Аннотация: - Да я приду. Что брать? - Наташа всегда деятельна.
- Придумали! Конечно, приеду, - в этом вся Лена.- Хорошо, а Лена и Наташа будут? - у Мариса свои интересы.- В четыре, - я знаю, Наташа будет в три, а Лена в пять.
Моим дорогим друзьям
ПРОЛОГ
Она стояла у окна и вытирала слезы. Он не пришел и не позвонил. Она потеряла все, к чему стремилась. Она одна, и слезы медленно текут по ее лицу. Так много любви, и так мало осталось. Что будет с Ней, с кем будет Она? Как мало Ей надо было - Его признание. Как много людей вокруг, только Он - не тот. И слезы, слезы, слезы. Теперь Она изменится, теперь она станет совсем чужой для Него. Неужели она ошиблась и не заметила любовь рядом с собой? Слезы, слезы, слезы... Ведь Она любит другого.
Он стоял у окна и вытирал слезы. Он не любит Ее, Он только друг, а Она ждала Его, верила в любовь, которой просто не было. Надо было сказать Ей все раньше, теперь поздно, Она так далеко, поймет ли Она? Он так одинок. Она спасала его, заполняла его мир. Слезы, свободные вестники чувств, в них окончание, в них сила и избавление. Он изменится, но Она... Ее не вернуть, что будет с Ним? Слезы... Нет, не будет больше слез. И Он ведь нашел свою любовь.
Уйдут тени прошлого. Но, уйдут ли навсегда? Что будет, как быть сейчас, когда так больно? Только слезы.
ИДЕЯ
--
Попробую сегодня. Да. Приезжай. Пока. - Голос звучал немного нервно. Повесил трубку. Я заглянул в комнату, конечно, опять бесконечные телефонные конференции.
--
Послушай, она сейчас придет.
--
Прекрасно, - до меня стало доходить, почему он злой.
--
Что будем делать?
--
Побежим за пивом?
--
Есть.
--
Орешки?
--
Ты хоть сам понимаешь, что несешь?
--
А то! Играем в карты и пьем пиво. Зову остальных.
Кажется, он немного успокоился. Опять эти дурацкие проблемы, хотя, по-моему, они у всех дурацкие. Ладно, надо идти звонить. Юрка всегда паникует, хотя достаточных причин никогда нет. Завтра школа, не успеваю литературу. Кого звать? Наташа, Лена, Марис? Хватит.
--
Да я приду. Что брать? - Наташа всегда деятельна.
--
Придумали! Конечно, приеду, - в этом вся Лена.
--
Хорошо, а Лена и Наташа будут? - у Мариса свои интересы.
--
В четыре, - я знаю, Наташа будет в три, а Лена в пять.
Недавно мы совсем не знали друг друга, хотя и сейчас не знаем. Это не мешает напиваться и резаться карты. Все с кем-то встречаются, и я уже числюсь за кем-то. Наверно, мы самая распущенная компания в классе. По виду никак не скажешь, красавцев не держим, только умных. Правда, в большинстве, умны все только по школьным предметам, да и то не всегда. В любви...да ладно, прямо идиоты. Что там опять за шум?
--
Славик, у тебя роман с телефоном? - Иногда я ненавижу его и этот бредовый юмор.
--
Нет, я не могу изменить тебе!
--
Тогда тащи стол, любовь требует жертв!
Я знаю его с девятого класса. Уже тогда он был отвратительным, не во всем, видимо, иначе вряд ли мы стали друзьями. Черт, 2 часа! Наташа в пути. Ладно, еще можно что-нибудь придумать и успеть.
--
Юрка, а когда она придет?
--
Звоню! Да. Понял. Ничего.
--
Ну?
--
Она не может.
Иногда мне кажется, что ее просто нет, только на кой ему пудрить мозги всем, а тем более так увлеченно. Как он там говорит, я подумаю об этом завтра? Вот и ладненько. Бывает, правда, что он не ржет, но это же не значит, что с ним что-то не так.
