Маша шла к бабе Шане. Под ногами противно чавкала грязь. Городок Оторвинск-на-Броси имел славное прошлое, но, увы, не совсем приглядное настоящее. Не входил он и в знаменитое "Золотое кольцо России", хотя шатровая церквушка 16 века вполне могла бы стать объектом туризма и приносить городу неплохие доходы. Но пока все упиралось в дороги. Болотистая местность, непролазная грязь, особенно в весенне-осенний сезон. Да и зимой они выглядели не лучшим образом - глобальное потепление вносило свои коррективы, и знаменитый санный путь из Оторвинска через речушку Брось в мир цивилизации в последние годы практически прекратил свое существование. Правда, до центрального шоссе было рукой подать - пешочком минут 20 - и садись в автобус, лови попутку, выезжай на собственном транспорте. Короче, жить можно!
Маша училась в Социальном колледже. Больше учебных заведений в Оторвинске не было. Но колледж имел хорошую репутацию и давал неплохие знания. Поэтому оторвинская молодежь охотно шла туда учиться. После этого можно было ехать в соседний областной центр и без особых проблем поступить в тамошний Социальный институт. Но имелась одно маленькое НО. По договоренности с собесом в последний год обучения студенты колледжа обязаны были два раза в неделю посещать местных одиноких пенсионеров и оказывать им посильную помощь - сбегать в магазин, в аптеку, немного прибрать в квартире. Задача не всегда легкая. Пенсионеры в Оторвинске были сплошь да рядом долгожители со скверным характером. Взять, например, бабу Шаню. Ничего не скажешь, старушка держалась молодцом. Передвигалась она правда с трудом, но сохранила столько боевого духа и задора, что многие студенты не выдерживали ее напора и в слезах бегали к директору колледжа с просьбой поручить им шефство над кем-нибудь другим. Маша держалась уже три месяца - она была пятой.
Выглядела баба Шаня как самая простая деревенская старушка - согбенная спина, морщинистое лицо, темный платочек на редких седых волосах. Познакомившись с ней поближе, Маша обратила внимание на острые голубые глазки-буравчики и красивые ухоженные руки. С удивлением она узнала, что зубы, великолепные белые зубы бабы Шани имеют природное происхождение, так что пришедший как-то раз из районной поликлиники стоматолог только развел руками и, прощаясь (Маша проводила его до двери), заметил:
- Судя по зубам, бабушка ваша еще сто лет проживет.
Маша тут же подсчитала в уме, сколько же за 100 лет баба Шаня изведет несчастных студентов. Из дальнейших бесед с бабой Шаней выяснилось, что она борец, так сказать, официально признанный. Она сидела, казалось, при всех режимах, но ненависти к советской власти не питала и даже иногда напевала задушевно: "Утро красит нежным светом стены древнего Кремля..." и другие песни своей правозащитной молодости и зрелости. Баба Шаня часто получала посылки из-за границы, материальную помощь от "Мемориала" и многих других фондов, которые помнили о ней и всячески поддерживали. Маша даже немного привязалась к вздорной старушке. Баба Шаня большую часть полученных средств раздавала нуждающимся, причем делала это максимально справедливо и никогда не выпячивала свою деятельность. Но на любое Машино предложение она всегда сначала говорила "нет", а уж потом они приходили к консенсусу. Ну, такая была старушка, что теперь делать.
Маша от природы отличалась добродушием и крепкими нервами. К тому же был у нее комплекс вины. Когда-то она отказалась сходить в больницу к больной бабушке, а потом та умерла и Маша страшно переживала. Она помнила почему-то одно: белая машина с красным крестом завывая увозит бабушку навсегда, а она гуляет во дворе, девочка-ангелочек, ничего еще не знающая и не понимающая. Ей казалось, что, ухаживая за бабой Шаней, она возвращает долг.
Были у бабы Шани привычки, которые удивляли, но на фоне прочих ее чудачеств казались вполне невинными - она обожала ходить с грелкой. Это была средних размеров резиновая грелка, немного рассохшаяся у горловины. Баба Шаня как-то сказала, что грелка спасла ей жизнь в 1937 году. Но как проявилось геройство этого бессловесного предмета, она уточнять не стала. Старушка постоянно прижимала грелку к правому боку и уверяла Машу, что она благотворно действует на внутренние органы. Маша смеялась, но потертая старая грелка если и действовала, то только ей на нервы. Место грелке было на помойке, и Маша думала, что через пару месяцев она все-таки уговорит бабу Шаню выбросить этот негигиеничный предмет.
Сзади послышались шаги. Маша опасливо обернулась. Из вечернего сумрака вышел ее однокурсник Петя.
- Машуня, привет, - бодро сказал он.
Петя как всегда выглядел до неприличия довольным и здоровым. Многие подшефные старушки за это его не любили.
- Петя, а ты куда это собрался на ночь глядя?
Петя засмеялся:
- У меня теперь новая подшефная. Баба Клава что-то раскапризничалась, и я попросился к бабе Тасе. Она как раз тут недалеко живет. Потом тебя увидел и думаю - а чем черт не шутит. Ты же у нас первая красавица курса. Всегда на людях. Не подойдешь! А тут случай представился!
Петя захохотал. Маша тоже засмеялась, но невольно распрямила плечи и выпятила грудь. Даже походка изменилась. Через пару минут они уже поднимались к бабе Шане на второй этаж.
