Старов Анатолий : другие произведения.

Авеста на бычьей шкуре

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    При расследовании убийства, связанного с мистической Авестой, написанной золотыми буквами на бычьей шкуре, Венедикту Струкачеву и его сотруднику пришлось столкнуться с псоголовцами и святым Христофором

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  АВЕСТА НА БЫЧЬЕЙ ШКУРЕ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ПРОЛОГ
  
  Жарким июньским днем в жизни Венедикта произошло нечто из ряда вон выходящее. Поддавшись бесконечному, нудному, словно навязчивая зубная боль, давлению мамы и напористости своей любимой, обусловленной, несомненно, исключительно без-граничной любовью к своему избраннику, он изменил своей, каза-лось бы, незыблемой, давно устоявшейся холостяцкой жизни и, решившись, женился на Дарье. Но червячок сомнения в правиль-ности своего поступка продолжал грызть его мозг еще долгие го-ды.
  Страх за жизнь своей любимой продолжал постоянно терзать его. Одно дело при его-то жизни, полной опасных приключений и событий, отвечать только за свою жизнь и совсем другое дело не-сти ответственность за жизнь любимого человека и ребенка, кото-рый, несомненно, скоро появится на свет. Весь опыт его прошлой жизни показывал, что все его женщины, которые так или иначе занимали в его жизни значимое место, погибали от рук ведьм. Он совсем не хотел такой судьбы Дарье и своему ребенку.
  Вскоре Дарья сообщила ему, что беременна, чему Венедикт был несказанно рад. Он тщательно пытался отогнать от себя со-мнения и мрачные мысли по поводу будущего его семьи. Вероят-но, было бы лишним говорить, что обрадовалась и Елизавета Павловна, когда Дарья сообщила ей эту радостную новость.
  - Ну, наконец-то, - радостно заворковала она в трубку теле-фона. - Слава создателю, я тоже стану бабушкой. Счастье-то ка-кое! - трубка надолго замолчала. Венедикт и Дарья с удивлением смотрели на молчащую трубку, из которой доносилось лишь тя-желое дыхание, покашливание. - Дашенька, немедленно уходи с работы, - уже другим тоном, не допускающим возражения, заго-ворила трубка. - Ты должна как можно больше отдыхать. Пусть Венедикт обеспечивает твое существование. Он мужик здоровый, на нем пахать можно, а ты, мое солнышко, слабенькая. Да еще и беременна. А работа у вас, не приведи господь, - привычно завела Елизавета Павловна знакомую, давно набившую оскомину, тему.
  Дарья сначала очень удивилась безапелляционному выступ-лению своей свекрови, потом, опомнившись и придя в себя, за-ворчала недовольно, с робкой улыбкой на побледневшем лице, что беременности всего два месяца, и она могла бы еще ни один месяц поработать.
  Но свекровь, совершенно проигнорировав слабые попытки невестки отстоять свое право на труд, продолжала упорно гнуть свою линию. Не выдержав многодневного настойчивого давления авторитета свекрови, и многозначительного молчания мужа, кото-рое она однозначно оценивала, как одобрение предложения мате-ри, Дарья, скрипя сердцем, нешумно повозмущавшись покорно молчащим мужем, неохотно согласилась.
  Венедикт в отличие от жены отнесся к предложению мамы с огромной дозой удовлетворения. Одно дело командовать сотруд-ником, женщиной, пусть и тайно горячо любимой и совсем другое дело - своей собственной женой. К тому же, как теперь выясни-лось она еще и беременна. В таких условиях давать распоряжения, которые были иногда связаны и с бессонными ночами и со значи-тельными физическими нагрузками и очень часто с выполнением заданий не совсем обычных с точки зрения обычного обывателя, было просто неразумно и чревато нехорошими последствиями.
  Так или иначе, но вскоре муж с удовлетворением подписал приказ об увольнении жены из детективного агентства, и Дарья осталась без работы. Она полностью посвятила свою жизнь обес-печению комфортного существования своего мужа в их теперь уже общем доме в дачном поселке, где когда-то происходили на-сыщенные драматизмом эпизоды расследования преступлений, связанных с божком Эрлика.
  Елизавета Павловна первое время была очень недовольна решением молодой семьи обустроить свое семейное гнездышко далеко от города, в каком-то там дачном поселке. Она была ис-ключительно городской женщиной и не могла понять тех людей, которые находили в дачной жизни какие-то прелести.
  - Ну что вы нашли хорошего в этой глуши, так далеко от ци-вилизации? - вопрошала она у вновь родившейся семьи после то-го, как закончились празднования этого радостного события. - У нас прекрасная трехкомнатная квартира в центре города, переез-жайте и живите в свое удовольствие. - Елизавета Павловна замол-чала и грустно посмотрела на стену, где висел портрет усопшего мужа. - Мне уж недолго осталось жить. Игореша, наверно, уже заждался меня на том свете? А я вот что-то задержалась на этом.
   Дарья, подбежав к свекрови, обняла ее ласково, прижалась к ней своим стройным девичьим станом.
  - Спасибо, мамочка за предложение. Мы вас очень любим. Но мы любим и наш дом в дачном поселке. Мы к нему привыкли, там нам все знакомо и дорого. С ним связаны наши совместные воспоминания. Иногда очень приятные, иногда - не очень. Но это наши совместные воспоминания. И это наша жизнь. Мы все обу-строили в нем так, чтобы там нам было жить комфортно и удобно. Уж позвольте нам жить в нем?! Мы будем часто приезжать к вам в гости. А вы будете навещать нас. А для оперативной связи мы по-дарим вам мобильный телефон. Вы позвоните нам, и мы через ка-кие-нибудь два часа будем у вас.
  - Ох уж эти нововведения! - заворчала недовольно мама. - Вот видите, молодые люди, вместо личного общения вы пытае-тесь отделаться от меня каким-то телефоном. Дашенька, да разве может какая-то железка, даже самая, как говорит современная мо-лодежь, навороченная, заменить живое общение с близкими людьми?
  - Мама, - не выдержав, вмешался в разговор женщин, Вене-дикт, - да мы понимаем, что не может. Телефон этот только для связи при необходимости. А так, я и Дашенька будем каждый день к тебе заезжать. Вот только боюсь, не надоест ли тебе столь час-тое общение с нами? - заулыбался Венедикт, довольный своей глупой шуткой.
  - Как ты можешь так говорить? - возмутилась разволновав-шаяся Елизавета Павловна, - Вы же мои дети... - Елизавета Пав-ловна неожиданно замолчала, задумавшись о чем-то. И после длительного молчания заключила. - Ладно, Бог с вами, живите, где хотите! - и она промокнула платочком неожиданно увлаж-нившиеся глаза.
  
  
  ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
  1
  После долгих и тщательных поисков замены ушедшей с ра-боты Дарьи, Венедикт взял на работу девушку - Светлану Хоро-шеву, недавно окончившую юридический институт.
  Опыта работы у нее, прямо надо сказать, было не много. Точнее, у нее его вообще не было. Но было много других досто-инств. Светлана была девушкой очень образованной, старатель-ной, аккуратной. И было у нее еще одно достоинство, она умела общаться с людьми, и по телефону, и при личной встрече.
  Венедикт, поговорив с девушкой по телефону, услышав ее завораживающий голос, был просто ею очарован и пригласил ее зайти в офис. На встрече с кандидатом в сотрудники детективного агентства присутствовал и Алексей Заяц. Когда их беседа с очаро-вательной девушкой закончилась, Заяц вопросительно-требовательно взглянул на шефа и категорически заявил:
  - Венедикт, если уж тебе не подходит в сотрудники эта де-вушка, тогда я не знаю, какого рожна тебе еще надо?
   На этот раз Струкачеву пришлось согласиться со своим по-мощником. Дальнейшие события наглядно показали, что со своим выбором они не прогадали.
  Однажды Дарья, навестив Елизавету Павловну, и завезя по-жилой, часто болеющей на старости лет, женщине несколько па-кетов с продуктами, соскучившись, заехала в детективное агент-ство, повидаться с мужем. Увидев новую молодую красивую со-трудницу мужа, обладающую несомненными достоинствами на-стоящей женщины, Дарья сверкнула глазами и тоном, не терпя-щим возражения, спокойно попросила Венедикта зайти в кабинет. Алексей и Светлана понимающе переглянулись и, хмыкнув, по-грузились в свои повседневные дела.
  Закрыв за собой дверь, Дарья, приблизив лицо к мужу, глядя на него своими пронзительными карими глазами, железным тоном произнесла:
  - Венедикт, если я узнаю, что ты со своей сотрудницей завел роман, если хочешь, назови его шашнями, я тебя пристрелю из твоего же пистолета. Ты меня знаешь, у меня рука не дрогнет, и стреляю я совсем неплохо. Уж с небольшого расстояния я не про-махнусь. Это точно! Ты меня понимаешь?
  - Конечно, понимаю, дорогая! И я прекрасно знаю, как ты хорошо стреляешь. Я не позавидую тому, кто попадет тебе на мушку. Но ты же знаешь меня уже давно. Не зря ты выбрала меня среди многих претендентов на твою руку и сердце. Ты можешь не сомневаться в моей преданности к тебе. - Венедикт, взяв жену за талию, уже слегка округлившуюся, легко приподнял ее и нежно поцеловал в губы. - Я обещаю тебе уже не первый раз, и готов обещать до скончания моих дней, что ты у меня всегда будешь единственной в моей жизни. В чем, - Венедикт пафосно поднял правую руку и торжественным голосом негромко, чтобы не слы-шали сотрудники, произнес, - я и клянусь тебе самым дорогим, что у меня есть - мамой, тобой и моим будущим ребенком.
   Когда Венедикт, слегка смущенный вышел из своего кабине-та, его встретил насмешливый взгляд Зайца.
  - Что, шеф, получил инструктаж, как себя вести с новой со-трудницей? - с понимающей улыбкой полюбопытствовал он. - А что? - продолжил он, - Светлана у нас девушка видная. Все про-ходящие мужики, головы сворачивают, оглядываясь на нее. Ей-ей, сам не раз видел. А ты видел, как на нее посетители пялятся? А голос у нее какой? От одного голоса с ума сойти можно!
   От слов Алексея сидящая рядом с ним девушка вспыхнула маковым цветом.
  - Господа, может, вы оставите меня в покое? - смущенно пролепетала она.
  - Да... инструктаж, - проигнорировав просьбу девушки, заго-ворил Венедикт. - Согласен с тобой, Алексей. Светлана у нас - де-вушка красивая. - Венедикт взглянул на смущенную девушку и, поймав ее ускользающий взгляд, подмигнул ей лукаво. - Только Дашенька у меня красивее будет. И вообще я ее люблю и она, тебе это прекрасно известно, моя жена. Кстати, чего ты скалишься? Тоже мне, нашел тему для разговора, - совсем по-стариковски за-ворчал Венедикт. - Ты отправил Верещагину данные, которые мы раздобыли по убийству Сидоренко?
  - Почто обижаешь, шеф? - нерешительно начал Алексей, но вопросительно взглянув на свою коллегу и, увидев ее едва замет-ный утверждающий кивок, более твердым тоном продолжил, - ес-тественно отправили. Сразу же после получения распоряжения от тебя. - Алексей стал серьезным. - А Даша, в этом ты совершенно прав - классная женщина. Я, честно говоря, сам на нее виды имел до вашей свадьбы. Да разве с тобой я мог соперничать? Ты же у нас шеф и...
  - Причем здесь "шеф"? - не на шутку возмутился Венедикт. - Просто наши с Дашенькой души нашли друг друга. Ты вообще знаешь, что такое любовь? - разгорячился он, слегка повысив го-лос более необходимого в этой простой ситуации. И даже поперх-нулся, закашлял, удивляясь своей неожиданной вспышке, скон-фуженно взглянув на молчавшую Светлану. И уже более спокой-ным тоном закончил свою речь. - Неграмотный, ты Лешка, ни разу человек в некоторых областях. Впрочем, сейчас у меня нет време-ни заниматься твоим образованием, познавательные лекции чи-тать. Если хочешь, я тебе потом как-нибудь расскажу, что такое любовь. Очень интересная теория. Мне ее один знакомый экстра-сенс рассказал.
   Алексей с усмешкой смотрел на своего взволнованного ше-фа.
  - Венедикт, да перестань ты так волноваться, - Алексей при-мирительно заулыбался. - Я же пошутил. Ты с Дарьей - прекрас-ная пара. А теорию твою о любви я с удовольствием выслушаю. Я человек холостой, у меня свадьба еще впереди. Вот может на Светлану западу. Светлана, ты пойдешь за меня замуж, если я ре-шусь тебе сделать предложение?
  От этих слов девушка снова смутилась, вскочила со стула, пылающим взглядом обвела мужчин и, махнув безнадежно рукой, выскочила из кабинета.
   Вышедшая из кабинета Дарья подозрительно посмотрела на замолчавших при ее появлении мужчин.
  - Вы о чем тут сплетничаете? Не обо мне ли?
   Венедикт и Алексей переглянулись и весело рассмеялись.
  
  2
   После ареста и осуждения Уварова начальником отдела по-лиции был назначен майор Антон Павлович Верещагин, прислан-ный из соседнего отдела. Верещагин, просматривая архив Уваро-ва, обратил внимание на частое упоминание в бумагах бывшего начальника отдела имени молодого частного детектива Струкаче-ва Венедикта Игоревича.
  Он пригласил к себе своего заместителя, который долгие го-ды бессменно проработал в отделе, и знал все и обо всех. Порасс-просив его о Струкачеве, Верещагин очень им заинтересовался. Особенно его поразили дела, на расследовании которых специали-зировался детектив. Не каждый день встречаешь людей, которые занимаются делами мистическими, недоступными и порой не по-нятными даже опытным специалистам-криминалистам.
  Выбрав день свободнее, он пригласил Венедикта к себе в ка-бинет. Они несколько часов беседовали за закрытыми дверями. О чем они беседовали, для всех осталось тайной. Только после этого Верещагин частенько привлекал Венедикта к расследованию пре-ступлений, когда своих сотрудников не хватало, или передавал ему расследования, если на этом молодой детектив мог заработать деньги на содержание фирмы и молодой красавицы-жены. А вско-ре Верещагину пришлось пригласить Венедикта для расследова-ния преступления, выходящего за рамки реальных.
  
  
  ГЛАВА ВТОРАЯ
  
   Как всегда не вовремя препротивно зазвонил мобильный те-лефон. Такой славный, освежающий сон мгновенно улетучился. Венедикт нехотя открыл глаза и, с беспокойством покосился на заворочавшуюся рядом Дарью. Он на ощупь, стараясь произво-дить поменьше шума, взял трубку. Потерев глаза, отгоняя прочь сон, взглянул на экран. Звонил Антон Павлович Верещагин.
  - Алло, я вас слушаю, - шепотом проговорил он в трубку, прикрывая ее для надежности ладонью.
  - Венедикт, с добрым утром. Извини, что разбудил тебя. Я чего тебе звоню? У меня в кабинете сидит один человек. Расска-зывает интереснейшие вещи. Я вспомнил, что ты у нас специалист по мистическим делам. Думаю, тебе будет интересно его послу-шать. Может, ты подъедешь к нам в отдел? Я его сейчас отведу на завтрак, поговорю о жизни, о том, о сем. В общем, потяну время. К этому моменту и ты подъедешь. Так как? Ты сможешь подъе-хать?
  - Хорошо, я сейчас подъеду, - прошептал в трубку Венедикт.
   Он взял с тумбочки часы, взглянул на подсвечиваемый ци-ферблат. Часы равнодушно показывали десять минут девятого.
  - Что за манера у этой полиции-милиции всякий раз звонить в такую рань! Не мог позднее позвонить, - проворчал недовольно Венедикт себе под нос.
   Стараясь не шуметь, он встал с кровати и направился в ван-ную комнату. Приняв душ и побрившись, Венедикт вышел в кух-ню и в удивлении замер. У плиты в коротеньком халатике, охотно обнажавшем ее длинные стройные ножки, колдовала над приго-товлением завтрака Дарья.
  - Дашенька, ты чего вскочила в такую рань? - деланно недо-вольно спросил Венедикт. - Почему, позволь тебя спросить, ты нарушаешь установленный режим дня. Ты должна в это время спать. Ты не забыла?
  - Тебе то же доброго утра, дорогой. Я ничего не забыла, но я готовлю завтрак своему мужу, - повернувшись к нему, ласково улыбнулась женщина. - Не могу же я отправить на работу своего любимого мужчину голодным?
  Так ласково, легко, непринужденно, соблазнительно улы-баться могла только Даша. Венедикт почувствовал, как всего его захлестывает волна любви к жене. Он едва сдержался, чтобы не схватить ее в объятия, не прижать ее нежно, и в то же время креп-ко-крепко, к себе и целовать, целовать ее всю долго-долго почти на грани безумия.
  - Я и сам мог бы подсуетиться, - справившись с охватившим желанием, с деланным неодобрением проворчал Венедикт, подхо-дя к жене, ласково обнимая и целуя в подставленные губы.
   Он непроизвольно бросил взгляд на ее дерзко торчащий жи-вотик, и лицо его расплылось в улыбке. Скоро, совсем скоро на свет появится его ребенок и...
  - Знаю я твои завтраки, - перебила жена его размышления о недалеком будущем. - В лучшем случае сваришь кружку кофе и выкуришь сигарету. И заметь, это в лучшем случае. Обычно до свадьбы твоим завтраком была выкуренная сигарета или даже не-сколько, - с неодобрением проговорила Дарья. - Садись, завтра-кай, - Дарья поставила на стол перед мужем тарелку с толстыми, удивительно ароматными, оладьями, вазочку с малиновым ва-реньем и любимую Венедиктом большую кружку обжигающе го-рячего ароматного кофе.
  Сама села напротив мужа, уперлась локтями о стол, положи-ла голову на сцепленные ладони.
  - Так интересно наблюдать за мужчинами, когда они едят. У вас лица становятся такими блаженными, когда едите. От еды вы получаете, вероятно, истинное удовольствие.
   Венедикт весело рассмеялся.
  - Что уж тут скрывать? Мы, мужчины, любим поработать за столом. Нам мужчинам очень много сил надо, чтобы женщин лю-бить.
  - Да ну тебя! Вечно ты все испортишь. Тебе Верещагин зво-нил? - поинтересовалась она, с любовью и удовлетворением на-блюдая, как Венедикт с аппетитом поглощает приготовленный завтрак. Ей всегда очень нравилось наблюдать, как ее муж ест. Было в этом что-то такое теплое, домашнее, уютное. Она не раз ловила себя на мысли, что ревнует, если мужу приходилось обе-дать или ужинать где-то в столовой или ресторане. Ей казалось, что эти общепиты покушаются на самое дорогое, что у нее есть, на ее домашние устои.
  - Да, - пробормотал Венедикт набитым ртом. Он, обжигаясь, сделал большой глоток кофе. - Хочет, чтобы я поприсутствовал на допросе какого-то человека. Может, будет что-нибудь инте-ресное? Он намекнул, что дело, на его взгляд, связано с мистикой.
  - С мистикой, - встревожилась Дарья, вспоминая тот час же совместное путешествие в четырнадцатый век и связанные с ним смертельные опасности. - Ох, уж эта мистика. И чего тебе не ра-ботается без нее. Ведь и без мистики много преступлений. Лучше бы ты за любовниками следил, да собачек бабулькам разыскивал. А тебя вечно тянет в какие-то авантюры, - женщина взглянула на недовольно скривившегося мужа и, поняв, что ее слова для Вене-дикта совсем не лучше горькой редьки и никакие ее доводы не смогут поколебать страстного увлечения детектива мистикой, не-заметно горестно вздохнула и, глядя с любовью на него, проси-тельным тоном произнесла: - Венечка, принимаясь за новое дело, ты не забудь о нас, пожалуйста. Обо мне и нашем будущем ребе-ночке.
   Детектив, проглотив очередной тщательно пережеванный оладий, замер с занесенной над очередной оладьей вилкой, взгля-нул с любовью на жену.
  - Что ты, солнышко! Я о своей семье никогда не забываю, - с улыбкой сказал он, кладя вилку и протягивая руку за кофе. - А мистика... Ну, мистика. Подумаешь. То же преступление, только в него иногда замешаны разные темные силы. Я с детских лет вращаюсь среди этих самых темных сил. И за это время поднако-пил кое-какой опыт. Не волнуйся ты. Все будет в порядке. - Вене-дикт заметил тревогу в глазах жены и попытался перевести разго-вор на более безопасные темы. - Ты была в поликлинике вчера?
  - В поликлинику мне надо сегодня. Я тебе об этом говорила еще позавчера. Ты такой невнимательный. Впрочем, как все муж-чины.
  - Стоп, стоп! Откуда у тебя такие познания об особенностях всех мужчин? Я почему-то думал, что я у тебя один. Единствен-ный и неповторимый.
  - Венедикт об этом знают все образованные люди. А ты что, посмел подозревать меня в связи с другими мужчинами? - голос Дарьи обиженно зазвенел, а глаза подозрительно заблестели.
  - Извини, солнышко, - не на шутки встревожился Венедикт. У жены сейчас такой сложный период, ей скоро рожать, а он, иди-от, шутки решил шутить, да еще на такие скользкие темы. В такой период женщины становятся особенно чувствительными. Можно нанести душевную рану, казалось бы, безобидным словом. - Это я глупость спорол, - ласковым воркующим голосом заговорил он, нежно беря и поглаживая руку жены. - Ну, честное слово, я не по-дозреваю тебя в измене мне. Ты же перед самим господом Богом обещала хранить мне верность.- Венедикт смутился до такой сте-пени, что даже перестал пить свой любимый кофе. - С этими де-лами, действительно частенько забываю, о чем ты мне говоришь. Ты простишь меня? Ну, хочешь, я сейчас с тобой буду мириться?
  - Это еще как мириться? - жена, успокаиваясь, подозрительно на него взглянула.
  - Ха-ха! Ты что сама не понимаешь? - Венедикт весело рас-смеялся и в его голубых глазах запрыгал бесенок озорства. - Разве ты не знаешь, что первым и самым верным средством примирения поссорившихся супругов является хороший добротный секс?
   Дарья смутилась от слов мужа.
  - Ага, только тебя мне сейчас не хватает для полного счастья! - Дарья с сожалением взглянула на свой дерзко выпирающий жи-вот. - Впрочем, можно, конечно, потихонечку, полегонечку. Вот только одна загвоздка у нас с тобой, - Дарья ехидно усмехнулась, - тебя ждет не дождется твой Верещагин. Уже наверно копытом бьет от возбуждения.
  Венедикт спохватился.
  - Вот, черт! Ты меня окончательно выбила из деловой колеи. Я действительно забыл о Верещагине, - Венедикт с сожалением взглянул на располневшее в последнее время тело своей нена-глядной. - Ладно, этот пробел мы с тобой вечером устраним. И кстати, не вздумай сама вести машину. Я позвоню Зайцу, он тебя отвезет. Ты у меня в таком интересном положении, что должна соблюдать абсолютное спокойствие. Вождение пока не для тебя. Ты прониклась моим указанием?
  - Есть, шеф! Буду послушно ждать Алексея. И не буду вол-новаться.
  - Какая ты у меня послушная, молодец! Дашенька, но я тебе серьезно говорю, сама машину не веди. Подожди Лешку. Я ему сейчас позвоню, он к нужному времени будет у тебя. - Венедикт взглянул на часы. - О времени-то сколько! Антон Павлович меня заждался уже. Нужно поторопиться. Спасибо за завтрак, было очень вкусно. Я побежал.
   Венедикт встал из-за стола, поцеловал жену, нежно погладил ее по огромному животу, почувствовав, как его ребенок зашеве-лился, отчего тот заходил волнами. Полюбовавшись выкрутасами своего не родившегося малыша, по привычке полез в карман за сигаретой. Вспомнив о вреде табачного дыма для беременных, смутился, похлопал просто по карману под насмешливым взгля-дом Дарьи.
  - Венедикт, ты рубашку свежую надел? - Вспомнила неожи-данно Дарья.
  - Не знаю, дорогая, наверно, свежую. Я ее в шкафу взял.
  - Тогда свежую. У тебя в шкафу висят только свежие рубаш-ки.
  - Кто бы сомневался, - пробормотал Венедикт, целуя жену на прощание.
   Жена всегда с трепетом относилась к внешнему виду Вене-дикта. И он привык, что у него всегда была чистая одежда, а в до-ме поддерживался идеальный порядок.
  
