Странные люди. глава 3
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
3.
Стоило путникам миновать развилку, как у повозки отвалилось колесо.
- Ну, значит, так было суждено, - вздохнул Кендрас Эльм, оценивая ущерб.
- Не-ет, - издевательски протянул Линнет Кел, улыбаясь так, что становилось жутко. - Просто кто-то из всего многообразия телег и карет, что мы посмотрели за последнюю неделю, выбрал эту гнилую развалюху.
С каждым последующим словом его самообладание всё истончалось и истончалось. Конец фразы он уже чеканил сквозь зубы, едва ли не клокоча от ярости.
- А я предупреждал? Я предупреждал! Сколько раз я предупреждал?!
Остальные угрюмо молчали, но явно разделяли чувства Линнета Кела.
Он вместе с Ирви Хансином держал борт разгруженной повозки, пока Сет Ромли пытался приладить колесо на место. Онсин, шарахнувшийся при падении головой о борт, сидел на обочине и зажимал разбитый лоб окровавленным платком. Ему, как главному пострадавшему, разрешили в ремонте не участвовать. Орна Лэнси бродила вдоль дороги и искала в траве свою выроненную трубку.
Ширай тоже рыскала в зарослях неподалеку. В детстве её немного учили разбираться в лекарственных растениях. И хотя познания её в них были довольно скудны, в пути могли пригодиться даже они: не хватало еще до прибытия в башню умереть от поноса или кровотечения.
- Госпожа Ширай, не отходите далеко, - крикнул ей Кендрас Эльм, тоже хватаясь за борт повозки.
- Она ж не понимает по-эрмирски, - буркнул Онсин. - Смысл орать?
- С чего вы взяли? - удивился Кендрас Эльм. - Всё она прекрасно понимает.
Взгляд Ширай упал на длинные широкие листья, немного напоминавшие подорожник. Это растение она знала - от его сока спустя какое-то время начинала зверски зудеть кожа. Нехорошо улыбнувшись, Ширай замотала ладонь полой халата и оторвала листочек поядрёней. Осторожно взяла его "голой" рукой и, стараясь едва касаться, понесла обратно к повозке.
- Ширай понимать, - подтвердила она, старательно коверкая речь. - Онсин-куз, боль болит. На лечить-трава.
С невинным видом протянула Онсину принесённый листок. "Куз" было очень обидным словом на языке энчи. Как здорово, что её спутники совершенно им не владели.
- Дура, это ж палосена огненная! - воскликнул вдруг Онсин, присмотревшись к подношению. - Брось, пока без кожи не осталась!
Он шлёпнул Ширай по руке, заставляя её выронить лист.
- Лечить-трава-а, - изобразила непонимание Ширай, досадуя на внезапную осведомленность Онсина. - Всегда помогать кровь.
- Глупая баба, собаку тебе в печень, это не подорожник! Глаза разуй! Палосена огненная тоже лечебная, но, во-первых, используется как рвотное, во-вторых, сначала её надо как следует подготовить. Просто не трогай её.
- М-м-м, - задумчиво протянула Ширай, внимательно его выслушав. - Ширай не понимать.
Удобно, когда тебя считают недалекой дикаркой. Почти любое твоё вредительство спишут на врожденную глупость.
- А ты неплохо в этом разбираешься, господин Онсин... - с натугой произнёс Ирви Хансин, с трудом удерживая борт повозки. - Не знаю, как тебя по фамилии.
- Нет у меня фамилии, - буркнул Онсин, убирая со лба окровавленный платок. - Я с младенчества при храме Элены-Целительницы воспитывался.
Эта новость вызвала непонятное Ширай оживление. Даже Линнет Кел удивленно обернулся.
- Так вы монах?! - воскликнул Кендрас Эльм.
- Нет, - Онсину явно не нравилось, куда свернул разговор.
- Все дети из приютов Элены становятся её монахами, - возразил Ирви Хансин. - Даже душевнобольные и калечные. Это все знают.
- А я не стал.
- Сбежал?
- Нет.
- Неужели так всех достал...
- Нет.
Повисло молчание. Все вопросительно смотрели на Онсина и ждали. Только Сет Ромли продолжал возиться с колесом, тоже то и дело поглядывая через плечо. Сдавшись, Онсин вздохнул и с показной неохотой принялся рассказывать:
- Когда тебе исполняется четырнадцать, ты проходишь посвящение Элене. Там целый ритуал: выпиваешь кубок освященного отвара, ходишь по храму, кланяясь всем статуям и реликвиям, затем приносишь обеты верности... А мне почему-то с этого отвара стало так дурно, у меня так горло опухло, что я там не только ни слова выдавить не смог - я сознание потерял и едва не задохнулся. В храме решили, что это меня сама Элена лично отвергла, а потому, когда я оклемался, мне тут же указали на дверь. Монахи сказали, что такого вообще ни разу не видели.
- Может, тебе там подмешали чего, чтобы избавиться? - предположил Ирви Хансин.
- О, не сомневаюсь. Эти злобные сволочи всегда меня недолюбливали.
- Почему я не удивлён? - вздохнул Ирви Хансин, удобнее перехватывая борт повозки.
- Выходит, у нас есть свой врачеватель, - вклинился Кендрас Эльм, бдительно пресекая возможность очередной ссоры.
- Нет. Я не прошёл посвящение, потому врачевать не имею права. Хотя, конечно, что-то еще помню и могу. Но если бы меня не выгнали из храма столь смехотворным образом, я был бы сейчас великим лекарем, и вы все стояли в очереди у моих дверей, смиренно моля об исцелении.
