Саша подошел к одному из факелов, выдернул его из стены и внимательно осмотрел пещеру, однако не обнаружил ничего представлявшего опасность - только мелкие трещины. Он слышал о пещерах, в которых из недр земли выделялись ядовитые газы, но сколько ни принюхивался не почувствовал никакого запаха, да и ощущения его ничего опасного не показывали - он чувствовал себя как обычно, не было ни сонливости, ни головокружения и других признаков начинающегося отравления организма. Также ничто не указывало на то, что в пещере может оказаться какой-то тайник или замаскированная ловушка. Эти дети леса просто не смогли бы ее здесь соорудить в толщах скалы, имея в своем распоряжении всего лишь каменные орудия труда. Однако же кто-то ведь высек из камня эту чудовищную статую? Вот она стоит перед ним. Сделать это каменным рубилом невозможно. Сашу и раньше смущали некоторые нюансы в жизни этого племени. Возможно, эти люди - остатки какого-то более древнего народа, когда-то более развитого и могущественного. Возможно, это вина испанцев, вытеснивших их когда-то в сельву, а может быть это произошло за века или даже тысячелетия до прихода европейских завоевателей в Америку. Как бы там ни было, непохоже чтобы такую работу могли выполнить нынешние обитатели деревни у подножия холма. Саша снова влез на постамент и провел рукой по статуе. Нет, здесь чувствовалась рука мастера, использовавшего металлические орудия.
Он похлопал бога по плечу и словно бы в ответ на этот фамильярный жест, снаружи, перекрывая монотонное пение индейцев и гул их барабанов, раздался мощный рев ягуара.
Саша вздрогнул и обернулся к входу в пещеру. Теперь он все понял. С ненавистью посмотрев на оскаленную звериную морду бога, он обхватил его обеими руками за шею и нанес удар обеими ногами по нижней выпрямленной руке. Каменная рука треснула, но не там, где хотел Саша - у основания, а посередине - в локте. Дубинка получилась короткой, но это было лучше, чем ничего.
Снаружи воцарилась полная темнота, внутри пещеры факелы почти погасли, испуская из себя больше дыма, чем огня.
Так вот, что задумали эти мерзавцы. Все-таки он оказался прав - они решили принести его в жертву своему божку. Только посредством более сложного обряда, чем он думал. Никто не собирался рассекать обсидиановым ножом его грудь и вырывать из нее трепетное сердце. Их бог сам должен был принести пленника себе в жертву, вернее его воплощение в лице... тьфу, в морде ягуара. Полное самообслуживание, как в супермаркете.
Вооружившись пока еще горевшим факелом и каменным обрубком, Саша, оставаясь на постаменте рядом со статуей бога, повернулся к входу в пещеру и стал ждать.
Не прошло и минуты как факел в его руке погас, а вслед за ним, зашипев, испустили последние искры остальные три факела.
Видимо, время их горения было рассчитано заранее. Индейцы знали как звери боятся огня и не хотели расшатывать нервную систему воплощения их бога.
Однако Саша все же не стал выпускать из рук потухший факел - пусть исчез могучий союзник - огонь потух, но он оставил ему на прощание подарок - обгоревшая палка превратилась пусть в тонкое, но все же с закаленным в огне острием, копье. Достав из-за голенища ботинка нож, он подправил острие копья и снова сунул нож назад.
Воцарилась темнота. Завывания индейцев, наконец, прекратились и в наступившей тишине, Саша услышал легкий шорох у входа в пещеру. Глаза постепенно привыкали к темноте, но времени у него оставалось на это мало, да и не сравниться ему ночным зрением с рожденным для этого хищником. В полуметре над полом появились два желтых огонька и стали медленно приближаться к центру пещеры.
Снаружи все-таки было светлее, и едва заметный перепад тьмы в пещере и темноты у входа обрисовал в Сашиных глазах гибкий силуэт хищника. Его хвост метался из стороны в сторону. Наверняка он уже не в первый раз посещал эту пещеру и знал, что ему предстоит, тем не менее, врожденная осторожность заставляла его не спешить. Замершие на несколько секунд желтые огоньки внезапно отдалились. Саша понял, что огромная кошка присела, готовясь к прыжку, и ногой швырнул спутанные ремни прямо в морду ягуару и спрыгнул вниз. Пока смущенный неожиданным нападением чего-то непонятного и вонючего, хищник тряс головой, пытаясь сбросить ремни, Саша замахнулся и что было сил нанес ему удар своей каменной дубиной. Что-то хрустнуло, то ли череп зверя, то ли камень, а может быть, и то и другое вместе. Раздался такой рев, что казалось, сейчас рухнут своды пещеры. Не давая противнику опомниться, Саша воткнул в него заостренную палку от факела, надеясь попасть в сердце.
Куда-то его палка воткнулась, но, похоже, не в сердце. Мощный удар обрушился Саше на левое плечо, и он почувствовал, как туда словно вонзились несколько ножей. Он отлетел в сторону, но сразу же вскочил на ноги, стараясь не думать о том, во что сейчас превратилось его плечо, и выхватил из-за голенища ботинка нож.
Появившаяся снаружи луна залила все белесым туманом. И в этом мертвенном свете Саша увидел, как ягуар пытается вытащить зубами копье, вонзившееся ему в бок. Неглубоко вошедшая палка от факела вывалилась и огромная кошка, продолжая рычать, припала на передние лапы и стала драть пол пещеры страшными когтями. Наконец, выполнив все свои кошачьи ритуалы перед нападением, ягуар сжался как стальная пружина и прыгнул.
