Банк Агсби имел славу учреждения престижного, влиятельного и очень-очень надежного. Последнее выражалось не только в том, что за его более чем трёхсотлетнюю историю никому так и не удалось его ограбить, но и в том, что здесь никогда не выдавали своих клиентов. Политика банка гласила: "Мы храним ваши деньги. Больше нас ничто не касается". Это изрядно нервировало власти Кендрии, неоднократно обращавшиеся к Агсби с настоятельной просьбой содействовать государству в поимке преступников. Банк отказывался извещать соответствующие органы о том, что какая-нибудь находящаяся в розыске личность заходила обзавестись наличностью или наоборот от нее избавиться. Не работали никакие требования и уговоры: банк принадлежал богатому семейству из Ламара и не подчинялся даже королю Кендрии. От угроз и каких-либо решительных мер, впрочем, власти воздерживались - портить отношения с Агсби было не в интересах страны. В народе шутили, что сюда берут на работу лишь людей слепых, глухих да отличающихся скверной памятью. Поэтому, когда как-то поутру в одно из банковских отделений зашел молодой человек, якобы бесследно пропавший некоторое время назад, никто не стал поднимать вокруг этого шумиху и бегать по улицам, разнося новости. Мужчину спокойно обслужили, пожелали ему хорошего дня и вернулись к прочим делам. Лишь после его ухода многозначительно переглянулись, да обменялись за послеобеденным чаем фразами типа "Видел, кто у нас был?" и "Жаль, не догадался автограф попросить".
Богатым пробыл певец недолго: Триша отобрала и убежала тратить почти всю снятую им сумму. Оставалось лишь надеяться на ее рассудительность и практичность.
Плана дальнейших действий по-прежнему не было. Айрел уже знал о покойном княжиче всё, что смогла вспомнить девушка, однако понятия не имел, что теперь с этими знаниями делать. Решив, что раз спутница обещала всё придумать, то беспокоиться не о чем, певец особо не напрягался и просто убивал время.
Намерения бежать из страны как-то позабылись, страх быть опознанным или выслеженным существенно притупился. Мужчина решил обзавестись усами и куцей бородкой: в Хольде он выступал не раз и не два, здесь неплохо знали его в лицо. Так же ему пришлось купить шапку - волосы отрастали быстро и уже бесстыдно светили белобрысыми корнями. Айрел счёл, что для маскировки этого вполне достаточно, и принялся вовсю наглеть - даже сходил на выступление неизвестного ему барда, только-только получившего разрешение петь в городах. Бессовестно комментировал для захваченного с собой Рафферти все огрехи исполнителя, впрочем понижая голос, чтоб не нервировать публику и не огорчать выступающего. Потом, пребывая в состоянии удовлетворенного самодовольства от сознания своего полного и неоспоримого превосходства над молодым музыкантом, Айрел изучал вывешенное на двери гильдии расписание грядущих концертов, выискивая знакомые имена. Разом помрачнел, таки найдя одно.
Орви Маллес. Старый недруг. Приедет через три недели. Сколько нервов он в свое время вымотал музыканту, сколько крови выпил. Бард вдруг вспомнил, что так на нем толком за всё и не отыгрался. Находясь в гильдии, он по совету Риона старался с конкурентами не связываться. Доводил их до зубовного скрежета тем, что исправно обставлял, не прибегая к грязным методами - тех это выбешивало даже сильнее, чем если б Айрел подсылал громил или ломал инструменты. Певец, конечно, не мог совсем удержаться от пакостей и исправно, если выпадал шанс, соблазнял девушек, на которых имели виды самые упорные из его недоброжелателей. Это и за месть-то не считается. Музыкант подумал, а не оторваться ли за всё хорошее теперь, но счел, что у него были куда более важные дела. Салум с Орви Маллесом. Пусть у него всё станет плохо само по себе. Не до него сейчас.
Айрел сидел на подоконнике и отстраненно перебирал струны - счел возмутительным тот факт, что уже давно толком не играл. Было бы обидно потерять навыки. Очень хотелось попеть, однако мужчина отдавал себе отчет в том, что подавать голос ему крайне опасно. Рафферти с благоговейным видом внимал, пристально наблюдая за работой пальцев учителя. Кеане где-то пропадал. Причину своего ухода он не объяснил, однако, памятуя об утренних уроках вокала в исполнении мальчишки, бард предполагал, что тот просто сбежал от протяжных воплей.
Дверь приоткрылась. В щели между ней и косяком возникло лицо Триши.
- О, вас еще на улицу не выставили? - с показным удивлением заметила девушка - она застала начало распевки своего "слуги". - А я-то волновалась. Помогите мне донести покупки, - добавила она, вновь исчезая в коридоре.
- Очень важно произвести правильное впечатление, - нравоучительно вещала девушка, возясь с узлом одного из кульков. - Неубедительный внешний вид может в два счета всё испортить, как бы правдоподобно ты ни говорил. Поэтому раз назвался княжичем - будь добр соответствовать.
- А ничего, что княжич всю жизнь скрывался и не должен быть в курсе последних модных тенденций при киршском дворе? - бард стоял рядом, скрестив на груди руки, и с вялым интересом наблюдал за спутницей.
- Создадим тебе благородный облик, полный сдержанного достоинства. Оденем добротно, но без излишеств, - мошенница, наконец, справилась с упаковкой.
- Ага, в черную кожу, - Айрел скептически покосился на извлеченные из свертка вещи.
- Это для Кеане, - Триша провела ладонью по гладкой поверхности куртки, разглаживая складки. - Куда больше подойдет телохранителю, чем линялое бордовое недоразумение с лысым воротником, - довольно улыбнулась.