  
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
  1
   Венедикт вел машину, а его голова была занято мыслью о предстоящем деле. Давненько он уже не вел дел, связанных с мис-тикой. Все попадались дела простенькие, без мистики, без особого драйва. Было достаточно скучно, обыденно. В основном слежка за неверными супругами, поиск сбежавших чад "новых русских". Брались и за поиски сбежавших домашних любимцев.
  Лишь изредка попались интересные дела, в основном, под-брасываемые Верещагиным, связанные с убийствами. И тогда Ве-недикт преображался, весь уходил в расследование, забывая про сон, еду. Если бы не жена, он с легкостью доходил бы до исступ-ления. Но это случалось не часто. Работа его и помощников, ко-нечно, приносило доход, позволяющий и содержать свою не-большую фирму и самим существовать безбедно. Но не было удовлетворения его потаенному самолюбию. И его шестое чувст-во, которое чудесным образом помогало ему в самых безвыход-ных ситуациях, уже давно обиженно молчало, ничего хорошего не предвещая.
  Но сегодня оно, наконец-то, проснулось, зашевелилось неук-люже в его мозгу и настойчиво нашептывает ему, что ждет его дело необычное, мистическое. И от ожидания предстоящего рас-следования почувствовал Венедикт легкое покалывание в кончи-ках пальцев, легкое, едва заметное, головокружение от захлесты-вающего его адреналина, как начинает его одолевать ни с чем не-сравнимое чувство азарта, куража.
  - Ладно, посмотрим, что на сей раз приготовил мне Вереща-гин, - бормотал Венедикт, направляясь к кабинету начальника от-дела.
  
  2
  Когда Венедикт, постучавшись, вошел в кабинет Верещаги-на, его взгляд остановился на сидящем в кресле пожилом челове-ке. Его небольшое худощавое лицо было чисто выбрито. Тонкие губы по-старчески голубоватого цвета были сейчас плотно сжаты. Небольшой слегка заостренный нос с тонкими, почти прозрачны-ми, ноздрями постоянно находился в движении. Словно его хозя-ин к чему-то тщательно принюхивался. У самого левого уха чер-нело небольшое родимое пятно. На голове были гладко причесан-ные длинные седые волосы, волнами спадающие на узкие плечи. Светло голубые, словно выгоревшие от прожитых лет, глаза смотрели на вошедшего детектива внимательно и пытливо.
   Поздоровавшись с присутствующими, Венедикт располо-жился на стуле слева от посетителя. В кабинете наступила такая тишина, что было слышно, как в оконное, чисто вымытое стекло, безуспешно бьется растерянная неожиданной преградой муха.
  - Ну, вот! Это тот самый молодой человек, о котором я вам говорил, Петр Николаевич, - нарушил молчание хозяин кабинета. - Его зовут Венедиктом Игоревичем Струкачевым. Он у нас большой, и я бы так сказал, единственный специалист в нашем районе по всяким мистическим штучкам. Вы не могли бы повто-рить еще раз то, что рассказывали мне? Я, конечно, могу ему и сам все рассказать, но боюсь упустить что-нибудь важное для рас-следования этого необычного дела. Я, признаться, не большой специалист по мистике. В моей долгой криминалистической прак-тике с таким необычным делом я сталкиваюсь впервые. - Вереща-гин сокрушенно покачал крупной лысой головой, словно сожалея о таком пробеле в своей блестящей биографии.
   Петр Николаевич, привстал с кресла, повернувшись к Вене-дикту, по-старомодному вежливо поклонился опешившему от та-кого поступка детективу. Совладав с собой, Венедикт слегка кач-нул корпусом, отдавая дань церемониалу, протянул руку и пред-ставился. Петр Николаевич, протянув для приветствия сухонькую ладонь, то же представился.
  - Петр Николаевич Соколов, профессор археологии и по со-вместительству заядлый собиратель всяких старых артефактов, связанных, в основном, с историей древнеиранской литературы. Представитель достаточно редкой, не очень известного широкой публике направления археологии под названием археографии, - профессор церемонно наклонил голову.
  - Будем считать, что процедура знакомства завершена, - Ве-рещагин с удовлетворением потер огромными ладонями и сделал пригласительный жест. - Я вас прошу располагаться на своих мес-тах и Петру Николаевичу приступить к изложению.
   Венедикт удобно разместился на единственном свободном стуле и приготовился слушать старого профессора. Соколов при-сел на краешек кресла и беспокойно заерзал на нем. Словно что-то мешало ему расслабиться. Неожиданно Петр Николаевич как-то совсем беспомощно оглядел собеседников.
  - Вы думаете, что этот молодой человек сможет разобраться в моем деле? - обращаясь к Верещагину, спросил Соколов. - Слишком уж он молодой.
  - Петр Николаевич, вы не сомневайтесь в его способностях, - Верещагин с улыбкой посмотрел на Венедикта. - Он уже провел немало успешных расследований, связанных с мистикой. И более того, скажу вам по большому секрету, что к Венедикту Игоревичу всякая мистика так и липнет. Да и сам он, человек не простой. По-знакомившись с ним поближе, вы убедитесь в его невероятных способностях.
  - Петр Николаевич, - решился вступить в разговор Венедикт, - вы успокойтесь, пожалуйста, и подробно расскажите о той про-блеме, что вас мучит. Если я смогу вам помочь, я сделаю это.
  - Да, да, спасибо. Ну, что ж? Вам виднее, - Петр Николаевич с надеждой взглянул на Верещагина. - Вы лучше знаете своих со-трудников. Видите ли, - Соколов повернулся к Венедикту, - как я вам сказал, представляясь, я являюсь в некотором роде коллек-ционером артефактов. В основном я собираю древнюю литерату-ру. Особенно я люблю древнеиранскую литературу. Вот такое у меня, знаете ли, необычное хобби. Так вот, вчера вечером, было уже достаточно поздно, точно я не могу указать время, извините, не обратил на это внимание, мне позвонил молодой человек и предложил приобрести гаты.
  - Что такое гаты? - перебил рассказ профессора Венедикт. - Профессор, как мне ни стыдно, но я никогда о гатах не слышал. Это вероятно какие-то древние рукописи?
  
  
  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
  Профессор от заданного вопроса недоуменно замолчал и ус-тавился на детектива, часто моргая почти прозрачными веками. Прошло несколько мгновений, пока Петр Николаевич осознал во-прос Венедикта.
  - Ах да! Извините, меня. Я и забыл, что нахожусь в весьма специфическом учреждении, - не удержался от сарказма Соколов. Но осознав нетактичность своих слов, смутился. Легкий румянец покрыл его бледные щеки. - Извините, сейчас попробую вам это объяснить.
  Гаты - это действительно древние рукописи. В этом вы пра-вы. Они - наиболее значимая и почитаемая часть Авесты, - про-фессор неожиданно замолчал и вопросительно взглянул на Вене-дикта. - Я вижу, молодой человек, по вашему лицу, что об Авесте вы так же никогда не слышали, - он вздохнул, едва заметно пока-чал головой, словно сокрушаясь о низких познаниях современной молодежи. - Авеста - это собрание священных текстов зороаст-рийцев, старейший памятник древнеиранской литературы, напи-санный на особом, более нигде не зафиксированном языке, назы-ваемом в иранистике "авестийским". Естественно этот язык, как вы понимаете, сейчас относится к категории мертвых языков.
  В мире существует совсем немного документов, написанных на этом языке. И должен сказать многие из них вообще являются мифическими. Слухи о них существуют, но их никто не видел. Во всяком случае, достоверных сведений о них ученым не известны. Кстати, существование Авесты то же под вопросом. Ее мало кто видел. Многие вообще считают, что Авеста - это всего лишь кра-сивая легенда. Я не отношусь к их числу. Я точно знаю, что Аве-ста и гаты реально существуют.
  За многие столетия его существования по моим данным, а этим вопросом я занимаюсь уже больше полувека, им владели считаные единицы. Он настолько ценный, что тот, кто им владеет, держит этот факт в строжайшем секрете. Но сами понимаете, что рано или поздно эта тайна становится кому-либо известна, и до-кумент переходит к другому владельцу. И эта смена владельца, как вы догадываетесь, происходит чаще всего незаконно. И это еще мягко сказано. С Авестой связано так много жутких историй, что при желании можно написать несколько романов, в которых будут и ужасы, и жестокость и даже убийства.
  Будем исходить из того, что Авеста, все-таки существует. И тогда получается, что Авеста сама по себе очень ценный артефакт, как исторический документ. Но она представляет собой и значи-тельную материальную ценность. По некоторым сведениям Аве-ста представляет собой достаточно большого объема книгу. Она написана на страницах, изготовленных из очень хорошо обрабо-танных бычьих шкур, чернилами. И хочу отметить, что чернилами не простыми, а золотыми. Этим она и привлекает не только цени-телей древней литературы, но и всякого рода проходимцев.
  М-да, так вот, продолжая о гатах. Если поверить в их суще-ствование, то в них входят семнадцать поэтических гимнов про-рока Заратуштры, обращенных к единому Богу-Творцу всего су-ществующего на Земле Ахура-Мазде.
  - Понятно, - перебил Венедикт словоохотливого старого профессора. - С Авестой и гатами на данном этапе мне более-менее понятно. - Но дальше что происходило? Позвонил вам мо-лодой человек и что?
   Профессор от заданного вопроса неожиданно обмяк, словно кто-то незримый коварно выпустил из него немного воздуха. Он вдруг засуетился, его тонкие руки с длинными нервно вздраги-вающими пальцами запорхали бабочками вокруг тела. Нащупав, профессор вытащил из кармана идеально чистый, тщательно вы-глаженный носовой платок и обтер неожиданно покрывшееся по-том лицо.
  - Это так страшно вспоминать, Венедикт Игоревич, - Соко-лов жалобно взглянул на Струкачева, словно ожидая, что тот его пожалеет. Но Венедикт, не проявляя никаких эмоций, терпеливо ждал, когда профессор закончит свою мысль. - Позвонил, значит, мне молодой человек...
  - Вы его знаете, Петр Николаевич? - снова перебил его Вене-дикт.
  - Н-нет. И голос мне его не знаком. Во всяком случае, я не помню этого голоса. Он мне представился. Но как-то невнятно. Не знаю, затрудняюсь сказать, это у него манера такая говорить или он сделал это вполне сознательно. Я, честно говоря, ничего из его представления не понял, а переспросить постеснялся.
  Да в тот момент мне это было совсем неинтересно, учитывая то, что он мне сказал. Вы себе представить не можете, он предло-жил мне купить гаты, - высокий голос Петра Николаевича от вол-нения завибрировал. - Это было самое главное, и это я прекрасно понял. Значит, я был прав в своем предположении о реальности существования этого документа. Я был так взволнован, услышав это предложение! Я до сих пор не могу поверить в реальность этого мистического предложения. Цель всей моей жизни была так близка, так реально осязаема. Я за одно мгновение осознал всю ценность этого предложения. Мое сердце так затрепетало в моей груди, что я стал серьезно опасаться за свое здоровье. Вероятно, в полной мере мое состояние в тот момент может понять только коллекционер.
  - Вы можете мне не верить, но я вас прекрасно понимаю, - усмехнулся слегка Венедикт. Улыбка лишь слегка тронула его красиво очерченные губы. - Прошу вас, продолжайте.
  - Мы начали договариваться о встрече, и вдруг мой собесед-ник неожиданно замолчал и я услышал по телефону какой-то шум, - профессор замолчал и, склонив седую голову, покачал ею. - Шум был неясный. Мне показалось, что это был звук... Как бы вам сказать? Словно кто-то прыгнул. Одним словом - прыжок. Я услышал громкий стук падающей мебели, что ли. - Соколов за-молчал на несколько мгновений, снова переживая случившееся. - А потом я услышал сдавленный хрип, - тихо продолжил он, пыта-ясь успокоить разыгравшиеся нервы. - Я не специалист в данной области, но даже я понял, что это был предсмертный хрип. Это было так страшно слышать! - тихий голос профессора сорвался на сдавленный хрип.
  - Петр Николаевич, вы успокойтесь, выпейте воды, - Вене-дикт, приподнявшись со стула, налил из графина воды и подал стакан профессору.
   Соколов трясущимися руками взял его и, громко стуча зуба-ми о стекло, выпил жадно всю воду. Поставив стакан на стол, достал из кармана уже слегка помятый платок, аккуратно промок-нул влажные губы. Сложил платок и неспешно убрал его в карман отутюженных брюк. Венедикт терпеливо наблюдал за действиями профессора.
  - Вы услышали хрип, а дальше что? - после некоторого мол-чания спросил Венедикт.
  - Дальше?.. Этот наводящий ужас хрип продолжался, вероят-но, всего несколько мгновений. Но поверьте, мне это показалось целой вечностью. Время для меня словно остановилось. Потом я услышал грохот, я думаю, падающего тела, затем негромкий стук... И все... Дальше до меня донеслись лишь короткие гудки занятого аппарата. А сегодня рано утром, - Петр Николаевич глу-боко вдохнул в себя воздух, словно ему его не хватало, - мне по-звонил неизвестный мне человек. Было действительно рано. На этот раз я точно знаю время этого странного звонка. После него я посмотрел на часы. Было только пять минут пятого.
  - Неизвестный человек?.. Он что-нибудь вам сказал, предло-жил?
  - В том и дело, что он ничего мне не сказал. Когда я предста-вился, я как-то привык, знаете ли, всегда представляться, когда мне звонят, в ответ я услышал только тяжелое дыхание. Я даже не могу однозначно сказать, мужчина это был или женщина. Просто тяжелое дыхание... Так продолжалось несколько томительных мгновений, в течение которых я неоднократно просил ответить моего собеседника, а потом послышались гудки отбоя.
  Вы знаете, Венедикт Игоревич, что-то мне стало не по себе после этого звонка, и я, едва дождавшись восьми часов, сразу на-правился к вам. Что-то было зловещее в этом молчании. Вроде ничего мне и не сказали, а из трубки ощутимо неслись флюиды угрозы. Может мне только так показалось? И это плод моего воз-бужденного происшествием воображения. Может кто-то просто ошибся номером? А я запаниковал, и зря отнимаю у вас время? - Соколов вопросительно взглянул на Венедикта.
  - Петр Николаевич, а почему вы не позвонили в полицию по-сле первого звонка? Ведь фактически вы стали невольным свиде-телем преступления. - Венедикт внимательно следил за реакцией Соколова.
   Соколов смущенно заморгал почти бесцветными ресницами. Бросив молниеносный взгляд на детектива, отвел глаза и беспо-мощно взглянул на молчащего Верещагина. Антон Павлович раз-вел руками, давая понять, что нужно отвечать и на этот очень не-удобный вопрос. Соколов нервно откашлялся, забывшись, вытер рукой вновь заблестевшие слезой глаза.
  - Я старый человек. Мне уже идет восемьдесят девятый год. Я не очень хорошо себя чувствую и я, знаете ли, очень испугался. После этого звонка я лег в постель и никак не мог заснуть. Я все думал и думал о нем. И чем больше я думал о нем, тем больше во мне росла уверенность в нереальности произошедшего. Подумай-те сами, в середине ночи мне кто-то звонит и предлагает за реаль-ные деньги приобрести нереальные, мистические гаты. Это же вы-ходит за рамки благоразумия. В конце концов, я подумал, что это все мне просто приснилось. Что это был кошмарный и одновре-менно в чем то прекрасный сон. Если бы не сегодняшний утрен-ний звонок, не знаю, пошел бы я, знаете ли, в полицию?
  - Петр Николаевич, вы очень хорошо сделали, что обрати-лись к нам. Вы что-нибудь еще можете рассказать? - Венедикт внимательно рассматривал взволнованного профессора.
  - Пожалуй, что нет, - с некоторой неуверенностью ответил профессор.
   Эта неуверенность была такой легкой, что только Венедикт смог ее уловить. Нельзя было однозначно сказать, чем была вы-звана эта едва уловимая неуверенность. Она могла быть объяснена и просто волнением, вызванным рядом неприятностей, выпавшим на долю профессора в последние сутки. Но она могла иметь и бо-лее глубинный смысл. Но сейчас не стоит настаивать на выясне-нии ее причины. Можно вконец испугать и так изрядно разволно-вавшегося старого человека.
   - А вы с кем живете сейчас? У вас есть семья? - спросил Ве-недикт, стараясь увести разговор от щекотливой темы.
  - Моя жена уже давно умерла, у нее было слабое сердце. Бог не дал нам детей. Это наша с женой трагедия. - Петр Николаевич с тоской взглянул на Венедикта и удрученно сделал легкий взмах своей сухонькой ручкой. - И сейчас я живу, знаете ли, совершенно один. Два раза в неделю ко мне приходит домработница. Приби-рает, готовит. В общем, делает работу по дому, которая мне не по силам.
  - И как зовут вашу домработницу? - неожиданно заинтересо-вался Венедикт.
   Соколов удивленно взглянул на Венедикта. Видно хотел по-интересоваться, при чем здесь его домработница, но взяв себя в руки, совладал со своим желанием.
  - Ее зовут Марией Сергеевной. Фамилия, по-моему, - про-фессор потер лоб слегка вздрагивающей рукой с длинными тон-кими пальцами. - Кузьмина. На счет фамилии я могу и ошибиться. Она предоставляла мне свой паспорт, когда я брал ее на работу. Но это было уже пять лет как.
  - А вы не знаете, семья у Марии Сергеевны есть? - продол-жал интересоваться Венедикт.
  - Семья у нее есть, она как-то вскользь упомянула об этом. Но состав ее я, знаете ли, не знаю. Как-то не выпадало случая по-интересоваться. Да, собственно говоря, меня это мало интересова-ло. С какой стати я должен влезать в личную жизнь своей работ-ницы? Она аккуратно и своевременно выполняет свою работу, и я ею вполне доволен.
  - Ну, хорошо, давайте перейдем к мистике. Об убийстве не-известного мужчины вы рассказали, об Авесте то же. Я пока не вижу здесь ничего мистического. Обычное преступление, с кото-рым с успехом справляется наша полиция. Где здесь мистика?
  - Да, мистика... Знаете ли, в конце гатов есть приложение, своего рода заклинание. Этого приложения, как вы догадываетесь, вероятно, никто не видел. Во всяком случае, мне такие случаи не-известны, хотя я этим делом занимаюсь уже очень давно, - и вновь Венедикту показалось, что профессор несколько замешкался, едва заметно смутился. При произношении этих слов его речь просто несколько ускорилась. Словно профессор хотел их быстрее про-изнести. - Так вот, согласно легендам, этот текст приложения, стоит его прочитать, обеспечивает своему владельцу бессмертие. Правда, согласно этой же легенде при прочтении этого заклинания нужно обнажиться и натереть свое тело бальзамом Али Ху-сейна Иби - Абдалллаха Иби Сина. Вы когда-нибудь слышали об этом древнем врачевателе? - профессор вопросительно взглянул снача-ла на Верещагина, потом перевел взгляд на Струкачева. Увидев на их лице недоумение, усмехнулся.
  - Вы, конечно, о нем слышали. Смею вас заверить. О нем знает практически любой более или менее образованный человек. Об этом великом человеке много и часто пишут в журналах и га-зетах. Среди обывателей он больше известен как Авиценн.
   Верещагин и Струкачев согласно закивали головами, под-тверждая, что слышали об этом человеке.
  - Говорят, что в приложении приводится и состав этого баль-зама, - произнес удовлетворенный Соколов.
   Венедикт усмехнулся.
  - И вы хотели приобрести гаты ради этого приложения, - по-интересовался Венедикт.
  - Э-э, молодой человек, я позволю вам сказать несколько слов об этом документе для повышения вашего культурного уровня. Я уж не говорю о бальзаме Авиценны. Если он и есть в этом документе, его ингредиенты состоят из растений, название которых, знаете ли, неизвестны современному человеку. Я напом-ню вам, молодые люди, если вы, конечно, когда-нибудь знали этот факт, что Авиценн жил в средневековье. Нам сейчас даже не из-вестны точно годы его жизни. Предполагается, что это было око-ло 980 - 1037 годах. С той поры вполне возможно, что некоторые растения вообще исчезли с лица земли. Или они имели совсем другие названия. Современная цивилизация могла изменить их свойства. Здесь много нюансов. Но, даже если кто-то сможет раз-гадать рецепт бальзама Авиценны, он, чтобы прочитать это закли-нание должен знать, если вы помните, авестийский язык. А этот язык, смею высказать предположение, знают несколько человек на всем белом свете, в том числе и я. Без знания языка, этот доку-мент представляет собой просто артефакт. Ценный предмет для коллекционера, безусловно, но бесполезный с точки зрения бес-смертия.
  А по поводу вашей реплики я могу сказать, что я, знаете ли, не хочу стать бессмертным. Моя любимая покойная жена уже за-ждалась меня на том свете. А я что-то очень задержался на этом свете. Но этот документ необходимо найти и уничтожить. Нельзя допустить бессмертие для одного человека. Это нарушит тот ба-ланс, который установлен в мире. Вы понимаете? К тому же, тот, кто кровавым путем обретает этот артефакт, наверное, является средоточием всех мыслимых и немыслимых пороков. Допустить к бессмертию такого, с позволения сказать человека, значит обречь на неминуемое уничтожение человечество.
   Увидев согласный кивок Венедикта, Петр Николаевич, при-поднявшись с кресла, взял со стола графин, наполнил наполовину стакан, сделал один большой глоток. Достав из кармана носовой платок, аккуратно промокнул губы.
  - Я неглупый человек, - продолжил Соколов свое сообщение после окончания этой процедуры, - и по произошедшему в моем, практически, присутствии убийству я сделал, знаете ли, соответ-ствующие выводы. Мне предложили этот артефакт, и в тот же момент человек, сделавший мне это предложение, погибает. А бу-квально через несколько часов совершается загадочный звонок мне. Отсюда можно сделать законный вывод, что за гатами ведет-ся охота серьезным человеком, не побоявшимся пойти на убийст-во. И теперь в поле его зрения попадаю я. Не представляю, что ему от меня нужно? Но я предполагаю, что в ближайшее время со мной захотят встретиться. Насколько я понимаю, ничего хорошего мне встреча с ним не сулит.
   Венедикт задумался, покачиваясь на стуле и машинально по-чесывая чисто выбритый подбородок.
  - Я согласен с вашим выводом, Петр Николаевич. Мне мож-но на несколько минут попросить у вас ключи от квартиры?
   Верещагин с удивлением взглянул на Венедикта, хотел что-то сказать, но сдержался, промолчал.
  - Зачем вам мои ключи? - Соколов вопросительно посмотрел на Верещагина.
  - Не волнуйтесь, это обычная процедура при проведении следственных мероприятий, - ответил Антон Павлович, поддер-живая пока непонятную ему игру Венедикта.
  - Пожалуйста, - Петр Николаевич достал из кармана ключи и подал их Венедикту.
  - Вы пока пообщайтесь с Антоном Павловичем, а я сейчас быстро кое-что с ними сделаю и верну их вам, - Венедикт вышел из кабинета.
   Через несколько минут он вернулся и заметил, что за время его отсутствия Соколов пересел на стул, который стоял ближе к хозяину кабинета. Они о чем-то оживленно болтали. Поблагода-рив профессора, Венедикт протянул ему ключи и сел в освобо-дившееся кресло. Петр Николаевич о чем-то горячо рассказывал Верещагину. Увлекшись разговором, сидевший на стуле Петр Ни-колаевич, подался вперед и оказался на самом краешке сиденья.
  