--
Славик, будешь краситься?
Началось.
СБОРЫ
Первой пришла Наташа, причем уже в половину четвертого. Мы не удивились, ведь ее ждали к трем и даже начали беспокоиться. Я, конечно, самоустранился на кухню - вот он приют всех одиноких! Юрик начал в своем духе и по вибрации стен я понял, что не очень удачно. Однажды, ему не простят и набьют лицо. Что греха таить, иногда мне кажется, что я бы им помог.
--
Как дела? - я рискнул выйти.
--
Славик, он издевается!
--
А ты не привыкла?
--
Она придет?
--
Не может.
--
Ха! Пятый раз за два месяца? Хотела бы я ее увидеть!
--
Мои кости уже чисты? - появился Юра.
--
Еще нет, погуляй.
--
Если заскучаете, я на кухне, яд подмешиваю.
--
Вали!
Звонок, это Марис.
--
Привет. Где хозяин?
--
Подмешивает на кухне яд в пиво.
--
Классно. С ядом вкуснее.
--
А ты, какой любишь?
--
Если нас кто подслушает, проснемся в смирительных рубашках в тихой белой комнате.
Это правда. Не было такого, я не помню, чтобы мы могли поговорить на нормальную тему дольше пяти минут. Это уроки Юры - у него всегда так. Зато весело, - говорит он.
--
Лена пришла? - это Марис.
--
А что? - Наташа не даст ему спуску, все-таки Лена ее сестра.
--
Интересно, - Марис лаконичен, но аскетизмом не страдает.
С ними весело. Я люблю их. Но пора мне бы и для себя лично найти кого-нибудь, желательно девушку... Не с кем поговорить.
Звонок. Лена.
--
Привет!
--
Привет, - Юра вышел из кухни.
--
Все в сборе?
--
Сейчас уже почти пять!
--
Извините, - и тихо: - Она пришла?
--
Нет, не может, - кажется, слишком развязно.
--
Ну и ладно.
Между ними что-то было, не знаю что, просто чувствую. Интересно, но я никогда бы не спросил. А Марис? Слишком хитро все устроено - просто испанский двор. Марис, кстати, никогда не выходит из себя. Вот и теперь, руки сложил и сидит. С ним интересно, но сложно. Сейчас расцвел и похож на тот дуб из Толстого. Толстого я не читал. Как будто на огромной скале распустился одуванчик, - скала все равно впечатляет могучестью, а одуванчик дарит сентиментальность и чувственность. Хочется подложить под него кнопку, вдруг подействует? На Лену не смотрит, болтает с Юриком. Юрика я зову Животным - суть его натуры, ее внешних проявлений, отражает полностью.
Тарелки на столе, пиво, орешки, карты - прекрасная жизнь шестнадцатилетних. Вперед, к знаниям!
--
К столу! - Юра ожил.
--
За стол! - Наташа любит порядок.
--
Сдавай!
--
В дурака?
--
А что, другие игры знаешь?
--
На раздевание?
Вечер пошел.
ТАНЦЫ
--
За что пьем? - глупый вопрос Лены.
--
Будь! - глупый тост Юры.
Я не пью. Нельзя и не хочу. Это их бесит. Хоть чем-то могу отличаться. Не знаю, в дурака они меня все равно делают мощно. В любви повезет, наверняка, только не нравится мне в дураках ходить.
--
Славик, налить? - только Наташа еще про это спрашивает.
--
Не дам Славика! - единственное положительное в Юрике, что мне приходит на ум сразу, это то, что пить не заставляет.
В карты играть надоедает быстро. И сегодня не исключение.
--
Давайте танцевать, - Лена любит танцевать.
--
Давайте, - Юрик это просто умеет делать.
--
Только не Мадонна, - Марис слегка опьянел, но это помнит твердо.
