Её зовут Алина, она молодая девушка из интеллигентной семьи. Мама - стоматолог,
папа - врач-педиатр. Ей - 17 лет, ученица 10-го класса. Хобби - музыка, игра на скрипке,
идеал - Ванесса Мэй. Алина живёт, казалось бы, в своём красивом, защищённом мире. Любима
родителями, друзьями и полна планов на будущее. Скрипка для неё - часть жизни, вернее
продолжение её жизни, потому что, когда она разучивает новую классическую миниатюру, а
позже исполняет её без ошибок - она живёт. Алину не надо было спрашивать о смысле жизни,
ответ всегда был на её устах - в музыке, а как иначе?
Его зовут Стас. Своё детство он мог бы описать в трёх словах: безразличие матери
(всегда на работе), самодурство вечно пьяного отчима (дрессировка неудачника). Ему тоже
17, позади: полу-голод, ношеная кем-то одежда, зависть к сверстникам и постоянная обида
в груди. Когда задал вопрос матери: "Для чего ты меня родила?", услышал в ответ: "Мне
было 28. Не могла упустить шанс стать матерью. Сынок, ты у меня один!" Но от этих слов
Стасу не становилось теплее. Рядом его одноклассники, такие уверенные и "модные",
с планами и клёвыми подружками и постоянными обидными "подколками" в его адрес.
Осенним вечером произошла встреча. Алина шла после репетиции, через парк, до
дома 10 минут. Стас, просто "кружил" по району, не хотелось идти домой. Он заметил силуэт
девушки со скрипкой. Она шла лёгкой быстрой походкой, в руке футляр со скрипкой. Она
была вся такая "воздушная", "правильная", её ждала дома семья. Его не ждал никто, в этот
момент он понял, что никогда ему не обладать этим "ангелом". Позже он будет себя оправ-
дывать именно этой мыслью, когда будет догонять, хватать за газовый голубой шарф и тянуть
в канаву с мокрыми осенними листьями, рвать пуговицы на её плаще, терзать её молодое
упругое тело. Здесь и сейчас он повелитель, даже ничего не произнося, он мог обладать
ею, как ему казалось целиком и полностью.
Когда всё кончилось, он поднялся над ней, и тут понял - опять обман. Да, он
какое-то время обладал её телом, но не душой. Потому что в правой руке она продолжала,
не разжимая держать футляр со скрипкой. И только Алина понимала, что скрипка уже никогда
не зазвучит, как прежде. Из неё можно будет извлечь только искажённо-натянутые звуки,
просто потому, что с этих пор скрипка - ранена, и чистоты звука из неё не извлечь!...