  
  ГЛАВА ПЯТАЯ
  
  1
  Венедикт, несмотря на всю серьезность разговора, поймал себя на нехорошей мысли, что он с интересом следит, упадет ли профессор со стула или все-таки удержится? Вероятно, интуитив-но на подсознательном уровне почувствовав опасность, Соколов отодвинулся от края сиденья и сел глубже. Венедикт разочарован-но отвел взгляд.
  - Петр Николаевич, вы успокойтесь и идите домой. Займи-тесь своими обычными делами, а мы постараемся обеспечить ва-шу безопасность и заняться расследованием этого таинственного убийства, если оно совершено, - Верещагин поднялся с кресла, да-вая понять, что разговор на этом закончен. - А Венедикт без про-медления займется мистической составляющей происшествия. Ес-ли будут какие-то новые события по этому делу, немедленно зво-ните мне или Венедикту. Вот наши контакты, - Антон Павлович протянул профессору листок с записанными телефонами.
   Тяжело вздохнув, Соколов поднялся с кресла, взял протяну-тый листок и, попрощавшись с мужчинами, неожиданно легкой походкой направился к дверям. Венедикт даже позавидовал - в та-кие-то годы иметь такую легкую походку. Остается только гадать о ее причинах.
  
  2
  Проводив профессора, Верещагин и Венедикт долго молча-ли, собираясь с мыслями.
  - Венедикт, что ты думаешь по данному делу? - нарушил за-тянувшее молчание Павел Андреевич.
  - Я так понимаю, что данное дело нужно разбивать на два. Первое дело - возможное убийство неизвестного нам человека, который предложил гаты Соколову и второе дело - поиск гатов и все сопутствующие ему проблемы. Я подчеркиваю, "возможное". Никаких заявлений об убийстве, насколько я понимаю, вам не по-ступало?
  - Пока нет, - охотно огласился Верещагин, поглаживая ог-ромной ладонью чисто выбритую голову. - Но если поступит, то первым делом будет заниматься отдел полиции, а второе, уж не обессудь, возьмешь на себя. Ты же понимаешь, что отдел полиции не может заниматься какими-то мистическими делами. Да и спе-циалистов по таким предметам у нас нет. Смею предположить, что наверху, - Верещагин для большей наглядности ткнул пальцем в потолок, - меня не поймут, если я доложу им о каких-то там гатах, о которых простой смертный и не слышал никогда.
  - Ну что ж! Я согласен с таким разделением нашего сотруд-ничества. Но сдается мне, что совсем скоро, может уже сегодня ночью, мне придется попросить у вас о помощи.
  - Помощь? - удивленно поинтересовался Антон Павлович. - Какую?
  - Мне кажется, что сегодня ночью придется арестовывать од-ного человека.
  Верещагин с удивлением взглянул на Струкачева.
  - Какого человека? Венедикт, мы только начали вести дело, а говоря строгим юридическим языком, дело вообще еще не откры-то. Я только после обнаружения трупа буду возбуждать уголов-ное дело, а ты уже предлагаешь начать производить аресты.
  - Я сказал "мне кажется". Если меня не обманывает мое шес-тое чувство, а я привык ему доверять, оно меня еще ни разу не подводило, сегодня ночью будет посещение профессора Соколова неким человеком.
  - И почему твое шестое чувство пришло к такому выводу? - с сарказмом произнес Верещагин.
   Венедикт, почувствовав сарказм, усмехнулся.
  - Это довольно легкая задача для моего шестого чувства. Оно ее быстро решило. Мы с ним рассуждали следующим обра-зом. Во-первых, Соколов рассказал нам не все. По злому умыслу, из-за излишнего волнения или решив, что это не столь уж и важ-но, но кое-что от нас он утаил. Надеюсь, сегодня я это узнаю точ-нее.
  Во-вторых, вывод о том, что сегодня будет посещение про-фессора еще проще. Преступник позвонил по тому телефону, по которому звонил неизвестным нам пока возможно погибший мо-лодой человек. Он выяснил, что абонентом был известный нам Соколов. И этот профессор нужен преступнику. Зачем? Вероятно, чтобы узнать то, что известно Петру Николаевичу, и чем он не за-хотел поделиться с нами. Или, может быть, взять у него что-то. И этот визит будет обязательно. Иначе не было бы сегодня раннего утреннего звонка. - Венедикт задумчиво погладил подбородок. - Заодно я постараюсь обеспечить безопасность Петра Николаеви-ча.
  - Поэтому ты и снял слепки с ключей профессора? - предпо-ложил Антон Павлович.
  - Да, сегодня ночью мне придется неправомерно посетить Соколова. Этот факт меня несколько смущает. Но я пока не вижу другого выхода. Если что-то пойдет не по моему плану, вам при-дется меня отмазывать от незаконного проникновения в квартиру. Но мне крайне необходимы дополнительные сведения об этом де-ле. Заодно, может, мне удастся обезвредить преступника и попы-таться спасти жизнь Соколова.
  - Понятно, но не очень. Ты подробнее можешь.
  - Пожалуйста, могу и подробнее. Когда неизвестного мужчи-ну убивали, тот звонил Соколову с предложением приобрести ценный артефакт. И преступник слышал об этом. Скорее всего, он заранее проник в квартиру, еще до прихода туда погибшего. Или они был знакомы. В любом случае убийца присутствовал при раз-говоре. Определить абонента, которому звонили с данного аппа-рата, при современных технологиях представляется не столь уж сложным делом. Будем исходить из того, что злодей достаточно продвинутый человек, и он определил абонента. Он по каким-то причинам не может воспользоваться гатами, которые он наверняка забрал у убитого им человека. И его по каким-то причинам не удовлетворил приобретенный артефакт, - пробормотал едва слышно Венедикт, задумчиво постукивая кончиками пальцев по столу. Антон Павлович замер, стараясь лишним движением не от-влечь молодого детектива от его размышления. - Иначе он не зво-нил бы Соколову сегодня с утра пораньше. Вероятно, он знает, что Соколов может помочь ему в устранении его недовольства.
  Дальше рассуждаем следующим образом. Некто охотится за гатами. Значит, он либо знает авестийский язык, либо знает чело-века, который может оказать ему помощь в этом деле. - Венедикт задумался на несколько мгновений. - Но он не может воспользо-ваться чьей-либо помощью. Ведь только прочитавший текст гатов может стать бессмертным. Тогда при чем здесь становится убий-ца? - Венедикт вопросительно посмотрел на Верещагина.
  - Тогда получается, что убийца сам знает этот загадочный язык, - предположил Верещагин.
  - Верно. Но тогда получается, что убийца - человек образо-ванный и принадлежит, скорее всего, к научным кругам. Правда, это может быть и просвещенный коллекционер.
  - Стоп. Мы с тобой неправильно рассуждаем. Мы слишком привязались к гатам, к возможности их прочтения и использова-ния. - Верещагин задумчиво постучал кончиками пальцев по сто-лу. - Но убийцей может быть и наемник, получивший от заказчика задание принести некий документ, которым владел убитый.
  - Согласен. А как ты думаешь, сегодняшнее посещение про-фессора осуществит сам убийца?
  - Совсем не факт. Это может быть и сам заказчик, и совер-шенно посторонний человек, наемник, используемый, условно го-воря, заказчиком втемную.
  - Да, пока в этом деле очень много вопросов. Но я думаю, сегодня ночью их станет немного меньше. Я очень на это надеюсь.
   Верещагин открыл, было, рот, чтобы что-то сказать. Но его перебил зазвонивший телефон. Антон Павлович с недоумением уставился на аппарат. В пылу горячей дискуссии по необычному делу он совершенно забыл обо всем, кроме захватившего его де-ла. Верещагин поднял трубку и несколько томительных секунд молча слушал.
  - Хорошо, проводите ее ко мне в кабинет.
   Верещагин положил трубку на аппарат и несколько мгнове-ний сидел, молча, постукивая костяшками пальцев по столу. Ве-недикт терпеливо ждал, когда коллега заговорит.
  - Звонил дежурный по отделу, - наконец заговорил Антон Павлович. - В отдел пришла Мария Сергеевна Кузьмина с заявле-нием об убийстве ее сына - Максима Викторовича Кузьмина. Се-годня утром, придя с ночной смены, она обнаружила в прихожей труп своего сына. Горло у него было перерезано от уха до уха. Все подробности пока не знаю. Оперативная группа только что выехала на место преступления. И наступил момент открытия уголовного дела. - Верещагин тяжело вздохнул и кончиками пальцев почесал свою обширную лысину. - Я все надеялся, что никакого убийства нет и в помине. И все, что рассказал нам ста-рый профессор, это плод его старческого разума. Но нет. Придет-ся с твоей помощью разбираться в этом неприятном деле. - Полу-чается, Венедикт, что ты не зря интересовался домработницей Со-колова. Каким-то образом эта женщина связана с преступлением. Косвенно или напрямую она связана и с убийством сына и с ут-ренним звонком профессору. Я это своей больной печенью чувст-вую. А вот каким образом, это нам с тобой предстоит выяснить. А сейчас Мария Сергеевна рвется ко мне в кабинет. Дежурный по отделу ведет ее сюда. Я надеюсь, ты поприсутствуешь при нашем разговоре. Думаю, тебе будет интересно послушать, что нам рас-скажет безутешная мать, потерявшая только что сына.
  - С большим удовольствием поприсутствую. И к тому же я думаю, что в результате этой беседы мы получим очень интерес-ные факты, которые прольют хоть толику света на нашу пробле-му.
  
  
  ГЛАВА ШЕСТАЯ
  
   Верещагин открыл было рот, чтобы задать мучавший его сейчас вопрос, но в кабинет негромко постучали. После разреше-ния Верещагина войти, дверь распахнулась, и на пороге возник дежурный по отделу. Он попытался доложить по всей форме, но Антон Павлович нетерпеливо махнул рукой и попросил посети-тельницу войти. В кабинет как-то бочком вошла женщина.
  Была она маленького роста, но отнюдь не худая. Черноглазая и черноволосая. Она настороженным взглядом быстро окинула все помещение. Внимательно взглянула на Верещагина и переки-нула взгляд на Венедикта. Его она рассматривала значительно дольше, на что обратил внимание и Антон Павлович. Венедикт даже смутился от ее внимательного всепроникающего взгляда. Она словно сканировала его, пытаясь добраться до самых потаен-ных глубин его сознания.
  - Мария Сергеевна Кузьмина, - представил их друг другу де-журный, - Начальник отдела полиции майор Верещагин Антон Павлович.
  - Спасибо, лейтенант, вы можете идти, - отпустил начальник отдела дежурного.
   Без слов Верещагин приветливым жестом пригласил посети-тельницу присесть на стул, где совсем недавно восседал профес-сор Соколов. С заметным внимательному взгляду детектива не-удовольствием Мария Сергеевна оторвалась от изучения Венедик-та и направилась к предложенному стулу. Когда Кузьмина уст-роилась, Верещагин вопросительно на нее взглянул.
  - Мария Сергеевна, примите наши искренние соболезнования по поводу смерти вашего сына. Наша оперативная группа уже вы-ехала на место преступления, и я не сомневаюсь, что в скором времени мы разыщем преступника. Но вы хотели встретиться лично со мной. У вас есть какая-нибудь информация по этому преступлению?
  - Скажите, а кто этот молодой человек? - поинтересовалась женщина, кивнув на Венедикта, игнорируя вопрос Верещагина.
  - Это наш сотрудник, а что? Это вас смущает?
  - Разговор у меня деликатный. Я не хотела бы, чтобы при нем присутствовал посторонний человек.
  - Мария Сергеевна, смею вас заверить, что в моем кабинете нет посторонних людей. Если вы что-то можете сообщить по пре-ступлению, милости прошу, излагайте. Если нет, то я не намерен терять понапрасну время. Мне нужно заниматься расследованием преступления, - в голосе Антона Павловича явно улавливалось недовольство словами Кузьминой.
   Почувствовала это и посетительница. Она стушевалась, нервно поправила шейный платок.
  - Как знаете! Вы начальник отдела и сами решаете, кто будет присутствовать на нашем разговоре.
  - Вот именно, - сухо подтвердил Верещагин. - Прошу вас пе-рейти к сути разговора. У меня слишком мало времени тратить его попусту.
   Но женщина еще несколько мгновений молчала, собираясь с мыслями.
  - Максима я воспитывала одна. Его отец бросил меня, когда узнал, что я беременна. Ну, знаете, как это часто бывает? Я тогда была молодой неопытной, а мой любовник был человеком солид-ным, да еще и женатым. В город я приехала из деревни учиться в сельскохозяйственном институте. На вступительных экзаменах по математике я конкретно поплыла, и принимающий экзамен препо-даватель сделал мне неприличное предложение. Я и не устояла от соблазна. А вскоре узнала, что беременна. Когда я сообщила об этом своему любовнику, он пришел в ярость. Он потребовал от меня, чтобы я сделала аборт. Я наотрез отказалась. Короче, при-шлось мне уйти из института и пойти работать. А потом родился Максим.
  Я старалась воспитывать сына хорошим человеком. Работала на нескольких работах, чтобы обеспечить его безбедное сущест-вование. Старалась, чтобы он не ощущал, что живет не в полной семье. Никогда и ни в чем ему не отказывала. Ради него я не вы-шла замуж, хотя таких предложений было немало. И все ради своего сына. Он у меня такой славный мальчик... был до недавне-го времени. За последнюю неделю он очень изменился. Стал нервным, часто грубил мне. А несколько дней назад, придя с ра-боты раньше обычного, я застала его за рассматриванием какой-то книги, что ли. Я успела только заметить, что книга была доста-точно большой и толстой, а буквы в ней сверкали на солнце, словно они были написаны золотом. А когда я поинтересовалась, что это такое он там рассматривает, он так рассвирепел, просто ужас. Он так на меня кричал, как никогда раньше не позволял себе делать. Он грубо вытолкал меня из комнаты и потребовал, чтобы я никогда не смела входить в его комнату без его разрешения...
   Венедикт с рассеянным видом, тем не менее, очень внима-тельно слушал рассказ женщины.
  - Мария Сергеевна, - неожиданно перебил он женщину. - Ко-гда вы сегодня обнаружили труп своего сына, книгу вы не обна-ружили, не так ли?
   Кузьмина с удивлением взглянула на детектива.
  - Да, действительно, я внимательно осмотрела его комнату, стол, где у него лежали всякие документы, но книги нигде не бы-ло. Я сразу заподозрила, что это убийство произошло из-за этой проклятой книги.
  - Скажите, а зачем вы изготовили дубликат ключей от квар-тиры профессора Соколова?
   Лицо Кузьминой покраснело от волнения. Она наклонила го-лову и зарыдала навзрыд. Верещагин удивленно взглянул на Ве-недикта, но промолчал, хотя его распирало любопытство. Откуда об этом мог знать молодой детектив, если он о деле узнал только несколько часов назад и не покидал кабинета? Недолгое его от-сутствие для изготовления дубликата ключей можно не принимать во внимание. А Венедикт с ледяным спокойствием смотрел на ис-терические рыдания женщины.
   Верещагин налил в стакан воды и протянул его Кузьминой.
  - Выпейте воды и успокойтесь. Мария Сергеевна, я прошу вас ответить на наш вопрос.
   Женщина трясущимися руками поднесла ко рту стакан и на-чала жадно пить, не обращая внимания на текущую на ее одежду воду. Выпив до дна, она тыльной стороной ладони обтерла мок-рые губы, стряхнула с одежды воду и глубоко вздохнув, взгляну-ла на Венедикта взглядом, граничащим с ужасом. Словно перед ней был не молодой красивый мужчина, а сам дьявол в его образе.
  - Откуда вы это знаете? Об этом никто не знал, кроме меня и сына, по просьбе которого я сделала дубликат ключей.
  - Источник моих знаний не столь уж и важен, - рассеянный вид Венедикта безвозвратно исчез. Его взгляд стал жестким и беспощадным. - Вы лучше скажите, когда ваш сын посетил квар-тиру профессора? Вам что-нибудь известно о целях его визита?
   Кузьмина с ненавистью смотрела на Венедикта. Ее руки, не переставая, нервно теребили нашейный платок.
  - Вы не человек, вы сам дьявол. Об этом никто не знал, - хриплым голосом проговорила Кузьмина и бросила пылающий взгляд на Верещагина, словно ища в нем спасения от этого дьяво-ла.
   Венедикт усмехнулся.
  - И все же. Ответьте на мой вопрос.
  - Это было накануне убийства, - едва слышно пролепетала женщина, уже со страхом глядя на Струкачева, ожидая от него новых каверзных вопросов. - А зачем он ходил к профессору я не знаю. Честное слово, не знаю. Истинный Бог!
  - И вы пришли в отдел милиции высказать свои предположе-ния, что причиной убийства является эта таинственная книга? Но самое главное, вы прекрасно осознаете, что если бы не сделали слепок с ключей профессора, ваш сын не посетил бы квартиру профессора, не узнал бы ценности этой книги и сейчас был бы в добром здравии. Вас гложет чувство вины перед единственным родным человеком, ныне, увы, уже покойным. И вы не выдержали этого груза вины. Я не ошибаюсь?
   Женщина поникла головой.
  - Да, вы во всем правы, - едва слышно произнесла Кузьмина.
  - Мария Сергеевна, - решился вставить слово Верещагин, до того момента молчащий и внимательно наблюдающий за ходом разговора, - О вашем противоправном проступке мы еще погово-рим. Вы понесете наказание, в соответствии с нашим законода-тельством. Пока вы задерживаетесь до выяснения всех деталей преступления.
   Верещагин позвонил и приказал прислать конвойных. Кузь-мина тяжело поднялась со стула и с ненавистью взглянула на Ве-недикта.
  - Мы с тобой еще встретимся, и тогда - берегись, - едва слышно, сквозь зубы пробормотала она.
  Когда Кузьмину вывели из кабинета, Верещагин долго сидел молча, выстукивая на столе кончиками пальцев мелодию.
  - Черт меня возьми, Венедикт! Но я действительно не пони-маю, на основании каких данных ты сделал такие выводы?
   Венедикт рассеянно взглянул на Верещагина.
  - Вы о сыне и ключах? Это очень просто, на самом деле. Максим Викторович каким-то образом овладел ценным артефак-том. Каким, если вам интересно, выясните вы. Сначала он поза-рился на само оформление книги. Но когда он начал выяснять подробности о книге, он понял, что это золотая жила. Она может принести ему такие деньги, владея которыми он может всю свою жизнь жить припеваючи. Но нужно было найти покупателя на этот артефакт. К кому он, прежде всего, может обратиться с этим предложением? Конечно к профессору Соколову, который зани-мался сбором письменных артефактов, и у которого по счастли-вому стечению обстоятельств подрабатывала домработницей его мать. Но тут в, казалось бы, простое дело вмешивается господин случай.
  - Какой случай? - удивленно спросил Верещагин, вниматель-но слушавший молодого детектива.
  