С музыкой вообще весело. Юра любит Мадонну, Наташа много чего любит, я не люблю русскую попсу. Марис однозначно не любит Мадонну, зато любит русских чудовищ. Лена любит танцевать. Слабо выбрать?
Тем не менее, в динамиках что-то зашелестело, и танцы начались. Танцуем толпой, так веселее, плотнее и энергичнее. У всех получается по-разному. Юру корчит, Марис корчится, Лене весело. Какое счастье, что я не вижу себя! Наверно, я бы больше не танцевал. Медляк. Сажусь.
Интересно. Юрик с Наташей. Марис счастлив. Мне надоело сидеть и уже неинтересно. Как часто я ловлю себя на мысли, что интересно смотреть на красивую пару только один миг, а потом все оставшиеся миги полны горечи и сознания собственного одиночества. Да и на некрасивую пару тоже. Да, мне это знакомо, знакомо ли им? Неужели и в самом деле, Юрик - не маска, а реальность? Почему я сомневаюсь? Странно, опять я думаю о ней. Кто она, почему не дала фотографии, почему не звонит и не встречается с нами - вот они, вопросы, на которые Юрик так удивительно просто и уверенно отвечает, но все как-то неполно. Станиславский говорил, что не верит, вот не верю и я. Вся Юркина философия упирается в огромный литературный фонд, что он запихал себе в голову, отличить его мысли от идей великих бунтарей, поэтов, писателей, разнообразных деятелей так сложно! Мне нравится говорить с ним на хорошем русском языке и про интересные вещи, люблю его цитирование...но он редко убеждает меня. Одно радует, разногласий с ним у меня нет, пока нет. Он говорит, что в злобе страшен, этому я тоже не верю.
--
Смотрите, Славик не пил, а уже пьяный сидит!
--
Славик, проснись!
Я опять забыл, что мы не думать собрались...
СПЛЕТНИ
Танцы кончились в связи с отсутствием энтузиазма. Хороший заголовок для газеты.
--
Кушать? - Наташа.
--
А почему бы и нет!
--
Давайте.
--
Юрка, помочь?
--
Да нет, я только разогрею, поиграйте пока.
Конечно, он знал, что сейчас будет.
--
Почему она не пришла? - Лена перехватила инициативу.
--
Сказала, что не может. Мне кажется, что все это просто разговоры для нас, сами знаете, что про него думают в школе, - Наташа всегда уверена в том, что она говорит.
--
Ну, уж это полный бред, - жаль, Юра не слышит Мариса.
--
Знаете, у меня новость, - Лена загадочно улыбается и продолжает: - Я буду встречаться с Вовой, я согласилась.
Все делают вид, что они удивлены. Изображается даже экзальтированный восторг со всеми сопутствующими охами. Марис по - моему тоже доволен. Странно, правда? Наверно, я что-то перепутал. Вова мне нравится, только ему не нравится Юра. Понятно даже почему. Кажется, это последний прием пищи за сегодня - скоро вечер и пора домой. Я провел очередной беспечный и бесцельный день, причем, не раскаиваясь в этом. Чувствую себя немного неудовлетворенным, никаких громких скандалов и смешных анекдотов, но вообще скучно не было.
--
Я почти готов, - орет Юрик.
--
Что нести?
--
Меня!
--
Не кого, а что, - Марис принципиален и в этом вопросе.
Кажется, все опять забурлило. Да, это наш Юра делать умеет - ставить всех с ног на голову и при этом умудряется сказать какую-нибудь гадость, за которую в приличной компании он бы получил. Но мы его жалеем...и валяемся по полу от хохота.
ТЫСЯЧА И КОММЕРЦИЯ
Люблю я разговоры после еды, как говорится и других посмотреть и себя показать во всей красе. Бывает, что жизнь не удалась, все потеряно... Что может быть лучше в такие моменты, чем очаровательная куриная ножка и глоток минералочки, приправленной актуальнейшими сплетенками и новейшими философскими открытиями. Да, я люблю это.
