Нервная ночь. Очередная нервная ночь, ведь так? Он пережил уже две таких ночи, когда беньши кричала под самыми стенами моего дома. Но крик беньши - ничто, ведь она не может войти сюда, в его колдовскую обитель. Слишком велика была сила хозяина, чтобы он позволял входить в свой дом опасным для себя существам.
Он ждал ее. Честное слово, ждал. Но она не войдет сюда, она - нежеланный гость. Он не мог запретить собратьям по ремеслу осудить его методы работы, не мог помешать им попытаться нейтрализовать себя любым доступным им способом. Все колдуны с бедной фантазией выбирают, почему-то, очень экзотические методы воздействия. Ни один не додумается просто подослать убийцу. Все выбирают способы потусторонние, и чем страшнее их наемник - тем лучше. А ума не хватает понять вот что: существо, которое один колдун может вызвать, другой может отправить обратно. Кого угодно. Но не беньши.
Беньши не примет любую жертву. Только ту, что была обещана. А обещали ей колдуна. Молодого, удачливого собрата своего, который ни разу еще не допустил ошибки, который получал все, что хотел, благодаря своему искусству, который был настолько ловок, умен и находчив, что вызвал бурю негодования в душах своих менее расторопных собратьев. Они бросили ему вызов. Они, а не он, как считалось. Он просто хотел жить не по указке других, а так, как казалось лучше ему. Да что там объяснять!
Третья ночь - последний срок, когда беньши может забрать колдуна с собой. Обласкать и проводить в заоблачные сферы. Может, тогда колдун и станет равным богам, зато не будет больше мешать свои коллегам здесь, в этом мире. Но такой фокус им, таким враждебным, как и глупым, магам, конечно же, не удастся. Колдун по-прежнему будет здравствовать и процветать, отбивая клиентов у своих менее удачливых собратьев.
Это неправда, что беньши убивает своим криком. Нет. Ее жуткий крик, полный боли и тоски - простое предупреждение об опасности. О смерти. О приговоре, который должен быть приведен в исполнение. О беньши. Благородное создание дает фору своей предполагаемой жертве. Дает время осознать. Приготовиться. А бывало ли так, что беньши упускала свою жертву? Вот это колдун и собирался выяснить.
Он защищал свой дом не от нее. От порождений тьмы он его защищал. От смертельно-опасных тварей. Но и беньши теперь не могла войти в дом колдуна. И была в ее крике ярость обманутого хищника, а колдун теперь был спокоен. Кончится ночь. И вместе с рассветом придет безопасность.
Первые лучи солнца заставили беньши замолчать и убраться восвояси. Ее заунывный плач прекратился, теперь уже - навсегда. В этом поединке с непознанным победил колдун. Сознание победы согрело самолюбие колдуна. Это так приятно - побеждать.
Утро было в самом разгаре, когда тишину лесной чащи нарушил стук колес. Наверное, кому-то очень не терпелось повидать колдуна. Ну что ж, теперь он готов встретиться с кем угодно. У него сегодня очень удачный день. Он опять оказался победителем. И в этот раз он победил саму смерть. Ведь беньши - верная служанка старухи с косой.
Колдун нетерпеливо мерил шагами башню. Его снедало любопытство. Его переполняла жажда деятельности. Но сам он никогда не встречал своих гостей. Он спускался из башни после того, как слуга докладывал ему о гостях. Если, конечно, у него было настроение принимать гостей. Сегодня настроение у него было. а слуга с докладом что-то не спешил.
Ага, вот и он. Быстрые, легкие шаги. Низкий поклон. Тяжелое дыхание (бежал, хозяин не любит ждать).
- Господин, к Вам посетительница.
- Гостья. Те, кто приходят сюда, становятся моими гостями. - мягко поправил колдун слугу. Тот снова поклонился:
- Но ведь у этой дамы наверняка есть имя. Как ты полагаешь?
