Наверное, я бы не остановился. Трёх человек, небольшим кружком теснившихся у опустившегося на бурое покрытие кара с задранной вверх кабиной, было вполне достаточно для починки. Двое копошись внутри, нагнувшись над двигателем и чем-то звякая, третий подпрыгивал рядом, пытался заглянуть через их головы. А чуть поодаль, сойдя с энергопокрытия дороги, стояли две женщины. Высокая молодая девушка в летнем, голубом жакете с нагрудными карманами и голубых брюках, что-то говорившая по марфону, и женщина постарше, зябко ёжившаяся в тёплой куртке поверх стандартного комбинезона.
"Недавно с Земли", - подумал я, снижая скорость и сворачивая на обочину, поскольку при виде приближавшегося кара девушка замахала руками. Она не выключила марфон, отчего шарик трёхмерного голубоватого изображения сначала растянулся длинной кляксой, а затем рассыпался исчезающими кубиками света. Забавно.
Я сдвинул прозрачную дверцу.
- Здравствуйте! - быстро заговорила девушка, вскочив на опоясывающий кабину выступ магнитного преобразователя, служивший заодно и подножкой. - Вы в Каньон едете? Нас не подбросите? А то у нас поломка...
- Дарья! - оборвала словесный поток женщина.
- Что, ба? - Девушка оглянулась на неё и снова уставилась на меня. Глаза были синие и большие.
Ничего себе бабушка! Я был готов поклясться, что ей самое большее лет тридцать-тридцать три.
- Здравствуйте, - сказал я. - Подброшу, конечно.
- Если вас не затруднит, - вежливо попросила подошедшая женщина. Она потёрла руками щёки.
Я отстегнул ремень безопасности и выбрался из кабины.
- Садитесь скорей, - я подал ей руку. - Вы совсем замерзли.
- Ну, до сосульки мне ещё далеко. - Она опёрлась на мою руку и легко заскочила в кабину.
Я прикрыл дверцу и повернулся к девушке. Та, оказывается, уже отошла к сломанному кару. Я направился следом. Троица, занимавшаяся ремонтом, ничего не заметила. Двое так и возились внутри движка, чем-то брякая, а третий безуспешно пытался вклиниться между могучих плеч в таких же как у женщины комбинезонах и что-то азартно бормотал: видимо, давал советы. После каждой фразы, плечи дёргались - кажется, так от него отмахивались. Как от земной мухи.
Девушка дёрнула его за руку. Человек обернулся, чёрные глаза на выкате, нос картошкой, и сделал успокаивающий жест.
- Всё в порядке, Даш. Ещё с полчасика, и поедем.
Плечи одного из согнувшихся дёрнулись, по-моему, раздражённо. Кажется, он не разделял уверенности говорившего.
- Здравствуйте, помощь нужна? - спросил я.
- Вы разбираетесь в фазовых модуляциях магнитного преобразователя? - осведомился черноглазый, глотая слова.
Я пожал плечами.
- Боюсь, что нет.
- Тогда не подвезёте наших прекрасных дам до Каньона?
- Меня здесь будут слушать или нет? - рассердилась девушка. Голос у неё был довольно высокий, но не пронзительный, скорее напоминал негромко наигрывающие мелодию колокольчики.
Черноглазый покорно склонил голову.
- Мы уже договорились, - продолжила девушка, Даша, - нас ... - она вопросительно глянула на меня.
- Игорь, - представился я.
- ...Игорь нас подвезёт.
- Вот и хорошо, - обрадовался черноглазый. Он наклонился к плечам и спросил, повысив голос: - Слышали?
- Слышали, - донеслось изнутри. - Не мешай, пожалуйста, а то я не удержу.
- В преобразователе копаются, - объяснил мне черноглазый, - если сейчас вылезут, вся работа насмарку.
- Увидимся, - попрощалась Даша, махнула рукой и направилась к моему кару.
