В одном небольшом городке, коих разбросано по миру тысячи, жил да был пекарь Якоб. Жил он в достатке, на жизнь не жаловался. Была у него своя пекарня и хлебная лавка, от которой каждое утро по всей округе разносился душистый запах свежеиспеченных булок. А булки у него были просто отменные. Бывало пройдет кто-нибудь мимо булочной, остановится, да и вернется, чтобы купить пару булок, такие они были мягкие и вкусные. Якоб частенько угощал детвору, забегавшую к нему за угощением, то бубликом, то крендельком, а если повезет, то и яблочным штруделем. Все хорошо было у Якоба, и жена Агата, добродушная пышка, и сын Расмус, послушный мальчишка, не чета уличным сорванцам. Да вот беда, с самого рождения Расмус не произнес ни единого слова. Как ни учили его родители человеческой речи, а научить разговаривать его так и не смогли. Все понимал Расмус с полуслова и всегда помогал отцу на пекарне, то воды натаскает, то мешок муки приволочет. А по вечерам бегал он с мальчишками на главную площадь, где частенько давали свои представления заезжие музыканты и циркачи.
Как-то раз, завершив работу, сунув за пазуху полдюжины ватрушек для себя и своих друзей, Расмус умчался из дому. Прибежав на площадь, он увидел возле ратуши странного вида бродягу, которого дразнили не только мальчишки, но и почтенного возраста граждане города и даже вышедший на свет божий из своей обители священник не мог удержаться от смеха, глядя на невиданное зрелище. Попрошайки все время шастали по городу и клянчили денег у прохожих, но такого горожане еще не видели. На паперти стоял бродяга, бродяга как бродяга, ничего особенного, если не считать блестящей лысины, лохматой рыжей бороды, длинного носа, большого рта и больших добрых глаз. Широкополая соломенная шляпа лежала перед ним, кто-то уже успел кинуть туда пару монет, а кто-то бросил даже кость. Зачем кость, спросите вы? Для белой с рыжими пятнами под цвет бороды собаки, которую бродяга держал на своих плечах. Собака с довольным видом разглядывала столпившихся вокруг зевак, слегка приоткрыв рот и высунув язык. Такая своеобразная улыбка животного еще больше забавляла толпу.
- Зачем ты таскаешь на себе этого пса? Брось его на землю!
- Если я ее брошу, он простудится и умрет.
Толпа захлебывалась от хохота.
- Зачем он тебе нужен? Избавься от него насовсем!
- Если я от него избавлюсь, кто тогда его будет носить?
Народ заржал еще громче.
- А почему ты его носишь? Пес-то вполне здоров, пусть сам и бегает!
- А он не хочет сам бегать, вот я его и ношу с собой.
- Ну нет, вы видели, ленивый пес, которого на руках таскает нищий!!! Эй, сколько он тебе за это платит? А может быть ты и для него милостыню просишь?
Люди начали один за одним валиться со смеху на выложенную булыжником мостовую.
Расмус протиснулся сквозь толпу, подошел к бродяге и протянул ему припасенные ватрушки.
- Спасибо, добрый человек, - бродяга погладил мальчика по голове. - Как твое имя?
- Глядите-ка, он еще и с немым разговаривает! - ответил дружный хохот толпы.
Расмус почесал пса за ухом. Пес лизнул руку мальчика и завилял хвостом. Собака, виляющая хвостом на плечах у хозяина окончательно сразила всех наповал. Расмус пристально посмотрел бродяге в глаза. Два взгляда, ничего кроме доброты, ни малейшей тени усмешки, только виляющий хвост за ухом нищего выдавал безумную радость животного. Мальчик взял пса за лапы и осторожно перетащил его себе на плечи. Пройдя пару шагов, Расмус обернулся в сторону бродяги.
- Кажется, ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? Что ж, будь по твоему.
Бродяга подобрал свою шляпу, сунул в карман серого плаща монетки, брошенные в нее сердобольными горожанами и скормил косточку собаке. Под свист и гиканье толпы они направились к дому Якоба.
Булочник, издали увидев сына собакой на плечах, да еще и в компании с нищим оборванцем нахмурился.
- Этого еще не хватало, - сердито буркнул он. - Как они только познакомились? Агата взяла мужа за руку. - Якоб, раз у нас гости, пойду накрою стол.
Расмус со своими новыми друзьями подошел к дому. Хмурый отец бросал взгляд то на нищего, то на собаку.
- Здравствуйте, - бродяга снял свою шляпу перед Якобом и низко поклонился. - Меня зовут Питер. Ваш сын очень добрый человек, он не дал умереть с голоду нищему человеку. Мало того, он помог мне нести моего друга Габи. Простите, если это вас может смутить, но вы не могли бы предоставить мне ночлег всего на одну ночь? Обещаю, что утром я уйду.