- Плакатик "Здравствуйте, я подозрительная личность" в комплект не входит? - музыкант эмоций девушки никак не разделял.
С его точки зрения, человек, наглухо упакованный в черную кожу, был обречен привлекать к себе много лишнего внимания.
- Нет, но, если хочешь, могу нарисовать, - мошенница бережно положила одежку на кровать и полезла дальше шуршать оберточной бумагой. - Ничего страшного в том, что он будет выглядеть подозрительно, я не вижу. По мне так это даже хорошо. Кстати, я купила нам экипаж, - добавила она таким тоном, словно говорила о лишней буханке хлеба.
Айрел замер и похолодел.
- Что, прошу прощения? - переспросил он со слабой надеждой, что неправильно понял собеседницу.
В принципе, подумав, певец бы согласился с тем, что карета им бы не помешала, и смирился с такими затратами, однако в тот момент он был психологически не готов к подобным известиям.
- Спокойно, всё не так страшно, как ты думаешь, - Триша верно истолковала его выражение лица. - За бесценок купила у почтовой службы старый экипаж, договорилась с каретной мастерской - там мне его подновят, подкрасят, немного переделают. Не могу сказать, что станет, как новенький, однако смотреться должен весьма и весьма прилично. Эти мои договоренности не совсем официальны, так что всё выйдет очень не дорого - раза в четыре дешевле обычной кареты.
У барда немного отлегло от сердца.
- А вот это уже тебе, - девушка кинула собеседнику маленький сверточек.
Развернув бумагу, Айрел нашел гладкий круглый медальон на простой дешевой цепочке.
- Ну и зачем мне это богатство? - поинтересовался он.
- Открой.
Музыкант послушно принялся колупать маленькую латунную крышечку, досадуя на свои коротко стриженые ногти, которые никак не могли ее подцепить. Наконец, ему удалось с ней справиться. Внутри украшения было выгравировано два слова - "Айрел Керран".
Триша многозначительно похлопала себя по груди, указывая на собственный подобный медальон.
- Чтоб не возникло проблем после смерти, - пояснила она.
На мгновенье музыканту стало холодно.
- Спасибо, - задумчиво кивнул он, сжимая в кулаке холодный металлический кругляк.
Бард, конечно, не особо верил в эффективность данного средства в деле спасения души, но уж лучше какая-то защита, чем никакой.
- Ты говорила, что твое имя еще где-то вышито, - припомнил он, надевая медальон на шею.
"Этим" оказался темно-синий кафтан классического покроя. Тёплый, добротный, качественный.
- Ну что я могу сказать... - Триша придирчиво оглядела приодетого Айрела. - У меня прекрасный глазомер: как по тебе шито.
Рафферти, не сомневавшийся, что ему ничего не достанется, изображал презрение к мирским благам и заботился о духовном - сидя с возвышенным видом, играл самую торжественную мелодию из своего репертуара.
- Ты мне скажи, - музыкант согнул руки в локтях, проверяя, не тянула ли ему обновка. - За счет чего наш княжич существовал все эти годы? Где взял средства на карету и телохранителя? Мне кажется, без обеспеченного покровителя он бы не справился.
- Значит, придумаем тебе покровителя, - Триша отступила на шаг назад и, склонив голову на бок, снова оглядела собеседника.
В образовавшуюся в разговоре паузу тут же хлынули музыкальные переливы, до этого звучавшие словно на заднем фоне. Айрел болезненно поморщился и сердито поглядел на ученика.
- Во-первых, ты ошибся в начале припева, - резко заявил он, бесцеремонно прерывая мелодию. - Во-вторых, куда ты опять гонишь?! Сто раз же говорил, что здесь надо играть медленнее. С самого начала! - чуть помолчав, бард добавил, отворачиваясь. - Удовлетворительно.
Кеане вернулся лишь ближе к ночи.
- Я уж начала волноваться, - сообщила Триша вместо приветствия. - Думала, ты от нас сбежал.
Девушка устроилась за столиком в номере своих компаньонов и шила костюмчик для Рафферти, начатый еще в Гединоре. Из-за всех этих переездов и беготни, связанной с глобальными планами Айрела, дело продвигалось крайне медленно.
Мужчина, проходя мимо, шлепнул перед ней свою тетрадь. Пламя свечи испуганно дрогнуло и заплясало. Мошенница быстро схватила оплывший восковой столбик, опасаясь, как бы тот не упал на ткань. Убедившись, что угроза пожара миновала, грозно глянула на Кеане, ожидая разъяснений.
- Почитай на досуге, - бросил салум, поднимая с пола клетку со своим питомцем и проверяя, догадался ли кто-нибудь в его отсутствие налить тому водички и сменить солому.
- Что-то узнал? - девушка воткнула иголку в шитье и принялась бегло пролистывать записи.
- Просмотрел в библиотеке подшивку газет за последние двадцать лет. Выписал всё, что касалось Кирша. Может пригодиться, - мужчина убедился, что никто, разумеется, о его хомяке не позаботился, и тот умирал от жажды и голода посреди собственного помета.
- Я тебя люблю! - торжественно провозгласила Триша, листая страницы с куда большим энтузиазмом.
- Лучше б клетку почистила.
- Засуха в 1112 году, - бубнила девушка, с трудом разбирая мелкий убористый подчерк собеседника. - Бунт в Горной провинции, разгон ордена... - напрягла зрение, силясь прочесть написанное. - Мититов? Мимитов?
- Шинитов, - Кеане долил хомяку водички.
- В общем, вслух будешь это зачитывать, - Триша нашла выход из положения.
Однако тетрадь не отложила, а продолжила изучать, хмуря брови и изредка покусывая губы.