Баба Шаня сама открыла дверь, но тут же пошатнулась и Маше пришлось довести ее до дивана. Конечно, противная грелка как всегда была при ней. Маша хотела сказать, что это плохо и неудобно, что двумя руками легче удерживать равновесие, но смолчала. Симпатичный Петя немного отвлекал ее от подопечной. Ха! Первая красавица курса! Надо же сказать такое! Они прошли на кухню, Петя помог выложить продукты. Хлопнула форточка, и Маша вдруг почувствовала, что в кухне довольно холодно.
Но Петя ничего закрывать не стал и, подойдя к Маше, крепко взял ее за руки. Девушка инстинктивно отшатнулась, но Петя не отпускал. Его лицо вплотную приблизилось к лицу Маши, и она впервые обратила внимание на его глаза - странного зеленовато-желтого цвета. В зрачках вспыхивают красные искорки.
Маше стало не по себе:
- Отпусти меня сейчас же! Ты забыл, мы тут по делу!
Петя неприятно рассмеялся:
- Ага. Мы по делу. Особенно я. Я тебя давно караулил. Наконец-то мы одни! Ты такая свеженькая, чистая. Знаешь, как девки красятся - посмотрел как-то у одной на крем. Метилпарабен. Гадость какая, все же в кровь идет! Для здоровья один вред!
Переход на медицинскую тему немного успокоил Машу - в Социальном колледже медицину уважали, и имелся там даже солидный спецкурс по оказанию первой помощи.
- Ну да, - подхватила она, - и наркотики принимают, и курят.
Петя согласно кивнул, но Машу не отпустил. И тут Маша оцепенела. Петя раздвинул губы в улыбке. Маша с ужасом увидела, что у него самые настоящие клыки. Как у зверя, как у вампира. Улыбался он при этом так нехорошо и смотрел так странно, что Маша даже шевельнуться не могла. Она пыталась крикнуть, но из горла вырвался какой-то слабый сип. Петя слегка наклонил голову, и Маша поняла, что сейчас он укусит ее за шею. Укусит, как в том фильме про Дракулу! Ненормальный извращенец!
Внезапно Петя поднял голову. Маша слегка повернулась. В дверях кухни, опираясь на косяк, стояла правозащитница баба Шаня с неизменной грелкой у правого бока. Маша перевела дыхание и поняла, что может говорить:
- Бабушка Шаня, помогите!
Она всхлипнула.
- Иди, бабка, в кроватку, не до тебя. А то подтолкну и полетишь. Много ли старой надо! - с непередаваемым цинизмом в голосе произнес Петя. Бабушка Шаня выпрямилась, льдинками сверкнули пронзительные глазки:
- Молодой человек, отпустите девушку, я не боюсь ваших угроз.
Петя слегка ослабил хватку, и Маше удалось вывернуться и забиться в угол. Ох, как далеко была спасительная дверь!
- Слушай, старая ведьма, не мешай! - прорычал студент Социального колледжа и шагнул к старухе.
Баба Шаня коротко рассмеялась:
- Молодой человек, вы даже не знаете, как меня зовут. Как это глупо, не знать имени своего противника!
Петя остановился, и Маша увидела, что он по-настоящему развеселился - в глазах у него засверкали уже не красные, а обычные золотистые огоньки:
- Хорошо, бабка, прежде чем склеишь ласты, могу представиться: Петр Цепешев, вечный студент!
Он снова от души рассмеялся и продолжил уже спокойно-нагловатым тоном:
- Ну, а тебя как звать, плешивая старая перечница?
- О, вообще-то я старая, но не перечница, а тем более не плешивая. Я известная правозащитница и твое хулиганство тебе дорого обойдется! - в голосе бабы Шани звучало спокойное достоинство.
- Бабушка Шаня, не злите его! - пискнула из своего угла Маша. - Он же действительно убьет!
Старушка улыбнулась испуганной девушке:
- Ну, вообще-то Шаня это просторечие. Мое настоящее имя по паспорту Шаан Ван Хелсинг, из брабантской ветви дома Ван Хелсингов. За это имя в 30-е годы мне пришлось хлебнуть лиха.
Одуревшей от страха Маше странное имя ничего не напомнило. Но Петя почему-то побледнел и весь подобрался как хищник перед прыжком.
- Ах, вот оно как, - он снова слегка расслабился, - ну, осиновые колья и чеснок я поблизости не наблюдаю. Кстати, от солнечного света прекрасно помогает местный самогон в дозировке 50 миллилитров на 30 миллилитров бальзама Биттнера. Заодно решается проблема с зеркалами. Петя гадко захихикал:
- И что у тебя в арсенале, старуха? Попытаешься задушить меня своими артритными ручонками?
Дальнейшее происходило очень быстро. Баба Шаня, она же Шаан Ван Хелсинг, выхватила старую грелку, сорвала с нее затычку и плеснула в студента Петю водичкой. Петя задымился и исчез. Баба Шаня спокойно закрутила затычку.
- Ну вот, моя миссия в этом городе окончена!
Маша в ужасе вжалась в стену, когда страшная старуха стала приближаться к ней с этим страшным в своей обыденности оружием.
- Да не бойся, ты, чудачка, - баба Шаня погладила Машу по голове, - я всегда ношу в грелке святую воду из нашей замечательной церкви. Теперь сама видишь, она действительно помогает!