- До свиданья, - сказал я, двинувшись следом за стройной фигуркой девушки.
- Всего хорошего, - и черноглазый вновь попытался заглянуть между сдвинутых плеч.
Женщину звали Лидия Сергеевна, и она явно была новичком на Марсе, потому что с любопытством рассматривала пейзаж снаружи, хотя разглядывать там было нечего, кроме уходящих к горизонту по обе стороны дороги бурых полей марпоники. Дарья, однако, была иного мнения, и увлечённо щебетала что-то насчёт сложнейших террахимических процессов, творимых этими не растениями и не животными. Получалось у неё довольно невнятно, но, по-моему, даже сами создатели не понимали толком, что такое марпоника, называя её просто "процессом". Время от времени я вставлял свои замечания, потом умолк.
Магнитное полотно дороги постепенно углублялось в красноватую сухую почву, отчего по сторонам вырастали невысокие стены в полметра высотой, укреплённые спецраствором, и тянулись какое-то время. Затем, перевалив небольшой гребень, дорога длинным пологим серпантином змеилась по колоссальной высоты стене каньона. Автоматика резко снизила скорость. Здесь частенько собирались любители-экстремалы, молодёжь, в основном, и устраивали гонки на карах. В конце концов, координаторам службы движения магнитного транспорта надоело собирать и восстанавливать обломки почившей техники, кои оставались практически после каждого такого сборища, и они установили скоростное ограничение, обязательное для всех. Правда, юные сорви-головы как-то исхитрялись его обходить. Ближайшая лечебница, кстати, тоже била тревогу по поводу повышения процентности разбитых носов, синяков и ушибов у любителей скоростных спусков. К счастью, спас-коконы каров позволяли избегать более тяжелых травм. До поры, до времени, как заметил один из координаторов местного самоуправления. После чего загадочно добавил: "И на старуху бывает проруха".
Что сие означало, никто не понял. Координатор традиционно был пожилой человек, да, собственно, на управленческие должности обычно других и не выбирали, поскольку, как показала практика, именно старики скрупулёзно исполняли все свои предвыборные обещания. И у них было одно неоспоримое достоинство - усидчивость. Молодые не то, чтобы не хотели избираться и работать на благо общества - хотели. Просто спустя какое-то время, им становилось ясно, что они не могут полностью отдаваться избранной профессии, любимому делу, ездить в экспедиции, наконец. Даже надолго оставлять посёлки, которые ради экономической целесообразности пока строили на Марсе вместо мегаполисов, не могли. Вернее, знать-то они знали, только прочувствовать начинали позже. И тогда управление как таковое становилось делом им неинтересным, и относились они к нему с прохладцей. К важным работам это, разумеется, не относится.
На Земле иная ситуация, но там помойки разгребать, оставшиеся от прошлых веков, железное здоровье нужно иметь. И что интересно: все понимают и все соглашаются, что нет людей второго сорта, а нет-нет да проявится у кого-нибудь непомерно раздутое самомнение, рождающие презрительное отношение к так называемой "толпе". Или стремление любой ценой продвинуть что-то своё, пусть даже важное и нужное, используя лесть, родство, подарки, в конце концов. И начинают общество потихоньку разъедать язвы. Так что социопсихологи без дела не сидят. К счастью, в последнее время ситуация значительно выправилась.
Задумавшись, я не заметил, как мы проехали часть спуска. Внизу начали проступать на первый взгляд хаотично разбросанные двух- трёхэтажные коттеджи с прилегающими прямоугольниками полей марпоники, и почти все с куполами небольших бассейнов. Вода - великое дело! А первые 15 лет было очень тяжело, даже вопрос о колонизации не стоял, еле-еле покрывали расходы изыскательских партий и научных экспедиций. Но ведь нашли. Да и странно было бы не найти: все же наши планеты похожи.
