Аннотация: Собственно, где-то тут полноценно начинается сюжет.
5.
День выступления Айрела Керрана выдался солнечным и безоблачным. Похоже, дождя можно было не опасаться, однако организаторы не спешили сбрасывать его со счетов. На случай резкой смены погоды были заготовлены тенты: часть спрятали возле сцены, чтоб быстро укрыть барда и его музыкантов, часть предназначалась для усилителей звука, еще некоторые натянули на крыши домиков, защищающих ларцевещатели. Заботиться о зрителях никто не собирался - промокнут, так промокнут. Все приготовления были завершены. Оставалось лишь следить за тем, чтоб никто ничего не испортил.
Та, что была решительнее многих настроена максимально испоганить Айрелу Керрану вечер, сидела на Гальтенском холме, привалившись к постаменту памятника, и созерцала окрестности, не догадываясь, кто еще любил предаваться здесь тому же самому. Риелей, как и ее недруга, интересовали не дорога, не речка и не раскинувшиеся на ее берегах заросли ракитника.
Сцена. Она была высокой и самой большой из всех, что девушке приходилось видеть. По ее углам располагались усилители звука - еще одно изобретение гильдии бардов, позволяющее продавать билеты на выступления в разы большему числу зрителей: желающих не только видеть, но и слышать любимого исполнителя было на удивление много. Позади стояло два весьма хлипких деревянных домика - там находились ларцевещатели, устройства передающие звук с выступления во все ларцы, настроенные на это время и место.
- Видишь дверь в основании сцены? - проговорила Риелей, обращаясь к сидящему рядом спутнику. - Там помещения для артистов. Комнатка музыкантов, хранилище инструментов, гримерка барда... Было бы здорово туда прорваться, но там уже столько охраны, что муха незамеченной не пролетит. Во время концерта будет даже хуже.
Мужчина неторопливо выбрал из стоящего у него на коленях бумажного пакета яблочко поаппетитней. Как обычно, их со спутницей разговор сводился в основном к ее монологу.
- Эх, а ведь там столько всего можно было бы сделать, - горько вздохнула Риелей, мысленно маша на прощание некоторым крайне привлекательным идеям мести.
Не глядя, потянулась к пакету. Кеане, проследив за ее рукой, спешно убрал его в сторону. Не нащупав ничего, кроме воздуха, девушка удивленно обернулась. Недоуменно моргнув при виде открывшейся картины, предприняла еще одну попытку разжиться яблочком. Спутник аж отодвинулся и заслонил кулек собой. Враждебно зыркнул.
- Ты из какого голодного края сбежал? - Риелей пребывала в легком шоке.
Мужчина ничего не ответил, сел нормально, вернул пакет себе на колени, очень выразительно накрыв его рукой.
- По-тря-сающе! - провозгласила девушка, временно забывая о сцене и сегодняшнем мероприятии. - Я, конечно, уже поняла, что ты жадина, но, честно говоря, и не предполагала насколько! У тебя эти яблоки скоро из ушей полезут, а тебе одного крошечного для лучшей подруги жалко. Взрослый мужчина, а ведешь себя, как избалованный ребенок. Тебе в детстве не говорили, что это некрасиво?
Кеане эта речь оставила глубоко равнодушным. Риелей, поняв, что он не собирается на нее никак реагировать, разочарованно вздохнула и сдалась.
- Прежде я не замечала за тобой такой к ним любви, - заметила она, снова концентрируясь на том, что происходило внизу на поле.
Убедившись, что на его собственность, похоже, больше никто не посягал, мужчина расслабился и снова размеренно захрустел фруктами.
- Просто, когда я рос, - ответил он, меланхолично глядя вдаль. - Мы их почему-то совсем не покупали. Так что я даже не помнил, какие они на вкус, пока снова не попробовал.
Кеане швырнул огрызок в сторону и снова деловито зашуршал пакетом.
Када стояла под окнами табидского отделения гильдии бардов. Уставшая, голодная, но счастливая. Она здесь спала, ела и обитала уже три дня, отлучаясь с поста лишь в крайних случаях. За это время Айрел выглядывал из окошка дважды. У здания толпилось полно восторженных девчонок, принимавшихся визжать и прыгать при виде него, но крестьянка ЗНАЛА, что именно ее он искал взглядом среди всех этих чуждых лиц. Она даже не подвергала эту мысль сомнению. Конечно же, они созданы друг для друга. Бард пока об этом не знает, однако не может не чувствовать, что его судьба уже рядом. Потому и смотрит тревожно из окна, вглядывается с тоской в прохожих. Када улыбалась, поглядывая на окружавших ее девиц со смесью жалости и снисхождения.
С утра она занималась очень важным вопросом - планировала свадьбу. Платье могла пошить тетка Палба, быстро и дешево. Если ей немного доплатить, то она и бусины прикрепит на воротник. Девушка прикинула, во что встанет стол, сколько надо будет потратить на цветы и прочие мелочи. Пришла к выводу, что просто необходимо купить новые занавески - не приводить же молодого мужа в дом, где на окнах висит какое-то непотребство!
- Ужас, - Айрел задернул шторку, чтоб не видеть собравшуюся под окнами толпу. - Слабо себе представляю, как отсюда до сцены доберусь. Они ж меня на куски разорвут, если я на улицу выйду.
- Так это ж хорошо, - отозвался Рион, зашедший в комнату проведать подопечного и уже собравшийся бежать дальше по делам.
Бард насмешливо фыркнул.
- Я тебе что, настолько надоел? - поинтересовался он, садясь на кровать.
- Многие твои конкуренты и мечтать не смеют о такой популярности, а ты привередничаешь, - администратор подошел к окну и, чуть отодвинув занавеску, выглянул на улицу. - Интересно, а у черного хода такая же толпа стоит?