- А где? - оружейник указал кивком головы на пустую постель барда.
- Дрыхнет в моей комнате, - девушка мельком глянула на собеседника, чтоб уточнить, что тот имел в виду.
За несколько часов до этого мошенница, удобно расположившаяся за столом и притащившая к нему все нужные для шитья вещи, решила, что больше не может слушать, наверное, в сотый раз играемую Рафферти мелодию, и вежливо попросила музыкантов прекратить или избавить ее от своего общества. Мальчишка выбрал второе. Айрелу было безразлично, на какой кровати валяться, поэтому он тоже не особо возражал, лишь сообщив Трише перед уходом, что та вконец обнаглела. Зайдя через какое-то время за позабытыми пуговицами, девушка нашла обоих спящими.
- Не хочешь последовать его примеру? - мужчина принялся раздеваться, не обращая внимания на присутствие собеседницы.
- Хммм... Ты мне что-то предлагаешь? - игриво уточнила девушка, беззастенчиво наблюдая за процессом.
- Уйти в свою комнату и лечь спать, - Кеане, оставшись лишь в нижнем белье, сложил снятые вещи аккуратной стопочкой на стуле.
- С радостью бы, - с показной горечью вздохнула мошенница, - да только все кровати там заняты. Придется сегодня ночевать здесь, - уставилась на собеседника невинным взглядом.
- Свечку задуть не забудь, - оружейник лег в постель, запахнулся одеялом и повернулся к собеседнице спиной, демонстрируя полную в ней незаинтересованность.
- Скажи, тебя чем-нибудь смутить вообще можно? - пожалуй, девушку такое отношение немного задело.
- Наверное, только зачем? - зевнул Кеане.
- Ладно, спи давай, - вздохнула Триша, смиряясь с тем, что в ней, похоже, видели не женщину, а предмет интерьера.
***
Барре Камрон не ошибся в своих предположениях - Клай и Йеспер прибыли в Табид. Чем ближе он подбирался к городу, тем сильнее вибрировали у него за пазухой вылепленные его коллегами колокольчики - раз уж нет наводок, где искать ученика, придется для начала найти его преследователей. Мужчина пришпорил коня - хотелось добраться до места прежде, чем салумы двинуться дальше. А то мало ли куда они направятся потом, и сколько придется блуждать по округе в поисках их следа. Барре Камрон не боялся, что Клай и Йеспер заметят слежку: он был гораздо старше и опытнее их.
***
Лаес Даген, еле сдерживая зевоту, брел по коридору. Ранние подъемы обычно давались ему без проблем, однако случайная встреча с бывшим однокурсником, закончившаяся ночной посиделкой с участием приличного количества спиртного, сильно повлияла на его способность просыпаться ни свет, ни заря. Голова раскалывалась, на то, чтоб волочить ватные ноги по паркету, требовались заметные усилия воли. Лаес Даген стыдился и переживал: он всегда старался производить впечатление собранного, ответственного и компетентного работника. Было б обидно разрушить созданный образ из-за какой-то ерунды. Дергая дверь своего кабинета, он искренне надеялся, что Пирс Блейз пока не пришел - не имел ни малейшего желания слушать брюзжание старого канцеляриста о несовместимости пьянства и службы в "Мирле".
В каком-то смысле мужчине повезло - коллеги на месте, действительно, не оказалось.
- Доброе утро, - поздоровался Тавис Давиот, поднимая глаза от небольшой книжечки.
Работник канцелярии замер на пороге комнаты, с недоумением разглядывая посетителя, устроившегося в кресле старика. Автоматически скользнул взглядом по столу, проверяя, все ли вещи лежали на своих местах.
- Утро доброе, - буркнул Лаес Даген, осторожно прикрывая за собой дверь и проходя в кабинет.
Тавис Давиот захлопнул чтиво. "Невероятные приключения Эрберта Вигла. Забытый в Гарже" разглядел обитатель кабинета на темно-коричневой обложке. Если канцелярист не ошибался, книга принадлежала Пирсу Блейзу.
- Занимательная книженция, - гость аккуратно положил потертый томик на угол стола. - Надо будет себе такую же купить.
- Вы ко мне по делу? - не очень дружелюбно поинтересовался Лаес, плюхаясь на свое место.
Мужчины познакомились за два дня до этого и не успели настолько сдружиться, чтоб заглядывать друг к другу просто поболтать о жизни.
- Можно сказать и так, - уполномоченный Давиот понимающе усмехнулся, глядя на помятое лицо собеседника. - Смотрю, вы неплохо провели ночь.
- Вроде того, - огрызнулся Лаес, неосмотрительно громко шлепая на стол свой портфель и морщась от незамедлительно напомнившей о себе головной боли.
- Мда, сочувствую, - протянул Тавис, наблюдая за муками ближнего своего. Поймав на себе раздраженный взгляд, решил перейти сразу к делу. - Что я зашел-то... - мужчина подпер подбородок кулаком. - Хотел узнать, нет ли чего нового по делу об Айреле Керране.
- С какой целью интересуетесь? - Лаес Даген подозрительно зыркнул на собеседника.
Тавис Давиот пожал плечами.
- Ну, я, всё-таки, имею к нему какое-то отношение, - мужчина закинул ногу на ногу. - По-моему, моё любопытство вполне объяснимо.
Канцелярист пару секунд хмуро разглядывал гостя, размышляя, имеет ли право разглашать тому информацию. Подумал, что ничего страшного в этом не будет.
- Похоже, в Норле Керран сел на корабль, шедший в Ламар, - чтоб не терять времени, Лаес параллельно с разговором занялся разбором прибывшей корреспонденции. - Во всяком случае, нашелся свидетель, который клянется и божится, что это был именно он, - мужчина вскрыл ножом для бумаги первое письмо.