Благодаря воде и покрыли марпоникой большую часть Марса, почему и дышим сейчас свободно. Плюс, конечно, террамодуляторы, повысившие давление. Между прочим, марсологи обещают, что ещё лет двадцать - и нужда в полях и модуляторах отпадёт, появятся настоящие деревья. И цветы. И трава.
- Молодые люди, вы разрешите позвонить, - попросила Лидия Сергеевна. - Оказывается, я свой телефон оставила в гостинице: эта егоза, - она кивнула назад на Дарью, - утащила меня, не дав толком собраться.
- Разумеется. - Я передал её тёмный кругляшок марфона, опередив сунувшую было в карман костюма руку Дарью.
Женщина взяла его, покрутила в пальцах и вопросительно подняла бровь.
- Все время забываю, что вы только что прилетели, - пробормотал я. - Просто сожмите пальцами и подумайте о том, кого хотите вызвать.
Она нахмурилась.
- И всё?
- Ну, да, - растерялся я. - Простите, конечно, но разве вас не знакомили с жизнью колонистов?
Лидия Сергеевна смущенно отвела взгляд.
- Знакомили, конечно, - пробормотала она. - С историей освоения и террамодулирования. Это очень интересно. Но вот с повседневной жизнью я как-то...
- Понятно, - сказал я. Мне было действительно понятно. История освоения Марса: первые экспедиции, находка воды, проект создания второго дома для человечества - от этого захватывало дух, и это знали все ещё со школы. Но вот повседневная жизнь... Ей интересовались постольку-поскольку, живут люди и живут, а технические новинки... Их с каждым днём прибавляется всё больше и больше. Я, например, не уверен, что окажись я сейчас на Земле, то не попаду впросак с новыми техническими приспособлениями.
- Это марфон, - сказал я. По глазам Лидии Сергеевны я понял, что название она уже слышала.
- В отличие от обычных мобильных телефонов, марфоны включены в единое пространство Марса.
- Это я знаю, на Земле уже лет сто все виды связи объеденены в единое информпространство. Вот как вы связываетесь без номеров - непонятно.
- А... Да, это действительно новинка, хотя в информразделе, конечно, есть. С год назад выяснилось, что каждый, здесь живущий, проецирует свой духовный отпечаток в единое поле Марса. Выяснилось совершенно случайно: у одной девушки далеко от посёлка, - в панорамном зеркале я увидел, как покраснела Дарья, - сломался телефон. Не представляю, как его можно сломать, разве что раздавить бульдозером, - щёки у Дарьи полыхали, как пожар, - но факт остаётся фактом. Она, кстати, этого не заметила, дозвонилась худо-бедно до спасателей, но позже пожаловалась на безобразную связь, чем немало удивила местный техцентр. Там и установили, что телефон сломан. И в то же время работает, хотя и не должен. Согласно легенде, мастер-электронщик, человек в летах, сжал вскрытый телефон и рявкнул: "Да эта девчонка нас просто за нос водит! Не могла она звонить!". И получил в ответ размытое трёхмерное изображение девушки. Она, между прочим, принимала душ. Очень неудобно получилось, мастер потом долго извинялся. Так и началось. Постепенно, нашим любимым методом "тыка", создали марфоны. Да, теперь таких казусов не случается. Я о душе. К сожалению, как и почему всё происходит, толком не установили, теорий множество. Если заинтересует, то посмотрите потом в библиотеке.
- Обязательно, - кивнула Лидия Сергеевна.
По-моему, она уже начала создавать свою теорию. Я кивнул на марфон.
- Вы звонить хотели.
- Да, действительно. Извините.
Она отвернулась, сжимая пластиковый кружок.
Я развернул кресло и оказался глаза в глаза с Дарьей. Девушка сидела красная, как земной варёный рак, и что-то негромко бурчала себе под нос.
- И ничего я не в душе была, а в бассейне - сказала она чуть громче. - И телефон я под киберплуг случайно уронила, когда посевы марпоники проверяла.
Я ободряюще улыбнулся.