- Если не больше, - буркнул Айрел, откидываясь на постель.
Новые сапоги, заказанные специально для этого выступления, жали и пахли свежевыделанной кожей. Парадный костюм: черный кафтан с красным подкладом, красные же брюки и шелковая рубашка того же цвета - висел на спинке стула, отглаженный и ждущий своего часа. Его пошив влетел в копеечку: работал один из лучших портных Обхарнайта. Бард легко мог себе представить, во что он превратится в случае близкого знакомства с толпой почитателей, благо подобный опыт уже имелся. Было бы обидно вывалить столько денег за тряпки, если б в итоге пришлось выступать в истерзанных лохмотьях без единой пуговицы. У мужчины и так хватало поводов для нервотрепки.
- А если их как-то отвлечь, а тебя вывезти прямо сейчас? - предложил Рион. - Посидишь пока в гримерке. Все ожидают, что ты туда отправишься куда позже, потому могут проглядеть твой отъезд.
Айрел задумался. В принципе, это могло быть неплохой идеей. Обычно выступающих в Табиде довозили до сцены в закрытой карете, так что можно было практически не опасаться за собственную безопасность. Однако весьма часто она добирались до места с сильным опозданием, потому что прорваться сквозь толпу оголтелых поклонников так, чтоб никого не затоптать и не покалечить, было непросто. Народная любовь барду нравилась, придавала ему сил и окрыляла. В начале карьеры он упивался ей, любил действовать на публику и ходить после выступления по улицам, надеясь, что его кто-нибудь узнает. Со временем он ко всему этому привык, а навязчивое внимание и почитание стали немного раздражать и утомлять. Сегодня был как раз такой день, когда хотелось обойтись без лишних сложностей.
Риелей, совершенно случайно убедившая Каду в неизбежности ее брака с Айрелом Керраном, быстро поняла, что натворила. Посмотрев на результат своих необдуманных слов, почувствовала себя крайне неуютно и постаралась свести контакты со спутницей к минимуму. То, что изначально вызывало раздражение, презрение и жалость, теперь пугало. Поэтому по приезде в Табид была только рада, когда крестьянка от них отделилась и занялась осадой представительства гильдии.
Девушка пряталась за домом, осторожно выглядывая из-за угла, и хмуро разглядывала толпу у здания. На голове ее красовалась отобранная у спутника и натянутая до самых глаз шапка: Риелей боялась, что будет узнана.
- Ну и? - поинтересовался мужчина. - Ты скоро?
Лично он стоял на виду, не считая необходимым скрываться, и, по мнению спутницы, привлекал к ее укрытию ненужное внимание самим фактом своего присутствия.
- Не торопи, - нервно огрызнулась она. - Я настраиваюсь на нужный лад.
- Ты уже минут десять как этим занимаешься. Особых результатов я как-то не заметил, - поделился Кеане, от скуки переступая с ноги на ногу и удобнее ухватывая свой изрядно полегчавший пакет.
- Не нравится - вали отсюда. Никто тебя не держит.
- Ага, - равнодушно отозвался мужчина, от нечего делать скользя по толпе взглядом.
Вдруг он замер. Нахмурился.
- Что там? - поинтересовалась Риелей, от которой не укрылось, что ее спутник резко помрачнел.
- Знакомого увидел, - Кеане ответил не сразу.
Девушка попыталась проследить за его взором, но так и не поняла, на ком именно тот фокусировался.
- Какой-нибудь друг детства? - спросила она, тщетно рассматривая лица, затылки и профили.
- Тот факт, что мы росли и воспитывались вместе, еще не делает нас друзьями, - мужчина отвернулся и прошествовал к ней за угол.
Кем бы ни был этот таинственный знакомый, здороваться с ним Кеане явно не планировал.
- Прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, - Риелей решила, что вряд ли не друг спутника представлял собой что-то интересное, и вернулась к прерванному делу. - Ладно, я пошла.
Чуть поколебавшись, решительно натянула шапку еще ниже и, покинув укрытие, двинулась в сторону сборища поклонниц некоего барда. Чувствовала она себя при этом героическим разведчиком, пробирающимся в тыл врага и рискующим в любой момент быть истыканным стрелами или загрызенным сторожевыми собаками. Подумала, было бы неплохо радостно улыбаться, чтоб смешаться с толпой, и, нацепив косую ухмылочку, присоединилась к людской массе.
Кады здесь не было - она дежурила с противоположной стороны здания. Высокий каменный забор да крепкие ворота - смотреть особо не на что, в отличие от фасада, где, если повезет, можно увидеть известных исполнителей, выглядывающими в окна или выходящими на балкон и машущими руками преданным поклонникам. Однако именно отсюда выезжал экипаж, везущий бардов к сцене. Толпа была вялой и пока не сказать, чтоб особо многочисленной. Появления Айрела Керрана ожидали не ранее, чем часа через три, поэтому тут находились лишь те, кто боялся, что не сможет пробиться к карете, если придет ко времени. Риелей без проблем протиснулась в первые ряды и огляделась.
План мести N 1: проломить бок кареты и бросить внутрь что-нибудь мерзкое. В толпе будет сложно разобраться, кто это сделал: все вопят, напирают, по сторонам не смотрят - поэтому девушка рассчитывала суметь скрыться. Очень хотелось взглянуть на экипаж, чтоб понять, осуществим ли план в принципе - тот мог оказаться куда крепче, чем Риелей себе представляла. В принципе, хороший топор мог решить эту проблему, а "что-нибудь мерзкое" она планировала подобрать на городской свалке. Сейчас же хотела просто освоиться на местности и посмотреть на "поле боя" вблизи.