- Решил бежать за границу, - Тавис убрал руку от лица и задумчиво прицокнул языком. - Что ж, весьма разумно, - вопросительно уставился на собеседника, требуя новых подробностей.
- Тут еще кое-что выяснилось, - проговорил он, переворачивая страницу и убеждаясь, что на обратной стороне ничего не было. - Этот корабль должен был сделать остановку в Эстоле, однако так там и не появился.
Уполномоченный Давиот поднял взгляд к потолку, припоминая карту родной страны. Ах да, Эстоль...
- Полагаю, - Лаес Даген положил письмо на стол и потянулся за штемпелем, - это значит, что бард пошел ко дну вместе с судном, - привычным движением шлепнул в угол бумажки четкий оттиск.
- Если не сошел на сушу во время одной из предыдущих остановок, - Тавис Давиот только приветствовал автоматическое решение проблем, однако сильно сомневался, что сейчас был такой случай.
Впрочем, эта проблема была не его, так что волноваться о ней предстояло тоже не ему.
***
Айрел проснулся в плохом расположении духа: за ночь отлежал руку. Помотав онемевшей конечностью и нечаянно ушибив ее о спинку кровати, бард убедился, что та не чувствовала боли и вообще не работала. Зло глянул на Рафферти, словно это он был повинен в ситуации. Мальчишка дрых на второй кровати, свернувшись клубком и пуская слюни на подушку. Лютня, соскользнувшая с постели, валялась на полу среди грязных сапог ребенка, жалкая и всеми покинутая. Барду это зрелище настроения не прибавило - он очень не любил, когда с инструментами обращались недостаточно бережно. Рука медленно начинала оживать - по ней уже побежали сотни уколов, знаменовавших возвращение чувствительности. Этот факт сделал музыканта немного добрее, потому тот не стал будить спящего и устраивать ему выволочку, а, забрав лютню, мирно вышел за дверь, лелея мечту о завтраке и тазе горячей воды для умывания.
В свой номер он вернулся уже сытым и посвежевшим. Триша сидела за столом и сосредоточенно читала. Кеане не было.
- А не пора ли уже и честь знать? - Айрел прошел мимо девушки. - По мне так ты тут подзадержалась.
- И тебе доброе утро, - невозмутимо отозвалась та.
Смирившись с тем, что собеседница намеревалась находиться в его комнате столько, сколько хотела, бард уселся на свободный стул, несколько раз сжал и разжал кулак, тряхнул рукой, сгоняя последние следы онемения, и взял на пробу пару аккордов.
Дверь без стука отворилась, вошел зевающий и потягивающийся Рафферти. Мальчишка почесал себе пузо, и по-хозяйски оглядев комнату, сфокусировался на музыканте.
- Сегодня занятий не будет, - сообщил Айрел.
Ребенок замер в процессе почесывания.
- Почему?! - воскликнул он с негодованием.
- Провинился, - музыкант доиграл куплет и принялся за припев. - Аккуратней надо с инструментом обращаться, а не бросать на пол без уважительной причины.
Рафферти задумался. Припомнил, что ночью, лютня, действительно, куда-то делась с кровати.
- А что это вы такое играете? - прикинулся милым мальчиком. - "Кружево заката", да? Лучшую песню прошлого года по версии вестника гильдии бардов?
- Повторяю, сегодня занятий не будет, - Айрел умел изображать "милого мальчика" куда лучше своего ученика и на такие вещи не велся. - Ты наказан.
Парнишка тут же убрал с лица восторженное любопытство и нацепил угрюмое раздражение.
- Эй ты, - грубо позвал он Тришу. - Дай мне денег.
- Будешь так разговаривать, покрашу тебе волосы в розовый цвет, пока будешь спать, - пригрозила девушка, шаря в лежащей на столе сумочке.
- Пожалуйста, - торопливо добавил Рафферти. Похоже, в "эй ты" он проблемы не видел.
- Зачем тебе? - мошенница протянула ребенку несколько мелких монеток.
- Пойду помолюсь за ваши грешные души! - возвестил тот, гневно зыркая на барда, и гордо удалился, хлопнув на прощание дверью.
- Совсем распоясался, - как-то равнодушно посетовала Триша. - Надо будет заняться его воспитанием.
Айрел буркнул что-то утвердительное. Какое-то время сидели молча: мужчина играл на лютне, а девушка читала.
- Красивая музыка, - заметила она. - Сам написал?
- Ну разумеется! - бард был немного оскорблен тем, что кто-то мог не знать его репертуар.
- Кстати, как продвигаются ваши занятия? - мошенница рассеянно листала записи Кеане.
- Но талант-то у него хоть есть? - судя по тону, девушка спрашивала не из праздного любопытства.
- Ничего выдающегося я пока не заметил. Впрочем, парень старается, чего не отнять, того не отнять. А почему тебя это интересует?
- Я тут подумала. Ему не следует лезть в эту муть с выжившим княжичем. Во-первых, грядущее мероприятие слишком опасно. Во-вторых, Раф будет нам балластом: он практически бесполезен. Дело обещает быть слишком серьезным для того, чтоб в процессе мы могли себе позволить надзор за ребенком.
- Думаешь сбагрить его в гильдию? - мужчина приставил лютню к стене и подвинул стул ближе к собеседнице.
- Хотя бы на время, - ответила та, откладывая тетрадь и оборачиваясь к барду. - Мне пока не приходит в голову ни одно безопасное место, помимо нее.
Айрел хохотнул.
- "Безопасное", - передразнил он.