  
  ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  
  1
   Венедикт, глядя на удивленное лицо своего старшего това-рища весело рассмеялся. Но, увидев на лице Верещагина маску укоризны, согнал с лица улыбку, стал серьезным.
  - Я просто предположил, что Максим Викторович совсем не глупый человек, - продолжил рассуждать он. - Он понял, что во-лею случая ему в руки попал какой-то очень ценный документ. Да, авестийского языка молодой человек не знал. Скорее всего, юно-ша даже не предполагал, что книга написана на авестийском язы-ке. Да ему это было и не интересно. Ему нужно было реализовать артефакт наивыгоднейшим образом. И тогда он начал размыш-лять, вероятно, следующим образом.
   Кто может знать о документе больше старого коллекционера, всю жизнь крутящегося в этой области? И Максим решил, что старый профессор за многие годы своего страстного увлечения артефактами, наверняка, обладает информацией об этом докумен-те. Идти к нему на встречу без подготовки Максим не рискнул. Хотел сначала выяснить подробности об этом документе. Значит, необходимо тихо, не спеша, обследовать его квартиру с целью найти хоть какую-нибудь информацию об имеемом документе.
  Мать не могла воспротивиться просьбам своего единственно-го и горячо любимого сыночка. Как не мучила ее совесть, но она выполнила требования своего сына и сделала слепки с ключей профессора. Я думаю, что ваши эксперты докажут, что с ключей были сделаны слепки.
  - Как? Ты и это успел сделать? - удивленно спросил Вереща-гин
  - Да долго ли забежать в лабораторию и попросить ребят сделать анализ соскреба с ключей?
  - В тебе действительно есть что-то дьявольское, - заметил Антон Павлович, с уважением глядя на Венедикта. - В этом я со-гласен с Кузьминой. Ну, ладно, продолжай.
  - А дальше все и так понятно. Пользуясь тем, что профессор целыми днями занят в институте, молодой человек очень аккурат-но, незаметно обследовал всю его квартиру. Вероятно, ему уда-лось что-то узнать об этом документе. Во всяком случае, он уже знал и название документа, и бесполезность владения простому обывателю, кроме как продать ее специалисту максимально вы-годно. Что и предпринял неудавшийся бизнесмен. Ну, а дальше вы все знаете.
   Честно говоря, это было лишь моим предположением. Но как видите, я оказался прав.
  - Совершенно верно. Но сделка не состоялась, так как в са-мом начале разговора она была прервана убийством Максима...
   Их разговор был самым бесцеремонным образом прерван стуком в дверь.
  - Войдите! - недовольным голосом рявкнул Верещагин.
   Дверь открылась, и в кабинет вошел молодой, подтянутый капитан.
  - Товарищ майор, разрешите доложить о предварительных результатах по делу убийства Воронина.
  - Проходите, капитан. Я через минуту освобожусь. Венедикт, - обращаясь к детективу, Верещагин виновато улыбнулся. - Мне сейчас нужно заслушать доклад. Извини. Мы с тобой договори-лись. Ты действуй по своему намеченному плану, а я... Сам ви-дишь, буду заниматься текучкой.
  - Антон Павлович, до вечера у меня еще много времени. Я пока займусь своими текущими делами. Если будут какие-нибудь новые данные, не сочтите за большой труд, позвоните. Сейчас очень важно иметь любую информацию, имеющую отношение к этому делу.
  - Хорошо, ты только не пропадай надолго. Позванивай чаще. И не лезь на рожон, слышишь? Если будет нужна наша помощь, немедленно звони.
  
  2
  Венедикт, попрощавшись с Верещагиным и капитаном, вы-шел из отдела. Взглянул на часы. Время неумолимо приближалось к обеду. Венедикт позвонил Дарье, чтобы узнать о результатах ее посещения поликлиники. Взволнованная жена рассказала ему, что только что возвратилась с поликлиники, и они с Зайцем сейчас си-дят в их семейном гнездышке и обедают. Венедикт с улыбкой слушал доклад жены, нетерпеливо ожидая самого главного сооб-щения. Дарья почувствовала волнение мужа и, наконец, сжалив-шись над ним, сообщила радостно - врачи сказали, что у них бу-дет мальчик.
  Взволнованный этим известием Венедикт зашел в кафе, с ко-торым было связано так много воспоминаний о проведенных ра-нее расследованиях. Скоро надо будет занимать место для наблю-дения за профессором и необходимо было, как следует отдохнуть и подкрепиться.
  Детектив старался обдумать предстоящее дело, но его мысли постоянно возвращались к сообщению жены. На его лице то и де-ло появлялась улыбка. Ведь столько раз они с Дарьей обсуждали, кто у них родится. Дарья была за рождение девочки, а Венедикт страстно желал сына, мечтал об этом долгожданном событии. В своих мечтах он уже держал на руках маленького человечка, гу-лял с ним по саду.
  Венедикт почувствовал, что его глаза стали подозрительно влажными. Он смущенно оглянулся. Но многочисленные посети-тели кафе были заняты своими делами, и никто не обращал вни-мания на одиноко сидящего мужчину. Лишь изредка девушки бросали на него заинтересованные взгляды. Но никому не прихо-дило в голову, что творится сейчас с молодым детективом.
  Венедикт, взяв себя в руки, приступил к обеду, резонно ре-шив, что профессор явится не сразу и у него будет еще время об-думать свой план. Поэтому он со спокойной совестью начал об-думывать, какое имя подойдет их первенцу-сыну.
  Покончив с обедом, детектив прямиком направился к дому, где жил профессор Соколов. Рисковать в этом деле было нельзя, тем более что на кону была и жизнь профессора. Венедикт сошел с тротуара подошел к низкой оградке, за которой росли высокие густые кусты. С удовлетворением он обнаружил в кустах не-сколько пеньков, поставленных в круг. Весь круг был завален окурками и пустыми пивными банками с уже потускневшими на солнце и от дождей картинками Видно, что это место пользуется успехом у местных алкоголиков. Хорошо, что сейчас это чудное место было пустынным. Венедикт облюбовал один из пеньков, прикрытый от излишне любопытных глаз густой листвой деревьев и кустарников. Устроившись на нем, Венедикт с заметным насла-ждением закурил первую послеобеденную сигарету и стал вести наблюдение за подъездом.
  Стало смеркаться, а никаких событий не происходило. Солн-це уже неспешно перевалилось за здания, но нагретый за день ас-фальт и кирпич зданий охотно отдавали накопленное за день теп-ло. Венедикт уже стал волноваться, что прихваченных с собой си-гарет может не хватить на засаду. А без них он давно не мыслил своего существования. Он уже собирался сбегать за сигаретами в ближайший магазин, когда увидел, что к подъезду легкой поход-кой, которой так удивился Венедикт, подходил пришедший с ра-боты Петр Николаевич. Через несколько минут в окнах загорелся свет.
  У Венедикта отлегло от сердца. События начинают разви-ваться. Теперь надо подождать, пока профессор ляжет спать и не-заметно проникнуть в его квартиру.
  - "Жаль, что я совершенно не знаю расположение квартиры, мебели. Придется теперь действовать в соответствии с обстоя-тельствами. Эх, надо было расспросить Марию Сергеевну. А я, как пацан, решил поразить ее своими дедуктивными способностя-ми", - запоздало раскаивался Венедикт.
  Когда в окнах квартиры Соколова свет погас, Венедикт встал со скамейки, внимательно огляделся и, не заметив ничего подоз-рительного, расхлябанной походкой подвыпившего мужика, на-правился к дверям подъезда. На его счастье дверь оказалось неза-пертой. Он еще раз окинул взглядом пустынную в этот поздний час улицу, приоткрыл ее и с грацией дикой пантеры мягко про-шмыгнул внутрь. Бесшумно поднявшись на второй этаж, он по-дошел к дверям и прислушался. За дверями, как и во всем доме, стояла звенящая тишина.
  Венедикт не спеша вставил ключ в замочную скважину, и медленно повернул его. Замок едва слышно щелкнул и детектив, нажав ручку двери, мягко приоткрыл ее и проскользнул в незна-комую темень прихожей. Прикрыв за собой дверь, Венедикт по-вернул ручку, закрывая замок. Только проделав эту работу, Вене-дикт замер и чутко прислушался. Из одной из комнат доносилось похрапывание.
  - "Прекрасно, профессор спит. Теперь нужно пройти в его спальню и поискать какое-нибудь убежище, чтобы не обнаружить себя раньше нужного времени".
  
  
  ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  
   Венедикт, неслышно ступая, прошел в спальню профессора. Комната освещалась лишь светом, падающим из окон.
  Детектив внимательно огляделся в поисках места для засады. На большом каменном камине, скорее всего давно не работающем по своему прямому назначению, тихо тикали роскошные часы, вделанные в очень красивый фарфор.
  В углу Венедикт с удовлетворением заметил большой шкаф. Подойдя, он удивился добротности этого изделия, изготовленного в незапамятные времена из монолитного дуба.
  Вдруг чуткий слух Венедикта уловил легкий щелчок замка, и едва слышный шорох в прихожей. Пришлось прекратить исследо-вание понравившегося дубового шкафа. Он потянул на себя двери, и они послушно бесшумно распахнулись. Венедикт, не раздумы-вая, раздвигая костюмы и рубашки, нырнул в душную темноту и прикрыл за собой двери.
  В оставленную щель Венедикт увидел, как к кровати профес-сора подошел мужчина. Он, не особо церемонясь, включил на-стольную лампу на прикроватной тумбочке, и свете ее увидел Ве-недикт высокого, широкоплечего мужчину с закрытым черным платком лицом. На голове его была надета бейсболка, из-под ко-торой спускались на плечи длинные волосы, связанные на затылке ленточкой.
  А потом взгляд переместился на лежащего в постели профес-сора. Видно было, что одет он был в пижаму - белого цвета с не-широкой красной полоской. А на голове его красовался колпак из мягкой ткани, нежно голубого цвета. Довольно длинный, заканчи-вающийся помпончиком, которыми чадолюбивые мамаши укра-шают детские шапочки. Несмотря на трагизм положения, это одеяние старого профессора очень рассмешило детектива. Он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Позволил себе лишь легкую ус-мешку, что тронула его красиво очерченные мужественные губы.
  А тем временем мужчина грубо толкнул спящего человека в плечо.
  - Кто здесь? Что случилось? - Испуганно вскрикнул Соколов, просыпаясь от сильного толчка.
  - Конь в пальто, - неожиданно хриплым голосом представил-ся мужчина и из-под платка донесся каркающий смех. - А случи-лось крайне неприятное, для вас, происшествие, - переходя на зловещий свистящий шепот, произнес нежданный посетитель. - К вам пришел незваный гость. Вы сейчас отдаете мне недостающий лист приложения к гатам, и я удаляюсь. И профессор, не вынуж-дайте меня применять по отношению к вам силу. Если мне при-дется спрашивать у вас с пристрастием, вам будет очень больно. Уж поверьте моим словам, я большой специалист по части выби-вания из упорных господ нужных мне сведений, - мужчина пре-противно захихикал под своей маской.
  - Но, извините, я не понимаю, о чем это вы говорите. О ка-ких-то гатах. Что это такое?
  - Профессор вы зря тяните время. Вы прекрасно знаете, что такое гаты. И я достоверно знаю, что у вас есть недостающий мне лист приложения. Так что не теряйте время. У меня начинают че-саться руки, - и в подтверждение своих слов он потер свои огром-ные ладони, словно они и впрямь чесались.
  - Вынужден с вами согласиться, - растерянно пробормотал Соколов, покосившись на руки нападавшего. - Я действительно знаю, что такое гаты. Но, поверьте, у меня нет нужного вам листа. Вы можете обыскать мою квартиру и сами убедиться в этом, - тонкий голос профессора предательски задрожал.
  - Жаль, профессор. Вы сами вынуждаете меня применить си-лу по отношению к вам, - мужчина достал из-за пояса сверкнув-ший в лучике света большой нож и, приставил его к горлу про-фессора. Профессор обреченно захрипел, выпучив глаза и широко открыв рот.
  - "Пожалуй, пора выходить на арену, - вздохнул Венедикт, - а то можно и опоздать".
  Он с удовольствием почувствовал, как послушно напряглись, налились силой его мускулы, готовые выполнить любой приказ его приказ. Струкачев бесшумно приоткрыл дверь шкафа и вы-скользнул в комнату. В два огромных прыжка он допрыгнул до преступника. В последнее мгновение мужчина почувствовал опас-ность сзади. Он вздрогнул, резко обернулся и тут же получил со-крушительный удар ребром ладони по шее. С широко раскрыты-ми глазами, ойкнув, он с грохотом рухнул на пол. Глаза его мед-ленно закатились, обнажив белые белки. Венедикт с любопытст-вом наблюдал за происходящими метаморфозами глаз. Но веки вскоре закрылись, прикрыв глаза, лишив Венедикта возможности понаблюдать за ними подольше.
   Профессор с лязгом закрыл рот и громко икнул. Полубезум-ными глазами он посмотрел на Венедикта.
  Детектив, подойдя к темнеющему на светлой стене выключа-телю и, включив свет в комнате, осмотрелся.
  - Вы его убили? - пробормотал побледневший профессор, показывая дрожащей рукой на распластавшегося неподвижно на полу налетчика.
  Венедикт подошел к распластанному на полу телу, накло-нился и пощупал пульс на шее.
  - Успокойтесь, Петр Николаевич, жив он, жив. Он просто не-надолго обездвижен. Он через некоторое время придет в себя. У вас есть скотч, чтобы связать преступника, пока он не очнулся? - удовлетворенный осмотром спокойно спросил детектив.
  Еще окончательно не придя в себя от потрясений, Соколов помотал головой, пытаясь прийти в себя.
  - Да, скотч... Посмотрите в кухне. По-моему, он лежит там, на полочке, - пробормотал он, откидываясь на подушки.
  Венедикт, сориентировался, прошел в кухню. Найдя на полке скотч, вернулся и тщательно связал руки и ноги преступника, со-вершенно лишив того возможности шевелиться. Сдернул с лица преступника черный платок. Ему представился совершенно незна-комый человек. Широкоскулое с рябинками лицо с широким мя-систым носом, украшала небольшая аккуратная бородка и под-бритые тонкие усы.
  - "Этот кадр мне совершенно не знаком. На свою память на лица я пока пожаловаться не могу. Надо спросить у профессора, может ему эта морда знакома?", - решил детектив и, повернув-шись к Соколову, спросил:
  - Петр Николаевич, вам знаком этот человек? - Венедикт взял голову мужчины за волосы, и приподнял ее, чтобы профес-сору было удобнее его рассмотреть.
   Соколов, приподнявшись на локте на подушке, прищурив-шись, внимательно вгляделся в лицо мужчины.
  - Нет, извините. Этого мужчину я никогда раньше не видел.
  - Не знаком, так не знаком, - охотно согласился Венедикт.
  Венедикт расслабил пальцы, и голова мужчины с оглуши-тельным грохотом рухнула на пол.
  - Извините, профессор, мне нужно сейчас позвонить в поли-цию. А потом мы с вами немного поговорим. Ведь у нас есть о чем поговорить, не так ли? - Венедикт с удовлетворением увидел согласный кивок Соколова.
  Струкачев, несмотря на поздний час, позвонил Верещагину по мобильному телефону, вкратце описал произошедшие события и попросил прислать наряд полиции за задержанным преступни-ком. Выслушав с улыбкой все, что Верещагин о нем думает и о его звонке в столь поздний час, Венедикт, положив в карман мо-бильник, удобно расположился на стуле, стоящем у кровати про-фессора, взглянул на профессора укоризненно.
  - Петр Николаевич, то, что вы нам не все рассказали, я опре-делил сразу при нашем разговоре. Посудите сами, зачем преступ-нику звонить вам, если он стал обладателем документа? Но ему нужно было встретиться с вами. Зачем? Либо чтобы что-то у вас взять, либо что-то узнать о полученном манускрипте. Вероятно, преступник достаточно хорошо знает о документе. Нет, не этот. - Венедикт легонько пнул ногой лежащее тело. - Это тупой испол-нитель чьей-то чужой воли, простой наемник. Он выполняет заказ другого человека, более умного и хитрого. И, уж точно, более об-разованного. Иначе откуда он узнал, что обретенный манускрипт не полный. И ведь он точно знает, что не хватает одного листа в приложении к Авесте. Теперь о недостающем листе в нем знаю и я. Подслушал, уж извините, Петр Николаевич, ваш разговор с тем типом, что лежит сейчас без движения у моих ног. Теперь мне хо-телось бы знать, где находится этот лист?
   Профессор пошевелился на кровати. Смущенно затеребил кисточку на своем ночном колпаке.
  - Э, Венедикт Игоревич, мне очень неудобно с вами разгова-ривать лежа в ночной одежде. Если вы позволите, я встану с по-стели и оденусь. И потом расскажу вам все, что знаю об этом де-ле.
  - Хорошо, одевайтесь, - великодушно позволил Венедикт. - Кое-что вы успеете мне рассказать, пока этот тип приходит в себя. Об остальном поговорим позднее.
  Профессор сполз с кровати, с опаской поглядывая на налет-чика, просеменил к стулу и, взяв с него халат, торопливо оделся, плотно его запахнув. Оглянувшись испуганно на Венедикта, быст-ро схватил со спинки кушак и подпоясался. Вспомнив о ночном колпаке, со смущением стянул его с головы и засунул под одеяло. Увидев откровенно насмешливый взгляд молодого человека, слегка покраснел.
  - Видите ли, Венедикт Игоревич, - профессор осуждающе взглянул на детектива, - на старости лет у меня по ночам стала мерзнуть голова. Приходится согреваться этим предметом, кото-рый вас так насмешил. Доживете до моих лет, вы все поймете. В молодости, смею вас заверить, я ночными колпаками, как и вы, не пользовался.
  Венедикт, смутившись, извинился за свою бестактность.
  - Ваши извинения я принимаю, Венедикт Игоревич. Давайте пройдем в соседнюю комнату. Там у меня рабочий кабинет и от-туда нам будет видно, когда наш непрошеный гость придет в себя от вашего удара. Надеюсь, вы не отправили его на тот свет своим ударом. Как оказывается, вы не только умный детектив, но и хо-роший боец. Я уважаю тех, кто дружит со спортом во всех его разновидностях. А как вы попали ко мне в квартиру?
  - Странно, вы интересуетесь о моем проникновении, но со-вершенно игнорируете этот факт со стороны вашего потенциаль-ного убийцы.
  - Преступник, он и есть преступник, а вы?..
  - Петр Николаевич, детектив должен уметь все, что может делать преступник. Только делать все значительно лучше его. И еще он должен много чего знать. А иначе детективу никогда не удастся победить преступника. Но все это не имеет прямого от-ношения к нашему сегодняшнему делу. Давайте уж пройдемте в ваш кабинет, Петр Николаевич, и поговорим.
  Вздохнув, с опаской обходя лежащего на полу мужчину, профессор сделал пригласительный жест Венедикту и первым на-правился в свой кабинет. Когда они вошли в кабинет, оставив дверь открытой, профессор включил на рабочем столе настоль-ную лампу и, расположившись в кресле, пригласил Венедикта в кресло напротив стола.
   Венедикт полез в карман, достал почти пустую пачку сига-рет, грустно посмотрел на три сиротливые сигареты, взял одну из них и привычным броском ловко отправил ее в рот.
  Петр Николаевич, увидев происходящее, недовольно по-морщился.
  - Венедикт Игоревич, я вас попрошу не курить в моем при-сутствии. Я уже давно не переношу запах табака.
   Пришлось Венедикту очередной раз извиняться.
  - Профессор, давайте поговорим о гатах, - смущенно пред-ложил Венедикт, убирая почти пустую пачку сигарет в карман.
  