- Эй! Вы слышали? - прокричал вдруг откуда-то появившийся человек, одетый в форму работника гильдии бардов. - Говорят, там Айрел петь с балкона сейчас будет!
Толпа заволновалась, зашевелилась. Девушки и женщины недоверчиво переглянулись. Посомневавшись лишь пару мгновений, тронулись с места. С шага перешли на бег, с бега - на быстрый бег и скоро в полном составе скрылись за углом. Топот затих, слышались гомон и крики собравшихся у противоположной стороны здания людей. Остались лишь Риелей, растерянная и так и не решившая, хочет ли она видеть недруга прямо здесь и сейчас, да мужчина, принесший "благую весть". Последний убедился, что горизонт относительно чист, косо глянул на стоящую столбом девушку и, подбежав к воротам, постучал.
Тут же раздался скрежет открываемого засова, скрип петель. Створки распахнулись. Выбежало двое мужчин, растащивших их шире, чтоб они не вдруг не поехали обратно в самый неподходящий момент. В воротах показался экипаж. Риелей, пребывающую в несколько заторможенном состоянии и тупо глядевшую на приближающуюся к ней гнедую лошадь, кто-то дернул за локоть и отволок к забору, убирая с пути кареты. Девушка хотела было возмутиться и посоветовать работнику гильдии не распускать руки, но забыла об этом, когда бросила взгляд на пассажира.
Да, последний раз они виделись чуть ли не пятнадцать лет назад, с тех пор много воды утекло и память успела притупиться, однако эти белобрысые вихры... В общем, их она помнила очень хорошо. В карете сидел Айрел.
Риелей окаменела. Мир для нее словно замедлился и лишился звука. Она беспомощно глядела на поравнявшийся с ней экипаж, на восседающего за стеклом барда, всего такого отрешенного от этого грязного бренного мира, который не вызывает у него ничего, кроме легкого раздражения и скуки. Вдруг мужчина посмотрел прямо на нее. Девушка запаниковала, захотела сорваться с места и броситься прочь, вот только ноги наотрез отказывались слушаться. Ну всё, сейчас ее узнают, сейчас... Айрел окинул оценивающим взглядом замершее перед ним существо женского пола в натянутой чуть ли не до носа странной шапке с большим помпоном. Явственно усмехнулся и отвернулся, теряя интерес.
Мир вернул себе нормальную скорость и звучание. Карета проехала, а Риелей стояла, как оплеванная, и смотрела ей вслед. До нее дошло, что она только что упустила единственную возможность претворить план N 1 в жизнь. Ну что ей стоило найти какую-нибудь вонючую липкую мерзость заранее?! Девушка вдруг поняла, что уже некоторое время забывает дышать. Шумно втянула воздух.
Работники гильдии закрыли ворота. Лязгнул засов.
- Еще одна едва не переехавшая тебя лошадь на твоем счету, - прокомментировал Кеане, подходя к спутнице. - Ты чего такая красная?
- Я? - Риелей в ярости сорвала с головы шапку и кое-как нахлобучила ее на владельца. - Красная?
Гневно огляделась по сторонам, выискивая свидетелей своего позора. С облегчением осознала, что таковых поблизости не наблюдалось. Прижав ладонь ко лбу, попыталась взять себя в руки и вернуть себе трезвость мысли. Придя к какому-то выводу, куда-то решительно зашагала, полыхая глазами и сжимая кулаки.
- Ты это видел? - с истеричной ноткой в голосе проговорила она, обращаясь к невозмутимо следующему за ней мужчине. - Он посмеялся надо мной!!! Унизил!!!
- Кто?
- Этот сопливый пацан! Вша недодавленная! Безмозглый слюнтяй!..
- О, ты видела Айрела Керрана? - правильно истолковал Кеане.
- Он должен на коленях передо мной ползать, вымаливая прощение за загубленную жизнь! Трепетать от ужаса, ожидая моего возмездия! А не ржать, как полоумный, из окошка!
Риелей завернула за угол. Она производила впечатление человека, который точно знает, куда идет. И действительно, девушка точно знала, куда шла.
Табидский рынок был большим, людным, шумным. Посмотреть здесь было на что, однако потенциальная покупательница проносилась мимо прилавков, не удостаивая их и взгляда. Наконец остановилась возле одного из фруктовых развалов.
- Почем у вас эти яблоки? - рявкнула она торговцу, тыча пальцем в самые красивые, кроваво-красные фрукты.
Продавец, слегка опешивший от такого обращения, всё же выдавил из себя:
- Десять медяков за пару.
- Беру весь ящик! - зверским голосом сообщила девушка, вываливая перед ним все деньги, что у нее вообще имелись.
Обернулась к замершему, не понимающему, что происходит, Кеане. Такого богатства эмоций на его лице она не видела никогда прежде: смятение, растерянность, зависть, надежда...
- Забирай! - велела она ему, когда торговец отсчитал нужную сумму и даже дал немного сдачи. - Всё это - тебе.
Мужчина напрягся. Перевел настороженный взгляд с яблок на девушку и обратно. Нерешительно переступил с ноги на ногу.
- Мне нужна твоя помощь, - Риелей буравила его требовательным взглядом. - Считай это платой за нее.
Кеане расслабился - по крайней мере, он понял, что к чему.
- Так ты согласен? - с нажимом проговорила девушка, заслоняя собой ящик.
Подумав несколько секунд, спутник кивнул.
Риелей тоже кивнула. Плевать на План N 1. У нее еще есть N 2, который всегда ей нравился куда больше.
***
- Добрый вечер, Табид! - прокричал со сцены Айрел Керран.
Толпа ответила радостным рёвом. Где-то в передних рядах верещала Када.