- Зато вошла в легенду. В историю.
- Угу, как девушка, ломавшая в душе телефон! - Она так забавно насупилась, что я не выдержал и рассмеялся. Глядя на меня, в конце концов, улыбнулась и Дарья.
- Ладно, - сказала она, - придётся оставить в истории мокрый след.
- Главное, что оставишь.
Девушка тряхнула головой.
- А вот и нет! След в истории надо оставлять добрый и чистый.
- Куда уж чище, - заметил я. - Из душа-то.
Дарья чуть наклонилась и ущипнула меня за руку.
- Не издевайся!
- Всё, больше про душ ни слова, - пообещал я, потирая руку - было совсем не больно, и спросил: - Скажи, Даш, а ты хорошо тот день помнишь, когда сломался телефон?
Она пожала плечами.
- Ну, помню...А что?
- Ты тогда ничего такого не почувствовала? Необычного?
Даша задумалась.
- Да нет, вроде. А почему ты спрашиваешь?
Я немного помолчал, собираясь с мыслями.
- Не могу понять, почему вдруг ни с того, ни с сего происходит одно самых значительных открытий в истории Марса. Каковы причины? Ни за что не поверю, что до тебя никто не ломал телефонов и не пытался одновременно связаться со спасателями.
- По-моему, - неуверенно проговорила Даша, - вот сейчас, когда ты спросил... Мне кажется - да, что-то такое было.
- Что? - спросил я жадно.
- Не знаю, не могу объяснить. Ты давно с Земли?
- Пятнадцать лет.
- Тогда ты не поймёшь, наверное. Я прилетела полтора года назад после университета. Но не в этом дело... - она запнулась.
- Ты попробуй, - предложил я.
- Мне показалось, нет - напомнило, ожидание прихода весны. Стоишь в лесу, в поле, у речки в конце зимы, и вдруг чувствуешь что-то такое... Что-то в воздухе, в проталинах снега, в льдинках застывшей капели...Весны ещё нет, но она вот, здесь...Не знаю, как объяснить. - Даша замолчала.
Я усмехнулся.
- Я понял. И я помню всё, что было на Земле, и это ощущение тоже. - Краем глаза я заметил, что Лидия Сергеевна закончила разговор и теперь сидела, довольно неудобно повернувшись на сиденье и глядя на нас. Я наклонился и развернул ее кресло, предлагая поучаствовать в разговоре.
- Последние год-полтора у меня здесь точно такое же ощущение. Будто грядёт что-то новое, необычное. Словно Марс, как и Земля, пробуждается после долгой-долгой спячки, и подтверждение тому духовный отпечаток человечества в его едином поле.
- Марсиане? - улыбнулась Лидия Сергеевна.
Я покачал головой.
- Нет. Мало того, что мы за столько времени не нашли никаких следов, так и после терраформирования, они бы наверняка сами объявились. Хотя бы с возражениями.
- Но мы же сохранили самые значительные плато и каньоны, вроде этого, - кивнула за окно Лидия Сергеевна.
- И изменили атмосферу, - возразил я. - Ни один марсианин не стал бы приветствовать повышение кислорода и увеличение давления. Для них это просто смертельно.
- Тогда что? - спросила Даша.
Я немного смутился. Первый раз приходилось озвучивать свои мысли при посторонних. Хотя...всё равно когда-нибудь нужно это сделать.
- Мне кажется, что планета оживает. Вместе с нами. То есть, мы живём, а Марс оживает, и ему это нравится.
- Хотите сказать, что он живой? - Лидия Сергеевна скептически поцокала языком. - Вообще-то, это довольно старая теория о живых планетах.
- Ну и что? - не согласился я. - Старая - не значит неправильная. Как, по-вашему, Земля живая?
- Да, - Лидия Сергеевна не колебалась ни секунды.
- Вот! И Марс такой же.
- Мне нравится! - сказала Даша.