"Значит, травками его не проведешь", - мрачно подумала Ширай.
- А вдруг Элена-Целительница и правда тебя отвергла? - предположил Ирви Хансин.
- Пфф! - Онсин снисходительно на него посмотрел. - Она любит меня, дурак ты кучерявый.
- Элена-Целительница? - недоверчиво уточнил Кендрас Эльм. - Богиня?
- Она самая. Смотрите, - Онсин продемонстрировал свой нос, еще недавно разбитый, а теперь совсем целый. - Уже всё прошло. Это, - указал он на свежую ссадину на лбу, - тоже скоро заживёт. Не любила бы - не исцеляла бы.
Онсин лучился самодовольством. Остальные молчали, неловко переглядывались и не знали, как реагировать. Столь быстрое заживление ран, конечно, вызывало вопросы, однако не такими уж они были и серьезными, чтоб это можно было счесть божественным вмешательством.
- Не, ну в жизни всякое бывает, - дипломатично кашлянул из-под повозки Сет Ромли. - Я вот, смеяться будете, вообще чуть от шелушки не околел. Тоже своего рода чудо.
Никто не засмеялся.
- Вот и мой брат тоже, - поддержал Ирви Хансин. - "Детская болезнь", "детская болезнь"... "Пару дней почешется, и всё пройдёт"! Ага, как же! Мать говорила, с него кожа пластами сходила. До сих пор шрамы остались.
Ширай помрачнела. Шелушка была одной из причин, почему до Хордима добралась лишь треть жителей долины. "Детская болезнь", считавшаяся эрмирцами настолько безвредной, что её и не лечили-то толком, прицепилась к энчи в одной из деревень, что они проходили в своих скитаниях. Никто из заболевших не выжил.
- В общем, господа хорошие, я колесо как-то приладил, но долго оно не протянет, - сообщил Сет Ромли, с кряхтением вылезая из-под повозки. - Мастер нужен.
- Приехали! - процедил Линнет Кел, зло шмякая её об землю.
- Эй-эй-эй! - возмутился Ирви Хансин, чуть не ободравший из-за этого руки. - Поосторожней!
- А как долго оно протянет? - уточнил Кендрас Эльм, убедившись, что колесо не отвалилось снова.
- Ну-у-у... - Сет Ромли с сомнением почесал голову. - Если ехать тихохонько, без пассажиров, огибая каждую кочечку, то до мастерской его должно хватить. Если она будет не очень далеко.
- Приехали! - повторил Линнет Кел, испепеляя Кендраса Эльма яростным взглядом.
Он занес кулак над повозкой, но затем, видимо, сообразил, что его удара она может и не пережить. Огляделся в поисках чего-нибудь, на чем можно выместить гнев. Все тут же на всякий случай от него отпрянули. Заметив это, Линнет Кел помрачнел. Опустив руку, он развернулся и направился к своему обгладывавшему придорожный куст коню. Почему-то в этот момент отсутствие на его черной спине яркой кошачьей нашивки бросалось в глаза особенно сильно.
Сет Ромли, проводив его взглядом, засвистел что-то небрежно-веселенькое. Орна Лэнси сидела на сложенных у обочины ящиках и невозмутимо курила - Ширай даже не заметила, когда она успела там устроиться.
- Вы же не собираетесь обратно в Хордим? - напрягся Ирви Хансин, обеспокоенно поглядывая на спутников. - Мы уже далеко от него уехали. Очень далеко.
"Интересно, что за женщина внушает ему такой страх?" - подумала Ширай. Ирви Хансин тоже перед ней провинился, поэтому ей нравилось наблюдать за его страданиями.
Кендрас Эльм вынул из внутреннего кармана сложенную в несколько раз карту. Серебряные подвески тихо звякнули на его дворянской цепочке. Насколько Ширай знала, каждая из них что-то означала, а весь набор многое рассказывал о своем владельце. Однако сама она понятия не имела, что именно.
- Тут рядом есть деревня, - сообщил спустя какое-то время Кендрас Эльм, внимательно изучая раскрытую карту. - Чуть в стороне от тракта, но ничего страшного. Там должен быть плотник.
До деревни пришлось добираться дольше, чем хотелось бы пешеходам, тащившим на себе свой багаж. Кендрас Эльм, шедший наравне со всеми, потому что его лошадь навьючили парой мешков, призывал видеть в случившемся небольшое приключение и пытался всех взбодрить. Бодрился только Сет Ромли - единственный человек, которому не пришлось топать по дороге вверх по холму. Вальяжно раскинувшись на козлах заметно полегчавшей повозки, он душевно выводил какую-то очередную песенку и здорово всех этим нервировал.
Деревня оказалась довольно большой и людной. Появление чужаков здесь никого не удивило и не заинтересовало, разве что Ширай удостоилась нескольких любопытных взглядов да шепотков за спиной: живя возле оживлённого тракта, местные наверняка кого только у себя не видели.
Плотник здесь действительно был - это заранее выяснил Линнет Кел, скатавшись сюда верхом, чтоб не таскать охромевшую повозку понапрасну. И теперь уставшая и раздраженная компания вяло тянулась к видневшейся в конце улицы мастерской.
- Ты, главное, в сторонке постой, пока мы с ним договариваться будем, - шепнул Онсину Ирви Хансин, издалека разглядывая поджидавшего их мужика в плотницком фартуке. - Не хватало еще тебе его против нас настроить.
- Чего-о-о? - обиделся Онсин. - И не стыдно на людей наговаривать?! Вот сам и стой в сторонке, а то ишь, ёж филигранный выискался!
