"- Каким же нужно быть, чтобы Вам понравиться? - продолжал допрашивать её Гренгуар.
- Нужно быть мужчиной. ... Мужчиной с каской на голове, со шпагой в руке и золотыми шпорами на ногах. ... Я могу полюбить только такого человека, который сумеет меня защитить".
В. Гюго. "Собор Парижской Богоматери".
"...Моя четвёртая ночная вылазка закончилась скандальным разоблачением. В прямом смысле слова: скандальным. В ту ночь я, ничего не подозревая, проскользнула в дверь чёрного хода, которую предусмотрительно оставила незапертой. Увы, путь на второй этаж неизбежно пролегает через гостиную...
Они сидели там оба. На диванчике, рядышком, как попугаи-неразлучники. Оба бледные, с тем выражением лиц, какое бывает у родственников, если в доме находится свежепреставившийся покойник.
В канделябре горели свечи.
Моё театральное появление спровоцировало немую сцену, которая быстро переросла в сцену бурную.
Началось всё с банального: "Где ты была?!!!". Далее воспоследовал глубоко прочувствованный рассказ о том, как случайно обнаружилось моё исчезновение (маман, томимая смутными предчувствиями, заглянула ночью к дочери в спальню - проверить, всё ли в порядке...); какие усилия они приложили, разыскивая меня по всем окрестностям, и какие эмоции при этом испытали. И неожиданно, безо всякого логического перехода, закончилось сногсшибательным выводом: "У тебя есть любовник! Кто он?!!!".
Хотела бы я, чтобы их домыслы хоть отчасти соответствовали действительности...
Пытаться их в чём-то переубедить на тот момент представлялось делом абсолютно бесперспективным.
В течение дня, будучи запертой в собственной комнате, я имела возможность хорошенько поразмышлять о своём положении. Вывод напрашивался один: если я хочу впредь хорошо проводить время, нужно подыскивать новое жильё.
Побег я запланировала на ночь, а перед этим вознамерилась как следует выспаться. Мать несколько раз заходила в комнату, приносила еду, склонялась надо мной, но я неизменно притворялась спящей: хотелось избежать беспредметных разговоров.
В последние пару дней я поняла, что начинаю скучать в том человеческом болоте, которое избрала местом своего пребывания. Душа - то есть, то, что у демона имеется вместо души - требовала размаха, решительных действий, великих свершений. Мы, всё-таки, получаем подпитку от человеческих страстей; а там, где вместо страстей чавкает трясина, недолго и самому мхом обрасти.
Азартные игры уже успели мне надоесть: азарт присутствует лишь там, где имеешь дело с равным противником. В случае же игры с людьми ни о каком равенстве и речи не было. Какое равенство может быть между щепой и владельцем огнива? Те из них, кто хоть на полшага дальше прочих продвинулись в области игорного мастерства, просто не садились со мной за один стол. Благодаря своей относительно развитой интуиции, они чувствовали силу, которой не способны противостоять. Хотя вряд ли сумели бы внятно сформулировать словами свои опасения.
Мои ночные прогулки по городу утратили прелесть новизны и стали всё больше походить одна на другую. Тем более, что на пути попадался один и тот же человеческий контингент. Я уже начала узнавать в лицо жриц любви и самых шумных завсегдатаев кабаков.
Знакомство с бандой грабителей тоже не стало фейерверком на моём празднике жизни. Кое-какие ожидания имелись у меня в отношении черноусого красавца. Но он вообще исчез из поля зрения, а мне в напарники определили... того самого молодого человека, который готов был отдаться мне совершенно бесплатно ещё в первую ночь нашего знакомства. Они звали его: Музыкант.
Впрочем, в работе он неожиданно преобразился - из глуповатого, сексуально озабоченного юнца в спокойного, собранного, чётко действующего специалиста. Я даже отчасти прониклась к нему уважением. После необходимых визитов в ювелирные мастерские мы ещё долго гуляли, болтали о жизни и расстались почти приятелями. Оказалось, что он приехал в столицу учиться музыке, но вынужден параллельно зарабатывать себе на жизнь, поскольку родители не в состоянии выслать ему ни гроша...