Говорить долгие речи во время выступлений было не принято: владельцы пятиминутных ларцов не оценили бы, если б все это время ушло на пустой треп барда, а к моменту начала собственно песен уже закончилось. Айрел Керран решил эту проблему просто - занимался общением с публикой за несколько минут до официального начала концерта. Обычно певцы разговаривали со зрителями лишь на заре карьеры, когда колесили по деревням и истово хотели понравиться хоть кому-нибудь. В города же приезжали уже самовлюбленные снобы, искренне считающие, что само их появление - великое одолжение собравшимся на них посмотреть людям. Айрела любили во многом за то, что он продолжал хотеть быть любимым и вел себя с публикой соответствующе.
- Как настроение? - благодаря усилителям звука голос барда разносился по всему полю и даже был слышен в самом городе.
Снова рёв.
- Я очень рад, что могу наконец выступить здесь...
Риелей, затаившаяся в ракитнике на берегу реки, слушала приветственную речь недруга с раздражением и не могла дождаться, когда же он заткнется и начнет собственно петь. Рядом с ней стояло ведро, доверху наполненное водой. Кеане тоже был тут, вполне довольный жизнью - девушка ожидала, что переизбыток яблок в его организме вот-вот даст о себе знать через проблемы с пищеварением или сыпь по всему телу и отеки.
Айрел всё говорил о том, что он чувствует, стоя на этой сцене и все такое подобное. Музыканты неторопливо занимали свои места и вынимали из футляров инструменты. Через пару минут к барду подбежал Рион и что-то ему шепнул. Исполнитель кивнул.
- Что ж, похоже, пора начинать, - провозгласил он.
В это же время из сотен ларцов по всей стране полился звук.
- Итак, выступает Айрел Керран! - мужчина ударил по струнам лютни.
- Радуйся-радуйся, - мрачно думала Риелей, с предвкушением злорадно ухмыляясь. - Пока можешь.
Поглядела на строение, в котором находился ближайший ларцевещатель. От ее укрытия до него было недалеко - метров пятьдесят. У каждой из стен стояло по суровому мускулистому охраннику, и они являлись бы проблемой непреодолимой, если б девушка вздумала прорываться сквозь них в одиночестве. Риелей покосилась на невозмутимого спутника. Она почти не сомневалась, что у него получится хотя бы на некоторое время отвлечь всех четверых на себя, давая ей возможность проскочить внутрь и совершить свое черное дело. Ларцевещатели - штуки, конечно, удивительные и очень важные, вот только такие хрупкие и капризные, что могут сломаться от любой ерунды. Интересно, как они реагируют на ведро воды, вылитое прямо на незащищенный механизм?
Оставалось дождаться момента, когда зрители, организаторы и все остальные потеряют бдительность и перестанут уделять должное внимание тому, что происходит вне сцены. Вот тогда-то ужасный План N 2 и заявит о себе!
Этот момент, по ее мнению, наступил уже через пару песен, когда сумерки сгустились достаточно, чтоб бегающие между зарослями и строением силуэты не сильно бросались в глаза случайным наблюдателям.
Потом Риелей стояла со своим ведром и, выпучив глаза, смотрела то на лежащих на земле без сознания охранников, то на непрошибаемо спокойного спутника, очевидно, не вполне уловившего, какая роль ему отведена. То, что он без видимых усилий сможет вырубить их всех, не приходило ей в голову даже в самых оптимистичных и дерзких расчетах.
- Ух ты, - пораженно шептала она, приближаясь к строению.
- Могу придать им вид, будто они просто присели на землю и тоже смотрят концерт, пренебрегая служебными обязанностями, - предложил мужчина, подтаскивая одно из тел к ближайшей стене. - Тогда никто не догадается, что что-то здесь происходит.
- О, - Риелей даже не знала, что сказать.
Решила, что у нее есть неотложное дело, а всё остальное не так уж и важно. Подволакивая тяжелое ведро, приблизилась к двери и, высвободив одну руку, попыталась ее открыть. Та не поддалась. Да, стоило догадаться, что ее запрут. Девушка поставила свою ношу на землю, преисполненная решимости высадить преграду даже ценой синяков по всему телу.
- Подожди, - Кеане оттеснил в сторону отошедшую чуть назад для разбега спутницу.
Присел перед дверью на корточки и, порывшись в карманах, извлек какую-то проволочку.
- Я смотрю, ты блещешь самыми разными талантами, - хмуро проговорила Риелей, с нескрываемым неодобрением наблюдая за тем, как он ковырялся в замочной скважине.
- Прошу, - раздался негромкий щелчок.
Дверь с тихим скрипом подалась чуть вперед. Мужчина встал и демонстративно распахнул ее перед спутницей.
- Хм, - девушка подняла своё ведро и прошествовала внутрь.
Раз уж произошла такая смена в планах, можно было особо не торопиться и наслаждаться ситуацией.
Ларцевещатель стоял в центре комнаты, пощелкивал и жужжал. Вертелись шестеренки, двигались поршни, по тонким стальным струнам бегали искры. Риелей удовлетворенно улыбнулась, с любопытством разглядывая механизм, и, мыча под нос мелодию гимна Кендрии, к нему приблизилась - аппарат передавал лишь те звуки, что были слышны на сцене, потому она не опасалась, что ее голос услышит вся страна. Поставила ведро на пол и неспешно обошла ларцевещатель.