Саша понимал, что это его последний шанс - силы начинали его покидать, кроме свежих ран на плече, он почувствовал, что и старая рана на боку от пули Гонсалвиша открылась. А разъяренный двумя совсем не смертельными ранами, которые Саша успел ему нанести, зверь теперь не отступит и будет драться до конца.
Спокойно, как будто все это сейчас происходило уже не с ним, Саша отшагнул в сторону и, когда сотня килограммов стальных мышц в прыжке обрушилась вместо него на постамент статуи, повернулся и всадил нож в глаз ягуару. Двадцатисантиметровое лезвие мгновенно вошло в мозг зверя, а Саша снова, как автомат, сделал шаг назад.
Ягуар захрипел и медленно, цепляясь когтями за камень постамента, сполз на пол пещеры. Жизнь трудно покидала его мощное тело, он еще несколько минут вздрагивал прежде, чем затихнуть навсегда.
Но Саша уже не слышал этого. Мгновенное напряжение для решающей схватки отняло последние остававшиеся еще силы, перед глазами у него поплыло и. потеряв сознание, он упал в каком-нибудь метре от умирающего хищника.
Когда он очнулся, в пещере стало еще темнее, чем во время его схватки с ягуаром - луна ушла за холм, а до рассвета было еще далеко. Левое плечо, порванное зверем, болело, но вытекшая кровь свернулась и закрыла рану естественной повязкой. Ничего больше он пока все равно сделать не мог, поэтому постарался больше не думать о ране и о том, какая зараза могла быть на когтях хищника, когда он рвал его плечо.
Пошатываясь, он подошел к поверженному противнику, вытащил нож и вытер о его шкуру.
Машинально подняв глаза на статую, он с изумлением увидел, как минерал - третий глаз бога, загорелся огнем как будто исходящим изнутри него. Однако Саша не верил в чудеса и оглянулся на вход в пещеру. Чуть ниже верхнего свода арки горела утренняя звезда.
И хотя Саша не понимал, каким образом создателям статуи удалось добиться такого эффекта, причинно-следственная связь была очевидна.
Он залез на постамент и закрыл рукой свет от Венеры. Камень перестал светиться. Подчиняясь какому-то неясному побуждению, Саша положил на камень ладонь и надавил, но ничего не произошло. Тогда он обхватил кристалл сильными пальцами и попытался покачать его из стороны в сторону, но камень сидел крепко и не поддавался. Тогда он попытался повернуть его по часовой стрелке. Третий глаз бога неожиданно легко повернулся на пол оборота. Но снова ничего не произошло. Тогда Саша повернул его назад. Под ногами у него что-то заскрежетало, он отскочил в сторону и едва не свалился с постамента. Статуя стала медленно поворачиваться и когда индейский бог недовольно повернулся к нему задницей, на том месте, где он только что стоял, стало видно идеально круглое отверстие, еще более черное, чем окружающая темнота.
Часть I
Олигарх в законе
"Окно было открыто. Тело потерпевшего лежало головой к нему", - написал Саша и пристально посмотрел в раскрытое окно. " Или может быть нужно написать: " Труп лежал головой к окну?" Или "ногами от окна"? Эх!" - он тяжело вздохнул.
Жара была одуряющая.
"Тело, труп - какая разница вообще, ну его на хрен этот протокол! Достали все эти бумажки!"
- Татищев! - грубый голос майора Северцева вернул Сашу к действительности. Он повернул голову и тут же в проеме распахнутой двери показалась сизо-багровая физиономия его начальника.
- Да-а? - протянул Саша, бросая ручку на стол и почувствовав даже некоторое облегчение от того, что не надо дальше писать эту тягомотину, хотя и знал, что ничего хорошего приход майора в их комнату ему не обещает.
- Ну, как ты сам-то?- спросил Северцев и ощерил все свои шестьдесят четыре великолепных зуба. - Все пишешь?
- Пишу, - осторожно ответил Саша и хотел было спросить: " А в чем, собственно, дело?", но не стал, зная, что каждый вопрос приближает его к чему-то не очень хорошему.
- Понимаешь, тут такое дело... - Северцев подтянул к себе стул и уселся на него как всадник на лошадь, спинкой стула вперед. Окинул еще раз взглядом комнату оперативного состава и как необыкновенную новость сообщил: - Все в разгоне! Вот. Тут... Поступило сообщение...
Саша упорно молчал, всем своим видом показывая, что его нисколько не интересует ни то, что все оперативные сотрудники, занятые своими делами, разъехались, ни неведомое сообщение, которое получил майор. Ему очень хотелось сказать своему начальнику, чтобы он шел к такой-то матери и оставил его в покое.
Это была старая игра, и правила для нее выдумал не он. Саша тяжело вздохнул и, стараясь не смотреть на сидящего напротив начальника, спросил, показывая каких усилий стоит ему этот вопрос, чтобы майор проникся его чувствами:
- Какое сообщение?
Северцев наивно улыбнулся своей маленькой победе, хотя Саша понимал, что он даже не осознает, что это какая-то там его победа - его начальник всегда и во всем руководствовался исключительно инстинктом, возможно на уровне мозжечка, но при этом он довольно быстро рос в чинах и, хотя был старше Саши всего на три года, уже был майором и его начальником.
Молчание затягивалось, и Саше все меньше и меньше нравился этот разговор.
"Зачем он сюда пришел? Мог бы просто позвонить по внутреннему телефону или вызвать по тому же самому телефону к себе в кабинет. Что за сообщение? Совинформбюро? Третья мировая война началась?"