Ширай, подслушивавшую их беседу, снова поставил в тупик его словесный оборот. Увидев растерянность на лице Ирви Хансина, она с облегчением поняла, что не одну её.
- А мне-то зачем? Я в отличие от тебя людям нравлюсь, - тот, похоже, решил не забивать себе голову и просто продолжил разговор.
- Ой-ёй-ёй, вы на него посмотрите! Что-то я не заметил, чтоб ты кому-то из нас больно нравился!
- Это потому что вы странные какие-то. А мы сейчас говорим о нормальных людях.
Чуть в стороне, на краю деревни, Ширай заметила колодец. Пожалуй, ей тоже незачем присутствовать при разговоре с плотником. Пользуясь тем, что никому до неё в тот момент не было дела, она отошла от повозки и отправилась за водой: лицо уже чесалось от краски, ужасно хотелось её смыть.
Сбросив на землю тяжелую сумку, Ширай закинула в колодец ведро на цепи. Она сомневалась, что местные жители придут в восторг от её самоуправства, однако спрашивать разрешения ни у кого не собиралась. Шансы его получить, как подсказывал опыт, были меньше шансов закончить свои дела прежде, чем кто-нибудь наберется смелости её отогнать. Какая-то девица хотела было подойти со своими ведрами, однако увидев покрытое черными узорами лицо, вдруг передумала и сделала вид, что ей надо в другую сторону. Ширай это полностью устроило. С усилием крутя скрипучую ручку, она добывала себе воду.
Чуть позже, напившись и умывшись, Ширай вытиралась рукавом и отстраненно обозревала окрестности. Деревня стояла на возвышении. С той точки, где находился колодец, открывался хороший вид.
Внизу у подножья холма шелестел лес. За ним начиналось лоскутное покрывало полей: желтоватых, светло-зеленых, даже розовых - в зависимости от того, что на них росло. Его прорезал широкий и светлый тракт, соединявший Хордим со столицей; поднимал облако пыли отряд скакавших прочь из города всадников.
Ширай закрыла глаза и с удовольствием подставила лицо свежему ветру. После долгих лет жизни в пропахших нечистотами трущобах это было прекрасно.
Немного так постояв, Ширай вылила из ведра грязную воду, подняла с земли сумку и с легким сожалением пошла назад, к своим спутникам.
К некоторому её удивлению, пока большая их часть толпилась вокруг повозки, пристроенной у входа в мастерскую, Онсин послушно сидел на заборе отдельно от всех и не пытался участвовать в обсуждении сломанного колеса.
- Хо-хо! - воскликнул он, явно радуясь появлению компании. - А давай сильнее тебя поскребём! Вдруг и остальное сойдёт?
С раздражающей ухмылкой уставился на лицо Ширай.
Та просто прошла мимо. Денег у неё было немного, и бестолково тратить их она не собиралась, однако в этот момент Ширай решила, что незачем отказывать себе в маленьком удовольствии. Кто-нибудь в деревне наверняка смог бы продать то, что ей для этого требовалось.
Кендрас Эльм разгружал повозку, чтобы плотник мог ей заняться. В одиночестве: взбешенный Линнет Кел запретил кому-либо ему помогать. Мол кто виноват в том, что они тут застряли, тот пусть и работает. Кендрас Эльм не роптал. Раз за разом забирался в "их развалюху", вытаскивал из-под скамьи очередной мешок или ящик, относил их в любезно выделенный им под склад угол мастерской, возвращался обратно. Остальные стояли рядом и, привалившись к немного покосившемуся плетню, наблюдали за его ходками.
- Готово будет только утром, - мрачно сообщил Ирви Хансин тем, кто не присутствовал при разговоре с плотником. - И то лишь потому, что по моей просьбе мастер согласился поработать ночью.
При словах "по моей просьбе" он выразительно посмотрел на Онсина. Словно намекая: "Ну, что я говорил?"
- Ну, стрекозу тебе в печень, Кендрас! - возмущенно гаркнул тот. - Какого лиха?! Не успели от города отъехать! Неужели не мог нормальную повозку купить?!
- Мастер предложил её просто сжечь, - вздохнул Сет Ромли. - Пла-амя пыла-ает в наших сердца-а-ах...
Линнет Кел выразительно на него посмотрел, и песня немедленно захлебнулась.
- Да ладно вам, мы же никуда не торопимся, - отозвался Кендрас Эльм, останавливаясь перевести дух. - Подумаешь, немного задержимся. Просто считайте это...
- Небольшим приключением, - буркнула Орна Лэнси, угрюмо дымя своей трубкой. - И ни одна тучка сожалений не омрачала ясное небо его души.
В общем, в этот раз Кендрасом Эльмом оказались недовольны все. Ширай невольно испытывала к нему симпатию из-за его вежливого с ней обращения, однако тоже считала дураком. Она добыла всё, что хотела, и теперь держала в руках неприметный холщевый мешок, в котором лежало немного зерна и керамический горшок с плотной крышкой.
- Вы лучше скажите, где мы ночевать будем? - кашлянул Сет Ромли.
Оставив Кендраса Эльма и дальше таскать ящики, они пошли вдоль деревни стучаться в дома и проситься на постой. Сет Ромли с Орной Лэнси в одну сторону, остальные в другую. Местные жители смотрели на Линнета Кела, высокого, крепкого и как раз пребывающего в своем голодно-воавьем настроении, и почему-то даже за деньги не хотели пускать к себе гостей.