  
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  
   Профессор уютно устроился в кресле и стал нервно постуки-вать по столу костяшками пальцев.
  - Я действительно умолчал об этом факте при нашем разго-воре вчера, - профессор бросил короткий взгляд на Венедикта, ожидая увидеть реакцию детектива на его сообщение. Но потом, сообразив, что оно уже известно Венедикту, стушевался и про-должил свое сообщение. - Как-то не придал этому особого значе-ния. Насколько я знаю, приложение к гатам состоит из двух лис-тов. И один из листов я видел, и... Понимаете, формально он при-надлежит мне. Я предполагаю, что у преступников остался лист с рецептом бальзама Авиценны, а у меня лист, если я не ошибаюсь, с заклинанием.
   Венедикт с холодным удивлением взглянул на Соколова. От его взгляда профессор даже поежился, словно действительно по-веяло от детектива неожиданным холодом.
  - Видите ли, Венедикт Игоревич, этот лист из приложения к гатам мне достался в наследство от своего отца. Ему он достался в наследство от моего деда, а тому от прадеда. Честно говоря, я не знаю, откуда появился у моего прадеда этот лист. Я был еще со-всем маленьким, когда видел этот лист. Мне не было еще и трех лет. Но моя память словно сфотографировала этот артефакт. Сто-ит мне вспомнить о нем, и перед моими глазами появляется его изображение.
  Он был в виде достаточно большого куска бычьей кожи, как и указано в легенде и на нем золотыми буквами был написан текст на авестийском языке. Тогда я, конечно, не знал, на каком языке было написано. Об этом я узнал гораздо позднее, когда стал все-рьез заниматься поиском этого документа. Я хорошо помню, что этот лист был вставлен в массивную рамку из какого-то черного дерева и закрыт стеклом. В таком виде он и хранился в нашей се-мье. Во всяком случае, до революции. А после революции отец был вынужден покинуть Россию. Мои родители поселились во Франции. Они были археологами и часто бывали в экспедициях.
  В одной из экспедиций где-то в Египте в 1931 году они по-гибли. Мне тогда было пять лет. Когда мне исполнилось восемна-дцать лет, адвокат нашей семьи вручил мне конверт, в котором лежал всего один маленький листок бумаги, на котором отцом был нарисован рисунок. Без каких-либо пояснений. Просто рису-нок. Это единственное, что мне досталось в наследство от моих родителей. Я в 1946 году вернулся в Россию, окончил институт, стал профессором.
  Я несколько раз пытался разыскать этот ценный артефакт, который по праву наследства принадлежит мне, но все мои по-пытки были безрезультатны. По каким причинам я сейчас не хочу говорить. А листок с рисунком, который мне оставил отец у меня действительно есть. Я его храню на кафедре.
  - К этому листку мы с вами еще будем вынуждены вернуть-ся, а пока нам придется заняться нашим непрошеным гостем. На-сколько я вижу и слышу, он уже приходит в себя и нам стоит по-говорить с ним.
   Мужчины встали и прошли в спальню профессора. Налетчик, действительно пришел в себя и, лежа, тщетно пытался освобо-диться из пут, которыми его окутал Венедикт. Увидев вошедших, мужчина замер и с ненавистью, густо замешанной со страхом, взглянул на Струкачева. Преступник почувствовал, как его тело покрылось потом, а рубашка на спине моментально превратилась в мокрую тряпку, противно прилипшую к ней.
   Венедикт подошел к мужчине. От него шел острый запах страха, потный, ощутимо липкий. Венедикта передернуло от брезгливости и омерзения. Ему вдруг непреодолимо захотелось выскочить из квартиры на свежий воздух. Вдохнуть его вольно полной грудью, изгоняя из себя этот неприятный всепроникающий запах. Но он быстро взял себя в руки, лишь поморщился криво, приподнял мужчину за плечи и прислонил к прикроватной тум-бочке.
  - Итак, господин налетчик, не соизволите ли назвать нам свое имя и фамилию? - Венедикт с усмешкой посмотрел на связанного налетчика.
  - Петром меня зовут, - прохрипел мужчина. Он зашевелился, вытягивая ноги на всю длину и уютнее устраиваясь на полу.
   Венедикт пристально посмотрел на налетчика. Взгляд его го-лубых глаз стал жестким и, казалось, пронизывающим насквозь. От его взгляда мужчина зябко поежился и тяжело вздохнул. Этот взгляд наглядно показал ему, что его уловка на этот раз не уда-лась.
  - Человек, назвавшийся Петром, - в нарочито спокойном го-лосе Венедикта явно зазвенел металл, - я бываю очень недоволен, когда меня пытаются обмануть. Я почему-то очень не люблю, ко-гда меня пытаются выставить дураком. И уже долгое время это никому не удавалось. Вам это тоже не удастся. Тем более что особого смысла в этом нет. Скоро сюда прибудут полицейские и заберут тебя в отдел, где из тебя выкачают все сведения. В твоих интересах не тянуть время, потому что у меня есть к тебе деловое предложение. Так что, будем говорить откровенно?
   После нескольких секунд размышлений мужчина неохотно пробормотал:
  - Ты прав, меня зовут иначе. И как ты только догадался? Я - Семен Краубнер. И какое у тебя предложение?
  - На первый вопрос я отвечать не буду, а вот на второй... Мы посовещались с профессором, - Венедикт бросил короткий взгляд на молчаливо стоящего Соколова, - и пришли к единогласному соглашению. Ты выдаешь нам интересующие нас сведения, и мы будем молчать о том, что ты пытался убить профессора. Если за тобой нет других грешков, тебя осудят лишь за незаконное про-никновение в квартиру, - Венедикт подчеркнуто откровенно рас-сматривал татуировки на волосатых руках Краубнера. - Ты чело-век, судя по всему, опытный и понимаешь, что это совсем разные сроки осуждения. Как тебе наши предложения?
   Мужчина криво усмехнулся. Предложение этого странного типа, который умудрился одним ударов свалить его на пол, пока-залось ему весьма привлекательным. Придется колоться по пол-ной. А заказчик пусть сам выпутывается из того положения, в ко-торое он может попасть после завершения этой незапланирован-ной и неожиданной встречи. В конце концов, всем известна исти-на, что своя рубашка, даже если она такая неприятно мокрая, как сейчас, ближе к телу.
  - Да, опыт кое-какой у меня есть, здесь ты в очередной раз прав, - после некоторого раздумья прохрипел Семен. - Ладно, ва-ляй, задавай свои вопросы. Что знаю, расскажу. А что не знаю... Уж извини.
  - О целях твоего проникновения к Петру Николаевичу мы уже знаем. А скажите-ка, Семен, как зовут человека, что послал тебя за документом? Ведь не сам ты додумался до этого, я пола-гаю.
  - Нет, не сам, - неохотно согласился Семен, обидевшись на явно проявившуюся низкую оценку детективом его умственных способностей. - Меня нанял молодой мужчина, назвавшийся Пав-секакием.
  - Как-как? - искренне изумился Венедикт, тем не менее, заме-тив, как едва заметно вздрогнул и побледнел профессор, услышав это имя.
  - Павсекакий, - угрюмо повторил Семен. Ехидно усмехнув-шись, Семен широко улыбнулся, обнажив крупные, пожелтевшие от постоянного курения, зубы.
  - Он что, из старообрядцев что ли? Уж очень имя какое-то чудное.
  - Вот уж, извини, то мне не ведомо. Как он представился, так я и говорю. А старообрядец он или нет, мне без разницы. Лишь бы за работу деньги платил. А он предложил мне весьма кругленькую сумму. Жаль, что ее я так и не получу, - Семен горестно вздохнул и сокрушенно покачал головой.
  - Странное имя, никогда раньше такого я не слышал. Ладно, пусть будет Павсекакий, - охотно согласился Венедикт.- А ты зна-ешь, где проживает этот странный тип с таким необычным име-нем?
  - Извини, не знаю. Мы с ним и познакомились и встречались в кафе "Ласточка". Знаете такое?
  - Знаю, - детектив почесал переносицу. - И когда у вас назна-чена очередная встреча?
  - Так сегодня и назначена. В восемь часов. Утра, конечно, - Семен бросил взгляд на часы, стоящие на комоде, - он будет ждать меня с листком этим, будь он неладен. Времени осталось совсем немного. - Семен грустно помотал головой и задумался о превратностях своей судьбы. Мало того, что обещанных денег те-перь не видать, как своих ушей, так еще и посадят на несколько лет. И это еще, если этот странный детектив выполнит свое обе-щание обвинить его в проникновении в квартиру. А если в попыт-ке убийства... Даже думать об этом не хочется.
   Его грустные размышления были прерваны громким звонком в дверь. Профессор испуганно вздрогнул и вопросительно по-смотрел на Венедикта.
  - Это прибыли полицейские, Петр Николаевич. Не волнуй-тесь. Пойдите, откройте двери, - детектив успокоительно взмах-нул рукой, не отрывая своего взгляда, от задумавшегося Краубне-ра.
   Соколов неожиданно тяжелой походкой направился в при-хожую.
  - Скажи Семен, ведь скоро все и так выяснится, это ты забрал гаты у Кузьмина?
  - Какие еще гаты? Какой еще Кузьмин? Впервые слышу о них. Я ничего и ни у кого не брал. Мне сказали забрать у профес-сора какой-то листок, на котором будут начертаны незнакомые письмена. А больше я ничего не знаю, клянусь тебе своей свобо-дой.
  - Хорошо-хорошо. Семен, а фамилия заказчика тебе случай-но не известна?
  - Нет, извиняй, не знаю.
  - А как он выглядит? Ты можешь его описать?
  - Так чего тут описывать? Ну, высокий он, спортивного тело-сложения. У него волосы еще длинные. Такие же, как у меня. Лен-точкой связаны на затылке.
   Венедикт почувствовал, как напряглись его мускулы. Его шестое чувство подсказывало ему, что загадочный заказчик ему уже знаком. Когда-то он с ним уже сталкивался и вполне близко. Детектив открыл было рот, чтобы задать Семену очередной во-прос, но в комнату вошли два полицейских с автоматами на груди, и Венедикт замолчал.
  
  
  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  
   После того, как Семен Краубнер в сопровождении полицей-ских покинул квартиру, Венедикт обессилено опустился в кресло. Сказались-таки напряженные сутки. Венедикт с видимым удо-вольствием вытянул внезапно потяжелевшие ноги. Профессор робко присел на смятую постель. Наступила тягостная тишина, прерываемая иногда нервным покашливанием профессора.
  - А не выпить ли нам по чашечке хорошего кофе, Венедикт Игоревич? - нарушил, наконец, неприятную тишину Петр Нико-лаевич.
   Венедикт улыбнулся.
  - А что, Петр Николаевич! Мы, пожалуй, заслужили право выпить по чашечке этого божественного напитка.
   Профессор резво вскочил с постели и быстро вышел в кух-ню. Вскоре по квартире разнесся умопомрачительный запах лю-бимого напитка. А через несколько мгновений появился и профес-сор, неся небольшой серебряный поднос с двумя небольшими ды-мящимися чашечками. Соколов подошел к журнальному столу и поставил поднос.
  - Прошу вас, Венедикт Игоревич. Уж не знаю, понравится ли вам моя стряпня? Молоко, сахар?
  - Нет, спасибо. Я предпочитаю черный и без всяких добавок.
  - Я то же. В этом наши вкусы совпадают, - профессор несме-ло взглянул на детектива и легкая, едва уловимая улыбка слегка тронула его тонкие бледные губы.
   Венедикт пододвинул кресло к столику и, взяв чашечку, сде-лал небольшой глоток ароматного свежезаваренного горячего на-питка. Его примеру охотно последовал и профессор. Венедикт, сделав еще пару небольших глотков, поставил чашку на стол и внимательно посмотрел на явно взволнованного профессора.
  - Профессор, наконец, мы с вами остались вдвоем после всех этих ночных треволнений. У нас есть совсем немного времени пе-ред тем, как мы расстанемся ненадолго. Прошу вас, не теряя зря времени, расскажите мне о своем давнем грешке, - спросил он, буквально гипнотизируя взглядом собеседника.
  - О каком грешке? - деланно удивился Соколов. Он поднес ко рту чашечку с кофе и сделал небольшой глоток, тщетно стараясь отвести свой взгляд от детектива. - Что вы имеете в виду?
  Венедикт невесело посмотрел на профессора.
  - О своем незаконном сыне с мало употребляемым именем Павсекакий.
   И снова в комнате повисла напряженная тишина, иногда пре-рываемая приглушенным окнами и тяжелыми шторами звуком просыпающегося города.
  - Может, желаете рюмочку коньячка? У меня есть бутылка вполне сносного, - несмело предложил Соколов, стараясь оття-нуть время начала неприятных воспоминаний.
  - Петр Николаевич, коньячку мы с вами обязательно выпьем, только не сегодня. Я люблю иной раз выпить чего-нибудь горячи-тельного, но не настолько, чтобы забывать о своих обязанностях.
  - Да, да, извините. Это я от волнения глупость сказал. Вене-дикт Игоревич, я должен признать, что Верещагин оказался дей-ствительно прав, когда рекомендовал вас, как одного из лучших специалистов в сыскном деле, - слегка дрожащим голосом загово-рил Соколов. - Вы, как всегда, абсолютно правы. Есть у меня грех, который больше тридцати лет терзает мою совесть. Вы знае-те, что такое жить на белом свете столько времени, зная, что со-всем рядом живет мальчик, который приходится тебе сыном? А ты не можешь этого признать! Мораль, звания, должности... Поч-ти тридцать лет я скрывал от своей любимой жены, что совсем недалеко от нас живет мой сын. Это мучительно трудно и боль-но... Поверьте!
   Соколов взглянул на упорно молчащего Венедикта, настой-чиво ждущего продолжения истории. Прокашлялся смущенно, прикрывая рот сухоньким кулачком.
  - Видите ли, я был тогда начинающим профессором. Ко мне на кафедру пришла молодая, только что окончившая институт де-вушка - Машенька Шмакова. Красивая девушка, фигуристая, с изумительной талией. А какие у нее были ножки... А груди... И я сорвался. Влюбился, как безусый мальчуган. И она, надеюсь, влюбилась в меня. В общем, мы стали иногда встречаться. Когда в гостинице, когда на нашей даче... И, как это бывает, от нашей обоюдной любви родился мальчик. Любовница потребовала, что-бы я развелся со своей женой и заключил брак с ней. Но... Я не мог! - профессор вскочил с кровати и заметался по комнате в раз-вевающемся халате. - Машенька была весьма эксцентричной де-вушкой. В отместку мне она назвала мальчика Павсекакием. Если не хочешь признать его своим законным сыном, так получи! Правда, так его никто не звал. Когда сын подрос до той поры, ко-гда начинают осознавать окружение, он очень стеснялся данного его матерью имени и придумал себе другое. Для всех окружаю-щих он был Арсением.
   Венедикт почувствовал, как при этом имени волнение захле-стнуло его, а мускулы непроизвольно напряглись. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы профессор не заметил этого.
  - Петр Николаевич, вы встречались со своим сыном, обща-лись? - с хрипотцой спросил он.
  - Пока моя жена была жива, я предпринимал все возможные ухищрения, чтобы не встречаться с ним и моей бывшей любовни-цей. А после ее смерти... Жить одному на свете, осознавать, что никому на этой огромной Земле ты не нужен - чрезвычайно труд-но. Я разыскал своего сына, что, впрочем, было совсем не сложно совершить, живя в одном городе и зная, где живет его мать. Мы на первых порах достаточно часто встречались. Он неоднократно приходил ко мне в гости. Кстати, он пошел по моим стопам. Он окончил археологический институт, и работал в нашем археоло-гическом институте.
  - А почему работал? - поинтересовался Венедикт, поддержи-вая разговорившегося старика.
  - Года три назад была какая-то непонятная, таинственная для меня, история, в которой оказался замешанным и Павсекакий. Я с подробностями не знаком, но в институте говорили, что дело ка-салось божка Эрлика. Вы что-нибудь знаете об этом божке? Впрочем, извините, откуда вы можете знать о нем? Так вот в этой заварухе мой сын был даже ранен. Он долго лечился. Но после этого случая я с ним вот уж год как не встречаюсь. Никак не могу разыскать его. По старому адресу он не живет с Машенькой. А нового ни я, ни его мать не знаем. Впрочем, может, мать и знает адрес сына, но по его требованию мне не сообщает.
  - С этим вопросом мне более-менее понятно. Расскажите те-перь, откуда Павсекакий знает о гатах и Авесте?
  - Когда мы с ним были близки, я ему рассказывал о них. Не забывайте, что он тоже археолог. Разговор был сугубо профес-сиональный. И, каюсь, о листе из приложения я ему тоже расска-зал, - профессор остановился напротив сидящего в кресле Вене-дикта и почти с вызовом взглянул на него светло голубыми глаза-ми. - Ну, поймите, он же мой сын, единственный наследник. Я в своем посмертном завещании завещал его ему.
  - М-да, наследник. И он нанимает человека, чтобы вас убить. Хорош наследничек.
   Венедикт пожалел о сказанном, когда увидел, как переживает старый человек, лицо которого исказилось маской неподдельной душевной боли. Оно стало пунцовым, а длинные тонкие пальцы с коротко остриженными, ухоженными ногтями стали дрожать.
  - Скажите, Петр Николаевич, а что за человек Павсекакий? - стараясь переменить тему разговора, спросил Венедикт.
  - О, он прекрасный специалист в своей области. Мы с ним спорили до хрипоты по некоторым вопросам археологии. Я дол-жен с гордостью сказать, что Павсекакий очень начитанный моло-дой человек. Он обладает обширными знаниями в археологии, и я очень надеялся, что у него будет прекрасное будущее.
   Венедикт незаметно усмехнулся, но не стал разубеждать ста-рого человека итак перенесшего много переживаний за последние сутки.
  - Петр Николаевич, при нашей встрече в отделе полиции вы не захотели мне рассказать всего, что знаете по этому делу, - Ве-недикт подчеркнуто сурово взглянул на притихшего старика, ко-торый с заметным испугом смотрел на него. - Если бы вы расска-зали мне все то, что рассказали мне сейчас, я смог бы предпринять какие-либо другие шаги и не подвергать вас этой нелепой опасно-сти. Профессор, давайте в дальнейшем не будем скрывать факты, которые могут оказать нам помощь в этом деле, - голос детектива стал резким.
   Соколов виновато взглянул на детектива.
  - Извините меня, Венедикт Игоревич. Я и предполагать не мог, что все эти сведения могут быть такими важными в этом де-ле. Даю честное слово, что в дальнейшем я буду рассказывать вам все, что знаю, - профессор замялся. - Скажите, вы считаете, что Павсекакий действительно преступник, и он заказал убийство ме-ня? Может он просто хотел обладать этим проклятым листком из приложения.
   Венедикт потянулся за остывающей чашкой кофе.
  - Петр Николаевич, я буду с вами откровенным. У меня есть веские основания подозревать, что ваш сын убил молодого чело-века, который вам звонил по поводу Авесты. А по поводу заказа вашего убийства Краубнеру... Я не думаю, что Семен оставил бы вас в живых, если бы вы отдали лист ему. Зачем ему лишний сви-детель? За Семеном тянется, я уверен, большой шлейф преступле-ний. И ему убить человека, что сигарету выкурить. И поручение посетить вас ему дал ни кто иной, как Павсекакий.
  - Значит, Павсекакий был намерен овладеть гатами и обеспе-чить себе бессмертие! И это ценой моей, его кровного отца, жиз-ни. Боже мой, я не могу поверить, что мой сын - преступник. - Со-колов суетливо стал разыскивать по карманам халата платок. На-шел и начал вытирать вспотевший пот и подозрительно повлаж-невшие глаза, стыдливо отворачиваясь от молчащего грустного Венедикта. Прошло немало времени, пока Соколов смог взять се-бя в руки. Он вдруг успокоился, выпрямился и, глядя в глаза Ве-недикту, твердым голосом проговорил:
  - Венедикт Игоревич, несмотря на то, что Павсекакий - мой сын, мой единственный ребенок, я готов оказать вам всемерную помощь по его задержанию - в голосе профессора явно засквозили нотки пафоса.
  - Спасибо, Петр Николаевич за реальную оценку обстановки. Вы приняли правильное решение. Преступник, кто бы он ни был, должен понести заслуженное наказание. Мы с вами сейчас посту-пим следующим образом. Сейчас, - Венедикт взглянул на часы, стоящие на комоде, - пять часов. Мы теперь расходимся. Нам про-сто необходимо немного отдохнуть. Прошедшая ночь была труд-ной и для вас и для меня. Мы немного отдохнем, а без двадцати девять, к открытию института, я за вами заеду. И прошу вас не покидать квартиру, и никому не открывать дверь. Вы поняли, ни-кому!? При малейшем подозрении на проникновение в квартиру кого бы то ни было немедленно звоните мне. Положите листок с моим телефоном на прикроватную тумбочку. - Венедикт поднялся с кресла. - И постарайтесь немного поспать. Нам предстоит тяже-лый день, Петр Николаевич.
  - Может нужно проверить квартиру Маши? Возможно, Пав-секакий решит спрятаться там?
  - Нет, Петр Николаевич. Ваш сын действительно умный че-ловек. Он наверняка проследил за своим наемником и теперь зна-ет, что тот арестован. Для него самый правильный выход будет залечь ненадолго на неизвестной нам квартире и действовать еще более осторожно. Нет, - Венедикт задумчиво посмотрел на Соко-лова. - Теперь его надо будет брать каким-то другим способом. Но об этом я потом как следует, подумаю. Кстати, ваш институт хорошо охраняется?
  - Не сомневайтесь, Венедикт Игоревич. Охрана у нас очень надежная. Проникнуть на ее территорию архи трудно. Практиче-ски невозможно.
  - Ну, дай-то Бог. Будем надеяться, что Павсекакий нас не опередит, и не выкрадет ваш листок с чертежом.
  - Вы думаете, что Павсекакий и на это способен? - в голосе профессора зазвучали нотки скорби. - Но попасть на территорию института очень сложно. Кабинет мой сдан под охранную сигна-лизацию. Но даже если ему удастся попасть в мой кабинет, то и это еще не все. Листок находится в сейфе, достаточно надежном, а ключи всегда при мне. Я его никому не даю. Павсекакий о нем даже и не знает. Как-то не заходил у нас разговор на подобную тему.
  - Хорошо, Петр Николаевич, всего вам доброго. До встречи. И будьте очень осторожны, - Венедикт неохотно поднялся с уют-ного кресла и, попрощавшись с профессором, вышел на улицу.
  
  
  
  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  
  1
   Выйдя на улицу, Венедикт с удовольствием закурил и сделал пару глубоких затяжек. Труднее всего была невозможность поку-рить. Ох уж эти некурящие! Они не понимают, какое это, можно сказать, даже счастье после какой-нибудь трудной операции и просто тяжелого дела не спеша достать из кармана пачку, вынуть сигарету и, чиркнув зажигалкой, сделать глубокий вдох, несущий ни с чем несравнимое удовольствие. Курить вредно, говорят про-тивники табака. Да, он согласен. Вредно. Возможно, даже очень. Но, с другой стороны, и жить, по большому счету вредно. Но у всех, каким бы ты могущественным не был, какой бы властью ты не обладал, каким бы капиталом не владел, всегда один и тот же конец. Тьфу, тьфу, тьфу! Не к ночи будет сказано.
  Взглянув на сереющее утреннее небо, Венедикт почти бод-рым шагом, подкрепленный хорошей затяжкой сигареты, напра-вился к своему офису, чтобы немного отдохнуть и обдумать скла-дывающуюся ситуацию.
  