- Наверняка. Только мне она его не назвала, господин.
- Нет? Любопытно. - ему действительно было любопытно. В этом мире имя играло не последнюю роль. Громкое, известное имя давало многое. Гостья не назвала своего имени? А, впрочем, он все равно собирался спуститься вниз:
- Скажи, что я сейчас спущусь.
- Да, господин.
Слуга помчался вниз. Колдун тут же последовал за ним. Разница была только в том, что слуга бежал со всех ног, а колдун шел спокойной, размеренной поступью, пожалуй, даже лениво. Он господин здесь и уж он-то точно может не торопиться. Да и зачем. Пусть прекрасная гостья (если слуга не соврал и она действительно прекрасна) подготовится к его приходу. А уж он-то постарается не разочаровать ее.
Они увидели друг друга одновременно. В приемной зале повисло напряженное молчание. Она действительно была красива в своих огненных одеяниях. Все оттенки красного, поза аристократки и улыбка дорогой шлюхи. Улыбка, которая расцветала на ее лице по мере того, как она смотрела, смотрела, смотрела...
Как относятся зеркала к отражению? Колдун никогда не задумывался об этом, когда смотрел в зеркала. Сейчас он подумал о том, что заслуживает такой улыбки гостьи, потому произвел на женщину должное впечатление. Даже аристократок способно поразить обаяние колдуна. А что уж говорить о профессиональной улыбке? В конце концов, то, что она аристократка - очевидно. У нее тоже есть профессиональная улыбка. И вовсе не обязательно это - улыбка шлюхи. Вовсе не все аристократки...
- Куда Вы смотрите?
Она вздрогнула и несколько раз мигнула:
- У Вас такая приятная улыбка. Как Вас зовут?
Колдун игриво фыркнул, снова продемонстрировав леди свою коронную улыбку:
- Я не считаю, что имя отражает сущность. Зовите меня просто - колдун.
- Отлично. Пусть будет просто колдун.
- Кстати, сдается мне, Вы тоже позабыли представиться.
- Да? Но если время все равно не передает сущность - это не важно. Зовите меня просто - леди.
- Как пожелаете, леди.
Милый, изящный разговор двух уверенных в себе людей. Так это выглядит со стороны. Подсознание колдуна подкинуло навязчивый образ - изящное кружение двух смертельно опасных хищников, черного и ярко-алого. Пока - только кружение, разведка перед боем. Пока не ясно, кто бросится первым и будет ли его удар смертельным. Да нет, на этот раз подсознание нарисовало красивую, но маловероятную картину.
Он поинтересовался мягко, гораздо мягче, сем обычно говорил со своими гостями:
- Что привело Вас ко мне, леди? Чего Вы хотите?
- Ничего. Мне просто было интересно, вот и все. О Вас так много говорят, что во мне проснулось любопытство и я решила взглянуть, так ли Вы интересны, как говорят.
- И что Вы увидели, леди?
- Люди много врут, колдун. Но Вы действительно хороши, даже лучше, чем о Вас говорят.
Время сорвалось и помчалось вскачь. Без заклинания, без вопросов, без ответов. В ее глазах были алые отблески, наверное, от ее наряда. Не нужно было лгать. И даже слова правды сказано не было. говорили глаза, руки, а губы... А губы лишь улыбались. Улыбались вполне профессионально.
Колдун порой, развлечения ради, требовал от своих молодых, аристократических и прекрасных посетительниц совсем особой платы. Его развлекали их метания между желаемым и ценой этого желаемого. Конечно, не все медлили и мучительно рассчитывали выгоды такого зигзага судьбы. Некоторые готовы были тут же сбросить с себя одежду и прыгнуть в постель к колдуну. Это которым было что-то очень-очень нужно. Или больше нечем было оплатить дорогостоящее колдовство. И... ведь он так прелестно улыбался!