- Вот видишь, это всё из-за твоей рожи, - нравоучительно втолковывал Ширай Онсин после того, как им отказали в очередном доме. - Ты всех пугаешь.
Линнет Кел в ярости пнул лежавший на дороге камень. Тот отлетел на другую сторону улицы и с грохотом врезался в забор, распугав гулявших там кур. Истерично залаяла собака. Линнет Кел стоял весь красный, тяжело дыша, и его сжатые кулаки мелко подрагивали. Глядя на его перекошенное злостью лицо, Ширай невольно отпрянула, Онсин вжал голову в плечи.
- Слушай, проведай Кендраса, - предложил непуганый Ирви Хансин, познакомившийся с Линнетом Келом уже после того, как тот подышал из своей табакерки, а потому толком не видевший его в гневе. - Вдруг его там ящиком придавило, и он лежит при смерти? Мы тут сами закончим.
Линнет Кел еще немного постоял, играя желваками на щеках, затем развернулся и грозно зашагал прочь.
- Говорю же, псина бешеная, - прошептал Онсин, когда тот отошёл достаточно далеко. - Ладно хоть снова кулаками не размахивал.
Ширай заметила в траве лягушку. Поймала её и с невинным видом протянула Онсину.
- Ты многа боль, часто кровь. На большой защита.
Онсин недоуменно уклонился от чуть ли не пихаемого ему в лицо земноводного.
- Чего ты мне даешь? Убери эту дрянь!
- Глупое Онсин-куз! - Ширай изобразила недовольство, даже ногой топнула. - Ширай о тебе забота, а ты не брать! Хеленге зук буржа! Биреченгэк тузук! Онсин-куз брать жаб, не то много боль, опять много кровь. Жаб могуч. Он защита.
Эх, услышь мать Ширай, что её дочь говорит "зук буржа", немедленно влила бы ей в рот кружку горького, как хордимская жизнь, травяного отвара, столь действенного при отучении детей от брани.
- Ты понимаешь, что она говорит? - Онсин беспомощно обернулся к Ирви Хансину.
- Мне кажется, она пытается сказать, что тебя постоянно бьют потому, что у тебя лягушки нет, - предположил тот. - Видимо, это какая-то примета её народа.
- Ирвиханси-куз умное, - "похвалила" Ширай. - Онсин-куз глупое. Нет жаб - есть боль. Есть жаб - нет боль. На жаб. На, - она всё-таки заставила Онсина взять испуганно замершую лягушку. - Вот.
- И что мне с этим делать? - тот растерянно смотрел на холодное зеленое тельце у себя в руке.
- Вырасти боевую жабу, - посоветовал Ирви Хансин, зевая. - Чтоб было кому постоять за тебя в драке.
- Смешно, смешно. Кстати, ты ж, вроде, говорил, что всем нравишься. Что ж тогда до сих пор ночлег нам не выпросил, раз популярный такой?
- О, если ты не заметил, я за всё это время ни слова не сказал людям, в чьи двери вы скреблись. Потому что моей просьбе они-то точно бы не отказали, а я не хочу жить в вонючей избе. Не привык я к таким условиям.
- Вот это самомнение! - загоготал самопровозглашенный возлюбленный богини. - Ты что же, на улице спать собрался?
- Я просто жду, когда нам попадется дом побогаче. Должен же тут быть какой-нибудь лорд или хотя бы староста.
- Эй, тётка тощая, - крикнул Онсин наблюдавшей за ними из окна женщине. - У вас тут дворцы имеются?
Лягушка выпрыгнула из его руки и шлёпнулась обратно в траву. Онсин с облегчением вытер ладонь об одежду.
Женщина в окне смерила его презрительным взглядом, но всё же ответила:
- Только усадьба заброшенная, слюнтяй ты кривомордый.
- Эй, ты чего обзываешься-то?! - искренне возмутился Онсин.
Ширай снова поймала лягушку и с улыбкой "можешь не благодарить", вложила её ему в руку.
- Пора-адуйте же, дру-уги! Пора-адуйте, родны-ые! - распевая во всё горло, подошёл Сет Ромли. - Скажите, что уда-ача вновь улыбнулась нам.
- Нет.
Они всё-таки выяснили, где находилась заброшенная усадьба. И даже отправились её смотреть.
Старое полуразрушенное здание скрывалось в лесу, почти в нем растворившись. Деревья проросли его насквозь - их кроны торчали из провалов в крыше, из окон верхнего этажа. Густой мох зеленой шубой укрывал валявшиеся на земле камни, полз по гнилым стенам. Похоже, усадьбу покинули не одно десятилетие назад.
- Так, я передумал. Изба - это не так уж и плохо, - заявил Ирви Хансин, демонстративно разворачиваясь и собираясь уйти.
Линнет Кел схватил его за шиворот и молча потащил к зданию.
- Пусти! - сопротивлялся Ирви Хансин. - Думаешь, раз тебя никто приютить не согласится, то и остальные должны мучиться?
- Что-то мне подсказывает, что внутри не крыс надо опасаться, а медведей, - хохотнул Сет Ромли, перешагивая через поваленное и уже почти сгнившее дерево.
Ширай обратила внимание, что Орна Лэнси, обычно спокойная и абсолютно невозмутимая, смотрела на дом с опаской и не торопилась к нему подходить.
- Шевелись, толстуха, - подтолкнул её в спину Онсин. - А то пустишь тут корни, как мы тебя выкорчевывать будем?
Хохоча над своей шуткой, он тоже направился к усадьбе. Ширай заметила, что он снова куда-то дел лягушку, но решила пока ничего не говорить.