- Слушай, а чего это ты протокол переписываешь? Разве на месте вы его не написали?
Саша не понял, то ли майор прикидывается, то ли действительно искренне спрашивает такую ерунду. Он ведь прекрасно знал, что бывает по всякому - бывает, что и не пишут протокол, бывает, что пишут не полностью. Конечно, инструкция обязывает писать на месте и полностью, но в жизни, как известно, бывает не все так, как предписывает инструкция.
- Да тут ребята пили кофе...- Саша кивнул на корзину для бумаг, где лежали скомканные листы. - Пролили. Приходится переписывать.
- Да-а... - задумчиво протянул Северцев. - Надо быть аккуратнее. Аккуратность в нашем деле - первое дело! - изрек он свой очередной афоризм, незаметно для себя скаламбурив.
- Эт-то точно, - подтвердил Саша. - Товарищ майор, мне еще много писать, - намекнул он начальнику.
- Да ты пиши, пиши, - разрешил майор, даже не пытаясь сдвинуть свой массивный зад со стула.
Саша тяжело вздохнул и плюнул майору прямо на ярко начищенные итальянские туфли. Правда, мысленно. Но перечить не стал, а буквально выполнил указание начальника и продолжил переписывать протокол.
- Так что...м-м...понимаешь, Татищев, позвонил мне тут один знакомый... дочка у него пропала.
Саша чуть приподнял бровь в знак удивления и продолжал молча водить шариковой ручкой по бумаге. " Штора была наполовину оторвана в правой ее части." Саша немного подумал и добавил: "Со стороны двери в комнату. На высоте 1 метр 27 сантиметров отпечатались (Или остались? Нет - все-таки отпечатались.) следы руки неизвестного. Папиллярные узоры смазаны..."
- Так вот... понимаешь - дочка у него пропала, - повторил Северцев. Поскольку Саша по-прежнему молча переписывал протокол, майору ничего не оставалось как продолжить свое сообщение.
- Так вот, значит, пропала у него дочка, - в третий раз нудно повторил майор.
Саша тяжело вздохнул, отложил ручку и, понимая, что деваться ему некуда, обреченно спросил:
- Дочка?
- Да! - обрадовался майор. - Точно, дочка!
- Степан Трофимович! У дочек есть такое свойство - они иногда пропадают... на некоторое время.
- Ты не умничай, Татищев. Этой дочке четыре года!
- Хм! - хмыкнул Саша, ему стало немножко стыдно. - Ну, а я-то, что могу сделать? И вообще причем здесь мы? Ему надо обращаться в отдел по розыску. Мы как будто этими делами еще не занимаемся?
- Да я знаю, что не занимаемся! - майор хоть и прикрыл рот, но чуть показал зубы. - Понимаешь, хороший знакомый, да и человек не маленький. Очень просил помочь.
- Чем помочь-то?
- Ну, что ты, Татищев? Не понимаешь, что ли?
- Нет, товарищ майор, не понимаю. У нас ведь убийств нераскрытых...
- Да знаю я про это! Куда они денутся? Им уже не поможешь, а девочка скорей всего еще жива.
- Это не мой профиль, товарищ майор. Если она вообще еще жива, а вероятность этого крайне мала.
- Так тем более! - майор как будто обрадовался тому, что сказал Саша. - Так тем более тебе и карты в руки!
- А в нашем районе-то это произошло?
- Да как бы тебе сказать... не совсем.
- Ну, и как же я туда влезу? В чужой район? Чужая территория, а я что там буду делать?
Теперь уже майор тяжело вздохнул.
- Видишь ли, я тут подумал - конечно, у нас работы много, но ведь в чем наша работа вообще заключается? - майор вопросительно посмотрел на Сашу, как будто надеялся, что тот сейчас все ему разъяснит.
Слышавший примерно тысячу раз эти слова от майора, хотя и по другим поводам, Саша только сжал зубы, надеясь, что на этот раз начальник будет немного более краток.
- Главная наша задача - помогать людям, Татищев!
- Эт-то точно, - согласился Саша.
- Вот, обратился ко мне человек. А я что должен, по-твоему, отфутболить его в отдел по розыску? А ты ведь знаешь, как там ищут. А ведь пропала девочка, дочка. Ты понимаешь, что это значит, Татищев?
- Пока не очень, товарищ майор.
- Конечно, она могла просто заблудиться и сейчас сидит у кого-нибудь в квартире, у хороших людей. Но ведь все могло быть и по-другому?
- Да уж, это верно. Тут можно ждать чего угодно - маньяк, насильник, похищение с целью выкупа, несчастный случай. Если они в разводе, жена могла украсть. Может быть отомстить кто-то ему хочет?
- Вот-вот! - радостно подхватил майор, - Ты уже и врубился в это дело!
- Нет, товарищ майор, - сказал Саша. - Никуда я не врубался. У меня своей работы выше крыши.
- Тебе что же, Татищев - детей не жалко?
Терпеть надо было до конца и Саша это, конечно, понимал, но всякому терпению есть предел, хотя в разговоре с непосредственным начальством терпение должно быть беспредельным.
Пластмассовая шариковая ручка хрустнула в его пальцах. Майор хмыкнул, но ничего не сказал по этому поводу.
- Слушай, Татищев, в общем - так. Я пока освобождаю тебя от всех твоих дел. Переключаешься только на это.
- Да почему я, товарищ майор! Что у нас больше никого нет?
- Ну, во-первых - да, сейчас, в данный момент больше никого нет. Во-вторых, ты молодой, перспективный, дела раскрываешь быстро, ну почти все, которые тебе поручаем. Какая у тебя раскрываемость-то? Семьдесят восемь процентов. Вот, молодец!
