Вопреки всем усилиям, принимаемым для сохранения в Кирше традиционного общественного строя, за последние четыреста лет клановая система подверглась серьезным изменениям. Часть родов исчезла, распалась или слилась с другими; оставшиеся несколько обмельчали. Многие люди, переезжая из своих исконных мест в города, теряли связь с родичами, создавали собственные семьи, брали новые фамилии. Та же Шесса более чем на треть состояла из таких "отщепенцев" и их потомков, а также инородцев, чьи предки некогда остались в Кирше по той или иной причине.
Клан Роттери теперь состоял из ста шестидесяти семи кровных родственников, не считая слуг и попросивших защиты иностранцев, также формально в него входящих. Его узкий круг составляли двадцать из них: саэ Орвелл с женой и четырьмя детьми, да его братья с семьями. Под их контролем находилось три города, более десятка деревень, несколько отдельных крепостей с усадьбами и семнадцать мелких родов. На то, чтоб мобилизовать всех этих людей, даже проживающих в самых отдаленных концах страны, потребовалось бы не больше двух недель. Трех, если сделать скидку на погоду. От рассылки голубей-вестников саэ Орвелла удерживало лишь то, что он не был до конца уверен, кто его враг.
Раненый похититель, уговаривавший подельника бежать на родину, заблуждался - в бою выжил не он один. Двоих нападавших воины Роттери тогда захватили живьем и привезли с собой в Шессу. Впрочем, по итогам допроса их всё равно пришлось хоронить - атаку своей кареты, тем более с эсом внутри, не простил бы ни один из великих родов. Еще какие-то сто лет назад за такое бы перебили всю семью наглеца, а то и выжгли его деревню. В этот раз подобное в любом случае осуществить бы не удалось - оба пленника были кендрийцами. По их словам, прибыли они с товарищами в Кирш недавно, решив, что в нынешних политических условиях работа для них здесь точно найдется. Заказчика нападения они никогда не видели и понятия не имели, кто это мог быть: с ним общался один лишь Юрген - кто-то из местных, с кем они вели дела, и о ком, как водится, ничего толком не знали. Единственная ценная информация, которую удалось от них получить, касалась местонахождения похищенного "княжича", однако когда саэ Орвелл хотел выслать по указанному адресу поисковую группу, выяснилось, что его дочь уже давно это сделала, не дожидаясь точных сведений. Не вернись эсса Майра домой с победой, ее ждала бы знатная головомойка.
***
Крупный упитанный хорек, стоя на задник лапах, грыз прутья клетки, пытался просунуть между ними пасть, нетерпеливо подергивал хвостом, скользил когтями по металлу. Хомяк, уныло забившись в угол, равнодушно следил за мельканием зубов в опасной от себя близости, не то смирившись с участью, не то пребывая в уверенности, что хищнику до него всё равно не добраться. Кеане, отправившийся проверять питомца первым делом по возвращении в Шессу, какое-то время тоже просто многозначительно смотрел на лоснящуюся меховую спину, рассчитывая, что зверь, почуяв человека, испугается и убежит. Безрезультатно.
Спустя несколько секунд дверь распахнулась, и в коридор, беспомощно дергая в воздухе лапами, вылетел хорь. Шлепнувшись на пол, он подпрыгнул, испуганно распушил хвост, навонял и стремглав бросился прочь. Выглянувший следом салум проводил животное мрачным взглядом. Твердо решил точно таким же наградить при встрече и Тришу: заботу о хомяке перед отъездом он доверил ей.
О чем-то задумавшись, оружейник нахмурился, приложил ладонь ко лбу, прислушался к ощущениям. Убедившись, что опасения его подтвердились, раздраженно закатил глаза и со вздохом привалился плечом к косяку.
Впрочем, Кеане не единственный вернулся в Шессу с подорванным здоровьем. В этом вопросе Айрел его далеко обошел: помимо простуды ему предстояло лечить еще и сотрясение мозга. Несильное - замковый лекарь, прописав строгий постельный режим и каких-то укрепляющих травок, уверял, что за пару недель оно пройдет само. Увидев скепсис на лице пациента, предложил кровопускание, столь любимое ламарской медициной, однако Айрел отказался, сочтя, что потерял уже достаточно крови, а целебного эффекта так и не заметил.
Пока взволнованная Триша носилась меж двумя больными с травяными настоями, компрессами и горячим молоком, саэ Орвелл пребывал в ярости.
- Я прищучу этого ублюдка! - кричал он за дверьми кабинета, строча гневное письмо Ригилу Карза, перемежая угрозы с обвинениями.
Ничто в рассказе барда не указывало на хозяина Дрейта, однако у Роттери было свое мнение на этот счет.
Айрел, осознав, почему глава клана так настаивал на том, чтоб он научился владеть мечом, был не только готов возобновить тренировки, но и серьезно планировал попросить об увеличении их числа и продолжительности, как только разрешит лекарь.
Поисковая группа, несмотря на самоуправство эссы всё же высланная по добытому адресу, вернулась через день. Руины здания, по предположению саэ Орвелла одного из убежищ разогнанных шинитов, они нашли. Рассказ барда о том, что оно само обрушилось от старости, плохо вязался с описанным в докладе зрелищем разметанных по всей округе камней, но объяснение лучше никому в голову всё равно не пришло.
***
Ригил Карза, получив гневное письмо от саэ Орвелла, был, мягко говоря, удивлен. В Шессу немедленно полетел голубь с заверениями, что хозяин Дрейта не имеет к произошедшему ни малейшего отношения.