Внутри дом выглядел даже хуже, чем снаружи. За то время, что он стоял покинутый, отсюда успели вынести всё, что смогли, а что не смогли - сломали. Усадьба напоминала полуразложившийся труп - кости и немного не успевшего догнить мяса. Перекрытия между первым и вторым этажом осыпались, так что снизу можно было любоваться кое-где уцелевшими стропилами. Полы тоже сохранились не везде. Они скрипели и трещали под ногами, как лёд на ручье весной. Повсюду лежала грязь: крошево старой штукатурки, обломки досок, слипшаяся палая листва, птичий и мышиный помет. Пахло... Пахло.
- По-моему, здесь довольно мило, - не очень убедительно соврал Кендрас Эльм, оглядываясь.
Он выглядел растрепанней обычного: рукава рубахи закатаны, ворот распахнут, жилет расстегнут, цепочка исчезла. Дорожный кафтан, снятый на время разгрузки, висел на локте.
- Серьезно?! - негодовал Ирви Хансин, безуспешно пытаясь вырваться из хватки неумолимо тащившего его за собой Линнета Кела. - Ты ослеп или бредишь?
Орна Лэнси помедлила на пороге и, прежде чем шагнуть в дом, посмотрела наверх. Видимо, оставшись довольной увиденным, она немного расслабилась и тоже прошла внутрь.
- Кендрас, ты же дворянин, - не унимался Ирви Хансин. - Тебе самому должно быть тут невыносимо. Пожалуйста, я прошу, давай вернемся в деревню. Я договорюсь о ночлеге. Ну правда! Возможно, ей, - указал он на Ширай, - и не сложно поспать на помойке, но ведь мы-то с тобой другие.
Ширай сделала вид, что не обратила внимания на его слова, но только сделала вид.
- Кончай скулить, - рыкнул на Ирви Хансина Линнет Кел, встряхивая его за шиворот. - В ушах звенит от твоего нытья.
Они осмотрели всю усадьбу, благо она была совсем небольшой. Орна Лэнси, входя в очередную комнату, первым делом задирала голову и внимательно осматривала потолок. Ширай, немного заинтригованная её действиями, тоже поглядывала вверх, но так и не поняла, что именно должна была там увидеть. И несмотря на не затихавшие вопли Ирви Хансина, что жить здесь нельзя, Кендрас Эльм с Линнетом Келом решили остаться. Всё равно путешествие рано или поздно предполагало ночевки под открытым небом. Усадьба же представляла собой промежуточное звено между домом и улицей. Давала возможность постепенно привыкнуть.
Путники остановили свой выбор на зале с камином: там можно было развести огонь, не опасаясь пожара. В этой же комнате росло дерево. Его корни вздыбили и разломали некогда скрытую половыми досками кирпичную кладку. Частично обрушившийся потолок позволил стволу вытянуться вверх, вольготно раскинуть крону. При желании по нему можно было забраться на второй этаж, правда Ширай сильно сомневалась, что остатки гнилых перекрытий выдержат вес взрослого человека.
Вечером, немного прибравшись в комнате и расстелив на полу одеяла, путники сидели вокруг горевшего камина и впервые за день нормально ели.
По заказу Кендраса Эльма, желавшего подбодрить своих приунывших спутников, деревенские хозяюшки приготовили богатый ужин. Ширай, в последние годы питавшаяся преимущественно тем, что удавалось стащить с работы, уж и не помнила, когда в последний раз ела мясо. Её гордость ойсинари, хоть и покойной, немного протестовала против жадного, истинно дикарского набрасывания на еду, но Ширай решила её не слушать.
Ирви Хансин куксился, но уже молчал. Сет Ромли наоборот почти не затыкался, без устали травя всякие байки и сам же над ними хохоча. Кендрас Эльм охотно поддерживал с ним разговор, изо всех сил стараясь расшевелить своих спутников. Линнет Кел хоть и сидел с грозным видом, но, кажется, больше не злился. Он хмуро жевал кровяную колбасу и попытки Кендраса Эльма вовлечь его в дружескую беседу игнорировал. Орна Лэнси как-то ненавязчиво заграбастала себе купленный на всех кувшин вина и то и дело присасывалась к горлышку.
Дождавшись, когда Онсин расслабится и разомлеет, Ширай тронула его за плечо и с ласковой, но не предвещавшей ничего хорошего улыбкой спросила:
- Где жаб?
Онсин замер с набитым ртом.
- Вот ведь привязалась, - досадливо буркнул он, кажется, теряя аппетит.
- Да влюбилась она в тебя, - "просветил" Ирви Хансин, меланхолично глодая куриное крылышко. - Не понятно, что ли?
Ширай раздраженно подумала, что пора бы и им заняться, вслух же серьезно и немного торжественно произнесла:
- Онсин-куз говорить с Ширай, тревога о Ширай. Онсин-куз друг. Ширай позабота о друг. Так где жаб?
Кендрас Эльм слушал её исковерканную речь и недоуменно хмурился. Впрочем, прежде она говорила слишком мало, чтоб он наверняка мог определить истинный уровень её эрмирского.
- Что за жаб? - живо заинтересовался Сет Ромли.
Ему объяснили. Сет Ромли пришёл в восторг.
- Как мило! Искренняя забота - это же такая ценность! Ты должен был дорожить этой лягушкой! Скажите же, Орна.
- Говорю, - веско кивнула Орна Лэнси, обнимаясь с винным кувшином. - Большая ценность. Надо было дорожить.
Она осуждающе покачала головой и поцокала языком.