С этой точки сквозь приоткрытую дверь прекрасно просматривалась сцена. Ярко освещенная укрытыми стеклянными колпаками свечами, расставленными по всему ее периметру, а также установленными на высоких подставках возле каждого из музыкантов. Айрел смотрелся. Молодой, красивый, стройный, артистичный стоял там в своем черно-красном костюме, терзал лютню. Риелей подумала об этом со смесью легкой досады и гордости, будто в этом была какая-то ее заслуга. Какое-то время, забывшись, слушала его пение, потом спохватилась, напомнила себе, что пришла сюда не для того, чтобы пялиться на мужиков, и решительно подтащила к себе за ручку ведро.
- Пой-пой, - девушка ухватила его удобней и подняла. - Посмотрим, как ты заголосишь потом.
Айрел выглядел таким счастливым. Он пел так, словно делал это последний раз в жизни, выкладываясь по полной программе, упивался каждой секундой выступления и улыбался, как шальной, когда аудитория взрывалась аплодисментами или замирала, боясь дышать, слушая его песни.
Риелей медлила. "Сейчас-сейчас", - говорила она себе, крепче вцепляясь в ручку ведра.
- Хорошо поет, - заметил Кеане, вставая рядом с ней.
Девушка насупилась и закусила губу. Бард может хоть соловьем разливаться, но от возмездия его это не спасет.
А вообще, баллада красивая... Не поспоришь. Риелей начинала злиться на саму себя. Какого салума она тут стоит, развесив уши, вместо того, чтоб вылить это порядком доставшее ее ведро воды в ларцевещатель и со спокойной совестью идти праздновать торжество справедливости?! Руки уже начинали неметь от тяжести.
- Что, "сопливый пацан" вырос? - поинтересовался Кеане, внимательно наблюдая за спутницей.
Девушка промолчала. За прошедшие годы она многократно с удовольствием представляла, как льет расплавленный свинец Айрелу в уши, набивает ему глазницы раскаленными углями, а его самого закапывает в муравейник, каждый раз дополняя картинку всё новыми и новыми деталями. А теперь вдруг поняла, что просто не сможет плеснуть воды, куда планировала. Он так улыбался, стоя на сцене, что у Риелей не поднимались руки сломать этот ларцевещатель, да чтоб ему вечность разлагаться в навозной куче! Девушке хотелось выть от бессилия и биться головой об стенку.
- О, - Кеане это заметил. - Я предполагал, что этим всё и закончится.
Спутница испытала острую потребность врезать этим самым ведром ему по морде, но прежде, чем она успела обдумать эту идею, со сцены послышалось:
- Ну, что будем петь дальше?
- "Лей Ханн"! - раздался одиночный выкрик из публики.
- "Лей Ханн"! "Лей Ханн"! - тут же подхватили другие зрители.
Риелей вздрогнула и побледнела.
- "Лей Ханн!" - скандировало всё поле.
Девушка запаниковала, беспомощно обвела глазами помещение и сфокусировалась на ларцевещателе. Чуть посомневавшись, крепко сжала губы и подняла над ним ведро. Замерла и зажмурилась, собираясь с духом.
Музыканты заиграли вступление. Героиня песни всхлипнула, подняла ношу еще выше, чуть помедлила и вдруг отбросила ее в сторону. Ведро шмякнулось об пол и покатилось, обдав волной обувь и подол платья девушки. Та беспомощно посмотрела на огромную лужу у себя под ногами, на совершенно не пострадавший ларцевещатель, все так же жужжащий и пощелкивающий. Отступила на шаг, затравленно озираясь по сторонам и изо всех сил борясь с душащими ее слезами.
- Правдивую историю о девушке одной... - запел бард.
Риелей снова всхлипнула, поняв, что слезы все же сильнее, дала им волю. Закусив губу, бросилась к выходу, чуть не врезавшись в расслабившегося спутника. Выскочила на улицу и со всех ног побежала прочь, куда-нибудь подальше, где не было слышно этой ненавистной песни.
Кеане тихонько фыркнул и покачал головой. Выкинул ведро на улицу и старательно запер снаружи дверь, неспешно и даже лениво - раз в жизни решил проявить деликатность и позволить девушке немного побыть одной. Пары минут, с его точки зрения, для этого было вполне достаточно. Теперь можно было и отправляться на ее поиски.
Риелей бежала и бежала, стиснув зубы от обиды, унижения и презрения к самой себе. Споткнулась и чуть не упала. Конечно, только синяков да порванного платья ей не хватало для полного счастья! Слабачка! Только и может, что языком трепать, а как доходит до дела, то не способна сделать элементарной вещи! Рука у нее, видите ли, не поднялась!
Девушка запыхалась и остановилась перевести дух. Заодно попыталась сориентироваться, где находится. Далеко же она убежала - насколько Риелей могла судить, аж в рощицу. Мстительница видела ее с Гальтенского холма, она располагалась на весьма приличном расстоянии от сцены. Музыка здесь звучала куда глуше, но слова песни всё равно можно было разобрать не напрягаясь.
- ... набитая дура! Лей Ханн, Лей Ханн...
Девушка заревела в голос. Тряхнула головой и зажала уши ладонями. Не помогло. Самое паршивое заключалось в том, что Риелей отдавала себе отчет в том, что даже если она сейчас вернется и снова наберет воды, то всё повторится: эта поганая рука, чтоб ей отсохнуть, снова не поднимется! Не поднимется разрушить мечту, к которой этот поганец шел всю жизнь, и которая уже почти осуществилась. Не после того, как девушка увидела эту лучащуюся счастьем улыбку. Вообще, глупая идея была "растягивать удовольствие". Плеснула бы по-быстрому, не глядя не сцену, не давая себе времени на сомнения и возможность передумать.
Ну ничего. Девушка постаралась успокоиться и взять себя в руки. Есть и другие способы мести, менее кардинальные. Например, можно будет подбрасывать ему в вещи дохлых животных, слать письма пугающего содержания, распускать сплетни, писать гадости на стенах домов...