- Как думаешь, его туда возьмут? - сарказма собеседника Триша не поняла.
- Взять-то возьмут, а вот сможет ли он в ней пробиться - другой вопрос, - мужчина почесал заросший щетиной подбородок.
- А сколько в среднем нужно времени на то, чтоб добиться успеха? - девушка облокотилась о стол и подперла щеку ладонью.
- Ну-у-у, - призадумался бард. - Ко мне пришла первая слава после "Лей Ханн" - если не ошибаюсь, на мой четвертый год в гильдии. Это считается быстро. Очень многие ничего не добиваются и за десятилетия.
- Наверное, я бы смогла придумать, как в два счета стать знаменитым на всю страну, - протянула Триша, лениво переворачивая страничку раскрытой перед ней тетради.
Айрел усмехнулся.
- Это даже я могу сделать. Вопрос не в том, чтоб получить известность, а в том, чтоб ее сохранить. Знаешь, как часто бывает: сегодня о тебе все говорят, а завтра уже и имени твоего не помнят.
- Например?
- Ну-у-у, - бард напряг память. - Скажем, был такой Улли Ройс...
- Я не это имела ввиду, - прервала его Триша.
- А. Как мигом прославиться? - Айрел на какое-то время замолчал, задумчиво разглядывая потолок. - Ну, - снова заговорил он. - Если брать конкретно случай Рафферти, то есть такой вариант: я пишу для него песню, он выдает ее за свою собственную и приходит на выступление какого-нибудь известного барда. Упрашивает того позволить ему спеть "свою песенку" со сцены. Ларцевещатели разносят ее по всей стране, слушатели умиляются "гениальному ребенку", восторгаются им, интересуются, кто он такой. Гильдия, пользуясь ситуацией, начинает эксплуатировать мальчишку, приглашать на все возможные выступления. Однако уже через пару-тройку месяцев он, скорее всего, всем наскучит и будет забыт, - мужчина развел руками.
- То есть, самое сложное здесь - написать подходящую песню, - предположила Триша.
Музыкант отрицательно помотал головой.
- Самое сложное, - он назидательно поднял указательный память, - уломать кого-то из бардов, чтоб тот согласился выпустить на сцену неизвестного ребенка во время своего выступления. Вернее, в самом его начале. В основном люди покупают дешевые ларцы, пятиминутные. Доля тех, что подороже, куда меньше. Поэтому все певцы стараются использовать первые пять минут концерта с наибольшей эффективностью - именно их услышит больше всего народу. Для того чтоб план с "гениальным ребенком" сработал, необходимо, чтоб он спел именно в это время. Мы, барды, эгоисты. В условиях существующей у нас конкуренции, подобная благотворительность - непозволительная роскошь. Даже добрый и отзывчивый я бы никого не пустил на свою сцену.
- Значит, давить на жалость бессмысленно? - на всякий случай уточнила девушка.
- Пустая затея, - Айрел заложил руки за голову и откинулся на спинку стула. - Должна быть какая-то веская личная причина, чтоб бард согласился исполнить подобную просьбу. Что-то, ради чего он бы не пожалел пожертвовать впечатлением от целого выступления...
Мужчина замер, широко распахнув глаза.
- Ой, - сказал он, медленно выпрямляя спину. Уронил руки на колени. Поглядел на собеседницу таким завороженным взглядом, что той стало неуютно. - А я, кажется, знаю, с кем и как это можно провернуть...
Певец вдруг встал со стула и быстро прошел к окну. Постояв несколько секунд в раздумьях, развернулся и зашагал в другом направлении. Девушка молча наблюдала за непривычно оживленным и взбудораженным спутником, ожидая, когда тот сам ей всё расскажет. Айрел делиться мыслями не торопился. Вместо этого он вдруг подбежал к столу, схватил тетрадь, торопливо ее пролистнул, нашел чистые страницы, рывком выдрал несколько штук, нещадно смяв обложку. Не глядя, сгреб валявшийся тут же огрызок карандаша, кинулся к лютне, волоча за собой подхваченный по пути стул. Устроившись за освещенным подоконником, принялся перебирать аккорды, изредка прерываясь, чтоб что-то записать.
Триша попыталась заговорить, однако мужчина лишь раздраженно от нее отмахнулся, даже не обернувшись. Девушка какое-то время демонстративно за ним наблюдала, пытаясь вызвать у барда чувство неловкости, однако быстро поняла, что тот, увлекшись, даже забыл о ее существовании. Тихонько фыркнув, слегка разочарованная мошенница снова углубилась в чтение.
Скоро вернулся Кеане.
- Что-то ты сегодня рано, - Триша стрельнула на пришедшего взглядом и снова вернулась к своему занятию.
Оружейник молча положил на стол перед ней увесистую книгу. Та выглядела весьма дорогой: обложка, обтянутая тисненой кожей, буквально вопияла о ее стоимости. "Дворяне Кендрии, Ламара и Кирша", - гласила витиеватая надпись золотыми буквами. Девушка моргнула, не веря своим глазам. Отложив тетрадь в сторону, бережно открыла первую страницу фолианта. Пролистнула дальше.
- Это же бесценная вещь, - бормотала Триша, проглядывая генеалогические древа и подробные описания знатных родов. - Где взял?
- Вынес из библиотеки, - мужчина с намеком на интерес наблюдал за девушкой, с загипнотизированным видом переворачивавшей страницы. - Лень было переписывать.
- Ничего, не обеднеет. Нам это нужнее, - мошенница осуждала воровство лишь тогда, когда что-то украсть пытались лично у нее.