Похоже, Ширай не единственной хотелось усложнить Онсину жизнь. Судя по тому, как Сет Ромли незаметно ей подмигнул, он прекрасно всё понял. Ширай сделала вид, что этого не заметила.
- Не печаль, Онсин-куз, - вздохнула она, постаравшись вложить в голос побольше тепла. - Завтра Ширай поймать тебе новый жаб. Лучше.
- Вот замечательно! Правда ведь, Онсин? Правду я говорю, неблагодарный ты мальчишка? - Сет Ромли многозначительно поднял брови.
Онсин напрягся, опустил взгляд и что-то угрюмо буркнул. Ширай осознала, что ей весело. Осознала и даже замерла от удивления.
Веселье... Еще одна вещь, которая, как ей казалось, осталась для неё в далеком прошлом. Ширай поймала себя на крамольной мысли, что, не смотря на все неудобства, её жизнь после смерти пока что складывалась лучше просто обычной жизни.
- Предлагаю завтра забрать повозку, вернуться в Хордим и найти ей нормальную замену, - вдруг проговорил молчавший до этого Линнет Кел.
- Что? Нет! - Ирви Хансин немедленно встрепенулся.
- В этот раз нам повезло. А в следующий она может развалиться там, где мастера поблизости не окажется. Лучше потерять пару дней, чем застрять в глуши без возможности выбраться.
- Нет! Вы не понимаете...! - Ирви Хансин аж вскочил на ноги.
- А ты можешь просто подождать нас тут, - прорычал Линнет Кел, снова начиная закипать. - На обратном пути заберем.
Ширай, как раз раздумывавшую, чем бы отплатить Ирви Хансину за нанесенные оскорбления, посетила идея.
- А конники из Хордим не твой жена послать, Ирвиханси-куз? - невинно спросила она, вклиниваясь в разговор.
Ширай не сомневалась, что всадники, которых она сегодня видела издалека, просто ехали по своим делам, никак не связанным с их маленькой компанией: кем бы ни была брошенная любовница Ирви Хансина, вряд ли она имела в распоряжении собственную армию. В дальнейшем Ширай планировала так же тыкать пальцем во всех встречных женщин и доставать Ирви Хансина вопросом, не его ли это зазноба пришла по его душу. По её мнению, скоро это бы начало его здорово раздражать. Примерно такой реакции она ожидала и сейчас, но...
- Что? - слабо пролепетал Ирви Хансин, на глазах превращаясь из капризного нахала в перепуганного мальчишку.
- Конники, - повторила Ширай, немного дивясь ужасу, написанному на его лице. - Скакать дорога из Хордим. Ширай смотреть с холм.
В следующий миг в её плечи вцепились чужие руки.
- Как они выглядели? Сколько их было?
Вид у Ирви Хансина был шальной и безумный. Его пальцы больно впивались в плоть, заставляя Ширай морщиться. Она немного испугалась.
- Далеко скакать, - выдавила она, пытаясь ненавязчиво вывернуться из хватки. - Ширай не заметить.
Ирви Хансин её отпустил и, отступив назад, схватился за голову. Затравленно огляделся, кусая губы. Затем вдруг опустился на корточки, уткнулся лицом в колени и так замер. Повисло молчание - поведение Ирви Хансина удивило всех.
Похоже, его брошенная любовница всё-таки владела собственной армией. А если и не владела, то имела возможность её раздобыть.
- От какой женщины ты бежишь? - заинтересовался Линнет Кел наконец.
Ирви Хансин долго молчал, а потом нехотя выдавил:
- От графини Монсен.
- Что?! - Линнет Кел был потрясен.
Он смотрел на Ирви Хансина так, словно надеялся, что тот шутит. Затем, убедившись, что всё взаправду, крепко зажмурился и принялся массировать переносицу. Сет Ромли поднял глаза к потолку и засвистел погребальную мелодию.
- Кто это? - спросил Онсин, вопросительно поглядывая на собеседников.
- По сути, хозяйка всего побережья, - объяснил Кендрас Эльм, не сильно удивленный известием.
- Из-за тебя за нами гонится хозяйка побережья? - Онсин с интересом посмотрел на Ирви Хансина. И почти сразу же обернулся к остальным: - Предлагаю его здесь бросить.
- Она всё равно вас убьет, ха-ха, - мрачно отозвался Ирви Хансин, не поднимая головы.
- С какой это стати?
- А с такой вот.
- Рассказывай, - потребовал Линнет Кел, по-прежнему сидевший с закрытыми глазами.
Ирви Хансин тяжко вздохнул, сел нормально и начал рассказывать.
Вдовая графиня Монсен годилась ему в матери, однако выглядела вполне неплохо. Была она женщиной богатой, влиятельной и щедрой, что сразу делало её краше в разы. В общем, пожить какое-то время за её счёт, купаясь в роскоши, в обмен на своё приятное общество, казалось Ирви Хансину отличной идеей. Он сделал всё возможное, поднял все свои связи, чтобы познакомиться с графиней Монсен, не сомневаясь, что та непременно падет жертвой его чар. И он оказался прав: уже вечером того дня, когда они "случайно" встретились на прогулке, Ирви Хансин въехал в самый роскошный особняк Хордима.
Сначала всё шло просто прекрасно. Графиня Монсен с каждым днем влюблялась в него всё сильней и сильней. Она осыпала его подарками, ни в чем не отказывая. Стремилась угодить, окружала заботой и вниманием. Ирви Хансин пребывал в восторге, не смея поверить своей удаче. Уже через месяц отношений он был уверен, что обеспечил себя на всю оставшуюся жизнь. Будущее казалось безоблачным. Временами графиня Монсен бывала уж слишком привязчивой и ревнивой, но кто идеален?