Однако, тот слабый отблеск симпатии, который я позволила себе испытать в адрес этого существа, не имел никакой сексуальной подоплёки, а скорее напоминал снисходительно - покровительственное отношение к младшему, но не лишённому перспектив, товарищу по работе.
А вакантное место в моём сердце по-прежнему взывало к тому неизвестному, не явленному покуда, кто смог бы заполнить эту пустоту...
...В одиннадцатом часу вечера я покинула дом семейства де Мюссе. Как обычно, через окно. Они не догадались, что я использую этот способ, и даже не удосужились навесить на ставни какой-нибудь амбарный замок.
...Скорее по привычке, чем ради какой-то конкретной цели, ноги вынесли меня на улицу Добрых сестричек. Официально она зовётся по-другому, но все местные жители предпочитают именовать её именно так. Это одно из мест, где концентрируется жизнь ночного города, где вся активность вспыхивает ближе к закату и затихает с рассветом.
Рассеянно брела я по улице, разглядывая прохожих, проституток, вывески трактиров, как притомившийся от долгой дороги путешественник рассматривает пейзажи из окна дилижанса. Девушки косились в мою сторону настороженно, а то и неприязненно, опасаясь конкуренции. К оценивающим взглядам мужчин я уже успела привыкнуть. Сначала они оценивают, сколько я могу стоить, потом - возможности собственного кошелька. Сегодня я выглядела достаточно дорого...
Да, я уже поняла, что не встречу свою будущую любовь среди постоянных гостей этой улицы. Тип отношений, царящих здесь, пронизан либо чистой коммерцией, либо откровенной животной похотью. И то, и другое мне покуда претит. Хочется красивой романтики. Чтобы так, знаете ли... Чтобы в сверкающих доспехах... Высокий, статный, благородный лицом и душой... Шагнул мне навстречу, перехватил руку негодяя, занесённую надо мной для жестокого удара... В конце концов, найдётся среди человеческих мужчин хоть один, способный стать верным рыцарем для прекрасной, но хрупкой и слабой девушки?
Как бы в ответ моим мыслям, неподалёку раздался щекочущий нервы звук: позвякивание металла о металл. Две человеческие фигуры, разительно отличающиеся от прочих по внешнему виду, не спеша двигались в мою сторону с противоположного конца улицы. В свете фонарей тускло поблёскивали железом военные доспехи. Мужчины негромко переговаривались между собой и, кажется, улыбались. Зачарованная неожиданным зрелищем, я не сразу сообразила, что передо мной всего лишь двое городских стражников, совершающих ночной обход.
Один из них - высокий, плечистый - посмотрел в мою сторону. Да что там "в сторону" - он откровенно смотрел НА МЕНЯ! Он что-то произнёс своему спутнику, тот пожал плечами. Оба чуть ускорили шаг, направляясь уже непосредственно ко мне.
Я замерла в странном смятении, обычно мне не свойственном. Возможно, именно сейчас решалась моя судьба. Я только что шла, мечтая о блистательном воине, и - вот, воин передо мной. Когда он приблизился, я смогла как следует его разглядеть. Естественно, всё моё внимание сконцентрировалось на нём одном, второй лишь служил ему невзрачным фоном.
Ростом я едва доходила ему до плеча. А на такое плечо так и хотелось положиться... Голову стражника покрывал шлем, но судя по цвету бровей и ресниц, волосы его должны были быть достаточно светлыми. Голубые глаза изучали меня с лукавым прищуром. Губы выдавали лёгкое напряжение, словно их владелец не знал, что ему предстоит в следующий момент: проявить суровость или от души повеселиться.
Его возраст укладывался в пределы между двадцатью и тридцатью годами, а скорее - где-то посередине между этими рубежами.
Второй стражник выглядел несколько старше, был ниже ростом, рыж и конопат, и вообще не представлял собой ничего особенного.
