Надо мной шумит свежая зелень. Только-только развернувшиеся, еще упругие, толстенькие молодые листочки шепчутся друг с другом на своем древесном языке. Ветер лениво покачивает из стороны в сторону ветки, на которых они сидят, крепко ухватившись своими черенками. Каждое движение вызывает у листочков невероятный восторг, выражающийся в радостном лиственном крике. И шуршанье охватывает меня с ног до головы, прокатываясь по моему расслабившемуся телу миллионами невидимых, неосязаемых, но массирующих саму душу, ловких пальчиков.
Солнце, яркий веселый, по-летнему злой, шар нахально бьет меня по глазам своим ослепительным лучом. Свет, чистый и горячий, как раскаленный нож, норовит вонзиться мне в глаза и беззлобно выжечь их. Но я прикрыт мириадами шепчущихся листочков. Радостные и беззаботные они своими хохочущими, стремительно растущими телами застилают губительный луч. И солнце, прекращая попытки ослепить меня, начинает играть в прятки. Вот оно на мгновение скрывается за тонкой веткой, а потом выскакивает с другой его стороны и улыбнувшись ярчайшей вспышкой вновь прячется.
Ленивый ветер, что безуспешно баюкает тысячи развеселившихся листочков, шепчет мне в ухо бессмысленные слова, захваченные им по пути. Я слышу в его шепоте далекий-предалекий грохот обезумевших гроз, свист свирепой ледяной метели, заунывный стон жаркой песчаной бури, мокрый соленый выдох моря. Я слышу в его голосе тонкий аромат полевых цветов, металлический привкус неспешно перекатывающихся песчаных барханов, сладость гнилостной отрыжки болота, дикий, заполоненный гулом неисчислимых орд гнуса, кислород тундры. Свободный и одинокий, не ведающий остановки и преград, ветер поет мне в ухо гимн вечного путника.
Бесконечное небо. Я смотрю прямо в него. Я вижу в него. Я падаю в него. Я в нем. Я в небе.
Оно беспредельно. Глубиною в бесконечность. Синева - светлая, густая, высокая, ограниченная лишь фокусом моих зрачков, моей способностью увидеть цвет, описать и понять его. С легкостью удерживающее в своей толще раскаленную до бела болванку злого наглого солнца. С радостью служащее сценой для детских лиственных развлечений и вечно странствующей обителью неугомонного путника ветра. Вечное и прекрасное, в каждый свой миг, хоть летом хоть зимой, в городах и в нехоженых просторах. Но особенно в этот самый миг, в который я любуюсь им. В который я упал и расколотил свой дух вдребезги. В который я есть. В который я- небо...
- Какого клята! Опять этот тупой дроид бездельничает!
- Какой хозяин - такой и дроид.
- Иди ты... Лучше бы помог. Надо занести эту рухлядь в мастерскую. Вскрою ему череп и переустановлю. Будет как новенький. И работящий.
- Сам бы занялся своим глупым садом. Зачем тебе такая дорогая машина? И тяжелая, кстати... Есть же модели попроще, подешевле, понадежнее и наконец полегче.
- Ну и что? Зато мой дроид может такое, что этим твоим попроще и не снилось.
- Например, каждую неделю зырить в небо и зависать.
- Да уж. Что есть- то есть. Но все равно хорошая машинка. Умелая и умная.
- И мечтательная.
- Да уж... ладно, хватай за ноги и на счет три кидаем в тележку. Раз- два-три!