В словах Питера не было мольбы, лишь печаль и доброта. Булочнику трудно было отказать бедняге, к тому же Якоб никогда не отличался жадностью или скупостью, он пригласил гостя в дом. К тому времени Агата успела накрыть на стол. Дымящееся от жара мясо с овощами, кувшин вина и конечно же знаменитый штрудель Якоба были предложены гостю. Пока Питер уплетал трапезу за обе щеки, Агата штопала дырки на его стареньком потертом плаще. Расмус уже где-то раздобыл щетку и сидя на крыльце дома вычесывал из шерсти пса семена репейника.
- А почему твоя собака не ходит? - спросил Якоб. - С виду вроде здоровый пес.
- Да, Габи совершенно здоров, но, как бы вам это объяснить, он не хочет ходить. А бросить я его не могу, ведь он мой друг.
- Вот чудеса, - воскликнула в углу Агата, - пес, и вдруг не хочет ходить! А его об этом кто-нибудь спрашивал? А может он сам вам об этом сказал?
И все трое рассмеялись.
- Габи очень умный пес. Не будь он таким, может быть и не был бы я так к нему привязан и не носил бы его с собой. Просто он очень... ленивый.
Дом булочника вновь наполнился веселым смехом. Это был уже другой смех, не тот что был на площади перед ратушей.
Расмус и Габи сидели возле дома и глядели друг на друга. Пес уже не вилял хвостом и не лизал руки мальчика. Он смотрел на него каким-то особенным, умным взглядом. Так они сидели до позднего вечера, пока Агата не позвала мальчика спать. Расмус пошел домой, а Габи улегся на травке возле крыльца и уснул.
Ранним утром, когда первые лучи солнца еще не успели лизнуть черепичные крыши домов, Якоб с сыном, стараясь не разбудить гостя, стали собираться на работу. С пробуждением городка хлеб должен быть испечен и тут медлить нельзя. В каждом доме утром нужен горячий аппетитный хлеб, хлеб, который печет Якоб. К удивлению булочника Питер уже не спал, он встал вместе с хозяевами дома. Плеснув в лицо холодной водой гость взбодрился, поблагодарил Якоба за теплый прием и слегка потрепал Расмуса за волосы. Поклонившись хозяйке, он вышел из дома. Почти сразу вслед за Питером мальчик вышел на улицу попрощаться с собакой. Улица была пустынна, лишь только пес мирно спал на травке с улыбкой блаженства.
Расмус забежал в дом, схватил отца за рукав и вывел на улицу. Питера нигде не было.
- Как он мог бросить своего друга? - сокрушался Якоб. - Что поделать, пусть пока Габи поживет у нас. А сейчас нам пора в пекарню. Вот уж не думал, что в доме булочника появится собака. Зачем она нам? Сынок, придется тебе стать его новым другом. Только носить собаку на руках из-за ее лени это последнее дело.
С пробуждением горожан кварталы города успели пропахнуть ароматом свежеиспеченного хлеба. Люди заторопились в булочную, чтобы насладиться запахом тонкой хрустящей корочки, скрывающей под собой пышную мякоть. Управившись в пекарне, Якоб с сыном шел в лавку, где их уже ждала Агата. Она приносила им завтрак и возвращалась домой заниматься домашними делами. В тот день Габи сам прибежал в лавку. Увидев мальчика, пес встал на задние лапы, поставив передние на плечи Расмуса, и лизнул его в лицо. Расмус почесал псу за ушами, веселый взгляд мальчика сменился грустью.
"Теперь я твой новый хозяин, Габи", - подумал мальчик. "Только не думай, что я тебя буду на себе таскать, как Питер." Расмус погладил пса по голове.
- Расмус, не беспокойся за меня, - ответил Габи.
Мальчик сбросил с себя собачьи лапы, в его глазах возник испуг, рот застыл в немом крике.
- Что, никогда не видел говорящих собак?
Расмус покачал головой.
- Посмотри на меня... Ну как? Увидел?... Сам знаю, что собаки не разговаривают... Знаю и все равно разговариваю.... Я уже заметил, что ты все время молчишь. Что, не умеешь?
Расмус опять покачал головой. Страх постепенно перешел в изумление, а изумление переросло в радость.
- Ладно, так уж и быть, стану твоим голосом. Ты только думай, а я буду за тебя говорить. Да-да-да, твои мысли для меня не секрет. У тебя они на лбу написаны.
Мальчик потер лоб. Пес улыбнулся.
- Ну это просто так люди говорят. Ну что, по рукам?
Расмус радостно закивал и пожал лапу Габи. В это время на улицу вышел отец.