- От дел вы меня "освобождаете". А кто их будет делать?
- Ну, ты у нас не единственный сотрудник, распределим, разбросаем. Чтоб никому обидно не было. Значит, ты все это отложи, - Северцев сделал небрежный знак рукой в сторону переписываемого Сашей протокола. - И займись только этим делом. Это очень важно.
- Для кого важно, товарищ майор?
- Для всех. Для тебя, для меня, для девочки этой, для ее родителей, для общества, наконец! Если это преступление, то мы должны его раскрыть.
От демагогии майора Сашу уже начинало мутить.
- Слушаюсь, товарищ майор, - обреченно сказал он.
- Значит, договорились, Татищев, - с явным облегчением произнес Северцев. - Сейчас за тобой придет машина и поедешь на место происшествия.
- Есть, товарищ майор, - без всякого энтузиазма ответил Саша.
- Ну, что ж ты сидишь-то? - удивился Северцев.
- А что я должен делать? - еще больше удивился Саша.
- Идти на выход.
- Вы же сами только что сказали, что машина...
- Да, она вот-вот должна подъехать.
- Что за машина?
- Ну... машина не наша. Я сейчас вместе с тобой выйду, - загадочно сказал майор.
Они вышли на улицу и через несколько минут к обшарпанному входу их отделения подкатил черный шестисотый "мерседес". Брови Саши удивленно поползли вверх.
Шофер из машины не вышел. С переднего пассажирского места появился очень большой человек. "Килограмм сто двадцать", - прикинул на глаз Саша.
Вежливо поздоровавшись, большой человек сказал.
- Я от Григория Алексеевича. Вы майор Северцев?
- Да. А это наш сотрудник, о котором я говорил Григорию Алексеевичу - Александр Петрович Татищев. Как говорится, прошу любить и жаловать, - осклабился майор в своей чудовищной улыбке.
Забавно было видеть, что даже мрачного буйволообразного детину несколько проняла эта улыбка. Он кивнул и пристально посмотрел на Сашу. Непонятно какое впечатление он произвел на охранника. Саша уже понял, что это всего лишь охранник. Так и не представившись, охранник молча показал ему на заднюю дверь. Саша кивнул и также молча направился к машине. Они ехали минут пятнадцать. Машина остановилась у черных ворот, выполненных в виде отрезка старинной садовой решетки из похожих на средневековые копья металлических прутьев. Ворота бесшумно открылись, хотя водитель на сигнал не нажимал, и машина подкатила к роскошному подъезду.
Зайдя по мраморным ступеням на крыльцо, Саша и охранник прошли в бронированную дверь, которая тоже открылась без участия человеческих рук, и оказались в просторном холле. С двух сторон стояли молодые мужчины очень похожие на того, который привез его сюда. Они не проявили к нему абсолютно никакого интереса, а его провожатый пошел дальше, на второй этаж. Пройдя по безлюдному коридору, они вошли в приемную, где сидела молоденькая секретарша. То, что она длинноногая было понятно даже несмотря на то, что ноги ее были скрыты огромным столом. Взглянув на пришедших, она нажала кнопку селектора.
- Григорий Алексеевич, они пришли, - голос у девушки был приятный, томный, сейчас несколько печальный.
Дверь в кабинет открыл охранник. Они вошли вместе - сначала охранник, потом Саша.
За еще куда более огромным столом, чем тот, что стоял в приемной, в огромном кожаном кресле сидел седовласый и явно чем-то озабоченный человек. У Саши возникло такое ощущение, что в данный момент этот человек несколько терялся в своем кабинете. В обычное время вряд ли это было так.
Вскинув на Сашу черные жесткие глаза, он мановением руки приказал охраннику покинуть кабинет, что тот и сделал с завидной быстротой.
Григорий Алексеевич, ибо это, несомненно, был он, не вставая с кресла поздоровался:
- Здравствуйте, Александр Петрович, прошу садиться.
Саша сел в кресло, несколько менее огромное, чем у хозяина кабинета и приготовился слушать.
- Вы, очевидно, ждете от меня подробного рассказа о случившемся? Но дело в том, что я и сам ничего не знаю. Даже понять не могу, как это могло случиться. Моя дочь... она посещает частный детский сад на Якиманке. Ее туда отвозят на машине в сопровождении бонны и охранника.
Услышав это старинное слово "бонна" Саша едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Ему пришлось сжать зубы и на щеках у него проступили желваки.
Григорий Алексеевич обеспокоено взглянул на него:
- Может быть, вы хотите задать мне какие-то вопросы?
- Нет, нет, - отрицательно мотнул головой Саша. - Прошу вас сначала расскажите сами то, что считаете нужным, а вопросы, если они возникнут, я задам потом.
- Собственно, и рассказывать-то больше нечего. Сегодня все было как обычно. Ее отвезли, она прошла в садик, бонна осталась там, машина с охранником уехала. Все.
- Как все?
- Ну, через два часа мне позвонили из садика и сказали, что моя девочка исчезла.
Саша удивленно посмотрел на Григория Алексеевича.
- М-да. Даже не знаю, что и сказать. Вы уже провели какое-то свое расследование?
- Да, конечно, мои люди сразу же поехали туда, обыскали весь садик - с крыши до подвала. Никаких следов. Никто ничего не видел. Прошло уже четыре часа, как она исчезла, но никаких звонков не было. Я, естественно, подумал, что это какие-то конкуренты или бандиты. Будут, очевидно, требовать выкуп. Ну, какие еще могут возникнуть мысли при таких обстоятельствах? Но пока ничего. Тихо. Полная тишина.