- Подожди! - попросила Лидия Сергеевна. - Мне тоже нравится. Но почему на Земле нет такого единого поля, как здесь? - Она вопросительно уставилась на меня, будто у меня были ответы.
Я пожал плечами.
- А зачем? Там вполне достаточно единого информпространства.
- Это сейчас, - опять вставила Даша, - а раньше. На новых континентах, например. Сколько географических экспедиций погибло!
- Раньше, наверное, просто не доросли. Кстати, новые континенты покоряли, а мы Марс обживаем, чувствуете разницу?
- Антарктиду не покоряли, - возразила Даша, по-моему, из чистого упрямства.
- Но там и не жили.
- Допустим, вы правы, Игорь, - сказала Лидия Сергеевна. - И что дальше? Вы убеждены, что грядущие перемены будут хорошими?
- А почему плохими? В любом случае, перемены дадут новый толчок развитию человечества, подтверждение вы держите в руках, - я кивнул на кружок марфона. Лидия Сергеевна протянула его мне, кивком поблагодарив. - Я убеждён в одном: мы за сто лет вложили столько своей духовности в единое поле Марса, что подстроили его под себя. Довольно банально: он влияет на нас, мы на него.
- Совсем банально, - пробормотала Даша. - Контакт с живой чужой планетой!
- Ну, контактом я бы это не называл. И какой же Марс чужой?
- А что, он под окошком вырос?
- По космическим меркам - на подоконнике. Планеты нашей Солнечной системы - сёстры, родившиеся в одной космической колыбели. Просто в силу разных обстоятельств разумная, как мы себя любим называть, форма жизни проявилась на Земле. А если другие планеты тоже хотят этого, хотят своих детей. Или, - я улыбнулся, - двоюродных. Так что, когда мы доберемся наконец до таких гигантов, как Юпитер или Сатурн, возможно нас будет ждать приятная неожиданность.
- Когда это будет, - протянула Даша разочарованно. - Да и с давлением пока ничего не могут придумать. Я уж о силе тяжести не говорю.
- Вот и я об этом.
- И расстояния, - продолжала юная ворчунья, - пока доберёшься - поседеешь!
- А кто нам мешает построить цепь космостанций от Марса до Юпитера? - спросила Лидия Сергеевна.
- Никто. А зачем?
Женщина смутилась.
- Ну, например, отдыхать по дороге. Я не специалист, я обычный инженер-энергетик, вы уж извините.
- За что? Между прочим, техника не стоит на месте. Мы бы точно не обжили Марс, если бы добирались сюда каждый раз больше года, как шестьдесят лет назад. А сейчас пассажирские лайнеры летят полтора месяца, грузовые автоматы месяц. Так что скоро и к дальним планетам будем добираться не так уж долго. Возможно... - Я замолчал.
- Договаривай, - попросила Даша. - Чего замолчал? Или у тебя есть ещё какая-нибудь теория?
- Есть, - буркнул я, - чего у меня только нет. Ладно! Мне кажется, что между планетами существует какая-то связь. Не спрашивайте какая. Не смогу объяснить. Что-то похожее на единое поле всей нашей системы. И если суметь им воспользоваться, то перебраться с планеты на планету будет не сложнее, чем ступить за порог. Первый шаг, кстати, уже сделан. - Я подбросил на ладони марфон. - Пусть и кажется, что это не так.
- А к другим звёздам? - жадно спросила Даша. - Можно?
- Можно, - я кивнул. - Только придётся договариваться с нашим солнышком. Вряд ли у планет есть связь с другими системами, слишком уж расстояние велико. А вот для звёзд в самый раз.
- Позвольте? - Лидия Сергеевна вновь забрала у меня марфон, покрутила. - Обычная коробочка связи, и от неё - до межзвёздных путешествий.
- Доросли же мы от колеса до космических кораблей, - заметил я.
- А я бы полетела, - перебила меня Даша. - И к Сатурну, и Нептуну, и дальше, к звёздам.