Неужели это - оно? В смысле, она: судьбоносная встреча? Неужели сейчас свершится?
- Привет, - сказал мой великолепный воин. - Ты что, новенькая?
Я не совсем поняла, что он имеет в виду, но на всякий случай утвердительно кивнула. Действительно, в каком-то смысле я совершенно новенькая здесь, в этом грубом физическом мире, где люди проводят то, что они называют жизнью. Ведь не прошло ещё и недели, как я поселилась среди них.
Стражник удовлетворённо качнул головой.
- Молодец, что сама подошла. Власти надо уважать. А власти сегодня здесь - это мы с Жаном. Улавливаешь?
Я неопределённо улыбнулась. Что-то в его интонациях настораживало.
- Кто тебя крышует-то? - продолжал благодушно расспрашивать страж правопорядка. - Или ты пока ещё сама по себе?
По мере того, как до меня доходила горькая суть его слов, улыбка сползала с моего лица, как сползает плохой грим под струями ливня. Увы, в глазах этого солдата я оказалась всего лишь очередной проституткой, выбравшейся в промысловую зону. Ну да, конечно, а за кого ещё меня можно принять в такое время да ещё в таком месте?
- Сама по себе, - горько сообщила я. - И, похоже, мне стоит отсюда уйти. Здесь я не найду желаемого.
- Ну, почему же, - оживился стражник. - Не переживай, всё будет нормально. Даже хорошо, что ты ещё без крыши. Потому что лучшая крыша - это власть. То есть, мы с Жаном. Улавливаешь?
- Значит, так, - деловито вступился его напарник. - Этот район всегда патрулируем мы. Так что вопросов не возникнет. Платить будешь нам, одну десятую часть со всех доходов. Это немного и вполне справедливо. Спокойно работай, никого не бойся. Если станут наезжать, ссылайся на нас. Меня зовут Жан, его - Поль.
Они смотрели на меня открыто и искренне, как люди, предложившие ближнему всё самое лучшее, чем располагают сами. Мне захотелось кое-что уточнить.
- Один вопрос, господа. Если я действительно соберусь когда-нибудь что-нибудь вам платить... Как вы узнаете, что это - именно десятая часть моей прибыли? А вдруг - двадцатая? Или даже сотая?
Приятно было наблюдать, как на лицах обоих служак отразилась напряжённая работа мысли. Поль пришёл в себя первым. Его лицо обрело прежнюю весёлость.
- А ты с юмором. Молодец, - его мощная лапа решительно подхватила меня под локоть. - Надо установить взаимное доверие. Идём. Тут рядом как раз есть одно такое место...
Может быть, если бы то же самое предложение поступило ко мне в несколько ином оформлении... Ну, например, так: "Мадмуазель! Я увидел Вас и лишился рассудка! Ваша красота затмевает свет солнца и звёзд. Я простой солдат и не знаю слов любви. Но если Вы откажетесь стать моей, я немедленно умру от горя здесь же, у Ваших ног!".
Суть - та же самая. А звучит, согласитесь, гораздо приятней для девичьего слуха. Какая девушка окажется столь жестокой, чтоб стать причиной безвременной гибели для доблестного воина?
Но вся проблема в средствах выражения, в формулировках. Они не оставили мне выбора.
Делаю несколько шагов в том направлении, куда влечёт меня железная хватка мужской руки. Споткнувшись, подворачиваю ногу. Падаю. Поль выпускает мой локоть, чтобы перехватить поудобней. Молниеносно перекатываюсь в сторону, вскакиваю на ноги, шарахаюсь в ближайший переулок. Мчусь длинными скачками, почти не касаясь земли. Три - четыре поворота на перекрёстках, и мой след утерян навсегда. Даже не успела заметить, пытались ли стражники меня догнать. Какая разница?...
Места вокруг какие-то незнакомые. И не потому, что в темноте искажаются привычные очертания. Похоже, я ещё не заглядывала в этот район города...".