Кеане тем временем разглядел, в каком состоянии находилась его тетрадь. Неспешно взяв ее в руки, внимательно изучил мятую обложку, нашел бахрому выдранных листов, пристально уставился на девушку. Та, почуяв неладное, подняла на него взгляд. Насколько она могла судить по скудному на проявление эмоций лицу собеседника, тот находился в крайней степени недовольства.
- Это не я, - тут же сообщила она, поняв причину такого поведения.
Для убедительности невинно поморгав, указала на барда. Тот, уйдя в пучины вдохновения, ничего вокруг себя не видел и не слышал. Торопливо строчил, экспрессивно зачеркивал написанное, раз за разом наигрывал мелодию, ища нужное ему звучание, что-то напевал под нос. Потом гневно скомкал листок и принялся терзать следующий.
Оружейник, понаблюдав за спутником, видимо, решил спустить ему на этот раз порчу имущества. Постаравшись разгладить ладонью погнутую обложку и мятые страницы, сел на кровать и принялся осторожно отрывать корни выдранных листов.
- Чтоб хоть еще раз кому-то позволил прикоснуться к моим вещам, - негромко проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Это лучшее, что я написал в своей жизни! - провозгласил Айрел, гордо хлопая жалкие остатки карандаша на подоконник и откидываясь на спинку стула с крайне самодовольным видом.
Кеане, сделавший всё, что мог, для приведения тетради в состояние, наиболее близкое к исходному, внимательно перечитывал ее с самого начала, отмечая про себя потенциально полезные моменты в потоке разрозненной информации. Восклицание барда он проигнорировал - искусством не интересовался и для сочинительства спутника делать исключение не планировал. Риелей же настолько увлеклась изучением родословной рода Карза, что музыканта даже не слышала. У Айрела, не дождавшегося восторгов, "охов", "ахов" и мольбы немедленно осчастливить присутствующих своим пением, резко испортилось настроение. Если раньше он произносил что-то подобное, то вокруг сразу начинали толпиться люди с такими благоговейными лицами, словно им только что явилась сама Давиана и пообещала просто так простить все грехи - видите ли, у нее сегодня хорошее настроение.
- Сконцентрируйтесь на мне, пожалуйста! - бесцеремонно крикнул музыкант, сложив ладони рупором. - Большое спасибо, - уже спокойно произнес он, заметив недоуменный взгляд Триши и какое-то подобие заинтересованности со стороны Кеане.
Скрипнув ножками стула по полу, бард сел лицом к слушателям и торжественно кашлянул.
- Значит так, - начал он, лучась гордостью. - Для тех, кто не знает, - взмах руки в сторону салума. - Мы тут подумали и решили, что Рафферти - а вот, кстати, и он - пора выходить на большую сцену. Проходи и садись: как раз только тебя не хватало.
Мальчишка замер на пороге, с нескрываемым подозрением оглядывая присутствующих. Что-то услышанное не предвещало ему ничего хорошего.
- Что случилось? - от Триши не укрылся разбитый нос подопечного.
- Подрался, - нехотя огрызнулся ребенок, всё же заходя в комнату и закрывая за собой дверь.
- Раф, ты же хочешь стать бардом? - Айрел задал риторический вопрос.
- Ну, - без особого воодушевления отозвался пацаненок, присаживаясь на краюшек кровати - он не сомневался, что этот разговор велся не просто так.
- Вот и чудно. А теперь я тебя кое о чем попрошу. Понимаю, мои указания будут звучать странно, однако, пожалуйста, выполни их. Это важно, - музыкант твердо посмотрел мальчишке в глаза.
Тот, чуть посомневавшись, кивнул.
- Скоси глаза, - повелел музыкант. - Скоси глаза, - повторил он настойчивей, заметив подозрительный взгляд ребенка, не спешивший сползаться к переносице.
Рафферти нехотя подчинился.
- Сильнее. Склони голову набок. Теперь пусти слюну. Делай, что говорю! - бард замолчал, оценивая результат. - А теперь, - распорядился он, - скажи "Я всегда хотел быть похожим на Айрела Керрана".
- Я всегда... - у Рафферти исчезли последние сомнения в том, что над ним просто издевались.
- Не теряй выражение лица, - прервал его музыкант, заметив, что зрачки мальчишки вернулись в нормальное состояние. - И добавь в голос больше дебилизма.
- Можно узнать, зачем это нужно? - озвучила общий вопрос Триша.
- Через три недели будет выступать Орви Маллес. Здесь. В Хольде, - Айрел выразительно указал на пол под своими ногами.
Рафферти вернул себе нормальное выражение лица и утер рукавом слюну с подбородка.
- И? - Кеане пока поводов для бурной радости не видел.
- Орви меня ненавидит, - бард улыбнулся так широко, словно был невероятно доволен этим фактом. - Искренне, жгуче и всепоглощающе. До зубной боли и желудочных колик. У него, наверное, сосуды в глазах лопаются, когда он обо мне вспоминает. И он не упустит шанса, чтоб подложить мне свинью.
- И? - повторился салум, по-прежнему не улавливавший, к чему велся весь этот разговор.
- Представь, - Айрел был непривычно, как-то по-ребячески, оживлен. - Приходит к нему вот такой вот мальчик - Раф, изобрази! - парнишка послушно скосил глаза. - И говорит: "Знаете, я всегда хотел походить на Айрела Керрана, с детства ему подражаю, даже вот песенку про него написал. Можно я ее спою со сцены?" А сам по виду идиот идиотом! Слюни, сопли... Шепелявит, заикается, картавит... Писается в постель! Бьется в эпилептических припадках... Всё вместе! - мужчина активно жестикулировал, восторженно представляя будущего "гениального ребенка".