--
Давайте поиграем в карты, - ни с того ни с сего предложил Юра.
--
Давайте, - слились в едином порыве несколько подпитых голосов.
Мы решили сыграть для начала в тысячу. Лучше всего играть втроем, и я с Наташей пролетели мимо раздачи. Ладно, посмотрим, может и ничего.
Первая раздача. Юра - 100, Лена -110, Марис -пас, Юра -120 и взял прикуп. Заказывает 220, разыгрывает черви и берет все. Красивая игра. Вторая раздача. Лена - 100, Марис - 110, Юра - 130, и он опять берет прикуп. Я притащил Наташу, - становится интересно. Юра заказывает 300. Кажется, я начинаю икать. Он разыгрывает буби, затем черви, и берет все. У него обе масти по четыре сильнейших. Финиш. Марис отошел куда-то, хотя я догадываюсь, куда именно, Лена что-то сказала Юре, он что-то ответил. И вот тут я понял, что произошло нечто. Марис вернулся, игра пошла дальше. Краешком глаза я увидел карты Юры - червовый туз и марьяж, пиковый туз и король...Марис-100, Юра - пас! Я растерялся. Марис взял прикуп, взял с тузов и крестовой десятки, объявил крести и добрал до сотни, зашел с червей, но Юра уже выкинул туза... Дальше все пошло как-то вяло, и в итоге выиграла Лена. Да, интересно, что же нужно говорить Юре, чтобы он окончательно перестал соображать. Наташе ничего не говорил, а сама она вроде не заметила. Странный случай.
Тысяча как раз игра случая, кому в картах повезет, тот и выигрывает, цепко надо держаться за возможность выиграть, провернуть свой расклад. Не угадать карты противников очень тяжело. Я поэтому и не люблю ее, что слишком мало зависит от игрока, слишком мало умственной энергии уходит, слишком мозг расслабляется. Хотя нет. Мне это даже нравится. Давно известно: где полное расслабление мозга - там и его полное отсутствие. Я понимаю, что не все это готовы признать, но что поделаешь! Итак, тысяча, принесшая чудеса в духе тысячи и одной ночи, кончилась.
--
Мы тоже хотим играть! - со стороны Наташи это было мило.
--
В Коммерцию?
--
Слушай, а точно!
--
Я полез за коробкой, - Юрик явно в чем-то сомневался.
На нашу игру стоило посмотреть. Лена отхватывала все: улицы и вокзалы, проспекты и рестораны. Юрик называл ее буржуем, капиталистом и кровопийцей. Мне удалось закрепиться в хорошем районе, но хватило одного круга по Ленинским местам, и я оказался без штанов, после чего присоединился к Юрику. Лена обижалась. Гости явно засобирались.
ЧИТКА
- Я обязан кое-что вам прочитать. Из Стефана Цвейга, - Юрик очевидно думал, что мы знаем кто это.
--
Занудное?
--
Средне.
--
Читай, - решила Лена.
Юрик начал читать. Голос у него паршивый.
МОРЕ
--
Не доводилось ли Вам слышать, как поет море?
--
Поет?
--
Да, правда не каждый может освободить свое сознание и почувствовать море, и услышать слова его песни, его медленный говор...
--
Но море ведь вода, как может вода говорить?
--
Не забывайте, что вода в море соленая, совсем как слезы на лице покинутой любимой. Разве вы не понимаете тех слов, тех чувств, о которых говорят они, эти вестники грусти!
--
Чувства! Это ведь не слова!
--
Странно, что вы говорите это. Когда в Вас горят чувства, когда голова и сердце объяты пламенем, Вы говорите. Хотите того или нет, Вы говорите своими мыслями, случайно вырвавшимися словами и никак не хотите в этом признаться. Не зря так ценится молчание, - лишь немногие могут молчать, оставаясь одни не спрашивать свой мозг, не тревожить свое сердце...как бы я хотел уметь молчать!