- Сама же говорила, что поседеешь, пока долетишь.
- Да хоть полысею! Мне всё равно!
Лидия Сергеевна неопределённо хмыкнула, и вдруг погладила Дашу по голове.
- Не надо, - сказала она серьёзно, - у тебя такие хорошие и красивые волосы. Вы согласны? - обратилась она ко мне.
Я кивнул. Роскошная русая грива красиво обрамляла чуть продолговатое лицо с большими синими глазами и точёным аккуратным носом, алыми, чуть припухлыми губами и...
У меня перед носом щелкнули пальцами.
- Молодой человек, вы смущаете девушку, - сухо проговорила Лидия Сергеевна.
- Вот именно, - торопливо сказала Даша, по-моему, она была смущена. - Нет, как положено, спросить, что я делаю сегодня вечером, придти с цветами...
Я почувствовал, как у меня запылали уши.
Лидия Сергеевна наклонилась и легонько стукнула Дарью по затылку. Теперь покраснела и Даша. В кабине воцарилась тишина, нарушаемая воем ветра снаружи, с силой бившимся в ловушке стен каньона на этой высоте.
"Скоро спустимся, и будет тихо", - подумал я. До дна оставалось метров триста. Кар, ограниченный в скорости, полз вниз, похожий на земную улитку с прозрачным домиком-кабиной.
- Я думала так же, - нарушила молчание Лидия Сергеевна, снова рассматривая марфон. - И я ни о чём не жалею.
"О чём она?" - удивился я, но промолчал.
- Вы сейчас гадаете, о чём я говорю, - продолжала женщина. - Я - инженер-энергетик "Джуп-5".
Вот ничего себе! Рядом со мной живая легенда, и я её не узнал! Член экипажа первой научно-исследовательской экспедиции к Юпитеру. Конечно, она изменилась за прошедшие восемь лет, но надо было быть внимательнее и не ждать, пока тебя ткнут носом. Мне стало очень стыдно.
Видимо, Лидия Сергеевна, прекрасно понимала мои чувства, потому что грустно улыбнулась и потрепала меня по плечу.
- Не расстраивайтесь, Игорь, я не кинозвезда, чтобы меня узнавали, - я протестующе замотал головой, - да и мне так гораздо спокойнее. Я недаром говорила о цепи космостанций от Марса до Юпитера: нам очень тяжело дался обратный путь, особенно последний год. Восемь лет это долго. Три года туда, полтора года там и три с половиной года обратно. Туда лететь было не в пример легче в ожидании нового, там была работа, а на пути назад, после подведения итого и всего, что мы смогли сделать на корабле, на что ушло два с половиной года, осталась апатия. Мы работали через силу, и хотелось лишь поскорей оказаться дома. Если бы можно было сделать передышку, было бы гораздо легче.
Она подбросила на ладони марфон.
- И было бы просто здорово сделать шаг и очутиться на Земле, где-нибудь у реки среди травы и цветов. Знали бы вы, как мне этого хочется! - Она с силой стиснула марфон.
Кар задрожал и вдруг рухнул вниз со стандартной полуметровой высоты - у меня лязгнули зубы, - пропахал несколько метров широким днищем по дороге и замер.
Я ошалело помотал головой, соображая, что сижу спелёнутый колоколом спас-кокона. Напротив и рядом вздувались точно такие же колокола.
Что за?... Я потянул нарукавную полоску ферромагнитного замка-наклейки, убирая спасательный костюм. С тихим шелестом выпустив воздух, кокон исчез в подлокотнике кресла, а я неверяще уставился в прозрачный пластик кабины. Рядом завозились: это Лидия Сергеевна и Дарья выбирались на волю, но я даже не посмотрел на них, просто не мог отвести взгляд.
Снаружи не было и в помине красноватой колоссальной стены каньона с серпантином магнитной дороги и диагонально раскинувшимися спицами жилых и хозяйственных блоков посёлка внизу.