- Расмус, ну где же ты, идем скорее завтракать!
- Уже бегу, - ответил за мальчика пес. Якоб медленно опустился и сел на землю. Агата выбежала на улицу, увидев мужа , всплеснула руками.
- Бог ты мой! Якоб! Что случилось?
Булочник пальцем указал на Габи: - Он разговаривает...
- Кто, разговаривает? Расмус?
- Да не Расмус! Пес разговаривает!
- Да, я разговариваю, - подтвердил его слова Габи. - Мы с Расмусом договорились, что я буду произносить вслух то, что он хочет сказать.
- Это правда? - спросил отец.
Мальчик гордо кивнул. У него появился такой замечательный друг!
- Вот видите, я не вру, - пес улыбнулся.
- Ты еще и мысли его читаешь? А может ты и мои читать умеешь? - нахмурился булочник.
- Ну если их не скрывать, итак все понятно. Пожалуй, в ваши мысли мне лезть не стоит, а то и правда моя шкура на полушубок пойдет. А вот Расмусу свои мысли скрывать незачем. Наконец-то он сможет разговаривать. Хотя и моим голосом...
- Ну вот, то-то и оно, - повеселел Якоб. - Ну да ладно, пойдем завтракать.
Время шло, и Габи стал полноценным членом семьи. Агата каждое утро угощала его куском мяса, на обед варила наваристую похлебку, а вечером пес получал пару сарделек, но что может сравниться по вкусу с аппетитной костью! Чего не пожалеешь ради того, чтобы услышать голос сына пусть даже и из собачьих уст. Весть о говорящей собаке мгновенно разнеслась по округе. Люди издалека приезжали посмотреть на Габи. Пес разговаривал от имени мальчика, но потом стал говорить и от себя. Часто он даже забывал про Расмуса, даже когда Расмус умоляющим взглядом просил его замолчать.
- Ну и что, я ведь тоже иногда хочу поговорить, - позже оправдывался Габи. - Я же не виноват в том, что ты все время молчишь.
"Ты мой голос и должен говорить только то, что я хочу сказать, - с укоризной смотрел на него Расмус. - А ты позволяешь себе болтать всякую отсебятину."
- Подумать только! Собака должна говорить за человека! - в словах Габи было не столько обиды, сколько иронии. - Питер меня на руках носил. Мало того, что ты меня не носишь, я еще и говорить за тебя должен. Очень мне это надо! Вот возьму и замолчу навсегда, посмотрим, что ты будешь делать без меня!
Габи лег на траву, высунул мокрый язык и отвернулся, краем глаза поглядывая на мальчика. Расмус подошел к собаке и, как будто извиняясь, начал ее гладить.
"Габи, миленький, ну извини, - хотел сказать мальчик, - ты же знаешь, мне без тебя ну никак нельзя! Как же мне теперь быть без голоса?"
Пес только повел ухом.
"Хочешь, я тоже буду тебя таскать на себе, - не унимался Расмус, - хотя мой отец вряд ли это одобрит."
- Ну вот то-то же, -ответил наконец Габи. - Думаешь мне охота за тобой все время шляться где попало? Я хоть и собака, но у меня нет никакого желания куда-то бегать за тобой каждый день. Я не хочу, я устал, как ты этого не поймешь? Теперь если хочешь, чтобы я разговаривал вместо тебя, ты должен будешь носить меня с собой.
Расмусу эта идея явно не нравилась. Теперь его точно мальчишки на улице засмеют. Но еще больше ему не хотелось расставаться с голосом, пусть не своим, но все-таки голосом. Тут уж ничего не поделаешь, мальчик пожал лапу Габи. Пес хитро улыбнулся.
- Ну, - сказал пес, - пошли домой? А то я уже проголодался.
Расмус кивнул и пошел в сторону дома.
- Э-э-э-нет, мы так не договаривались. Ты же обещал меня носить на руках. Где же твое честное слово?
Красный от стыда, Расмус взвалил собаку на плечи и побрел домой. Увидев забавное зрелище, мальчишки стали дразнить сына булочника. Горожане тыкали пальцем в его сторону, а родители только разводили руками. Не могли же они заставить мальчика избавиться от голоса, пусть даже собачьего.
Шло время, Расмус повсюду таскал на себе Габи и уже изрядно пропах псиной. Как-то раз Якоб вконец рассердился и выгнал пса из пекарни.
- Вон отсюда, ленивая псина! Убирайся прочь, пока я не спустил с тебя шкуру! Вся пекарня провоняла! Еще подумают люди, что мой мясной пирог из собачатины! И не смей больше разговаривать с моим сыном!