--
Но помилуйте, при чем же тут море?
--
Вы опять спрашиваете меня о море... Я отвечу. Море умеет молчать, умеет хранить секреты и воспоминания. Я прихожу на море, и оно молчит мне о моих друзьях, о красоте, душевных порывах и волнах... Молчание моря - его лучшая речь.
--
Молчание...
--
Поверьте, так часто молчание скажет больше любых слов, больше самых красивых слов. Надо лишь покориться молчанию моря, тогда услышишь шум бурь, говорящих каждому что-то свое. Воистину, море способно подсказать каждому человеку нужные слова. И лишь иногда человек слышит музыку моря, только тогда он свободен и чист душой, только тогда море позволяет ему молчать...
--
О... Я не могу понять...
--
Вы поняли. Только Вам страшно поверить...
Реакция последовала молниеносно.
--
Классно! - Лена.
--
Бредово. Где взял? - Наташа.
Марис промолчал. Мне показалось, что он не хочет говорить, что не понял. А я подумал, Юрка - странный тип, то порет чушь, то, как скажет что-нибудь, так и не поймешь, что он думал... Прямо как сейчас. Вряд ли это Цвейг, только у одного Юрика в голове столько всякого.
Наверно, произведение имело успех. Сложно поручиться за всех. Одно на ум приходит однозначно - прилагательных много, а рационального подхода нет вовсе. Значит, не для моего физического ума.
Я подошел к Юрику.
--
Это кто написал?
--
Я. Для Лены, - любит она море.
--
А Цвейг?
--
Просто он мне очень нравиться, а надо же прикрываться тем, чего вы не знаете. Цвейг очень подходит, а критику не люблю. Тем более ты все равно догадался.
Юрка - странный тип.
КУХОННЫЕ РАЗГОВОРЫ
Подходило время, но мы как-то не торопились расходиться. Юрик пошел мыть посуду, и я увязался за ним. Есть, как говориться, о чем поговорить.
--
Ты слышал про Вову, - рванул в карьер Юра.
--
Да.
--
Ну?
--
Что?
--
Как?
--
Бред какой-то! Что надо?
--
Что ты думаешь, и как ты к этому относишься?
--
Прекрасно, а ты?
--
Тоже. А тебя просили не звонить?
--
Нет, а что тебя просили?
--
В том то все и дело. Не знаю, что и сказать. Обидно.
--
Странно как-то.
--
Брось, чего странного, сам знаешь, кто меня долго выдержит?!
--
Ты прав...не обижайся!
--
Не надейся.
--
Пойду-ка я, пройдусь.
Дааа. Дела. И тут в кухню заходит Лена.
--
Сплетничаете?
--
Нет, Славик не может меня долго выдерживать.
--
Животное! - и я вышел. Дальнейший, довольно громкий разговор, я прослушал вместе со всеми в другой комнате.
--
Мне понравилось.
--
Здорово.
--
А ты видел Вову?
--
Конечно.
--
Что скажешь?
--
Заревнуешь.
--
Перестань.
--
Я хотел сказать. Ты же знаешь, что между нами ничего не было, поэтому не надо просить меня не звонить. Я ведь ни на что не претендую.
--
Я знаю. Но мне так надо, просто я пока не могу с тобой общаться.
--
Понимаю. Хотя вряд ли, у меня не было подобного опыта.
--
А та?