- Ну, времени прошло еще мало. Обычно в таких случаях преступники звонят не раньше, чем через сутки. Это простейший психологический этюд - после бессонной ночи родители как раз дозревают до нужной кондиции.
Григорий Алексеевич скривился.
- Вам виднее.
Саша сообразил, что вышло у него грубовато, но не стал извиняться.
- Видите ли, Григорий Алексеевич, я понимаю ваше беспокойство и как вам сейчас тяжело, но, к сожалению, я не имею права разделять ваши чувства. Если вы хотите, чтобы я работал, я должен работать, оставив в стороне все сантименты.
Хозяин кабинета опустил глаза.
- Да-да, конечно, я понимаю, тем не менее все-таки и вы должны меня понять - моя дочь...
- Так, Григорий Алексеевич, давайте начнем с самого начала.
- То есть?
- То есть я хотел бы знать в каком качестве я вообще здесь нахожусь? Майор Северцев приказал мне заняться этим делом. В тоже время это дело вне нашей компетенции, и я не понимаю, почему майор поручил это дело мне, именно мне. И честно говоря, у меня есть все основания для того, чтобы отказаться. Хотя, поверьте, я действительно вам сочувствую.
Хозяин кабинета с нескрываемым удивлением уставился на Сашу.
- То есть как? Но ведь Степан обещал мне...
- Да, конечно, майор Северцев мой непосредственный начальник, однако я не частный сыщик, и вы должны это понимать.
- Но мы же договорились с ним!
- Я не знаю о чем вы с ним договаривались, но я нахожусь на государственной службе, и то, что сейчас происходит, мне несколько не по нутру.
Григорий Алексеевич нервно забарабанил по столу пальцами.
- Как все это странно. Вы что, цену себе набиваете?
- Григорий Алексеевич, будем считать, что я не слышал вашу последнюю фразу.
Григорий Алексеевич откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
- Хорошо. Я, конечно, сейчас не в очень выигрышном положении, однако, я вас все-таки не понимаю.
" Зато я вас отлично понимаю," - подумал Саша.
- Григорий Алексеевич, вы не совсем правильно меня поняли. Вы, очевидно, решили, что я, как вы сказали, "набиваю себе цену". Это не так. Я действительно не могу понять в качестве кого я здесь нахожусь и почему я должен заниматься этим делом. Я пытался объяснить это майору, но он, извините, уперся. Спорить я, конечно, с ним не могу, однако его приказ, мне кажется, выходит за рамки его полномочий. В сущности, вы оба поставили меня в очень глупое положение. Я уже сказал, что я не частный сыщик. Если с вашей дочкой, не дай бог, действительно что-то случилось, а она не просто перелезла через забор и пошла погулять и сейчас, возможно, находится в полной безопасности, мне, возможно, потребуются помощники - раз. Проведение экспертиз - два. В конечном итоге, если ваша версия верна и ее действительно похитили с целью получения выкупа, возможно возникнет необходимость захвата бандитов. - Саша пожал плечами. - Каким образом я все это буду делать, если не существует никакого официального уголовного дела о похищении вашего ребенка? И ведь до сих пор непонятно, похищение это или что-то другое. Вот о чем я говорю.
- Извините, Александр Петрович, - через силу сказал хозяин кабинета. - Я действительно неправильно вас понял. Я понимаю ваши сомнения, но могу немедленно их разрешить. Вы, очевидно уже догадались, что у меня большие возможности. Все о чем вы говорите легко устроить либо за деньги, либо благодаря прочим моим возможностям.
Этот ответ не совсем удовлетворил Сашу, и он все-таки сказал:
- Хорошо, я верю, что у вас огромные возможности, я только одного не могу понять - при чем здесь я?! Почему ваш выбор пал именно на меня?
- Ну, во-первых, я давно знаю Степана... Трофимовича, и он посоветовал мне вас. Конечно, в этом есть некоторый элемент случайности, однако в профессиональном смысле он характеризовал мне вас очень высоко. Конечно, у меня есть и другие возможности, они так сказать более высокого плана, но в данном случае я неуверен, что это будет лучше. Мне бы хотелось, по крайней мере сейчас, первое время, обойтись без огласки. Чем меньше людей знает о происшедшем, тем лучше.
- Возможно вы и правы. Хорошо, в принципе, я не против того, чтобы помочь вам, тем более, что дело как говорится святое и касается ребенка. Я, конечно, сделаю все, что в моих силах, но ничего не могу вам обещать.
- Это понятно, - сказал Григорий Алексеевич. - Я же могу вам обещать одно - гонорар ваш будет весьма солидным, разумеется в том случае если вы найдете мою дочь.
Саша хмыкнул про себя: "А что, если не найду - пулю в лоб?" Впрочем и такая вероятность видимо существовала, поэтому он промолчал, тем более что торговаться с этим человеком у него не было никакого желания, да и этот мифический гонорар его, честно говоря, тоже мало интересовал. Дело было явно тухлое, потому что оно было одновременно и слишком простое и слишком темное. Он еще почти ничего не знал, но интуиция уже подсказывала ему, что если из этого охраняемого частного заведения, которым являлся детский садик для избранных детей, бесследно растворилась в воздухе девочка, то вероятность успеха очень мала.
- Да. Меня сюда привезли на этом роскошном "мерседесе", мне бы не хотелось...
Григорий Алексеевич успокаивающе поднял руку.