Музыкант сделал паузу, чтоб слушатели смогли проникнуться всем великолепием нарисованного им образа. Судя по выражениям лиц, тот, как минимум, заставил их глубоко задуматься.
- Логично же будет предположить, что и песня ни в чем ему не уступает? - бард коварно улыбнулся.
- Пожалуй, - задумчиво кивнула Триша, понимая вдруг весь план собеседника.
- "Мальчик-дебил со столь же дебильной песней про Айрела Керрана". Я просто не могу себе представить, что Орви упустит такой шанс сделать мне гадость.
Мужчина потряс в воздухе зажатым между двумя пальцами листочком бумаги.
- А песня вот, - певуче проговорил он, переводя озорной взгляд с одного лица на другое. - И, повторяю, это лучшее, что я написал в своей жизни.
- Что там? - Кеане, наконец, закрыл и отложил свою тетрадь: разговор его увлек. - Ода самому себе, полная бессовестного самолюбования и неприкрытого бахвальства?
- Не совсем, - Айрел покачал головой. - Красивая и берущая за душу ода самому себе. Полная бессовестного самолюбования и неприкрытого бахвальства. Я аж чуть сам пару раз слезу не пустил, пока ее писал. Давиана Владычица, как же я хочу поведать ее миру! - закусив губу с изнывающим видом, бард пробежал глазами текст и ноты. - Это был бы такой шикарный последний штрих в моей карьере. Песня, сочиненная никому не известным ребенком в память о своем бесследно пропавшем кумире. Она просто обречена на успех!
- Как он, - оружейник указал на сидевшего с мечтательно помутневшим взглядом Рафферти, - попадет за кулисы? Я помню, с охраной у вас всё нормально. Извини, если спускаю с небес на землю своими банальными и приземленными комментариями, - с легким сарказмом добавил он.
- Триша, я надеюсь на тебя в этом вопросе, - бард посмотрел на спутницу. - Сможешь провести его за сцену и добиться аудиенции у Орви? Это будет непросто, - сразу добавил он. - Тем более, минут за десять до начала выступления.
- Почему именно так? - деловито осведомилась девушка, автоматически начиная продумывать разные стратегии и варианты.
- Чтоб не хватило времени на то, чтоб прогнать песню перед концертом и понять, чего она стоит на самом деле.
- А если я плохо сыграю? - Рафферти, до этого мысленного купавшийся в лучах грядущей славы, вдруг вспомнил о действительности.
- Чтоб этого не произошло, будешь у меня заниматься круглосуточно, разве что с перерывами на сон, еду и туалет, - улыбка Айрела не сулила мальчишке ничего хорошего в случае, если тот действительно всё испортит. - Я тебя так выдрессирую, что у тебя пальцы сами будут по струнам бегать, не советуясь с памятью. Намертво в тебя каждую ноту вобью.
- Еще одна тысяча извинений, - Кеане снова подал голос. - Тебе не кажется, что ты отвлекся от своей основной задачи?
- Всё, что от меня пока требуется, это прилежно обрастать волосами. Уверяю, я смогу совместить это занятие с преподавательской деятельностью.
***
Орви Маллес был раздражен. Это состояние не покидало его уже почти четыре месяца - со дня, как было объявлено о том, что Айрел Керран получил дозволение выступить в Табиде. Самому же Орви, начавшему карьеру задолго до появления молодого выскочки, поныне приходилось довольствоваться всякими Фарринами, Норлями да Найлахами. Теперь вот Хольд. Бард был известен и популярен. "Сравнительно", - мысленно поправлял себя он, скрипя от злости зубами. Да, известен и популярен, если на секунду забыть о существовании Керрана, чей успех был просто противоестественным и не поддавался никакому объяснению. Однако среди всех остальных, "нормальных", исполнителей, Маллес определенно был одним из лучших. Но ближайшая к Табиду сцена, с которой он до сих пор пел, находилась в деревеньке Калойка, расположенной в нескольких часах ходу от города. Табидцам очень льстило их привилегированное положение, однако послушать простых бардов, еще не имеющих права у них выступать, им тоже хотелось. Поскольку концерты в Табиде были событием довольно редким, его жители повадились ходить в Калойку, ради такого дела даже получившей в гильдии статус города. Теперь же, певец в этом практически не сомневался, до прибытия из Обхарнайта гонца с известием о назначении даты его, Орви, табидского выступления оставались недели, если не дни. Максимум - месяцы. И это ожидание действовало на нервы.
- Что, зал, как всегда, битком? - небрежно поинтересовался он у своего администратора.
Орви Маллес стоял перед большим зеркалом в гримерке и самодовольно разглядывал свое отражение, поворачиваясь то одним профилем, то вторым.
- Разумеется, - отозвался уставший взмокший мужчина, забежавший проведать своего подопечного перед выступлением. - Как настроение? Ты готов? Начинаем через двадцать минут.
- Угу, - рассеянно отозвался бард. - Надо бы сесть на диету, - с сожалением подумал он, похлопывая себя по округлившемуся в последнее время животу.
Раздался робкий стук.
- Извините, что отвлекаю, - в приоткрывшуюся дверь просунулась голова одного из работников хольдского отделения гильдии. - Тут одна девушка хотела бы с вами встретиться, если не возражаете.
- Возражаем! - тут же отозвался администратор. - У нас нет на нее времени.
- Что за девушка? - Орви приблизил лицо чуть ли не вплотную к зеркалу и, растянув губы, принялся внимательно разглядывать свои зубы - не осталось ли где петрушки с обеда. - Кто такая? - на женщину он всегда был готов выделить минутку-другую.
- А вдруг ее подослали твои конкуренты? - зло процедил помощник, прекрасно осведомленный об этой черте своего подопечного.