Затем Ирви Хансин заметил, что стали пропадать его старые вещи - те, что он носил еще до знакомства с графиней. Он не придал этому значения: всё-таки теперь у него было столько роскошной одежды, что для неё требовалась отдельная комната. Позже он узнал, что от вещей избавлялась его любовница. Ему это показалось милым: женщина, правящая всем побережьем, капризно хочет, чтобы он пользовался только её дарами. Ну не прелесть ли?
Спустя какое-то время пропал приятель Ирви Хансина, с которым он любил порой пропустить по кружечке. Его опухшее тело выловили из-под пирса. Вскоре исчез еще один товарищ, а потом еще... Стало ясно - это никакое не совпадение, пропажи как-то связаны. Тогда Ирви Хансин еще не знал, что связаны они с ним, и считал, что его знакомые влезли в криминал и перешли дорожку какой-то важной шишке.
Какой именно он выяснил, когда один из его приятелей, на тот момент еще живой, испуганно шарахнулся при виде него и попытался сбежать. Неудачно - Ирви Хансин оказался быстрее и сильнее. Загнанный в угол приятель, трясясь и потея, поведал, как к нему приходили люди графини. Как "советовали" ему забыть о существовании Ирви Хансина, больше никогда с ним не видеться и не общаться. Как грозили смертью в случае неповиновения. Как оставили кошель с деньгами. Внушительный кошель с деньгами.
Ирви Хансина всё это здорово потрясло. Он вспомнил выброшенную одежду и прочие скользкие моменты, на которые прежде не обращал внимания. Мелькнула мысль, что он крепко влип, но надолго она не задержалась: тогда Ирви Хансин еще считал себя способным решить эту проблему.
Он искренне верил, графиня Монсен перестанет убивать его друзей, если он об этом попросит: прежде она исполняла все его желания. Графиня его выслушала и спокойно поставила в известность, что он принадлежит ей. Он принадлежит одной лишь ей. Его тело принадлежит ей, его мысли принадлежат ей, его время принадлежит ей. Целиком. Полностью. Никто, кроме неё, не имеет на него права. Ни малейшего. А те, кто этого не понимают, заслуживают смерти.
Ирви Хансину стало по-настоящему жутко. То, что раньше казалось милой придурью влюбленной женщины, теперь пугало до дрожи. Он попытался разорвать отношения, но графиня Монсен его будто не услышала. Попытался уйти, но его не выпустили слуги. Больше они, кстати, с ним не разговаривали, не смотрели ему в глаза: никто не хотел вызвать гнев грозной хозяйки побережья.
А та всё так же ластилась к Ирви Хансину, беспрестанно гладила его, перебирала волосы, мерзко сюсюкала. Требовала, чтобы он постоянно находился рядом, заваливала дорогими подарками. Ирви Хансин пытался вести себя безобразно, чтобы графиня его разлюбила и прогнала: кричал, унижал и оскорблял её, ломал вещи... За это ему пришлось три дня провести запертым в темном чулане без еды. Первым, что ждало его после освобождения, была ванна с розовыми лепестками и расставленные по всей спальне свечи. Графиня кормила его с рук, облизывала и сюсюкала-сюсюкала-сюсюкала. Между делом она сообщила, что товарищ, столь огорчивший "её зайчика" своими неуместными россказнями, больше его не побеспокоит.
Пахло розами и душистым воском, чужие ладони ласково скользили под одеждой, чужие губы шептали на ухо слащавый бред и слюнявили шею. Ирви Хансина тошнило. Никогда прежде он не испытывал большего ужаса.
С тех пор его перестали выпускать из дома. Никто, кроме самой графини, с ним не общался. Всю свою жизнь Ирви Хансин полагался на других людей. Теперь же, когда часть его товарищей погибла, а вторая избегала его, как зачумленного, обратиться за помощью было не к кому. Никто не спрятал бы его, сбеги он из особняка. Никто не вывез бы его из города. Он пытался подкупить слуг, но ничего не вышло. Ирви Хансин оказался в полной и безраздельной власти у помешанной на нем психопатки.
Прошло несколько недель. Графиня Монсен обеспокоилась тем, что "её дорогой зайчик" какой-то грустный и квёлый, плохо кушает. Причин для такого настроения она не видела, но решила, что вечерняя прогулка по набережной пойдёт Ирви Хансину на пользу. Романтика однако не задалась: графиню попытался ограбить какой-то очень глупый и очень наглый карманник. Произошла небольшая заварушка с дракой и погоней, из-за которой графиня и сопровождавшие её слуги ненадолго отвлеклись от "зайчика", и именно в этот момент к нему подошел Кендрас Эльм. Его предложение Ирви Хансин принял без раздумий. Оставалось как-то выбраться из особняка, но на этот счет у него уже давно имелось несколько идей.
- Ты за ним следил, что ли? - обернулся к Кендрасу Эльму Онсин.
- Нет, - покачал головой тот. - Я до встречи на набережной и не подозревал о существовании господина Хансина.
- И на кой ляд ты тогда его с нами позвал?
- Сердце подсказало.
- А, ну понятно. Повозку-то тебе тоже сердце помогало выбрать. Всё логично.
- Ты знал, кто его любовница! - Линнет Кел смотрел на Кендраса Эльма с яростью.
Он не спрашивал, он обвинял.