Габи важно, с чувством собственного достоинств вышел из пекарни, не обмолвившись ни с кем ни единым словом, и побрел домой, туда где Агата готовила вкусный обед. Расмус с набегающими на глаза слезами схватил отца за рукав. Якоб одернул руку:
- Не вздумай хныкать! Иди притащи мне мешок муки! Ишь ты, сопли распустил из-за какой-то псины, которая только трепаться умеет. А самой даже на кошку лень гавкнуть! Вот не было другой печали! Раньше молчал и теперь молчи, а собаку я наверное выгоню.
Расмус, глотая слезы поплелся за мукой. Теперь даже родной отец не понимает, как тяжело всю жизнь молчать. Как ему это объяснить? И Габи уже не поможет. Где он сейчас? А если он ушел и больше никогда не вернется? Мальчик приволок тяжеленный мешок, бросил его к ногам отца. Не слушая окрик, Расмус выбежал на улицу и сломя голову помчался в сторону дома.
- Ну погоди, негодник! - крикнул вслед сыну Якоб. - Вот приду домой, я тебе задам взбучку!
Габи лежал на травке и ждал когда Агата вынесет что-нибудь вкусненькое. Расмус подошел к собаке, сел подле нее и стал чесать за ушами. Габи завилял хвостом, разинул пасть и высунул язык. "Ну скажи что-нибудь, - умолял пса мальчик, - скажи хоть что-нибудь."
Но пес молчал, радостно виляя хвостом. Казалось, он не понимал мольбы Расмуса.
"Почему ты молчишь, ты что, боишься моего отца? Если бы я мог говорить...- слезы катились по щекам мальчика, он плакал от своего бессилия. Первый раз в жизни врожденный недуг заставил Расмуса заплакать. - Ты не хочешь разговаривать? Неужели ты больше никогда не произнесешь ни слова? Хочешь, я все равно буду тебя таскать с собой?"
Габи молчал. Улыбаясь, он продолжал вилять хвостом.
"Ты хоть понимаешь, мои мысли? Ну скажи, ты знаешь, о чем я думаю?"
Но пес по-прежнему молчал. Он больше ничем не отличался от любой другой дворовой собаки, разве что был сытым и ухоженным. Так Расмус и Габи просидели возле дома, глядя в глаза друг другу, один глазами полными слез, другой глазами радостными и преданными, до самого прихода Якоба. В этот день булочник вернулся из лавки позже обычного. Он был зол на сына, что тот сбежал и полдня бездельничал.
- А, вот ты где? Ты опять с этой собакой возишься! Из-за нее я сегодня остался без помощника! Убирайся вон из моего дома, ленивая псина!!! - булочник замахнулся на собаку кулаком.
- Не тронь Габи! - Расмус вскочил на ноги и встал между отцом и собакой.
- Что ты сказал?!! - глаза Якоба налились кровью.
- Я сказал, не тронь Габи! - мальчишка стоял перед отцом со сжатыми кулаками.
- Повтори, еще раз, я не расслышал!
Услышав перебранку, Агата выбежала из дома во двор:
- Якоб, что за крики, с кем ты так ругаешься?
Посреди двора рыдающий от счастья булочник обнимал Расмуса. Габи подошел к хозяйке и ткнулся в ладонь мокрым носом, выпрашивая еду. Медленно Агата стала понимать, что произошло. Она подбежала к мужу и сыну, обняла их и тоже разревелась.
В этот вечер семья булочника прямо на улице во дворе своего дома накрыла огромный стол, к ужину были приглашена вся округа.
- Люди, радуйтесь, чудо свершилось! Мой сын обрел дар речи! - повторял снова и снова не помнящий себя от счастья Якоб.
- Я знал, что это произойдет. Габи, иди скорей ко мне, мой друг. - Перед булочником стоял долговязый Питер. - Я пришел за Габи. Расмус, ты больше не нуждаешься в его помощи? Понимаю, что трудно расставаться с друзьями, но нам нужно идти. Нас ждут другие, те кому нужна помощь. Спасибо тебе, Расмус, ты настоящий друг.
Питер осторожно взял собаку за лапы и положил себе на плечи.
- Прощай, Питер. Прощай, Габи. - Расмус подбежал к бродяге и обнял пса. - Жаль, что ты больше не разговариваешь...
- Запомни, Расмус, собаки никогда не должны разговаривать, в отличие от людей, -ответил пес. На прощание он лизнул щеку мальчика. Питер уносил собаку в темноту. В последний момент Расмусу показалось, что улыбающийся Габи ему подмигнул.
Странноватого вида бродяга в стареньком сером потертом плаще с улыбающейся собакой на плечах вышли из городка. Больше их здесь никто не видел. Как впрочем никто больше и не вспоминал о прошлой немоте Расмуса, сына булочника Якоба, пекущего самый вкусный в городе яблочный штрудель.