Яркий солнечный свет, какого никогда не бывает на Марсе, бил в глаза, заставляя щуриться. Но всё равно было отлично видно высокое голубое небо с редкими вкрапленями облаков и верхушки зелёных сосен вдали. На пластик кабины села белая бабочка и сразу взлетела, махая крылышками. Вместо завывающих порывов ветра сквозь стенки кабины донеслось птичье чвирканье.
Я отодвинул дверцу и медленно вылез наружу.
Кар стоял, покосившись, утонув в земле передней частью опоясывающего днище бортика магнитного преобразователя, на пологом берегу небольшой тихой речки. Позади тянулась пятиметровой длины широкая борозда содранной травы. Было жарко и стало тяжелее дышать, тело будто налилось тяжестью. Как прошлый раз, когда я был на Земле.
На Земле. Мы на Земле! Ох, ё!..
- Всё, как вы хотели, - услышал голос Даши. Они с Лидией Сергеевной тоже выбрались из кабины и стояли, неверяще разглядывая окружающее.
Женщина вдруг опустилась на колени, сорвала цветок - обычную ромашку с желтым сердцем и белыми лепестками-крыльями. Растёрла её, понюхала. Сорвала другую и осторожно попробовала лепесток на вкус.
- Земля, - сказала она негромко.
- Земля, - эхом отозвалась Даша. - Но как?
Лидия Сергеевна выпрямилась, машинально отряхнула колени и пристально посмотрела на меня. Взгляд был колючий и жёсткий, совсем не такой, какой был, когда она рассказывала о мечте поскорей оказаться на Земле. Это был взгляд учёного, космонавта, участника тяжелейшей экспедиции к Юпитеру, недаром избранного среди многих тысяч претендентов.
- Поздравляю, Игорь, - сказала она. - Ваша теория подтвердилась.
- Вы словно не рады? - заметил я обескуражено.
Она вдруг улыбнулась и вновь стала милой, привлекательной женщиной.
- Я просто боюсь, что сплю у себя в каюте, и когда проснусь, опять уткнусь в опостылевшую переборку.
- Могу ущипнуть, - с готовностью предложила Дарья, улыбаясь во весь рот.
- Всё бы тебе щипаться! - отмахнулась Лидия Сергеевна. - Не стоит. Мы и так на Земле, я это чувствую.
- И что будем делать? - спросила Даша, и торопливо добавила: - После того, как искупаемся, конечно.
Обе посмотрели на меня. Я пожал плечами.
- Своим ходом мы никуда не доедем: кар рассчитан на магнитные покрытия, марфон, скорей всего, тоже не будет работать, коль мы на Земле. Так что, либо идём пешком, либо даём спас-сигнал с кара.
- Пешком! - радостно закричала Даша, но я покачал головой.
- Мы пропали, на Марсе объявят глобальный поиск. Следует поставить их в известность, как можно быстрей. И то, пока за нами прилетят, пока доберемся, пока радиосигнал дойдёт до Марса...
- Можно туда вернуться так же, как сюда попали, предупредить и снова вернуться. Так гораздо быстрее, - бухнула девушка.
- Может и не получиться, - заметил я осторожно.
- Нет! - оборвала нас Лидия Сергеевна. - Дело не в том, получится или нет. Нам просто неслыханно повезло, и этим нужно воспользоваться. Кстати, купание тоже отменяется, вернее, искупаемся, когда дадим сигнал. А впрочем... - Она усмехнулась. - Бегите, развлекайтесь, я сама отправлю.
И она легко вспрыгнула на подножку и скрылась в кабине. Мы с Дашей переглянулись и направились к воде.
- Даша, - спросил я, - а что ты делаешь сегодня вечером?
- Буду отвечать на вопросы, наверное, - сказала Даша, и замолчала.
Потом искоса посмотрела на меня, глаза у неё были синие-синие и большие-большие. И хитрые-хитрые.