бумаг, пишущая машинка, стеллажи книг. Над кроватью красовался флаг Гроссийской Федерации времен колунистов и икона под стеклом, в потемневшем киоте. В комнате, отведенной для Алекса, на стене также висело несколько икон и развесистые оленьи рога. У книжного шкафа возвышалась пирамида из объемистых пачек, перевязанных бечевкой. Оберточная бумага одной из них была разорвана и можно было прочесть на корешках выглядывающих книг: Л. Роншар. "Старость не радость. Секреты оздоровления".
- Твое? Это что, весь тираж?
- Почти, - махнул рукой Леру. - Ждет своего часа.
Когда уселись за стол, Леру включил старинную радиолу и поставил пластинку. Спиро неожиданно узнал знакомую мелодию. Это звучала песня Ури Бризова, чьи строчки были взяты эпиграфом к "Золотому Умке": "Нью-Игарка, мадам, Лос-Дудинка, иностранный поселок Тикси".
- Надо же, какое совпадение! - невольно вырвалось у Спиро. И встретив вопросительный взгляд хозяина, пояснил: - Потом поймешь.
10
Спиро почти не сомневался, что Роншар станет участником романа-игры, ведь он давно знал об идее объединения Полукружья и даже свой будущий велопробег посвящал именно ей. Правда, это было еще до Сдвига.
После рюмки настойки Алекс, не утерпев, вытащил свою папку.
- Вот, взгляни.
Леру зашуршал бумагами. Спиро хрумкал салатом и поглядывал на него, ожидая реакции.
- Мне старая редакция Устава "Полярного Трека" больше нравилась. Там все так толково было расписано. Подробно, весомо. Авторитетно.
"Ай-яй-яй, - подумал с досадой Алекс, - неужели у него проблемы с чувством юмора? Это худо".
- С таким вариантом ни к одному чиновнику не подойдешь. Представь, я приезжаю в какой-нибудь город, иду в мэрию, говорю: "Так, мол, и так, я представитель Ассоциации, совершаю велопробег с целью..."
- Объединения жителей...
- Правильно, а у тебя что? Защита Полярного Круга, сохранение, возрождение... Это слишком в лоб.
- Чей, мерсов?
Роншар, не обращая внимания на колкость, продолжал:
- Иду в мэрию, говорю, вот мои полномочия, вот наш Устав. А там? Думаешь, если замаскировал под хохму, то никто не поймет, откуда уши растут? У меня с чувством юмора все в порядке, а вот у чиновников? Тебе салата подложить?
- Может быть, ты и прав. В данном случае. Только пойми, нам ведь не чиновники нужны, а люди, способные понять идею, заключенную в Проекте, - упавшим голосом произнес Спиро.
- И без юмора ее понять нельзя? - задала вопрос Энн, пытаясь разрезать испеченный к приезду гостя пирог. - В таком случае прошу отнестись с юмором и к моему творению. Слишком жесткий получился пирог.
Алекс хотел вспомнить шутку Бендера о точильном камне, но передумал. Работая челюстями, он произнес:
- О, напрасно беспокоитесь, я человек неизбалованный. Мне даже нравятся немного жесткие.
- Вот, посмотри, - Леру протянул стопку плакатов и газет. - Здесь собрано все, что касается моего участия в "Полярном Треке".
Спиро взял тот, что лежал сверху. "Экспедиция из географического центра Жиропы в географический центр Разии. Леру Роншар, мастер спорта, рекордсмен Книги Гикнесса". Пестрели эмблемы известных и неизвестных фирм.
- Я смотрю, у тебя куча спонсоров.
- Конечно, иначе это просто авантюра. Ехать без средств, без поддержки... Поэтому я тебя и просил прислать побольше всякой печатной продукции. Буклеты, плакаты, значки с символикой Ассоциации. В дороге это большое подспорье, ведь приходится встречаться со многими людьми. Обрати внимание здесь, внизу.
Алекс прочел строчки, набранные жирным шрифтом: "Эксперимент проводится в рамках подготовки к высокоширотному кругосветному походу по странам Заполярья - программы Ассоциации "Полярный Трек".
- Постой, постой... Ты не отказался от идеи пробега?