- Может быть, Роттери сами это подстроили? - предположил кел Мэрдис, лениво наблюдая за хмурым дядей, аккуратно меряющим шагами периметр ковра.
Носок к пятке, носок к пятке, стараясь не выходить за линию орнамента, по самому краю. Саэ Ригил так делал лишь в моменты особого умственного напряжения.
- Только не саэ Орвелл, - отрицательно тряхнул он головой. - Разве что у него завелся вредитель, действующий исподтишка.
Йомар Карза, за столом в углу игравший с братьями в карты, боязливо покосился на отца. Латунный медальон с гравировкой жег ему карман.
- Оный определенно существует. Осталось лишь выяснить в каком из кланов, - саэ Ригил остановился и недовольно уставился себе под ноги - до края ковра оставалось слишком мало места, чтоб поместилась стопа целиком.
Эс Йомар торопливо отвел взгляд, сделав вид, что полностью поглощен игрой. Совсем недавно ему казалось, что его план очень неплох: "Кадар" оказывается в распоряжении Карза, Роттери остаются с носом, отец доволен и горд...
- Мэрдис, ты мне нужен в Шессе, - глава рода внимательно посмотрел на племянника. - Кто-то должен постоянно там находиться: короткие визиты ничего не решают.
Его собеседник вздохнул и задумался, не спеша соглашаться.
- Отец, давай я поеду, - осторожно предложил эс Йомар, нервно облизнув губы.
Саэ Ригил, проигнорировав обращение, продолжал пристально глядеть на кела Мэрдиса.
- Я как раз свободен... - снова попытался его сын, еще менее уверенно.
- Ладно, - вздохнул Мэрдис Карза, словно тоже не замечая кузена. - Неотложных дел у меня всё равно сейчас нет.
***
Постельный режим утомил Айрела уже за неделю. Лишенный возможности действовать, он изнывал от безделья, разбавленного периодическими приступами беспокойства, угрызений совести или хандры. Мысли об утраченном медальоне лишали покоя днем и преследовали в кошмарах ночью. Опасения, что кто-то поймет его назначение, мешались со страхом за свою душу: без латунного кругляка на шее бард чувствовал себя беспомощным и уязвимым перед лицом божественного гнева. Триша, как могла, его успокаивала, уверяя, что незаметно вышитое с изнанки одежды имя тоже прекрасно работает, обещала взяться за иголку с ниткой и нанести его на каждую Айрелову рубаху. Это даже почти успокаивало.
Барда регулярно заходил проведать кто-нибудь из Роттери, Лайдли нет-нет да мелькал на горизонте, далеко в комнату, впрочем, не заходя, ссылаясь на нежелание заразиться самому; ежедневно навещал лекарь. Триша разрывалась между уходом за больными, замковой библиотекой и заведением всё новых знакомств, потому большую часть времени Айрел с Кеане проводили в обществе друг друга, как в старые добрые времена. Салум, и без того не ахти какой собеседник, заболев, предпочел вообще отмалчиваться. Лишь глухо кашлял из-под тяжелого набитого стриженой овечьей шерстью одеяла. Барда это полностью устраивало - настроения болтать всё равно не было. И предложение перевести Кеане на время болезни из "княжьих" личных покоев в общий лазарет он решительно отверг: присутствие рядом оружейника, даже ослабленного хворью, внушало уверенность и чувство защищенности, как ничто другое.
К концу этой недели пришло письмо от Найны Говерал, откуда-то узнавшей о происшествии - похоже, известие о постигшей "княжича" беде заставило ее сменить гнев на милость. Эсса ужасалась ситуации, беспокоилась о здоровье адресата, использовала множество эпитетов и в огромном количестве ставила восклицательные знаки. Текст заканчивался стихом ее собственного сочинения, посредственным и довольно банальным - Айрела так и тянуло взять карандаш и поправить в нескольких местах рифму. В конверте лежал расплющенный в толстой книге сухой цветочек.
Отложив благоухающую духами бумагу, бард покосился на Кеане. Тот уже час как отжимался от пола с таким видом, словно делал тому одолжение - последнюю пару дней оружейник посвящал физической подготовке куда больше времени, чем прежде. Возможно, его подтолкнули к этому произошедшие события, возможно, ему просто надоело лежать без дела.
Айрел это полностью одобрял: зрелище оттачивающего свою и без того отличную физическую форму Кеане действовало на него успокаивающе.
- А стоя можешь? - поинтересовался он от скуки, придя к выводу, что оружейник мог еще долго так отжиматься.
Салум не ответил. На секунду остановившись, подобрался и оттолкнулся ногами от пола. Встал на руки. Восстановив равновесие, вернулся к прерванному занятию. Музыкант наблюдал со смесью зависти и восхищения. "И ведь не скажешь, что еще вчера только с температурой валялся", - подумал он, поглядывая на подрагивающие от натуги локти.
- А на одной? - не сдержался бард.
Кеане наградил его долгим мрачным взглядом из-под свесившейся кудрявой челки. Чуть помедлив, осторожно перенес вес на правую руку и, опасно балансируя, медленно оторвал левую от ковра.
Открылась дверь, пропуская волну холодного воздуха и непривычно взволнованную Тришу. Торопливо закрыв за собой, девушка прижалась спиной к оббитой тканью стене и, послав Айрелу растерянный взгляд, выдохнула:
- Мэрдис Карза здесь.
Повисло молчание. Кеане перекатился через спину и уселся на ковре, скрестив перед собой ноги, в ожидании продолжения рассказа.
- Что?! - потрясенно переспросил Айрел.
О том, что в последние дни переписка Роттери с Карза была особенно активной, они знали: Триша умудрилась подружиться с одним из смотрителей голубятни. Вот только в содержание этих писем их никто посвятить и не подумал. Внезапное прибытие гостя явилось для них сюрпризом, причем нельзя сказать, что приятным: они к такому повороту событий не готовились.
- Он хочет с тобой поговорить, - девушка стащила с кушетки скомканный плед.
- О чем? - бард почувствовал легкую панику.
Триша нервно пожала плечами.
- Сказать, что ты пока слишком слаб? - предложила она, набрасывая одеяло оружейнику на плечи. - Еще целую неделю имеешь все основания отказываться от любых встреч.
- Подожди, - Айрел обхватил голову руками и задумался.
В мыслях царил полный раздрай. Барду и в голову не приходило, что вновь пересечься с недругом удастся уже так скоро; он понятия не имел, как ему себя вести в этой ситуации. Кеане, почти смирившийся с попытками Триши следить за его здоровьем, пересел с ковра на свою постель: на полу и впрямь дуло.
- Зови его, - решил, наконец, музыкант.
Разговор вышел кратким. Кел Мэрдис держался сдержанно и почтительно, заверял, что его клан не имеет к произошедшему отношения, от имени своего дяди обещал непременно найти и покарать истинных виновников. Айрел, возлежа на подушках, отвечал, что ни секунды не подозревал Карза.
Происходящее казалось ему не вполне реальным: враг, до которого он так мечтал добраться, стоял перед ним, желал ему скорейшего выздоровления и чуть ли не клялся в вечной дружбе. Немного кружилась голова, в ушах стучала кровь.
- Ну и как мне теперь быть? - беспомощно думал Айрел, заставляя себя улыбаться.
- Роттери его избегают, - сообщила через пару дней Триша, к этому времени успевшая перезнакомиться чуть ли не со всей челядью замка, а потому бывшая в курсе большинства последних сплетен.
Саэ Орвелл, держась с Мэрдисом Карза преувеличенно вежливо, раз выслушав, больше говорить с ним не стремился. Под предлогом неотложных дел пропускал общие трапезы и иначе старался свести к минимуму возможность общения: по его мнению, такие важные вопросы должно было решать с саэ Ригилом лично, а не с одним из его младших родственников. Эс Кейран делал то же самое, разве что в отличие от отца не утруждал себя придумыванием объяснений своего отсутствия за столом. Эсса Майра и вовсе не сочла нужным поприветствовать гостя или хоть как-то обозначить, что ей известно о его присутствии. Роттери вели себя потрясающе негостеприимно.
По-прежнему считавшие, что за нападением на карету стоял глава рода Карза, словам его племянника они не верили, однако доказательствами своей правоты не располагали. Келу Мэрдису дозволили остаться в Шессе по единственной причине: беспокойство за судьбу любимого родича, находящегося на "вражеской территории", заставило бы Ригила Карза трижды подумать перед тем, как совершить какую-нибудь направленную против Роттери пакость. Гость это, похоже, понимал.
Айрел знал, что должен чувствовать Мэрдис Карза - слишком хорошо помнил дни, проведенные в имении Валфридов: невозможность расслабиться, ощущение следящих за каждым твоим шагом глаз, всё накапливающееся раздражение, досаду, обиду, скуку. При этом если у него в свое время были Кеане с Тришей, то врагу, по сути, оставалось лишь общество собственных слуг и стражей, сопровождавших его в путешествии. А мошенница выяснила, что с ними кел Мэрдис не общался: вероятно, считал их людьми слишком не своего круга. По ее мнению, полностью разделяемому бардом, такое положение вещей не могло не задевать человека, известного своим самолюбием. Вряд ли он когда прежде сталкивался с подобным пренебрежением, вряд ли его когда прежде столь открыто игнорировали.
- Попроси Лайдли, чтоб он тоже старался не попадаться ему на глаза, - задумчиво велел Айрел, поправляя за спиной сбившуюся подушку.
Потянувшись и осторожно размяв шею, вернулся к чтению "Значения символики в культуре Кирша" - книги, принесенной ему лично саэ Орвеллом, судя по всему, решившим плотно взяться за княжеское воспитание.
Бард, наконец, придумал, как ему быть.
***
Мэрдис Карза провел в Шессе уже три дня, и четвертый, похоже, грозил ничем не отличаться от предыдущих. В отсутствие более интересных занятий мужчина тоже читал. Что именно - не смог бы сказать и он сам: слова ползали перед глазами, не задерживаясь в сознании. Наблюдатель же, присутствуй таковой в комнате, счел бы гостя замка спокойным, умиротворенным и расслабленным: тот неплохо умел контролировать проявление своих эмоций.
Поймав себя на том, что уже раз в пятнадцатый проглядывает один и тот же абзац, но по-прежнему не знает, о чем он, кел Мэрдис раздраженно вздохнул и захлопнул книгу, позволяя обуревавшим его чувствам проступить сквозь маску показной сдержанности.
В дверь постучали.
- Добрый день, кел Мэрдис. Вы сейчас не заняты?
Мэрдис Карза недоуменно посмотрел на стоявшего в дверях его комнаты Айрела. В теплом халате поверх домашней одежды и войлочных туфлях, бледный и немного растрепанный, тот придерживался за косяк, чтоб не шататься от слабости, и лучиться дружелюбием.
- Добрый день. А что вы хотели? - подозрительно уточнил дворянин, откладывая книгу в сторону.
- Я подумал, что, возможно, вы смогли бы составить мне компанию, - легкомысленно пожал плечами бард.
- Вы уверены, что вам уже можно вставать? - с сомнением протянул Мэрдис Карза, опускаясь в кресло.
На столике, разделявшим их с Айрелом, стояла пара кубков, керамическая бутыль шесской рябинной наливки и кувшин с чем-то зеленым и зловонным.
- Ну, согласно предписанию лекаря, мне еще несколько дней не стоит покидать постели, - небрежно взмахнул рукой бард, показывая, что такие мелочи для него значения не имеют. - Однако, уверяю, я уже чувствую себя вполне здоровым для того, чтоб, наконец, проявить должное гостеприимство.
- Да что вы, право. Не стоило, - вяло возразил кел Мэрдис.
- Нет и нет! - Айрел откинулся на спинку кресла, сложив руки на подлокотники. - Из-за меня вы отвлеклись от своих дел, проделали такой путь. С моей стороны было б непростительным и дольше оставлять вас без внимания. Никакая болезнь такое не оправдывает.
Мэрдис Карза, похоже, эту точку зрения одобрял, а в сложившейся ситуации даже ценил. "Княжич", ранее воспринимавшийся лишь с точки зрения того, какую пользу из него можно извлечь, вдруг начал вызывать у дворянина что-то типа легкой симпатии. Кел Мэрдис откупорил бутыль и вопросительно глянул на собеседника.
- Я бы с радостью, но боюсь, лекарь строжайше запретил мне еще некоторое время пить алкоголь, - вздохнул Айрел, с сожалением качая головой. - Так что мне придется давиться вот этим, - с усилием оторвал от столешницы пованивающий болотом кувшин.
- В таком случае, я тоже воздержусь, - киршиец решительно поставил бутыль на место: старался не пить в трезвом обществе, особенно если тому не вполне доверял. - Из солидарности, так сказать.
Бард равнодушно пожал плечами.
- Могу поделиться этим чудесным отваром, - проговорил он, наливая себе в кубок мутно-зеленую жидкость. - По словам лекаря, укрепляет здоровье, исцеляет все возможные хвори и придает сил. Не желаете?
Мэрдис Карза поглядел на кувшин с нескрываемым сомнением, но, поколебавшись, нехотя кивнул. Внимательно проследив за наполнением чаши, взял ее в руки и, стараясь держаться невозмутимо, сделал большой глоток. Айрел злорадно отметил гримасу отвращения, на мгновенье скривившую лицо недруга, выступившие в уголках глаз слезы.
Это было самое мерзкое пойло из всех, что барду приходилось принимать в последние полторы недели, да и, пожалуй, в жизни. Его хотелось немедленно выблевать вместе с собственным желудком, оно скручивало внутренности в агонизирующий клубок и еще долго сводило рот терпкой тошнотворной горечью. Не раз Айрел подавлял малодушное желание умолить Кеане выпить целебное зелье вместо него или незаметно выплеснуть оное в окно.
Кел Мэрдис почти тут же взял себя в руки. Демонстрируя редкую силу воли, залпом влил в себя оставшееся в кубке содержимое, почти даже не поморщившись.
- Еще? - невинно предложил бард, вопросительно поднимая свой кувшин.
Собеседник, выглядя несколько несчастно, покачал головой. Колеблясь лишь мгновение, взял бутыль рябиновки, щедро плеснул ее себе в опустевшую чашу, решительно выпил, чтоб перебить вкус лекарства. Айрел мысленно возликовал.
- Редкая дрянь, да? - понимающе улыбнулся он, включая всё свое обаяние.
Мэрдис Карза, не удержавшись от ответной усмешки, согласно кивнул.
Постепенно разговор набрал обороты: уязвленный грубостью Роттери дворянин оказался не прочь провести время с человеком, как ему казалось, относящимся к нему с должным почтением.
Айрел сказал пару-тройку наивных глупостей, вызвавших у кела Мэрдиса снисходительную усмешку: тому, похоже, очень нравилось чувствовать себя умнее собеседников. Бард, достигший впечатляющего мастерства в искусстве изображения безобидного дурачка, решил вовсю использовать этот свой навык. Он интересовался мнением собеседника по множеству вопросов, почтительно внимал ответам, не уставая восторгаться осведомленности и мудрости киршийца. "Хитрый и самовлюбленный", - вспомнил бард данную Тришей характеристику гостя. Интересно, какое из качеств окажется сильней?
Кел Мэрдис, поначалу довольно сдержанный и немногословный, постепенно становился всё разговорчивей. Всего спустя полчаса он уже изливал на благодатного слушателя пространные речи о политике, философии, природе человека и его месте в мире.
- Люди - довольно забавные создания, - вещал он с видом умудренного опытом учителя. - В основном они совершенно глупы, не способны мыслить разумно. Готовы поверить в любую чушь. Они хотят быть обманутыми.
- Я могу убить тебя прямо сейчас, - с удовольствием думал Айрел, покачивая ногой. Он почти ощущал в руках вес черной лютни, почти чувствовал подушечками пальцев прикосновение ее тугих алых струн. - Я могу убить тебя прямо сейчас.
- Например, - дворянин, не догадываясь о коварных мыслях собеседника, выразительно вскинул указательный палец. - Я буквально несколько дней назад вернулся из Кендрии. У них там сейчас какой-то малолетний мошенник объявил себя святым, изгоняющим темные миазмы своим пением, - сразу поняв, о ком идет речь, Айрел напрягся, отвлекся от занимавших его дум. - Так вы бы видели, какой он пользуется популярностью в народе.
- Я слышал о нем, когда был в Вельбре, - с показным равнодушием произнес бард, теребя курчавый ворс устилавшей кресло овечьей шкуры. - Как, кстати, церковь смотрит на его деятельность? - изобразил не более чем праздный интерес.
- Сквозь пальцы, я бы сказал, - кел Мэрдис повозился на месте, устраиваясь удобней. - Возможно, не призывай малец свою публику как можно чаще ходить в храмы, реакция была бы другой, - многозначительно улыбнулся.
- Почему бы? - усмехнулся дворянин. - После каждого его выступления объемы пожертвований увеличиваются чуть ли не вдвое. С какой стати жрецам ему мешать? Они даже приносят адресованные ему письма.
- В смысле? - бард вопросительно вздернул бровь.
Собеседник равнодушно пожал плечами. Медленно осушил свой кубок, поставил его на столик.
- Ему, я слышал, даже пишут из других городов, - Мэрдис Карза мимоходом поправил на левом запястье некогда парный клепаный браслет - свидетельство вдовства. - Вроде как просят помянуть в молитвах или что-то подобное. Причем шлют всё обычно на адрес главного храма Вельбры с пометкой "для отрока" - видимо, не знают, где искать его самого.
- И жрецы правда отдают ему эти письма? - "княжич" вопросительно кивнул на несколько опустевшую бутылку.
- Ну а зачем они им? - киршиец согласно кивнул, пододвигая свой кубок. - Будь внутри деньги, естественно, оставляли бы себе. А с какой стати молиться за кого-то бесплатно?
- Могли бы просто выбрасывать, - предположил Айрел, наливая гостю чуть ли не до краев в надежде, что алкоголь окончательно развяжет ему язык.
Кел Мэрдис задумался. Похоже, с этим он был согласен.
- Да кто разберет, что у них в головах творится, - заключил он в итоге. - Носят себе и носят.
Поняв, что эта тема закрыта, бард решил, наконец, перейти к той, ради которой беседа и затевалась.
- Кстати, раз уж мы заговорили о Кендрии, - начал он, мелкими глотками цедя свой травяной отвар. - Когда я там жил, мой покровитель часто покупал вещи у торговой компании Карза, всегда очень хвалил качество вашей продукции. По его словам, тканей лучше он никогда не встречал.
- Я слышал, под вашим руководством торговый дом Карза просто расцвел, - продолжал бард самым восторженным тоном, какой дозволялось иметь претенденту на престол. - Поразительно! Такие потрясающие результаты за столь короткий срок! По словам моего покровителя, лишь человек невероятных организаторских талантов мог осуществить что-то подобное.
- Ну... Не стану напрасно скромничать, - кел Мэрдис самодовольно усмехнулся.
- Я так понимаю, следующим главой рода станете вы? - Айрел снизил градус восторга и добавил тону серьезности.
- Маловероятно, - его собеседник отрешенно покачал головой. - У саэ Ригила столько прекрасных сыновей. Наверняка титул перейдет к кому-то из них.
Наигранно кроткий взгляд Мэрдиса Карза барда не обманул: дворянин, похоже, не сомневался, что в итоге клан достанется ему, родичей за серьезных конкурентов не считая.
- По мне так ваше главенство над Карза неизбежно, - пожал плечами Айрел, откидываясь на спинку кресла. - Вряд ли кто-то сможет справиться с этой обязанностью лучше вас.
Подумав, что достаточно расположил к себе собеседника, музыкант решил перейти в наступление.
- Кел Мэрдис, - сцепив руки в замок, бард твердо поглядел недругу в глаза. - Мне, как человеку, которому однажды предстоит управлять страной, нужен ваш совет.
- По какому поводу? - благодушно улыбнулся Мэрдис Карза.
- Просто совет опытного и мудрого правителя своему молодому глупому коллеге. Пока еще глупому коллеге, - поправился Айрел, сделав ударение на первое слово. - Скажем так, на все случаи жизни.
- Вроде как ключ к успеху? - снисходительно усмехнулся дворянин.
- Не обязательно ключ. Мне хватит и фонаря, что осветит к нему путь, - ляпнул бард, тут же об этом жалея: фраза прозвучала уж слишком напыщенно.
Мэрдиса Карза она, похоже, развеселила. Айрел глядел на похмыкивающего в кубок собеседника твердо и серьезно, делая вид, что не понимает причин такой реакции.
- Я пойму, если вы не захотите обсуждать со мной ваши дела в Кирше, - словно вдруг спохватившись, заверил он. - Потому можно на каком-нибудь отвлеченном примере. Скажем, как вам удалось добиться столь фантастических результатов в Кендрии? В этом вопросе мне уж точно нет никакого резона ущемлять ваши интересы, даже когда я стану великим князем.
Кел Мэрдис неторопливо допил. Вертя в пальцах опустевший кубок, задумчиво воззрился на собеседника, будто решая, удостоить того ответа или обойдется.
- Порой бывает полезным поддерживать давние знакомства, - проговорил, наконец, он. - Даже со скромными и небогатыми дворянами, на первый взгляд совершенно бесполезными. Некоторые из них, как показывает жизнь, способны на самые удивительные поступки. К примеру, взять в жены родную сестру супруги одного ва-а-ажного придворного, - Мэрдис Карза многозначительно ухмыльнулся.
До позднего вечера Триша листала "Дворян Кендрии, Ламара и Кирша", изучая генеалогические древа, делая выписки и сравнивая фамилии. Выкраденная из библиотеки книга была выпущена одиннадцать лет назад, потому существовал неплохой шанс отыскать этих сестер: к тому времени, как у ткацких мануфактур начались трудности, они обе уже должны были состоять в браке.
Предки нынешнего короля раздавали титулы направо и налево, потому дворян в Кендрии было предостаточно, хоть многие из них и не имели за душой ничего, кроме герба. Трише повезло, что жена гединорского мэра знала о проживании сообщника Мэрдиса Карза в Гармангахисе: это всё-таки здорово сузило круг поисков.
Айрел, скрестив на груди руки, валялся в постели, бессмысленно пялясь в пустоту. Снова болела голова, не сильно, но неприятно - оказалось, разговор с врагом заставил его поволноваться куда сильней, чем бард ожидал. Мысли о навеваемом уютной темнотой приспущенного балдахина сне, довольно желанном, надо сказать, он решительно гнал: ждал результатов Тришиных изысканий. На краю кровати дремал свернувшийся клубком приблудный хорек в ошейнике.
Кеане снова отжимался: больше ему делать было нечего.
Воины Роттери, прежде не обращавшие на салума внимания, увидев оного в бою, вдруг воспылали уважением и дружелюбием. Их неоднократные приглашения провести как-нибудь совместно вечерок-другой за выпивкой в компании не обремененных стыдливостью женщин Кеане в восторг не приводили. Верный своему нежеланию социализироваться, он предпочел просто не показываться потенциальным собутыльникам на глаза и теперь почти не покидал комнату. Айрела это удивляло: прежде, насколько он мог судить, салум просто игнорировал неинтересных ему людей без малейшего для себя неудобства и не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести.
Тишину нарушал лишь шелест книжных страниц да завывание ветра за окном. Догорающие свечи текли по канделябру, рискуя закапать плавленым воском ценную книгу. Взгляд кутавшейся в шерстяную шаль Триши, устало скользивший по текстам и схемам, вдруг замер посреди строки. Девушка недоверчиво моргнула. На всякий случай перечитав абзац, схватила свои записи и принялась торопливо их листать.
- Нашла! - победно сообщила она, что-то жирно обводя карандашом на исписанном листке.
Айрел, разом стряхнув сонливость, скатился с кровати и в два прыжка добрался до спутницы. Не обращая внимания на запульсировавшую в висках тупую боль, облокотился о стол и тоже сосредоточенно склонился над книгой.
- Тейен Уллок, дворянин средней руки из Гармангахиса, - продекламировала мошенница, слегка придавленная навалившимся на нее бардом. - Женат на Иотте Уллок, в девичестве Шайлон, чья сестра Лана в свою очередь состоит в браке угадай с кем, - девушка многозначительно постучала пальцем по странице.
- Его сиятельством Брейденом Джодаком, - прочитал музыкант выделенную карандашом фразу, взволнованно стискивая угол стола. - Вторым министром его величества.
- Именно, - довольно улыбнулась Триша, с чувством глубокого морального удовлетворения подпирая рукой подбородок.
Айрел задумчиво переводил взгляд с имени на имя, проверяя, не упустила ли она чего.
- Молодец, - похвалил, наконец, он, небрежно чмокая девушку в висок. - А теперь уступи мне место, - требовательно похлопал ее по плечу.
- Шел бы ты спать, - вздохнула Триша, нехотя освобождая стул. - До утра, неужели, подождать не может?
Бард не ответил. Захлопнув и убрав в сторону "Дворян", шлепнулся на нагретое сиденье, вытащил из вороха бумаг чистый лист.
- Ладно, как знаешь. Черновики свои сам до печки тогда понесешь, - девушка собрала уже ставшие ненужными записи, направилась к выходу, разрывая их на ходу. - Спокойной ночи, Кеане, - попрощалась, проходя мимо не посчитавшего нужным прерывать свои физические упражнения салума. - И оденься теплее, - неизвестно кому из двоих велела она. - От окна дует.
Тихо прикрыла за собой дверь.
Айрел коротко глянул на почти догоревшие свечи. Действительно, разумней было б дождаться утра, однако так хотелось начать прямо сейчас. Ладно, на сколько хватит фитилей. Бард откинул крышку с чернильницы, обмакнул перо.
Ему не вполне нравилось то, что он собирался сделать. Вернее, сама идея была ничего, но единственный приходящий ему в голову способ ее реализации вводил в хандру.
"Ваше величество,Вас предают и обманывают!"- вывел он.
Оставшись довольным вступлением, бард снова опустил перо в чернила, размышляя над продолжением письма.
Гильдия ткачей, образование слабое и беспомощное, толком не защищала своих членов и не решала их проблем, хоть периодически и изображала кипучую деятельность, то рассылая поучительные брошюры о новинках ремесла, то пытаясь провести какое-нибудь развлекательное мероприятие вроде торжественного шествия, неизбежно срывавшегося из-за нежелания людей в оном участвовать. "Они только и умеют, что членские взносы собирать", - ворчал когда-то отец Айрела, давно бы вышедший из состава гильдии, если б это ему разрешили.
Когда Мэрдис Карза принялся разорять кендрийские мануфактуры, гильдия наверняка посылала в столицу жалобные письма - на более решительные мера она всё равно не способна. И все они, разумеется, легли на стол к Второму министру, ведающему делами промышленности, где, судя по всему, и сгинули. Король, не исключено, до сих пор даже не в курсе ситуации: с какой стати ему чем-то интересоваться самолично, когда есть специальные люди, которые прекрасно это за него сделают, а обо всем важном представят подробный отчет? Сказать, что он денно и нощно радеет о благе своих подданных, только и думая, как бы улучшить им жизнь, значило бы бессовестно соврать. Зато его величество терпеть не может, когда из него пытаются сделать дурака.
Перо бодро строчило по бумаге.
"Второй Министр, потеряв всякий стыд и уважение к Вам, попустительствует разрушению кендрийской промышленности. Он, полагая, что Вашему величеству нипочем не узнать о его махинациях, скрывает от Вас деятельность своих иностранных сообщников, безнаказанно разоряющих ткацкие мануфактуры. А сам, уверенный в своей безнаказанности,получает долю с их доходов..."
Свечные огарки всё укорачивались. Айрел, прекрасно понимая, что не успеет сегодня закончить, особо не торопился. Завывавшая за окном метель швыряла хлопья снега в заиндевелое окно.
***
Бард опасался, что Роттери будут недовольны тем, что он не поддержал их бойкот Мэрдиса Карза. Даже заранее готовил оправдательную речь, не сомневаясь, что ему придется объясняться. Однако, прогуливаясь на следующий день по замку, к некоторой растерянности понял, что хозяев, похоже, куда сильнее занимало что-то еще.
Саэ Орвелл был задумчив и рассеян. Его дочь ходила мрачная. Порыкивала на подозрительно веселого брата, хлопала дверьми и источала угрозу. Причины такого поведения оставались непонятными, пока Айрел к своему изумлению не услышал, как Лайдли радостно распевает в коридоре посвященную эссе песню.
- Что это? - поинтересовался слегка удивленный "княжич": он никак не ожидал, что его сочинение так быстро доберется до Шессы.
- Да бард один вчера в город заезжал, - лениво потягиваясь, отозвался дворянин, чье очередное посещение мясной лавки совпало с выступлением музыканта в трактире неподалеку.
Через день за пением были замечены несколько слуг и сам эс Кейран, похоже, сознательно дразнивший сестру: внезапно обрушившаяся популярность действовала той на нервы.
Айрел не зря считался лучшим бардом Кендрии последних лет: написанная им песня стремительно завоевывала страну. Десятки исполнителей в это самое время голубями рассылали ее копии своим друзьям и коллегам, сотни людей невольно насвистывали или мычали под нос прилипчивый мотивчик. "Княжич", безвылазно сидящий в Шессе, обо всем этом не догадывался. Он, конечно, надеялся, что песня придется людям по нраву, но на такой эффект не рассчитывал.
Хоть имя Майры Роттери в тексте ни разу не упоминалось, а образ "лирической героини" был здорово идеализирован, киршийцы сразу поняли, о ком шла речь. Так что вскоре Элжину Говерал пришлось заказывать балладу, посвященную его дочери, довольно болезненно воспринявшей резко возросшую популярность своей давней неприятельницы. Песня об эссе Найне позже даже была написана, однако за пределами Ейнса, вотчины Говерал, практически не исполнялась и так никогда и не получила известности.
- Не жалко было? - поинтересовался Кеане, сопровождавший Айрела в "укрепляющей прогулке по свежему воздуху", как называл неспешное хождение вокруг замка лекарь.
Бард, согласившийся выйти на мороз только потому, что здесь не было фальшиво распевающего Лайдли, вопросительно покосился на спутника.
- Песню свою другим отдавать, - пояснил салум, выдыхая облако пара.
Айрел, запихав руки глубже в карманы пальто, задумчиво уставился себе под ноги.
- Нет, - солгал он.
***
Рион давно бы уехал из Вельбры.
Ему хотелось отправиться в Гединор, Штерзи, Найлах и многие другие города, провезти по ним Рафферти. Он не знал ни одного барда, который начал бы карьеру с городских кабаков; даже не был уверен, что такой вариант вообще приходил кому-нибудь в голову. Гастроли по деревням приносили небольшой, но гарантированный доход, позволяющий более или менее сводить концы с концами. Мало кто согласился бы выступать бесплатно: разве что тот, для кого музыка была не более чем развлечением. Ну или тот, кому и миска бесплатной еды уже за счастье.
Администратору же хотелось попробовать, посмотреть, что из этого выйдет, благо что средствами, позволяющими безбедно существовать во время такого эксперимента, он обладал и маленькое безумство позволить себе вполне мог. Тем более что Рафферти пока не был членом гильдии и не зависел от ее распоряжений. Потом, конечно, мальчишке всё равно пришлось бы ехать в деревни: они были необходимым и неизбежным этапом карьеры. Зато к тому моменту у него за плечами был бы уже неплохой опыт.
Потому Рион давно бы уехал из Вельбры, где интерес к "отроку" здорово поутих. Вот только "Мирла", навестившая его в тот же день, когда он получил письмо из гильдии, настоятельно рекомендовала ему воздержаться от гастролей. Проведя несколько часов, отвечая на вопросы, чего ради администратор внезапно и без предупреждения сорвался из Обхарнайта, с какой целью прибыл в Хольд и чем занимался всё это время, тот согласился, что ему неплохо живется и тут, а куда-то ехать вовсе не обязательно. Не склоняйся в "Мирле" к точке зрения, что Айрел таки погиб при кораблекрушении, не исключено, что Риона бы под конвоем вернули в столицу, и судьба его сложилась несколько печальней. Мысль об этом помогала примириться с неудобствами.
Теперь администратор почти безвылазно сидел в съемной комнате, обиженный на гильдию бардов, сдавшую его властям вместо того, чтоб защищать, как ей полагается, на сорвавшую все планы "Мирлу", на Айрела - по привычке. Рафферти, вынужденный сыграть для неулыбчивых мужчин в форме в подтверждение легенды Риона о том, что тот пересек полстраны исключительно ради того, чтоб взять под свое крыло такого талантливого мальчика, тоже не особенно радовался возникшей ситуации: страх перед сыскарями всех мастей у него выработался еще со времен бурного разбойного прошлого.
В один прекрасный день дверь их гостиничного номера без стука отворилась. Заглянул хозяин трактира, тоже рассчитывавший, что гости съедут несколько раньше, но в принципе не возражающий против их дальнейшего пребывания.
- Эй, малец. Тебе тут еще письмо из храма принесли, - пухлый увесистый конверт шлепнулся на пол.
Рафферти нехотя отложил лютню, слез с кровати и, лениво подволакивая ноги, побрел подбирать корреспонденцию.
Пакет, куда толще и тяжелей предыдущих, красовался чуть смазавшимся ярким почтовым штемпелем. "Шесса". Мальчишка, не отличавшийся особыми познаниями в географии, равнодушно прочел незнакомое название. Взяв со стола рионовский нож для бумаг, плюхнулся обратно на постель. Ставшим уже привычным жестом вспорол конверт и вытряхнул содержимое себе на колени, предвкушая занудные жалобы на жизнь и длинный столбик имен, кои "отроку" непременно следовало помянуть в молитве. Наверху образовавшейся бумажной кучи лежала небольшая записка.
"Передай всё Риону", - гласила она. Таким крупным и разборчивым почерком, рассчитанным явно на человека, испытывающего большие затруднения в вопросе различения букв, что поначалу растерявшемуся Рафферти стало обидно.
Администратор, с демонстративно непринужденным видом читавший газету, краем уха слушал сердитое сопение подопечного, возню, шорох и шелест. Затем на утренний выпуск "Вельбрского глашатая" упала растрепанная стопка бумаг. Удивленный мужчина проводил гордо удалившегося мальчишку недоуменным взглядом, отложил свое чтиво, развернул письмо.
"Рион, мне нужна твоя помощь!"
Администратор уронил руку с листом на колени и, закрыв глаза, устало потер лоб ладонью. Наглость некоторых людей его просто поражала. Рафферти валялся на кровати, повернувшись спиной к жестокому и несправедливому миру. Рион какое-то время отстраненно его разглядывал, полностью разделяя эмоции мальчишки, затем обреченно вздохнул и вернулся к тексту письма.
Его первая половина была посвящена заверениям в сознании автором собственных недостатков и восхвалениям добродетелей администратора. Затем следовала короткая просьба бросить прилагавшийся к записке конверт в королевский ящик, переходящая в новый поток самобичевания, смирения перед адресатом и уверений, что тот волен поступить так, как сочтет нужным. Бард де поймет, если письмо отправится в мусор или огонь со всеми своими приложениями. В число последних, кстати, входило несколько листов с песнями - явно написанными в спешке и сильно уступающими остальным произведениям Айрела, но всё равно вполне приемлемыми на фоне репертуара большинства исполнителей.
С таким видом, будто оказывает огромную услугу, Рион ознакомился с взяткой. Затем изучил небольшой тонкий конвертик. "Его величеству Садайру IVРойхарду, королю Кендрии и Северных островов" значилась посередине размашистая надпись. Ужасно хотелось его вскрыть и прочесть - судя по измятому краю, не ему одному. Рафферти, похоже, тоже с трудом поборол желание узнать, что за дела были у барда к венценосцу.
Королевские ящики были установлены во всех городах страны по приказу дедушки нынешнего правителя. Предполагалось, что с их помощью простые люди могли донести до монарха свои беды, проблемы и чаяния. На деле же в них обрушились потоки жалоб на шумных соседей, клеветы на недругов и глупых советов, как именно королю стоит управлять страной. Правда довольно скоро, заметив, что никто так и не бросил в тюрьму зловредную торговку, не казнил более успешного знакомого, якобы балующегося призывом сил тьмы, и не объявил войну Ламару, народ здорово разочаровался в эффективности ящиков и поуспокоился. Количество обращений сократилось в разы. Особенно с приходом к власти ныне правящего Садайра Четвертого: люди быстро поняли, что новому королю до них по большей части дела нет. Впрочем, эти письма, похоже, всё равно кто-то читал: иногда, очень редко, нет-нет да всплывало одно из них на каком-нибудь судебном процессе в качестве доказательства вины.
Рион глубоко вздохнул и утомленно запрокинул голову. У него уже не было сил злиться на Айрела.
- Ой дура-а-ак, ой дура-а-ак... - бормотал он, пялясь в беленый потолок.