- Не продолжайте, это было только один раз, я и сам об этом уже подумал. Я выделю вам более скромную машину, не привлекающую внимания. Вас будет сопровождать мой человек, который привез вас сюда. Нет, это не соглядатай, ни в коем случае, хотя он, конечно, будет мне докладывать со своей стороны, но это скорее ваша охрана.
- Ну, что ж, это прекрасно. С персональной охраной мне еще не приходилось работать. Хорошо, Григорий Алексеевич, будем считать, что мы пока договорились. - Саша выделил слово "пока". Григорий Алексеевич чуть заметно скривил губы, но кивнул.
- Первым делом я, конечно, поеду на место происшествия. А там видно будет.
Хозяин кабинета пожал плечами, с видимой неохотой встал из-за стола и протянул ему руку.
Саша пожал протянутую руку, хотя человек, стоявший перед ним, ему явно не нравился, и, наверное, можно было сказать тоже самое и о нем. Впрочем, по большому счету, Саше было на это наплевать.
В приемной на огромном кожаном диване, чем-то похожем на него самого, сидел охранник, который привез его сюда.
Саша подошел к нему и протянул руку:
- Александр.
Тот встал, и после нескольких секунд колебаний наконец выдал страшную тайну:
- Евгений.
- Хорошо, Женя, надо бы нам съездить в тот детский сад.
- Поехали.
Они спустились по другой лестнице и вышли с обратной стороны дома. Там располагался гараж. Охранник сел за руль голубой "дэу-нексиа".
Директриса детского сада то ли для избранных детей, то ли для детей избранных родителей, встретила их у входа. Лицо ее было белее мела, а глаза должны были вот-вот вылезти на лоб. Похоже ей позвонили, потому что она тут же затараторила, едва увидев их:
- Это неслыханно. У нас никогда такого не было. Мы даже представить себе не могли, что такое может случиться. Это невероятно. Что же теперь будет? Все родители словно с ума посходили - у нас не осталось ни одного ребенка, что же с нами теперь будет? - Она видимо намекала, что ей грозит разорение, если, конечно, она сама была хозяйкой этого привилегированного заведения.
Садик производил впечатление, хотя он и был перестроен из обычного детского сада, в который когда-то ходили обычные советские дети. Но от того сада остались только кирпичи, из которых были сложены стены двухэтажного дома. Крыша из металлочерепицы, белые стены, мраморные лестницы, закрытые ковровой дорожкой, напомнившие Саше кремлевский дворец съездов, только эскалаторов здесь не было. "Хотя могли бы и поставить", - вскользь подумал он.
Директриса, естественно, знать ничего не знала. Воспитательницы, которых он вызвал в кабинет директрисы одну за другой, тоже ничего не видели, ничего не слышали и не знали. Кудахтанье этих куриц во главе с главной квочкой-директрисой постепенно привело Сашу в состояние близкое к умопомешательству.
"Бонна" тоже была здесь - ее он оставил напоследок. Но и она не смогла ему ничего сказать толкового, потому что также как и остальные "бонны" находилась почти все время в особом помещении, выделенном для них, и ничего не видела.
Еще когда они ехали сюда, у Саши была надежда узнать что-нибудь у детей, которые видят больше, чем думают взрослые и более наблюдательны, чем большинство взрослых. Однако детей уже расхватали перепуганные родители и объехать их всех не было практически никакой возможности, хотя, конечно, если он сейчас не найдет здесь никакой зацепки, ему придется заняться именно этим, с грустью подумал Саша.
Наконец, дверь за бонной закрылась, и он остался вдвоем с охранником Женей.
- Детский сад осматривали?
Буйволообразный коротко кивнул
- А площадку перед детским садом, на которой они играют?
Охранник снова кивнул.
- Внимательно осматривали?
На этот раз охранник выдавил из себя несколько слов:
- Да, очень внимательно осмотрели.
- И ничего не нашли?
- Абсолютно.
Подивившись про себя, что Женя знает такие заковыристые слова, Саша сказал ему:
- Придется нам с тобой сделать это по-новой. Деваться некуда.
- Нет. Во-первых, тебе приказано меня охранять. Во-вторых, я сам все должен здесь осмотреть собственными глазами. И вообще вдвоем лучше - то, что один не заметит может заметить другой,- добавил он, чтобы охранник не обиделся, подумав, что он не доверяет его сыскным способностям.
Начали с чердака. Там кроме тонкого слоя пыли ничего не было. Никаких следов. Потом они быстро обошли комнаты этажа и спустились на первый. Женя, которому, очевидно, надоело топтаться за спиной у Саши, тоскливо спросил:
- Чего мы ищем-то?
"Что ж тебе ответить, милый ты мой?" - подумал Саша, но не стал отвечать и только пожал плечами.
- Понятно, - прогудел Женя.
Потом спустились в подвал. Открыв стальную дверь ключом, который дала Саше директриса, они вошли в подвал, пространство которого было заполнено переплетением труб. Очевидно, при ремонте здесь поменяли абсолютно все коммуникации и проложили новые - вроде кондиционирования.
Все работало в автоматическом режиме, хотя в углу Саша заметил резервный пульт управления сильно напоминающий те, что находятся в кабинах военных самолетов.
- Да, серьезная тут техника.
Саша вышел из подвала, сопровождаемый охранником Женей словно верной собакой.
- Да, нигде ничего, - задумчиво повторил Саша.
- Ну, а я-то что тебе говорил? - нетерпеливо буркнул охранник, которому уже явно надоели эти сыскные-розыскные мероприятия.