  2
  Молодой детектив сидел в своем кабинете, пил сваренный кофе и курил. Он пытался обдумать складывающуюся обстановку, но его мысли постоянно отвлекались на сообщение Дарьи о том, что у них скоро будет сын. И тут уж его мечты давали себе волю во всю, полностью занимая все его мысли.
  Неожиданно его размышления были прерваны каким-то шо-рохом за дверью кабинета. Венедикт выхватил из кармана пис-толет и мягкой кошачьей походкой неслышно подошел к дверям. Обостренный слух детектива пытался уловить за преградой хоть какой-нибудь шум. Однако сколько он не прислушивался, за две-рями было тихо. Настолько тихо, что от напряжения в ушах начал назойливо звучать зуммер. Венедикт неслышно нажал на дверную ручку и резко распахнул дверь. Коридор встретил его тихим по-лумраком.
  У дверей стояла большая черная кошка. Она внимательно смотрела на детектива огромными, ярко горящими зелеными гла-зами. Неожиданно кошка беззвучно развернулась и неспешно, вы-соко задрав хвост, стала удаляться. Отойдя на несколько метров от двери, кошка остановилась, повернула голову и мяукнула. Громкое мяуканье громом прозвучало в стоящей в офисе тишине. Ее глаза в свете, падающем из открытой двери, сверкнули в полу-темном коридоре яркими зелеными прожекторами. От неожидан-ности Венедикт вздрогнул, сплюнул с досады на пол.
  - Что за черт! - выругался громко он. - Откуда у меня в офисе взялась кошка? Надо будет сегодня спросить у Алексея, - с тру-дом успокаиваясь, пробормотал детектив, закрывая дверь и на-правляясь к столу, засовывая на ходу пистолет за пояс.
   Венедикт закрыл дверь, но какая-то мысль начала терзать его мозг. А что, он и сам не мог объяснить.
  - "Странно, что меня так обеспокоило в этой дурацкой кош-ке? Вроде кошка, как кошка".
  Еще не совсем успокоившись, Венедикт сел за стол, достал из ящика стола непочатую пачку сигарет, распечатал, нервно за-курил и, почесав подбородок, почувствовал жесткость двухднев-ной щетины.
  - "Надо бы побриться, пока усталость и нервное напряжение не свалили меня с ног окончательно. Сегодня я должен выглядеть прилично. И потом, я надеюсь, что вечером я смогу съездить до-мой и повидать свою любимую жену", - решил Венедикт и, пре-одолевая навалившуюся усталость, поднялся с кресла.
   Неожиданно к нему пришла спасительная мысль. Он снова сел за стол, включил компьютер, лихорадочно стал искать на раз-личных сайтах фотографию кошки. После некоторых усилий он нашел фотографию красивого белого кота на черном фоне. Вос-пользовавшись лупой, Венедикт увеличил изображение и начал рассматривать глаза животного.
  - "Вот, что меня насторожило в этой кошке. У кота на фото-графии зрачки вертикальные, а у того, что я видел в коридоре - зрачки были круглые. Странно... Или это мне показалось, что они были круглые?" - Венедикт выключил компьютер и откинувшись на спинку задумался.
  - "Неужели мне это показалось?" - терзала его мысль. "Лад-но, пойду, побреюсь, а потом додумаю свою мысль" - решил он.
   С трудом переставляя налитые усталостью ноги, он неспеш-но направился в ванную комнату. Намылив лицо, начал бриться, критически разглядывая свое слегка осунувшееся лицо.
  - "Хорошо хоть Дашенька не видит меня в таком непрезента-бельном виде", - мелькнула в его голове мысль, и он невольно за-улыбался, вспомнив о своем подрастающем в ее утробе сыне.
   В очередной раз, взглянув в зеркало, Венедикт искренне уди-вился, когда увидел, что изображение помещения за ним стало на-полняться белым густым туманом. Вскоре в этом тумане скрылось и его отображение в зеркале. Это длилось всего несколько мгно-вений, которых Венедикту, однако, хватило, чтобы проверить на груди, висящий на тесьме, амулет, врученный ему когда-то в юно-сти старой Аксиньей. Давно это было, когда он был еще молодым студентом, волею судьбы занимающийся расследованием таинст-венного исчезновения из закрытой ванной комнаты молодой де-вушки. Он успел еще удивиться, когда почувствовал, что амулет начал нагреваться, чего не случалось с ним уже долгие годы, ко-гда густой туман в зеркале начал рассеиваться. И еще через мгно-вение перед ним начало появляться изображение Андрея Во.
  Венедикт был готов к любым самым неожиданным событи-ям. Его неспокойная жизнь, его постоянное общение с явлениями, непонятными простому обывателю, с ведьмами, с потусторонними силами приучило его быть всегда готовым к любым их проявле-ниям, но появление Андрея порядком обескуражило его.
  - "При чем здесь Андрей?", - мелькнуло в его голове.
   Изображение сначала было неясным, неустойчивым. Иногда оно совсем исчезало, или становилось бледным, едва различимым. Так продолжалось несколько мгновений. Но вот изображение ста-билизировалось, стало четким и таким реалистичным, словно он находился за спиной детектива. Андрей внимательным взглядом неспешно окинул все пространство за спиной Венедикта и остано-вился на нем. Долго, томительно долго он вглядывался в детекти-ва, с любопытством разглядывая недобритую, намыленную поло-вину его лица. Заметив на лице Венедикта плохо скрытое удивле-ние, Андрей неожиданно рассмеялся. Черты красивого лица сук-кубы мгновенно исказились настолько, что Венедикт не смог бы с уверенностью сказать, что это был действительно смех, о не вы-ражение каких-либо других чувств, далеких от веселых.
  - Венедикт, дорогой, - заговорил Во неожиданно женским голосом, к сожалению, очень знакомым молодому детективу. Слишком хорошо знакомым, - ты, я смотрю, не очень рад меня видеть. На твоем лице я читаю лишь удивление. Ну чему ты удив-ляешься? Ты так и не привык к мысли о моем всесилии. Ну и что же, что я нахожусь не на земле. Да, это я - Василиса, Галина... Ну, если тебе больше нравится, то я буду Вероникой. Впрочем, до нашей последней встречи с тобой у меня было много имен. Выби-рай любое, какое тебе приглянется. Ты же знаешь сам, что для ведьмы телесная оболочка ничего не значит. Ну, пришла я в обра-зе своего сына. И что? Это стала не я?
   Венедикт, справившись с удивлением, стоял и спокойно слу-шал праздные разглагольствования старой знакомой, которую он лет десять тому назад своими руками отправил в загробный мир.
  - Венедикт, ты совсем не умный человек, - ведьма с неудо-вольствием заметила, что молодой детектив окончательно пришел в себя, и чувствует себя достаточно уверенно, - с моей помощью ты мог бы достичь самых высоких жизненных вершин. Но ты у нас принципиальный! Пошел против меня, против моей воли. И теперь прозябаешь обычным частным детективом.
  - Да, я по-прежнему работаю частным детективом и вполне этим доволен. Тебе, судя по твоему виду, приходится значительно труднее, чем мне. Что-то мне подсказывает, что твоя веселость очень наиграна.
  - Ах, ты об этом! - черты лица Во исказились неприкрытой ненавистью. Прошло несколько мгновений пока старой ведьме удалось совладать с внезапно охватившей ее ненавистью. На лицо Андрея снова наползла маска тщательно отрепетированной бес-печности и довольства. - Знаешь, я здесь неплохо устроилась, - голос ведьмы едва заметно вибрировал от переполнявшей ее яро-сти. - Надеюсь, ты еще помнишь, кто посвящал меня в ведьмы. Я оказываю ему сексуальные услуги, - ведьма захихикала и неожи-данно бросила на Венедикта похотливый взгляд, - Как тебе, пом-нишь, ты в десятом классе тогда был? Кем я тогда была? Ах да, Вероникой. - С лица Андрея сползла улыбка и наползла маска мечтательности, одухотворенности. - Мы тогда славно покувыр-кались с тобой в постели. Ты хоть и юношей тогда был, но уже показывал задатки знатного жеребца. Да и достоинство твое муж-ское уже тогда вызывало уважение, - Андрей весело рассмеялся и высунулся по грудь из зеркала, с любопытством взглянув вниз. - Надеюсь, ты оправдал мои ожидания?
   Венедикт неохотно усмехнулся.
  - Оправдал, оправдал. Ты зачем сюда явилась?
  - Ну вот, всю нашу встречу испоганил. Не романтичный ты человек, Венедикт. Могли бы с тобой пообщаться, вспомнить на-ши прошлые дела. Ведь нам есть что вспомнить? А ты, грубый, неотесанный мужлан, сразу переходишь к делу. Эх, ты, овец!.. - Андрей разочарованно взмахнул рукой. - А зачем я здесь нарисо-валась?.. Знаешь, Венечка, а ведь я не забыла, что именно ты стал виновником того положения, в котором я оказалась. Здесь мне со-всем неплохо. Но, честно говоря, на земле мне было лучше, - ведьма не справилась с охватившим волнением и черты лица Анд-рея снова исказила маска ненависти. - Так вот, я пришла тебе от-мстить за свою смерть и за исковерканную судьбу своего сына за-одно.
  - Ты, что, хочешь убить меня? - уточнил Венедикт и от пред-чувствия, непоправимого и неизбежного несчастья у него где-то под ложечкой засосало.
  - Нет, я знаю, что на тебе амулет старой Аксиньи, против ко-торого я бессильна. Но я что-нибудь придумаю новенькое, этакое, экзотическое. - Андрей вдруг беспокойно стал оглядываться. - Ой, извини, меня шеф вызывает. Опять старому кобелю мои услуги понадобились. Совсем меня затрахал, сволочь хвостатая, нена-сытная. Но надеюсь мы с тобой еще встретимся, - красивое лицо Во преобразилось маской неприкрытой ненависти, губы приот-крылись в оскале, обнажая кривые черные зубы.
   Изображение в зеркале исказилось, очертания лица стали не-четкими и вскоре зазеркальное пространство полностью покры-лось белым туманом, который через мгновение рассеялся и Вене-дикт увидел лишь изображение своего недобритого лица. Тре-вожные мысли властно овладели детективом, начали непрерывно терзать его мозг. Что придумает эта старая ведьма, чтобы отом-стить ему? Тут особо-то и выбора нет. Если для ее мести я недос-тупен, то единственным моим слабым местом остается семья.
  Венедикт достал мобильный телефон и набрал номер жены. Услышав бесконечно родной сонный голос Дарьи, почувствовал, как его сердце безжалостно сжимает мохнатая лапа бесконечной тревоги за жизнь любимой. Прежние его тревоги вновь властно овладели им. Пообещав, что сегодня он постарается приехать до-мой, Венедикт пожелал жене спокойного утра и, попрощавшись, дал отбой. Кое-как закончив бритье, Венедикт завел будильник и, развалившись на диване, провалился в тяжелый, тревожный сон.
  
  
  ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  
   Настойчивая трель будильника долго выводила Венедикта из того состояния, которое с большой натяжкой можно было назвать сном. Всю ночь его мучили кошмары, один страшнее другого. Его возбужденный сон демонстрировал ему варианты мести старой ведьмы с садистским наслаждением. То это было отравле-ние бледной поганкой, от яда которой ученые до сих пор не при-думали противоядия, то чья-то рука с длинными тонкими пальца-ми медленно перерезает горло его любимой. То вдруг исчезает Дарья бесследно из их уютного дома, не оставив ни малейшего намека на причины своего исчезновения, то откуда ни возьмись, появляется черная кошка с яростно горящими зелеными глазами. И зрачки у нее необычно круглые, она набрасывается на Дарью, беспощадно рвет ее красивое тело острыми, как бритва, когтями, вспарывает ей живот и, достав плот, не родившегося сына, начи-нает пожирать его, громко рыча, обливаясь кровью и поводя ярко сверкающими изумрудами глаз.
  Венедикт выключил будильник, вытер ладонью покрытый холодным потом лоб, и еще долго лежал с закрытыми глазами, вновь и вновь переживая увиденные сны.
  Наконец он с трудом встал с дивана и неспешно побрел на их маленькую кухню, чтобы сварить себе кофе, чувствуя во всем те-ле неприятную слабость. Аромат свежезаваренного кофе стал ще-котать обоняние, отгоняя остатки ужасного сна. Венедикт тут же на кухне, обжигаясь, отхлебнул горячего кофе, закурил сигарету и побрел в свой кабинет. Он сел в кресло и постарался настроиться на сегодняшние дела. Бодрящий напиток и сигареты хоть и мед-ленно, но приводили детектива в рабочее состояние.
  Когда была выпита третья чашка кофе и выкурено пять сига-рет, Венедикт почувствовал себя значительно лучше. Его мозг еще не вышел на свой обычный рабочий режим, но уже проявлял признаки своей былой работоспособности.
   Прихватив из ящика стола запасную пачку сигарет, Венедикт вышел из офиса и вскоре ехал по улицам проснувшегося города. Оставив машину на углу дома, Венедикт пешком направился к нужному подъезду. У подъезда мальчишка лет двенадцати сосре-доточенно ремонтировал свой велосипед.
  Поднявшись на второй этаж и позвонив в дверь Соколова, Венедикт к удивлению не услышал за дверью легких шагов про-фессора.
  - "Буду надеяться, что у Петра Николаевича все в порядке и он жив и здоров", - подумал детектив, доставая из кармана свой комплект ключей.
  Открыв дверь, Венедикт вошел в квартиру. Она встретила его мертвой тишиной. Даже шум города не был слышен. Венедикт обошел всю огромную профессорскую квартиру, но профессора нигде не было.
  - "Что за идиотскую игру повел Петр Николаевич?", - раз-драженно подумал он. - "Неужели он нарушил мои указания?".
   Венедикт, закрыв квартиру, вышел из подъезда. Он окинул быстрым взглядом улицу. Ничего необычного не было. У подъез-да мальчишка, перевернув велосипед, занимался каким-то ремон-том. По дороге неспешно двигался в пробках автотранспорт. По тротуарам спешили на работу и учебу жители. Все как обычно.
  - Дяденька, - услышал Венедикт, почувствовав, что кто-то дергает его за рукав.
   Он обернулся. Около него стоял мальчишка лет одиннадца-ти-тринадцати.
  - Вы не поможете мне поставить на место педаль? У меня что-то не получается.
   Венедикт доброжелательно улыбнулся.
  - Конечно, помогу, а ты поможешь мне. Договорились?
   Подросток согласно кивнул головой. Венедикт быстро спра-вился с задачей и, вытирая носовым платком запачканные руки, спросил:
  - Скажи, пожалуйста, а ты профессора Соколова случайно не знаешь?
  - Знаю. Он вон в той квартире живет на втором этаже, - под-росток запачканным пальцем ткнул в окна профессора.
  - Правильно, парень. А ты его сегодня не видел?
  - Видел, он с каким дядькой недавно ушел.
   Венедикт присел, чтобы сравняться ростом с подростком.
  - Я смотрю ты парнишка умный. А ты не обратил внимания, профессор выглядел, как обычно, или, может, был чем-то рас-строен? - глядя в глаза подростку, спросил он.
  - Он был сегодня сердитым каким-то. Обычно он всегда и со всеми здоровается, даже с малышами, а сегодня прошел, даже не взглянул на меня. А второй дядя шел чуть сзади и держал профес-сора за рукав плаща.
  - И у этого дяди были длинные волосы, связанные ленточкой, правильно?
   Подросток удивленно взглянул на детектива и, не говоря ни-чего, лишь согласно кивнул.
   Венедикт выпрямился.
  - Молодец! Видишь, какой ты наблюдательный. Спасибо тебе преогромное. Ты мне сейчас очень помог. - Венедикт пожал руку подростку и направился к автомашине.
   Венедикт сел в машину и задумался. Выходит Павсекакий каким-то образом попал в квартиру. И профессор не успел, не смог или просто элементарно не захотел, позвонить ему. Да, дела! Куда ж могла деться эта совсем не сладкая парочка? Скорее всего, они направились в институт. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы додуматься до этого. Ведь конечной целью Павсекакия бы-ло овладение листком из гатов. Венедикт посмотрел на часы. До открытия института оставалось десять минут.
  - "Разрази меня гром, но я не успею за десять минут доехать до института!", - раздраженно думал Венедикт. - "Тем более в та-ких пробках. А вот Заяц..."
   Венедикт набрал номера телефона Зайца.
  - Леша, ты далеко от археологического института?
  - И тебе доброго утра шеф. Нет, я совсем рядом. В данный момент почти дополз в наших городских пробках до института. А чего надо-то?
  - Леша, ты Павсекакия... тьфу! Арсения Шмакова помнишь? - Венедикт говорил эту фразу, уже выруливая на дорогу и встраи-ваясь в бесконечный поток автомобилей.
  - Помню. Забудешь его, как же.
  - Он сейчас должен подойти к институту со старичком од-ним. Приложи максимум усилий, законных, незаконных, меня сейчас это не волнует, чтобы не пропустить Шмакова в институт. Если удастся, задержи его. Если нет, хотя бы не пропусти в инсти-тут. И старика этого попридержи. Я сейчас еду к тебе. Надеюсь минут через... ну, двадцать, наверно, буду на месте.
  - Венедикт, сделаю, что смогу.
  - Хорошо, до встречи. Только прошу, будь аккуратнее с ним, сам знаешь, чего можно от него ждать.
  - Ладно, отбой!
  
  
  
  ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
  
   Через двадцать пять минут Венедикт подъезжал к археологи-ческому институту. У подъезда стоял Алексей и рядом красовался профессор Соколов собственной персоной. Алексей, увидев подъ-езжающего шефа, махнул приветливо рукой. Припарковавшись, Венедикт направился к ожидающим его мужчинам.
  - Венедикт, - начал свой доклад Заяц, когда Струкачев подо-шел, - я хотел задержать Арсения Шмакова, но он оказался и ум-ным и сильным. Едва я сделал шаг, чтобы остановить его, как он, не медля, врезал мне по скуле. Я едва удержался на ногах. Сказа-лась моя бывшая спортивная жизнь. Видя, что вырубить меня ему не удалось, он схватил в охапку профессора, поднял его и толкнул на меня. А сам с места набрал такую скорость, что когда я осво-бодился от объятий профессора, Арсений был на недосягаемом расстоянии от меня.
  - Спасибо, Алексей, - поблагодарил Венедикт своего подчи-ненного, пожимая его руку. - Ты сделал все, что смог. Я в этом ни на миг не засомневаюсь. Ты можешь ехать в офис заниматься своими текущими делами. А с вами, Петр Николаевич, - Венедикт повернулся к понуро стоящему профессору, - мы пройдем в ваш кабинет и в спокойной обстановке побеседуем.
   Соколов согласно кивнул головой и тяжелой походкой на-правился к проходной института.
  - Петр Николаевич, - окликнул его детектив, - вы подождите меня минуту. Я совсем забыл, что должен Алексею дать ряд рас-поряжений по работе. Я быстро. Извините.
   Соколов покорно, не выразив никаких эмоций, остановился в ожидании Венедикта, который, окликнув Алексея, быстрым ша-гом направился к остановившемуся сотруднику. Поговорив со своим сотрудником несколько минут, детектив вернулся и, изви-нившись еще раз, пригласил профессора пройти в кабинет.
  - Рассказывайте, Петр Николаевич, что с вами случилось, и почему вы покинули квартиру? Не торопитесь. Постарайтесь рас-сказать максимально подробно. Тут каждая мелочь может иметь значение, - спросил Венедикт, располагаясь в удобном кресле на-против хозяина кабинета, когда пройдя длинную цепочку фор-мальностей, попали, наконец, в кабинет.
   Соколов выглядел подавленным. Он постоянно вытирал лоб сухонькой ладонью, его светло голубые глаза беспокойно пере-мещались с одного предмета на другой, не в силах сосредоточить-ся на каком-то одном. Струкачев терпеливо ждал, когда Соколов возьмет себя в руки и сможет рассказать о своих злоключениях в это раннее утро.
   Прошло немало времени, пока Соколов смог членораздельно начать нелегкий и неприятный для себя рассказ.
  - Венедикт Игоревич, - начал говорить профессор тихим без-различным голосом, лишенным каких-либо эмоций, - я не скрою, что после того, как вы покинули меня, я долго не мог даже думать об отдыхе и тем более о сне. Я думаю, вы понимаете мое состоя-ние? - Петр Николаевич вопросительно взглянул на Венедикта и, с удовлетворением увидев согласной кивок детектива, несколько приободренным голосом продолжал. - Я сидел в кабинете и пы-тался понять, где я совершил ошибку, почему все эти странные события происходят именно со мной. Честно говоря, я ни к какому более-менее внятному выводу так и не пришел. Ну, согрешил я когда-то, давным-давно. Но я же не один такой. Таких, как я лове-ласов... Да что там говорить, сами знаете.
   Но мои размышления о смысле жизни и о моих давних гре-хах были самым бесцеремонным образом нарушены тихим шоро-хом из соседней комнаты. Я очень удивился, потому что после вашего ухода в квартире я был совершенно один. Мне стало страшно. Понимаете, по-настоящему страшно. От ужаса я почув-ствовал, как у меня зашевелились волосы на затылке. Я стал су-дорожно искать, чем я мог бы защититься, но на глаза, как на грех ничего не попадалось тяжелое. Да у меня и нет в кабинете ничего, чем можно было бы защититься при нападении. И тут я услышал шаги. Легкие, уверенные, едва слышимые, но мой слух в тот мо-мент был так обострен, что я мог бы услышать, наверно, и писк комара в соседней комнате. И к моему ужасу эти шаги стали при-ближаться к кабинету. Это длилось мучительно долго. Или может, мне так просто показалось в тот момент, - профессор уже в кото-рый раз вытер взмокший лоб ладонью, совершенно позабыв о но-совом платке. Он плеснул из графина в стакан воды и большими глотками стал пить, совершенно не обращая внимания на лью-щуюся на его костюм воду. Осушив стакан, он долго тяжело ды-шал, стараясь восстановить дыхание. Венедикт молча наблюдал за действиями профессора. Его утонченное чутье подсказывало ему дальнейшее развитие событие, но он молчал, предоставив воз-можность Соколову высказаться, излить из себя хоть толику того ужаса, что он пережил несколько часов назад. - Мне кажется, что в минуту подобного ужаса, время растягивается, - продолжил профессор, восстановив дыхание. - Но в тот момент я, конечно, об этом не думал. Мне было не до того. Я со страхом ждал чего-то необычного, из ряда вон выходящего. И этот момент вскоре на-стал. В дверях моего кабинета появилась она.
  - Это была женщина? - бесстрастно уточнил детектив.
  - Да, это была женщина.
  - Она была страшная, старая, горбатая? - внутренне смеясь, спросил он.
  - Нет, нет! Что вы! Я сказал бы, что она была очень даже красивая. На вид я не дал бы ей и сорока лет. Натуральная блон-динка, с прелестными зелеными глазами, нереально длинными ресницами. С идеальной фигуркой. А что это была за талия? - профессор не смог сдержаться и закатил глаза, демонстрируя сте-пень своего восхищения талией женщины.
  - И что было дальше? - продолжал расспрашивать детектив.
  - Дальше? Вы знаете, когда в дверях появилась женщина, да еще такая хорошенькая, я как-то успокоился. Внутренне я настро-ился увидеть какого-нибудь амбала, наподобие того, что посетил меня ночь. Но эта миниатюрная прелестница совершенно не похо-дила на монстра. И мне стало легче. Я подумал, что такая очаро-вательная женщина не в состоянии причинить вреда старому че-ловеку.
   От этих слов профессора Венедикт незаметно усмехнулся. Знал бы профессор, на что способны эти миниатюрные прелест-ницы. Однако его лицо ничем не выдавало тех мыслей, что воз-никли в его голове.
  - И как же она попала к вам в квартиру? - бесстрастно спро-сил он.
  - Этот вопрос задал ей и я. Она рассмеялась, ничего на мой вопрос не ответила, прошла и села в кресло, на котором ночью восседали вы. Она без разрешения закурила и пустила дым в мою сторону. Представляете такую наглость? Я вам говорил, что не переношу дыма. Я начинаю задыхаться от него. Я закашлялся, а она снова рассмеялась. Такая красотка, и такой вопиюще низкий уровень воспитания! И в довершении всего, выкурив сигарету, она потушила ее о ручку кресла. Того самого кресла, которое я купил за границей на аукционе за баснословные деньги. В этом кресле сидел сам герцог Уильям Фолклен. Не знаю, смогут ли мне его отреставрировать в нашем городе? - профессор с неподдельной тревогой взглянул на Струкачева.
  - Петр Николаевич, вы, пожалуйста, не отвлекайтесь. Про-должайте рассказывать о вашей встрече, - Венедикта стала раз-дражать многословность профессора. У него стало складываться впечатление, что он намеренно затягивает время.
  - О встрече? Ах, ну да. Встреча... Она мне безапелляционно заявила, что сейчас придет мой сын Павсекакий, и я должен буду открыть ему дверь и выполнять все его распоряжения.
  - И что вы ей ответили на ее распоряжения?
  - И я согласился. Понимаете, как это не странно вам пока-жется после ваших строгих указаний, я охотно согласился. Но прошу обратить на этот факт внимание, против моей воли. В то мгновение моя воля была самым безжалостным образом раздав-лена. Мне кажется, что эта женщина - экстрасенс. Я был просто зомбирован. В тот момент я был готов выполнить все ее распоря-жения.
  - Вероятно, вы правы, - с усмешкой проговорил Венедикт. - Скорее всего, ваш сын нанял опытного экстрасенса. И это все?
  - Да, после этих слов она встала и, грациозно шагая, вышла из кабинета, а я остался сидеть, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. А потом зазвонил дверной звонок и я своими собствен-ными руками открыл дверь и впустил в квартиру Павсекакия.
  - И что он вам сказал? - нетерпеливо спросил Венедикт.
  - Он спросил, где я храню лист Авесты, полученный от моего отца. И я ему чистосердечно рассказал о том, что я не знаю. Но у меня есть письмо, которое по замыслу моего отца должно подска-зать мне место, где этот лист хранится. Он велел мне одеться и вместе с ним пойти в институт, где передать письмо ему. Я по-слушно, подчиняясь чужой воле, оделся, и мы отправились на его машине в институт. И... Все, Венедикт Игоревич. Я рассказал вам истинную правду о том, что со мной произошло после вашего ухода. Мне больше вам нечего добавить. Дальнейшее развитие события происходило уже при вашем сотруднике и при вас.
  - Охотно вам верю, Петр Николаевич. За эти несколько часов вам пришлось немало пережить. Вы постарайтесь успокоиться и займемся уж делом, ради которого мы сюда пришли. Достаньте теперь листок и взглянем на него.
  
  
  ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
  
  1
   Профессор достал из сейфа небольшой слегка помятый си-ний конверт, протянул его Венедикту. Детектив, взяв конверт, по-ложил его на стол и погладил его, расправляя. Погладив, Вене-дикт бросил на профессора удивленный взгляд. Соколов, безволь-но сгорбившись, стоял у окна и безучастно смотрел на улицу. Де-тектив хотел что-то сказать, открыл даже рот, но, мгновение спус-тя, передумал.
  - Ну, что ж, - спустя несколько мгновений, спокойно прого-ворил Венедикт. - Я с вашего разрешения возьму его ненадолго себе. Мне нужно как следует подумать над его содержимым. А вы... Вы можете действовать по своему плану. А о результатах своей работы я буду периодически ставить вас в известность.
  - Да, да! Конечно, пожалуйста, - засуетился, повернувшись к нему, профессор. - Венедикт Игоревич, а мне ничто сейчас не уг-рожает? Я, конечно, тороплюсь встретиться со своей любимой женой, но у меня на этом свете остались кое-какие незавершенные дела. Не хотелось бы его покидать, имея не отданные долги.
   Венедикт на мгновение задумался.
  - Нет, Петр Николаевич. Работайте спокойно. Сегодня вы в полной безопасности, - уверенно проговорил он, - если только не выкинете какой-нибудь фокус.
  - Что вы имеете в виду? - обиженно поинтересовался Соко-лов.
  - Сегодняшний день вы должны провести на своем рабочем месте в этом кабинете, занимаясь своими обычными делами. Если вы по необходимости покинете кабинет, старайтесь постоянно на-ходиться среди людей. Если вы выполните мои указания, с вами ничего не случится.
   Профессор достал из кармана пиджака платок не первой свежести и вполне оправданной в данной ситуации ленивою рукой обтер катившейся градом пот со своего бледного лица.
  - Я постараюсь последовать вашим рекомендациям, Венедикт Игоревич, - как-то неуверенно и вяло пробормотал Петр Николае-вич.
  
  2
   Распрощавшись с профессором, Струкачев направился в свой офис. Войдя, он увидел грустную Светлану. Девушка сидела в не-большой уютной приемной и с чувством, граничащим с ненави-стью, принимала бесконечное число безутешных старух, у кото-рых пропал любимый кот или сбежал за очередной сучкой кобель, в котором она души не чаяла. Струкачев от души посочувствовал девушке. Но... Только она с ее ласковым и нежным голосом, от которого даже по телефону у любого настоящего мужчины бегали мурашки по коже, а ниже пояса возникало приятное томление, с ее безграничным женским терпением, можно было разговаривать с таким специфическим клиентом.
   Поздоровавшись с сотрудницей и очередной посетительни-цей, которая старательно выедала мозг Светлане своим подроб-нейшим рассказом о пропавшем сегодня утром, таком беззащит-ном в этом мире жестокостей, чихуа хуа, мальчике по кличке Чи-ка. Венедикт проскочил в свой кабинет и включил компьютер. Пока он разогревался, достал из кармана синий конверт, достал вложенный в него листок и с полминуты разглядывал его содер-жимое.
  Воспользовавшись поисковой системой "Яндекс", Венедикт набрал запрос и с изумлением увидел, что на него система разы-скала более пяти тысяч сайтов, где в разной степени детализации, разными авторами и с разной степенью достоверности любопыт-ным читателям рассказывается об интересуемом вопросе. Часа два Струкачев внимательно знакомился с предлагаемым материалом. И лишь решив, что уже достаточно знаком с темой, Венедикт вы-ключил компьютер, отодвинул клавиатуру, и удобно устроившись в кресле, закурил сигарету и удовлетворенно потер руки.
  - "Все! Теперь мне ясно, где находится лист из Авесты. А следовательно и цель путешествия Павсекакия мне известна. Но Алексея расслаблять не буду. Пусть на всякий случай проследит за ним. Вдруг мои выводы ошибочны. А здесь осечки быть не должно", - рассуждал Венедикт.
   В дверь постучали.
  - Войдите! - громко разрешил Венедикт.
   Дверь отворилась. Вошла Светлана.
  - Очень хорошо, Светлана, что ты зашла. У тебя новое дело?
  - Да. Будем разыскивать пропавшую собачонку, - устало улыбнувшись, доложила девушка.
  - Я тебя понимаю, но наша компания и существует, благодаря подобной работе.
  - Я понимаю, Венедикт. Это у меня настроение сегодня ми-норное. Чуть не забыла, звонил Алексей, доложил, что ведет ка-кого-то Арсения. И этот Арсений приехал на улицу Майскую, дом 17.
   Венедикт был неприятно удивлен этим известием. Ведь по этому адресу проживал профессор Соколов. Что Шмакову пона-добилось там?
   Венедикт достал мобильный телефон и набрал номер Зайца.
  - Алексей, что там у тебя сейчас происходит?
  - Венедикт, Шмаков привел меня на Майскую, 17. Вскоре по этому адресу появился и дедок, что был у института. Минут через пятнадцать Шмаков вышел и сейчас на машине направляется на железнодорожный вокзал. Я следую за ним. Какие будут даль-нейшие указания?
  - Леша, тебе придется поехать за Арсением в город Пермь. Я кое-какие дела в городе доделаю и на самолете вечером вылечу вас догонять. Встретимся в поселке Надоба. Если мои выводы правильные, то именно туда направляется Шмаков. Но, Леша, ес-ли Шмаков поедет по другому маршруту, немедленно мне сооб-щи. Вопросы ко мне есть?
  - Мне все ясно. Отбой, я уже подъезжаю к вокзалу.
  - Счастливого пути. И будь осторожен, - предупредил Вене-дикт. - Преступник, сам знаешь, какой.
  - Ладно, не накаркай. Будем на связи.
   Венедикт нажал кнопку отбоя и задумчиво положил мобиль-ник на стол.
  - "Интересно, зачем Шмаков встречался с Соколовым. Что-то мне как-то неспокойно на душе. Надо будет попросить Вереща-гина сходить к Петру Николаевичу, проверить. И ведь говорил профессору, чтобы сидел на работе и не отлучался никуда. Что за проблемный старик такой. Вечно с ним какие-то проблемы возни-кают".
  - Венедикт, - перебила его размышления Светлана, до этого молча сидевшая в кресле напротив, - ты куда отправил Алексея?
  - Светлана, Алексей сейчас занят, ты ему не звони пока. Он будет занят еще несколько дней. Я сегодня тоже уезжаю в коман-дировку. Ты остаешься в агентстве за главную. Можешь начинать гордиться.
  - Ой, нужно мне это, - шутливо возмутилась девушка. - Меня эти бабули со своими кошечками и собачками уже достали.
  - Ничего, Светлана, ничего. Ты потерпи. Сейчас мы с Лешкой закончим это дело и предоставим тебе длинный-длинный отпуск. На несколько дней. Вот ты и отдохнешь от своих бабушек.
  - Венедикт, а ваша командировка не опасна? - проговорила девушка, тщательно скрывая тревогу. - Ты Лешку предупредил об осторожности, вот я и запереживала.
  - Да ты что!? Когда у нас были опасные командировки? Так, мелочевка. Для поддержания нашего существования, не более. Ничего опасного. Ты не переживай за своего Алексея. Он - про-фессионал и этим все сказано.
   От его слов Светлана смутилась.
  - С чего это ты решил, что я переживаю за Алексея? Я за всех переживаю.
  - Ну чего ты так смутилась? Алексей прекрасный парень. Вы будете хорошей парой, и мы с Дарьей с удовольствием погуляем у вас на свадьбе.
  - Ой, да ну тебя. Скажешь тоже. Я пошла. К нам, кажется, очередная бабуля со своим пропавшим котом явилась.
  
  
  ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
  
  - Венедикт, ты уверен, что профессору ничего не угрожает, - Верещагин сидел напротив Венедикта, скрестив на столе свои ог-ромные руки и блестя на солнце чисто выбритым черепом.
  - Антон Павлович, до недавнего времени я считал, что этот профессор после сегодняшних событий уже никому не нужен. Убивать его и привлекать к своей персоне лишнее внимание пра-воохранительных органов, кому-либо резона, вроде как, и нет. Тем более такому опытному человеку, как Шмаков. Это должно так быть по логике. А вот на практике... Мне доложил мой со-трудник, ведущий за Шмаковым слежку, что Арсений после не-удавшегося посещения института пришел на квартиру отца. Вско-ре там появился и сам хозяин. Шмаков пробыл у профессора око-ло минут пятнадцати. Что он там делал неизвестно, но после по-сещения Соколова Арсений Шмаков прямиком направился на же-лезнодорожный вокзал. За ним следует мой сотрудник.
   И честно говоря, это посещение меня настораживает. Мне кажется, что они договорились встретиться на квартире профес-сора. Петр Николаевич нарушил мое прямое указание никуда в рабочее время не уходить и быть постоянно на людях. Но после моего ухода он убывает с работы и торопится домой, где его ждет сын. Я ни секунды не сомневаюсь, что профессор, вопреки всем своим принципам и красивым словам, которые он нам тут гово-рил, проинструктировал своего сына, где и как найти недостаю-щий лист приложения. Сделать это не сложно, лишь один раз взглянув на рисунок. Тем более для профессора, с детских лет вынашивающего планы овладения этим листом. И сейчас Арсений Машков спешит по известному ему адресу за своим бессмертием. Я также знаю о безжалостности Машкова, его патологическом стремлении завоевать мир. Он ни перед чем не остановится, даже перед убийством своего отца, чтобы не делить своей власти. Не спокойно мне что-то по поводу профессора. У меня уже времени не будет посетить Соколова, а вот вас я попрошу проверить, жив ли Петр Николаевич?
  - Хорошо, мы посетим Соколова, проверим. А тебе нужна помощь в слежке за Шмаковым?
  - Нет, спасибо. Это совершенно будет лишним. Слежка по городу будет совсем недолгой, а потом придется ехать за ним в командировку.
  - Алексей? Надеюсь, у него хватит профессионализма, чтобы не упустить его. Кстати о Шмакове. А ты уверен, что убийство Кузьмина дело его рук? - Верещагин вопросительно посмотрел на Венедикта.
  - Да, Антон Павлович, уверен. Это убийство совершил имен-но он. Каким-то образом он узнал, что Кузьмин достал гаты и в порыве своего желания стать бессмертным сам направился к сча-стливому обладателю артефакта. На предложение отдать гаты владелец предсказуемо ответил отказом. Не имея достаточно де-нег для выкупа документа, а Кузьмин, я полагаю, запросил весьма кругленькую сумму, Арсений нашел единственный по его разуме-нию выход, пойти на убийство. Что он, не откладывая дело в дол-гий ящик, и сделал. И невольным свидетелем этого стал наш про-фессор. Но, когда он завладел манускриптом, он обнаружил, что одного листа не хватает. А без этого листа и убийство, и облада-ние Авестой становится для него бесполезным. Не забывайте, Шмаков археолог и, по отзывам профессора Соколова, очень хо-роший специалист. И тут он вспоминает, что Петр Николаевич, как-то рассказывал ему о каком-то загадочном листке, который ему завещал его отец. Объединив все факты, Арсений приходит к выводу, что путь к бессмертию лежит через его отца. Остатки со-вести у него еще шевелились и на квартиру отца он отправляет матерого рецидивиста Семена Краубнера с заданием забрать этот недостающий лист и убрать ненужного свидетеля.
  С этим-то мне все понятно. Дело остается за малым, нужно арестовать Шмакова в нужный момент, когда он приведет нас к месту тайника. Я думаю, что профессор указал сыну точный адрес расположения листа. Мы же знаем только приблизительный адрес. И это еще при условии, что профессор не подсунул нам пустыш-ку.
  - Как это пустышку? - изумился Верещагин.
  - А очень просто. Он вручает нам рисунок, нарисованный его отцом, где указано местонахождения листа. А там его уже, ска-жем, несколько десятилетий нет. Его профессор давно уже пере-прятал. Может такое быть?
  - Да, действительно. Ты прав, - Антон Павлович потер в за-думчивости лысину. - И тогда нам нельзя выпускать этого Маш-кова с глаз ни на секунду.
  - Вот именно. Арестовывать Машкова можно только когда он возьмет в руки лист. Чтобы никакой осечки у нас не произош-ло. И вот тогда вы сможете выяснить, откуда он узнал, что гата-ми овладел Максим Кузьмин, если вам это интересно. Меня этот вопрос мало волнует. А вот сам Шмаков меня серьезно беспокоит. Нельзя допустить, чтобы он воспользовался гатами для обретения бессмертия.
  - А можно взглянуть на рисунок. Очень уж любопытно, - Ан-тон Павлович от смущения даже покраснел. - Никогда не сталки-вался с подобным делом.
  - Конечно, Антон Павлович, полюбопытствуйте, - Струкачев протянул листок Верещагину.
   С некоторой робостью взял майор полиции с виду безобид-ный листок и с любопытством на него взглянул. Какого же было его удивление, когда он увидел на листке изображение человече-ского тела с головой собаки. И рядом с рисунком - непонятный значок.
  - Что это за странный рисунок? - Верещагин с удивлением вскинул взгляд на Венедикта. - Я, помнится, подобные видел в учебнике истории, по-моему, древнего мира?
   Струкачев усмехнулся.
  - Вы правы, Антон Павлович. На рисунке вы видите изобра-жение человека с головой собаки. Эти изображения очень древ-ние. Самые известные широкой публике изображения были найде-ны в древнем Египте и там они рассматривались, как божества древних египтян. В Египте самым известным божеством с головой собаки был Анубис, это мистическое божество, являющееся свя-зующим звеном между царством живых и загробным миром, про-водником душ и их покровителем. А еще были гноллы - мистиче-ские злые псоголовые существа. Они жестоки, признают только силу и любят мясо разумных существ. Но согласно легендам так называемые псоголовые, собакоголовые, их некоторые называют песьеголовые, действительно когда-то жили на земле. А по неко-торым версиям они и сейчас живут. А их основным местом про-живания многие называют Алтай. В том регионе и сейчас много диких мест, где вполне могут жить псоголовые, не особо привле-кая внимания современного человека. Но...- Венедикт задумчиво взглянул на Верещагина. - Это все лирика, не имеющая к делу не-посредственного отношения. Этот рисунок, как мне кажется, име-ет еще одно значение. - Венедикт тяжело вздохнул. - Если меня не обманывает мое шестое чувство, этот рисунок указывает то ме-сто, где спрятан этот листок из гатов, из-за которого разгорелся весь этот сыр-бор.
   Верещагин нетерпеливо заерзал на своем кресле.
  - Ну, говори. Что у тебя за манера нагнетать туману на ясное дело? - возмущенно проговорил Верещагин, нервно закуривая си-гарету. - Из-за тебя я уже полпачки сигарет выкурил. И это при том, что для моего организма дым сигарет губителен.
  - Успокойтесь Антон Павлович. Дым сигарет всем вреден, не только вам. А медлю я из-за того, что у меня нет стопроцентной уверенности в своих выводах. Это всего лишь мои догадки.
  - Ладно, говори свои догадки, - миролюбиво проговорил Ан-тон Павлович и с неудовольствием взглянул на дрожащую в руке сигарету от охватившего его волнения.
  Венедикт заметил этот взгляд Верещагина и понимающе ус-мехнулся.
  - Мне кажется, что этот рисунок указывает нам место, где находится листок гатов более точно, чем весь Алтай. Разыскать листок бумаги на всем Алтае, а никаких других указаний на лист-ке Соколова нет, практически невозможно. Но в одном из тури-стических путеводителей я обнаружил интересную информацию, - Венедикт замолчал.
   Верещагин в ожидании продолжения повествования замер, не решаясь даже дыханием нарушить ход мыслей Струкачева. После полуминуты наступившей тишины нервы Верещагина не выдер-жали.
  - Да ты закончишь, в конце концов, свою мысль, или я за себя не отвечаю? Да любой суд оправдает меня за это убийство, - май-ор так грохнул кулаком по столу, что стоящие на нем стаканы и графин жалобно звякнули и на несколько сантиметров подпрыг-нули вверх.
  - Ладно, ладно, - засмеялся Венедикт. - Я завершаю свою мысль. В путеводителе я нашел информацию, что в поселке Надо-ба Пермского края в церкви Николая Чудотворца висит икона, на которой изображен лик святого Христофора. Этот факт не при-влек бы моего внимания, если бы на иконе святого не было песьей головы. Понимаете? Вместо человеческой, нарисована песья го-лова? Это натолкнуло меня на мысль, что разыскиваемый нами листок из гатов находится в окладе или под иконой Псоглавца.
   Верещагин затаив дыхание слушал Струкачева.
  - Значит, сейчас... этот... как его... Арсений едет в Пермский край? - решился спросить он.
  - Судя по докладам Алексея, да.
   Верещагин, успокоившись, постукивал кончиками пальцев по столу.
  - Если мне не изменяет моя интуиция, ты собираешься лететь в Пермский край, чтобы встретить в церкви Арсения и своего со-трудника?
  - Да, - Венедикт сокрушенно вздохнул. - Мне придется выле-теть туда. Не могу оставить своего сотрудника одного с таким опытным противником. Я достаточно хорошо знаю Шмакова по прошлым нашим, так сказать, встречам. Обещал Дарье приехать домой сегодня, но времени у меня уже нет. У меня самолет через три часа. Билеты я уже заказал. Дашеньке я позвонил. В ярости она наговорила мне кучу гадостей, потом сменила гнев на ми-лость, пожелала мне успехов и легкой командировки.
  - Венедикт, я сейчас позвоню в местную полицию, попрошу их оказать тебе помощь при необходимости. В аэропорт мои ребя-та тебя доставят. И ради всего святого, будь осторожнее. Не за-бывай, что скоро Дарье рожать. Мне очень не хотелось бы при-сутствовать на твоих торжественных похоронах.
  - По первому вашему предложению. Помощь местных това-рищей мне не понадобится. Нас с Алексеем, я надеюсь, хватит, По вашей второй фразе я тоже согласен с вами. Если честно, мне то же не очень хотелось бы быть участником этого торжественного мероприятия, - усмехнулся Венедикт. - Мне еще надо сына вырас-тить. А вот друга помощь мне, пожалуй, понадобится.
  - Говори. Все, что в моей власти и в моих силах сделаю, - Верещагин пытливо взглянул на Венедикта.
  - Вы случаем не знаете судьбу серебряной пули Ерохина Анатолия Дмитриевича?
  - Вот значит, в чем моя помощь заключаться будет, - с горе-чью произнес Верещагин и тяжело вздохнул. - Вот, дожил на ста-рости лет. - Антон Павлович выдвинул ящик стола, достал из него небольшую коробочку, обклеенную красным бархатом. - Сам ко-робочку обклеивал, - с удовлетворением произнес он.
   Он пододвинул коробочку в сторону Венедикта.
  - Бери уж, тебе нужней. Пусть эта пуля послужит правому делу? А зачем тебе она? Ты кого собрался ею убивать? Арсения, что ли?
   Венедикт усмехнулся.
  - Да нет, Антон Павлович. Арсения, в случае чего, я и просто пулей сниму. А вот псоглавцы... В интернете знающие люди пи-шут, что против псоглавцев серебряная пуля, да осиновый кол - самое верное дело. Сами понимаете, с осиновым колом таскаться не с руки. А пуля... Чего там? Лежит себе в патроннике и голоса не кажет.
  - Да, к сожалению, у нас только одна она. На, забирай ее.
  - Согласен с вами. Только нет у меня времени лить еще пули. Надо будет после операции на всякий случай налить пулек, если жив останусь, - пробормотал Венедикт, протягивая руку за пулей.
  - Венедикт, ты даже в шутку не смей такого говорить. Не на-кликай беду словами своими, - возмущенно воскликнул Вереща-гин.
  - Хорошо, Антон Павлович, извините. Не буду больше так говорить. Ну, я пошел. Пусть ваши орлы подбросят меня до аэро-порта.
  