- Не совсем. Я видел, что он сопровождал какую-то богатую даму с кучей слуг. Это верно. Но имени-то её я не спрашивал, потому наверняка не знал, кто она такая. Однако сейчас важно не это. Госпожа Ширай, вспомните, пожалуйста, как можно точнее, что именно вы видели. Возможно, никакой погони-то и нет вовсе.
Ширай, чей путь к башне вдруг стал еще тернистей, чем уже был, послушно напрягла память.
- Когда пришли деревня, конники ехать дорога из Хордим. Затем свернуть направо. Два по десять штука. Одинаково одеты серый плащ. Больше Ширай не знать.
Насколько же было б проще, говори она нормально.
- Серые плащи... Да, это её люди, - подтвердил Ирви Хансин обреченным голосом.
Линнет Кел встал, отошёл в сторону и в ярости принялся крушить стену. Он пинал её, лупил кулаками, отрывал и отшвыривал не успевшие догнить доски...
- Заткнись! - рявкнул он, резко оборачиваясь к снова засвистевшему Сету Ромли.
Орна Лэнси, с тех пор как разговор зашёл о всадниках, сидевшая неподвижно, словно затаившаяся в траве куропатка, немного оживилась и вернулась к прерванной трапезе.
- Стойте-ка. А как его зазнобушка узнала, куда он направился? - спросил Сет Ромли.
Ирви Хансин поднял на него пустой взгляд.
- Так это ж ты на всю улицу горланил, как мы поедем, - осознал он, подумав. - Да это ж ты, пёс сутулый, виноват! - перешёл он с почти шепота на крик.
Ширай поспешно отползла в сторону, чтобы не пострадать в случае драки. Она никак не ожидала, что всего одна её фраза, сказанная чуть ли не в шутку, приведёт к таким последствиям. Ирви Хансин с яростью, не уступавшей линнеткеловской, бросился к Сету Ромли. Кендрас Эльм успел в него вцепиться и даже сумел удержать.
Ирви Хансин брыкался, рычал и рвался на волю, грозясь переломать "недругу" все кости.
- Эй-эй! - возмутился Сет Ромли, вскакивая на ноги. - Во-первых, мог бы и предупредить заранее, в чем опасность. Во-вторых, мало ли чья повозка это ехала? Ты ж прятался! Откуда твоей бешеной бабе было знать, что ты в ней?!
Ирви Хансин чуть поумерил пыл, обдумывая аргументы, затем взъярился с новыми силами:
- Так это ж ты, кретин зевластый, на всю улицу орал, что я там! - набросился он на Онсина.
Кендрас Эльм, не ожидавший столь резкого разворота и смены цели, споткнулся о котел с похлёбкой и едва не упал. Ирви Хансин вырвался из его хватки, набросился на не успевшего среагировать Онсина, и повалил его на пол. Он уже занес над ним кулак, когда Линнет Кел, вдруг успокоившийся при виде чужой истерики, дернул его за воротник, отшвыривая назад.
- То есть, ты с бабой своей разобраться не можешь, а я отвечай?! - воскликнул Онсин, поспешно отползая. - Я в этом виноват?!
Ширай спряталась за камин и, поджав колени, испуганно за всем этим наблюдала. В одно из одеял впитывалась пролитая наваристая похлёбка. Сидевшая с ней рядом Орна Лэнси даже не пошевелилась. Она смотрела перед собой пустым взглядом и что-то бормотала под нос.
- ... убежище почти закончено. Размещение припасов идёт строго по графику, - разобрала Ширай, прислушавшись. - Через три дня можно приступать к запуску людей.
- Что ж, понадеемся, что у нас есть эти три дня, - говорит лысеющий мужчина средних лет, тяжело вздыхая. - Ступай.
Стоящий напротив него человек медлит. Он моложе и стройней, на груди его синей формы меньше золотых ромбов.
- Канцель, - поколебавшись, зовёт он. - Я слышал, Айюлон уничтожен... Это правда?
Лысеющий мужчина сидит за столом, меланхолично постукивает по нему пальцами.
- Не исключено, - снова вздыхает он. - Во всяком случае, моста больше нет.
Его подчиненный молчит. Затем ударяет себя кулаком в грудь и выходит.
Ширай обратила внимание, что в комнате стихли все звуки, кроме бормотания Орны Лэнси да потрескивания огня в камине. Утихомирился Ирви Хансин, перестал вопить Онсин. Даже Сет Ромли не пытался свистеть. Все слушали монотонную речь, изредка обмениваясь вопросительными взглядами.
Орна Лэнси замолкла и заморгала. В её пустые глаза вернулась жизнь, а вместе с ней, как показалось внимательно наблюдавшей Ширай, вошёл испуг. Орна Лэнси дёрнулась и поёжилась, словно по её ноге пробежал таракан. Заметив, что все на неё смотрят, она криво усмехнулась:
- Что? Унялись наконец?
Она принялась набивать свою трубку табаком из висевшего у неё на поясе мешочка. Рука её мелко подрагивала.
- Что это ты такое говорила? - полюбопытствовал Онсин.
- Ничего особенного. Мало что успокаивает так, как спокойный рассказ. А вас надо было успокоить.
- Звучало так, словно ты всё своими глазами видела, - Онсин вернулся на своё одеяло и, как ни в чем не бывало, продолжил трапезу.
- О, благодарю. Я ведь историк. И хочется верить, неплохой, - Орна Лэнси сунула трубку в рот, нечаянно стукнув ей по зубам.
- А о чем твой рассказ-то был? Я вообще не понял, что к чему. Аюман-шван какой-то.