- Ты вот что, Женя, - Саша повернулся к охраннику. - Иди ты... - Женя недоуменно расширил глаза. - ... к входной двери, постой там, а я посмотрю еще раз. Не возражаешь?
- Да нет, - и он потопал к выходу.
Саша и сам не понимал, почему он решил еще раз осмотреть подвал, но он привык доверять своей интуиции. Глаза и подсознание часто видят то, чего не видит разум, он слишком хорошо знал это. И ощущаемое им сейчас смутное беспокойство рождало в нем некоторую надежду. Такое бывало с ним уже не раз. Он стал обходить подвал по периметру, заглядывая во все щели между трубами, надеясь догадаться, что же такое зафиксировало его подсознание, чего он сам-то и не заметил. И все-таки он оказался прав. Обойдя почти весь подвал, метрах в трех от выхода он заметил то, чего не увидел, вернее не понял, в первый раз - почти незаметный, видимый только под особым углом отпечаток ребристой подошвы. Конечно, этот отпечаток еще ни о чем не говорил, возможно, он остался от одного из тех, кто за несколько часов до него осматривал этот подвал, возможно, он остался после уборщицы, когда она наступила на влажную плитку, которой был выстлан пол подвала, во время последней уборки, все может быть и все-таки это был какой-то странный отпечаток - зачем было уборщице или тем, кто осматривал недавно подвал, становиться спиной к стене и стоять там? Это уже было непонятно. Пусть это была совсем ничтожная непонятка, но она была. Даже если впоследствии удастся выяснить, что этот отпечаток не имеет никакого отношения к данному делу или даже вообще не удастся ничего выснить про этот отпечаток, он все равно уже сыграл немаловажную роль в расследовании этого дела - роль катализатора, спускового механизма, который заставлял Сашу невольно внимательнее вглядываться в детали и пытаться находить между ними возможные связи. Только разобравшись с этим отпечатком Саша почувствовал, что действительно, как всегда это с ним бывало, он вошел во вкус этого дела.
- Ладно, пойдем дальше.
Прихватив с собой охранника, Саша вышел во двор. Под огромными тенистыми деревьями, выросшими словно бы в каком-то другом месте, а не здесь (наверное, так оно и было - их привезли из какого-нибудь парка и пересадили сюда) были разбросаны несколько песочниц, деревянных горок, беседок. Но все пространство примерно на пять метров от забора было открытым. Не было никаких кустов, где можно было бы спрятаться, а ажурная ограда была сделана так, что даже грудной младенец не смог бы протиснуться сквозь нее. Самовольный уход девочки, которая гуляла сама по себе, явно отпадал, как совершенно неосуществимый. Саша обошел площадку, внимательно разглядывая аккуратно подстриженную травку газона, осторожно осмотрел песочницы, поглядывая не остался ли где-нибудь похожий ребристый отпечаток, который он видел в подвале, но ничего похожего не нашел. Все отпечатки были либо детские, либо женские. Стоп. А почему он решил, что похититель, если только это действительно было похищение, был мужчиной? Гм. Интересно. Незнакомый мужчина вызывает в таком месте инстинктивное подозрение. А женщина? Так ли уж хорошо все эти "бонны" знают друг друга? Да и дети вряд ли обратят внимание на женщину, скорей всего подумают, что это чья-то новая "бонна". Да, вполне возможно, что именно так все и было. Тогда этот ребристый след отпадает, если только он не принадлежит ее сообщнику, хотя непонятно зачем ему было забираться в подвал. Впрочем, об этом пока думать рано. Все же он решил повнимательнее осмотреть ограду и прошелся по периметру дворика, еще раз убедившись, что ребенок не мог проникнуть самостоятельно сквозь ограду. Но здесь было одно "но" - с левой стороны у ограды была калитка, закрытая на обычный дверной замок, а не висячий, так что в принципе ее можно было бы легко открыть и закрыть, причем незаметно (при некоторой сноровке) для тех, кто находится во дворе садика.
Картина вырисовывалась достаточно ясная, хотя и не без некоторых вопросов. Женщина, мало отличимая от этих всех "бонн", незаметно открыла калитку, вошла во двор, что-то сказала четырехлетней девочке, ну, что она могла сказать - что ее ждет мама или папа срочно прислал за ней машину, чтобы отвезти на дачу или еще что-нибудь. Какая разница. Итак, надо искать женщину. Впрочем, также как и всегда. Сначала придется еще раз пообщаться со всем женским коллективом детского сада, и, наверное, придется все же объехать весь детский контингент этого богоугодного заведения, хотя он и был, слава богу, не так велик как в прежние времена - детишек было всего восемь штук. И это еще более странно - одно дело, когда воспитательница не замечает отсутствия одного ребенка, если их двадцать пять - тридцать, и совсем другое, когда их всего восемь. Сложновато не заметить. Ну, да ладно. Вперед. Да, кстати, не забыть и о мужчине, который возможно, все-таки присутствовал каким-то образом во всей этой фантасмагории, находясь при этом в подвале. Как же он туда попал? Вот еще один вопрос.
Не обращая больше внимания на туповатого Женю, Саша быстро спустился к двери в подвал и, подсвечивая себе маленьким, размером с мизинец, японским фонариком, с которым никогда не расставался, внимательно осмотрел скважину замка. Если замок и открывали отмычкой, то очень и очень хорошо сделанной. С фонариком тут ничего не разглядишь. Нужно будет провести экспертизу. Раз господин Григорий Алексеевич обещал, то пусть делает. Это раз.
"Теперь откроем охоту на бонн".