Со стороны послышался треск веток. Риелей вздрогнула и обернулась. В ее сторону сквозь кусты продирался некий человек, заторможенный, изможденный, оборванный и грязный, как последний бродяга. Он брел, еле волоча ноги и то и дело натыкаясь на элементы ландшафта. Через шаг спотыкался и выглядел, как мертвец, которому почему-то не лежится в уютной могилке. Причем, судя по запаху, уже начавший разлагаться. Девушка, с опаской понаблюдав за незнакомцем пару секунд, попятилась и огляделась в поисках укрытия: мужчина не вызывал ни малейшего желания даже самого краткого и поверхностного с ним знакомства. Человек, различив едва слышный шорох туфли о траву, дернулся, затравленно зыркнул по сторонам и сфокусировался на Риелей. От его взгляда у той ушла душа в пятки: в нем не было ничего, кроме абсолютного, концентрированного безумия. Откуда и когда незнакомец успел достать кинжал, девушка не заметила
***
Подлюги Шайна больше не было. Было человекообразное существо. Оно ходило, если выдавался удачный день - ело и какое-то время спало. Не думало и больше не боялось - разучилось. В голове у него творилось такое, что изредка мелькавшие в бурой липкой тине того, что прежде было разумом, мыслишки типа "всюду враги", "я - последний из людей" и "они просто завидуют моей красоте" были верхом осмысленности и адекватности.
Где и сколько он уже так бродит, Шайн не знал. Кем был прежде - не помнил. За каждым углом, на каждой дорожке его поджидали чудовища, они неотступно шли за ним, и не думая таиться. Голодные, алчно облизывающиеся, но терпеливые. Хрипло дышали ему в ухо, когда он пытался заснуть, истошно верещали, скреблись и шуршали листвой. Тянулись к нему, пытаясь схватить. С каждым днем их становилась всё больше и больше. Чешуйчатые и пупырчатые, склизкие и мохнатые, зубастые и когтистые, всех цветов и размеров, с щупальцами, клешнями, бесчисленными лапками-ниточками и вообще без конечностей, зато с несчетным количеством глаз. Иногда они все вдруг исчезали. Ненадолго.
Человекообразное существо, бывшее Подлюгой Шайном, как раз переживало один из этих редких радостных моментов покинутости. Оно куда-то шло. Шло-шло и вышло.
Перед ним стояла очередная тварь. Ей недолго удалось скрываться под обликом молодой девушки - фальшивая оболочка практически сразу же лопнула, демонстрируя ее истинную природу и суть. Во взгляде разбойника сверкнуло торжество: враг был один. Не целая толпа, как обычно в последнее время, а один-одинешенек. Повезло, так повезло. Шайн активировал окимму.
Риелей не была особенно ловкой. И реакция ее порой подводила. К тому же, выдался далеко не лучший день ее жизни, что не могло не усугубить эти недостатки. Девушка понимала, что надо бы бежать отсюда, сломя голову, но получалось только топтаться на месте и неуклюже отступать, отчаянно паникуя и надеясь, что всё обойдется. Испуганно оглянулась, уповая увидеть кого-нибудь, кто мог бы ей помочь.
Бродяга оказался возле нее прежде, чем она успела среагировать - всё же не стоило сводить с него глаз ни на секунду. Он стоял совсем близко, почти вплотную, и чему-то улыбался, глядя жертве в глаза. Дико, безумно, с торжеством. Риелей вздрогнула, побледнела, и медленно опустила взгляд.
Ой.
Разбойник дернул кинжал на себя, высвобождая клинок из плоти, и замахнулся повторно, оставляя в воздухе опадающую дорожку темных капель. Вдруг его голова неестественно резко дернулась в сторону, послышался треск ломаемых позвонков. Тело, крутанувшись следом за вывернутым черепом, повалилось на землю. Подлюги Шайна не стало окончательно.
Риелей, зажимая ладонями рану в животе, отступила назад, испуганно глядя на труп. Сглотнула и перевела взгляд на возвышающегося над ним Кеане.
- Я очень рада, что ты даже в такой момент не забываешь дышать полной грудью и обращаешь внимание на всякую ерунду, но лично мне сейчас несколько не до того, - злобно прошипела Риелей, сворачиваясь клубком. Шок начинал проходить, уступая место боли. - Но была бы крайне признательна, если б ты ненадолго отвлекся от любования природой и мне помог.
- Поделки Гайра Лариса, несмотря на всю свою убогость, имеют две отличительные черты, - проговорил мужчина, бросая косой взгляд на медленно истаивающий в руке Шайна клинок. - Первая - в активированном состоянии пахнут мятой. Вторая - нанесенные ими раны никогда не заживают, что с ними ни делай.
- Что? - девушка решила, что спутник банально над ней издевается. - Салум тебя раздери, Кеане Райнор! - прорычала она, упираясь лбом в холодную землю. - Тебе так сложно привести ко мне лекаря?!
- Ты слушаешь, что я говорю?! - сорвался на крик мужчина, вдруг выходя из себя и теряя самообладание. - Лекарь не спасет! Даже самый лучший! Он может тебя кроить и штопать хоть десять раз, но ты всё равно умрешь! Истечешь кровью, несмотря на все его усилия! Эту ране невозможно вылечить! Ты обречена! Понимаешь, нет?!
Со всех сил пнул сжимающую оружие мертвую кисть. Рука покойного взвилась в воздух и снова шлепнулась на землю, кинжал отлетел в сторону и, жалобно звякнув о ствол дерева, рассыпался в труху.
Риелей, напуганная внезапной яростью вечно спокойного спутника, молчала, сжавшись в комок, и осмысливала услышанное.