Были и такие, что уходили в слезах, бросая слова оскорбительные и обидные. Колдун заботливо провожал их за стены своего жилища и улыбался так мило, словно они осыпали его не бранью, а комплиментами. Порой ему было их жалко. Но условие есть условие. Колдун никогда не бросал слов на ветер.
Теперь все было иначе. Леди не нужны были услуги колдуна. Она пришла к нему из любопытства. И осталась из любопытства. Никто никому ничего не должен. Любопытство удовлетворено. Но почему-то не хочется, чтобы она уходила. К нему еще никогда не приходили из любопытства. Значит - из-за него. К нему приходили, как к колдуну. Проводнику силы. Владельцу силы. Хозяину силы. И делали все, чтобы угодить ему. Чтобы он поделился своей силой.
С такими заказчицами колдун никогда не быд спокоен. Внешне - да, конечно. Внешне от всегда был спокоен. Уверен и даже холоден. Он брал то, что ему хотелось, и только. Теперь он мог быть не колдуном, а человеком. Мужчиной без имени, но и без приложения в виде силы. Просто - мужчиной. С которым рядом такая же женщина: без имени и без желания силы. Просто женщина.
Они мало говорили. Им не было нужно что-то подтверждать словами. Они были похожи настолько, насколько это было дано представителям двух самых смертоносных друг для друга видов: мужчине и женщине.
В первый раз рядом с колдуном оказалась женщина, напоминающая его идеал. Правда, он не помнил, был ли у него на самом деле этот идеал. Но если бы он хотел иметь рядом с собой женщину - то обязательно такую, как она. Чтобы алые одежды и алый отблеск в глазах. И любопытство. Чисто женское, невинное, очаровательное, вечное, как мир и смертный грех.
Смех. Открытый, чистый женский смех, который так резко звучал в убежище колдуна. Смех. Хотя то, что она говорила, было не смешно. Совсем не смешно.
- Мне кажется, что это игра предназначения - быть нам с тобой вместе.
- Предназначение? Ты веришь в предназначения? - удивился колдун. Она снова рассмеялась, нежно, звонко:
- Конечно! А неужели ты в них не веришь? Я так счастлива!
Она была прекрасна в своем радостном возбуждении. Колдун не удивился бы, начни она сейчас танцевать. Но нет. Она остановилась напротив колдуна и подняла на него свои горящие страстью глаза:
- Знаешь, мне петь хочется. Спеть тебе? - лицо ее стало не то грустным, не то обиженным. - Почему-то никто не любит, когда я пою. Считается, что мое пение приносит беду. А ведь я так стараюсь! - глаза ее полыхнули бордовым огнем. Кажется, она действительно была обижена. Очень обижена.
Колдун не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть. Почему он не узнал ее сразу? Неужели он поверил, что беньши, такой сильный, такой могущественный дух, сдастся без борьбы? Он не пустил ее в свой замок в три роковые ночи и почувствовал себя в безопасности. Кто когда говорил, что беньши играет по тем правилам, которые приписывают ей люди? Может, прежде никто просто не выдерживал дольше, чем три ночи? Ужас смерти убивал их. Ужас неминуемой смерти сводил их в могилу. Не беньши, а ужас.
Изменились правила игры? Или просто изменились обстоятельства? Какая разница - правила, обстоятельства или что-то другое. Его это больше не волнует. В конечном итоге он-то свою игру проиграл. Но это - закономерно. Когда-то он должен был проиграть.
Она улыбнулась. И улыбка ее была... той самой, профессиональной. Улыбкой посланницы смерти. Доверенного лица смерти. Ипостаси смерти:
- Я знала, что рано или поздно ты поймешь. Я ведь за тобой пришла. Что поделаешь, это мое предназначение. Теперь-то ты веришь в предназначения?
Он кивнул. Кивнул и улыбнулся. Без всякой злобы. На душе было светло и чисто. И улыбка у него была тоже светлой и чистой. Вполне профессиональной.