Второй допрос Саша вел совсем по-другому. Позывы женщин к пустой болтовне он пресекал на корню. У него был только один вопрос, и он его задавал во всех возможных вариациях: "Не видел ли кто-нибудь из них незнакомую женщину?" Он опросил по очереди всех сотрудниц детского сада и от каждой получил стереотипный ответ: "Нет, она ничего не видела."
Поскольку это было невозможно, он собрал их всех в холле первого этажа и обратился к ним с прочувствованной речью:
"Уважаемые дамы! В вашем заведении произошло чрезвычайное происшествие - пропал ребенок. Надеюсь, вы все понимаете, чем это вам грозит, особенно вам," - посмотрел он на сотрудниц детского сада, которые были отделены как бы невидимой стеной от бонн воспитанников. "Есть все основания считать, что кто-то из вас, а может быть и не одна, связаны с преступниками. Чудес не бывает. Говорю это вам как профессионал. Девочка не могла уйти отсюда самостоятельно, мы это проверили. Остается одно - ее похитили. Конечно, возможны разные варианты, в том числе и вариант с прямой поддержкой руководства детского сада," - Саша уперся тяжелым немигающим взглядом в директрису. Она вздрогнула, лицо ее пошло красными пятнами, она раскрыла рот, пытаясь что-то сказать, но в первое мгновение у нее перехватило дыхание, а затем Саша сделал решительный жест рукой, как бы заранее отметая все ее жалкие аргументы, и ей пришлось молча захлопнуть рот. "После тщательного осмотра вашего заведения, я пришел к выводу, что девочка была похищена женщиной и скорее всего через калитку дворика. Поэтому я очень прошу вас всех напрячь память, попытаться вспомнить - не видел ли кто-то из вас незнакомую женщину, входившую в эту калитку, а потом вышедшую через нее с девочкой?
Саша замолчал и тут же зал наполнился галдением двадцати восьми женщин. Это было зрелище не для слабонервного, обладающего музыкальным слухом. Наконец, в этой какофонии Саша все-таки уловил нечто интересное.
- Молчать!- гаркнул он.
Все женщины испуганно замолчали.
- Вы! Да, вы, мадам, - невежливо, пальцем указал он на пышнотелую сотрудницу детского сада с крашеными под блондинку волосами. - Что вы сейчас сказали своей соседке?
Посопев и похлопав глазами, блондинка заявила:
- Я сказала... я сказала, что Наталья должна вспомнить - ведь это к ней приходила ее подруга.
- Что за подруга? - взглядом коршуна впился Саша в соседку химической блондинки.
- Ерунда! Просто подружка моя, а вот некоторые...
- Перестаньте болтать! Ерунда или нет, решать буду я! Ваше дело отвечать на вопросы. Просто вашей подружкой она была вчера, а сегодня после пропажи ребенка, вполне возможно, что она преступник, похитительница детей! И вам, как ее сообщнице светит немалый срок. А если девочку не найдут... живую, то вы вполне можете пойти и на пожизненное заключение.
Наталья - миниатюрная худощавая черноволосая женщина лет тридцати ойкнула и стала потихоньку сползать на пол.
- Ч-черт! - прошипел Саша. - Евгений! - обратился он к охраннику. - Помоги женщине. - И удивился сам себе, как это здорово у него получилось - приказывать гориллообразному Жене. Особенно его поразило, что охранник без звука метнулся к женщине, подхватил ее у самого пола и усадил на пол.
- Принесите воды, - приказал Саша.
Несколько женщин бросились к двери, столкнулись у прохода, образовав комическую сцену. Наконец, одна из них все-таки сумела протиснуться в дверной проем и вскоре появился стакан с водой.
Отпоив "преступницу", которой якобы грозило пожизненное заключение, Саша снова перешел к допросу третьей степени.
- Это глупость, просто глупость! - бормотала Наталья. - Это просто Мила! Моя подружка. Нет, я не открывала ей калитку, у меня и ключа-то нет. Мы просто поговорили с ней, и она ушла.
- Как же она ушла, когда я ее видела внутри? - возразила блондинка.
- Татьяна Павловна, почему вы всегда на меня наговариваете? Почему вы меня так ненавидите?
- Перестаньте молоть чушь! - заорал Саша. - Речь сейчас идет не о ваших отношениях, а о судьбе девочки. И ваша подружка вполне возможно связана с преступниками. О чем вы с ней разговаривали?
- Да ни о чем. О своих делах. Она рассказала, что ездила на дачу с новым знакомым.
- Каким знакомым? Кто он?
- Не знаю. Я точно не знаю, единственное, что она сказала - дача принадлежит его родственникам, а сам он вроде не русский..
- Та-ак, - сказал Саша. - Интересно. Нерусский. Случайно не лицо ли кавказской национальности?
Миниатюрная Наталья потупила глазки.
- Я точно не знаю, но она называла его вроде... Атарбек? Думаю, вполне возможно, что он... оттуда. Хотя, судя по тому, что она мне рассказывала, он уже давно живет в Москве. У него здесь какие-то дела, бизнес. Судя по всему, он довольно богатый человек.
- Судя по чему? - спросил Саша.
- Ну-у, он дарил ей довольно дорогие подарки, недавно кольцо подарил с бриллиантом. Ездит он на дорогой иностранной машине.
- Марка машины?
- Я не знаю. Она не говорила, а я не разбираюсь. Я и наши-то машины с трудом от иностранных отличаю.
- Допустим. Что еще она говорила?
- Да, собственно, ничего. Просто рассказывала, как она ездила к нему на дачу. Там отдыхали, жарили шашлыки. Развлекались. Обычная женская болтовня. Ничего особенного.