- Кого? Хелию-то? - судя по тону посетителя, речь шла о какой-то его знакомой. - Да не-е-е, - мужчина фыркнул и махнул рукой, словно говоря "да вы бросьте". - Вы ее просто не знаете. Девушка простая, компанейская, бесхитростная. У нас все ее любят. Часто заходит в гости, угощенья приносит, любит всякие рассказы про бардов слушать. Говорит, что всегда с вами познакомиться мечтала.
- Красивая? - Орви послал отражению свой фирменный взгляд, способный, как мужчина искренне верил, растопить сердце любой недотроги.
- Очень, - с жаром воскликнул работник гильдии, тайно влюбленный в Тришу уже около двух недель.
- Тогда зови, - великодушно позволил музыкант, наконец, отворачиваясь от зеркала.
- Орви! - прорычал администратор, краснея от недовольства.
- Я просто поздороваюсь с поклонницей, - величественно отмахнулся певец. - Обычное проявление вежливости.
Триша была мила и обаятельна. Она смущалась, когда бард целовал ей ручку, заливалась румянцем от его комплиментов и щебетала что-то восторженное. Даже неловко исполнила куплет из "любимой песни" - единственную вещь из репертуара Маллеса, которую ей напел Айрел. Всё впечатление портил только странный ребенок, пришедший вместе с ней. К заданию изобразить дебила Рафферти подошел с душой - за всю свою жизнь Орви Маллес не видел никого гаже и жальче. Полуоткрытый рот, пустой бессмысленный взгляд, тонкая струйка слюны, стекающая по подбородку. Пацаненок трогательно держал спутницу за руку и размерено раскачивался из стороны в сторону.
- Вы знаете, у меня к вам есть маленькая просьба, - девушка застенчиво закусила губу и умоляюще поглядела на собеседника. - Вы знаете, мой племянник немного болен, - ласково погладила мальчишку по голове.
- Я заметил, - быстро улыбнулся бард, стараясь не смотреть на то, с какой самоотдачей объект разговора ковырялся в носу.
- Ему всегда очень нравилось творчество Айрела Керрана, он был его кумиром, - Триша изобразила грусть. - Говорил, что однажды станет таким, как он.
Орви, чье настроение резко испортилось при упоминании ненавистного имени, враждебно покосился на ребенка. Тот как раз стоял и с самым сосредоточенным видом разглядывал извлеченную соплю. Это зрелище согрело певцу сердце.
- Он на верном пути, - уже радушнее улыбнулся бард.
- Даже написал про него песню, - заметив, что парнишка потянул "добычу" в рот, девушка мягко перехватила его руку. - Сам! - добавила она с нескрываемой гордостью в голосе.
- К-как Айрел... я... к-как, - вдруг забился в ее хватке Рафферти, мотая головой и закатывая глаза.
- Послушайте, у нас сейчас нет времени! - администратор больше не мог смотреть на это безобразие. - У Орви выступление через пять минут! Покиньте комнату, будьте так любезны!
- Я вас очень прошу! - Триша добавила в голос точно выверенное количество отчаяния. - Вы же такой великий человек! Помогите ребенку! Сегодня ведь годовщина первого выступления Айрела Керрана. Когда-то он начинал именно здесь, на этой сцене! Позвольте моему племяннику спеть свою песню! Это для него так важно!
- На выход, девушка, на выход! - помощник музыканта принялся бесцеремонно выталкивать мошенницу за дверь.
- Постой, Ензон, - вдруг попросил певец, с интересом разглядывая Рафферти. - Сегодня, правда, годовщина первого выступления Керрана? - перевел взгляд на мужчину.
- Откуда же мне знать?! - взорвался администратор. - Я не настолько пристально слежу за его творчеством!
- А сколько длится песня? - Орви Малесс задумчиво прищурился.
- Короткая. Минуты две всего, - Триша проявляла чудеса невыталкиваемости и всё еще находилась в комнате, несмотря на все усилия Ензона.
- Ты же не хочешь пустить ЭТО на сцену?! - помощник, лишившийся последних крупиц самообладания, гневно ткнул пальцем в мальчишку, решившего, что припадков пока достаточно, и вернувшегося к проверенному приему - обильному слюноотделению.
Бард, коротко глянув на изображающую угрызения совести и прочие душевные муки девушку, оттащил своего администратора в сторону.
- Слушай, - уговаривал он его, понизив голос чуть ли не до шепота. - Это же всего лишь Хольд. Рядовой концерт, каких у меня по стране проходят десятки. Ничего важного.
- Орви, ты сдурел?! - шипел в ответ Ензон, пытаясь высвободить руку из хватки подопечного. - Включи мозг, будь добр!!!
- Две минуты! Две жалкие минуты! Приемлемая цена за возможность опустить Керрана в его годовщину и на родной сцене, не думаешь, а?
- О себе думай, а не о нем! - помощник таки сумел стряхнуть со своего локтя руку барда. - О последствиях!
- А чего плохого в том, чтоб исполнить мечту больного ребенка? - музыкант заговорщически подмигнул. - Репутация благодетеля еще никому не мешала.
- Минута до начала! - в приоткрытую дверь заглянуло взволнованное, близкое к панике лицо.
- Пошли, парень! - певец, отстранившись от Ензона, широким шагом двинулся к выходу. - Споешь свою песню, - потрепал Рафферти по голове.
- Добрый вечер, - проговорил своим бархатным баритоном Орви Маллес, глядя в набитый зал. - Вы знаете, я только что услышал удивительную вещь. Оказывается, сегодня годовщина первого выступлении Айрела Керрана, - бард выдержал секундную паузу. - Более того, произошло оно именно здесь, на этой сцене.