- Я не лгу, - мужчина правильно истолковал обращенный на него застывший взгляд. - И не шучу.
Девушка зажмурилась, заставляя себя сконцентрироваться, и втянула носом воздух. К запахам крови и прелой листвы примешивался едва уловимый аромат мяты. С ужасом распахнула глаза. Потекли слёзы. Умирать не хотелось категорически.
- Кеане, - позвала она, с трудом выдавливая слова из сжатого спазмом горла. - Это точно, да?
- Насколько помню, я врал тебе всего один раз, - ответил мужчина, немного помолчав. Перешагнул через труп и сел рядом с раненой. - Я сказал, что ты - мой вступительный проект. Так вот. Это не так. Ты должна была стать моей выпускной работой.
Какое-то время Риелей буравила собеседника непонимающим взглядом. Тот молчал и, судя по выражению лица, ждал расспросов.
- Кеане. А ты кто? - слабо поинтересовалась девушка.
- Салум.
Раненая недоуменно моргнула и посмотрела на мужчину с нескрываемым скепсисом.
- А серьезно? - с легким раздражением проговорила она.
- Я серьезно, - отозвался спутник.
Оба какое-то время молчали и не сводили друг с друга ожидающих взглядов.
- Где когти? - спросила наконец Риелей.
Кеане показал руки. Обычные, человеческие, с коротко остриженными ногтями.
- С зубами та же проблема, - сказал он. - С хвостом, боюсь, тоже.
Понял, что собеседница ему не верит.
- Считай это своего рода профессией. Не видовой принадлежностью, - пояснил он. - Этому даже учат. Я вот недавно отучился.
Она начинала укрепляться в мысли, что собеседник говорит правду. Мысли о вспоротом животе и боли как-то отошли на второй план. Вспомнились слова о "выпускной работе".
- И? - равнодушно спросила она. - Что ты со мной сделаешь?
- Сама решишь, - Кеане выглядел утомленным и каким-то потерянным.
- Вы всегда предоставляете своим жертвам право выбора?
Риелей вдруг стало всё равно. Чувство безнадежности и обреченности притупило боль и заглушило прочие эмоции. Стало спокойно, хоть и очень грустно.
- Нет. Никогда, насколько мне известно.
- О, - девушка невесело усмехнулась. - Для меня делается исключение? Почему?
- Первый вариант, - мужчина вопрос проигнорировал. - Я отношу тебя к лекарю, как ты и просила. Это не поможет, ты будешь умирать дольше, мучительней, зато сможешь на что-то надеяться и пытаться бороться. Второй вариант: могу добить тебя прямо здесь, немедленно. Умрешь быстро и безболезненно. Третий: просто ухожу, ничего не делая. И четвертый. Решай.
Кеане вперил в собеседницу вопросительный взгляд.
- Четвертый - это... - Риелей не договорила, выразительно поморщилась.
Мужчина просто кивнул.
- Ты же не станешь жрать мою душу? - девушка почувствовала дурноту.
- Нет.
- Но я точно умру?
- Это не совсем смерть, - уклончиво ответил собеседник, опуская взгляд. - Но жизнью я б это тоже не назвал.
Риелей зажмурилась и глубоко вздохнула.
- Больно? - спросила она, не открывая глаз.
Кеане отстраненно пожал плечами.
- Вроде бы нет.
Девушка оторвала от живота одну руку и прижала тыльную сторону ладони к губам.
- Я не хочу умирать, Кей, - прошептала она, всхлипывая. - Так не хочу.
Мужчина нервно сорвал с головы шапку, тряхнул волосами и, тоже зажмурившись, потер нос пальцами.
- Это твой ответ? - уточнил он с тяжелым вздохом, открывая глаза и глядя на испуганно замершую девичью фигурку.
Риелей мелко закивала, закусывая кожу на кулаке. На висках блестели влажные дорожки слез.
- Только не говори, что со мной станет, - глухо попросила она. - Не хочу знать. Боюсь.
Кеане медленно положил ей на лоб ладонь.
- Знаешь, мне жаль, что так получилось, - сказал он. - Да, я честно собирался тебя забрать, однако сейчас... я тоже не хочу, чтоб ты умирала. Если тебя это хоть как-то утешит.
Девушка оторвала кисть ото рта и крепко сжала собеседника за руку.
Через пару мгновений вдруг неярко вспыхнула и исчезла. В воздух над ладонью мужчины воспарил некрупный серебристый огонек. Кеане сидел неподвижно, отстраненно на него глядя. Свободной рукой салум нехотя провел по карманам кафтана, нащупал свою проволочку. Вынул. Какое-то время вертел ее в пальцах, думая о чем-то своем. Огляделся в поисках чего-нибудь, на чем можно было выцарапать обязательного голубка. Ничего не нашел.
Невдалеке слышались овации и радостный вопли восторженной толпы - казавшаяся бесконечной песня "про Лей Ханн" наконец завершилась. Мужчина поднял голову и обернулся на звук. Похоже, выступление Айрела Керрана имело оглушительный успех. После недолгих размышлений, Кеане принял решение. Сжал огонек в кулаке и поднялся на ноги.
***
Айрел устало стянул с себя кафтан и небрежно швырнул его на кровать - теперь можно было не бояться его помять, порвать, испачкать или потерять. Расстегнул верхнюю пуговицу мокрой, липнущей к телу алой рубахи, размял шею и, закрыв глаза, глубоко вздохнул. Он был выжат, как лимон.