  
  ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
  
   Арсений, выиграв время, пока Алексей барахтался с профес-сором Соколовым, который старательно цеплялся за детектива, чтобы дать сыну возможность оторваться, перешел с бега на спо-койный шаг, чтобы не привлекать внимания многочисленных го-рожан. Выйдя на соседнюю улицу, он сел в свою припаркованную машину и неспешно вывел ее на дорогу, встраиваясь в поток ав-томашин.
   Расстроенный срывом своего плана по овладению желанного листа из приложения к Авесте, Арсений медленно тащился в по-токе машин и размышлял о планах своих дальнейших действий. Видно придется воспользоваться запасным вариантом плана, ко-торый они обсудили с отцом. Увлеченный своими размышления-ми, он не обратил никакого внимания, что через три машины от него за ним следует Форд Фокус.
   Подъехав к дому профессора, Арсений припарковался на свободной в этот рабочий час стоянке и поднялся в квартиру Со-колова.
   Арсений сидел в кабинете Петра Николаевича, по-хозяйски расположившись за столом и сложив на нем длинные ноги. Через несколько минут он услышал звук открываемой входной двери. Арсений на всякий случай достал из кармана пистолет и небрежно швырнул его на стол. Через некоторое время в кабинет робко во-шел профессор и недовольно поморщился, увидев позу сына.
  - Павсекакий, прошу тебя, сними ноги с моего рабочего сто-ла, - неуверенно пробормотал Соколов.
   Арсений, нагло глядя на отца, ехидно улыбнулся.
  - Папаша, где сейчас план нахождения недостающего листа приложения?
  - Его у меня нет, Павсекакий. Его забрал Венедикт Игоревич. Я вынужден был его отдать ему.
  - Опять этот Венедикт, - с ненавистью прорычал Арсений, брызгая слюной. Он громко заскрипел зубами. - А ты знаешь, что этот Венедикт Игоревич, - с сарказмом произнес он, яростно свер-кая глазами, - едва не отправил твоего сына на тот свет?
  - Как? - изумился горестно Петр Николаевич. - Неужели в той истории, где ты пострадал, был замешан этот детектив?
  - Представь себе. Я пытался завладеть божком Эрлика, и мне пришлось отправиться в четырнадцатый век за ним. Там он и стрелял в меня. Мне крупно повезло, что он только ранил меня.
  - В четырнадцатый век? Но как вы могли это осуществить? Ведь это противоречит здравому смыслу, ведь... - неподдельно изумленный профессор смотрел на своего сына.
  - Это длинная история и у меня сейчас нет времени ее тебе рассказывать, - грубо оборвал отца Арсений.
  - Да, да, конечно. Извини. Но ответь мне на один вопрос - как же ты смог раненный вернуться в наше время?
  - Ну, как! - губы Арсения искривила саркастическая усмешка. - Этот придурок оказался очень сентиментальным. Он притащил меня в наше время на своем горбу. Вместе с ним была еще одна женщина. Не знаю, где она теперь. Эта стерва все подбивала Ве-недикта, чтобы тот оставил меня в тех временах. Мне крупно по-везло, что детектив не послушался своей попутчицы. - Арсений желчно усмехнулся. - Мир оказался достаточно тесным. Придется теперь снова с ним столкнуться. Но, если мне представится слу-чай, я его убью, ни на мгновение не сомневаясь.
  - Павсекакий, - изумился Петр Николаевич. - Неужели ты сможешь убить человека? Это же антигуманно.
  - Кто бы говорил о гуманности, только не ты. Гуманист, ка-кой нашелся! Ты лучше скажи мне, где находится лист приложе-ния, иначе мне придется с тобой разговаривать совсем другим то-ном.
   Соколов смутился. Он с болью смотрел на своего сына, с ко-торого окончательно слетела личина добропорядочного человека, который опустился до того, что теперь угрожает и ему, своему отцу. Но ведь в этом есть и его вина. Соколов почувствовал, как в загрудине зародилась и начала разрастаться боль. Петр Николае-вич взялся за сердце, скривился от боли. Пересилив боль, с тру-дом проговорил:
  - Сынок, я тебе помогу. Я этот рисунок за много лет выучил наизусть. Да там нет ничего особенного. На рисунке изображен псоголовец.
  - Псоголовец? Анубис, что ли?
  - Насколько я понимаю, там изображен рисунок святого Хри-стофора.
  - И что это значит?
  - Я думаю, что мой папа спрятал лист в оклад иконы святого Христофора. Может в стене под иконой.
  - И где сейчас находится икона святого Христофора? - раз-драженно произнес Арсений. - Ты же понимаешь, что чтобы вы-яснить это мне придется потратить слишком много времени. А его у меня сейчас нет! - он перешел почти на крик, едва сдерживаясь, чтобы не кричать в полный голос. - Если учесть, что по этому же маршруту пойдет Венедикт, то его совсем нет. Я должен опере-дить его, иначе все мои планы разрушатся, - Арсений с тревогой посмотрел на часы. Время бежало неумолимо.
  - Нет, нет, сынок, тебе не надо тратить время. За долгие годы я достаточно хорошо изучил состояние дел. Икона находится в старой заброшенной церкви, которая стоит на окраине поселка Надоба Пермского края. Я даже был там, и видел эту икону.
  - И почему же ты не воспользовался таким случаем? - изу-мился Арсений.
  - У меня была мысль воспользоваться ситуацией, но зачем? Я не хочу бессмертия. Меня ждет на том свете моя усопшая люби-мая Софочка. Я и тебе не советую использовать лист по его пря-мому назначению Ты, как настоящий ученый должен понимать, что бессмертие кого-либо приведет к хаосу на Земле. Этого нель-зя ни в коем случае допустить. Я тебя прошу добраться первым до этого листа и уничтожить его, чтобы даже клочочка маленького не осталось, чтобы никто и никогда не смог бы воспользоваться им.
  - Ты, чего, совсем из ума выжил на старости лет?! Я всю свою жизнь искал случая стать великим. Несколько лет назад судьба предоставила мне такой шанс, подбросив божка Эрлика. Я приложил максимум усилий его добыть, стать владыкой на всей Земле, но из-за этого придурка Венедикта упустил его. И ты сме-ешь предлагать своими собственными руками уничтожить предос-тавленный мне второй шанс. Ты думаешь, судьба будет каждый год дарить мне такие шансы?!
  - Павсекакий, сынок, я умоляю, уничтожь ты этот проклятый лист. Он не принесет тебе счастья. Уж поверь моему многолетне-му опыту. У тебя и без него ждет блестящее будущее великого ученого, - загрудинная острая боль снова пронзила все тело Соко-лова. Он схватился правой рукой за грудь, сжал ее, стараясь ути-хомирить свое разыгравшееся не во время сердце. Левой - оперся о спинку кресла, чтобы не свалиться на пол. Его тонкое лицо по-бледнело и исказилось маской боли. - Арсений, - пробормотал он побледневшими губами, - будь столь любезен, вызови скорую ме-дицинскую помощь, что-то у меня сердце разболелось.
  - Ну, уж нет! - не обращая внимания на слова Соколова, раз-глагольствовал Арсений, - Ждать долгие годы, подниматься мед-ленно по профессиональной лестнице, если есть возможность взять все в одно мгновение. Нет, дорогой папаша, ты испортил мне мои детские и юношеские годы, лишив семьи, отцовского пригляда, а теперь предлагаешь мне обречь себя на долгие годы прозябания в этом долбанном институте. Чтобы я, пропахав, как ты долгие годы, немощным стариком в какой-нибудь занюханной квартире на окраине города встретил свою смерть.
  А вызывать скорую помощь... Зачем? Мне сейчас удобнее, чтобы ты мирно, естественной смертью отправился на тот свет. Спасибо, что оказал мне помощь в приобретении бессмертия. Прощай, па-па-ша, - Арсений театрально помахал рукой, с удов-летворением наблюдая, как мучается человек, когда давший ему жизнь. - А я с твоей неоценимой помощью через несколько лет создам на Земле царство власти и крови. Впрочем, у меня нет времени сейчас с тобой болтать. Я должен торопиться.
   Услышав такие слова своего сына, Соколов застонал, его тонкие бледные губы зашевелились. Он силился что-то произне-сти, открыл рот, но силы уже покинули его тело и он с разинутым ртом замер, будто в камень превратился, его светло-голубые глаза выпучились, как будто хотели покинуть свои места, длинные ху-дые пальцы, судорожные сжатые на груди, задрожали, затрепета-ли в испуге. И тут душа от него отлетела и Соколов, рухнув на пол, еще несколько мгновений царапал равнодушный ковер ног-тями, потом вздохнул глубоко и замер неподвижно, покорно от-давая свое грешное тело на праведный суд.
  
  
  ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
  
  Заяц, получив распоряжение от Венедикта, неотступно сле-довал за Шмаковым, старательно не выпуская ни на миг его из ви-да. Когда Шмаков приобрел билеты до Перми, Алексей приуныл. Уж очень не хотелось ехать так далеко. Доложив Венедикту, и получив указание следовать за Шмаковым, Алексей приобрел би-леты в соседний вагон. Денег было мало, только те, что выдал ему Венедикт, да кое-какая мелочь в кармане оказалась. Багажа с ним вообще не было. Всю дальнюю дорогу до Перми пришлось кор-миться пирожками, которые со всеми предосторожностями, чтобы не быть обнаруженным Арсением, он приобретал на остановках.
  Пермь встретила пассажиров прибывшего поезда тишиной и ярким летним солнцем.
  Алексей с выполнением всех мер предосторожности вышел на привокзальную площадь, проследил, как Арсений сел на рейсо-вый автобус. Проводив глазами уезжающий в Надобу автобус, Алексей отправился искать такси или поймать частника.
  В послеобеденный час она была тихой и малошумной. Неда-леко от небольшой автомобильной стоянки стояла немногочис-ленная толпа местных мужчин и женщин, которые о чем-то горя-чо переговаривались. Туда и отправился Алексей.
  Заметив подходившего незнакомца, разговарившие замолча-ли, и с любопытством уставились на него. От такого всеобщего внимания Алексей несколько смутился, и постарался быстрее прошмыгнуть к стоящим недалеко нескольким машинам.
  От толпы отделился и подошел к нему парень. Он был при-лично одет - в кожаной тонкой куртке, джинсах и многоцветных кроссовках, коих на рынке сейчас появилось превеликое множест-во. С надвинутой на лоб вельветовой кепкой светло-кофейного цвета, с сигаретой, которую он постоянно перегонял с одного угла рта в другой. Подчеркнуто небрежно покручивая на цепочке клю-чи зажигания, он подошел к Алексею.
  - Куда направляешься, командир - процедил он сквозь зубы, с любопытством разглядывая Алексея.
  - Мне бы попасть в Надобу, - негромко проговорил Алексей, поглядывая через плечо парня на стоящих горожан.
   Стоящие невдалеке мужчины, все равно услышав, куда на-правляется Алексей, замолчали, окружили их и с хмурыми лицами внимательно слушали разговаривающих. Насторожился и парень. Заметив это, Алексей почувствовал, что в нем возникает чувство тревоги и с каждым мгновением оно становится все сильнее.
  - А у тебя деньги есть, - через некоторое неловкое молчание проговорил он, недоверчиво покосился, рассматривая странного пассажира, у которого не было и признаков какого-либо багажа.
  - Э... - Алексей замялся, - понимаешь, парень, деньги у меня есть, но по правде говоря, не очень много.
   Алексей пошарил в кармане куртки и вытащил последние две мятые сотни.
  - Да, это немного, - согласился водитель, хмуро взглянув на Алексея.
  - Слушай, парень, мне очень нужно попасть в Надобу. Мо-жет, ты меня подвезешь на две сотни, а дальше я попробую доб-раться на попутках.
   Парень усмехнулся. Подумав несколько мгновений, он реши-тельно махнул рукой. - Ладно. Обычно я беру три сотни. Но так и быть, я довезу тебя до Надобы за твои две сотни. Иди, садись вон в ту зеленую машину, а я отлучусь на несколько минут.
   Алексей начал двигаться к указанной машине, аккуратно проталкиваясь через толпу окружающих их людей, наклонив низ-ко голову. Случайно он поднял голову и поймал вдруг взгляд од-ного из них, полный необъяснимой жалости и сострадания. От этого взгляда Алексей почувствовал, как неприятный холодок страха пробежал по спине. Он даже поежился зябко.
  Алексей облегченно вздохнул, когда добрался, наконец, до указанной машины. Он сунул в рот сигарету и, достав зажигалку, начал прикуривать. С неудовольствием заметил, как предательски подрагивают его пальцы. И зажигалка, как назло, долго не хотела зажигаться.
  - "Ну, блин, что-то моя командировка начинается со стран-ностей. Мне это совсем не нравится. Что здесь происходит, хоте-лось бы знать?"
  Водитель действительно вернулся через несколько минут. Алексей не успел даже докурить сигарету и обдумать склады-вающуюся непонятную обстановку. Парень открыл машину, бро-сил на заднее сиденье бутылку купленной в привокзальном буфете минеральной воды и с четвертой попытки завел старый жигуле-нок. Машина долго прокашливалась, старательно окутываясь клу-бами черного дыма, пока не заработала ровно. Парень терпеливо сидел за рулем, тупо нажимал на газ, и ждал, когда его верный, слегка больной друг, настроится на рабочий лад.
  Спустя несколько минут, вопросительно взглянул на Алек-сея, и, не дождавшись никакой реакции, парень со скрежетом включил передачу и плавно отпустил педаль сцепления. Автома-шина несколько мгновений неподвижно стояла в глубокой задум-чивости. Потом словно вспомнив, что нужно делать, жигуленок робко дернулся с места. Водитель настойчиво нажал на газ, поощ-ряя своего старого больного друга к более активным действиям. Автомобиль окутался клубами черного зловонного дыма, еще не-сколько раз неуверенно дернулся и потом достаточно резво по-несся по дороге. Вскоре они уже были за городом.
  Часть пути проехали в полном молчании. Довольно долго Алексей не мог рассмотреть, как следует, водителя из-за низко надвинутой кепки и вначале видел только его профиль.
  - Тебя как зовут? - наконец поинтересовался парень после получаса молчаливого путешествия.
  - Алексей, - представился Заяц, - а тебя?
   Но водитель, проигнорировав вопрос Алексея, неожиданно сменил тему разговора.
  - Так вот, Алексей. До Надобы я тебя довезу, но в поселок, ни за какие деньги не въеду.
  - Это почему? - встревожился Алексей неожиданным заявле-нием.
  - А ты что, ничего не знаешь?
   Алексей с тревогой взглянул на водителя. Неприятная трево-га вновь начала охватывать его.
  У водителя был испуганный, внушающий жалость, вид.
  - "Что его так пугает? Почему его страх проступал в каждом его жесте, страх придавленный чувством стыда, будто он посто-янно готов от чего-то отпрянуть, броситься бежать, но не смеет, пытаясь сохранить остатки мужского достоинства. То достанет из кармана сигарету и, не зажигая, небрежно бросит на торпедо ма-шины, то начинает нервно потирать давно небритый подбородок".
  - Я только что приехал и, естественно ничего не знаю и не слышал. Поделись, чем вы все так напуганы? Я обратил внимание, что люди на площади были чем-то не на шутку встревожены, - поинтересовался Алексей. - А когда они услышали, что я еду в Надобу, в их глазах я прочитал смесь всеобщего испуга и жалости к моей жалкой особе.
  - Будешь тут напуган, - парень горько усмехнулся. - Вчера на дороге в Надобу, уже перед самым въездом в поселок, был обна-ружен труп местного жителя. Если говорить точнее, огрызенные непонятно какими хищниками человеческие останки.
  - А что говорит полиция? - Арсению стало не по себе от ус-лышанных новостей.
  - Кто? - искренне удивился парень. - Да ты что, какая поли-ция в Надобе? Ее там уже несметное количество нет. Это же про-изошло только вчера. До Надобы у них руки дойдут еще не скоро. До нее добираться с Перми около пяти часов. Да и, если бы поли-ция приехала, ничего они не сделали бы наверняка. Списали бы смерть этого несчастного на проделки волков, например, блин го-релый.
  - А что у вас есть другие версии?
   Впереди замаячили красные габаритные огни автомобиля.
  - Ну вот, мы и догнали рейсовый автобус, - уверенно про-молвил парень и, включив поворотник, пошел на обгон.
  - "Это хорошо, что мы обгоняем автобус, у меня будет время осмотреться на месте и встретить Арсения, имея представление о месте, куда мы едем", - удовлетворенно подумал Алексей, но вслух настойчиво спросил о версиях гибели мужчины.
  - Да какие тут могут быть версии? - закончив обгон, неохот-но проговорил парень. - Версия тут одна и другой быть не может. О ней все местные знают, районные догадываются. Но никто не хочет ее признавать.
   Алексей был заинтригован сообщением. Страх постепенно начал отступать и в нем зашевелился дремлющий до поры до вре-мени детектив.
  - Какая же у вас версия?
   Парень обреченно махнул рукой и еще долго молчал, словно решая, стоит ли рассказывать этому приезжему их версию проис-шествия.
  - Ты, видно, совсем не в теме, куда едешь?
  - Откровенно говоря, нет. Меня неожиданно отправили в ко-мандировку, и я совсем не имел времени ознакомиться с тем ме-стом, куда я еду, - честно признался Алексей, что полностью со-ответствовало истине.
  - В командировку? - неподдельно удивился парень. - Да что там делать, в этом забытом Богом месте? Там даже власти ника-кой нет. Там за всю власть пашет один человек - Паша Птаха. Во-обще-то фамилия его Соловьев. Но никто его так не зовет. Птаха, да Птаха. Это у него еще с детских лет кличка такая. Так этот Птаха и директор поселкового совета, и полиция, и прокурор и адвокат. Он же и палач, если надо. А еще он самый, что ни на есть, главный бизнесмен. Только благодаря ему поселок еще су-ществует. А уж для местных алкоголиков он наместник Бога на земле. А чего тебе надо-то в поселке?
  - Мне нужно разыскать икону святого Христофора.
  - А! вот в чем дело. Тогда мне тебя, действительно жаль. Ты хоть знаешь, что это за святой?
   Алексей молча развел руками, всем своим видом показывая, что об этом святом у него нулевые знания.
   Парень сочувственно посмотрел на детектива, неожиданно снял с головы фуражку и небрежно бросил ее на заднее сиденье. Теперь Алексей смог немного подробнее...
  
  
  Окончание этой необычной истории, связанной со встречей с псо-главцами, со святым Христофором, вы можете узнать, скачав кни-гу в одной из электронных библиотек. Для этого вам необходимо указать название книги и имя автора.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"