--
Ладно. У меня никого нет, я просто все придумал. Не спрашивай, зачем. У меня не было никакого выбора. Для того чтобы выжить в нашей компании нужно либо иметь любовника, либо придумать его, я придумал. К сожалению, я не успел остановить свой комплекс одиночества, когда понял, что он формируется, уже придумал спасение, а когда понял, что это ловушка, нельзя было свернуть с дороги. Так я устранялся от предложений, так я был с кем-то. Ты же знаешь, что изменять я бы не стал...а изменить мог только мечте. Лучший воспитатель - это детская песочница, есть такое известное изречение. Наша песочница оказалась слишком тяжелым грузом для меня, видимо, не могу я поднимать тяжести, да и вообще глупо это - таскать на себе песочницу. Ты знаешь, сначала все было так естественно, так просто... Но сколько раз можно говорить об этом? Не могу я смотреть вокруг и каждую минуту думать о своей неполноценности. Пусть, трезвым умом, я понимаю, что недостаток этот мнимый, но не научился смотреть на жизнь трезво. Жаль, поддался эффекту массовости, мое личное счастье и веселость - большой мыльный пузырь. Он лопнул, когда я понял, что имею прошлое, которого у меня не было. Время эпатажных выпадов прошло, хочу спокойствия и тишины.
--
Я не представляла...
--
Пойми. Я не думал. Теперь поздно. Сделай одолжение, помоги им собраться, и идите. Мне надо посидеть в покое.
--
Не напивайся.
--
Нечем. Привет Вове.
Мы уходили тихо, даже чересчур тихо, может зайти на кухню и сказать что-нибудь громкое для разрядки? Не буду, сам знаю, что бывает, когда не хочется ни с кем говорить. День, начавшийся странно, окончился странно, только бы это мне не приснилось. Хватает и в жизни ненормальных. Зачем ему понадобилось придумывать, вернее, говорить всем, ну пусть бы сказал самым назойливым, ведь мы поняли бы. Блин, ну конечно нет, я знаю, ведь друг над другом издеваемся и мучаем больше. Черт, ведь не поддержим, а носом будем тыкать, садисты хреновы! Ему должно быть тяжело, теперь понимаю, они своего не упустят, промоют как следует.
Знал же я, что все это неправда. И не Цвейг это. Как я его понимаю?
ЧТО ТАКОЕ?!
Звонил будильник. Нет, телефон. А будильник показывал пять. Пять утра.
--
Да!
--
Привет, это Наташа!
--
Что такое?
--
Юрка в больнице.
--
Почему?
--
Перепил. Алкогольное отравление 6-ой степени. И перелом носа.
--
Когда он успел напиться? - нос меня почему-то не потряс.
--
Ты что не помнишь, что на него нашло вчера?! Он не в себе был, я звонила целый день, никто не отвечал, приехала, все равно ночь не спала...
--
А перелом откуда?
--
Да он вылакал 2 бутылки Миклы, а потом свалился с кровати!
--
Круто, что будем делать?
--
Едем!
--
Ладно, зови остальных!
Приехали все кроме Мариса. Он обещал подъехать позже, только до дома добрался. Лена была с Вовой. Пьяный врач почему-то решил проверить их связь на устойчивость и заорал:
--
Он что, может, муж?
--
Да! - Лена не растерялась и прикрыла Вову.
Из палаты вылетел еще один. Он алчно смотрел на меня и что-то говорил про кровь нужной группы. Я пожалел что приехал. Наташа имела ту же группу крови. Ее завели в какой-то кабинет, раздался вопль, и Наташу принесли обратно. Оказывается, она попала не в ту палату. От Наташи вряд ли уже было возможно добиться чего-либо. Прибежал Марис и изъявил желание сдавать кровь. Его ввели в палату к Юрику, там что-то попроисходило минуты две, потом раздались два вскрика. Мы не выдержали и влетели в палату. На полу лежали два врача. Марис попытался объяснить:
--
Они говорят, что я ошибся и у меня не тот резус, а переливание уже сделали. Говорят, такой номер не проходит. Но это Юра!
Я посмотрел на Юрку. Про группы крови я знаю. Но вопреки моим знаниям, он сурово оглядел нас и произнес:
...аааа. Я проснулся. Санита ласково теребила меня за плечо, к моей радости она говорила на вполне понятном латышском языке, все было в порядке, только я вот нецензурно ору на все общежитие, и она подумала...
Только одна мысль пронеслась у меня в голове, и только одно слово вырвалось: