Сталь Кристина Александровна : другие произведения.

Поэма для героя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Нет дара страшнее, чем любовь. Нет проклятия прекраснее любви. Любовь глубока, как Шествильские каньоны, И высока, как вершины гор Кольца. Она чиста, как белый лист бумаги, И темна, как беззвёздная ночь. Любовь понимает и прощает; Она же проклянёт тебя, когда изменится ветер. Любовь даёт силы жить И убивает, отвратив от тебя своё лицо. Любовь - это битва Света и Тьмы И их вечный танец. Тому бранному полю - нашим душам - посвящается, мой НЕ отвергнутый Светом Ангел. Рукопись найдена в 3124 году от В. С. археологической экспедицией в городе Стария (Арбат) и литературно обработана коллективом магов, историков, философов и лингвистов Академии Короны в Цоркусе в 3204 году. Авторство не установлено. По одной из распространённых версий её автором был легендарный святой Олег.

Посвящение.

   Нет дара страшнее, чем любовь.
   Нет проклятия прекраснее любви.
   Любовь глубока, как Шествильские каньоны,
   И высока, как вершины гор Кольца.
   Она чиста, как белый лист бумаги,
   И темна, как беззвёздная ночь.
   Любовь понимает и прощает;
   Она же проклянёт тебя, когда изменится ветер.
   Любовь даёт силы жить
   И убивает, отвратив от тебя своё лицо.
   Любовь - это битва Света и Тьмы
   И их вечный танец.
   Тому бранному полю - нашим душам - посвящается, мой НЕ отвергнутый Светом Ангел.
  
   Рукопись найдена в 3124 году от В. С. археологической экспедицией в городе Стария (Арбат) и литературно обработана коллективом магов, историков, философов и лингвистов Академии Короны в Цоркусе в 3204 году. Авторство не установлено. По одной из распространённых версий её автором был легендарный святой Олег.
  

Пролог.

   Всё началось давно, так давно, что я не могу сказать точно, когда это было. Наверно, ещё тогда, до Войны... Хотя сейчас уже не вспомнить. Да и нужно ли?
   Уже многие годы я неотступно следую за Ней, живу её жизнью, радуюсь Её победам и скорблю над Её бедами. Я почти растворён в Ней и счастлив этим. Но какая-то часть моего сознания всё ещё живёт самостоятельно, отдельно от Неё. И пока она не умерла во мне, я хочу поведать потомкам историю первой правительницы Загорья, с которой я связан настолько сильно и к которой я был ближе всех в этом безумном новом мире, пока не появился он. О, как я ненавижу его, как безумно желал бы его смерти, если бы это не принесло боли Ей. Но мои чувства мало что значат для вас, и посему начинаю своё повествование.
   В мире Её прошлого воевали много, со вкусом и знанием дела; в мире Её настоящего война стала единственным способом выжить. Но для Неё она была такой и очень давно, ещё до Великой Беды, пришедшей на наши земли более столетия назад. В годы, отдалённые от этих дней стеной забвения, каждое утро, на рассвете, в те рассветы, которые уже никогда не повторятся, Она просыпалась и начинался бой. Я помню, как Она беззвучно пела, еле шевеля губами. Почему-то тогда это казалось мне смешным и становилось поводом для новой издёвки. Боже мой, как глуп я был! С трудом верится, что этим существом был действительно я. Моя королева, простишь ли ты когда-нибудь?
   -Никогда, - каждый раз произносит Она, когда я задаю этот вопрос.
   Королева не знает, что я это я. Я слишком изменился с тех пор... Она забыла многое, но ту боль помнит и хранит, как тонкую нить, связывающую Её с Забытым. И пока она не простит меня, я буду нести мою кару. Так меня наказала та война. Последняя из войн прошлого. Когда она началась, Королеве исполнилось восемнадцать. В первый же день погиб миллиард. Огненная Звезда взорвалась у самого подножия её дома, причислив к этому миллиарду всех её близких. Каким чудом ей удалось выжить, мне неизвестно, я был слишком далеко, но знаю точно, что на руинах дома осталась только Она. Она была напугана, не помнила ничего, даже собственного имени, но до боли чётко осознавала, что потеряла. Она поклялась выжить.
   ...И дули смертоносные ветры, ломающие и коверкающие всё, к чему прикоснутся их липкие пальцы. Изменился весь мир: не стало прежних животных и растений, прежнего леса и прежней степи, прежних жилищ и прежних дорог. И не было больше прежних людей. Но они не смотрели друг на друга.
   ...И вырастали горы, и менялись русла рек, и текли реки вспять, но никто не поднимался на вершины этих гор и не плыл по этим рекам.
   ...И горели леса и города, и засыпал пепел небо, и исчезло солнце. Настала ночь. Тогда Она сделала себе лук и стрелы и начала охоту на диких зверей, блуждавших по Её разрушенному городу. Сначала неумело, разрезая себе пальцы в кровь тетивой, раз за разом не попадая в цель. И вожделенная добыча раз за разом ускользала из её рук, чтобы сгореть в огне незатухающих пожарищ. Силы её постепенно таяли, и она была готова уже сдаться, как вдруг её пальцы наконец совершили точное движение и стрела, сорвавшаяся с тетивы, наконец попала в цель. Тогда Она не знала, что это будет Её первый шаг к вершине. Она, с трудом собрав силы, подползла к туше убитого ей мохнатого зверя, какого Она никогда раньше не видела до Тьмы и здесь же лишилась чувств...
   Она смогла накормить десяток таких же обездоленных и голодных, как она, со странно знакомыми, но нечеловеческими лицами, а потом научила их делать оружие. И эти десять встали за ней с луками и стрелами, и каждый спас ещё десятерых. Среди них был Марк, смелый и умелый охотник, приблизившийся к ней, как никто. А ваш верный слуга вынужден был наблюдать за этим из укрытия - приблизиться я не мог, мой облик был слишком ужасен для Её глаз.
   Так они пережили пожар, а она стала Вождём.
   А когда огонь стих, на мир опустился Холод. Они шли наугад, сквозь Тьму, направившись туда, где, как им казалось, ещё можно прокормиться. Каждую секунду она задавалась вопросом, зачем ей это, ведь им не выкарабкаться из этого ужаса, так не лучше ли не продлевать мучения? Но она сразу отбрасывала эти мысли и упрямо шла вперёд. И старалась не плакать, когда теряла кого-то из своих.
   А потерь было много. Они умирали от голода, потому что не могли охотиться в темноте, и от нападения диких зверей, от холода и дикой тоски по свету. После долгих дней раздумий она приказала всем вспомнить, как добывать огонь. Тогда всех спасла юная девушка, тоже забывшая своё имя. Она так долго тёрла о камень тонкий карандаш, единственную вещь из прошлой жизни, что добилась лёгкого тления. И, спустя совсем немного времени, в лагере уже пылал огонь. Девушке было поручено поддерживать его, и дано новое имя - Лара. Так они вновь увидели свет.
   Она огляделась вокруг, и её взору предстали редкие стада чахлых и чудных животных, доедающих последнюю траву. Их мясо ели, из их шкур шили себе одежду, на их спинах перевозили больных и раненых. Смертей стало меньше. У Вождя появилось племя.
   А потом племя увидело величественную горную гряду, прошло через их странные, светлые и прямые сквозные пещеры, и попало в зелёную и освещённую ещё тусклым, но уже явственно пробивающимися из-за туч лучами солнца. Тогда счастье людей поднялось до небес, и обнимала предводительница сырую землю долины, усыпанную небесным пеплом, словно любимого, словно меня когда-то. В этот миг люди вспомнили, что они люди и вгляделись в лица друг друга, и не узнали себя. То же чувствовала и предводительница. Она не узнавала огромных серых глаз, привыкших видеть в темноте, бледную кожу и длинные пальцы. А ещё она чувствовала великую силу, какой не было раньше. Ведь она пережила саму смерть. За это её признали Королевой и Полубогиней.
   А потом осел пепел, и люди вновь увидели солнце, но ещё долгие годы не могли смотреть на него в полдень. В честь Солнца и своей Королевы Люди построили белый замок с белым сияющим троном, ставший символом нового мира и новой жизни. Королева взяла власть в свои руки. Она правила сурово и жестоко, но никто не возвысил голос против, ибо все боялись лишиться благословения небес. Её ближайшими сподвижниками стали Марк и Лара, но даже их Она не подпускала к себе близко. Такой чести, пусть и незаслуженно, удостоился только я, наконец найдя способ приблизиться к ней, но остаться неузнанным.
   ...И летели над миром драконы, и выходили из лесов эльфы, и служили магам демоны и химеры, и возводились вкруг замка столица нового мира. Королева назвала его звонким именем из своего прошлого - Арбат. Это слово отдавало чем-то летним, солнечно-пыльным, и Королева чувствовала, что за этими звуками скрываются забытые, но счастливые моменты жизни До...
   А после они узнали, что не одни. Из таинственных подземных пещер вышли люди, выглядевшие по-иному. Если подданные королевы были высоки, темноволосы и сероглазы, то пещерники - коренасты, смуглы, а волосы их переливались всеми оттенками золота. Одни из них принесли присягу верности Королеве, другие ушли за горы, а оставшиеся отказались служить чужачке и гордо ушли на север, где основали свои города. Возникло два королевства - Северная Валгалла и южная Лигурия под управлением Королевы. Но оба оказались бесплодными. Изувеченная земля не хотела кормить и одевать своих мучителей. В Валгалле с океана дули ледяные ветры, губившие урожай, Лигурии же ветры проносили засухи. Единственный плодородный участок, защищённый со всех сторон густым бором и высокими холмами, заселённые странными и нездешними существами, эльфами, жившие только охотой и охотно пускавшие на свою пашню любых чужаков, лишь бы только они убрались восвояси с наступлением зимы и не мешали их праздникам и обрядам.
   И начались войны за право владения пашней, а Королева узнала горький вкус поражений и сладость побед. Ей полюбилась кровь и воинственное безумство, просыпавшееся в ней на поле битвы. С каждым новым боем росли её опыт и мудрость, но они не приносили счастья, потому что душа её спала, а сама Королева думала, что её нет и в помине, что она умерла вместе с памятью в прошлом. И, казалось, так будет вечно, и ничто не сможет изменить существующего порядка вещей. Ведь к чему что-то менять? Королева была прекрасна, как день, Королева была окружена почитанием и роскошью, думая, что самое важное в её жизни уже позади. Но она ошиблась. Ибо случилось чудо, свидетелем которого, не желая того, стал я.
   В одну из годовщин своего восшествия на престол, в праздник Солнца, Королева... Хотя, впрочем, здесь стоит остановиться, потому что на этом заканчивается предыстория и начинается Жизнь.

Часть 1.

  
   Глава 1.
   От прикосновения псилофит упруго качнулся и застыл на том же месте. Как сие не было бы странно, но точно за этим растением располагался довольно большой город, окружённый крепостной стеной, с большим, идеально круглым озером посредине и белоснежным замком, стоящим на его берегу.
   - Странно, подумал человек, с меланхолическим видом отодвигая упрямое растение. - Жизнь, конечно полна неожиданностей, но я так давно никого не встречал... Я уже начал думать, что остался совсем один, а тут...
  
   От грома праздничного фейерверка и долгой бумажной работы у королевы разболелась голова. Она подошла к окну и взглянула на весёлую толпу с факелами и бенгальскими огнями. Там, внизу, бушевала огненная буря. Маленькая хрупкая девушка на странном существе, похожем на огромного клыкастого тигра, прыгала через полыхающие кольца, ловко пригибая голову при каждом прыжке и высоко вскидывая руки после него. На каждый такой взмах толпа отвечала дружным воем. Разодетые в шёлк и золото придворные менестрели с флейтами и лютнями (Так в последнее время романтически настроенная молодёжь стала называть обычные шестиструнные гитары.) на пылающей огнями сцене играли что-то невообразимое, что у Королевы связывалось с коротким полузабытым словом "рок".
   Хотя, собственно, почему просто "Королева"? Со времён, описанных в прологе, минуло уже очень много лет, с тех пор она приобрела себе новое имя, вполне приличествующее её теперешнему положению, - Тейана Мара Лигурийская. Для узкого круга приближённых - просто Тейя, но в любом случае, без фамильярности и всяческих уменьшительно-ласкательных.
   А, между тем, внизу слышался пронзительный женский визг и звуки пьяной драки. Меланхолического вида эльф прислонился к самой стене замка и покуривал трубочку, взирая на жонглирующую факелами девушку на шаре. Королеве безумно захотелось сбросить ему что-нибудь на голову. Или хотя бы вылить воды на трубку. Она повернулась и, схватив со стола графин, начала тоненькой струйкой выливать его содержимое на ничего не подозревающего эльфа. Такое детское поведение монаршей особы могло бы удивить кого угодно, но только не меня, я слишком хорошо знаю Тейю, она занималась чем-то подобным не раз...
   Именно за этим занятием её и застал ворон, влетевший в окно и усевшийся ей на плечо.
   - Господи, Кэр, ну нельзя же так пугать, я с тобой с ума сойду! - прикрикнула на него вздрогнувшая королева. Ворон сокрушённо наклонил голову, всем своим видом показывая, как ему стыдно.
   - Ладно, ладно, знаем мы твои уловки, - проворчала королева. - Чуть что, сразу невинные глазки делаешь: это не я, оно само... - и тут же, перескакивая с темы на тему, добавила: - Если бы ты только знал, как я устала. А ещё столько бумаг надо ещё разобрать! Доклад министра финансов - бред сумасшедшего, а ещё валгалльские войска на самой границе... Эти поздние заморозки, что бывают у них уже третий год ещё нам аукнуться. Илмаринен не утерпит и попробует захватить эльфийскую область. Что сделают эльфы, предугадать невозможно, народ без царя в голове. А потом... разрыв дипломатических отношений, перерезаны торговые пути. А потом, их лён. Мы в буквальном смысле окажемся голыми, даже если всю Лигурию засадить хлопком. Хотя, что я тебе лекции читаю, сам знаешь, что лучше сразу утопиться!
   Ворон скосился на хозяйку и возмущённо каркнул.
   - Брось, Кэр, ты же знаешь, что ничего я с собой не сделаю. Посижу ещё за бумагами и лягу спать. Голова раскалывается. А та лети, погуляй ещё, что ты со мной будешь сидеть?
   Ворон ответил гробовым молчанием.
   - Да знаю я, ты меня надолго не оставишь, я же такая маленькая и беззащитная... Ладно, ладно, всего лишь немного иронии... От меча и интриг я себя защитить смогу, а боевая магия мне не по зубам. Ну, не умею я создавать защитные заклятья, что теперь, запереться у себя в покоях и носа наружу не казать?
   Ворон пристроился поудобнее на её плече и торжественно кивнул.
   - Ах ты, гадёныш чёрный! - Яра широким жестом скинула его с плеча. Не дождёшься! Я передумала ложиться спать, пойду лучше в город, а то у всех праздник, королева-то чем хуже?
   И длинная королевская мантия с тихим шуршанием упала на пол.
  
   Спустя пол часа из торговых ворот королевского замка, к реке выскользнула невысокая темноволосая девушка с короткой стрижкой в одежде обычной охотницы из предместий Арбата. Она потянулась, мимолётом потрогала кинжал, засунутый в правый сапог, и вдохнула воздух, наполненный запахом дыма и пьяными ароматами летней ночи. А через несколько секунд вслед ей метнулся огромный ворон.
   - Не правда ли, божественная ночь, А, Кэрли? - хитро улыбнулась королева, уголками серых глаз глядя на птицу.
   - Не нравится мне эта идея, - наконец произнёс ворон глухим голосом. - Ничем хорошим эта затея не кончится, помяни моё слово.
   - Хватит уже, достал меня своими мрачными предзнаменованиями, - огрызнулась королева - Предсказал бы хоть раз что-то хорошее, а то слушать тебя тошно.
   Ворон изобразил крыльями жест, который у человека означал бы пожатие плечами.
   - Не врать же мне, что думаю, то и говорю.
   - Это всё потому, что ты пессимист и мотивация у тебя отрицательная. Тьма кончилась годы назад, плюнь и забудь, - улыбнулась Тейя. - И не порть настроение, сегодня же праздник...
   Тейя тихо прошмыгнула вдоль крепостной стены к озеру, где, как она знала, должно было разыграться главное действо всего праздника. По дороге заметила отряхивающегося от воды эльфа, выронившего трубку и потерявшего всю свою напускную меланхоличностью. Рядом заливисто смеялась девушка, придерживая рукой свой огромный шар. Средних лет мужчина с кружкой пива отпустил королеве вслед что-то в меру неприличное. Тейя обернулась и ответила ему гневной тирадой, не значащей ровным счётом ничего. Просто обмен любезностями. Схватила почти белое огромное яблоко из корзины молодого парня. Тейя смутно припомнила, что он работает подмастерьем у придворного кузнеца и тут же пожалела о своём поступке. Парень вздумал было возмутиться, но подняв взгляд и увидев монаршею особу, выпучил глаза и хотел упасть на колени, но королева приложила палец к губам, и парень понимающе кивнул.
   Помахав ему рукой, Тейя развернулась и пошла к озеру, где музыка и разговоры, а все с ожиданием смотрели на чёрное, в бусинах звёзд небо. Вдруг откуда-то полилась завораживающая мелодия, и красивый женский голос запел:
   We're walking in the air
   We're floating in the moonlit sky
   The people far below are sleeping as we fly...
   И тут же, словно по команде, в небо взвился огромный красный дракон, раскинув свои перепончатые крылья, и дохнул огнём. Именно в этот момент звёзды стали такими яркими, такими объёмными и близкими, что, казалось, до них можно дотронуться рукой. По толпе пронёсся восхищённый вздох. Наверно, если бы Тейя была существом более романтичным, то ей захотелось бы написать поэму об этом феерическом зрелище, но она таковой не была, тем более, что она знала, что фокус с драконом - обычная затея городского магистрата, устраивающего праздник. Дрессированный дракон был привязан на поляне в близлежащей роще. В надлежащий момент его спускали с цепи, и получалась довольно эффектная штука. Музыка лилась из одной чудом сохранившейся довоенной установки, работающей на электричестве ( Несколько десятков крепких лошадей крутили динамо-машину всё в той же роще.). Со звёздным небом постарались маги. А сам факт "объёмного неба" хоть и не имел объяснения, но королева была уверена, что учёные из её прошлого смогли бы разложить его на скучные формулы. Впрочем, она была уверена, что в завтрашних газетах прочитает немало восторженных статей и хвалебных песен о празднике, ну, и, естественно, о Её Единственном и Неповторимом Величестве. Тейя могла поклясться чем угодно, что она не только не создавала культа своей личности, но и противилась его возникновению.
   - Подумайте сами, - говорила она своим немногочисленным друзьям, одним из которых был я, - просто нелепо считать богиней склочную, совсем юную на вид женщину с несложившейся личной жизнью и постоянной мигренью.
   Я, конечно, никогда не соглашался с этим, но прекрасно знал, как её достали всякие гимны и мадригалы. Нет в них ни правды, ни поэзии, а иногда так хочется!
   Стоп, Ваше Величество, желания начинают сбываться, думала она, поднимаясь на холм, спустя час после того, как главное действо Праздника Солнца окончилось. Из корчмы, куда потянулась толпа проголодавшихся людей слышались приятные звуки смутно знакомой песни:
   Tot garadok bil mal, kak detskaya igruushka,
   Ni znal on s davnih por balezniy i nashestviy,
   Na bashni kripasnoy rjavela molcha puushka
   I staranoyu shli marshruti putishestviy...
   Странно, где-то я это уже слышала, подумала королева, обязательно надо посмотреть, кто это поёт.
   И она, ловко встроившись в толпу, нырнула в дверь довольно дорогой корчмы. Внутри было дымно, пахло свежим хлебом, жареным мясом и самым разнообразным вином. Королева уселась в самый дальний уголок и щелчком пальцев подозвала трактирщика.
   - Что прикажете, госпожа? - спросил вмиг появившийся у её столика низкорослый человечек.
   - Красного кордского, позапрошлогоднего сбора, - бросила она и швырнула трактирщику золотую монету с собственным остроносым профилем. Трактирщик ловким жестом подхватил её и скрылся в дыму за стойку, а королева наконец смогла разглядеть заинтересовавшего её певца.
   Менестрель сей выглядел довольно непривычно. На тех бездарных дурней, что обычно толпились на пиршествах и приёмах, он походил разве что тёмными длинными волосами, мягкими волнами спадавшими на плечи, и дорогими сафьяновыми сапогами, которые никак не вязались со всей остальноё одеждой. Никаких привычных взору белых туник с золотым галуном и узких кожаных лосин среди неё не наблюдалось. Только странная кожаная куртка с огромным количеством металлических украшений и брюки из грубого синего сукна.
   Ну, и, конечно, обычная, немного поцарапанная лютня.
   - Ваш заказ, госпожа! - перед королевой вновь вырисовался трактирщик с вином и сбил королеву с мысли.
   - Да, спасибо, - пробормотала она, - А вы не знаете, кто этот менестрель?
   - Чёрт его знает, - трактирщик обречено махнул рукой. - Забрёл к нам вчера вечером, голодный, ободранный, попросился петь перед посетителями. Я было хотел гнать его взашей, а жена вот его пожалела. А потом смотрю: народ подваливает, а, думаю, пускай играет, и ему хорошо, и мне прибыль... Так вот он подзаработал деньжат и сел в карты играть. С самим мессиром Марком. Выиграл у него меч, сапоги и перстень с рубином, говорят Сама, - он указал пальцем в потолок, - со своей ручки сняла и подарила.
   Только в этот момент Тейя заметила на пальце менестреля кольцо с огромным прямоугольным камнем - свой подарок. Так вот чего Марк вчера ходил такой понурый!
   - Жалко парня, - продолжил между тем трактирщик. - Талантливый чертяка, только ведь теперь его мессир Марк со свету сживёт. И за перстень, и за песни...
   - Какие песни? - заинтересовалась Тейя, - А ну говори!
   - Вот вам крест, госпожа, не могу, что хотите делайте, а не могу.
   - Да что там такого страшного, что мне нельзя знать? - удивилась королева.
   - А вы, госпожа, случайно не из королевской гвардии? - насторожился трактирщик.
   - Нет, конечно, тут же уверила его Тейя, доставшая из кармана ещё одну монету, - Просто интересуюсь.
   Квартирщик ловко сцапал жёлтый кружочек и с заговорщическим видом произнёс:
   - Про королеву песни.
   Королева застонала, и в её и без того загруженной голове появилось страстное желание убить заезжего музыканта.
   - Да ещё какие! - зачастил трактирщик. - Королева у нас и нос задирает, и злая, как чёрт, и стриженая, как монашка. Ужас! Хорошо ещё мессир Марк их не слышал, а то не жить ни певцу этому, ни мне.
   С этими словами трактирщик засеменил прочь от Тейи. И тут ей в голову пришла одна мысль.
   - Ей, менестрель! - крикнула она, вставая из-за стола. - Спой-ка нам про королеву, повеселиться охота!
   Зал, уже выпивший изрядное количество пива и вина, поддержал этот призыв криками и свистом. Следующие пол часа королева умирала со смеху, слушая развесёлую песню о собственных мелких и крупных недостатках. Заезжий менестрель с каждой секундой нравился ей всё больше. Увлечённая песней, она не заметила, как с плеча исчез ворон, неотступно следующий за ней везде, и то, что за окном послышались резкие выкрики команд и десяток её собственных гвардейцев промаршировали к трактиру. Опомнилась она только тогда, когда трактирная дверь с грохотом распахнулась и на пороге возникла фигура начальника королевской гвардии Её Королевского Величества мессира Марка.
   На мгновение наступила тишина. Что же сейчас будет, подумала королева, пригибая голову от греха подальше. Большинство окружающих ей людей поступило также.
   - Ты что себе позволяешь, ничтожество! - взревел Марк густым басом. - Сначала оскорбляешь начальника гвардии, а потом саму Королеву!
   - Во-первых, я не ничтожество, - не слишком уверено начал менестрель, откладывая лютню и поднимаясь на ноги. А во-вторых, я никого не оскорблял. Обыкновенный юмор.
   (Королева от удивления широко распахнула глаза. На её памяти никто не решался так разговаривать с Марком.)
   - Как ты смеешь оправдываться, когда должен ползать у меня в ногах!? - Марк с каждой секундой заводился всё больше и больше.
   Менестрель в ответ только пожал плечами и нагло развернулся спиной к разозлённому мессиру. Лицо Марка перекосило выражение ярости, и он схватился за меч.
   - Не делай этого! - завопила королева во весь голос, но Марк не услышал её. А дальше время словно замедлило ход, и Тейя увидела, что менестрель успел отразить первый удар. Марк отступил на пару шагов и свистнул пронзительным свистом. В дверях трактира возник десяток гвардейцев. Посетители повскакивали с мест. А спустя секунду началась беспорядочная драка, за которой с потолочной балки следил огромный чёрный ворон.
  
   Глава 2.
   Арбат заливал мягкий лучистый свет. Белые каменные стены замка окрасились перламутровыми лучами солнца. Менестрель очнулся оттого, что один из них улёгся на его лицо и чуть щекотал испещренную мелкими царапинами кожу. Он открыл глаза и сел на огромном мягком ложе, стоящем в богато обставленной комнате. От резкого движения заболело всё тело, сплошь покрытое синяками и ссадинами после трактирной драки. О вчерашнем он помнил только то, что он каким-то чудом отразил удар утреннего партнёра по картам, и как на него потом набросилась ватага королевских гвардейцев. Потом он припомнил, как в самый центр драки врубилась юная девушка, почти подросток, и смело набросилась на Марка. Но тот почему-то не отшвырнул её в сторону, а посмотрел изумлённо, а потом склонил голову. Его примеру последовали и другие. У ничего не понимающего менестреля уже не было сил подняться на ноги, он лишь скривился от резкой боли в плече, куда была нанесена единственная неглубокая рана мечом.
   - Посмотри, что ты с ним сделал! - крикнула девушка, указывая на него, а потом опустилась на колени и заглянула ему в глаза.
   - Как ты? - спросила она, но сознание менестреля куда-то уплыло, и он потерял сознание. И не видел, как спустя всего несколько минут те самые гвардейцы, отчаянно бросившиеся на него по команде своего предводителя, бережно несли его на руках до самого замка, укладывали на кровать в одних из лучших покоев и стаскивали с ног честно выигранные сапоги. Ничего этого он не знал, а посему ужасно удивился, проснувшись не в отведённой ему каморке при трактире, а в богатой комнате, из которой открывалась панорама города.
   Для начала менестрель походил по комнате, но не нашёл никаких предметов, указывающих на место его пребывания. Тогда он решился покинуть её. Дверь была не заперта и вела в длинный тёмный коридор, где ещё догорали факелы, зажжённые на ночь. Одна из дверей были приоткрыта, и из щёлки лился яркий утренний свет. Менестрель подошёл к двери и прислушался.
   - Ты, Марк что, совсем озверел?!!! - истерически вопил за ней немного срывающийся женский голос. - Ты не мою честь защищал, а колечко своё хотел снять с трупа! Про эту твою выходку теперь весь город говорит!!!
   В ответ мужской голос, в котором менестрель признал мессира Марка, что-то мрачно пробурчал себе под нос и затих.
   - Достоинство ты отстаивал! - вновь взвыл женский голос. - Велик подвиг! Он же меч еле в руках держать умеет, а вы на него вдесятером набросились! Что, вас только девять было? Только?!! Тоже мне, доблесть! Вы бы ещё на ребёнка набросились, придурки! И я для тебя теперь, Марк, Тейана Лигурийская! И возражений слушать не хочу! Пошли вон, пока я кого-нибудь не убила! ВОН!!!
   От последнего вида королевы в окнах замка зазвенели стёкла.
   Ну и голос, мне бы такой вокал, не удержался от мысленного комментария менестрель, не привыкший к подобным подколкам, пусть даже и мелким. Впрочем, по какой-то немыслимой причине, героиня его последних песен, которую он узнал в смелой девушке, раздражала его не меньше, чем притягивала. Задумавшись, он с трудом успел спрятаться в соседнюю комнату, когда Марк распахнул дверь пинком.
   - Не порть двери в мои покои! - крикнула ему вслед королева. Марк тихо огрызнулся и жестом приказал своим гвардейцам следовать за ним. Менестрель сквозь дверную щель наблюдал, как они прошли мимо...
  
   Королева сидела у себя в покоях и смотрела в одну точку. Почему-то ей не было стыдно за своё сегодняшнее поведение, а должно бы. Напилась, буянила, послужила причиной неслабой драки, наорала на Марка, в общем-то, не за что...
   Кэр где-то летал, Лара, наверно, ещё спит, думала Королева, поговорить, как всегда, не с кем. У-у-у!!! - со стоном она свалилась на кровать и уставилась в потолок. По потолку ползала сонная муха. Тоска. Неожиданно ей в голову пришла мысль, и она вновь села на кровати. Зачем-то посмотрела в зеркало и очень удивилась - она никогда не замечала, что ей так идёт усталость: черты лица смягчаются, а взгляд уставших глаз приобретает налёт томности. Ещё бы волосы длинные, подумала она. Короткую стрижку она носила не для удобства - после Тьмы волосы не хотели отрастать длиннее, чем на пять сантиметров... Кэр говорил, что это плата за полученные ей способности, но Тейе было далеко до такого фатализма, она надеялась, что когда-нибудь... Хватит думать о ерунде!
  
   Его рука с тонкими запястьями свешивалась с края кровати. Он лежал с закрытыми глазами, немного запрокинув голову. Тейя подошла поближе, провела рукой по волосам, оказавшимися на удивление мягкими, и вдруг ощутила какое-то полузабытое чувство смутной тревоги с примесью тихой радости. Неожиданно менестрель открыл глаза и посмотрел на неё.
   - Привет, - произнёс он, и королева вздрогнула от такого непривычно простого приветствия.
   - Привет, - повторила она это слово. - Как ты?
   Менестрель пожал плечами, и королева отметила про себя, что это для него привычный жест.
   - Кто я, ты, видимо, уже понял, а как твоё имя?
   - Гаэтан... - ответил он и замолчал с таким видом, словно королевы и не было в комнате.
   - Ты не хочешь разговаривать? - спросила Тейя, присаживаясь на край кровати.
   Гаэтан покрутил головой, мол, нет, хочу.
   - Устал?
   Снова отрицательный жест.
   - Болит что-нибудь? - королева неожиданно поймала себя на мысли, что слишком интересуется простым смертным, и хотела было уже прекратить сие непотребство, как вдруг менестрель произнёс:
   - Стыдно мне за свои песни.
   У Королевы не было слов. Она же не Марк, чтобы лезть в бутылку из-за такой ерунды.
   - Да ты что, глупенький - (Откуда только такие нежные нотки в голосе?) - мне даже понравилось...
  
   ...Говорят, что любви требуется время, но это верно далеко не всегда. Иногда она вспыхивает, как порох, и горит вечным огнём, даря миру свет и тепло. Говорят ещё, что глаза - что в глазах отражается душа человека, и, думается мне, что это верно; и если у людей одинаковые глаза, то и души их - словно брат и сестра...
   Всё произошло на моих глазах, но я даже не смог сказать, как это случилось, и был поставлен перед фактом тогда, когда менять что-либо было уже поздно: Королева влюбилась. Влюбилась так, как влюбляются только в юности, хотя её юность осталась за рубежами памяти, влюбилась мучительно и нелепо, и, к моему ужасу - ответно. Они проводили вместе целые дни. Сначала Королева на заднем дворе своего замка учила его держаться в седле (Несчастный не имел и малейшего представления о том, как это делается). А потом...
   А потом каждый день на восходе солнца вдвоём и без охраны они скакали через город, обгоняя друг друга, громко хохоча и пугая этим смехом только что проснувшихся горожан. Затем они выезжали за стены города, и их следы терялись в густых лесах пригородов Арбата. Бывали они и в Предместье - загородной резиденции Королевы, где проводили тёплые летние вечера за бесконечными разговорами и чашами лучшего вина из Корда и Таратареля. А ночью, когда солнечный диск закатывался за горизонт, утомлённый дневными приключениями Гаэтан распластывался на огромном королевском ложе и брал в руки лютню.
   Королева забиралась с ногами в огромное мягкое кресло, стараясь казаться меньше и незаметней; превратиться в маленького пушистого котёнка, и слушать его до конца времён... Иногда он спрашивал, нравится ли его музыка Тейе, но она только улыбалась в ответ, удивляясь наивности своего личного менестреля, ведь дело вовсе не в красивом сочетании нот и чётко выдержанном ритме...
   Его песни вызывали у Королевы и боль, и радость. Радость - потому что они были неизменно прекрасны и чарующи; боль - потому, что на них в душе откликалось что-то давно позабытое. Особенно любила она эту странную и мрачноватую пеню:
   ...Bezumec, biglec, darogi net.
   Ti vidish niverniy svet!
   Tvoy angel zaj'og miraj agnya...
   Тейя так и не решилась спросить, что это за песни, она боялась хоть чем-то нарушить свалившуюся на неё с небес сказку; боялась, что смахнув с Гаэтана налёт таинственности, увидит что-то такое же серое, как и всё, что её окружает...
  
   Что я чувствовал тогда? Не знаю. Я не буду врать и лицемерить, чтобы показаться вам лучше, чем есть. Я не был рад их счастью. Мою душу наполняли ревность и страх потерять Тейю навсегда, тогда я ещё надеялся, что смогу заслужить её прощения. Когда-то давно, когда Королева была увлечена Марком, я был спокоен, ибо понимал, что для неё это только мимолётная интрижка в духе придворного игр, и не затмит для неё старой любви. Со времён встречи с Гаэтаном до дня написания этих строк она лишь однажды вспомнила о нём.
  
   В тот день Королева всё же захотела побыть одна. В глубокой задумчивости она сидела на подоконнике и смотрела на стоящую в зените сиреневую Селену и оранжевую Лентию, закатывающуюся за горизонт и отражающуюся в озере.
  
   Чёрно-жёлтые выжженные скалы окружали Тейю. Солнце палило так, что, казалось, ещё секунда - и весь этот мир вспыхнет и загорится белым огнём. Конь королевы плёлся по узкой горной тропинке к вершине Безымянной горы. Там высоко-высоко, где кончался серпантин дороги и начинался абсолютно голый склон, была пещера. Даже не пещера, а небольшой навес складчатых горных пород, способный укрыть от солнца и дождя, но не спасавший от холода и дикого зверья. Так вот, в этой пещере жила старая колдунья. Бог знает, откуда она там взялась там, на все вопросы она отвечала лишь то, что появилась здесь намного раньше этих гор, и никакие скалы не сгонят её с родного места. У её "дома" рос огромный раскидистый хвощ, листья которого были её единственной пищей, если, конечно, не удавалось подстрелить горного козла или найти гнездо дракона.
   Собственно, это всё, что можно было бы сказать об этой женщине, если бы она не имела одной удивительной способности - она была ясновидящей.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"