Концерт прошел без сучка и задоринки, что было даже странно. Никто из музыкантов не сфальшивил, ничто не сломалось, не последовало "приятных" сюрпризов от конкурентов и недоброжелателей. Рион, правда, обмолвился, что какая-то ерунда творились в укрытии одного из ларцевещателей: его охранники утверждали, что на них кто-то напал, а весь пол внутри помещения был залит непонятно откуда взявшейся водой. Впрочем, сам механизм, похоже, не пострадал. Это, конечно, тревожило, но администратор уверил, что ничего страшного не произошло, и убежал разбираться.
Оставалась лишь формальность - дождаться официального вердикта гильдии. Фактически же ряд представителей ее руководства, присутствовавших на концерте, уже успел поздравить исполнителя с успехом и переходом на новую ступень карьеры. Что ж, вот он и добился того, о чем мечтал - одним придворным бардом в мире стало больше.
Сквозь тонкие стены расположенной под сценой гримерки проникал гомон расходящейся толпы. Несколько девичьих голосов скандировали имя певца в надежде, что тот к ним выйдет. У Айрела же не было ни малейшего желания двигаться с места. Он плеснул себе в стакан воды из стоявшего на зеркальном столике кувшина и окинул комнатку задумчивым взглядом. А не заночевать ли тут, в самом деле? Кровать - есть. Протискиваться к карете сквозь толпу ожидающих его появления почитателей, ехать в город, слушать поздравления кучи народа в местном отделении гильдии, вежливо им всем улыбаться и говорить ответные любезности... В гробу он сейчас всё это видел. Вот после хорошего отдыха - другое дело.
Через пару часов народ таки разошелся. Снаружи воцарились тишина и покой. Музыканты уехали в город, ушли рабочие сцены - ее разберут поутру: концерты в Табиде случались не настолько часто, чтоб постоянно занимать ею поле, на котором проводится много прочих, не менее важных мероприятий. Осталась лишь толпа охранников, призванная охранять от воров и вандалов ценную технику и прочее имущество гильдии, пока та его не вывезет следующим утром, да не менее ценного исполнителя.
Айрел клевал носом от усталости, сидя возле зеркального столика, но спать не ложился - администратор пока не вернулся, а певцу хотелось удостовериться, что во время выступления не произошло ничего непоправимого. Вдруг какие-то факты тому удалось узнать только сейчас? За спиной у барда хлопнула дверь.
- Я вот думаю, Рион, - не оборачиваясь, сказал он. - Что если пригласить музыканта, играющего на чем-нибудь экзотическом? Тех же ламарских барабанах, к примеру? Ладно, что там с теми якобы избитыми охранниками?
Ответа не последовало. Айрел недоуменно оглянулся и тут же помрачнел - посетителя он не знал. Однако смутно ощущал, что его головной убор прежде уже где-то видел.
- Мне казалось, - сказал он, чуть помолчав. - Что дверь в мою гримерку охраняется.
Гость эту ремарку проигнорировал. Бард помрачнел еще больше. Стало тревожно: с того же Фэя Налла, амбициозного и крайне неразборчивого в средствах подонка, считающего себя гениальным исполнителем, станется подослать своего "вредителя" уже после концерта, когда конкурент расслаблен и уверен, что всё обошлось.
- Скажите, а где сейчас люди, которым неплохо платят за то, чтоб они стояли возле входа и никого ко мне не пускали? - Айрел, столкнувшись с опасностью, даже чисто гипотетической, всегда начинал злиться.
Это стимулировало и бодрило, заставляло мозги работать.
- Там, - ответил Кеане, легким взмахом головы указывая на дверь.
- Да? - бард откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки и скользнул взглядом по комнате, глядя, чем можно было вооружиться на случай драки. - Не подскажете, чем же они так заняты, что вы смогли пройти?
- Они лежат, - ответил посетитель.
Певец недоуменно моргнул. Посмотрел на собеседника с подозрением. Чуть посомневавшись, встал со стула, подошел к двери, открыл ее и выглянул.
- И правда. Лежат, - хмуро подтвердил он, разглядывая распростертые на полу фигуры.
- Через пару часов очнутся, - успокоил Кеане.
- О, - Айрел закрыл дверь.
Интуиция подсказывала ему, что попытка бегства окажется бесполезной: раз посетитель так спокойно реагирует на то, что певец стоит возле выхода, значит, у него есть веские причины не опасаться, что тот им воспользуется. К примеру, сообщник, поджидающий на улице. От усталости не осталось и следа.
- Кто вас послал? - спросил он, отходя от гостя на некоторое расстояние, которое лишь условно можно было назвать безопасным. - Фэй Налл? Орви Маллес?
- Никто, - Кеане оперся спиной о стену.
Его расслабленная поза действовала Айрелу на нервы. Ему не раз и не два приходилось общаться со всякими темными личностями, пришедшими по его душу. Трижды его пытались убить, как минимум шесть раз избить - однажды даже вполне успешно, просто угрозам разной степени убедительности он потерял счет. Особенно он ненавидел тех, кто вел себя так, словно они с ним старые друзья, желают лишь добра и действуют ему на благо. Бард начинал подозревать, что посетитель принадлежал именно к их числу.
- И что же этому "никому" надо от меня в этот раз? - процедил он сквозь зубы.
Успевшая высохнуть рубашка вновь намокла и прилипла к спине. Всё та же интуиция подсказывала певцу, что если этот человек захочет его убить или покалечить, то вряд ли кто-то сможет ему в этом помешать. Уж точно не сам Айрел: раз посетитель вырубил охранников, огромных мускулистых мужиков, так, что те и пикнуть не успели, то его-то и подавно в бараний рог скрутит или еще что похуже.
- Ничего, - спокойно ответил Кеане.
Бард подумал, что, возможно, над ним издеваются. Или и впрямь гость пришел по другому поводу?
- Так. Вы кто? - певец нахмурился и вновь скрестил на груди руки.